100 великих любовниц

Софья Потоцкая (1765–1822)

История, трактуя события и факты исторические, редко обращает свой строгий взор на истории любви, даже если герои их оказались едва ли не главными действующими лицами в театре, где вершились судьбы государств и народов.

В каком учебнике прочитаем мы, что ценой присоединения Польши к великой русской империи Екатерины II стала красавица-гречанка Софья Витт. Свидетельствует польский биограф: «У нас в руках почти доказательство того, что м-м Витт выступила здесь в роли политического агента, кокетством склоняя колеблющегося Потоцкого принять предложение „северной союзницы“. На человека с небольшим умом слишком много было расставлено здесь сетей… а тут ещё самая красивая женщина, ангел или сатана во плоти, вешается ему на шею, нашёптывая сладкие слова любви, и со свойственной восточным наукам образностью рисует ему будущее счастье его отечества, а его самого в этом отечестве — первым гражданином, может быть, королём, которого благословят подданные».

Маршал конфедерации вельможный пан Станислав Феликс Потоцкий подписал акт конфедерации, решив судьбу Польши, что означало полный передел её границ и ввод русских войск под предлогом поддержания порядка. Польша теряла свою независимость. На церемонии подписания присутствовала главная виновница сего исторического события и главная награда пана — его возлюбленная и будущая супруга Софья.

Эту женщину необыкновенной красоты продавали и покупали в её жизни не один раз. И она всегда шла на это, впрочем, участвуя в этих сделках не безгласной и беззащитной жертвой. Она совершала эти сделки по собственному разумению, на своих собственных условиях, всегда выговаривая себе — взамен на красоту свою и любовь — свободу, власть и богатство. И в 30 лет она стала законной женой вельможного пана, Софьей Потоцкой. Она стала легендой, загадочной и роскошной, похожей на сказку из «1000 и одной ночи»! Кто знает, какие сказки умела рассказывать не по летам мудрая Софья. Но неизменно солдаты и вельможи внимали ей со страстью. Доводы разума, чувства долга, чести, жизнь отступали, их побеждала Софья и любовь.

Первую свою победу 13-летняя Софья одержала, сама не зная и не желая того. Их с сестрой выгрузили на берег вместе с другим имуществом королевского посла в Каменец-Подольской пограничной крепости. И гречанку-жемчужинку в грязном изорванном платье с буйными спутанными локонами увидел сын коменданта крепости майор Иосиф Витт. Крошка предназначалась гарему любвеобильного и не слишком разборчивого Станислава Августа, короля польского. Посол купил сестричек-гречанок в Турции у их собственной матери, расхваливавшей свой товар, за сущие гроши. Теперь комендантский сын заплатил ему за них кучу золота. Посол был рад — ему меньше хлопот и верные деньги. Старшая из красавиц быстро стала любовницей майора, а от второй — Софьи — майор за свои собственные денежки получил лишь решительный отказ и предложение взять её в законные супруги. Предложение беспрецедентное, поскольку майор услышал его от рабы, от маленькой шлюшки, крепостной, без рода, без имени, без прав. Зато с красотой Прекрасной Елены.

Это и была первая сделка Софьи. Она диктовала свою волю, она ставила условия. И майор обвенчался с ней 17 июня 1779 года.

Перед чарами, мольбами и мудрой речью юной жены не устоял и старый комендант, не дававший вначале согласия на этот брак. На матушку майора чары не подействовали — она попросту скончалась. Старшую сестру красавицы Софьи не забыли, она была благополучно и весьма выгодно выдана замуж за турецкого пашу. Сёстры встретились ещё не раз и не где-нибудь, а на полях великих сражений, в минуты, когда вершились судьбы государств. И не раз их красота влияла на важнейшие политические решения. Неудивительно, ведь эти решения принимались мужчинами… Но это позже, а пока юная жена в свой медовый месяц брала уроки житейской мудрости и любви в блистательном Париже у парижских прелестниц. Париж — с его балами, беседками любви, страстным шёпотом, бесконечными признаниями и откровенными предложениями — обольщал её, манил, разрешал ей всё и, главное, обещал успех. Он, по сути, дарил ей все её будущие победы, потому что здесь она окончательно поняла силу и власть своей неземной красоты. Об этом говорили ей восхищённые взоры, они были обращены не к богатым нарядам, их у неё ещё не было, они были обращены лишь к её чертам. Роскошь Парижа не заслонила, не обесценила их, а подчеркнула их красоту, огранив её, как драгоценный камень. Но главное то, что красавица, осознав свою власть над миром мужчин, поняла, что теперь больше всего ей нужна свобода.

