миллионов лет назад и далее

2. «Сквозь покой пространства мирового…»

Очень болела спина. Веки никак не разлипались. Кто-то тронул Лизу за плечи, затем ослабил ремни, стянутые на груди.

– Лиза! – позвал голос Жанны.

Усилием воли она открыла глаза. Мир был мутным. В этой мути обозначились лица Жанны и дяди Саши.

– У тебя кровь носом пошла, – сказала Жанна. – Чувствуешь?

Чувствовалась только ноющая боль в спине. Лиза нащупала платочек в кармане и вытерла нос. На платке появилось красное пятно.

– Это бывает, – поспешил успокоить её дядя Саша.

– Я сплю? – спросила Лиза.

– Жива? – послышался хриплый голос Серебренцева.

Нет, это не сон.

«Стыковка со станцией „Приуралье-3“ начинается», – оповестил бортовой компьютер.

Лиза попыталась встать, но Жанна мягко усадила её обратно.

– Что будем делать с пленными? – послышался голос Мурзкова.

– Серёжа, это не пленные, это гости, запомни, – назидательно ответил Серебренцев. – Так с ними и обращайся.

– В гостях под дулами пистолетов и бластеров? – язвительно уточнил дядя Саша.

– Калиновский, пока мы летели, я много думал, – сказал Серебренцев. – И знаешь, решил, что ваша компания не повредит мне в моей империи. Место первого министра занято Мурзковым, но ты можешь стать придворным алхимиком. Или моим главным советником. Жанна будет первой имперской дамой. А Лиза станет воплощением бога на земле. Представляешь? Мы будем люди-боги с небес! Выстроим настоящую Вавилонскую башню.

– С Вавилонской башней не получилось, и с владычеством не получится, – ответил дядя Саша.

– Ты всё-таки подумай. Время есть. Не то чтобы много, но есть. Я не психопат, как Мурзков, нервный айтишник устроил бы кровавую баню. Я не кровожадный, как Петухов, он бы наделал в вас дырок. Я великодушен.

– Ты не запугаешь нас.

– Я ничего страшного и не сказал. Чего тут пугаться? Тем более такому опытному хронопроходцу. Отложим наш разговор до лучших времён. Хотя какие могут быть хорошие времена там, где я, не так ли?

Серебренцев хрипло рассмеялся.

«До стыковки со станцией „Приуралье-3“ остаётся пять минут».

– Бой часов раздастся вскоре! – воскликнул Серебренцев. – Свистать всех наверх! Арнольд, вставай, мой мальчик. То, о чём так долго говорили сотрудники службы безопасности, свершилось. Мы угнали капсулу перемещения во времени и прибыли в ранний пермский период. Двести девяносто миллионов лет назад, здравствуйте. Нам нужно кое-что здесь забрать. Уж извини, матушка Земля, ты хитра, но есть и похитрее.

Конечно же, словам Серебренцева о гостеприимстве нельзя было верить. Поскольку станция для работы хроноисследователей «Приуралье-3» была гораздо меньше, чем Космический центр Института времени (попробуй такую громадину пропихнуть сквозь пространство и время!) и жилых кают было всего четыре, то Лизу заперли в одной каюте с Жанной. Боббе въезжать туда запретили. На прощание Арнольд, вооружённый бластером, криво усмехнулся и погрозил пальцем.

Жанна села на постель, ухватив край руками так, что костяшки пальцев побелели.

– Чудовище этот Серебренцев, – всхлипнула она, – а ведь был мне как отец.

Лиза села рядом и обняла Жанну.

– Ничего у него не получится.

Жанна кивнула, вытерла слёзы рукавом.

– Мы будем бороться! – сказала она решительно.

– Дядя Саша что-нибудь придумает, – ответила Лиза. – Знаешь, какой он умный! Когда я была совсем маленькой, два года назад, то задавала ему вопросы из энциклопедии, и он на все ответил. Мы обязательно победим. Нас четверо, если считать Боббе. Мы накинемся на них, отберём у них оружие и вернёмся.

