Звезды без пощады

3

Ближе к полудню погода испортилась. Ветром натянуло тучи, и пошел дождь. Причем не бойкий июльский, а какой-то заунывный, отдающий осенним холодом, застилающий округу серой мглой. «Лэнд Крузер» Дениса летел на юг, разбивая лужи в колючие брызги, обгоняя нерасторопные автобусы, легковушки, чадящие дымом фуры. Лугин, уронив затылок на подголовник, сидел с прикрытыми глазами. Он не дремал, а испытывал не дающую покоя тоску. То ли из-за того, что ему не удалось увезти бабу Валю и Матвея Степановича, то ли из-за последних слов Бориса – их внука, нагрянувшего с незнакомой девицей вечером.

Вернувшись с озер, Лугин с Климентьевым пробыли в деревне три дня. И задержка эта не была обязательной: просто перед грядущей катастрофой – она, судя по истерическим новостям по телевиденью и радио, должна была состояться – Сергей надеялся забрать стариков Овчаровых из Рыбино. Спасти их или как там получиться, но встретить девятое августа вместе с ними. Ведь кроме немногих друзей и бабы Вали с дедом Матвеем для Лугина не было близких людей на всем земном шаре. Степанович не поддавался сначала, твердо стоял на своем: здесь родился здесь и останусь. Лишь вчера Лугину удалось отчасти уболтать его на вполне разумный план: отправиться поскорее в Москву за некоторыми необходимыми вещами, а оттуда в Красноярск к родителям Климентьева, куда обещала вылететь Лиза и кто-то еще из Денискиных родственников, чудом доставших билеты на авиарейс. Вот только под вечер, когда вопрос с отъездом был почти решен, появился Борис и все испортил: сказал, что сам позаботиться о стариках, а ему, Лугину, нечего лезть в их семью. Особенно обидны были последние слова младшего Овчарова, мол, ты, Сереженька, чужой здесь и проваливай поскорее со своей сердобольностью. Лугин хотел ему дать в морду прямо на кухне за это вот «чужой», неизвестно как сдержался, всю ночь спал плохо, а утром они с Климентьевым уехали. Баба Валя всплакнула у порога, когда провожала, и все приговаривала:

– Горе, Сереженька. Горе. Знаю, больше не увидимся.

– Больше не увидимся, – произнес Лугин и открыл глаза.

– Чего ты? – Денис хмуро покосился на него.

– Да, так. Прощай, старики Овчаровы. И не будет у нас ни рыбалки, ни вольготного летнего отдыха. Может быть вообще больше ничего не будет, – отозвался Сергей. – Думаешь над этим, и в груди неведомый зверь подскребывает когтистой лапой.

Климентьев молчал, не возражая, не соглашаясь, глядя на мутное от дождя стекло и встречные машины.

– Может не стоит нам в Москву? – спохватился бывший мичман. – Повернем за Ярославлем налево и дело с концом. На бензин у меня хватит с лихвой.

– Не, Сереж. Во-первых, в свете последних новостей, на бензин у нас как раз не хватит. Если внимательно слушал Премьер-радио, то с поставками топлива в европейскую часть серьезные перебои. Вернее, перебои были с начала июля, а теперь полная катастрофа. На заправках ввели ограничения, и цены в связи с всеобщей паникой растут каждый час, – Денис дотянулся до кнопок настройки и перевел приемник на другую волну. – А, во-вторых, неподготовленными ехать через всю страну тоже не очень умно.

– Почему неподготовленными? Палатки аж две, спальники, прочая утварь – полный комплект. С нашим багажом, – он мотнул головой в сторону объемистых сумок на заднем сидении, – можно хоть пешком до Владивостока.

– Моряк, ты не слишком далеко смотришь в будущее. Для тех, кто останется топтать эту землю после девятого августа, лето отменяется. Причем по самым оптимистичным подсчетам на полстолетия вперед. Объяснять надо?