Вернувшись в постылую, жалкую каменец-подольскую крепость, родив сына Ивана и похоронив тестя, сделавшись комендантшей, госпожа Витт решилась завоевать российскую столицу. Но юная завоевательница была поразительно прозорлива. Она понимала, что не может предстать перед матушкой-императрицей с пустыми руками. Прекрасная путешественница отправилась в Вену, посетила и Стамбул, где поражённый её красотой, совершенно очарованный с ней мило беседовал французский посол. Он и не подозревал, что его собеседница, почти дитя, внимала с невинным видом каждому его слову, и каждое его слово запоминала… Теперь прелестнице было что подарить своей государыне-императрице — информацию!

Её шаги на новом весьма привлекательном поприще оценили — ей были дарованы угодия. Но гораздо более ценным приобретением было то, что её, Софью, увидели! Теперь её стали видеть часто в Стамбуле, во Львове, при дворе Станислава Августа. Сам король отдал приказ возмущённому мужу, отчаявшемуся вернуть домой блудную жену. И приказ этот звучал не просто как комплимент женским прелестям мадам Витт. «И не думай оставлять крепость из-за своей жены, твоя жена сама должна возвратиться, доверься её уму».

Прелестница оказывалась при командующем русским войском Салтыкове, под Хотином, и пушки молчали лишних три дня, приводя в негодование Потёмкина. Сёстры встретились. Подруга Салтыкова Софья Витт и супруга турецкого паши приостановили сражение, задержали «викторию» русских. И даже Потёмкин унял свой гнев, когда от Салтыкова прибыл к нему в лагерь прекрасный посол… С того дня господину Витту за его супругу исправно платил Потёмкин, разумеется, в интересах отечества. Муж, предоставленный сам себе, ещё не раз убеждался, что очень выгодно вложил те тысячу червонцев, которые он заплатил когда-то за крошку-гречаночку. А мадам Витт теперь уже послом от самого Потёмкина отправилась в Варшаву — разузнать о настроениях вечно непокорной польской шляхты. Верная себе, обворожительная Софья прежде всего была послом любви. Её предназначение — завоёвывать сердца. Задание Потёмкина было выполнено блистательно. В Варшаве в неё без памяти влюбился Потоцкий… О такой добыче русские политики могли только мечтать. Крупнейший помещик, представитель древнего польского рода, яростный защитник интересов независимой Польши. Во второй раз, когда они встретились в лагере Потёмкина под Очаковым, — где под разрывы пушек гремела музыка, устраивались празднества и фейерверки и правила красота мадам Витт, — всё решилось. Решилась судьба вельможного пана, судьба Польши, а мадам прекрасная гречанка заключила ещё одну сделку, став ещё более свободной, богатой и прекрасной. Счёт Потоцкому предъявила Польша — он не мог вернуться в Варшаву, там бы его встретили как вероломного изменника. Второй счёт пришёл от Витта, пришёл и третий… Этих счетов супруга, понявшего свою прямую выгоду, было много. Их оплатила Россия. Граф Потоцкий со своей возлюбленной был обречён испытать горечь презрения и изгнания. От пана отвернулись друзья. В роскошном особняке в Тульчине, затем в Гамбурге они переживали почти что ссылку, почти что заточение. Супруга Потоцкого Юзефина, урождённая Мнишек, обратилась к Екатерине с жалобой на презренную развратницу. Императрица якобы угрожала Софье монастырём, но помнила услуги мадам… От угроз Екатерины Потоцкие благополучно укрылись в роскошном гамбургском дворце. Но и там их настигли новые и новые угрозы, уже реальные.

Пану грозило разорение — имения были оставлены без присмотра. Пан отправился к русскому двору. Велика цена за ясные глаза коханой! Но столь же велико было желание сделать её ясновельможной пани Потоцкой. Но Юзефина не давала развод, и граф Витт был упрям. Пан торговался с графом. Шёл великий торг. И в очередной раз выиграла Софья и любовь! За польские червонцы Потоцкий купил ей свободу! Через два года смерть взяла к себе непреклонную Юзефину и освободила пана. Для его коханой, для нового брака и нового горя.

Они обвенчались. В маленькой бедной церкви, почти без свидетелей и без свадебного пиршества, без гостей и церемоний. Мадам Витт стала Софьей Потоцкой — одной из самых богатых женщин, одной из самых любимых женщин, одной из самых роковых женщин.

