8осемь

Глава 3. Чувства без названия

— Выходи за меня!

Я вздернула бровь в вопросительном жесте, а все ли у него с головой хорошо?

— Ага, обязательно! — отвечаю я, вставая с кровати, пытаясь быстрее удрать на кухню.

Эйти вскакивает следом и бежит за мной, придерживая меня за локоть, его натренированные руки крепко вцепились в мои кости, но я упорно следую к своей цели, где-то там есть скалка, буду отбиваться. — Я серьёзно, стань моей женой!

Торможу, резко разворачиваясь, снова втыкаясь носом в совершенно не потную, как в первый раз, грудь Гордона, мой нос никакая медицинская страховка не спасет.

— Я тоже, серьезно. Выйду! — вот только найду скалку, на крайний случай молоток для отбивной и так выйду, что забудешь что такое супружеский долг вообще!

— Когда?! — не отстает он, прицепившись, как клещ к пятой точке.

Буквально дотащив нас до кухни, я торможу у стола, оглядываясь в поисках спасительного оружия, параллельно раздумывая над ответом. Он просто невыносим!

— Когда? — я увидела скалку, торчащую из-за полки с тарелки, — дай-ка подумаю, может быть, когда завоюю мир?! А вот, кстати, и план захвата, на холодильнике! Подожди лет сто пятьдесят!

— Я люблю тебя! — Эйти пытается обхватить меня руками, но я при виде опасности, как кенгуру ловко отпрыгиваю назад на безопасное расстояние, отказавшись от скалки, посадят ведь. Где же эта Моника, которая так нужна?! Ее грудь была бы отличным отвлекающим маневром!

— А я люблю солиста The Cure, но я же не хочу за него замуж! — кричу в ответ, натыкаясь спиной на входную дверь, в которую так вовремя кто-то стучит. Одним рывком я открываю дверь и вижу… Эда?!

Я и Макс сразу меняемся в лице, если у меня появилось чувство облегчения в каждой частичке тела, то вот у парня проскользнуло что-то среднее между выражением лица Майка Тайсона в лучшие бойцовские годы и быка на корриде.

— Привет! — в один голос говорим мы и пересматриваемся, я отступаю в сторону, пропуская Сент Лоу в гостиную, — ты пришел. — Чуть слышно произношу я, одними губами и невесомо касаюсь его руки, пока Гордон делает умный вид с лицом Тайсона.

Эдвард кивает Максу, садясь на мой диван.

— Я решил дать тебе второй шанс. — Слова Сент Лоу срываются так громко, что я вздрагиваю и понимаю, что эти двое снова могут сцепиться как две макаки за блоху. — Ты получила мое смс?

Я нервно киваю, так как Эйти подсаживается к Лоу и смотрит заинтересованными глазами на нас двоих, хмуря брови и прикусывая губы. Меня бросает в дрожь, и я хочу провалиться куда-нибудь глубоко, и где меня не будет мучить совесть.

— Какое сообщение? — Макс взглядом показывает что разговор о бредовой свадьбе не завершен. Я сглатываю ком в горле, больше похожий на катушку восьмикилограммового сыра и начинаю учащенно дышать, это кошмар какой-то!

— Ты не сказала ему? — чертов Эдвард, он что смерти моей хочет?!

— О чем не сказала?! — Гордон снова звереет и, я пяткой чувствую, что он отомстит за свою разбитую губу…

— Я… — не знаю что сказать.

— Ты обуза для нее и дня наших отношений! — резко заявляет Эд, толкая Макса с моего несчастного дивана, — она любит меня!

— Что-о-о-о?! — в голос воплю я и Макс, — любит?!

— Она меня любит! — Эйти толкает Эдварда в ответ, и он падает с дивана, но быстро поднимается, снова посылая в мою сторону укоризненный взгляд, — но ты же обещала стать прежней! Он не достоит тебя! Гордон ты тупой мешок с мышцами!

— Тихо! — встреваю я в спор, — вы меня забыли спросить, да что с вами вообще?! Я не люблю вас!

Парни затихают, вздох облегчения слетает с губ, наконец, они услышали меня. Схватившись за голову, пытаюсь судорожно придумать, как выкинуть их из дома.

— Конечно, потому что она любит меня.

Мои волосы стали дыбом везде, где можно, кожа покрылась мурашками размерами со стадо мамонтов, не дыша, я смотрю через плечо и вижу тренера Блейка, который стоит перед нами тремя в одном полотенце, как тогда в душевой.

— НЕТ!!!

Глухой удар. Я открываю глаза от резкой боли. Они меня убили!

Вот я лежу на полу в своей комнате, и сейчас приедут коронеры и очертят мой холодный и до чертиков испуганный труп мелом. Но самое не обидное, что после смерти я попала в рай, здесь так тихо и спокойно, я шевелю пальцами на руках и ногах, они послушно выполняют мои команды.

— Х-р-р-р! — раздается на всю комнату.

Я вытягиваю шею и вижу перед собой ногу, свисающую с моей кровати. Кроссовка с изображением Джордана, глаза суживаются, и я понимаю, что готова убить каждого мужика попавшегося на моем пути! Собрав себя с пола, после падения с кровати, я понимаю, что меня никто не убивал, а этот гад Гордон бессовестно пользуется моей кроватью в личных целях. Вспомнив этот ужасный, леденящий душу кошмар я злюсь еще больше.

Запрыгнув обратно на кровать, я со всем силы обрушила руку на живот Макса, нарушая обещание, больше не распускать руки.

— А ну вставай!!! Мало того что в жизни достали, так теперь еще и во снах прохода не даете! — вопила я, дубася Эйти подушкой, которая так вовремя оказалась под моей рукой. — Вставай!!!

Видимо я неудачно упала, так как у этого переростка какая-то особенная фаза сна, потому что он даже виду не подал, а вот мою подушку можно смело выбрасывать, вместе с перьями, которые разлетелись по всей комнате.

Вражеские слезы волной отчаяния подступали к глазам, так как я ничего не могла поделать с этим амбалом, раскидавшим свое сексуальное тело по всей моей кровати, а ему все равно места мала.

Спрыгнув с кровати, громко топая пятками, я прошлепала в ванную, смывая с лица все признаки зарождения истерики. Мыслить здраво не получалось, да и как тут будешь мыслить, когда у тебя почти серой мышки в спальне лежит звезда школы и даже не подает признаков жизни.

Схватив стаканчик для зубной щетки, я налила туда ледяной воды, надеясь вылить содержимое на Эйти. Аккуратно, не расплескав ни капли, я добралась до кровати. На часах было три часа двадцать пять минут, не понимаю, как мы уснули вместе, даже не предприняв попытки, убить друг друга.

Подняв стаканчик над его головой, я передумала. Рука предательски дрогнула, посмотрела бы я на того, кто посмел, например, вылить ведро краски на Джоконду. Конечно Эйти не такой урод как эта тетка с улыбкой маньяка, но…

Поставив стакан на тумбочку, я залезла на кровать, подминая под себя ноги. Макс лежал на спине, его грудь плавно поднималась, а звездные руки лежали одна на животе, а другая… другая неожиданно провела по тому месту, где пару минут назад спала я, нащупывая меня?

— Что? — вслух сказала я, не веря своим вывалившимся из орбит глазам, чуть пододвинувшись к его руке, она так и осталось на том месте, где сидела я.

Свет луны проникал через шторы, так что освещала его лицо. Надо же, а так и не скажешь, глядя на эту умилительную картину, что он такой придурок. Наверное, я бы даже могла полюбить этого парня, если бы он был всегда таким спящим!

Я сидела так некоторое время, но сон взял свое, мне жутко захотелось растянуться на своей постели, но Макс затруднил эту задачу в разы. Немного пострадав, я завалилась рядом, сворачиваясь калачиком, так чтобы видеть его лицо, которое на данный момент не предвещало никакого подвоха.

Закрыв глаза, я переступила черту.

Мои пальцы переплелись с пальцами Эйти, пусть хотя бы сейчас, ведь это ничего не значит…

Кажется, я слишком много думаю и разговариваю сама с собой.

Заткнись уже!

Утро было прохладным, я ощущала это всем закоченевшим телом, не смотря на то, что была укрыта шерстяным пледом. Я открыла заспанные глаза, пытаясь пошевелиться, тело затекло от неудобной позы. Эйти не было рядом. Резко поднявшись, я посмотрела по сторонам, окно было открыто…

Немного разочаровавшись, я слезла с теплой постели, чтобы закрыть его, вместе со мной, свалился небольшой листок бумаги, сложенный пополам. Наверняка, это тот самый план по захвату мира с моего холодильника из моего сна.

Прочитав содержимое, я улыбнулась, выуживая перо из локона волос.

"Это лучшая ночь в моей жизни, исключая перья с которыми я проснулся".

Утром приехали родители. Счастью, валившему из моих ушей в виде пара не было придела! Мало того, что мама оттаскала меня за щеки, будучи полностью уверенной, что за время ее отсутствия они похудели, так еще и свитер мне привезла! Круче чем у Бриджет Джонс в одноименном фильме. Мило скалясь на это анти чудо света, я скорее запихнула кусок пестрой шерсти в шкаф. Папа сочувственно улыбнулся и подмигнул. Конечно, он понимал, что мама одержима деревенским хендмейдом, но, черт побери, папа мог закрыть ее в номере и не пускать в магазин, при этом для страховки, смыть кредитки в унитаз для общего спокойствия.

— Милая? — мама подала звонкий голос, от которого я немного отвыкла за эти дни, — вы с Моникой снова в ссоре?

Я повела бровью, данным маневром я научилась владеть в совершенстве. Щедро улыбаясь, мама в надежде выдохнула, как обычно складывая руки на коленях в ожидании моего ответа.

— Нет, мам, не снова… это наше хроническое состояние. По напряженности равное Холодной войне, и поверь, если бы я могла, то показала бы ей такую кузькину мать, что Хрущев со своей тапкой от зависти на том свете заикал!

Пока Рейчел переваривала мои знания в тапковых войнах, я ретировалась в ванную, приводить себя в порядок, после страстного боя подушкой (а вернее — избиения) спящего красавца.

Хорошо, что перья я успела утилизировать до приезда родителей, иначе пришлось бы долго объяснять им, у кого это был такой активный процесс оперения, да еще и в комнате их примерной дочери с единственной трезвой головой во всем семействе…

Пребывание на кухне, которая не превратилась в поле боя сковородками двух обезумевших сестер, прошло хорошо. Каждый почти молча проглотил свой завтрак, и лишь мама вставляла короткие реплики относительно глубокого декольте Моники, глядя на которое папа невольно начинал краснеть, и моей слишком кислой мины на лице, при виде всей этой картины.

Утренний восторг от милейшей записки Эйти испарился при взгляде на сестру. Настроение в конец съехало на отрицательное значение, стало так плохо, что кусок бекона вставал поперек горла. Извинившись с набитым ртом, я выбралась из-за стола, добралась до ванной на первом этаже, выплевывая все в унитаз. Прополоскав рот, я сбрызнула лицо прохладной водой.

Быстро поднявшись в свою комнату, я осмотрела место сна Эйти, схватила сумку и не спеша потопала в школу по пустынной улице нашего квартала.

Осень приехала вместе с моими родителями, пар шел изо рта, пальцы рук начали мерзнуть, как пришибленная снегом ворона я съежилась, упрямо топая по дороге, раздумывая под очередную печальную песню…

До школы оставалось пересечь одну улицу и срезать через двор с той самой собакой, которая портит мои пешие прогулки по утрам. Сделав пару шагов, я затормозила, так как передо мной остановилась черная машина, тот самый Мерседес, того самого тренера.

Сделав вид, что не заметила машину, которая чуть не отдавила мне обе ноги, я гордо прошлепала вперед, мечтая натравить того пса на стального коня слишком надоедливого тренера. Громкий сигнал перебил мою песню, наушник как назло вывалился из уха.

— Макс Джеймс! — видимо Блейк Кроуфорд решил воспользоваться моментом, пуская в ход приказной тон, в ответ которому был мой недовольный взгляд и такое же недружелюбное приветствие.

— Господи, вы что? Решили разом устроить Армагеддон моему несчастному мозгу?! — после этих слов лицо тренера приняло совершенно растерянный вид, — я иду в школу! — брякнула напоследок, разворачиваясь и, слава богам, что Кроуфорд был настолько умен, что решил не догонять меня. Иначе вне школы я и накостылять могу, глубоко плюя на его неприкосновенный статус.

Черный Мерседес уехал, оставляя меня далеко позади своей тюнингованной задницы. Судя по событиям текущего утра, оставался только Эдвард с очередной истерикой о моем поведении и его обидах, отлично, я придумаю, что сказать и ему!

Остальные полкилометра до школы прошли спокойно без всяких подкатов со стороны любого из участников супер тройки. Народ не спешил заходить в корпус школы, я увидела, как Моника приехала на своей машине и меня тут же посетила мысль спустить ей колеса, раз уж сиськи не могу. Будем в равных условиях удирать от дворовых собак…хотя бы.

Сестра зависла на ступеньках, что-то бурно обсуждая со своей соседкой помпономахальщицей, замечательно. Сама того не подозревая, она перекрыла мне путь в школу, потоптавшись на месте, я решила подождать, когда ее блондинистая башка скроется за дверьми кампуса. Благо до начала урока по естествознанию оставалось пятнадцать минут, наверно я не должна замерзнуть за это время…

Прошло минут пять и я уже не чувствовала носа, ног, радуясь, что большой палец на правой руке, еще в состоянии переключать треки в плеере. Я сидела на лавочке, делая вид, что мне жуть как весело морозить задницу, считая облачка на сером небе.

Мой спектакль окоченевшего тела прервал шикарный черный Шевроле Тахо затормозивший у школы, следом за которым встал до боли знакомый Порше. Хм, это уже интересно. Не знай, я, что вторая машина, тачка Эйти, то подумала бы, что приехала супер звезда с отрядом спецназа в Шевроле для охраны. Я мигом встрепенулась, замечая, что Моника, наконец, зашла в корпус, оторвав примерзшую попу от скамейки, я быстрыми шагами направилась в сторону входа. Дверь внедорожника открылась, оттуда вышел подтянутый мужчина, чуть выше Макса, который хмуро посмотрел на машину моего ночного гостя. Завидует что ли?