– После взрыва до стратосферы взлетит всякая взвесь, плюс водяной пар и вулканические выбросы. Это как при глобальном ядерном конфликте. Такое мы проходили, аспирант, – Лугин проводил взглядом лежавшую на обочине машину.

– Что-то вроде того. Отражающая способность атмосферы увеличится во много крат. На земле наступят долгие холодные сумерки. Заявляю тебе как новоиспеченный Нострадамус: в ближайшее время в большом дефиците будут теплая одежда, спички, примитивные отопительные приборы и продукты питания. Это неполный список – я его пока обдумываю.

– Ну да, и все из твоего списка можно достать исключительно в столице, – сыронизировал Сергей. – Послушай, Денис, у меня на кармане шестьдесят пять тысяч рублей. Этого не хватит, отовариться в ближайшем супермаркете за въездом в Ярославль?

– Послушай дальше, – с видом искушенного оракула вещал Климентьев. – По моим прогнозам деньги вот-вот превратятся в фантики. Возможно, какую-то покупательную силу будет иметь золото и ювелирные изделия. Этого добра у меня немного, но оно есть в сейфе в московской квартире. Глупо его оставлять. И вот что еще более важное, – на миг повернувшись к другу, он пригладил растрепавшийся чуб, – планетарная катастрофа неизбежно обернется катастрофой социальной. Врубаешься, Серж? Органы порядка и права исчезнут – они уже рассыпаются, судя по сообщениям о беспределе в Уфе, Сургуте и на Северном Кавказе. Менты, прокурорские и ФСБшники – тоже в некотором смысле люди. Особенно когда жареным пахнет. Многие из них откровенно бегут на восток, другие сидят на чемоданах и совсем не усердствуют исполнять свой долг. Правительство в ступоре, и каждый все больше думает о собственной шкуре. Помнишь, как в Безумном Максе или Атомном сне? Оставшимся миром будут править умытые кровью идеи и банды отморозков, которые сойдутся в борьбе за теплые места, женщин, топливо, жратву. Чтобы не лечь под них, извини за банальщину, нам требуется оружие. Нормальное оружие и больше патронов.

– Уже думал об этом. Оружие надо, – Лугин опустил стекло, ловя на небритую щеку капли дождя.

– Поэтому в Москву. Возьмем мою «Сайгу» и «Бекас». На «Сайгу», правда, боеприпасов маловато. Оставалось полторы пачки. Умно будет объехать охотничьи магазины и прикупить, сколько сможем, – размышлял Климентьев, обгоняя желто-синий автобус. – У меня же и травматик был. Отличная ТТшка. Я его Дубинину отдал пред дамами красоваться. Млять!

– Прошареный ты, Дениска. С виду слюнявый интеллигент, а планы строишь грамотные, и всегда у тебя все есть в запасе, – Сергей ткнул друга в бок и усмехнулся. – Согласен, на Москву можно день потерять. Хотя я собирался разжиться стволом в Ярославле. Есть у меня там знакомый, но твои ружья как бы вернее.

За два километра до Туфаново замаячили флажки «Лукоил» и придорожное кафе под деревцами с красной крышей и неаппетитной вывеской «Аларь». По отсутствию очереди издали было ясно, что бензина на заправке нет. Редкие из проходящих машин сворачивали к полосатым столбикам и, словно наткнувшись на невидимую преграду, возвращались на трассу.

– Езжай прямо к колонкам, – сказал Лугин. – Попробую переговорить с мужиками. С бензином не выйдет, так хоть в кафе полчаса отдохнем, перекусим.

Денис не стал спорить, только у самого въезда обнаружилось пластиковое заграждение, незаметное за кустами с трасы.

– Давай через бордюр, – настоял Сергей.

И Климентьев мысленно выматерился, но все-таки направил джип в объезд, не щадя газон и ухоженную клумбу. Откуда-то выскочил мальчишка, размахивая руками, заверещал:

– Нет бензина! Поворачивайте! Ни грамма!

Ему на помощь бежал мужик в синем комбинезоне, крепко сжимая кривозубую монтировку.

– Послушай, брат, – начал Лугин, открывая дверь.