– Всё так и будет, – Жанна улыбнулась сквозь слёзы. – Мы ведь теперь отважные хроноисследователи – и ты, и Боббе. А они ничего не боятся и никогда не сдаются.

Каюта, в которой их заперли, была похожа на дяди-Сашину в Центре, только без ширмы. В водонагревателе нашёлся кипяток, на полочке над компьютером – несколько пакетиков чая и печенье.

– Давно здесь лежат, – сказала Жанна, – наверное, несъедобны.

Она пояснила, что прилёты экспедиций настроены на тридцатилетний цикл в этом временнóм периоде. Прошлая экспедиция улетела тридцать лет назад. Из-за приблизительности координат точки пробоя пространства и времени разброс может достигать пяти-шести лет.

– Но даже если этому чаю двадцать пять лет, я бы не стала его заваривать.

– Попьём кипятка, – согласилась Лиза.

Компьютер при запуске высветил мигающую надпись «Доступ запрещён».

– Серёжиных рук дело, – сказала Жанна с особым нажимом. – Быстро работает. А ведь был таким отзывчивым. Сегодня утром обещал помочь с платой. Точнее, двести девяносто миллионов лет тому вперёд. А робота-помощника так и не починили. Без биодетектора он только как погрузчик годится.

Лиза, осторожно подув, немного отхлебнула из чашки.

– Жанна, а интересно, что здесь забыл Серебренцев?

– Он тут работал. Скоро мы узнаем, зачем сюда прилетела эта шайка. – Жанна поставила чашку, не отпив ни глотка. – Наверное, нужно попытаться заснуть. Дурная получилась ночь. Тебе лучше прилечь на кровать, а себе я постелю на полу.

Жанна сдёрнула покрывало с постели, и что-то, блеснув и звякнув, упало на пол. Лиза подняла металлический медальон с фотографией красивой пары: светлоглазой женщины с короткими светлыми волосами и темноглазого мужчины с волевым подбородком и стильной чёлкой, почти закрывающей правый глаз.

– Дай-ка, – Жанна взяла с Лизиной ладони медальон. – Знаешь, кто это? Эмма и Бен Гунницкие. Я видела Эмму один раз, она за пять лет с тех пор, что погиб её муж, ничуть не изменилась. Значит, это его каюта. Нет ли тут ещё чего-нибудь?

Они перетряхнули постель, выдвинули все полки. Ничего, что напомнило бы о знаменитом Бене, не осталось. Медальон Жанна положила в карман комбинезона. Потом расстелила на полу покрывало и сняла ботинки.

– Ложись, Лиза, и постарайся уснуть. После прыжка во времени нужно поспать. Что бы ни случилось, лучше бороться с Серебренцевым на свежую голову.

Лиза послушно легла, укрылась одеялом, но сон никак не приходил. Вместо этого лезли мысли о случившемся в Центре, о прошлом, которое теперь стало очень далёким будущим. Лиза вспоминала офицера, который сказал, что будет стрелять, но не выстрелил. Остался ли он в живых? Потом вспомнила папу, обещавшего прилететь за ней. Теперь он прилетит, а её нет и, может быть, никогда не будет. Папа очень огорчится. А может быть, его уже срочно вызвали, как и маму с Марса. А ведь на Марсе больные, и их надо лечить. Мама же вместо этого летит к Центру в недоступном для Лизы будущем. А Центр? Остался ли он вообще? Может быть, он взорвался, и тогда те, кто будет возвращаться из экспедиций в прошлые эпохи, врежутся в осколки. А через два дня Лизин концерт. То есть примерно через двести девяносто миллионов лет. Огромное время, чтобы успеть на концерт, и настолько же внушительное, чтобы опоздать. Лиза припомнила все стихи, которые должна была читать. И пока она их повторяла, задремала.

Очнувшись от дремоты, в тусклом свете ночника увидела, как Жанна сидит, прислонившись к стене. Голова её опущена, рыжие волосы разметались, и лица не видно. В её руке медальон, и, кажется, она неотрывно смотрит в лицо Эммы Гунницкой.

