Абхазские сказки

Небылицы и анекдоты

СВАДЬБА ОТЦА

Отец мой долго был вдовцом и, наконец, собрался жениться. Нужно было все заготовить для свадебного пира. Вот он послал меня на мельницу отвезти сорок пудов кукурузы и смолоть её.

Выбрал я самого большого гуся из нашего птичника, взвалил на него кукурузу и погнал. Когда дошел до мельницы, разгрузил его и пустил пастись на полянку, хорошенько спутав ноги. Всю ночь я провозился с помолом.

Утром вышел на поляну и вижу, что мой гусь валяется на спине, а волк выгрызает у него бок. Я схватил топор и бросился к волку, но тот успел убежать. Что делать? Нарубил я веток, оплел ими бок гуся, чтобы не вываливались внутренности, нагрузил его мукой, и мы вернулись домой.

Отцовская свадьба была пышная, всего было вдоволь, но под утро отец сказал мне, что не хватает вина и надо его достать во что бы то ни стало.

В сарае мы держали двух стрекоз. Вывел я их, оседлал и помчался в Гваду. Там я купил тридцать ведер вина, разлил в бурдюки и нагрузил на стрекоз. Я их связал шлеёй, примостился посередине, хлопнул в ладоши — стрекозы понеслись, и скоро мы были дома. Вино кончалось, я поспел вовремя. Уж и хвалили все меня!

ТАБУН

Был у меня большой табун. Раз в жаркий день я выгнал лошадей на водопой, а сам спокойно вернулся домой. Так, бывало, делал я каждый день летом, лошади сами возвращались домой. А на этот раз они не вернулись. Долго я ждал, когда появится табун, но не дождался. Кинулся к берегу — нет лошадей. Посмотрел туда, сюда, поискал кругом — не видать. Что тут делать?

Воткнул я свой посох-алабашу в землю, влез на него, обсмотрел берег — нет табуна. Спрыгнул на землю, выхватил кинжал, воткнул в алабашу и взобрался на его рукоятку. Смотрел, смотрел, опять ничего не видать. Тогда я воткнул в рукоятку кинжала нож, встал на его черенок, смотрю вдаль — все напрасно, пропал мой табун! Тогда я воткнул в черенок ножа шило, взобрался на него, и только теперь увидел своих лошадей далеко на берегу моря.

Выдернул я шило из ножа, нож из кинжала, кинжал из ала-баши, алабашу из земли и побежал к табуну. Вижу: мои лошади топчутся у берега на самом солнцепеке и, умирая от жажды, лижут лед. Попробовал я разбить лед ударами алабаши, но не мог. Тогда я сделал из своей головы деревянное било-аклакут, размахнулся им изо всех сил и пробил лед. В прорубь хлынула морская вода.

Напились лошади вдоволь, я погнал их домой. По дороге одна кобылица ожеребилась. Я сел на неё верхом, а жеребенка положил на шею матери, но она не смогла нас везти. Тогда я сел на жеребенка, взвалил на его шею кобылицу, и мы двинулись в путь.

Проезжаю мимо одного дома. На балконе сидят три сестры. Одна из них играет на ачамгуре, а другие поют. Увидев меня, они засуетились. Старшая говорит:

— Унан, какой красивый парень едет!

— Но ведь он без головы, — возразила средняя.

— Если бы у него была голова, я бы вышла за него замуж, — насмешливо сказала младшая.

— Как так — без головы?! — крикнул я, провел рукой по плечам и только тогда заметил, что головы-то у меня нет.

Повернул я обратно к морю. Подъехал к тому месту, где поил лошадей, смотрю: лежит моя голова по уши в проруби. Спрыгнул я с лошади, ухватился за уши, потянул изо всех сил, но голову вытащить не смог: она примерзла ко льду.

Тогда я обмотал голову цепью, впряг несколько пар буйволов и стал их понукать. Буйволы рванулись раз, другой, но голова не сдвинулась с места.

Вижу: над берегом летают два комара. Я поймал их, запряг вместо буйволов и погнал хворостиной. Комары взвились и так ловко потянули цепь, что затрещал лед, а моя голова очутилась на берегу. Я приладил голову куда следует, вскочил на жеребенка, подхватил кобылицу и помчался за табуном.

Вдруг я заметил, что у пенька невыросшего орехового дерева сидит неродившийся заяц. Я выхватил незаряженное ружье и застрелил зайца. Подняв его, я поехал дальше. По дороге повстречался с человеком, а тот спрашивает:

— Что подаришь мне, если сообщу тебе приятную новость?

— Подарю тебе зайца, — ответил я.

