3

Потом я шёл по улице. Погода неожиданно наладилась, тучи разогнало и появилось солнце. Стало тепло. И настроение моё улучшилось. Только проклятый гвоздь продолжал колоть пятку. Но я старался не обращать на это внимания. И надо сказать, у меня получалось. Пройдя два квартала, я зашёл в «Пятерочку», купить сигарет. Народу было мало. У кассы, сидя на пластмассовом стульчике, спал узбек в форме охранника. Или не узбек? Двое парней в комбинезонах возились у банкомата. Один пихал в заднюю часть какие-то пластины, а другой смотрел.

– Эти надо?

– Нет, вот эти.

До начала смены оставалось сорок минут. Я решил скоротать немного времени и пройтись по залу. Осмотрел консервный ряд и молочный отдел: ничего интересного там не было. На что я трачу жизнь?! В этот самый момент какие-то люди спят, чтобы проснуться без чувства ненависти и отвращения к окружающей действительности. Другие трахаются как заведённые, не испытывая при этом стыда и отчаяния. Едят вкусную еду, зная, что никто не попрекнёт их куском. Рождаются, воюют, идут в театр, и всё это не так тоскливо и бессмысленно, как стоять и смотреть на банки с тушёнкой, кильками и паштетами, бутылки с молоком, пакеты с кексами и коржиками. Скоро мне стукнет сорок. А у меня нет даже собственной папки с порнухой на компьютере, да и компьютера нет. Недавно менеджер на работе сказал, чтобы я вступил в сообщества «Повелителей гамбургеров» во «вконтакте» и на «фейсбуке», а я не нашёлся что ответить.

Побродив ещё немного по залу, я пошёл к кассе. У меня был полтинник с мелочью. Передо мной в очереди стояли старушка с пачкой творога и парень с двумя бутылками пива. Парня потряхивало, и запашок от него разлетался будь здоров, как будто он принял ванну портвейна, перед тем как пойти в магазин. Старушка возилась с мелочью, уронила несколько мелких монеток, медленно наклонилась и стала сдвигать их тросточкой в одну кучку. Парень не выдержал, открыл зубами бутылку и стал пить из горла.

– Так нельзя, – сказала кассирша испуганно. – Вы ещё не заплатили.

Она была похожа на мою жену. То есть не то чтобы похожа. Просто я точно так же познакомился с Ларой. Зашёл в павильон купить чипсов, а там она торгует; слово за слово. Лара мне понравилась. Через какое-то время я зашёл туда ещё раз. И вот – бац – мы уже в подсобке. Я ей сую сзади, позвякивают бутылки с пивом, и я никак не могу решить, кончить мне в неё или нет. А потом была ошибка. Не стоило, конечно, сразу бежать в загс. Но тут у меня характера не хватило её слить. Она моментально накинула хомут. Мне только исполнилось двадцать восемь, а ей уже было за тридцать. Ещё и ребёнок. Вначале Владик был вполне милым мальчиком. Некоторое время даже звал меня «папой». Я быстро увяз. Продал свою комнату, за это Лара прописала меня в квартиру. Сделали ремонт на деньги от продажи. Остальное куда-то разлетелось. Теперь и сбежать было некуда. Подсобка сломала мне жизнь.

Подошла очередь.

– Что вам? – спросила кассирша. – Пакет нужен?

Надо сказать, она была гораздо симпатичнее Лары. На секундочку я даже вообразил, что веду её в подсобку.

– Синий «Соверен», – ответил я, запуская руку в карман куртки.

Там было пусто. Я полез в другой карман. Потом в брюки. Зачем-то похлопал себя по груди, по бокам, огляделся по сторонам. Но это уже не имело смысла. Меня обчистили. Лара? Владик? Может, старикан-дворник, отвлекая пистолетом, запустил мне в карман морщинистую ручонку? Глупости. Конечно, Владик. Я был уверен. Сучёныш наверняка вовсю курит.

– Двадцать пять рублей, – сказала продавщица. Судя по тону, она сказала это уже во второй раз.

– Погодите, – ответил я и опять полез в карманы.

Проверил всё тщательно и вот что обнаружил: зажигалку, старую ириску, старый мобильник, проездной, какие-то фантики, колпачок от ручки. Отдельно от этого мусора лежала банковская карта.

– Делать отмену? – спросила кассирша.

Я рассеянно прочитал на бейджике её имя: «Нина». Похоже на Лару. Но как-то посвежее.

– Погодите, – сказал я. – Сейчас я сниму.

Я двинулся к банкомату. Инкассаторы уже закончили свою возню и ушли.

– Делаю отмену, – сказала вдогонку Нина.

