* * *

Ариана! Странно помолодевшая, фантастически красивая, счастливая. Единственная женщина, с которой была близка Лена, в той жизни имевшая друзей только женского пола.

С полчаса они просто обнимались, страшно радуясь встрече, обмениваясь только невнятными возгласами. Лене передалось общее настроение. Для нее тоже прошло тридцать восемь лет, восемь месяцев и шесть… нет, уже семь дней. Когда она уводила Корина, все было иначе. Значит, эти годы прошли и для нее, только очень-очень быстро. Слишком быстро, чтобы она успела почувствовать горечь расставания и боль потери.

Посмотрев на двоих подростков, Лена спросила:

– Твои ученики?

– Ну… пока не знаю, – лукаво улыбнулась Ариана. – Скорее, ученики Владыки. Ладно, не буду темнить. Это мои дети, Аиллена. Представляешь? У меня – дети! Я уже лет полтораста даже и не мечтала, даже и во сне не видела, что смогу иметь детей! Но Маркус уж так старался, так старался…

Лена повернулась к Маркусу, и тот с невинным видом уставился в небо. Ага, опять птичку увидел. Ариана взяла его под руку и звонко поцеловала.

– Можешь себе представить, как я благодарна мужчине, который сделал мне такой роскошный подарок?

– Нет, Лена, как тут не зазнаться, а? – засмеялся Маркус, обнимая Ариану. Дети во все глаза таращились на Лену. Юные полукровки. Красивые до невозможности. Те же черные волосы, те же фиалковые глаза и явная лукавинка Маркуса во взглядах. Что там говорил Лиасс: больше не будет у него наследников, род угаснет и прочие ля-ля? Фигушки тебе, Владыка. Пришел тут, понимаешь, обыкновенный человек – и вот оно, продолжение твоего рода. Будущие великие маги.

Стоп. А с чего она это взяла? Вот уж отличать великого мага от невеликого ей не было дано.


А сейчас стало дано, Лена.

Гарвин, а как?

Меня спрашиваешь? Кто у нас героиня пророчества – я? Я уж не знаю, какими они будут магами, но великими – точно. Возможности огромные, особенно у мальчика. Им всего по шестнадцать, но мы уже начали их учить. С такой силой не шутят. И ты знаешь, характером они оба не в мать. Упорные и последовательные. А Ариана всегда была неслухом.

Я тебе зубы когда-нибудь выбью все-таки.

Маркус! Маркус…

Ага. Представляешь, научился как-то. Даже и не понял как. Вдруг услышал сначала шута, а потом уже и этих. И тебя вот тоже… Ну как тебе эти… двое?

На глупые вопросы не отвечаю. Как… Конечно, замечательно. И даже завидно.

Брось. Ты же понимаешь, каждому свое.

Вы поженились?

Нет. Я, конечно, засуетился, уговаривал. Да разве с ней поспоришь? Права.

В чем права?

В том, что у меня другое… Моя судьба – не семья. Пути. Она не хочет стоять на дороге, потому что я все равно пойду. Ты прости, Лена. Ты – моя судьба, а не Ариана. Конечно, нам с ней хорошо, мы не юная влюбленная парочка, и в этом есть своя прелесть. Только я все равно встану и уйду за тобой. Я люблю ребят, очень люблю, стараюсь быть по возможности хорошим отцом. И они меня вроде любят. Только моя жизнь – это твои Пути. Даже дети знают. Они умные, не то что я. А Ариана это всегда знала. Даже когда была уверена, что тебя уже нет. И за это прости. Я первым… первым в это поверил. Ты же знаешь, я обычный человек, твердо стою на земле и в сказки не особенно верю. Нелегко было смириться, но я смирился.

Не за что извиняться, Маркус. Как…

Плохо. Плохо мне было без тебя. Но я ж мужчина в конце концов, справлялся. Вот Гарвину было куда хуже. А про шута я и вовсе молчу. Представляешь, он не пел тридцать восемь лет. Аллель в руки брал, но не пел никогда.

Он стал другим.

Нет! Он стал собой. Помнишь, каким он был потерянным мальчиком, не знающим, кто он и для чего он? Так вот наконец он нашел себя, хотя для этого ему пришлось потерять тебя. Ты даже не представляешь, как его уважают и эльфы, и люди. Поголовно. Включая Владыку. Включая дракона. Слушай, а дракон всегда так… придуривается?

Всегда. Чувство юмора у него такое.

А что? Мне нравится.


Мне было плохо без тебя. Так плохо, что я заставил себя принять мысль о твоей смерти. Это сродни предательству.

Глупости, Милит.

Нет. Никакие не глупости. Я ведь люблю тебя. Не просто как друг или спутник, но как мужчина. Верил, что ты погибла, но все равно любил. И буду. Это я так, на всякий случай напоминаю. Это уже неизлечимо. Ты – моя жизнь… а получилось, что даже после смерти. Я поверил в твою смерть, и сам себе никогда не прощу этого. Ты не поймешь. Вот шут – он не верил. Мы ведь убеждали его, доказывали, что невозможно, что ты давно нашла бы дорогу назад, что ты не можешь заблудиться, а он смотрел так… спокойно. Надежда не умирает. Получается, он прав.