– Бензина нет! – проревел заправщик и стал перед Сергеем в позе беспощадно жнеца, замахиваясь монтировкой словно серпом.

– Братишка, пойдем, потолкуем, – Лугин, миролюбиво махнув ему, направился за рекламный щит, дальше от посторонних глаз.

– Видишь ли, дело какое… стариков надо со столицы забрать, а топлива осталось на два чиха. Мы не поскупимся. По двести за литр плачу, – Сергей сунул руку в карман и захрустел новенькими купюрами – еще не растраченным расчетом с флота.

– У тебя уши простуженные? Я сказал: бензина нет, и заправа закрыта. Ясно? – мужик раздраженно прихлопнул монтировкой по ладони. – С вас по-хорошему за помятый газон пару штук снять надо.

– Триста за литр, – предложил Лугин и вкрадчиво добавил: – Очень надо.

– Сейчас всем очень надо, – отозвался незнакомец в комбинезоне. – Ты на любой дороге поинтересуйся кому не надо. За такой провокаторский вопрос можно и в пятак получить.

– Триста пятьдесят, – Сергей прищурился.

Тот мотнул головой, но соблазн приличной суммой уже тронул его, и губы смялись в сомнении.

– Дядь Володь, я им свою трехлитровку продам, – предложил мальчишка, появившиеся из-за спины Лугина. – За тысячу.

– Ну продай, если ты, Виталя, такой добрый, – сердито процедил заправщик.

– Только трехлитровка? – поинтересовался подошедший Климентьев.

– Дядь Вов, мне ж там еще причитается? – мальчишка умоляюще глянул на мужчину с монтировкой и хлопнул бледными ресницами.

– Дурачок ты, – хмыкнул дядя Вова и повернулся к Лугину. – В общем, так: выделю две канистры из личных запасов. Канистры – двадцатки. Каждая идет по десять штук. Устроит?

– Бензин какой? – Денис Климентьев от волнения закурил, но, натолкнувшись взглядом на запрещающую табличку, спешно растер сигарету на асфальте.

– Девяносто второй. Нет другого. Ни у нас, ни во всей округе, – с уверенностью заявил заправщик.

– Хреново, – Денис в раздумье прислонился к рекламному щиту.

– Давай, – решился Лугин и, глянув на Виталика, весело добавил: – И ты свою трехлитруху.

– Тогда не будем народ злить. Тихонько подъезжайте к той двери, – Владимир указал на торец павильона незаметного с трассы, где кроме кассы заправочной располагался маленький магазинчик.

Денис поспешил к машине, а мичман направился за снизошедшими до милости спекулянтами. «Лэнд Крузер» подкатил к указанному месту, а заправщик, скрывшиеся в тайных глубинах павильона, все не появлялся. Из приоткрытой двери доносился его ворчащий голос. Спорил он о чем-то неясном то ли с мальчишкой, то ли там находился еще кто-то.

Снова пошел дождь, забарабанив по широкому навесу, булькая в бензиновых разводах грязной лужи. Утомившись от ожидания, Сергей присел на корточки, поглядывая на «ОпельКорса», стоявший возле кафе, и вертевшихся возле него парней. Парни мичману сразу не понравились: не оттого, что все они были выпившие, а оттого, что было в их виде и манерах нечто безбашенное, как у ошалевших от полной вольготности псов.

– Надо бы заехать с той стороны конторы, – сказал он Климентьеву. – На виду мы здесь. Канистрами народ тревожим.

Денис не успел ответить – дверь распахнулась, с порога спрыгнул Виталька, прижимая к животу трехлитровый баллон желтоватой жидкости. Дядя Володя выглянул за ним и аккуратно поставил на асфальт одну канистру, затем вторую.

– Чего долго так? – Лугин полез за деньгами. Вручил тысячу мальчишке и начал отсчитывать заправщику. Мысленно произнеся «двенадцать», он услышал шум приближающегося Опеля. Машина неслась на большой скорости прямо к ним.

– Мать твою, – только и выговорил Сергей.