10 мифов о России

Миф десятый. О РУССКОМ ПЬЯНСТВЕ

Миф о русском пьянстве пытались разоблачить еще в советское время. Но эти попытки производили странное впечатление. «Некоторые думают и говорят о том, что у нас, мол, много водки пьют, а за границей, вот, мало пьют. Это в корне неверное представление. Вот цифры душевого потребления водки, вина и пива в переводе на чистый спирт в 1931 году во Франции — 18,9 литра, в Бельгии — 11,2, в Англии — 3,2, в СССР — 1,6... Но почему же до сих пор шла слава о русском пьянстве? Потому, что при царе народ нищенствовал, и тогда пили не от веселья, а от горя, от нищеты. Пили, именно, чтобы напиться и забыть свою проклятую жизнь. Достанет иногда человек на бутылку водки и пьет, денег при этом на еду не хватало, кушать было нечего, и человек напивался пьяным. Теперь веселее стало жить. От хорошей и сытой жизни пьяным не напьешься... Весело стало жить, значит, и выпить можно...»[186] — так рассуждал сталинский нарком пищевой промышленности Анастас Микоян в 1936 году. Интересные рассуждения — с одной стороны, вроде как разоблачение легенды о русском пьянстве, с другой — описание жуткой картины спаивания народа в старой России, с третьей — рассуждения, что пить можно и от хорошей жизни...

Советские пропагандисты пытались представить дело так, что, мол, в старой России народ пил много, и пил, потому что спаивало его государство, а спаивало оно народ затем, чтобы, во-первых, получить доход от продажи водки, а во-вторых, чтобы выпивший народ поменьше думал о своем освобождении. Зато в советские времена государство о народе заботилось, а пьянство объявлялось пороками отдельных личностей.

Как было на самом деле? Обычно, когда рассматривают проблему употребления алкоголя, производят сравнение с другими странами. Нам подобный подход кажется неверным, и вот почему.

Во-первых, структура потребления алкоголя в каждой стране своя. Во Франции, Италии или Испании ее основу составляет столовое виноградное вино, которое употребляют в умеренных дозах вместе с основной едой. Естественно, что эти страны занимают первые места в рейтингах потребления алкоголя на душу населения, но сам характер этого употребления делает его малоопасным для здоровья нации.

Во-вторых, больший уровень употребления алкоголя в других странах, схожих по структуре потребляемых напитков, является слабым утешением, когда мы говорим об ущербе, наносимом алкоголем национальному здоровью.

Для любителей сравнивать укажем, что в 1910 году Российская империя занимала предпоследнее место в Европе по среднедушевому потреблению алкоголя, меньше пили только в Норвегии.

Как менялся уровень потребления алкоголя в России в XX веке? Обратимся к данным статистики.

Потребление спирта на душу населения, в литрах

1903 год — 6,4

1908 год — 7,0

1913 год — 7,4

1915* год — 1,2

1940 год — 1,55

1960 год — 2,94

1965 год — 4,38

1970 год — 6,8

1975 год — 9,29

1980 год — 14,2

1985** год — 13,3

1987 год — 11,0

1992 год — 12,92

1995 год — 15,8

2000 год — 16,2

* С начала Первой мировой войны в августе 1914 года в стране действовал сухой закон, отмененный большевиками в 1925 году.

** С 1965 по 1987 год в СССР проходила так называемая антиалкогольная кампания.

Представленные в таблице данные позволяют нам сделать вывод, что все время советской власти потребление алкоголя в стране возрастало, превысив к началу 70-х годов уровень потребления Российской империи. Это подтверждается и статистикой производства пищевого спирта в СССР.

ПРОИЗВОДСТВО ЭТИЛОВОГО СПИРТА ИЗ ПИЩЕВОГО СЫРЬЯ В СССР, МЛН ДЕКАЛИТРОВ

(Этиловый спирт из пищевого сырья)

1940 год — 89,2

1950 год — 66,8

1955 год — 107,7

1960 год — 105,3

1965 год — 128,7

1970 год — 158,0

1974 год — 184,0

Даже в годы горбачевской антиалкогольной кампании в Советском Союзе пили больше, чем в Российской империи. Собственно, на этом можно было закрыть тему пьяной России, но наша цель не только разоблачить миф, но показать, как на самом деле подходило правительство империи к проблеме потребления населением алкоголя, тем более что это будет весьма поучительным рассказом для современного поколения россиян.