Я сунул в банкомат карту, ввёл пин-код. Деньги уже поступили на счёт. И их больше обычного. На двести рублей. Я ввёл сумму (всё до копейки) и нажал «подтвердить». Несколько секунд ничего не происходило, машина зависла и не подавала никаких признаков деятельности. Что эти два придурка с ней сделали?! Один мой знакомый влип в историю из-за сбоя в системе. Банкомат списал сумму, но забыл выдать. Вместо того, чтобы пойти в банк и навести там шороху, этот кретин сбегал домой и вернулся с молотком. Ему впаяли два года.

Наконец послышалось знакомое натужное гудение, будто старый насос перекачивал масло, что-то прошелестело, и в щель выскочила толстая пачка денег. Слишком толстая. И слишком красная. Я высвободил её из держателя и стал разглядывать. Купюры были пятитысячными. Давно я не получал зарплату этими купюрами. Обычно банкоматы предпочитали расплачиваться со мной зеленовато-голубыми тысячными. А иногда пятисотками. Обычно их было ровно двадцать. И на каждой, если присмотреться, можно разглядеть висельника. А на сторублёвке мужской член. Весёлые деньги эти рубли, жаль, что такие бесполезные.

Однако в этот раз банкомат мне выдал пачку из пятидесяти пятитысячных купюр. Я не успел пересчитать, но решил, что их не меньше пятидесяти. Что-то случилось. Сбой в мою пользу? Или дурацкий розыгрыш. Вон как смотрит кассирша. Сейчас она захохочет, с потолка посыплются конфетти, выскочит человек с камерой на плече…

Банкомат снова загудел, прошелестел купюрами и вытолкнул из щели ещё одну красную пачку. Я протянул руку и словно во сне вытянул её из держателя. Теперь у меня в каждой руке было по пачке пятитысячных. Я лихорадочно пытался посчитать, сколько это, но калькулятор в голове вдруг сломался от резкого перенапряжения. В такие минуты сердце стучит, как колёса скоростного поезда. Моё и вовсе заглохло. Только ручейки пота на спине пытались обогнать друг друга.

В магазин вошла старуха, немного проковыляла и встала в двух шагах от меня. Стала читать объявление на стене. Я мысленно обложил её матом. Казалось, она косится на меня. Ты куда смотришь, старая стерва? Я запихал деньги в карманы. В правый и в левый. Господи, куча денег! Откуда? Ты что, услышал мои молитвы? Между тем, с некоторой задержкой, банкомат загудел в третий раз, потом привычно прошелестел купюрами и выдал новую пачку пятитысячных. Старуха повернулась ко мне. Я сразу увидел, что она смотрит на мои деньги. Увидел в её глазах ненависть и алчность. Уйди отсюда, кривоногая паскуда! Исчезни куда-нибудь! Банкомат в четвёртый раз повторил процедуру, и я снова оказался с пачкой денег в каждой руке. Это было уже страшно. Я сунул пачки в карманы, они заметно вздулись, стало тесно. Что там кассирша – как её? – говорила про пакет? Да, да, мне не помешает пакет. Банкомат гудел и гудел, выталкивая новые пачки. Я только успевал их хватать и пихать в карманы. В куртку уже не помещалось. Несколько пачек я сунул в брюки, две положил в карман рубашки. Показалось, что старуха о чём-то разговаривает с охранником. Только подойдите, я вам глотки перегрызу! Сколько там? Миллион? Два? Три? Надо их срочно пересчитать. Однажды я прочитал, как один банкир сказал, что тот, у кого нет миллиона, может идти в жопу. Так вот сам иди в жопу! Господи, на меня все смотрят! Кто смотрит? Никого же нет. Но есть видеокамеры. Эти электронные суки фиксируют, как я граблю банкомат. Хотя почему граблю? Он сам. Разве я виноват? Что мне надо было сделать? Развернуться и уйти? Позвать охранника? Долбануть по банкомату своим старым ботинком, чтобы он угомонился? Нет, нет, всё правильно. Что за мысли? Они мне мешают. Они мне мешают забирать деньги. Руки слишком трясутся. Я уже взмок, в заднице зудит от напряжения и возбуждения. Сколько я уже взял? Десять пачек? Или пятнадцать? Я сбился со счета. И сколько всё-таки купюр в пачке? Пятьдесят ли? А может, сто? Нет, в такую узкую щель столько не пролезет. У Лары тоже узкая щель. Удивительно для её возраста. На этом она меня и подсекла. А он вообще собирается останавливаться? Да там же уже денег нет. Нет уже! На мгновение мне стало весело. Потом я увидел, что новые вылезающие пачки не пятитысячные и даже не тысячные, а смесь пятисоток и соток. Под конец пошли полтинники. А закончилось всё тоненькой пачкой десятирублёвок. Я вытащил их и сжал в кулаке. Банкомат молчал. Там не осталось ни копейки. Я его выпотрошил. Я его разорвал. Я его опустошил. Захотелось вдруг засмеяться идиотским смехом, так чтобы обязательно присутствовали визгливые нотки. Но я сдержался. С этим проблем не было. Проблема была другая. Я не мог пошевелиться. Я боялся повернуть голову. Казалось, за спиной стоит толпа. Старуха привела их посмотреть на это чудо. Меня разорвут на части. Такое не прощают. Я бы и сам не простил того, кому так подфартило.