— Сегодня родился твой отец! — сказал незнакомец.

Я отдал зайца и поспешил домой. Дома я увидел пищавшего в люльке отца и подарил ему ту кобылицу, которую привез на жеребенке.

ЗАЯЦ В ТЫКВЕ

Это случилось недавно. Я только что женился, обзавелся хозяйством и стал сеять кукурузу. Вздумалось мне однажды посадить тыкву на кукурузном поле. Я считал, что моей хозяйке будет очень приятно, когда она увидит среди кукурузных стеблей тыкву.

Решено — сделано. Выросла огромная тыква, но ей не повезло: осел забрел на поле и прогрыз ее. Я не догадался заделать дыру, а ведь туда могла заползти змея. Таков уж человек — о простых вещах не всегда догадывается.

Осенью я убрал тыкву и отнес ее на чердак. Вот захотелось мне как-то полакомиться печеной тыквой. Моя хозяйка полезла за ней на чердак, и вдруг раздался крик:

— Где ты? Скорее бери ружьё и беги сюда. Заяц, заяц!

Я немедленно схватил ружье и взобрался на чердак.

Там я увидел громадного зайца, который проскочил у меня между ног.

Долго искал я его по всем углам, но нигде не мог найти. Кликнул собаку — даже она не смогла учуять этого зайца.

Моя хозяйка испекла тыкву. Сели мы за стол и начали ее резать. На мою долю попалась как раз та сторона, где осел прогрыз дырку. Тут-то и нашелся заяц — он был запечен, и я смекнул, что он нашел себе здесь приют.

КОБЛУХ И ЧЕРТ

Как-то на дороге встретились Коблух и Чёрт.

— Что нового на свете, Коблух-краснобай?

— А вот, говорят, комариную ляжку не смогли съесть восемь собак.

Чёрт: Вероятно, это были махонькие собаки.

Коблух: Ничего сказать — махонькие! Они съедали орлов, садившихся на вышку княжеского дворца.

Чёрт: Ну так, видно, орлы были крохотные...

Коблух: Что ты, какие крохотные? Когда они садились на верхушку дворца, то крыльями касались земли.

Чёрт: Что-то ты врешь! Или, может быть, дворец был низенький.

Коблух: Ничуть! Разве скажешь, что дом низенький, если в его кладовой можно уместить восемь верблюдов с кладью.

Чёрт: Тогда, выходит, верблюды были карликовые.

Коблух: Ничего подобного! Верблюды были такого роста, что срывали листья с верхушек чинар.

Чёрт: Значит, чинары были низкорослые.

Коблух: Как низкорослые? Когда мой брат глядел на их вершины, с его головы спадала папаха.

Чёрт: Ну так брат твой был с ноготок.

Коблух: Что ты, он был такой рослый, что, запустив руку в колодец, доставал со дна камни.

Чёрт: Что ж такого, если колодец был совсем неглубокий.

Коблух: Он был очень глубокий. Если рано утром бросали в него камень, то он лишь вечером достигал дна.

Черт: А может быть, день был короткий?

Коблух: Ничуть! Корова, погулявшая с быком утром, возвращалась вечером домой с теленком.

Чёрт: Ну, Коблух, признаюсь, мне тебя не перемудрить, ты меня за пояс заткнул.

КОЗА ПАСТУХА

Я пас в горах стадо коз и овец. В тот год погода стояла плохая: все время ручьем лил дождь. Дикие звери осмелели. Всю ночь напролет в короткой бурке, с алабашей в руках я вынужден был ходить вокруг моего стада. Стоило мне хоть немного вздремнуть, как тотчас медведь или волк набрасывались на стадо. Не раз бывало волк хватал козу, но я заставлял его бросить.

Каждый день приходилось выгонять скот на пастбище, пригонять обратно, доить коз, делать из молока сыр. Одному человеку

это не под силу, но помощи ждать было неоткуда. Я решил срубить самое высокое дерево, выдолбить его, чтобы получился большой желоб, и продолжить этот желоб от места стоянки скота до моего домика в деревне.

Задумано — сделано. Подоив коз, я выливал в желоб все молоко, и оно, как горный ручей, с шумом текло в село, в большой котел моей матери. Она клала в него сычужок и делала сыр.

Однажды, когда я доил коз, волк схватил одну козу и поволок. Я стал кричать, но волк, не бросая козы, бежал с ней в сторону желоба. Я подумал: «Куда он денется, если не перепрыгнет через желоб?» Схватил медный большой котел с молоком и вылил все, что в нем было, в желоб. Молоко с шумом потекло вниз, а волк как раз перескакивал через желоб. Но потом волк и коза исчезли.