Впрочем, от мифов нам никуда не уйти. По историческим книгам и публицистическим статьям по сию пору ходит рассказ о пьянстве... самого царя Александра III. Этот рассказ является важной частью мифа о русском пьянстве — удивительно ли пьянство в стране, где правитель сам пристрастен к горячительным напиткам? Современные исследования (свободные от идеологического контроля) с убедительностью доказывают, что «пьянство Александра III» не более чем гнусная и подлая клевета на русского государя. В новейшем исследовании «Медицина и императорская власть в России. Здоровье императорской семьи и медицинское обеспечение первых лиц России» на основании медицинских документов из архива Придворной медицинской части Министерства императорского двора полностью опровергается версия об алкоголизме и чрезмерном употреблении спиртного царем-миротворцем. Напротив, данные врачей свидетельствуют о низкой предрасположенности императора к горячительным напиткам, которым он предпочитал сельтерскую минеральную воду и квас[187].

Доктор исторических наук А.Н. Боханов, занимаясь биографией Александра III, подробно рассмотрел, как был сфабрикован миф о «пьянстве царя»[188].

Император Александр III в кругу семьи

Согласно мифу, государь регулярно употреблял спиртное в компании начальника дворцовой охраны генерал-адъютанта П.А. Черевина (1837—1897) и источником сведений о пресловутой «фляжке в сапоге» являются мемуары самого генерала. Но что интересно, сам генерал Черевин, действительно имевший склонность «заложить за галстук», никаких мемуаров после себя не оставил. Согласно мифу, он за рюмкой спиртного поделился своими воспоминаниями с физиком П.Н. Лебедевым, с которым якобы встречался за границей. Интересно, что Лебедев тоже не оставил никаких записок или мемуаров, а, согласно легенде, в 1911 году рассказал «правду о пьянстве императора» русскому революционеру-эмигранту В.П. Бурцеву, который и обнародовал их в 1912 году в эмигрантском издании «Будущность». Примечательно, что публикация произошла после смерти П.Н. Лебедева, скончавшегося в начале 1912 года. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что никакой достоверной информации о «пьянстве русского царя» эсэр Бурцев не имел, а попросту сочинил пасквиль, стремясь дискредитировать «ненавистное самодержавие». После революции выдумка Бурцева пошла гулять по страницам советских книг, да так и бродит по сию пору.

Эта клевета тем более обидна, что именно правительство императора Александра III приступило к разработке и реализации мер по ограничению потребления спиртного населением. В наследство от либерального правления Александра II новому государю досталась акцизная система реализации водки — хорошо знакомая нашим современникам. При этой системе спиртные напитки производились на частных заводах, а государство собирало с производителей специальный налог — акциз и в меру своих сил пыталось контролировать качество продукции. Реализовывалась водка в кабаках — специальных питейных заведениях, где ничего, кроме водки, и не продавалось.

В 1881 году совещание министров решило провести более существенные изменения: заменить кабак трактиром и корчмой, то есть точками, которые бы торговали не только «голой» водкой, но где к водке можно было бы получать еду, закуску, что, несомненно, вело бы к меньшему проявлению опьянения. Вместе с тем впервые в России был поставлен вопрос о том, чтобы разрешить продажу водки на вынос порциями меньше ведра, то есть ввести розничную бутылочную торговлю водкой. До 1885 года водку продавали на вынос только ведром, а бутылки существовали лишь для иностранных виноградных вин, которые в этих бутылках и поступали из-за границы. Задачи перехода на бутылочную торговлю водкой, ставившие своей целью разрешить людям пить водку в домашних условиях и не столь много в один присест, наталкивались на такое препятствие, как отсутствие в России развитой и массовой стекольной промышленности. В то время водку в нашей стране продолжали пить так же, как и в средневековье: из-за отсутствия тары лишь в определенном месте — трактире и сразу большой мерой — не менее чарки[189].

Введение бутылочной торговли помогло мало. Мастеровой люд, купив четвертинку водки, тут же выпивал ее у дверей лавки залпом лишь только потому, чтобы отдать обратно посуду и получить ее стоимость.

Поэтому правительство приняло решение о постепенном введении в России государственной монополии на производство водки. Сама реформа шла в течение восьми лет, с 1894 по 1902 год, и включала в себя целый ряд преобразований.

Важно отметить, что вопреки распространенному мифу, проводя реформу, правительство не имело в виду экономических выгод. Акцизная система приносила в казну большую прибыль, нежели водочная монополия. Власть сознательно шла на сокращение доходов от водки, о чем недвусмысленно писал в своем циркуляре от 22 декабря 1894 года один из авторов реформы — министр финансов Российской империи Сергей Юльевич Витте:

«Министр финансов убежден, что предпринимаемая реформа не заключает в себе существенных условий для ослабления питейного дохода. Если бы, однако, новые условия, в которых имеет поступать питейный доход с введением казенной продажи вина, привели бы к уменьшению этого дохода, что может случиться лишь вследствие уменьшения в населении потребления спиртных напитков, — то министр финансов твердо убежден и считает совершенно необходимым это высказать с совершенной положительностью, что и такой финансовый результат питейной реформы не должен внушать возможности общего, вследствие того, ослабления государственных ресурсов, потому что при уменьшении потребления крепких напитков, когда такое обусловливается развитием в населении склонности к воздержанию, одновременно увеличивается, и даже в большей мере, трудовая производительность населения, а по той и другой причине образуются и возрастают сбережения, которые обеспечивают населению как более достаточное удовлетворение других жизненных потребностей, так и возможность более исправной уплаты податей. Таким образом,недополученное по питейному доходу, вследствие уменьшения потребления крепких напитков, поступит в казну частью в виде других косвенных налогов, частью в виде прямых налогов, при одновременном общем возвышении народного благосостояния, а также и самой нравственности населения. Поэтому,если бы предпринятая реформа дала понижение питейного дохода при наличии признаков, указывающих одновременное улучшение благосостояния населения, то такой результат реформы должен считаться полным успехом ее и будет поставлен в заслугу чинам акцизного ведомства при оценке их деятельности по осуществлению реформы»[190].

Раз уж мы заговорили о доходах, то упомянем и еще одну составляющую мифа о русском пьянстве — роль доходов от продажи спиртного в государственной казне. Еще в начале XX века оппозиция называла бюджет страны «пьяным», так как значительную часть государственных доходов составляли питейные сборы. В советское время тезис о «пьяном бюджете» развернули в контексте намеренного спаивания правительством населения для увеличения доходов казны.

Однако, как мы видели выше, русское правительство было согласно на уменьшение питейных доходов, рассчитывая на «возвышение народного благосостояния». Если же сравнить долю питейного дохода в бюджете России с аналогичными показателями в бюджетах других стран, то мы увидим следующее.

ПИТЕЙНЫЙ ДОХОД В РОССИИ В КОНЦЕ XIX ВЕКА В СОПОСТАВЛЕНИИ С ПИТЕЙНЫМ ДОХОДОМ В ДРУГИХ КРУПНЫХ СТРАНАХ ЕВРОПЫ (В ПРОЦЕНТАХ К ОБЩЕМУ БЮДЖЕТУ КАЖДОЙ СТРАНЫ)[191]

Россия — 24

Великобритания — 27

Франция — 14

Германия — 11,5

Италия — 3

Как отмечал известный исследователь истории водки в России Вильям Похлебкин: «Россия вовсе не была каким-то «пьющим исключением», где водка играла значительную роль в государственном бюджете и экономике: достаточно сравнить роль виски в Великобритании, считавшейся когда-то самой культурной страной в мире. Водка и крепкие напитки давали доход в бюджет не только потому, что в России не было иных источников финансирования в то время. Даже в промышленно развитой Англии виски играло не меньшую роль, а во Франции — коньяк. Дело в том, что все эти напитки для каждой из указанных стран всегда были и остаются продуктами массового потребления, а потому приносят стойкий доход»[192].

Главными задачами реформы были:

1) полностью изъять производство и торговлю водкой в стране из частных рук, полностью ликвидировать подпольное самогоноварение, сделав его ненужным и невыгодным;

2) высоко поднять качественный стандарт водки, сообразуясь с историческим опытом, достижениями русского винокурения и с новейшими техническими и научными достижениями промышленности, гигиены и органической химии;

3) не ставя искусственной и исторически преждевременной задачи ликвидировать пьянство как социальное зло, сделать все возможное для того, чтобы привить русскому народу культуру потребления водки и других алкогольных напитков.

Кабаки упразднялись; в учреждаемых казенных винных лавках (прозванных в народе «монопольками») спиртные напитки продавали только на вынос. Водочные изделия приготовлялись на частных заводах из купленного у казны ректифицированного спирта и сдавались в казну же для продажи на комиссионных началах в казенных винных заведениях. Право торговать крепкими напитками имели также содержатели трактиров, железнодорожных буфетов, бакалейных и фруктовых лавок. Но лишь с дозволения государственных инстанций. Цена на водку устанавливалась повсюду одинаковая, чем делалась невыгодной тайная торговля[193].

Первоначально винная монополия была введена в четырех губерниях страны — Оренбургской, Пермской, Самарской и Уфимской. Зона действия реформы постепенно расширялась, и с 1902 года водочная монополия государства действовала по всей стране.