Что-то здесь не так, умышленно замедлив шаг, я стала наблюдать. Гордон выбрался из своего спорт кара, громко хлопая дверью, прямо-таки как я холодильником, когда там пусто. Мужчина что-то сказал Эйти, парень в ответ махнул рукой, пытаясь закинуть сумку на плечо, можно было сказать, что Макс нервничал.

Тянуть я больше не могла, поэтому стараясь не смотреть на двух истуканов, я прошмыгнула между машинами, улавливая громко сказанные слова из их эмоционального разговора.

— Мы еще поговорим об этом! — жестко и совершенно не сдержанно приказал мужчина.

— Я уже выбрал! — рявкнул в ответ парень.

— Разговор не окончен Макс!

Дальше я не услышала, передо мной словно из неоткуда вырос Эдвард-надутые-губы. Я сделала вид, что не заметила его и попыталась проскользнуть мимо. Но это было похоже на то, если бы слон попытался пролезть в мышиную нору, в очень маленькую нору…

— Даже не поздороваешься? — высокомерно сказал парень, преграждая мне путь, ставя заслон из своего прекрасно пахнущего тела, снова этот аромат, со дня нашего первого знакомства…

— Привет. — Через сжатые зубы прорычала я. Не то, что бы я уж так сильно обиделась, просто от холода мне жутко захотелось писать, так что в ушах плескалось!

— Очень… хм, официально. — Сент Лоу легко засмеялся, будто и не промывал мне мозг последние дни, — ты не ответила вчера, значит, с этим Гордоном тебя что-то связывает?

Я повернулась в сторону Макса, он и тот мужчина так же шли к входу, только вот, Эйти "заноза" превратился в совершенно унылого парня, опустив голову и смотря себе под ноги. Глядя на него, я неожиданно загрустила, писать захотелось еще больше, был вариант заплакать, тем самым снизив нагрузку на мочевой пузырь, и… щелчок перед моим посиневшим носом вернул меня на землю нашей проклятой школы.

— Тебе-то какое дело, — как можно безразличнее парировала я, не переставая думать о перемене Эйти и туалете, — слушай, мне пора в туа… на урок! — чуть не проболталась я, оттого, что моча уже в голову ударила, — в общем как вернется тот милый британец, ударивший меня дверью, сообщи!

Я уже мысленно сорвалась в туалет, как Лоу поймал меня за руку, задерживая.

— Пусть вернется та Макс, которая мне нравилась!

— Пусти! — обида вырвалась вместе со словами, я дернулась, не удержала равновесие и налетела на что-то большое, теплое и очень высокое.

— Девушка еще только утро, а вы уже на ногах не ровно стоите! — насмешливо сказал тот самый мужчина, налететь на которого я имела "счастье". — Макс? — позвал он.

Я с замиранием посмотрела на очень серьезного Эйти, его презрительный взгляд почти убил Эда, вдобавок задевая меня своей негативной волной. Ну и утро!

Рот открылся, чтобы хоть что-то сказать, но смелости не хватило, и этот кинг-конг в костюме совершенно сбил меня с мысли, практически обвиняя в том, что я пьяная, а я ведь всего лишь на всего писать хочу! Изверг, чтобы тебя в Бронксе ночью приспичило!

Эйти прошел мимо меня. От того романтичного паренька, вылезшего из моего окна утром осталась лишь куртка в которой он был вчера вечером. Прискорбно. Отпихнув со своего пути Эда, я, наконец, побежала в туалет!

Через несколько минут совершенно счастливая, я добралась до нужного кабинета и получила там втык, за двухминутное опоздание. Пройдя на свое место, я уселась. Достала тетрадь и потрепанный учебник, видимо кого-то слишком часто били им по голове для лучшего усвоения материала по естествознанию.

Следом получил втык Эд, вошедший и севший передо мной, дальше был Эйти, которому не сказали и слова, почти не отрывая ног от пола, он дошел до места за моей спиной, швырнул ранец, громко отодвинул стул и сел, демонстративно кидая учебник на парту. Даже декольте Моники не было таким вызывающим, как его поведение.

— У вас все хорошо, Макс? — поинтересовался учитель, но не для того, чтобы сделать замечание, а лишь убедиться… это было вежливо.

— Лучше не бывает, мать вашу. — Гордон явно не получил пользы от ночи со мной, как говорится с кем поведешься от того и наберешься, видимо набрался моей злости.

Одноклассники стали перешептываться, потому что учитель не сказал и слова в ответ, даже рот не открыл. Я сидела немного удивленная, в этот выскочка Сент Лоу ухмылялся.

Урок начался, меня пару раз спросили, но я не смогла толком ответить, думая, что же такого произошло. Поерзав на попе, я достала листок и как можно ровнее вывела записку.

"Хочешь поговорить?"

Скомканный листочек тут же оказался на его парте и с еще большей скоростью, метким броском баскетболиста он вернулся обратно, быстрее, чем его сказанное "нет".

Решив не злить Эйти еще больше, я уткнулась в учебник, вникая в основные теории, какой-то труднопроизносимой фигни.

Остаток дня прошел замечательно, я никому не нагрубила и ко мне никто не приставал. Домой я добралась без приключений, кажется, пес из-под забора так же решил полностью игнорировать меня, как и Эйти, Эд, и тренер.

Моника отправилась на тренировку после школы, поэтому сбежав от родителей, я спряталась в комнате, разбирая домашку и слушая музыку. Я так усердно ее разбирала, что не заметила, как уснула прямо за столом перед своим любимым мужчиной — компьютером.

Проснулась довольно поздно, за окном было темно, и я была уверенна, что половина конспекта на котором я уснула, отпечаталась на моем лбе. Потянувшись как кошка, разминая все затекшие от неудобного сна косточки, я почесала затылок, решив перебраться на кровать.

Немного побродив по комнате в поисках спальной футболки, я заметила странный блик за окном. Замечательно, теперь еще и зеленые гуманоиды приперлись по мою душу. Я наглым образом высунула голову в окно, холод сразу ударил по ушам.

— Какого черта?! — прорычала я, чуть не снося раму затылком от злости. Футболка для сна полетела в сторону, а сама я пошла, скандалить на улицу…

— Я требую адвоката! — почти ревя, заявила я. Женщина-офицер удручающе посмотрела на мое испуганное лицо и покачала головой. — Тогда родителей!

Двумя часами ранее.

Споткнувшись о конверсы у порога, я чудом увернулась от лобового столкновения с дверью, выставив вперед руку. Во мне буквально кипел вулкан злости, грозивший взрывом из слюней и возможно соплей. Я простудилась — спасибо погоде и чертовой скамье (ну на самом деле я виню сестру). На лету застегивая куртку и обувая те самые конверсы, я пробралась мимо комнаты родителей, которые наверняка уже видели красочные сны о трёхэтажных виллах на Карибах. Большие напольные часы в гостиной показывали без восьми минут двенадцать. Перебежав гостиную, я тихонько открыла дверь и выскользнула на улицу, заранее сжимая руки в кулаки, жалея о том, что дома нет биты.

За считанные секунды я оказалась рядом с машиной, фары потухли и мотор затих. Дверь Мерседеса открылась.

— Вам не кажется, что это уже слишком! — проворчала я, стараясь не повышать голос, дабы не привлечь внимания соседей и не дай бог разбудить родителей. — Это преследование?

Тренер Блейк как всегда улыбнулся, вылезая из салона. Выглядел он так, будто собрался в дорогой клуб снимать шлюх.

— Нет, просто визит вежливости. — Кроуфорд посмотрел на расстояние между нами, мне не нравилось все это, поэтому я не рискнула подходить к нему ближе, чем на метр. — Не разбудил, надеюсь?

— Нет, не разбудил и ваше счастье, что этого не произошло! Это не визит вежливости, из вежливости приносят апельсины в больницу и руку подавали девушкам в прошлом веке, а это некорректное поведение моего учителя! — не говоря о поцелуях в кабинете.

Блейк уловил суть моей тирады, почесав затылок, он уселся на капот машины, складывая руки на груди.

— Я проезжал мимо и решил узнать одну вещь, — Кроуфорд выждал паузу, полагая, что я снова зальюсь гневной речью, но этого не последовало. — Разреши спросить и я уеду.

Я была готова сделать что угодно, лишь бы он свалил с дороги у моего дома. Немой кивок головой дал добро.

— Ты встречаешься с Максом Гордоном?

Наверно не будь я у собственного дома, то давно бы устроила скандал с рукоприкладством, невзирая на то, что передо мной стоит школьный физрук прекрасный как Аполлон.

— Это самый популярный вопрос уходящего дня? — зло прошипела я, — если да, то вот вам всем ответ, НЕТ!!! — я развернулась от тренера, смотря на дом… — передайте это всем, и даже можете опубликовать новость в интернете, теперь у ВАС есть мое официальное подтверждение!

— Хорошо, это все, что я хотел услышать. — Тренер сполз с капота, открывая пассажирскую дверку.

— Постойте, что это значит? — любопытство взяло верх над злостью.

— Просто не позволяй ему играть с тобой, этот парень не из тех, кто готов поменять всю свою жизнь ради какой-то дикарки. Это просто дружеский совет. Не более. — Блейк залез в машину и через пару секунд, визжа шинами, сорвался с места, окутывая меня дымом из выхлопной трубы…

— Я не дикарка! — выкрикнула я, сдерживая слезы обиды, — я просто другая…

Не смотря на простуду и адский холод, домой идти совершенно не хотелось. Слова тренера были обидными до глубины души, как пощечина Валуева, они доставили мне такую боль, что я снова впала в мысленный ступор. Неужели быть другой, означает то, что ты дикарка, отброс или фрик?

А как же хваленые американские свободы? Смахнув слезинки и шмыгнув носом, я обняла себя руками, пытаясь согреться. Фонарь над головой потух, улицу освещали лишь дорожные столбы.

Пар от дыхания летел в сторону, расходясь причудливыми зигзагами, освещенными ночным небом и ярким светом луны.

Обидно. Какой-бы я не была, меня все равно не понимают. Может, меня просто не хотят принять? И где справедливость в этом мире, уж лучше бы я родилась одуванчиком придорожным! Пнули одуванчик — сдулся. А тут… пнули, но ты все равно остаешься… и тебе больно…

Шаги по гравиевой дорожке у моего дома напугали меня до чертиков, задержав дыхание, я снова пожалела об отсутствии биты! Грузные, волочащиеся шаги вминали камни еще глубже в грунт. Человек этот был тяжелым, но быстрым. Кто-то киллера нанял? Так и знала, что за связь с этими тремя красавцами меня кто-нибудь закажет. Прощай мир, скоро я стану ромашкой!

Я съежилась, силясь слиться с окружающим меня пространством, даже глаза закрыла, чтобы никак себя не выдать. Шаги прекратились, но человек этот был тут, я приоткрыла один глаз. Сквозь полу приподнятое веко я каким-то чудом смогла разглядеть, что ночной гость стоял ко мне затылком, чисто инстинктивно я начала шарить рукой по ступенькам, в надежде найти хоть что-нибудь для самозащиты. И нашарила какую-то палку, похожую на рейку от обшивки дома. Крепко сжав ее и полностью уверяя себя, что держу в руках оружие пусть не массового, но уж точно меткого поражения, встала. На цыпочках, как шпионка-недолетка, неслышно прокралась по дорожке рядом с газоном и как вдарю по хребту!

— Получай, гад! — я замахнулась во второй раз, но ночной маньяк завопил как девчонка и сложился чуть ли не пополам. — Будешь знать, как пугать невинных девушек!

— А-а-а-а-а, Макс, ты сдурела?! Твою мать, мне же больно!!!

Со злости я еще раз ударила его по спине, отшвыривая палку в сторону, рука вцепилась в его ворот.

— Гордон?! — разъяренно прорычала я, глядя, кажется в лицо.

Он открыл рот, сражая меня крепким алкогольным запахом, от которого окосеть самой не такая уж и проблема.

— Нет, чупакабра на хрен! — пьяный Эйти совершенно не следил за выражениями. — Хватит меня бить, я так до свадьбы не доживу! — Макс начал смеяться, так сильно, что я тряслась от его смеха вместе с ним. Пришлось одернуть руку, а то от таких вибраций недолго сотрясение мозга получить.

Парень выпрямился и стоял почти ровно… ну, немного кренясь на правую сторону.

— Слушай ты, пизанская башня, вали отсюда! — приказала я, совершенно недовольная контрольным визитом теперь еще и Эйти. — Мне завтра в школу идти, люди должны спать, и тебе советую!

Гордон пробубнил что-то на непонятном моим ушам языке.

Нахмурив брови, я решила оставить попытки понять его марсиано-суахильское наречие и махнула рукой.

— Макс, серьезно, тебе нужно домой. — Я решила сменить агрессивную линию поведения на дружелюбную, чтобы он, наконец, отправился домой и протрезвел. — Если ты хочешь поговорить, мы сделаем это в школе!

— Нет, ты… предлагала сегодня в записке, я хочу поговорить с тобой, пожалу-у-у-у-йста! — заканючил он, и я готова поклясться, что Гордон подпрыгивал на месте как нетерпеливый ребенок, который хочет писать.

— В школе, — мой ответ был категоричен, — ты отшил меня и напился. Теперь моя очередь отшить тебя!

Эйти развернулся и бросил мне свое небрежное:

— Ну и черт с тобой, Джеймс!

— И тебе того же! — рявкнула я. — Катись, парень который не любит дикарок!

— Хорошо! — передразнил моим же тоном он.

Я показала ему неприличный жест в спину и затопала на уже остывшее крыльцо, спотыкаясь о собственную ногу. Плюхнувшись на деревянные доски, я закрутила рукава куртки, оттого что мне неожиданно стало жарко, уши горели, как и щеки…

Тоже мне, звезда школы! Я вскочила на ноги и треснула себя по лбу. Он же пьяный!

Его шаги перестали быть слышными.

— Это самая худшая ночь в моей жизни!!! — говоря это, я зачем-то посмотрела на звездное небо, ожидая кары небесной, но на голову мне ничего не свалилось, поэтому я рванула за Максом. Если с ним, что-нибудь случится, я себя не прощу, ведь я его прогнала…

Выбежав на дорогу, я увидела свет габаритных огней его Порше. Вспомнив все навыки быстрого бега, я прибавила скорости и через полминуты оказалась рядом с машиной. Я дернула за ручку пассажирской двери, мне на встречу вывалилась бутылку, которую я умудрилась поймать. Не спрашивая его разрешения, я плюхнулась на сиденье, открутила крышку и вылила содержимое бутылки на дорогу, затем захлопнула дверь. И если мое вторжение не вызвало и капли возмущения, то на маневр с бутылкой его терпение почему-то не распространялось….