– Ты не спишь? – спросила Лиза.

Жанна вздрогнула и посмотрела на Лизу. Лицо её было в слезах.

– Как ты думаешь, они ничего не сделают с Сашей?

– Думаю, что если будет надо, то дядя Саша им так вделает, что мало не покажется.

Лиза спустилась с кровати и устроилась рядом с Жанной. Они молча сидели, потом Жанна спрятала в карман медальон, извлекла оттуда платок и вытерла глаза.

– Вделает…

– Жанна, а ты его любишь? – спросила Лиза.

Жанна кивнула.

– Вот здорово! – воскликнула Лиза. – Тогда он просто обязан остаться в живых. Понимаешь?

Лиза прижалась к Жанне и обняла её за плечи. Они сидели, молчали, каждая своё думала о дяде Саше, а потом уснули.

– Эй вы там, вставайте! – крикнул в дверь Арнольд.

К этому времени Лиза и Жанна уже умылись, причесались и заправили постель.

Арнольд швырнул на пол две упаковки дневного рациона хроноисследователей.

– Времени у вас немного, – и закрыл дверь.

– Времени у нас много миллионов лет, – бросила ему вслед Жанна.

Едва они успели позавтракать, как снова вошёл Арнольд.

– Серебренцев всех собирает в кают-компании. Пошли.

Там уже были все. Серебренцев стоял у иллюминатора и смотрел на простирающуюся под станцией Землю, за ним сгорбившийся Мурзков изображал, что тоже смотрит, но ему из-за спины ничего не было видно. Дядя Саша сидел ко входу спиной и читал с планшета. Лиза заметила, что Жанна едва заметно улыбнулась, когда увидела его.

– О! Молодая принцесса в зале для приёмов!

Серебренцев, раскинув руки, направился к Лизе, но та ловко увернулась и подсела к дяде Саше.

– Здравствуй, – шепнул он. – Как спалось?

– Не очень, – призналась Лиза. – Мы с Жанной волновались, что они будут с тобой плохо обращаться.

– Всё хорошо, у меня же твой Боббе, он защитит.

Жанна присела с другой стороны, и дядя Саша машинально взял её ладонь в свою.

Серебренцев тем временем вернулся к иллюминатору, отодвинув пристроившегося было Мурзкова. Выглядел он необычно взвинченным.

– Итак, раз уж мы пролетели сквозь миллиарды километров и сотни миллионов лет, я считаю необходимым посвятить всех в свои планы. Там, внизу, – Серебренцев ткнул пальцем в иллюминатор, – нас ждут несметные богатства, которые я нашёл во время своих исследований. Они ждут, чтобы я забрал их оттуда. Если бы не проклятый эдопоид, отхвативший мою ногу, я бы управился ещё в тот раз. Но иногда примитивное существо с мозгом меньше грецкого ореха рушит все планы, не так ли, Арнольд? Это ведь тебя заподозрила служба безопасности, и нам пришлось бежать такой большой компанией. Не нужно оправданий, я почти простил тебе эту ошибку, да ведь и моя вина, что выбрал тебя в помощники. Однако не будем затягивать здесь своё пребывание. Меня больше привлекает человеческое общество, чем примитивные пресмыкающиеся и гигантские скорпионы. Сегодня же забираем мои сокровища и уносимся отсюда в счастливые времена ранних человеческих культур. Наша империя ждёт нас! Возражения не принимаются. На сборы – полчаса. На станции остаётся Мурзков – кстати, проверь-ка робота. Арнольд, смотри, чтобы твоя пушка была заряжена. Медведева – первой в очереди выбери себе костюм для спуска и подбери подходящий для нашей будущей дочери богов, я не оставлю её здесь в компании с Сергеем. Кажется, с недавних пор они недолюбливают друг друга. Калиновский, выше нос! Очень надеюсь, что ты останешься в своей каюте до моего распоряжения, иначе нам придётся стрелять. А такого опытного хроноисследователя я терять не хочу. Да и Жанна не хочет. Любого саботажника немедленно выкину в открытый космос. Вперёд! Быстро, быстро!