Нагрудный знак Попечительства о народной трезвости

Важной составляющей реформы стало создание попечительств о народной трезвости — общественных организаций, получавших частичное финансирование от казны. С санкции властей они создавались в каждой губернии примерно за полгода до введения в ней винной монополии. В задачи губернских попечительств входило:

1. Ходатайствовать перед правительственными органами о мероприятиях, способствующих уменьшению пьянства;

2. Оказывать содействие учреждениям и частным обществам, деятельность которых направлена на народное отрезвление;

3. Осуществлять надзор самостоятельно и совместно с полицейскими органами за правилами торговли крепкими напитками как в заведениях, содержимых частными лицами, так и в казенных винных лавках;

4. Распространять среди населения здравые понятия о вреде неумеренного потребления крепких напитков;

5. Организовывать для населения мероприятия, дающие возможность проводить свободное время вне питейных заведений, в чайных, столовых, читальнях при чайных, в библиотеках и пр.;

6. Принимать меры попечения о лечении страдающих запоем, организовывать собственные специальные больницы, амбулатории;

7. Издавать брошюры и листки для распространения в народе убеждения о вреде пьянства и необходимости обращаться к врачам и в больницы, а также для выяснения значения отдельных народных средств для лечения от пьянства.

Средства попечительств складывались из отпускаемых из казны сумм, частных пожертвований, членских взносов (до 5 рублей в год), доходов от чайных, благотворительных спектаклей и т.д. От казны отпускалось ежегодно порядка 50 тыс. рублей на губернию. В 1900 году на нужды всех попечительств было выделено 2 млн. 700 тыс. рублей, причем деньги эти были взяты из дохода казны от питейных сборов.

Комитеты попечительств о народной трезвости развернули активную деятельность во всех губерниях страны. В их состав вошли чиновники, представители земств, городские обыватели, крестьяне. Заметную роль в деятельности комитетов играли священнослужители.

Св. прав. Иоанн Кронштадтский, благословляя общества трезвости, говорил такие напутственные слова: «Сие доброе дело Бог непременно благословит, так как пьянство подобно четырехголовому кровожадному змею-людоеду, пожирающему души христиан. Если хоть одну голову отсечете — это будет заслуга перед Богом, Царем и Отечеством».

о. Александр Васильевич Рождественский, основатель Александро-Невского общества трезвости в Санкт-Петербурге

В Санкт-Петербурге и окрестностях широкой известностью пользовался создатель Александро-Невского общества трезвости священник Александр Васильевич Рождественский (1872-1905). В народе его называли «апостолом трезвости».

В 1897 году он, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, назначается священником в небольшой деревянный храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Окрестные жители называли ту местность у Обводного канала Варшавкой. Именно здесь, в огромном фабрично-заводском районе Северной столицы, стремился служить Божьему делу молодой батюшка.

30 августа 1898 года в приходе Воскресенского храма у Варшавки закипает новая жизнь: отец Александр создает Александро-Невское общество трезвости. Создает не в одиночку, а со ста пятьюдесятью единомышленниками-прихожанами.

«Необходимость устройства кружка трезвенников при Воскресенской церкви чувствовалось уже давно,

— пишет батюшка Александр в изданном им сборнике статей под названием «Памятная книжка трезвенника». — Вот кается на исповеди человек, нередко запивающий и чувствующий себя бессильным в борьбе с пороком; просит он совета и поддержки. Как это удобнее всего сделать пастырю? Вот приходит женщина, нередко в слезах, жалуясь на мужа, пропивающего семью, — как помочь ей пастырю церкви? Вот жалуется человек на дурную компанию, от которой ему не отстать, с которой погибнет он в пьянстве и разврате, — кого ему дать в товарищи для поддержки? Вот, наконец, отстал иной от пьянства, поддерживая немощных, поднимая падших, — как им полезнее всего приложить к делу свои силы ? Конечно, всего этого легче и лучше достичь через общество или кружок трезвенников: получая исцеление сами, недугующие пьянством часто незаменимы для возвращения на добрый путь уклонившихся от него».

В Александро-Невском обществе трезвости воздержание от употребления спиртного изначально рассматривалось не только как добродетель. Гораздо большее значение придавалось целостному развитию личности. Для этого члены общества учились здоровому образу жизни и бесконфликтному общению, приобщались к русской культуре и, конечно же, воцерковлялись.

Отец Александр ставил для своего общества задачу гораздо выше, чем только борьба за трезвость своих сторонников. Он устремлял их к духовному трезвению, к преображению всей жизни бодрствованием во Христе. Он учил этому с помощью внебогослужебных бесед, издаваемых им книг, журналов, газет; с помощью чтений, литературных вечеров, приобщения к церковному пению, умело организованных паломничеств, торжественных крестных ходов в Александро-Невскую лавру и Свято-Троицкую Сергиеву пустынь.

В год смерти о. Александра в созданном им обществе трезвости насчитывалось 70 тыс. членов из самых разных слоев общества — от мастеровых до аристократов[194].

Александр Дмитриевич Городцов, руководитель народных хоров Пермского попечительства о народной трезвости, организатор курсов певческой грамоты и хорового пения

Главное внимание попечительства о народной трезвости уделяли вопросу проведения досуга населения — организовывались чайные, чайные-читальни, библиотеки, столовые, народные хоры, любительские труппы и т.д. Таким образом, помимо сокращения потребления алкоголя реформа сыграла важную роль в культурном развитии страны.