— Это же Джек Дэниэлс, сто баксов за бутылку! — Эйти вырвал пустую тару из моих рук, посмотрел на нее с сожалением и вышвырнул в свое открытое окно. — Черт, зачем ты пришла?! — парень уперся головой в руль, накрывая ее двумя руками.

— Чтобы… чтобы поговорить! — соврала я.

— Уходи, — невнятно сказал парень, не отрывая лба от руля.

— Нет, — упрямо заявила я, — давай отвезем тебя домой!

— Ага, я похож на идиота? — Макс резко выпрямился, глядя на меня.

— Вообще-то да.

В ответ на мои слова, Гордон завел мотор и резко дернулся с места, быстро набирая скорость.

Я вцепилась руками за панель перед собой, успев тысячу раз пожалеть о том, что пошла за ним.

— Куда… — Эйти круто вошел в поворот, выезжая на улицу, ведущую в центр города, — куда ты едешь?! — наконец выкрикнула я, потирая плечо, которым ударилась о дверь. — Домой?

— О да, — черт побери, он сошел с ума.

Спустя пять минут украденных у ночного Трентона, Восьмерка затормозил. Я открыла крепко зажмуренные глаза, надеясь, что мы не умерли. Передо мной сверкала синим цветом вывеска: "Восемь холмов".

— Бар?!

— Ты думала, я еду домой? — парень открыл дверь и все так же шатаясь, выбрался из машины.

— Ты, привез меня, в чертов бар?! Мне нет восемнадцати даже! — моему возмущению не было предела, как и его пофигизму на это самое мое возмущение.

Фыркнув, я попыталась выбраться из машины, что не вышло с первого раза из-за ее низкой посадки, сильная рука Эйти чуть не выдернула меня вместе с креслом из салона.

— Сегодня это мой дом, выбирай ты со мной? — он не отпускал мою руку, кривовато улыбаясь, полностью уверенный в своем превосходстве.

Я упрямо замотала головой, выдергивая руку из его хватки. От всех этих дерганий, запястье ужасно ныло.

— Иди ты!

— Хм, у тебя был выбор, и не говори, что я тебе не давал его…

Эйти засунул руки в карманы джинсов, расслаблено ковыляя в сторону бара.

— Спасибо! — выплюнула я, топая в противоположенную сторону от него и бара. Я не сделала и пяти шагов, как услышала громкий гогот и смех из-за угла впереди стоящего здания, оттуда вырулила кучка здоровых парней, которые шли прямо на меня. Я посмотрела назад, где Макс словно зная, что я передумаю, шел слишком медленно. — Черт, я с тобой!

Эйти ничего не сказал, понурив голову, я встала рядом с ним. Парень показал вышибале удостоверение личности.

— Она со мной, — в подтверждение этого, Гордон сунул лысому громиле в байкерских штанах, купюру наличие в пятьдесят единиц. Фырча, от недовольства я шмыгнула в открытую дверь, слишком маленькая у меня цена!

— Отдыхай, злюка! — прозвучало у меня где-то за ухом, я обернулась, а след Макса испарился.

Теперь пьяное вождение Эйти казалось мне райским удовольствием по сравнению с этим… ужасом!

Все вокруг меня толкались, дышали перегаром, сигаретным дымом и непременно старались задеть мое нервное тело всеми своими конечностями. Девушки были разукрашены как СВАТовцы, вышедшие на тропу войны, а их короткие юбки были главным ослепляющим оружием и отвлекающим маневром. А про дешёвую попсу, играющую в колонках, вообще молчу! Мои уши загибались в предсмертных судорогах…

— Я убью тебя, Гордон!

Натянув капюшон как можно дальше, закрывая лицо, я попыталась пробраться к барной стойке, надеясь не привлекать внимания, забившись куда-нибудь в уголок. Залезть на высокий стул мне удалось со второй попытки. Водрузив свою задницу на него, я подперла лоб рукой и сделала вид что я невидимка.

Но так думала только я…

— Эй, крошка! — кто-то дернул меня за плечо так сильно, что я чуть со стула не слетела, если бы не зацепилась руками за крышку стойки.

— Я тебе не крошка! — передо мной стоял парень, лет двадцати двух, весь вид которого говорил о том, что он не привык получать отказы…

— А по мне, ты самая настоящая крошка, — этот придурок подсел рядом, улыбаясь. — Давай угощу.

— Угости кого-нибудь другого!

— Оу, да ты строптивая. — Он отвернулся, зовя бармена. — Водки, две двойных.

— Гордон, попадись мне, и я тебя закопаю, — рычала я, не обращая внимания на настойчивого парня.

— Как тебя зовут?

Я раздраженно посмотрела на него из-под капюшона.

— Аноним.

— Хорошо, аноним, проведем целевой опрос. — Парень чуть не вспыхнул от радости, его забавляла моя неразговорчивость.

— Сколько тебе лет?

— В целях сохранения конфиденциальной информации, я воздержусь от ответов, на все твои тупые вопросы! — как не старалась держать себя в руках, вулкан внутри меня взорвался. — Парень, отвали!

— Эй?!

Ударив ладошкой по столу, я спрыгнула со стула.

— Опрос окончен! — передо мной встрял какой-то парень, оттолкнув его, я рванула к выходу.

Проталкиваясь через толпу пьяной публики, я увидела спасительную дверь. Еще пара шагов и я свободна…

— Я не закончил, аноним!

Обернувшись, я увидела перед собой того парня и от приветливости не осталось и следа. Я повернулась, но меня буквально выдернули назад. Его рука схватила меня чуть выше локтя, оттягивая обратно к стойке. Ни мое красноречие, ни злость не стали моими помощниками.

Был только испуг, я не знала кто этот парень, но он вел себя как псих, не терпящий, когда ему возражают. Слезы брызнули из глаз. Как Эйти мог так жестоко поступить?!

— Отпусти! — из последних сил я упиралась и сопротивлялась.

— Что здесь происходит?!

Мы синхронно обернулись.

— Макс?! — отчаянно крикнула я, забывая про все свои обещания убить его при встрече.

— Парень гуляй дальше, — бросил этот социолог, тянущий меня к бару.

— Кому здесь нужно прогуляться, так это тебе. — Эйти схватил меня за другую руку и потянул меня в свою сторону, они тянули так сильно, что была высокая вероятность появления двух половинок моего тела, каждому, чтобы не было обидно.

— Проклятье! — первым меня отпустил тот идиот, я налетела на Гордона, который не растерялся и сразу же обнял меня.

— Ты как? — заботливо спросил Макс, смотря на меня сверху вниз.

Я вцепилась в него как шопоголик на распродаже в сумочку от Биркин.

— Будет лучше, когда мы уйдем отсюда!

— Хорошо, — Эйти взял мою руку и потащил в сторону выхода. Я выдохнула, радуясь тому, что мы уходим.

— Ну и вали, идиотка. — Донеслось до меня, скрипнув зубами, я послушно шла за парнем, старательно делая вид, что не расслышала, пока не врезалась носом в спину Восьмерки.

— Жди здесь. — Приказал Гордон, разворачиваясь. Я поняла, что он задумал…

— Нет, Макс! — выкрикнула я, но было уже поздно.

— Тебе придется на хер, извиниться перед ней. — Голос Макса был таким железным, казалось, что раздастся скрип.

Я, с замиранием сердца, которое предательски скатилось куда-то в носок моих кед, смотрела на двух парней, стоявших друг перед другом и готовых сцепиться в любую секунду.

— Пошел ты. — Медленно произнес второй и тут же получил кулаком в нос…

Началась драка.

Спустя час тридцать я впервые в жизни загремела. Нет не костями… в полицейский участок по северному округу Трентона. Меня сфотографировали на белом фоне с полосатой табличкой в руках, ряд фотографий уголовного портфолио, отлично впишется в мое личное дело. Хорошо что робу не надели. После трех минутных показаний, офицер, не снимая с запястий наручники, провела меня в камеру, которая была совершенно пустой, как и две боковые.

Пожалуй, сейчас можно нарушить правило о молчании.

— Я требую адвоката! — почти ревя, заявила я. Женщина-офицер удручающе посмотрела на мое испуганное лицо и покачала головой. — Тогда родителей!

— Ждите, — просто сказала она и ушла, закрывая дверь на ключ. Наручники сняли.

Участие в драке, посещение бара не достигая совершеннолетия, — эти два пункта перечеркнули все мои промахи в жизни, даже поцелуй с тренером. Я схватилась за голову, даже не представляя, как буду выкручиваться из всей этой ситуации.

Спустя минуту не одной мысли не пришло в голову.

Через сто восемьдесят секунд по пустынному коридору раздались шаги.

— Вы хотите позвонить кому-нибудь?

— Нет, вы все равно позвоните.

Я вскочила со своей лавочки, это был голос Эйти. Через несколько секунд его посадили в соседнюю камеру.

Плюхнувшись обратно, я надула губы и отвернулась.

— Все равно удостоверение поддельное было, — в голосе Гордона была гордость. Я прикусила язык, предпочитая откусить его, чем еще когда-либо заговорить с ним.

— Даже спасибо не скажешь?

Я помотала головой.

— Это спасибо?

Черт, ну и идиот же он. Я повернула голову в его сторону. На бровь Эйти наложили два шва, левая щека поплыла от меткого удара Чака, именно так звали того психа в баре. Гордон не остался в долгу, теперь ему придется покрыть зубную страховку этого парня, так как он не досчитался двух зубов. Я снова отвернулась.

— Серьезно? Ты ничего не скажешь мне?

— Я с тобой не разговариваю.

Макс сипло рассмеялся.

— Разговариваешь!

Я жестом показала, что закрыла рот на замок и выкинула ключ.

— Не убедительно. Ты же знаешь, я не сдамся без боя, тебе придется говорить.

О, да! Без боя ты точно никогда не сдаешься!

Эйти передвинулся впритык к решетке, которая разделяла наши камеры. Это же надо так загреметь, что во всем участке только нас двое в камерах!

Я решила не говорить с ним, но не смотреть на парня я не могла, за эту ночь, кажется, совсем привыкла к его грустным глазам и улыбочкам, совершенно лживым, я же видела, что он по-прежнему что-то не договаривает. Макс оперся спиной об стену, вытягивая ноги далеко вперед.

— Прости. — Я промолчала, но заинтересовалась его монологом. — Я искренне прошу, Макс.

Я чувствовала себя последней дрянью, но все равно молчала, видя как ему тяжело…

— Я не хотел тебя подставить, но, кажется, я только и умею это делать. Наверно ты заслуживаешь друга лучше чем я. — Гордон выдохнул, прикрывая лицо рукой. Костяшки его длинных пальцев были сбиты из-за драки. Если он выбил сустав, то это может быть очень плохим событием в его карьере. Я сглотнула, не выпендривайся в баре, ничего бы не было. — Только идиот мог оставить тебя одну в этой куче таких же идиотов как я. Я просто злился, мне так хотелось поговорить с тобой, а ты… прогнала меня. Но я не держу зла долго, ты ведь пошла за мной, ты заботишься обо мне? — Макс посмотрел на меня, — знаю, что заботишься. Спасибо. Мне важно знать, что кто-то принимает меня таким эгоистом, но… я хочу стать другим, лучше. Открою тебе тайну, я притворяюсь.

Сердце сжалось в комок от его слов, а гордость связала язык в узел. Но ему так нужна была моя поддержка… сама того не замечая, я подвинулась так же впритык к решетке, молча смотря на парня.

— Можешь хотя бы улыбнуться? Я пойму что тебе не все равно? — с надеждой спросил он.

Скромная улыбка появилась на моем лице.

— Спасибо. — Эйти снова затих, потирая переносицу. — Знаешь, почему я притворяюсь?

Немой кивок головы стал сигналом, чтобы Гордон продолжал.

— Вся моя жизнь — притворство! — Макс сглотнул ком в горле, — с самого детства. Ты же поняла, что я из не простой семьи, а мне так хочется быть простым парнем и играть в баскетбол на корте у реки за домом… Мой отец возглавляет крупную инвестиционную фирму в городе, для него есть одна игра — биржевая. Все остальное не серьезно, пустая трата времени и сил. Представляешь?

Моя жизнь это баскетбол, я это баскетбол, а он считает все это пустотой? — Гордон встал и начал ходить по камере, продолжая говорить, ему это было необходимо. — Ты ведь представляешь, что такое для тебя музыка, я вижу это, ты живешь ей, а я живу игрой! Это невероятное ощущение, мяч в руках, глаза тысяч прикованы к твоим рукам и ты для них Бог и Дьявол одновременно, своим пасом, броском, я решаю, кем быть, героем или врагом… и меня хотят этого лишить. Сегодня утром за завтраком отец заявил, что этот сезон для меня последний. Ты бы сказала, что все в моих руках, но он… поставил ультиматум. Если я остаюсь, то наша команда лишится его финансовой поддержки и другие парни с мечтой разобьют свои надежды из-за меня!

Макс сел обратно.

— Что мне делать?! Я не могу подставить своих ребят. И я не могу без игры. Черт, я так устал от всего этого, каждый день отец твердит от Дартмуте и об экономическом факультете. Я стану тупым финансистом, буду просиживать штаны в офисе, чтобы получить компанию в будущем. И никто не спрашивает, хочу ли я этого…

— Ты будешь играть. — Уверенно сказала я. — И ты не подведешь свою команду!

Эйти моргнул от удивления и грустно улыбнулся.

— Спасибо что выслушала.

— Спасибо, что рассказал. — Я протянула ему руку через решетку, парень незамедлительно сжал мою ладонь. — Тебе не за что извиняться. Мы же друзья!

— Друзья, — довольно подхватил он.

— Осталось выбраться отсюда. — Я старалась не подавать вида, как расстроилась из-за его рассказа, поэтому решила быстро перевести тему. — Кто за тобой приедет?

— Не знаю, мое удостоверение личности ненастоящее, может быть, они найдут отца Джейка Швона…

— Мне не повезло, — печально ответила я, — моих родителей наверняка уже везут сюда.

— Все будет лучше, чем у меня, — Эйти отпустил мою руку, — кто-то идет.

Я привстала, вытягивая шею.

Это была женщина офицер.

— Джеймс, у тебя есть один звонок.

Она открыла дверь, выводя меня, я подмигнула Макса, широко улыбаясь, перед тем, как сгореть от стыда, звоня домой. Через минуту, я оказалась у телефона-автомата. Трубку подняли, сонный голос раздался на другом конце провода.