Когда Жанна, дядя Саша и Лиза пошли к выходу, Серебренцев подозвал к себе Арнольда и тихо, но так, чтобы все слышали, сказал ему:

– Проследи и запри в каютах, если что, стреляй не задумываясь. Ах да, тебе и нечем задумываться.

На станциях есть наборы универсальных костюмов для спуска на Землю. Они защищают от укусов мелких насекомых, от колючек и небольших перепадов температур. У них есть и регулировка по росту, но на взрослых. Никому и в голову не приходило, что на станцию может прилететь ребёнок или хотя бы карлик. Поэтому, хотя на Лизе утянули все ремешки, костюм на ней сидел, как сказала Жанна, свободненько. Ей-то, на две головы выше Лизы, было хорошо. Все свои ремешки она, наоборот, ослабила. Ботинки хронопроходца Лизе тоже затянули до минимума, и в них можно было подкачать воздух, чтобы стало по ноге.

– Выгляжу как чучело, – сказала Лиза, посмотревшись в тонированную дверь.

Сквозь тонировку было видно, как поигрывал обнажённым торсом сторожащий их Арнольд. По тому, как сжимал он свой бластер и прикусывал нижнюю губу, было заметно напряжение.

– Как чучело выглядит Петухов, а ты очень ничего, – успокоила её Жанна.

– Эй, Арнольд! – воскликнул подошедший Серебренцев. – А ты почему не в костюме? Хочешь переждать здесь, пока инвалид, потерявший ногу во имя науки, старается для общего блага?

– Ты же сказал стеречь их и, если что, стрелять, – возмутился Арнольд.

– Отлично, вылетай на Землю хоть в трусах, раз такой обидчивый.

Арнольд ушёл переодеваться, а Серебренцев постучал в дверь.

– Жанна, Лиза, вы готовы?

Ответом ему было молчание.

– Да ладно вам дуться, – продолжил Серебренцев. – Кстати, Жанна, я пришёл делать тебе предложение. Зачем тебе Калиновский, когда есть такой красавец, как я? К тому же мужественный, щедрый и при этом чертовски богатый. А что одной ноги нет, так то даже плюс, мне нужно ровно на одну ногу меньше пищи.

– Ты сейчас даже отвратительней, чем когда захватил капсулу и устроил в Центре пожар, – ответила Жанна.

– Куда уж отвратительней? – усмехнулся Серебренцев, отошёл от двери и тотчас скомандовал: – Выходите! Хватит прихорашиваться.

Все, кроме Мурзкова, собрались у отсека с лёгкими спускаемыми аппаратами изучения палеоземли, иначе ЛСАИПЗ «Усть-Катав М7», прозванными челноками. На каждой станции, как рассказала Жанна, пока их конвоировал Арнольд, по нормам безопасности их три – основной, запасной и неприкосновенный. Аппараты были похожи на обычное космическое такси, которое снуёт по орбите Земли, с поправками на отсутствие подготовленных станций приземления. Лиза всегда находила, что эти аппараты похожи на лепёшку, если сверху положить немного фарша и растопить сырную крошку, как это делала мама. Максимальная вместимость челнока, в отличие от такси, – четыре человека, на случай, если всей команде нужно будет срочно спуститься. Остальное место – багажный отсек – отведено для грузов, аппаратуры, дронов-разведчиков и георобота, используемого для подъёма проб грунта и прочих тяжестей.

– По данным станции, в Северном полушарии сейчас лето, – рассказывал Серебренцев. – Интересует нас не Пангея, а отдельный материк Ангарида. Спускаемся мы в условный Челябинск, это примерно тридцать три градуса северной широты. С юга Уральские горы, с севера – Сибирь. В это время там суховато, но мы ненадолго, поэтому ничего с собой брать не будем. Кислорода много, дышите глубже, наслаждайтесь. Я лично поведу наш челнок. Калиновский возьмёт на колени Лизу. Надеюсь, дядюшка покажет тебе Землю пермского периода с орбиты. Великолепное зрелище.