Кончилось лето. Я со своим стадом отправился домой, но очень горевал о пропавшей козе.

Мать сварила мамалыгу, достала из плетеной корзины, висевшей над очагом, кружок сыра и стала резать его. Вдруг из сыра выскочил волк вместе с козой и прыгнул во двор. Я схватил свою кремневку и выстрелил. Волк упал, сраженный моей пулей, а коза была цела и невредима. Теперь мне стало ясно, что когда волк хотел перепрыгнуть через желоб, он упал в молоко вместе с козой и молочная струя его повлекла к котлу моей матери.

Коза, которую я спас от волка, дала большой приплод, и я разбогател.

ПРОПОВЕДНИК И СТАРУХА

Священник Илорскои церкви имел привычку проповедывать очень громко. Одна из старух, присутствовавшая на проповеди, слушая его, плакала.

Однажды священник заметил это и, думая, что старуха растрогана его словами, которые зовут к богу и к голосу совести, призвал её к себе и спросил, почему она плачет на его проповедях. Не его ли слова растрогали её душу и заставили пролить эти благочестивые слезы?

Старуха ответила, что её действительно очень трогают его проповеди. Она — вдова, от покойного мужа остался холощеный козел, который имел привычку реветь по утрам и вечерам. Козла съели волки, и старуха осталась без всякой поддержки в жизни. И теперь, когда она слушает громкие восклицания проповедника, они напоминают голос её погибшего козла, и это её доводит до слез.

УМ — ХОЗЯИН, ОБРАЗОВАНИЕ — ГОСТЬ

Сын одного крестьянина изучал философию в большом городе. Окончив курс, он вернулся к отцу в родное село.

Отец обрадовался и устроил торжественную встречу сыну, пригласив соседей на пирушку. Один из них спросил отца:

— Твой сын долго жил в городе, чему он научился там? Отец не знал, как ответить на вопрос, и обратился к сыну:

— Сынок, скажи, чему ты научился в большом городе?

Сын ответил не сразу, он сам был в затруднении, как бы проще объяснить соседям, что такое философия. Наконец он сказал:

— Отец, видишь, на столе, лежит жареная курица? Мы её скоро съедим. Значит, её не будет. Та наука, которую я изучал, доказывает, что курица лежит на столе и — не лежит.

Отец засмеялся в ответ и заметил:

— Ладно. Курица, которая лежит на столе, — пусть будет моя, а та, которая не лежит, пусть будет твоя.

ГЛУПОЕ УПРЯМСТВО

Жил старик со старухой. Детей у них не было. Скучно им стало. Вот однажды муж говорит жене:

— Послушай, жена! Нет у нас детей, некому нас ни радовать, ни забавлять. Ну, чем бы нам развлечься?

— Давай-ка сыграем в молчанку, — предложила жена.

— Ладно, — сказал муж.

Условились: кто проиграет, тому заганять телят.

Старуха пошла в лес собирать хворост. А старик остался дома и сел на крыльце.

Заехали во двор два всадника, но хозяин не тронулся с места.

— Здравствуй, хозяин! — крикнули наездники, но старик не отозвался.

— Что с тобой, глухой ты, что ли? — обратились они к нему. Старик даже не шевельнулся.

И так и этак добивались они ответа, но старик все молчал. Тогда один из всадников разгневался и огрел его плетыо. Другой соскочил с лошади, вынул нож, отхватил ему один ус и надрезал ухо. Старик кряхтел, но все же не проронил ни звука. Всадники плюнули на прощанье и ускакали. Старик, преодолевая боль, выругался про себя.

Стемнело. Вернулась старуха, взглянула на старика, невольно ахнула и, всплеснув руками, воскликнула:

— Кто же тебя так изуродовал?

— Ага! Ты проиграла, ты проиграла! — радостно закричал старик. — Теперь иди и загоняй телят, а меня оставь в покое.

У ДЯТЛА БОЛИТ ГОЛОВА, КОГДА ОН НЕ ДОЛБИТ СУК

Жил крестьянин по имени Хаджбаху. У него была очень злая жена. По целым дням она, как могла, изводила мужа.

Как-то раз он собрался и пошел к родственникам жены. По дороге он звонко пел, потому что родственники жены были хрошие люди и всегда встречали его с радостью.

У Хаджбаху были враги-кровники.

Один из его врагов, вооружившись ружьем, подстерегал Хаджбаху. А тот беспечно шел и пел, не подозревая какая ждет его участь. Засевший в засаде враг, видя, что Хаджбаху безоружен, удивился, окликнул его и сказал:

— Ты идешь, распеваешь во все горло, а сам даже кинжала не захватил. Ты теперь в моей власти!