— Вы только не волнуйтесь… — начала я…

Прошло три часа пятьдесят три секунды с начала домашнего ареста, осложненного простудой.

До свободы осталось… лучше сразу сдохнуть! Я даже вспоминать не хочу о том, что было в полицейском участке, когда приехали мои родители. Мало того, что моя мама лезла драться на офицера полиции, который задержал меня, так она еще и грозилась подать в Европейский суд по правам человека, так как такая святая девочка (аминь) как я, не могла попасть в тюрьму. Папа заплатил громадный штраф и выслушал лекцию о том, как лучше воспитывать дочь, у которой с самого рождения иммунитет на внушение со стороны и затычки в ушах в виде вечных наушников. Штраф был таким круглым, прямо таки круглым в квадрате, все не видать мне новой машины…

Теперь я стою на одной социальной ступени с Моникой, глядя на меня родителям наверно становится стыдно.

Моя простуда плавно перетекала из бешеного кашля в дикое чихание, чих был таким сильным, что я боялась, как бы остатки мозга не вылетели через нос. Как звезда в постели, я растянулась, раскидывая ноги и руки в стороны, не сводя больного взгляда с потолка. Интересно, что там с Эйти? Теперь я тоже не люблю его отца, буду звать его Пипи, так как при первом столкновении с ним, я жутко хотела писать. Мистер Пипи, вы плохой отец!

Поморгав глазами, сгоняя слезинку из-за температуры, я перевернулась на живот, уставившись на монитор включенного компьютера, Скайп тоскливо молчал и не оповещал меня о приходе Макса.

В участке я махнула ему рукой, нехотя уходя…

Родители всю дорогу до дома причитали и чуть ли не плакали, удивляясь тому, куда делась их милая и прелестная дочурка. Ответ — потерялась в суровом мире Трентона. Сами виноваты, я, между прочим, не просилась в этот ненормальный город!

Доктор освободил меня от занятий, поэтому дома я совершенно одна, хотя учебный день скоро заканчивается и Моника припрется злорадствовать, она хотя бы в тюрьме не была в отличие от меня. Мой домашний арест немного отличается от жестоких карательных санкций недемократичных родителей. Предки сделали для меня одно единственное исключение, в качестве мотивации. Мне разрешили посещать одно место, которое я выберу. Выбор пал на музыкальный магазин на тридцать пятой улице, хоть так я не сойду с ума за неделю.

Покрутившись на кровати во всех направлениях я так и не нашла удобной точки для сна. Не смотря на болезнь, я твердо решила смотаться, хотя бы в магазин, распространю свои бациллы и захвачу мир! План во все на холодильнике четко врезался в мою память. Сползя с кровати, я нащупала на полу конверсы, стянула штаны со стула и одела мятую клетчатую рубашку, не забывая про куртку, я конечно псих, но жить еще пока хочу. Надо же мир захватить и узнать, в конце концов, что на самом деле хотят от меня эти трое.

Обмотавшись напоследок, шарфом вокруг шеи, как египетская мумия, не пропуская не дюйма открытой кожи, я вышла из дома. Несмотря на солнечный день, погода была отвратной. Ветер сдувал меня с ног, в придачу пытаясь сорвать с шеи шарф. А про шухер в копне моих волос я вообще молчу.

Пока я, преодолевая стихию, топала в магазин, мозг судорожно пытался вспомнить, зачем я собственно иду в этот магазин, если дома меня ждет доклад о Чезаре Борджиа. Если я его не сделаю, ведьма по мировой истории просто скончается от злости и меня прихлопнет. Но назад пути не было, так как до магазина осталось идти всего ничего. Завернув за угол, я вышла на пересечение нужных улиц, еще через пару метров нужная вывеска всплыла перед глазами. Решительно забыв про доклад, я открыла дверь и попала в свой мир. В этом мире много коробок с винилом, ветхие обложки которых собрали слой недельной пыли, где боксы дисков захватаны пальцами безликих любителей искусства, которое глушит печаль. Вздохнув полные легкие воздуха, я довольно улыбнулась, осмотрелась по сторонам, запоминая расположение стеллажей с именными указателями.

Ко мне подошел продыраколенный консультант-продавец с пирсингом в ушах и носу, я любезно отказалась от его услуг и пошла, выбирать себе неизвестную группу для расширения музыкального кругозора. Пальцы неторопливо перебирали пластиковые коробочки с музыкальными дисками, отсеивая непроизносимые названия и сомнительные обложки. Видимо мой настрой немного не соответствовал бесцельному походу сюда. Схватив первый попавшийся диск, я решила вернуться домой и послушать то что выбрала, не сомневаясь в своем поспешном решении, направилась к кассе, чтобы оплатить. Уткнувшись носом, неспешно переставляя ноги, я читала трек лист, ища смысл в заглавиях песен, но не заметила человека впереди себя, на которого впоследствии и налетела, что уже не было для меня чем-то удивительным, я даже рада, что это не дверной косяк или голая грудь Эйти…

— Эй, осторожно. — Кинули мне, раздраженным голосом. Я кивнула головой, в знак того, что больше постараюсь не врезаться в одушевлённые предметы, как голос снова прервал мой незамысловатый путь к кассе. — Макс?

Приехала, черт побери.

— М-м? — промычала я в ответ, поднимая, наконец, глаза на… эту девушку. Я ее точно видела, но не могу вспомнить где. На ней надеты джинсы с дырявыми коленками, растянутая черная футболка, украшенная надписью "move your ass" и очки в простой оправе, ее волосы были собраны в небрежный хвост, а лицо совершенно не тронуто косметикой. В общем, она напоминала мне себя. — Мы знакомы? — неуверенно промямлила я, по-прежнему не оставляя попыток вспомнить кто же она.

— Ты сейчас серьезно, да? — с обидой в голосе заявила девушка.

— Как никогда, — спокойно ответила я, — честно, я не помню тебя. И вряд ли я тебя знаю.

— Я Брук! — девушка широко улыбнулась.

— Брук? — я знала только одну Брук, ту самую, которая пригласила меня к себе на вечеринку.

— Ты была на моей вечеринке!

Мое лицо вытянулось от удивления, эта версия было явно бракованной по сравнению с той девушкой. Я переложила диск в другую руку и еще раз посмотрела на нее.

— Точно! — немного громче, чем положено вскрикнула я, хлопая ее по плечу свободной рукой. — Что с тобой случилось? — она внимательно посмотрела на меня, и я тут же перефразировала вопрос. — В смысле ты какая-то не такая.

Девушка весело рассмеялась, хватая меня под руку, что тоже было удивительно. С этим городом явно что-то не так… Брук затащила меня в отдел с инди-группами, останавливаясь у стеллажа на букву "К".

— Можно сказать что я не такая, хм… такая! Лучше помоги мне выбрать диск! — она подпихнула меня к дискам и я сразу же достала Kings of Leon, последнюю пластинку группы.

— Вот это, отличная вещь. — Я протянула ей диск, Брук посмотрела на него и засунула обратно на полку. — Уже есть и заслушан до дыр!

— Ладно! — мне был брошен вызов, и я с радостью приняла его.

Спустя полчаса в руках Брук было шесть альбомов разных групп, включая зубодробительную альтернативу и душещипательную пластинку с сопливыми балладами.

— А это мне зачем?! — Брук подсунула мне под нос ту самую пластинку с балладами.

— Поверь, иногда они лучше, чем шоколад и никаких калорий! — Я отвела ее от своего носа и вернула в общую стопку с выбранными дисками. — Ну, так что? Это твое новое увлечение, быть не такой как принято? Или ты на самом деле такая?

Брук подошла к кассе, с небольшим грохотом освобождая руки от коробочек. Сверху лежал мой наобум выбранный диск.

— Я заметила одну вещь, — начала она, доставая деньги из кармана. — Мы всегда встречаемся у касс магазина. Забавно. — Подметила она сама себе под нос. — И да, я на самом деле такая, просто в нашей школе, таких как я, нет вообще, то есть теперь есть ты.

— Тогда зачем ты строишь из себя популярную девушку? — проговорила я, выскребывая из карманов десятицентовики, в попытках набрать три бакса за диск. С грохотом я вывалила их в тарелочку рядом с кассой.

Брук хохотнула, протягивая двадцатку парню по ту сторону стойки.

— Я строю лишь одно, замки из песка на пляже, дорогуша. — Она оставила сдачу в качестве чаевых в банке. — Просто популярность сама пришла ко мне.

Я попыталась переварить все, что она сказала и поняла, что на самом деле я нифига не поняла.

Мы забрали наши диски, и вышли из магазина.

Я покосилась на дверь, закрывшуюся за нашими спинами, на этом моя свобода закончилась.

— И как же она пришла к тебе? Ты по ночам кричала, высунувшись из окна комнаты "популярность ловись?" — Брук запихнула стопку в сумку, закрывая ее на замок. Я последовала ее примеру.

— Не верно мыслишь, — девушка медленно шла в сторону от магазина, и это сторона явно не вела нас к моему домашнему аресту. — Я была как ты сейчас, так, что… один популярный парень рядом с тобой сможет сделать из тебя звезду школы.

— Нет уж, звезд и так хватает… на небе! А эти популярные парни ведут себя как шопоголики на распродаже! Лишь бы ухватить, и неважно кого…или за что! — мы отошли на приличное расстояние, еще пару шагов и я могу попасть под пожизненный домашний дурдом. Пришлось остановиться. — Не хочу быть звездой школы!

— Лучше бы думала об этом, когда садилась в машину к Эйти в первый день после вашей потасовки, я уверена, что на тебя ставки принимают, ведь он никогда не задерживается с какой-либо девушкой больше чем на месяц, у тебя есть неделя, чтобы проверить так ли это.

Теперь странные мысли лезли в голову, я и Эйти… это как Том и Джерри, которые обручились! То есть данное предположение совсем не реально, как и наша недопара.

— Почему вы считаете его таким… ужасным? — я снова окунулась в наш последний разговор с парнем, понимая как ему тяжело, — он не такой.

— Хм, а он молодец, ты уже в его сетях. — И почему Брук такая стерва, даже не накрашенная и без боевой амуниции. — И вообще знаешь, что? — заявила девушка.

— Что? — опасливо повторила я, немного отходя в сторону.

— Мне не нравится твое имя! — глаза Брук сузились, выражение лица приобрело слишком умный вид, будто она планировала стратегию развития политики НАТО на ближайшие двадцать лет.

— Прости, что? — я даже запнулась, не сразу догнав, о чем она говорит. — М-мое… имя? — ничего страшного, оно мне тоже не нравится.

— Идем! — она схватила меня за руку и потащила дальше, — буду звать тебя… откуда ты?

— Я из-из… Атланты! — это первое что пришло мне в голову, ведь там я тоже была.

— Решено, Атланта! — меня насильно потащили вверх по улице, — у нас есть важная миссия!

— Я под домашним арестом! — запротестовала я, оглядываясь назад.

— Атланта, не переживай! Твой домашний арест может превратиться в настоящий, если не поможешь мне!

— Я не хочу в тюрьму! — мой голос превзошел себя, люди обернулись.

— А кто туда хочет?! — с легкостью и задором в голосе отсекла мое возражение Брук. — Сейчас все узнаешь.

Через пятнадцать минут мы стояли у витрины магазина, от которого разило за километр. "Аромат Трентона" — оригинальность названия сражала меня своей тупостью, я еле сдерживала смех.

— Видишь его? — Брук указала пальцем на картонку с изображением мужчины.

— Его? — взгляд нацелился на идеального мужика в идеальном костюме с идеальной ценой.

— Эй, прояви уважение! — я тут же получила затрещину, — это Генри Кэвилл!

— Генри… кто?

— Не кто, а мужчина моей мечты! — девушка затащила меня в магазин. Голова сразу же начала болеть.

— И какая же у меня задача?

— Отвлеки продавца!

— Зачем?!

— Зачем-зачем! Пока я буду красть его!

— Брук!!! — я чуть не расплакалась, второй арест за сутки будет явным перебором.

Я тут же полетела в сторону консультанта, снося три банки шампуня на своем пути, задевая все это рукой. Девушка продавец поспешила спасать, не меня, а естественно шампунь, проклиная все на свете, я ненароком уронила еще одну пластиковую бандуру, дико извиняясь за свою неуклюжесть. Моя подстрекательница, уже добралась до заветной картонной башки, обхватывая силуэт руками и как дернет! Продавец автоматически отреагировала на шум, похожий на чих, так что пришлось импровизировать и чихнуть три раза подряд, отвлекая ее вновь. Брук, засунув дядьку подмышку, страусиным галопом рванула через дверь магазина, сигнализируя мне, чтобы я последовала ее примеру. Я резко вскочила на ноги и так же рванула за дверь, достигнув ее в два широких шага.

— Эй?! — послышалось в спину от продавца… — что за… черт!!! Верните парня, он последний!!!

Вприпрыжку я бежала за Брук, которая не видела перед собой никаких преград, ведь теперь мужчина ее мечты был с ней… она неслась как ветер, пока на пути не встал забор. И эта умалишенная оперлась на ограду, перепрыгивая через него.

— Стой! — я задохнулась, на штурм забора сил не осталось, поэтому я просто перевесила руку, затем ногу и заметила уморительную картину.

Брук оперлась спиной о забор, а на ее руках лежал Генри какой-то. Ее лицо было убито горем, я даже не поняла в чем дело, пока не спросила.

— Ты что поранилась?! — я как мешок с песком рухнула за забор, не сводя глаз с девушки, — Брук?!

— Да, нога…

Мои руки тут же коснулись ее ног, пытаясь проверить что с ней, но она не кричала и не корчилась от боли.

— Ты в порядке, — неуверенно ответила я.

— Да не моя нога! Его нога, я сломала ему ногу!

Через сорок минут, мы сидели у Брук дома, приматывая конечность герою-любовнику ее грез клейкой лентой. Все время до дома мы безумно хохотали над нелепостью ситуации, решив напрочь завязать с любыми видами похищений. Параллельно мы поглощали чипсы, запивая все это колой, я помнила про домашний арест, но… лучше уж насладиться свободой в полной мере!

Набрать кило калорий, послушать отличную музыку и просто отлично провести время, мой план.

Напарница по похищению рассказывала смешные истории о школе, а я лишь молча кивала, так как сказать было нечего… но мне так хотелось поделиться с ней мыслями о парнях и даже тренере, но я не доверяла ей.