Пока Серебренцев готовился к запуску, Жанна и дядя Саша укрепляли в багажном отсеке робота Лизы. Там, к удивлению Жанны, обнаружился и робот со сломанным биодетектором. Боббе немедленно перемигнулся с ним светодиодами.

– Зачем ты потащил его сюда? – громко спросила у Серебренцева Жанна. – У него сломан биодетектор.

– Я знаю, – ответил он. – Это Мурзков его сломал. Нам не нужен биодетектор, нам нужен детектор минералов.

– Сволочь твой Мурзков, а ещё обещал починить! – возмутилась Жанна.

Серебренцев хмыкнул и запустил двигатели. Тихо открылись двери шлюзовой камеры, и челнок вышел в космос.

– Мурзков – гений! – заявил Серебренцев, активируя систему отстыковки. – Поэтому мы здесь и летим за сокровищами.

Челнок, набирая скорость, быстро удалялся от станции. Лиза приникла к иллюминатору. Внизу, к её разочарованию, она увидела лишь океан, словно пенкой, подёрнутый облаками.

– Панталасса, – пояснил дядя Саша, заметив Лизино недоумение. – Он больше нашего Тихого океана. А почти вся суша – на обратной стороне планеты.

Спустя некоторое время среди скучного океана показались острова.

– Посмотри, Лиза, на вон тот зеленеющий архипелаг. Это Южный Китай. Он практически на экваторе, и климат там влажный и жаркий. Выше расположен Северный Китай вместе с Синцзяном, мы уже видим их окраину. Это отдельный материк. По сравнению с Пангеей он совсем крохотный. Вы уже проходили тему движения континентов?

Лиза кивнула.

– Ну вот, – продолжил дядя Саша. – Пангея – это Гондвана, в которую с севера врезалась Лавруссия, и в это время Пангея включает в себя почти все материки. Нам не видно, но Южном полюсе сейчас громадная полярная шапка. На западе она доходит до сорока градусов южной широты. В наше время льды на этой широте скрыли бы Южный остров Новой Зеландии и Патагонию. Под ледниками – вся Антарктида, Австралия, Индия, половина Африки и Южной Америки.

– Ого! – удивилась Лиза. – Получается, что материки решили собраться в одном месте и попались в ловушку.

– Получается, – согласился дядя Саша. – Иногда, сам того не ожидая, оказываешься в западне. Но на побережьях не так. С восточной стороны тёплые течения обеспечили умеренный влажный климат, там растёт хвойный аналог нашей современной тайги. Но вот с западной стороны холодные течения и ледники иссушают земли, и почти до экватора тянутся безжизненные пустыни. После того как Лавруссия врезалась в Гондвану, в районе экватора возникла горная область, подобная современному Тибету, но она тянется через весь материк. Горы Уошито и Аллеганские горы преодолимы только для самых мелких животных, одноклеточных организмов и спор. С севера лавруссийская часть Пангеи состоит из нынешних Северной Америки, Гренландии и Балтии. Большая часть её – пустыни, и только на севере, выше тридцати градусов северной широты, пустыни переходят в полупустыни. А вот с северо-востока к Лавруссии подступает Ангарида. Туда мы и держим курс.

– Эй, Калиновский, из тебя вышел бы замечательный лектор, – прервал его Серебренцев. – Расскажи своей юной пленнице об Ангариде. Этот материк я люблю больше.

– Да что там такое, на этой Ангариде?! – воскликнула Жанна.

– Всему своё время. – Серебренцев загадочно улыбнулся. – Я бы и сам рассказал об этом материке, но я всего лишь инструктор новобранцев, а не известный учёный.

Дядя Саша холодно посмотрел на Серебренцева, вздохнул и продолжил:

– Что ж, расскажу и об этом полном загадок материке. Он второй по величине, состоит из сегодняшних Урала, Западной и Восточной Сибири и Казахстана. Но на фоне Гондваны и он мал. К Ангариде тянется языком Герцинских гор Пангея, и через пятьдесят миллионов лет они соединятся. Сейчас мы летим над Палеотетисом. Это внутренний океан, и он гораздо меньше Панталассы, а его берега обжиты множеством животных. Мы поворачиваем как раз к Ангариде. Очень интересно, что места, которые сейчас вытянуты в меридиональном направлении, в пермском периоде тянулись скорее вдоль широтных линий. На юге материка при сближении с Лавруссией возникли Уральские горы.