Особое внимание уделялось чайным как альтернативе упраздненным кабакам, так как, по мнению публицистов-современников, «русского простолюдина в кабак тянет не одно вино как таковое; его влечет в питейное заведение преимущественно потребность в общении. С другой же стороны, известно, что люди склонны общение между собой соединять с потреблением чего-либо съестного или тех или иных напитков; этим и определяется привлекательная сила мест продажи питий»[195].

Уже к 1898 году в России было открыто более 1700 чайных, своеобразных клубов, где посетителям помимо дешевого чая и закуски предлагались к чтению периодические издания и книги. Для развлечения служили настольные игры, наибольшей популярностью из которых пользовались шашки.

Народная читальня-чайная Казанского общества трезвости

Чайные были заведениями дотационными, что было четко прописано в циркуляре Министерства финансов:

«Категорическое требование о том, чтобы расходы по содержанию чайных покрывались доходами от продажи чая, легко может привести к продаже чая по слишком высокой цене или к низведению до минимума расходов по содержанию чайных, а в том и в другом случае чайные не достигали своей основной цели — давать простому и рабочему люду возможность, не вовлекаясь в непосильные затраты, собираться в просторном, светлом, чистом и сухом помещении и проводить здесь свой досуг в беседе и в тех или иных нравственных и разумных развлечениях»[196].

Эстонское общество трезвости в деревне Зимитицы. Фото 1911 года

В процессе развития чайных и народных читален родилась идея Народных домов — своеобразных культурно-просветительских и досуговых центров для простонародья. Первый такой дом был открыт в Санкт-Петербурге, второй — в Нижнем Новгороде, третий — в Харькове. Расскажем в качестве примера историю последнего.

Народный дом в г. Харькове

Идея создания Харьковского народного дома впервые была высказана в 1897 году в дни празднования десятилетнего юбилея комиссии по народному чтению ее председателем С.А. Раевским. Инициативу комиссии, которая решила воплотить эту идею в жизнь, поддержал харьковский губернатор Г. Тобизен. Была создана специальная комиссия по созданию Народного дома. Однако найти подходящее помещение для этих целей не удалось, и было решено начать строительство. По просьбе комиссии городская Дума 29 сентября 1897 года бесплатно выделила участок для Народного дома возле Конной площади. Осенью 1898 года развернулась кампания по сбору пожертвований на строительство. 10 марта 1900 года в торжественной обстановке Народный дом был заложен. Уже в ходе строительства стало ясно, что средств не хватит, и было решено обратиться за помощью к городской Думе, которая поддержала просьбу и постановила выделять ежегодно на содержание Народного дома две тысячи рублей. Пришли средства также и от Харьковского губернского собрания, Комитета попечительства о народной трезвости, значительный денежный вклад внес П. Харитоненко. После завершения строительства общее собрание членов Общества распространения в народе грамотности избрало 3 ноября 1902 года особый комитет, которому поручили управление всеми делами Народного дома.

Историк Д.И. Багалей полагал, что Народному дому должно быть присвоено имя Г.С. Сковороды. Он писал: «Харьков может и должен гордиться Г.С. Сковородой как одним из самых лучших выдающихся своих деятелей, как единственным украинским философом, как первым русским мыслителем. И первый памятник, в сущности, должен был бы быть поставлен ему. Но если он не дождался принадлежащего ему по праву первого памятника, то пусть, по крайней мере, будет поставлен ему памятник вообще, и лучше всего, чтобы этим монументом «философу из народа» было какое-либо народно-просветительное учреждение, например Народный дом или Народный университет. Было бы актом справедливости перед его памятью, чтобы Харьковский Народный дом назван был в честь его Сково- родиновским». Память Г.С. Сковороды увековечена в названиях улиц и населенных пунктов, воздвигнут ему памятник и в нашем городе. А Народной Украинской академии, которая открылась в бывшем здании политпросвещения областного комитета Компартии Украины, присвоено имя самого академика Д.И. Багалея.

Открытие Народного дома состоялось 2 февраля 1903 года (по старому стилю). Он имел два зала и библиотеку- читальню. В нем читались лекции, проходили концерты. Несколько раз (5 марта 1903 года и 30 апреля 1905 года) в Народном доме выступал Ф.И. Шаляпин, бывал К.С. Станиславский. Здесь же работали вечерние школы и драматический кружок, которым руководил видный украинский писатель, драматург, этнограф И.М. Хоткевич. Народный дом был одним из лучших в России (по счету он был третий в стране: первый открыт в Нижнем Новгороде, второй — в Петербурге). На международной выставке в Брюсселе Харьковский Народный дом был отмечен почетным дипломом[197].