Время подходило к шести вечера, нужно было уходить.

Пока я собирала свои очки и тапочки, мне пришло смс.

"Завтра на Ривер-Стрит в восемь вечера, приходи не пожалеешь". Номер не определился, но в конце текста была добавлена одинокая буква "Э".

Иногда то что, кажется, не то — что кажется.

Брук не узнала о моем странном сообщении, а я ушла в полной растерянности. В каком-то трансе дошла домой, забыв о том, что я больна и под домашним арестом. Стоило переступить порог, как сопли, снова потекли и осознание четырех стен, накрыли меня неожиданной лавиной, но большей неожиданностью было то, что родители встретили меня не с ремнем, ну или скрученной газетой в трубку, а воплями радости, да так громко, что я испугалась.

— Детка, где ты была? — в голос полным заботы спросили они, обнимая меня. Я подозрительно посмотрела на них, блондинистая голова мамы, добрые глаза папы, вроде бы я знала этих людей, которые меньше суток назад, посадили меня в исправительную тюрягу домашнего режима. — Мы переживали за тебя!

Я посмотрела на часы, время было совсем детско-старческое, восемь часов вечера.

— Я тоже переживала, все-таки мой поступок нанес вам психологическую травму, а где наш главный психотерапевт? — говоря это, я подразумевала Монику. — Повесилась от собственных мыслей? — родители все ещё молчали, — если да, то я рада за нее!

Сейчас действовал принцип "все можно", ведь все равно домашний арест гарантирован с продлением, мой язык окончательно развязался и сейчас жил отдельной словесной жизнью.

— Мак…

— Нет, мам! — пресекла я, топая ногой по ковру. — Сейчас я говорю! — папа захлопал глазами, у него даже усы зашевелились! — Во-первых, я ненавижу твои дурацкие свитеры, со слониками, пингвинами и другими нелепостями и зоопарками! И я терпеть не могу вашего отношения ко мне! Я уже взрослая и не нужно каждый раз гладить меня по голове и тянуть за щеки! И… — мысль неожиданно оборвалась, и папа успел вставить слово в мою тираду…

— Максимилиана Джеймс, мы хотели не наказывать тебя больше, прекратив этот домашний арест, так как испугались, зная твой характер, но сейчас… — папа взглянул на маму, которой я разбила сердце, сказав всю правду о свитерах. — Сейчас, я вынужден подумать правильное ли это решение.

План Б!

— Э-э, мам… — промямлила я, — тот с жирафом, милый, правда! — Рейчел подняла на меня глаза и робко улыбнулась. Хочешь сделать маме приятно? Соври. — И по голове меня можно гладить… только не тяни за щеки, а то они скоро как у бульдога вытянуться и слюни капать будут!

Пока очередной словесный бред слетал с моих губ, пятая точка и правая нога попятились на верхние ступеньки лестницы…

— Милая, нужно было раньше сказать. — Почти голосом полным оправдания и неловкости заявила мама, будто это она школьница, которую отчитала неадекватная мамаша. Звучит жутко!

— Славно, что мы выяснили все это. — В моем папе проснулись полководческие замашки и генеральские нотки в голосе, отрастит усы как у Буденного (да-да, я люблю историю), и возможно я буду бояться его! — Теперь иди наверх и подумай о своем поведении.

Я кивнула и быстро взметнулась по лестнице, закрываясь в комнате. Мой телефон с сообщением просто прожигал карман джинс и мозг. Кто-бы не написал это, ясно одно, ему не все равно на то, что мне все равно. Единственное что движет мной так это интерес, что же такого я могу увидеть на Ривер — Стрит… или кого. Ведь "Э" не последняя буква алфавита…

Остальное время в комнате я провела так сказать с пользой. После прослушанных мной двадцати песен Лайнела Ричи подряд, я испытала дикое желание влюбиться… или убиться от всех этих сентиментальных завываний, которым, кстати говоря, подвывала с не меньшим усердием мартовских котов. Приняв теплый, успокаивающий душ, я, наконец, залезла в свою любимую растянутую и дырявую футболку, а затем завернулась в уютное одеяло, сладко потягиваясь. Время было достаточно подходящее для сна, почти десять вечера, еще раз перечитав сообщение, я прикрыла глаза, до завтра осталось всего два часа с хвостиком…

Теплый луч света норовил выбить мне глаз. Поморщив нос, я приоткрыла левый глаз, солнце слепило яркостью. Либо день теплый, либо я была в коме и уже лето. На часах почти восемь и мне не нужно идти в школу. Хоть какой-то плюс от простуды. Завтра наступило и теперь у меня одна головная боль как сбежать из дома на свидание своей " мечты". Я втянула носом воздух комнаты, пропитанный пылью, которая отчетливо крутилась в солнечном свете. Простуда стала сдавать позиции, дышать было легче, еще один плюс, на свидании не придется обниматься с носовым платком.

Спрыгнув с постели, быстро пробегая по неприветливо холодному полу, я шмыгнула в ванную. Как всегда поразилась своей утренней красоте, особенно в волосах. Где-то час ушел на проведение всех утренних процедур. Еще час я убила на уборку в комнате, а он в свою очередь, нагрузил мои легкие тонной пыли, которую я сняла с дисков, а у меня их очень много. Впору свой магазин открывать.

Покинув комнату, я отправилась на кухню, исполнять свой дочерний долг, помыть посуду, выкинуть мусор и что-нибудь приготовить. Выбор пал на запеканку из сыра и картофеля, все это я сдобрила огромным количеством лука, прекрасно помня о том, что Моника его ненавидит.

Все оставшееся время до семи вечера, я смотрела любимый сериал на ДВД, заливаясь горючими слезами. Когда пришло время хоть как-то привести себя в порядок, я снова отправилась наверх.

Я точно помнила, что где-то в шкафу были мои любимые джинсы, которые я одевала только по праздничным дням (то есть, когда ходила на концерты), в них моя задница выглядела как никогда хорошо, с верхом я решила поступить как обычно, черная футболка, отвлечет от мыслей, что я вырядилась специально. Конверсы и ветровка цвета хаки, дополнили мой почти скромный образ, все-таки джинсы были хороши.

Наспех накрасив глаза тушью, я собрала волосы в хвост и на этом закончила. Через пару минут, словно электричка, я чуть не сшибла Монику на пороге дома, махнула ей рукой и побежала в сторону Ривер — Стрит, наслаждаясь относительно теплой погодой и любимой группой в наушниках. Но потом решила не торопиться, все-таки девушки существа опаздывающие.

Я топталась на площадке рядом с пирсом какое-то время, которое точно перевалило за восемь вечера, на пристани никого не было, кроме пары припозднившихся мальчишек, пускающих кораблики по спокойной вечерней воде. С небольшой грустью я смотрела на них, ведь недалеко назад в прошлом, я одиноко пускала их, мечтая найти друга.

Легкое касание моего плеча вывело меня из печальных мыслей, на секунду сердце замерло, я боялась обернуться и увидеть… Эдварда?!

— Эй, — мягко сказал он, лицо его было так сказать удивленным. — Все хорошо?

Странно, да у парня склероз.

— Ты что забыл?!

— Забыл что?

Точно, Альцгеймер.

— Про встречу?

По его тупеющему лицу можно сказать, что он болен этими двумя болезнями сразу. Я достала телефон и показала ему сообщение.

— А. Это. — Эдвард прозрел и улыбнулся. Да, кажется, вечер будет "незабываемым". — Нет, как я мог забыть!

— На секунду мне показалось, что ты и не помнил. — Я подозрительно посмотрела на Лоу, после всех наших недопониманий его поведение было неожиданным. — Так куда мы идем?

— Слышала к нам приехал Вейки Вейки? Можно сходить и послушать.

Я пожала плечами, где-то в надежде я ждала фейерверк и фонтан из цветов в мою честь.

— Хорошо, — концерт был в старом кинотеатре. Мы шли немного поодаль друг от друга, не решаясь сократить дистанцию хоть на сантиметр. — К чему такая скрытность? — Эдвард снова посмотрел на меня озадаченно и замедлил с ответом. — Ты ведь мог просто подойти и позвать меня погулять, без этого шоу.

— Но сработало же? — Сент Лоу открыл передо мной дверь, пропуская меня вперед. Я вошла и осмотрелась, высокие сводчатые потолки, стремились к куполу, и казалось, уходили в небо.

— Что сработало?

— Тебе стало интересно, кто же это был.

— Немного. — Соврала я, наблюдая за тем, как прямо перед носом Эда вывесили табличку с надписью "билетов нет". Кассир сказал что какой-то гад забрал последние два билета. Мне захотелось пнуть Эда за то, что он так не организовано подготовился к встрече, которую сам же и назначил. — И что теперь? Пойдем кормить уток?

— Если ты хочешь. — Пожав плечами, с неким безразличием ответил Сент Лоу, его глаза будто избегали моего взгляда.

— Знаешь что? — пауза повисла между нами. — Я лучше пойду домой смотреть свой сериал!

Я развернулась, резко открыла дверь, вылетая на улицу. Хотя мне хотелось остаться, но его безразличие не давало мне покоя, в голове крутились тысячу вопросов и предположений, зачем это все?

За спиной были его шаги, конечно же, когда петух клюнул эту британскую задницу, его мыслительные процессы поражали своей скоростью, и он решил действовать.

— Макс, стой!

Я остановилась, возможно, для того, что бы высказаться по поводу этого фарса, но его обезоруживающая улыбка, как луч света на темном небе, шибанула меня так сильно, что я готова была сдаться без боя.

— У меня есть идея! Тебе понравится!

Я не успела, и пикнуть, как меня потащили в неизвестном мне направлении…

— Велодром?! — удручающе просипела я, все еще задыхаясь от быстрой ходьбы. — Издеваешься?

— Нет! — Эд приложил руку к груди, будто клятву на Библии давал. — Поверь, этого ты не забудешь никогда!

— Да, точно. — Я чуть не описалась от страха, когда впервые села на велосипед. Последствия катания были печальными: изогнутое переднее колесо, вмятина в Крайслере папы, после того как этот самый велосипед угодил в него, пока я запуталась в простыне, которую мама повесила на сушку. С тех пор миновало девять лет, но при виде велосипеда мои коленки начинают трястись, а внизу живота скручивается узел от страха. — Сначала забронируй мне место в морге и на кладбище.

— Что все так плохо? — Сент Лоу забавляло мое перепуганное лицо, а я уверена, оно было бледнее прозрачной кожи Майкла Джексона.

Я кивнула, надеясь на то, что на этом он от меня отстанет.

— Я научу тебя и, если будешь падать, то я поймаю. — Он протянул мне руку, за которую я неуверенно взялась и сделала шаг вперед.

— Прямо так и полегчало. — Буркнула я перед верной гибелью. — Скажешь маме, что я любила ее, так же сильно, как и папу, и Монике скажи, что даже после смерти я от нее не отстану!

— Еще пожелания будут?

— Пожалуй, нет, — хотя…

Немного ожидания и пару баксов залога и вот…

— Не все так плохо! — Эдвард подавлял смех, пытаясь прикрыть рот рукой. — И пусть в меня кинут камень, если я вру!

— Вот выйдем на улицу, я тебе камнепад устрою! — Глухо пробубнила я, пялясь на это чудовище в зеркале. На мне был бронешлем, который выглядел как горшок, защита для локтей и коленей и эти жуткие перчатки на руках! — Я похожа на престарелую черепашку-ниндзя!

— Может быть немного! — Сент Лоу снова залился заразительным смехом.

— А-а-а! — я подпрыгнула на месте от злости, когда он со своей ухмылочкой подогнал мне адскую машину на двух колесах. — Если выживу, ты труп!

— По-крайней мере у тебя есть цель, что бы пройти это испытание.

Я уселась на велосипед, ощущая сильные руки на своей талии. Я еще падать не начала, но меня уже держали. Ради этого можно и пережить этот кошмар.

Легкий толчок и…

— П-о-е-х-а-л-и! — прокричала я, ощущая себя велосипедным Гагариным.

Целая жизнь пронеслась перед моими глазами…

— Не все так плохо! — Эдвард шел рядом.

— Второй раз за вечер эта фраза не подействует! — обиженно заявила я, потирая явно ушибленную задницу и ноющий бок.

— Хорошо, все просто ужасно! Я в жизни не видел человека, который катается хуже тебя! Даже моя восьмидесятилетняя бабка лихачит по узким улочкам Ливерпуля!

— Вот только сравнения с твоей престарелой бабушкой мне не хватало для полного самоуничтожения! Процесс уже запущен!

На улице стало совсем темно. Фонари освещали дорогу.

— Ты не могла бы приостановить этот процесс еще на час? — Эд восторженно обогнал меня, останавливаясь прямо передо мной, теперь его глаза буквально сияли от счастья. — У меня есть еще одна идея!

— Никаких велосипедов? — с надеждой в голосе спросила я, все еще вспоминая тот кошмар на треке.

— Обещаю!

Вечер, который начинался как самое неудачное свидание в мире, плавно перетекал в то самое незабываемое…

Как и обещал Эдвард, этот час стоил того, чтобы мои внутренние терзания, наконец, заткнулись.

Мы собрали все аттракционы в приезжем луна-парке и теперь уставшие и счастливые, сидели за столиком в ночном кафе, потягивая горячий шоколад, который гарантированно решит нас сна. Рядом со мной сидел медведь Тедди, с заплатками в виде сердечек, он стал призом, который выиграл для меня Эд.

Наша непринужденная и веселая беседа плавно перетекала к тому, чего я так боялась…

— Я ревную! — вот так просто заявил Сент Лоу, слегка ударяя кулаком по столу.

Напряженная улыбка появилась на моем лице.

— Мы же…

— Этот медведь явно в тебя влюблен!

Мне пришлось потупить минуту, чтобы понять, что это была обычная шутка.

— Не думай, что я легкий приз. — Сказала я медведю, подыгрывая Сент Лоу.

— Ему нечего сказать тебе в ответ. — Эдвард неожиданно взял меня за руку, переплетая свои пальцы с моими.

В памяти всплыл наш поцелуй с вечеринки Брук, я ощущала, как мои щеки начали краснеть.

— Давай сыграем, — Эдвард придвинулся почти впритык ко мне.

— Во что?

— В три вопроса.

Я вздернула бровь, в памяти был двадцать один.

— Я начинаю, — все так же уверенно и нагло говорил Эд. — Если не отвечаешь, я задаю вопрос снова.