– Мы с папой и мамой летом собирались на Урал, – сказала Лиза. – В Магнитогорск, там живёт бабушка. Получается, что я окажусь там раньше.

– На миллионы лет раньше, – сказал дядя Саша с самым серьёзным видом. – Уральские горы располагаются с севера на юг примерно по шестидесятому меридиану. А в пермский период эти молодые и высокие тогда горы были вытянуты с северо-запада на юго-восток. На западе они начинаются на широте сорок градусов северной широты, а на востоке спускаются до двадцати. Разделяет северную часть Пангеи – Лавруссию и Ангариду – Уральское море, тёплое и солёное. Забавно, что город Пермь, чьим именем назван пермский период, лежит как раз на дне этого моря. В южных районах Ангариды сейчас пустыни и полупустыни. Видишь в иллюминаторе?

Лиза кивнула. Действительно, внизу расстилалась красноватая пустыня с редкими блестящими зеркалами озёр.

– Но это только на юге, – продолжил дядя Саша. – Чем севернее, тем становится влажнее. Пустынные Чу-Сарысуйские моря-озёра, частью пресные, частью солёные, напоминают Аральское море или Тарим. Они будут веками то пересыхать, то наполняться в зависимости от климата и связи с морскими водами. А вот севернее – Великое Кузбасское озеро, оно совершенно пресное и имеет сток в западном направлении. На месте Среднесибирского плоскогорья – Среднесибирская низменность, похожая на нынешнюю Западно-Сибирскую. Горы вырастут в этом месте позднее, а пока тут тайга, но вместо сосны и лиственницы растут кордаиты.

– Показал бы я вам Среднесибирскую низменность, пока тут не задымили вулканические траппы, – вновь подал голос Серебренцев. – Но, похоже, на это нет времени. А вот Урал… Сейчас вы его увидите. Скоро мы приземлимся как раз в Уральских горах, которые упоминал Калиновский. Клянусь своей здоровой ногой, что здесь ты, Лиза, увидишь то, о чём не напишут в книгах.

За зелёной гладью морей-озёр и красноватым ландшафтом окружающей их холмистой пустыни поднимались величественные горы. Самые высоченные из них врезались в более низкие, раздвигая их и стекая хребтами в равнину, как каменные реки. Там, где водные потоки, низвергаясь с сияющих снежных вершин, пробивали себе русло, зеленели палеозойские леса. Челнок летел всё ниже и ниже, и наконец Серебренцев заложил круг над одной горой, выискивая не то площадку для приземления, не то какие-то только ему известные знаки.

– Ничего не поменялось за эти годы, – сказал он с явным удовлетворением. – Вон ту скалу я называл Чёртовым Пальцем. За ней есть площадка для приземления.

– Что по атмосфере? – спросил дядя Саша.

– Углекислый и метан в норме, кислорода с избытком. Плюс двадцать три, ребёнок не простынет.

Челнок завис над естественной площадкой и начал спуск. Лёгкий толчок известил о приземлении.

– Лиза, а ты знаешь, что Земля в пермском периоде вращается вокруг своей оси быстрее, чем в наше время, и сутки сейчас короче? – спросил Серебренцев.

Лиза скривила губы, будто ей это неинтересно.

– А сколько они длятся, нам скажет Арнольд.

– Двадцать два часа и шесть минут, – пробасил Арнольд.

– Ох, ты умнее, чем я предполагал, – язвительно сказал Серебренцев. – В общем, времени до захода солнца у нас не так уж и много, учитывая, что сейчас полдень и примерно тридцать три градуса северной широты. Около шести часов.

Серебренцев открыл люк и послал разведывательный дрон.