Народный дом в г. Архангельске. 1916 год

Постепенно Народные дома стали открываться во многих городах России. После событий 1917 года они были частично переоборудованы в клубы и даже театры, но по большей части заняты советскими учреждениями.

Всем известно, что алкоголизм легко передается по наследству — в семьях, где родители пьют, дети более подвержены риску алкоголизма. Проблема воспитания детей родителей-пьяниц осознавалась и в начале XX века. И предпринимались попытки успешного ее решения.

В сентябре 1905 года по инициативе и при деятельном участии иеромонаха Свято-Троицкой Сергиевской пустыни под Санкт-Петербургом о. Павла (Горшкова) была открыта Школа трезвости для детей, чьи родители страдали от пьянства. Отец Павел, любивший детей, решил направить свои силы на воспитание в духе трезвости подрастающего поколения русских людей. Была устроена бесплатная школа, хотя вначале не было ни копейки — дети в ней сидели и писали на поленьях. Нашлась добрая учительница, пожелавшая учить детей несчастных пьяниц бесплатно, и благодаря такой деятельности школа снискала уважение как среди крестьян, так и среди высоких особ, нередко посещавших монастырь. Появились значительные денежные средства, стало возможным открыть столовую для детей, мастерские, библиотеку.

Обучалось и воспитывалось в школе трезвости до 300 детей в возрасте от 8 до 16 лет. По окончании курса учения дети пристраивались к ремеслу или отдавались в специальные учебные заведения. Были случаи, когда их определяли даже в гимназии.

Интересна была программа обучения в школе. В нее входил Закон Божий, русский язык, арифметика, другие предметы, но главное внимание все же уделялось преподаванию трезвости, которое велось в форме простых, доступных для детей бесед. Кроме того, элементы преподавания трезвости входили во все изучаемые предметы. Как отрадные факты из жизни школы воспринимались не такие уж редкие случаи, когда кто-нибудь из школьников приводил за руку алкоголика-отца, и тот просил принять его в «трезвую семью».

В устройстве собственного дома для школы и обеспечения ее помогло Министерство финансов, отпустив единовременно 2500 рублей и ежегодное пособие. Училищный совет при Священном Синоде отпустил на школу и оборудование мастерских 3500 рублей, а равно и необходимые учебные пособия и книги. Главное Управление землеустройства и земледелия дало для школы безвозмездно лес. И.П. Баранов согласился быть попечителем школы и пожертвовал на нее 4000 рублей. Архитектор-художник Н.П. Козлов составил план постройки. Местные крестьяне подарили обществу землю под школу. Деятельное участие советами принимал в постройке школы тайный советник И.Ф. Оношко- вич-Яцына 1911). В девять недель вырос Дворец трезвости там, где раньше был косогор, где рос бурьян, а теперь явился маяк св. Трезвости. 5 октября 1906 года школа была освящена в торжественной обстановке. В построенном доме имелась комната-библиотека, она же канцелярия, и здесь записывались в члены трезвости, несколько мастерских, помещение для учительского персонала и приют на 7 детей... Вся постройка оценена в 12 000 рублей, а благодаря строительной комиссии она обошлась в 6500 рублей.

Группа учеников и учениц школы трезвости в Троице-Сергиевой пустыни. Фото 1909 года

Со дня открытия общества в сентябре 1908 г. оно стало именоваться «Первой Российской Сергиевской школой трезвости», которая помещалась в двух им построенных зданиях с мастерскими и сельским хозяйством. Управлялась школа советом, который состоял из 12 членов, но главным работником и вдохновителем ее был неутомимый, «не знающий предела любви» отец Павел[198].

В целом реформа питейных заведений сыграла важную роль в истории нашей страны. Никогда более в нашей истории мы не увидим столь продуманной и комплексной программы борьбы с алкоголизмом, программы без глупостей вроде вырубания виноградников, и главное — пользующейся поддержкой населения.

В 1900 году газета «Биржевые ведомости», подробно освещавшая ход реформы, провела своеобразное социологическое исследование, опросив более 3000 жителей губерний, в которых была введена питейная монополия. Как показали результаты исследования, население в целом одобрительно отзывалось о реформе, выделяя следующие позитивные моменты:

Улучшилось качество водки,Сократились часы винной продажи,Практически исчезла продажа во внеурочное время,

Прекратилась продажа во время, говоря современным языком, массовых мероприятий — крестных ходов, престольных праздников, сельских сходов и т.д.

Промышленники отмечали сокращение числа прогулов и несчастных случаев на производстве, связанных с выходом на работу в нетрезвом состоянии. В целом в результате реформы за 9 лет (с 1898 по 1906 год) потребление спиртных напитков на душу населения в стране сократилось на 18%.