Я кивнула, он не Эйти и мне не стоит ждать вопросов о том, какой у меня размер груди.

— Что ты чувствуешь к Максу?

Губы начали шевелиться в ответ, формулируя ответ, которого не было, и Эд этим воспользовался.

— А ко мне, что ты чувствуешь? — его рука еще крепче сжала мою ладонь.

Боюсь, что сейчас самое время падать в обморок.

— Ты будешь моей девушкой?!

— Что?! — взвизгнула я, а затем прикрыла рот ладошкой.

— Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. — В его голосе не было, не тени сомнения, как и в его действиях. Эдвард нежно поцеловал меня в губы, не отпуская моей руки.

— Прости. — Я отвернулась, обнимая медведя. — Мне пора домой!

— Ты не ответила мне. — Эд вцепился в мою руку намертво. — У тебя есть один день, чтобы ответить.

— Угу. — Все еще находясь в шоке, ответила я, лишь чтобы он меня отпустил.

Я и медведь выбежали из кафе, садясь в такси. Меня трясло от его слов, я всю жизнь думала о том, что умру и состарюсь в полном одиночестве, а теперь британский парень, круче принца, делает мне предложение стать его девушкой! И есть простой американский парень, который непредсказуемее чем атлантический циклон, меняется с такой скоростью, что от его перемен может развиться аллергия! И что же мне делать? Второй явно не горит желанием быть моим парнем, но терпеть не может первого и они оба занимают часть моих мыслей…

Такси резко затормозило у моего дома. Я даже не заметила, как приехала. Отдав водителю деньги, я крепче обняла медведя, шагая к двери. Голова разболелась от роя мыслей, что там с Эдом, которого я просто бросила?

— Милый медведь.

Я уже ничему не удивлялась в этот день и просто хотела добраться до комнаты, чтобы спрятаться под кроватью и его голос стал чем-то обычным. Мне казалось, что в мире Трентона я просто непрошеный гость, нарушивший ход логичных вещей.

— Наверно это шутка. — Я обняла медведя, почему-то по голосу Эйти мне казалось, что сейчас на нем будет прыгать почти стокилограммовая туша и ноги сорок пятого размера.

— Шутка? Я хотел спросить тоже самое у тебя?

— У меня? — удивленно переспросила я, подходя к крыльцу, на котором сидел Макс.

— Я видел тебя с этим выскочкой, вам было весело?

Я уселась рядом, пряча медведя.

— Веселее чем тебе. Давно ты здесь сидишь?

— Достаточно долго чтобы все понять.

Мне захотелось плакать от того что я такая неудачница.

— Мне все ясно. — Эйти говорил так, будто сдерживал гнев.

— Что тебе ясно? — Теперь я сама готова была порвать медведя в клочья и запихнуть их ему в глотку. — Почему ты постоянно меня осуждаешь?!

— Мне не все равно, понятно! — выкрикнул он, вскакивая с моего крыльца. — Не все равно… потому что ты мне нравишься! И я хочу, чтобы ты знала это, мне просто нужно, чтобы ты знала…

— Я… — рот открылся в немом изумлении, и все что говорил мне Эдвард, отошло на второй план, словно Эйти выбил его из моей головы.

— Держи, — в руках Макса были две бумажки. — Это билеты на Вейки Вейки. Это было мое свидание, но ты решила иначе.

— Но как же тогда Эд?

— Это уже не важно, ты сделала свой выбор.

Эйти впихнул мне в руки билеты, а затем встал и пошел по гравийной дорожке.

Шаги отдалялись.

Ни прошло и секунды, как я вскочила, сделала пару шагов, замерла. Что мне делать? Медведь, которого я так бережно охраняла, полетел на крыльцо. Разрываясь между желанием побежать за Эйти и уйти в монастырь до конца своих дней, чтобы не знать больше рода мужского, я достала телефон и посмотрела на него, как на самого крайнего во всей этой ситуации. Руки чесались набрать сообщение со всеми гадостями Эдварду, но я понимала, что толку от этого никакого не будет. В конце концов, вечер был хорошим, и он предложил стать его девушкой! Как говориться лучше британец в руке, чем баскетболист без футболки где-то в Трентоне!

Засунув телефон в карман, я плюнула на идею написать Эду и пойти за Максом. Свет в комнатах не горел, родители дали мне полную свободу, а Моника наверняка зависла с группой поддержки.

Позже придумаю, как намылить шею Сент Лоу за эту подлость. Пихнув медведя подмышку, я пошла в противоположенную сторону от крыльца, вывернула в сторону дома Брук. Гениально идиотская мысль просквозила внутри черепной коробки и вылетела в атмосферу, подмывая меня сделать очередную глупость.

Пальцы моментально набрали нужный номер.

— Тащи свою звездную задницу к моему дому, иначе я сломаю вторую ногу твоему картонному красавчику! — для Брук мое предложение оказалось спасительным, так как по ее словам он сходила с ума от скуки.

Идти мне никуда не пришлось и уже через пятнадцать минут ожидания ее машина, маленький "жук" оказался у моего дома. Добежав до него, я отфутболила медведя на заднее сиденье, а сама пристегнулась.

— Черт побери, ты что замуж выходишь? — приятельница вывернула колеса машины в сторону центральной улицы. — К чему такие угрозы?

Меня просто разрывало от желания рассказать все, что произошло за этот день, но все равно я боялась быть обманутой, поэтому обычный страх заткнул правду в моих словах.

— Зато действуют. — Пауза и неловкое молчание. — Нужно развлечься!

— Развлечься? А как же твой имидж благородной девы? — она завела машину и быстро тронулась с места, не дожидаясь ответа на свой вопрос.

— С ним покончено. На сегодня, по крайней мере. — Пожала я плечами.

— Никто тебя за язык не тянул. — Клянусь, я видела рожки Брук, ветвистее, чем у Левиафана.

Где-то утром.

Тяжело дышать. К телу липнет одежда. Ох…

Мои веки склеили супер клеем. Да в чем дело?!

— Вставай! — легкая пощечина как убойный джеб, даже в лежачем состоянии, заставила меня снова упасть. — Ну же, Джеймс! Нам еще в школу идти!

— Отстань. — Я автоматически перевернулась на живот, подбирая коленки под себя. Желание было, спрятать голову в незнакомый мне матрас, как страус в песок. — Что со мной? — голова гудела как трансформаторная будка, чувство такое словно в ней бушевала гроза.

— Хватит! — легкий шлепок по заднице, моментально трансформировал меня в злобного дисиптикона, намеревающегося оторвать всем головы. — А ну убери свои клешни от моей… Брук?!

— Нет, Барак Обама!

— Не шути со мной, сейчас я поверю, во что угодно…

— Вот тебе вещи, одевайся!

Я посмотрела на сумку у подножия кровати.

— Ты выглядишь лучше, чем я, — я хотела сползти с кровати, но вместо этого, гремя костьми, свалилась на пыльный ковер, вдыхая весь его аромат носом.

— Да, о тебе этого не скажешь.

Брук вышла из комнаты летящей походкой, по мне же дорожный каток проехал, пару раз, во всех направлениях. Достав джинсы, я еле натянула их на себя, заниженная талия, особенно со спины жутко чесалась, будто я всю ночь тусовалась с комарами или блохами. Хорошо, что серая футболка с олдскульной надписью прикрывала зудящую кожу. В пакете лежала новая зубная щетка, паста, роллер для глаз, тушь и еще какая-то фигня, название которой я не знала. Приведя себя в человеческий вид, я уселась обратно на кровать, на которой уже сидела приятельница, с кофе в руках.

— Что случилось? Вчера был конец света? — я взяла кофе, горький. Сделала глоток и жутко закашлялась. — Черт! Мои родители! — вскочив с постели, я побежала к двери, спотыкаясь через кромку ковра.

— Спокойно, Атланта. — Брук закинула ногу на ногу, разглядывая маникюр на руках. — Я позвонила твоим предкам и сказала о том, что мы делали вместе проект по физике и, ты вырубилась, после всех вызубренных законов Ньютона.

Вздох облегчения вырвался с губ.

— Спасибо, ты спасла мой зад. И все же… что было вчера и где мы сейчас?! — я огляделась, комната была похожа на домашнюю, а не вшивый мотель. — Есть жертвы?

— Это как посмотреть. — Задумчиво протянула она и хитро заулыбалась. Как кот, который выжрал миску сметаны и уже думает о том, как нагадить под кресло… — Это еще один мой дом.

— Если ты не расскажешь мне, что я натворила… то я… у тебя есть дом?!

— Генри Кэвилл надежно спрятан, ему ты уже ничего не сломаешь! Так что твои угрозы неактуальны!

— Тогда…

Мысленные потуги были жалкими и невыразительными.

— Ладно, до выхода в школу есть еще пару минут, я успею рассказать, так что внимательно слушай… — Брук сложила на груди и начала говорить. Пока она рассказывала, мои глаза как у лемура круглели, круглели… — Все. Теперь идем в школу.

Я замотала головой, вряд ли, до конца своих дней, я покажусь в публичном месте.

— Да ладно тебе, никто этого стриптизёра не знает! — ее голос был спокойным, конечно, она никогда… — Я вот, только одного не пойму. За что ты ему двинула в пах и столкнула в бассейн?

— О-о-о-й… — жалобно проскулила я, хватаясь за голову. — А жених, который попался мне, в другом баре… надеюсь, он передумал о своем бросить свою невесту и жениться на мне?

— Черт его знает, ты ведь так пела под Оззи Осборна, а эти сатанисты, знаешь, маму родную в жертву принесут, если надо будет…

— Все, стоп! Ни слова! — я подняла руки вверх. — Сдаюсь! Это была ни я, ясно?! Эта та злобная идиотка, которая живет во мне!

Брук расхохоталась.

— Черт, она определенно нравится мне.

— А мне нет! Найду способ избавиться от нее и тогда…

— Эх, жаль терять такой потенциальный резерв!

Через пару минут мы уже ехали в школу. Ужасы вчерашнего дня все еще били меня увесистыми пинками под зад в виде слов Брук. Я по-прежнему чесалась как драная кошка, готовая содрать кусок спины заживо. Одного могу сказать, похождения удались, первое — я ничего не помню, во-вторых, видимо было весело, если я ничего не помню.

— Ну, что, ты готова вернуться в образ девы и ходячей катастрофы? — Брук изящно выпрыгнула из машины.

— Я пойду на все что угодно, если ты перестанешь напоминать о прошлой ночи. И черт! Я готова застрелиться, если моя спина не прекратит чесаться! Мы что были в вольере с дикобразами?

— Откуда я знаю, где ты была. — Знаю я это выражение лица. Брук ехидно улыбнулась, будто знала, то чем может шантажировать меня до смерти моей. — Тебя не было целый час, а может и больше. Честно признаться, я была занята лечением несчастного стриптизёра.

— Фу! — Чисто по инерции сморщилась я, представляя это лечение. Хотя даже боялась подумать, что сама делала в это время. — Больше никаких вечеринок. Кроме пижамных с молоком в моей комнате!

— Тогда лечение понадобится мне! — приятельница хлопнула меня по плечу, прежде чем мы разошлись в разных направлениях. — Не делай глупостей без меня! Я хочу на них посмотреть! — послав мне воздушный поцелуй, девушка скрылась из вида, затерявшись в толпе школьников.

Боже дай мне сил пережить этот выпускной класс! Обещаю, в колледже я буду паинькой!

Я снова почесала поясницу, топая в сторону основного кампуса.

— Эй, Джеймс! — я подпрыгнула. Тени прошлого добрались до моего тела, и теперь они меня сожрут. — Остановись!

Я повернулась, ожидая увидеть сатаниста с жертвенным ножом, или мачете. Что бы уж не мучиться. Улыбаясь во все свои фарфоровые зубы, довольно симпатичный парень, помахал мне рукой. Готовая расплакаться, я махнула в ответ, ища пути к отступлению.

— Э-э, привет! — поспешно отсалютовала я, глазами прокладывая траектории побега. Увидев просвет между двумя идущими мне на свет студентами, я рванула туда.

— Макс?! — разочарованно и огорченно пробубнил парень, — я хотел сказать что ты классная, может…

Его слова сбили меня с ног, левая запнулась об правую и я, как топор, стремительно повалилась вниз к асфальту.

— Поймал! — удивительно, но я не поцеловалась с грязной дорогой, а зависла на уже знакомом мускулистом плече, подняв взгляд выше, я мило улыбнулась тренеру. Какого черта он приперся, а?! — Смотрю, ты стала популярной! — Блейк поставил меня в вертикальное положение и дружески хлопнул по спине. Оправив футболку, я выпрямилась, затем оглянулась, парень, который только что крутился рядом, исчез. Вздох облегчения почему-то не сорвался с губ.

— Я хочу домой к маме и желательно на десять лет назад! — тренер задумался. — Когда я была маленькой, таких моментов не было! Всех этих парней, вечеринок…

— Стоп, — моя нервная речь была прервана. — У тебя проблемы с парнями? — Блейк нагло засмеялся, даже рот не прикрыв из соображений приличий. У меня, между прочим, драма тут!

— Нет у меня проблем с ними! Это они у них… мозги проблемные! — руки снова зачесали поясницу, чувствую, скоро до мяса доберусь, я сморщилась и зашипела. — Мне и без них хорошо! И чего они пристали?!

Тренер развел руки в стороны.

— Может быть, потому что достаточно хорошенькая?

— Что?! И вы туда же?! Предатель. — Я неожиданно оказалась рядом с ним, потому что его накаченные руки притянули меня, нагло и немного резко. Кроуфорд склонился над ухом, теплое дыхание, заставило мои ноги подогнуться в коленях.

— Мы целовались, помнишь? — он крепче сжал мои локти, а затем отпустил, все так же улыбаясь. Выбить бы ему эти улыбалки!

Кожа покрылась мурашками, мне не понравился тон, которым он говорил со мной. Он был явно не учительским. В голосе его звучали нотки злости и собственничества. Я закрутилась по сторонам, убеждаясь, что студентов вокруг почти не осталось.

— Помню! — пришлось отступить назад. — А вам лучше забыть!

— Такое не забывается. — Блейк видел, что я нервничала, его поведение меня пугало, вдруг и он решил присоединиться к этим одержимым и бегать за мной по всему Трентону!

— Так постарайтесь! — я закончила этот разговор, даже не попрощавшись с тренером, почти убегая.

До ступеней здания оставалось всего ничего, еще одна и я…

— Макс?!

Черт бы побрал этих тренеров!