Лиза, пока он был занят, наклонилась к Боббе.

– Ты как? – шепнула она ему.

– Опасность десять баллов, – шепнул ей робот.

– Попробуй улизнуть.

Робот мигнул ей светодиодом.

Не дожидаясь возвращения дрона с отчётом, Серебренцев скомандовал выходить.

– Нарушаешь протокол безопасности, – попенял ему дядя Саша.

– Мой пистолет – вот протокол безопасности, – ответил Серебренцев. – Выходи.

Дядя Саша подчинился. Вслед за ним пошла Жанна. Лиза догнала её и взяла за руку.

Ничего такого, что отличало бы эту Землю от Земли далёкого будущего, Лиза, к своему разочарованию, не заметила. То же яркое солнце, такие же перистые облака, скалы вокруг, гранитная крошка под ногами. Бесконечные горные вершины с вековыми снегами, сколько хватало глаз. Словно они прилетели на пикник в Тибет, а не неслись по прихоти Серебренцева сквозь время и пространство.

Разве что небо было густо-синее, а не голубое.

– Это и есть древний Урал, – сказал дядя Саша.

Под уступом, на который они приземлились, расстилалась узкая долина, поросшая редколесьем. Деревья издалека мало чем отличались от современных – та же сочная зелень, только крона не такая раскидистая.

– Не расслабляться! – прохрипел Серебренцев. – Времени немного. Начинаем спускаться. И без глупостей!

В одну руку он взял моток сверхпрочной верёвки, а второй бесцеремонно схватил Лизу под локоть.

– Чур, будущая принцесса идёт в этой процессии со мной. А Калиновский понесёт верёвки.

Серебренцев, видимо, бывал здесь, и не раз. Он легко нашёл спуск – крутой, но по нему мог пройти не только человек, но и робот. Первым, взяв моток из рук Серебренцева, по осыпи начал спускаться дядя Саша. За ним Жанна, а после – Арнольд с киркой и бластером наготове. За ними катил по склону георобот, а потом шли Серебренцев с Лизой. Замыкал процессию Боббе.

Серебренцев, несмотря на протез, был по-звериному ловок: перескакивал через нагромождения острых камней, балансируя на булыжниках, крепко удерживая Лизу, в то же время не давая ей поскользнуться.

– Вот благословенный мир! – указал он на долину. – Углекислого газа умеренно, а кислорода почти вдвое больше, чем в наше время. Живи и радуйся. А может, здесь замутить человеческую цивилизацию? Хотя нет, Институт времени нас тут запросто отыщет. А на диссорофусов мы не похожи, тем более на скорпионов. Скорпионы тут большие, как моя рука от кончиков пальцев до локтя, – это обычный размер, бывают и гораздо больше. С тех пор как вернулся, всё не могу забыть этих великанов. Правда, яд у них рассчитан на местных тараканов да небольших проколофонид, похожих на ящериц, но всё равно не стоит с ними сражаться.

Они спускались довольно резво и в какой-то момент оказались перед основанием той самой скалы Чёртов Палец. Прямо под ней была трещина, задняя часть которой образовала грот, а передняя раскрылась, как хищная пасть.

– Здесь? – пробасил Арнольд.

– Да! – прокричал Серебренцев. – Представляешь, мой мальчик, как часто я видел во снах эту скалу и эту расселину. Пять лет, целых пять лет! Чёрт побери, да я сейчас самый счастливый человек. Поверить не могу, что всё вышло по-нашему. А ведь как только на станции появился этот ищейка, я подумал, что всё может сорваться. Ха-ха! – И тут же засуетился: – Что же, хватит экскурсий, примемся за дело. Арнольд, крепи верёвку к нашему роботу. Он поработает подъёмником. Мы с принцессой будем ждать здесь, а вы все спускайтесь вниз.

– Да что там такое? – спросил дядя Саша. – Ради чего всё это?

– Нет смысла скрывать, – согласился Серебренцев. – Там самородок золота весом примерно в полторы тонны. Один из самых крупных, которые когда-либо видел человек. И я его нашёл. А теперь спускайтесь и закрепите его, чтобы георобот мог извлечь моё золото на свет.