При этом блестяще оправдались прогнозы С.Ю. Витте о росте других доходов казны — собираемость налогов увеличилась на 25%, а вклады населения в сберегательных кассах выросли на 30%.

С началом Первой мировой войны в России был введен сухой закон до полного «одоления супостата». Поначалу эта мера вызвала одобрение населения — депутаты Государственной думы от крестьян обратились к царю со специальной просьбой. Они писали:«Сказка о трезвости — этом преддверии земного рая стала на Руси правдой. Понизилась преступность, затихло хулиганство, сократилось нищенство, опустели тюрьмы, освободились больницы, настал мир в семьях, повысилась производительность труда, явился достаток. Несмотря на пережитые потрясения (мобилизация и война), деревня сохранила и хозяйственную устойчивость, и бодрое настроение. Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запретом. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера. Изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе на вечные времена».

Но война продлилась не полгода, как предполагалось всеми, а значительно дольше. Постепенно начали активно развиваться самогоноварение и тайная торговля спиртным. Тем не менее сухой закон в России не привел к столь тяжким криминальным последствиям, как в США, — ситуация оставалась под контролем правительства. Можно предположить, что если бы не социальные катаклизмы 1917 года, после победы России в Первой мировой войне был бы принят новый вариант законодательства о спиртных напитках, который, не запрещая их продажу полностью, сильно ограничил бы ее, подобно тому, как это сделано сейчас в скандинавских странах, в частности в Финляндии. И тогда бы русское пьянство окончательно отошло в область исторических преданий. Но история не знает сослагательного наклонения.

В задачу книги не входит описание развития ситуации с алкоголем в советский период, отметим лишь два основных момента — во-первых, уже упомянутое нами ранее постоянное увеличение производства алкоголя в СССР. (Важно отметить, что поскольку вся экономика в Советском Союзе контролировалась исключительно государством, то на него же ложится и вся ответственность за это решение.) А во- вторых, уничтожение культуры правильного потребления водки. И что в итоге мы имеем на выходе?

Мы имеем острейшую проблему алкоголизма в стране.

Как показывают результаты социологического опроса, проведенного в марте 2006 года компанией «Башкирова и партнеры» по всероссийской репрезентативной выборке взрослого населения (n = 1500), 39,6% опрошенных в той или иной степени обеспокоены проблемой алкоголизма среди своих родных и друзей. Это очень большая цифра — больше чем каждый третий.

Результаты другого опроса показывают, что 7% наших сограждан пьют водку несколько раз в неделю. Реально этот процент еще выше, так как вряд ли интервьюеры опрашивали сильно пьющих людей. В целом число «питухов» (было в русском языке такое слово, обозначающее сильно пьющих, «непросыхающих» людей) можно оценить в 10% от взрослого населения страны. То есть каждый десятый россиянин!

Мне могут возразить — почему сразу «питух»? Мол, 50 г водочки под горячее, хотя бы и несколько раз в неделю, какой же это алкоголизм? Это традиционно. Так всегда на Руси-матушке было.

То-то и оно, что было! Давайте посмотрим правде в глаза. Не пьют у нас водку сейчас «культурненько» в виде рюмочки за ужином или за обедом. Сто лет назад такая культура употребления водки была распространена среди обеспеченных слоев русского общества, именно ее распространению в массах содействовало попечительство о народной трезвости, но все его усилия были практически полностью уничтожены в годы советской власти. Поменялся рацион питания, поменялась (и не в лучшую сторону!) культура питания. Деградировали наша кухня и наше меню. Признанный знаток этого вопроса Вильям Похлебкин писал об этом:

«В XX веке национальные кухни народов России подверглись разрушению, в их продуктовый состав и в кулинарную обработку были внесены изменения, дополнения, искажения.

Причиной этого была, прежде всего, утрата навыков, так как многие национальные кухни не были письменно зафиксированы, их мастера просто вымерли, не успев воспитать учеников.

Сформировавшаяся с запозданием, лишь в середине 30-х годов, советская кухня общепита, с одной стороны, слишком поздно (лишь с конца 30-х годов) стала включать в свой репертуар национальные блюда народов СССР, да и то в чрезвычайно упрощенном, «адаптированном» кулинарном виде, а в своем основном сложившемся «городском» меню (каши, котлеты, яичница, блины, пельмени, борщи, щи, рассольники, уха, крупяно-овощные супы), во-первых, повторяла лишь обеденный состав «сокращенной» национальной русской кухни, а во-вторых, также весьма ограниченно, частично стала включать в себя некоторые общеевропейские блюда (бульоны, пюре, компоты), не восприняв принципов составления меню из французской кухни и превратившись в конце концов к 70-м годам нашего столетия в эклектическую непоследовательную, кулинарно малограмотную, лишенную твердых принципов кухню»[199].