— Что еще?! — притоптывая ногой, спросила я. — У меня урок!

— Тебе нужно выбрать, ты же знаешь. Как друг говорю.

Совет Кроуфорда пришлось оставить без комментария, так как вихрем пролетев мимо меня, в школу зашел сначала Эйти, а потом и Эдвард. А где здрасти?! Выдохнув, я, громко топая, поперлась за ними, за кем-нибудь, за двумя зайцами!

— Эд?

— Макс?!

Поочередности позвав каждого, я стала ждать, кто же первый спотыкаясь, подбежит ко мне и попросит выйти замуж… ага, размечталась! Ни тот не другой этого не сделали. Я лишь видела, как Эйти затормозил, даже остановился. Внутри меня все же была надежда, что у нас есть хоть какой-то шанс остаться друзьями, но он не обернулся, его ладони сжались в кулаки, а затем он ушел.

— Ну и черт с тобой.

Дальше был Эдвард, теперь ему предстоит объясниться. На всех парах, как локомотив, я пошлепала к шкафчикам. Сент Лоу по видимости имел глаза на затылке, я еще подкрасться не успела, как он повернулся, так сказать готовый к обороне.

— И как ты объяснишь это?

Лоу наморщил лоб.

— Что именно?

— Твой поступок! — я закипела как чайник, стоило только вспомнить прошлый вечер. — Ты меня просто использовал, а Эйти? Он-то чего тебе сделал?!

— У тебя склероз что ли? — абсолютно спокойно, как британская королева, сказал он.

— Что?

— Ты вчера притащилась ко мне, при том я даже не знаю, где ты раскопала мой адрес, устроила скандал на глазах моего отца, который чуть инфаркт не получил, двинула мне кулаком в солнечное сплетение и свалила в неизвестном направлении!

— Не было такого! — мгновенно защитилась я. А может и было, кто знает, чем меня Брук напоила… — Больно было?

— Тебе-то какое дело, Макс? Ты уже сказала все, что думаешь обо мне вчера, поэтому проявляй заботу к кому-нибудь другому! — Лоу со злостью хлопнул дверцей шкафчика и тоже ушел.

— И ты катись к черту! — тоже мне, жертва недоразумения! Ненавижу парней!

Понадобилось немного времени, чтобы оказаться на уроке. Это был испанский, из которого я знала лишь фамилию любимого актера и больше не слова. Получив неуд и свист из аудитории, я недовольная села обратно на свой стул, по обыкновению, за мной сидел Эйти, а спереди Лоу. Балуясь, я уронила ручку, а эта латинская ведьма начала диктовать слова для записи, английская вежливость Эда, была срублена на корню американской пьяной мной вчера вечером. Поэтому даже если бы я пнула его стул, он наверняка сделал бы вид, что ничего не почувствовал. Сделав попытку дотянуться ногой до ручки, я провалилась, так как эта сволочь отскочила еще дальше. Почти проклиная все на свете, я нагнулась вниз, дотягиваясь за ней.

— Ты мать твою издеваешься?! — прорычал Эйти, его стул, шоркая об пол, был отодвинут от стола, я слышала, как он поднялся. Я, конечно, всегда признавала тот факт, что, несмотря на все остальное, моя задница была даже очень хороша, но не до такой же степени, что он потерял самообладание.

И прежде чем я успела кинуть ее обратно на стул, он уже тащил меня из аудитории. Училка начала орать по-испански, но его это не остановило, как и мое сопротивление. Мы оказались в первом туалете, попавшемся на нашем пути. Макс усадил меня на промежуток между двумя раковинами, спиной к зеркалу.

— Эйти, ты чего? — жалобно проскулила я, смотря, как его глаза наливаются гневом.

— Ты такая же, как все! — выкрикнул он. Кто-то вошел в туалет, который оказался мужским. — Пошел вон, иначе сам выкину! — я не понимала, что его так разозлило. — Тебе нравится меня злить?!

— Даже не думала… пожалуйста, можно я уйду? — я сделала попытку слезть, но он помешал мне сделать это.

— Нет. Сначала объясни! — Гордон резко подскочил ко мне, его руки задрали мою футболку, оголяя живот и спину, а затем левая рука соскользнула на поясницу, ладонь была холодной и немного успокаивала этот ужасный зуд. — Посмотри на свою спину. — Приказал парень.

Медленно обернувшись и заглядывая в зеркало, я сперва ничего не увидела, кроме того, что видела раньше, но стоило ему убрать руку, как глаза мои округлились и с губ сорвался тихий вопль.

— Черт, что же я натворила! — руки накрыли лицо, которое пылало от стыда. — Я не помню ничего из вчерашнего дня.

Парень отступил назад, складывая руки на груди. Видимо он ждал объяснение, которого у меня не было, ведь это стало для меня таким же сюрпризом, как и для него.

— Конечно, потому что ты сделала то, что всегда будет напоминать о нем!

— О тебе. — Поправила я, краснея.

— Не смешно! — возразил он.

— Прости.

На моей пояснице находилась зудящая татуировка, символично напоминающая Макса. Цифра "8" черного цвета, чуть меньше трех сантиметров красовалась прямо на крестце. Я спрыгнула на пол и включила воду, пара бумажных полотенец оказалась в руках.

— Надо ее смыть! Я уверена, она нарисована! Я же не такая дура, чтобы делать настоящую!

— Еще какая, потому что она самая что ни наесть настоящая!

Пропустив его слова, мимо ушей, я начала тереть кожу, отчего она загорела огнем. Эта сволочь не стиралась! Все попытки были тщетными.

— Я же говорил. — Эйти криво и наиграно ухмыльнулся. — Так зачем ты ее сделала?

— Чтобы помнить о том, кого нужно обходить за милю! — разозлившись, ляпнула я. Полотенца полетели в урну.

С татуировкой ничего нельзя было сделать, да и находиться при этих обстоятельствах в одном помещении с Максом было очень неудобно и неприятно. Я поправила футболку, взъерошенные волосы вернула на место, аккуратно, без лишних движений прошла мимо парня и тут же моя левая рука оказалась в его хватке.

— Эта тату, твое согласие быть со мной? — тихо и уверенно поинтересовался он.

— Нет, — так же ответила я. — Я не хочу быть ни с кем из вас.

— Твое последнее слово?

— Да. — Я вывернулась и выбежала из туалета, и бежала до тех пор, пока не оказалась дома, в своей постели.

Прошло несколько часов, а я все лежала, смотря на потолок, замечая, что по щекам скатывается все больше и больше слез. Зачем я так ответила? Это не то, что было в моей голове. Я шмыгнула заложенным от слез носом, переворачиваясь на другой бок. Перед глазами стояли часы. Восемь часов вечера. Ироничная и горькая улыбка появилась на губах. Разве зудящий и раскрашенный кусочек моей кожи не говорит о том, что выбор сделан давно? В первый день, с первого столкновения, с первой ссоры и первой улыбки…

Я вскочила с постели, растирая слезы по щекам. Я сделала свой выбор! Слезы как рукой сняло, и я знала, что нужно делать. Моника была дома, сегодня она привезла мои вещи из школы и ничего не спрашивала, за что, я была благодарна. Забежав к ней в комнату, я с лету спросила адрес Гордона. Сестра написала его на листочке, протянув мне. Вне себя от радости, я крепко обняла ее и побежала дальше.

Его дом находился в нескольких кварталах от моего. На улице моросил мелкий дождик, но меня это не пугало, найдя нужный, я уверенно нажала звонок. Дверь открыла приятная женщина, лет сорока.

— Чем могу помочь, мисс? — любезно спросила она.

— Макс дома? — с большой надеждой спросила я.

— Его нет. Он на тренировке. Что я могу передать ему? — женщина улыбалась, нет, бы в дом пустить…

— Ничего, я сама ему скажу!

Попрощавшись с незнакомкой, я решила идти в школу. Стоило мне сделать шаг со ступеней его крыльца, как дождь полил, словно из ведра. С моего носа капало, одежда намокла до последней нитки. Я упрямо шагала, пока через пару домов не заметила знакомую машину. Черный Порше был на подъездной дороге. Улыбаясь как дурочка, я побежала к нему, хотя сама тряслась от холода. Чем ближе я подходила к машине, тем отчетливее видела Гордона и какую-то девушку.

Ну и что? Может он просто подвез ее.

Трясущейся рукой, я постучала по окну с водительской стороны. Оно опустилось.

— Чего тебе? — совсем недобро спросил Макс. Девушка, лицо которой мне было знакомо, выглядывала из-за него, будто я обезьянка в зоопарке.

Моя улыбка спала с лица.

— Я соврала.

— О чем? — в голосе его было безразличие, я не узнавала этого парня.

Плевать на то, что там сидит какая-то безмозглая кукла, скажу как есть.

— Я хочу быть с тобой и мне тоже не все равно на то, что чувствуешь! — на одном дыхании выпалила я и тут же пожалела.

Я ожидала увидеть не ту реакцию. Девушка рассмеялась, на лице Макса отразилось секундное смятение, а потом оно стало таким же безразличным, как и его голос.

— Зато мне все равно. — Его слова выбили почву у меня из-под ног, дождь стал холоднее в десять раз.

— Кто это, Макс? — спросила та.

— Никто. — Стекло поднялось наверх, и сквозь капли я видела, как он поцеловал ее.

Дождь, лил так же сильно, как и мои слезы, кто знает, куда он принесет меня, ведь этому человек я больше не нужна.

Полуденное солнце ярко освещало большую площадь и, лишь в тени старых деревьев было мрачно. Опавшие листья давно не собирались с троп, образуя небольшие завалы. В этот раз была тишина, впрочем, как и всегда, даже ветер лениво гнул верхушки крон, заставляя их раскачиваться.

Это было людное место, которое часто посещают, что-то вроде парка. Здесь, как и в парках, много зелени, поют птички. Разница лишь в одном, вместо веселья здесь льются слезы.

Я шла особо, не торопясь, мне было легко и спокойно, будто все проблемы разом оставили меня в своем прошлом. В голове не было мыслей, которые часто лишали меня покоя. Ноги проваливались в мягкий грунт, утопая в зеленой траве, а потом резко оказывались в сухой листве, наводя непривычный шорох.

Легкая улыбка прописалась на губах, мне хотелось лететь, казалось что еще пару шагов и в один момент все разрушилось.

На траве под ветвистым кленом сидел Эйти. Я сжалась, как будто мне хотели ударить или сделать больно. Боль от его слов сразу же прогнала всю легкость и теперь на ногах были гири, а в голове свинец, которые мешал думать. Если бы во мне оставались силы, я бы сделала ему так больно, чтобы он понял, что пережила я в тот вечер. Возможно, я бы съязвила как в старые времена, но теперь этот человек стал равноценен его отношению ко мне. Эйти — никто.

Проигнорировав собственные эмоции, которые я так давно прятала в себе, я пошла дальше, но меня прервал этот проклятый парень.

— Прости.

Я закатила глаза, отрицательно качая головой.

— Твое прости такое же ценное как доллар после кризиса! — все-таки желчи во мне осталось для того чтобы съязвить.

Гордон зашмыгал носом, а затем заплакал.

— Макс, пожалуйста… — вторил он.

— Я же сказ… — мысль оборвалась на полуслове. Ощущение были такие, будто мимо меня пронеслось несколько миров.

Это было кладбище, место для мольбы, слез и прощений.

— Я скучаю по тебе. — Эйти уперся лбом в памятник.

— Что за черт? — я решительно потопала к нему. — Это не смешно!

— Если бы я знал тогда…

Все его слова и действия потеряли смысл, когда я увидела…

"Макс Джеймс. 1994–2011 г."

Серое надгробие из грубого мрамора возвышалось над Эйти, а он, не переставая гладить пальцами по буквам моего имени, все больше заливался слезами. Внизу надгробия была еще одна надпись:

"Потеряна для себя, найдена в наших сердцах".

— Вернись, Макс. — Эхом отозвалось в моих ушах… — Очнись! — сильная пощечина вернула меня в реальность. Судорожный звук вырвался из горла. Стало холодно.

Дождь лил все так же сильно, как и тогда. Я не знала, сколько сейчас времени, было темно.

— Есть, она пришла в себя. — Мужской голос было где-то над моим лицом. Яркий свет врезался сначала в левый глаз, потом в правый, кто-то грубо поднял мои веки. Затем снова темно. — Реагирует, у нее шок.

Где-то в сознание была мысль, что сейчас у него будет шок, если не перестанет тыкать фонариком мне в лицо.

— Я…я… — ничего не смогла сказать. Как мокрого котенка завернутого в пеленку меня погрузили на носилки, а затем я оказалась в машине, дождь уже не лил. Волосы прилипли к лицу, а одежда к коже.

— Вот это шторм, жуть. — Сказал один мужчина другому. — Давно такого не было. Ладно, нужно везти ее в больницу, вдруг у нее есть какие-то повреждения…

Есть, я знаю. Пересадите мне сердце, иначе оно никогда не перестанет болеть.

У меня было ощущение, что они на самом деле пересадили мое сердце, грудь ныла, было тяжело дышать. Я пошевелилась, кровать была неудобной, подушка жесткой, а одеяло холодным. Что за черт? Как не хотелось спать, глаза пришлось открыть. Персиковые стены, легкие занавески на окнах и невыносимый больничный запах был везде. Я хотела позвать кого-нибудь, но вместо этого из горла вырвался кашель больший похожий на лай. Из ванной послышались шаги, оттуда выбежала мама. Выглядела она ужасно, взлохмаченные волосы, темные круги под глазами.

— Детка, ты проснулась? — с нежностью, которой мне так не хватало, спросила она.

Я моргнула, казалось если сказать хоть слово, то кашель задушит меня к чертовой бабушке.

— Ты нас очень напугала! — Рейчел села на кресло, видимо она провела здесь как минимум ночь. — Никогда так не делай. Мы чуть с ума не сошли!

Да, Макс. Никогда не влюбляйся в парней без футболки и мозгов.

— Что… что случилось? — данные слова кое-как слетели с губ, чувство такое будто я пачку лезвий проглотила.

— Ты не вернулась домой вечером. — С горечью в голосе произнесла мама, в уголках ее глаз скапливались слезы. — Слава Господу, ты нашлась, детка, ты представляешь, что мы пережили за это время, а когда нам сказали, что тебя нашли на кладбище… — слова ее превратились в рыдание.