– Ты сумасшедший, – сказала на это Жанна.

– Факт, – согласился Серебренцев. – Легко помутиться рассудком, когда в твоих руках такое богатство. Полторы тонны! С таким вложением мы станем серьёзными правителями. А теперь спускайтесь. Арнольд, дай я подержу бластер, он будет тебе мешать.

Когда вниз полез дядя Саша, то вслед за ним, ловко ухватившись за верёвку, в расселину полезла и Лиза, никак не реагируя на предупреждающие окрики Серебренцева.

Солнечный свет не достигал дна расселины, но, отражаясь в камнях, создавал мягкий сумрак.

– Не хочу с ним оставаться, – пояснила Лиза.

Дядя Саша понимающе кивнул. Потом помог спускающейся Жанне. А сверху уже сопел Арнольд.

– Как он там, мой красавец? – послышалось сверху.

– Не видно ничего, – ответил Арнольд, вставая на ноги.

Он, прищурившись, осмотрелся, потом вынул из нагрудного кармана фонарик и посветил вокруг.

– Ничего нет!

– Золото за эти годы могло засыпать щебнем, – откликнулся Серебренцев. – Ищи. Бей киркой сильнее.

– Слышите, – сказал Арнольд. – Ищите!

Сам он покрутил кирку в руке, потом с размаху вонзил её в каменное крошево. Прошёлся по расселине, всё так же работая киркой, пытаясь зацепить самородок. Тщетно.

– Эй, спускай сюда робота, – крикнул Арнольд. – Пусть пройдётся сенсорами.

– Поднажми, Арнольд, там наше светлое будущее, – ответил Серебренцев. – Как устанешь, передай кирку помощникам.

Арнольд снова принялся за работу.

– Здесь ничего нет, – вдруг сказал он. – Эй, Серебренцев, здесь ничего нет.

– Не останавливайся, Арнольд.

– Давай я, – предложил дядя Саша.

Арнольд на удивление легко отдал ему кирку, а сам сел на камень. Дядя Саша посмотрел на Арнольда так, что Лиза, ожидая удара киркой по его голове, отвернулась, но дядя Саша ударил по щебню.

– Стой, что-то блеснуло! – закричал Арнольд.

Он бросился к кирке, потом повернулся туда, где стоял Серебренцев. В руках Арнольд держал маленький золотой самородок размером с обручальное кольцо.

– Это, что ли, твои полторы тонны?

– Копай, копай, Арнольд, – сказал Серебренцев с холодной усмешкой. – Авось выкопаешь два-три корня редкого хвоща. Мы опишем их, вернёмся в своё время, и нам дадут премию.

– Два-три корня! – в бешенстве вскричал Арнольд. – Привёл меня сюда на погибель! Я сейчас поднимусь и поломаю твою вторую ногу! А потом…

Тут сверху на Арнольда упала верёвка.

– Арнольд, – назидательно сказал ему сверху Серебренцев. – Мальчик, ты напрасно начал так кричать. Ты слишком быстро приходишь в ярость. И в Центре, и сейчас. А это не к добру. Потому что такой помощник мне не нужен. С тонной золота или без, я буду победителем, а ты останешься. В благословенном пермском периоде. Может быть, вы даже создадите новую цивилизацию.

Серебренцев плюнул вниз и развернулся, чтобы уйти.

– Стой! – крикнула ему Жанна. – А как же я?

– Жанна, – не оборачиваясь, произнёс Серебренцев. – Я бы взял тебя с собой, но вот тот камень у тебя в руке меня смущает, ведь ты тотчас же используешь его по назначению. Так что оставайся со своим Сашей.

И он ушёл. Вслед укатил георобот.

Арнольд протягивал руки к краю расселины и грязно ругался, но тщетно. Спустя некоторое время послышался шум двигателей челнока, улетающего на космическую станцию.

«Через два дня концерт, – подумала Лиза. – Точнее, через миллионы лет в будущем. А я опоздаю».