Это свидетельство особенно ценно еще и потому, что, являясь признанным специалистом в вопросе, Вильям Похлебкин до конца своих дней придерживался левых взглядов и никоим образом не был склонен к «обличению советской власти».

Если раньше наиболее плотным приемом пищи на Руси всегда был обед, под который и могли пропустить рюмку-другую, то сейчас... Сейчас водку пьют не как гастрономический продукт, пьют, чтобы опьянеть, забыться, уйти из этого мира. Пьют не за столом с яствами и закуской, а отдельно. Худшие формы употребления спиртного, которые советский нарком в 30-е годы приписывал старой России, воплотились в реальность России современной. Сказка стала былью... Зайдите в любую заводскую или офисную столовую. И посмотрите — есть ли там человек, пьющий водку за обедом? Что, нет? А вечером у магазина, торгующего спиртным, видите пьющих из горла? Довольно часто можно увидеть.

Вот и получается, пьют у нас не так, как положено, а так, как наиболее вредно — большими дозами с малой закуской или вообще без закуски.

Теперь поговорим о качестве водки. Зайдем в водочный отдел любого магазина и посмотрим на прилавок. Выбор на первый взгляд огромен. И такая водка, и сякая, и лимонная, и мягкая, и очищенная, и т.д. Возьмем бутылочку и почитаем то, что написано мелкими буквами в разделе состав, — спирт пищевой, вода, глицерин, ароматизатор, идентичный натуральному. Что скрывается за этими надписями? Спирт пищевой — ну понятно, что не технический, другое дело, что для водки он должен быть либо ржаной, либо, что менее правильно, — пшеничный. А под словом «пищевой» может скрываться и картофельный, и свекольный, и даже древесный.

Теперь глицерин — он тут для чего? Никакого глицерина в настоящей водке быть не должно. Глицерин как раз для мягкости добавлен. Только в реальности мягкость должна достигаться водой. Не всякая вода годится для водки, но...

Наличие ароматизатора наводит на мысль, что спирт действительно не хлебный, вот и пришлось для создания традиционного водочного запаха добавлять ароматизатор.

А ведь это я взял этикетку бутылки не самого плохого российского завода, более того — считающегося одним из лучших (не буду указывать название, чтобы не быть обвиненным в антирекламе). Другие — еще хуже.

Конечно, как и всякий пищевой продукт, водка проходит государственный контроль. Не будем сейчас говорить о «левых», самопальных партиях. Мы говорим о честной продукции. На что ее проверяют? На содержание вредных примесей и соответствие ТУ. То есть отравиться ей не отравитесь, но вот о ее воздействии на организм... Строго говоря, кроме контроля над «неядовитостью», государство не может никак влиять на состав и качество водки.

Мы несколько отвлеклись от истории, читатель. За окном — XXI век. На наших улицах — миллионы алкоголиков, в больницах — один из самых распространенных диагнозов «алкогольный панкреатит на фоне интоксикации»... Миф о русском пьянстве имеет все шансы стать реальностью. А вот чего мы не увидим сейчас на наших улицах, так это чайных, читален (в современном формате — наверное, видео- или компьютерных салонов), Народных домов — короче говоря, заведений, подчиненных идее пропаганды трезвости и развития культуры населения. Существующие сейчас в России общества и попечительства трезвости объединяют лишь небольшое число энтузиастов...

Поневоле вспоминаются слова поэта:

И сказку выбрал он с печальною развязкой,

И призрачное зло в реальность обратил.

Теперь бы эту быль обратно б сделать сказкой,

Да слишком много дел и слишком мало сил...

Итак, миф о беспробудном русском пьянстве оказался действительно мифом. Не в том аспекте, что на Руси никогда не пили. Пили, конечно, и немало. Но и русское общество, и, что важнее, русское правительство осознавали эту проблему и искали эффективные и долговременные пути ее решения. Реформа 1894—1902 годов не только сокращала потребление водки, но и способствовала повышению качества алкогольной продукции, развитию новых отраслей промышленности (стекольной), повышению культуры населения как в сфере потребления спиртных напитков, так и в целом развитию здравоохранения. При этом русское правительство было готово пойти на сокращение своих доходов от питейного сбора, справедливо рассчитывая на увеличение других доходов и дальнейшее «возрастание благосостояния населения». В результате пьянство было серьезно ограничено, уровень потребления алкоголя в стране стабилизировался, что подтверждается статистическими показателями. А происходившее при этом изменение культуры потребления водки и других напитков способствовало улучшению здоровья населения, сокращению числа «пьяных» преступлений, росту рождаемости. И хорошо бы нам сейчас воспользоваться хоть крупицами того опыта...