Впрочем, ступор быстро прошёл. Спустя минуту я взял себя в руки и оглянулся. Никто на меня не обращал внимания. Охранник по-прежнему дремал. Кассирша пробивала покупки какому-то мужику. Тот на меня не смотрел. Склонив голову, он разглядывал мелочь у себя на ладошке, двигал монетки указательным пальцем. Мне опять стало смешно. Но вместо того, чтобы огласить помещение хохотом победителя, я запел. Мысленно, конечно. «Птица счастья завтрашнего дня прилетела, чем-то там звеня, выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня…» Как-то само пришло в голову.

Я вышел из магазина и осторожно зашагал по улице. Одежда стала тесной от денег. Казалось, от любого резкого движения из меня могут посыпаться купюры. Нужно было куда-то зайти, всё пересчитать и разложить. А потом видно будет. Промелькнула мысль о переезде. О покупке машины. О новой жене. И стало вдруг холодно. Это от нервов. Я поднял ворот куртки и натянул пониже шапку. Надо было и туда сунуть пачку. Или две. И идти по улице с вытянутой, как у египетского фараона, макушкой.

Дурацкие весёлые мысли и грандиозные планы, хлынувшие в голову, мешали сосредоточиться на главном. Хотя, что сейчас главное, я тоже понять не мог. Ах, да! Пересчитать и упорядочить. Но где? Вернуться домой нельзя. У Лары был выходной. А я бы стал последним дураком, если бы позволил ей узнать о моей удаче. Как говорил белогвардейский поручик из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих»: «Золото нужно одному!» Или кто он там был, штабс-капитан? Чёрт с ним! Как ни посмотри, а стоит только сказать Ларе о деньгах, и она в одну секунду меня выпотрошит.

Я не вернусь домой. Никогда!

Осознав эту простую и радостную мысль, я даже остановился. Слишком всё это было неожиданно. То, о чём я робко мечтал по ночам, осуществилось в одну секунду. А если точнее, в те несколько минут, что взбесившийся банкомат осыпал меня деньгами. Я не мог этого лишиться. Нужно было проявить разум и спокойствие. Не совершить ошибку.

Я снова двинулся по улице. Хотелось курить, но я боялся подойти к ларьку и купить сигарет. Казалось, стоит с кем-то вступить в контакт, и он сразу всё про меня поймёт. В голову пришла неожиданная мысль об оружии. Конечно, теперь мне необходимо оружие. Вряд ли с такими деньгами дела пойдут гладко. Я подумал о старике-дворнике и его пистолете, но эта мысль мне не понравилась. Чтобы купить у него пушку, пришлось бы вернуться назад, к дому, а я и думать об этом не хотел. Нет у меня больше дома. У меня там даже нет дорогих сердцу вещей, которые хотелось бы забрать.

Между тем в голову пришла ещё одна дельная мысль. Но обдумать её толком я не успел. Внезапно меня окликнули. Причём по фамилии. А это всегда звучит немного тревожно.

– Эй, Хлебников! Минута осталась.

Передо мной стоял менеджер Рома. Задумавшись о великом грядущем, я и не заметил, как пришёл на работу. Это вышло случайно, на автомате. Рома как раз вышел покурить к служебному входу.

– Живо иди, переодевайся, – сказал он. – Ты чего, пьяный? Или с похмелья? Что это за походка у тебя? Как будто обосрался.

Я молча смотрел на него.

– Я напишу докладную, – сказал Рома. – О премии можешь забыть.

Он любил издеваться.

– О премии? – переспросил я, раздумывая, то ли рассмеяться ему в лицо, то ли плюнуть.

– О премии, – повторил он. – Ну, точно. Ты или пьяный, или с похмелья. Или вообще под наркотиками. Я тебя отстраню от работы. Пойдёшь мыть туалеты, пока за ум не возьмёшься.

– Дай-ка сигарету.

Он послушно протянул. Я закурил, затянулся, выдохнул облако. Голова слегка поплыла. Шикарно. Я богат. Я наконец-то раздобыл сигарету. И этого идиота можно смело послать по известному адресу.

– Я увольняюсь, – сказал я.

– В смысле?

– Ухожу. Вставай сам к плите.

– Погоди-ка, так нельзя. Во-первых, ты должен написать заявление заранее, во-вторых, ты должен отработать положенные по закону две недели, в-третьих…

Я ухмыльнулся и выдул ему в лицо дым, потом бросил сигарету через плечо (чуть в лоб себе не попал) и пошёл прочь. Та дельная мысль, от которой он меня отвлёк, окончательно оформилась. Я решил воплотить её в жизнь.

Загрузка...