15 лет русского футуризма

Публичный бегемот[5] питался грудью Инки,

он от того такой бо-о-льшой

  во мху

  закруглый,

  она же –

  сплинка.

Больница – это трепет, вылощенная тишина,

стеклоусталость – отдых ликаря,

мускулатура в порошках…

Туда в карете Инка, зубы крепко затворя.

Когда ж ей пятый позвонок

    проколот доктор раскаленной до-бела иглой,

она, не удостоя стоном «ох»,

под шелест зависти толстух

гулять пройдет в пузыристо-зеленый кино-сад,

где будет всех держать

      в ежовых волосах.

Слоенный бегемот храпит под ейною ногой,

и хахали идут, как звезды, чередой.