Я быстро заморгала, пытаясь не зареветь. В голове был ураган мыслей, я хотела вспомнить, как до такого докатилась. Куски вечера проносились один за другим, вот я иду к Эйти, вот он мерзко улыбается мне, а потом целует другую девушку. Разбитые кусочки гордости внутри сжались от воспоминаний. Ноги сами несли меня в другую сторону от Макса, дождь смывал мои слезы, а потом я просто села куда-то, облокачиваясь спиной…

— Мам, не плачь. — Сил в руках совсем не было, но я умудрилась сжать ее ладонь, чтобы она успокоилась.

Никакой Макс Гордон не загонит меня в могилу, раньше, чем старуха с косой. Я горько улыбнулась.

Оказывается, из-за дождя я подхватила сильное воспаление, поэтому оказалась в больнице. Мама сказала, что меня не было дома около шести часов, знакомый полицейский попросил патруль проверить все места в городе, так нашли меня, мокрую и разбитую. По прогнозам белых халатов лежать мне еще пару тройку дней…

— Макс, ты чего-нибудь хочешь? — заботливо спросила мама, собирая сумку с вещами, которые были на мне в тот вечер.

— Да. — Решительно ответила я. — Хочу уехать!

— Пока нельзя, врач опасается, что может быть осложнение.

— Мама, ты не поняла. Я хочу уехать из этого города!

— О-о. — Она все перевела в шутку. — Да ты бредишь!

Хорошо, пусть она так думает, но этот вопрос останется открытым. Иначе еще один такой день и сон с Эйти станет реальностью…

— Ты не можешь вот так просто собрать вещи и уехать, куда тебе хочется! — Моника решительно преградила мне путь, который я так терпеливо прокладывала к шкафу.

Внутри меня все кипело. Даже сейчас, после всего мне не дают сделать собственный выбор!

— Серьезно? Мон, иди, куда ты там ходишь. Я все решила! — я пролезла под ее рукой. — Мне это необходимо. Неужели ты не понимаешь мне здесь плохо!

Я очень грубо рванула дверку шкафчика, а затем так же со злостью ее захлопнула.

Сил больше не было. Брякнувшись на пол, я накрыла лицо руками, изо всех сил стараясь не расплакаться. Сестра присела рядом, я видела, как она нерешительно коснулась моего плеча ладонью.

— Это из-за него? — она одернула руку.

— Я не понимаю о чем ты. — Секретничать с ней мне совсем не хотелось. — Парни созданы не для меня. — Шмыгнув носом, ответила я.

— Глупая. — Моника грустно улыбнулась. — Не хочешь говорить? — Я отрицательно покачала головой. — Брук звонила пять раз, она беспокоится.

— Спасибо я позвоню ей.

— Макс? — настойчиво позвала сестра, на такой призыв лучше ответить.

— М-м? — я потерла уголки глаз, чувствуя, что слезы обиды вот-вот покатятся по щекам.

— Они может и не созданы для тебя… — Тихонько шепнула сестра, а затем обняла меня. — Зато ты создана, чтобы тебя любили. Запомни это!

Я заплакала, громко хватая воздух ртом, сама цепляясь за Монику, наверно сейчас, мне как никогда требовалась старшая сестра.

— Спасибо, — шмыгая носом, уткнувшись носом в ее плечо, пробубнила я. — Мне нужна поддержка.

Ее пальцы легли мне на затылок, перебирая немного сыроватые волосы после душа.

— Пожалуйста, подумай, прежде чем уезжать. — Я закивала. — Сходи в школу.

— Нет.

— Тебе это нужно, покажи всем, что ты прежняя Джеймс! Не будь слабой!

— Я… — в голове не было ни одного серьезного противовеса против слов Моники. Ведь таким образом я хотела спрятаться, убежать от того, что они все узнают, он узнает…

Если сбежать, он окажется правым. Мне не все равно, а Эйти решит, что победа в очередной раз за ним, несмотря на то, что ему буквально пришлось растоптать мою гордость и разбить сердце. — Хорошо. — Сестра улыбнулась, — но… после этого я приму решение.

— Договорились! — она снова обняла меня. — И, Макс… ты моя сестра. Прости, что я была такой стервой с тобой. Мы нужны друг другу. — Моника протянула мне руку. — Мир?

— Мир. — Наше рукопожатие означало покой во всей семье.

Мама рассказывала, что Моника не находила себе места, когда я пропала. Она обзвонила всех друзей и даже собрала небольшую поисковую группу, но ее опередили полицейские. Ночь наравне с мамой, сестра провела рядом со мной, уходя под утро, чтобы собраться в школу. Ее поступок очень тронул меня, что значительно смягчило мое отношение, а ее поддержка в такую трудную минуту, окончательно разрушила холодную стену между нами.

— Я сильная! — как баран глядя на новые ворота, с полной серьезностью стояла я, сжимая ручки сумки. Передо мной, всего в десятке метров виднелась школа. — Сильная! И даже дождь меня не смыл, и воспаление отступило, да я даже с сестрой помирилась! Я все могу!

Самовнушение пошло на пользу, до главного входа оставалось всего ничего, дернуть ручку и вот я уже лишь человек в толпе школьников, где меня трудно заметить. Натянув капюшон, все еще кашляя, я так и сделала. Был уже ноябрь, на улице немного подмораживало, пальцы ужасно замерзли, как и я сама, видимо от этого кашель стал душить мое горло.

Обошла одного громилу, второго… вот и кабинет!

Не успела я пересечь и сантиметр порога, как Брук, у которой был, будто радар на меня, сорвалась с места, бросаясь ко мне. Девушка очень крепко обняла меня, отчего я совсем задохнулась и я не знала, что убьет меня раньше кашель или объятия подруги.

— Черт, черт, черт! — ругалась она. — Больше никогда, никогда так не делай! — Смит поцеловала меня в щеку. — Я рада что с тобой все хорошо!

Я отрешенно махнула рукой, успокаивая ее, а затем обняла в ответ.

— После той ночи с тобой, которую я не помню, все остальное пустяки!

— Это не шутки. Я переживала за тебя!

— Я, правда, в порядке! — наконец она отлипла, — видишь? Две руки, две ноги, задница лучше, чем у тебя…

Брук расцепила объятия, широко улыбаясь.

— Узнаю тебя, заноза!

Я хотела ответить, как ее лицо в мгновенье побелело, улыбка спала.

— Что? — настороженно переспросила я, прослеживая за ее взглядом, который был прикован к двери. Повернуться было трудно, как будто за спиной была преисподняя. — Он там? — одними губами прошептала я, на что она почти невидимо кивнула. Брук была в курсе того что случилось, наша переписка была длительной, из которой я узнала всевозможные методы казни Гордона, начиная от эпиляции воском и заканчивая четвертованием. Натягивая улыбку до самой макушки, я подхватила ее под руку, таща в другой конец кабинета. — Расскажи мне последние новости! Хочу знать все. — Как можно беззаботно прокричала я, ища защиты за ее несгибаемым характером, но та уперлась как мул.

— Отвали, Гордон! И даже не думай подойти к ней! Оторву твои ноги и вставлю пятками вперед!!! — схватив мой локоть, Брук буквально швырнула меня на стул и пригрозила пальцем. — А ты… обходи его за милю! Он чуть не уби…

— Мне жаль! — выкрикнул он. Его рюкзак полетел на привычное место, за моей партой. Я подняла взгляд и увидела лицо Макса. Под глазами были круги, казалось, что он не спал несколько ночей подряд, наверняка его заездила та подстилка. Гордость, от которой остался маленький кусочек, заставила меня отвернуться, дабы не видеть эти глаза, полные ненужного сожаления.

— Слишком поздно. — Сжимая зубы, шепнула я, глядя в окно. осе

Этот урок тянулся миллион лет, мне кажется, я старела каждый раз, когда ловила на себе взгляд Эйти, а он посылал их со скоростью света. Подняв руку, я попросила разрешения выйти, быстро убегая в сторону спортзала.

— Тренер Блейк! — прокричала я, вваливаясь в его кабинет. Учитель сидел за своим столом, впереди валялись схемы игр, вид у него был очень уставший. Он посмотрел на меня из-подо лба. Лицо его изменилось. Кроуфорд улыбнулся, а затем поднялся из-за стола.

— Если пришла целоваться, учти, что меня вышибут к чертовой матери! — Широко улыбаясь, он подмигнул, поняв, что шутка была совсем не к месту, он смолк, кивая на кресло.

— Я не знаю, что делать!

— Я тоже. Для начала сядь!

Последовав его совету, я уселась в кресло, передо мной оказался стакан воды, который я осушила за секунду, от всех моих слез, у меня наверняка наступило обезвоживание.

— Что случилось, Макс? — Блейк присел на корточки, кладя руки мне на колени, ободряюще сжимая их. — Все — таки у тебя проблемы с парнями?

— У меня проблемы с самой собой! — от собственного негодования, я сложила руки на груди, принимая закрытую позу. — Я заварила эту кашу!

— Я бы сказал целый греческий салат.

— Совсем не смешно, тренер! — Я так резко вскочила, что Блейк повалился назад, но удержал равновесие. Не обращая на него внимания, я начала ходить по всему кабинету, громко размышляя. — Мне всего семнадцать лет! Всего! И я обычная девушка…да, я знаю, что пока не знаю, чего мне хочется от этой жизни, но, черт побери, почему я не могу быть с тем с кем хочу! Почему?! Почему в ваших головах мозг работает задом наперед?!

— Думаю…

— Подождите, я не договорила! Почему девушки всегда должны страдать из-за вас и почему до вас всех не дойдет, что нам очень больно ловить взгляды сожаления и сочувствия, а не этот гребаный взгляд с любовью до гроба!

— Может…

— И какого черта, вы прикрываетесь другими девушками?!

— Я…

— Нет, тренер! Вы такой же… — я долго подбирала слово. — Такой же, как все эти идиоты! Вы… свол…

— Так стоп, Джеймс. — Крикнул он так громко, что я растерялась и села обратно в кресло. — Я тут не участвую и в этом спектакле у меня не главная роль, так что остынь, пока не наговорила на комнату наказаний. Почему бы тебе просто не поговорить с…?

— Эйти. — Призналась я.

— Э… — Кроуфорд немного растерялся.

— И не надо так смотреть! — защитилась я! — сердцу не прикажешь! Даже если объект твоего желания контуженый баскетболист.

— А как же Эд?

— Эд? — удивленно заморгав, переспросила я.

— Я думал, он тебе нравится.

— Он мой друг! Хотя сейчас у нас небольшие проблемы.

— Парень не может быть просто другом. Никогда, запомни, он рассчитывает на большее.

В голове пронеслось тысячу заявлений и уверений от Эйти, что мы друзья. Все заканчивалось этим. Я вскочила с места.

— Знаете что, тренер!

— Что?!

— Ваша логика еще хуже, чем женская! Разберусь сама!

— Но…

— Спасибо за помощь, мне было полезно покричать на вас!

— Ты получишь помощь от меня, в тот момент, когда совсем не будешь ожидать этого…

— Нет, не стоит, спасибо.

В ответ тренер лишь улыбнулся.

Когда я вышла из тренерской прозвенел звонок. Я написала сообщение Брук, чтобы та забрала мою сумку. Мне хотелось прогулять пару уроков. Надо принять решение.

В коридоре, на подступах к спортзалу раздались громкие басы, понятное дело, наши атлеты баскетболисты шли на тренировку. С меня сползло все боевое настроение, утекая в щели на полу. Я прекрасно понимала, что Эйти капитан и команду на тренировку вел именно он, мне хотелось сбежать и, единственный вариант был, спрятаться за трибуны, либо в раздевалку и то, она была мужской. Я попятилась назад, к трибунам, но там как назло выполз Блейк из своей подсобки, преграждая путь, он явно бы не одобрил мои прятки. Еще раз, прокляв тренера и причислив его к лику мужского невежества, я с пуленепробиваемым выражением лица пошла в толпу.

— Пожалуйста, остановись. — Моя шапка невидимка и морда кирпичом не сработали. Как ни старалась, мне было не безразлично, особенно, когда его пальцы обхватили мое запястья, задерживая мое бегство. Мурашки от страха и одновременного предвкушения покрыли кожу.

— Зачем? — зло, стараясь показать, что обижена, но не сломлена, шепнула я. — Не говори, что тебе не все равно! — Парни словно чувствуя опасность, ушли, скрываясь за стенами спортзала. Эйти немного склонился вниз, чтобы быть со мной наравне. — Это похоже на замкнутый круг.

— Еще одна попытка. — Он видел мое не вдохновленное выражение лица. — Макс, какая разница? Разве ты не понимаешь, это происходит снова и снова, и теперь… опять. Признай, мы…

Я перебила.

— Я хочу уехать из города. Навсегда!

— Ты не можешь!

— Почему? — Эйти сам отпустил мою руку, оглядываясь по сторонам, будто чего-то боялся. Он мямлил с ответом. — Очень убедительно! Мне надоело! — Сухой кашель поднялся вверх по горлу, заставляя меня на мгновенье заткнуться.

— Я…

— Макс?!

Мы оба обернулись. Лицо Гордона была растерянным, а мое смятенным. Чего это Блейк задумал?

— Тренер, дайте мне минуту, — начал Эйти, но Кроуфорд, словно с затычками в ушах, прошел мимо него, остановился напротив меня и…

Губы. Тренерские губы приклеились к моим, а руки этого физрука оказались на моем затылке, такой страсти даже в кино не увидишь, но было одно НО! Мои испуганные глаза уставились на Гордона, который в мгновенье сменил все человеческие эмоции только одним взглядом. Я попыталась оттолкнуть тренера, потому что он словно прирос ко мне, руки уперлись в его плечи. И лишь когда шаги уходящего Макса раздались по холлу, тренер отлип.

Моя оплеуха приземлилась аккуратно на его красивую морду.

— Ты что делаешь?! — взревела я, в голове был план догнать Эйти и все объяснить.

— Я же сказал, что помогу тебе!

— Ты все разрушил! — оттолкнув от себя тренера, я направилась в спортзал.

— Макс, если ты пойдешь за ним, обещаю, он больше не будет играть.

Пришлось остановиться.

— Зачем все это? — слезы стали копиться в уголках глаз, просто от безысходности. Ведь здесь не было никаких вариантов для исправления ситуации.

— Не нужно было приезжать в этот город, такой ответ устроит? — коварно улыбнувшись и хлопнув меня по плечу, тренер, как ни в чем не бывало, пошел к команде, оставив по обе стены, двоих, с разбитыми сердцами.

Кажется, дьявол живет не только во мне.