— Ну что ж, — отвечал Хаджбаху. — Дай мне только проститься с родственниками, они добрые люди, а на обратной дороге можешь со мной расправиться.

Враг подумал, подумал и сказал:

— Хорошо, сейчас я отпускаю тебя, посмотрим в каком настроении ты будешь возвращаться.

Спустя некоторое время, побывав в гостях, Хаджбаху шагал по той же дороге, также весело распевая.

— Напрасно ты думаешь, что опять пощажу тебя, — крикнул Хаджбаху его враг, выходя из засады.

— Я и не рассчитываю на твою милость, поэтому и пою — все равно мне пришлось бы возвратиться домой, где меня опять стала бы грызть жена, отравлять мне дни и ночи.

Враг подумал над словами злосчастного мужа и в конце концов решил, что лучше отомстить Хаджбаху, если оставить его в живых на растерзание злой жене.

ХВАСТЛИВЫЙ ОХОТНИК

Жил-был какой-то охотник. Был он большим хвастуном, часто рассказывал небылицы.

Однажды он пошел на охоту, но ему не повезло, дичь долго не попадалась, а когда попалась, он выстрелил, но промахнулся.

Охотник возвращается в свое село, соседи встречают его. Он им говорит:

— На свете бывают всякие чудеса, но я увидел такое чудо, которое и не снилось никому. Я взобрался на крутую каменистую скалу, а внизу снежные обвалы, большие ручьи. Вдруг вижу: по снежному полю двигается какой-то огромный-преогромный зверь. Роги у него длинные-предлинные, острые, как кинжал. Бели боднет, то рассечет тебя, как травинку. И что же вы думаете? Подкрадываюсь к зверю, незаметно острым ножом начисто срезаю его роги.

Все удивились храбрости охотника. А один из крестьян сострил:

— Разве надо было начинать с рог, надо было сначала голову отрубить зверю. Видно, ты неопытный охотник.

— Нет, я не согласен с тобой, — возразил хвастун. — Я настоящий охотник и опытный, но чем виноват, если другой своим метким выстрелом до меня уже сумел уложить зверя и отрубить ему голову.

Все засмеялись, и врун покраснел.

МОЛОДАЯ ХОЗЯЙКА И ГОСТИ

К молодым вскоре после свадьбы приехали гости. Мужа в это время не было дома.

Желая показать свое гостеприимство, молодая хозяйка поймала на дворе двух кур.

Она хотела зарезать только одну курицу, но не знала, какую выбрать. Ее замешательство заметил один из гостей.

— Одну поджарь, а другую свари, — посоветовал он ей, улыбаясь.

Смущенной хозяйке пришлось зарезать обеих куриц и подать их на стол.

СТАРАЯ ЧЕРКЕСКА

Некий бедняк разбогател. Он взял и повесил на видном месте свою старую черкеску с заплатами. Приходившие к нему домой спрашивали с недоумением: «Что это, ведь старая черкеска порочит тебя». А он отвечал им: «Я повесил эту черкеску на видном месте, чтобы она напоминала мне мою старую жизнь, чтобы я не возгордился и знал себя.»

После этих слов бывший бедняк нередко ударял плеткой свою черкеску, приговаривая: «А ну, старина, не забывай, чем ты была раньше!»

ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНАЯ ДЕВУШКА

Девушка у ручья набирала воду. Пуля охотника случайно попала в кувшин с водой и разбила. Она стала рыдать. Ее спросили, почему она так горюет, ведь кувшин не стоит слез.

На это она ответила:

— Как же мне не плакать? Если бы я была замужем и имела ребенка, если бы он был со мной, то пуля могла бы его погубить.

РАДОСТЬ ПЕТУХА

Сказитель и остряк Чагу Чацба шел через Заганскую возвышенность. В пути его застал дождь. Чагу завернул к своему хорошему знакомому. Хозяина не было дома, и гостя встретила жена.

Будучи скуповатой, она приготовила скудное угощение. Пока Чагу ел, на крыльцо взлетел жирный петух. Расправив крылья и глядя на хозяйку, он стал кукарекать.

— Замолчи, чтоб твое горло залило кипятком! — крикнула хозяйка и прогнала петуха.

— За что ты его гонишь? Он не сделал ничего плохого. Отсутствие хозяина его спасло, вот он и орет от радости, — сказал Чагу, улыбнувшись.

ЧАГУ — ЛЮБИТЕЛЬ СЫРА

В пути Чагу проголодался и зашел к знакомому.