Милит, умирает и надежда.

Да? А получилось наоборот. Мне стыдно, что я так легко с собой справился. Не помню даже, сколько лет прошло, может, пятнадцать. Шут уже научился делать Шаг. Знаешь, когда у него получилось, мы искали тебя. Обошли знакомые миры, а там… представляешь, там тоже знали, что ты погибла. Он все надеялся сделать так, как ты: очень захотеть оказаться рядом с тем, кто необходим больше всего. Неужели – не необходимо? Не больше всего?

Никто не может попасть в мир Странницы, Милит, кроме нее самой. Неужели вам не приходило в голову, где я?

Ты оттуда всегда легко возвращалась. Тут же. Минута проходила, а то и меньше. Тридцать восемь лет – это много. Много для ожидания. Прости меня.


Ты вернулась…

Не вздумай просить прощения.

Почему это?

Потому что это глупо.

Почему?

Гарвин! Почти сорок лет! Это немыслимо много.

Не в нашем случае. Уж не в моем – точно. Ты забыла, сколько лет мне?

Все равно – не надо. Ты же понимаешь, что я вам все прощу.

Понимаю. Это не тебе надо, а мне. Я ждал. Долго ждал, и мне помогал шут. Его вера. Маркус уже оставил надежду, Милит устал от ожидания, об отце и сестре я и не говорю, а он все не сдавался. Знала бы ты, как я с ним ругался из-за этого.

Зачем ругался-то?

Он верил, а я уже нет. И как я к себе относился? Надо же было оправдаться перед собой. Но я ждал. Долго и мучительно, Лена. А потом вдруг понял – все. Не верю. Даже заставлять себя пытался.

Почему ты воспринимаешь это как предательство, Гарвин?

А как надо? Как верность?

Думаешь, я ждала бы тебя столько времени?

Конечно. Женщины вообще ждут вечно. Особенно такие, как ты. И такие мужчины, как Рош. Ты смотришь на него как-то иначе… Ты уже поняла? Поняла его предназначение?

Кажется, да. Но почему ты говорил о том, что мы обязательно должны быть вместе?

Вы и должны быть вместе. Порознь вы что: ты – Аиллена, он – Странник. Это, конечно, тоже не абы что, но вовсе не то, что он рядом с тобой. Поняла? Не ты, дорогая. Не о тебе Книга Лены. Он. Но только с тобой. Его магия и твоя сила. Ты не представляешь, каков он. Он, впрочем, тоже не представляет. Лена, он в одиночку способен накрыть куполом света целый город, а я так и вообще не могу создать даже малюсенького. А на что он способен рядом с тобой, я даже и не знаю.

Когда, когда, когда… И так все пророчество?

Ага. Там столько чепухи… Никогда не поймешь, что за бред. Часть более-менее ясна, вот, например, то, о чем я вчера говорил. Или еще: когда она спасет тысячи тех, кого увидит впервые в жизни… Много эльфов ты встречала до Трехмирья? А есть такая чепуха… Ну вот например: когда океан станет прозрачным и вознесет ее к звездам… Эй, ты что?

Океан стал прозрачным, Гарвин. Вспомни, что мы называли океаном. А сегодняшнюю ночь я помню.

Что? Ты… А он?

И он. Пророчество сбывается? Ты рад? Ведь это очень… странное пророчество, Гарвин. Может ли это радовать тебя?

Почему это? И причем тут радость или не радость? Я знаю тебя, я знаю его. Это то, что должно быть, Лена. То, на что можно только надеяться, Приносящая надежду. Дошло до тебя?

А Лиасс что скажет?

Если бы ты знала, как этого ждет именно он.


Шут, такой привычный и родной, с этим его длинноватым носом и серыми от седины волосами, худой и высокий, в шелковистой черной куртке с серебряной короной на груди, разговаривал с незнакомым эльфом. Он посмотрел в ее сторону, и взгляд осязаемо скользнул по щеке и поправил волосы. Эльф коротко поклонился и отправился по своим делам. Эльф поклонился? Шуту? Они кланялись только по зову души и убеждению, то есть Владыке да Лене, ну, при очень большой необходимости – королю, да и то потому, что Владыка велел признать его королем людей и эльфов. И тут…

Карис обсуждал с Лиассом последнюю новость Сайбии: Зеркало перемен закрылось. Перемены пришли.

Шут направился к ней, улыбаясь так адресно, что это было видно издалека. Кто-то остановил его, задал какой-то вопрос, он ответил, не сводя с нее сине-серых глаз, а от следующего спрашивающего дружески отмахнулся, и тот засмеялся и, поклонившись, уступил дорогу. Лена прислонилась к стоявшему за ее спиной Милиту, положила голову на плечо Гарвина, взяла за руку Маркуса (Гару сам устроился у ее ног) и смотрела, как идет к ней мужчина ее жизни и надежда мира. Полукровка Рош Винор, Странник. Она все-таки привела в мир Владыку. Будущего Владыку людей и эльфов.


Загрузка...