Софье Потоцкой её возлюбленный, её пан, её законный супруг, подарил тот знаменитый сад среди камней возле маленькой речки, сделавший её имя легендой. Из Крыма, из Италии, из тёплых стран — дальних земель привозили сюда прямо с заморской землёй дивные растения. Зеркальные озёра, водопады, чистые ручьи несли свою влагу, питая корни бесконечных цветников. В этом сказочном саду Софья Потоцкая могла почувствовать себя повелительницей маленького Версаля, Китая, Древней Эллады или султаншей, сказочной Шахерезадой. Здесь в свой день рождения, в 1800 году, неувядаемо ослепительная 35-летняя Софья Потоцкая вышла к гостям греческой богиней, Венерой. За 50 стихов гимна, воспевающего красоту пани, Потоцкий заплатил поэту 2000 золотых червонцев, в два раза больше, чем майор Витт французскому послу за крошку-гречаночку.

Граф Потоцкий платил за свою любовь, не считая, неистово и страстно. Он был готов платить и дальше. Но от него потребовалось нечто большее, чем золотые червонцы. Да и чем можно было заплатить за такую любовь, кроме собственной жизни. Граф заплатил и эту цену, последнюю.

Эта «сделка» чуть не стоила Софье всего, чего она достигла. И случилось это, или могло случиться… только потому, что ясновельможная пани полюбила. Впервые в жизни она играла не в открытую, не по правилам… Она забыла обо всём, она ни о чём не думала! Она изменяла своему пану в его доме, с его сыном.

Софье было 35, Юрию Потоцкому — 22. Она ставила на карту всё. Он привык рисковать, он был игрок — в кутежах, скандалах, картах и в любви, за это и был выдворен по указу нового царя Павла. В Уманском дворце, под крылом заботливого и снисходительного отца, Юрий поставил на кон… отцовскую любовь. Победила Софья.

Желала ли она этой победы или была невольна в силе красоты своей, в её власти. Желала ли она того, что случилось… 14 марта 1805 года Софья Потоцкая стала вдовой. Что творилось в этой женской душе, одержимой страстями, но благородной и много страдавшей. О чём ей думалось, видно, нелегки были эти думы.

В Уманском дворце день и ночь стоял угар лихого кутежа. Играли в «фараона», проигрывались имения, драгоценности, надежды, сила, любовь. Страшнее всего, что Софья как-то не по-женски мудро и трезво поняла и призналась себе, что любовь Юрия она вскоре «проиграет». Ей не удержать его, а вместе с ним «фараон» заберёт и её саму, графиню Потоцкую. Проиграв всё, что оставил ей возлюбленный и несчастный супруг — имя, червонцы, землю, она снова станет нищей гречаночкой у ворот того самого турецкого гарема. И Софья — эта не по-женски мудрая головка, эта не по-женски сильная воля, приняла решение. Решение небывалое со времён Прекрасной Елены. Она порвала любовь, как расписку. Она поставила любимому условие: отдам долг, спасу от бесчестия, если уедешь… Юрий растратил наследство братьев. Он должен был уехать, и он уехал. Он умер через год, мучимый своими пороками в Париже. А Софья долгие годы выплачивала долг. И не только червонцами, разумным управлением заводами и поместьями старого пана… Всё чаще прекрасная пани Потоцкая помогала беднякам и нищим, крепостные считали её уже не колдуньей и лиходейкой, погубившей их пана, а благодетельницей и дарительницей. Чем жила Софья Потоцкая, с какими мыслями принимала сообщения врачей о скорой своей кончине?.. Больше не было в её жизни сделок, никто её не продавал и не покупал. Она покорилась, смирилась, она просто жила. Смерть пришла за ней, за этой бывшей Прекрасной Еленой, Шахерезадой, и в последний путь провожает её сказка: вдоль всей дороги до самой Умани жгли её люди высокие костры, освещая дорогу своей госпоже. Костры пылали страстно, жарко.

Жизнь Софьи Потоцкой, женщины невиданной, почти невозможной красоты, была подобна огню. Она горела, обогревала и обжигала, она манила, завораживала, вдохновляла, покоряла и оставляла пепел от сердец, посмевших прикоснуться к ней своей любовью.

Со знаменитого портрета, написанного итальянским художником Сальватором Тончи, смотрит на нас из дали трёх столетий нежное, почти детское лицо, обрамлённое волшебными непослушными волосами. Глаза полны чистоты и какой-то неуловимой прелести. И улыбка чуть-чуть трогает губы, беспомощно и маняще.