Хозяина не было дома, его встретила хозяйка. Он попросил накормить его.

Хозяйка сварила мамалыгу и положила полную тарелку. Затем она нарезала тоненькие кусочки сыра и положила на мамалыгу.

Подавая тарелку, хозяйка сказала:

— Дорогой гость, я дала последние кусочки сыра, поэтому мамалыгу кушай большими кусками, а сыр — маленькими.

Чагу стал есть. Но, откусывая кусочек сыра, он каждый раз подымал голову к потолку. Дело в том, что там висела плетеная корзинка, в которой был виден изрядный круг сыра, и Чагу это заметил.

А хозяйке пришлось от стыда прикрыть лицо фартуком.

ЧАГУ И КОРОВА

Чагу Чацба возвращался домой из дальнего села. Когда стемнело, он завернул к своей тетке, жившей в покосившейся пацхе. Он давно не бывал у нее.

Тетка обрадовалась, увидев племянника. Но чем же его угостить? У нее была единственная наседка с цыплятами. Она зарезала наседку и угостила его.

После ужина тетка уложила гостя на нары у стены. Утром, проснувшись, Чагу почувствовал, что его ноги лижет корова. Он удивился: «Что за чудо!» Но здесь не было никакого чуда: оказывается, когда Чагу заснул и вытянул ноги, он уперся в стену из прогнивших прутьев и насквозь пробил ее.

Чагу встал и вышел во двор. А там цыплята, сгрудившись, жалобно пищали.

Несчастные цыплята оплакивали свою бедную мать: «Пусть все наши недуги падут на голову того, кто оставил нас без матери».

Тут только пораженный Чагу понял поступок коровы: она хотела обратить его внимание на то, что ради него тетка зарезала свою единственную наседку.

И долго у него стоял в ушах горестный писк осиротевших цыплят.

ЧУЖАЯ ЖЕНА

Однажды сосед, имевший красивую жену, спросил своего друга — остряка Кумача:

— Скажи-ка, Кумач, как все же ты можешь разделять ложе с такой уродливой женщиной, как твоя жена?

На это Кумач ответил:

— Видишь ли, когда я бываю со своей женой, я думаю о твоей жене.

НАПРАСНАЯ ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ

Село Абжаква издавна славилось своим кислым молоком. Один человек перед поездкой в это село сбрил усы, чтобы они не мешали ему во время еды.

Но случилось так, что его никто не угостил кислым молоком. И он пожалел о поспешно сбритых усах.

Отсюда пошла поговорка: «Сбрил усы, понадеявшись на абжаквинцев».

НАЧАЛЬНИК И АРЕСТАНТ

К одному арестанту подошел начальник тюрьмы в сопровождении надзирателей и спросил:

— А тебя за что посадили?

Арестант сам не знал, за что он пострадал, и ответил:

— Не знаю, но, кажется, за то, что у меня неровно растут усы. С тех пор и пошла пословица: «обидели за то, что усы кривые».

ОБИДЧИВАЯ СТАРУХА

Одной старухе приснилось, что она танцует. Проснувшись, она стала сердиться на своего старика, лежавшего рядом, за то, что он не хлопал в ладоши.

МАЧ И КНЯЗЬ

У князя Хабуга умер его молочный брат — крестьянин, живший в соседнем селе. Вот к князю прислали горевестника Мача.

Мач верхом въехал во двор Хабуга и остановил свою лошадь в середине двора. А на крыльце в это время сидел князь.

— Кто ты и зачем приехал? — крикнул Хабуг.

— Случилось несчастье, скончался твой молочный брат!

— А почему же ты не спешился? Знаешь же обычай!* (*Если горевестник сообщал князю о смерти другого князя или дворянина, он подъезжал к самому крыльцу, а если это касалось смерти крестьянина, то горевестник должен был остановиться посреди двора, спешиться и известить хозяина о случившемся, держа лошадь под уздцы.)

— Не все ли равно, кто умер — князь или крестьянин — смерть всех равняет, — ответил горевестник.

— Ах ты, ничтожество! Кто тебя послал? Неужели не нашли никого умнее тебя?

— Князь, умных людей направили к умным, а меня послали к тебе.

Так ответил Мач заносчивому князю и, повернув лошадь, умчался со двора.

ОХОТНИК И СКВОРЕЦ

Охотник долго искал дичь, но ему не везло — не попалось ничего. Возвращаясь домой, он заметил на орешнике дрозда. Выстрелил в него, да промахнулся.

Досадуя, он пошел дальше. По пути, увидев скворца, подстрелил его, приговаривая:

— Так тебе и надо, ведь и ты черный!