Абсолютная Власть 3

Глава 20 Пламя и лед

Дача графа Муратова в Горных Ключах, прежде бывшая тихим пристанищем для охоты и уединённых размышлений, теперь напоминала растревоженный улей. По территории сновали гонцы и брели усталые солдаты, по склонам ближайших холмов спешно возводились укрепления. Но главное зрелище разворачивалось на подъездной дороге.

Альберт стоял на веранде, опираясь на резную балюстраду, и с холодным интересом наблюдал за тем, как к усадьбе подходят остатки армии его господина.

Это было жалкое зрелище. Не победоносное войско, а скопление измождённых людей, больше похожих на беженцев, чем на солдат. Мундиры порваны и залиты грязью, лица серые от усталости и пыли. Многие брели, опираясь на плечи товарищей, волоча по земле повреждённые артефакты.

Рудольф Сергеевич вышел на крыльцо, чтобы встретить их лично. Его осанка была по-прежнему прямой, но Игнатьев, знавший его как себя, видел — граф был напряжён, будто струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.

К нему подошёл, медленно отдавая честь, майор с перевязанной головой. Очевидно, замещавший пленённого воеводу.

— Ваше сиятельство… — голос офицера был хриплым и болезненным.

— Как? — голос Муратова прозвучал тихо, но с такой яростью, что дружинник невольно попятился. — Как так вышло, майор? Объясните мне. Я оставил вам одну из лучших армий в генерал-губернаторстве. А вы привели мне… это?

— Ваше сиятельство, мы не ожидали, — офицер замялся, пытаясь подобрать слова. — Никто не ожидал, что граф Соболев придёт на помощь Градовым. Его конница оснащена мощными артефактами Воздуха, они невероятно быстры… А сам Владимир Градов… У него столько сил, чтобы лично убить дракона! Никто не мог предположить! И действуют они очень грамотно. Мы не успевали маневрировать…

Муратов слушал, и его лицо становилось всё мрачнее.

— Хватит! — резко оборвал он офицера. — Оправдания я слушать не намерен. Ваша задача — исправить всё это. Войска займут оборону здесь, под Горными Ключами. Рельеф местности подходящий. Холмы, овраги. Мы не дадим врагу пройти дальше.

Майор побледнел ещё больше.

— Но, ваше сиятельство… вражеские войска уже в половине дня пути! Они идут по нашим следам! А их проклятые вороны… — он содрогнулся и взглянул на небо. — Могут ударить в любой момент. Мы уже стольких офицеров и магов из-за них потеряли. Мы не успеем подготовить должным образом оборону! Они нападут на нас, пока мы будем здесь окапываться!

— Будешь стоять насмерть! — рявкнул Муратов, и его голос прозвучал как удар кнута. — Нельзя пускать их дальше! Ты что, хочешь, чтобы враги пришли к стенам моего поместья?

Майор не успел ответить, когда Рудольф рявкнул:

— Нет! Этого не будет! Понял? Стоять насмерть! — повторил он.

Офицер, подавленный, мог лишь молча кивнуть. Получив отмашку, он побежал исполнять приказ, который считал самоубийственным.

Игнатьев наблюдал за этой сценой, и внутри него всё ликовало.

«Идеально. Просто идеально».

Рудольф терял остатки разума от ярости и унижения. Он был готов окопаться здесь, в этой глуши, и драться до последнего солдата, лишь бы не отступать дальше. Это было именно то, что нужно Альберту.

Муратов повернулся к нему, его глаза горели мрачным огнём.

— Где этот чёртов Неверов? Его войска должны были быть здесь ещё два дня назад!

Советник сделал скорбное лицо.

— У барона, к сожалению, возникли очередные непредвиденные обстоятельства. Дороги размыло…

— Предатель! — выкрикнул Муратов. — Ни на что не годный старый трус! А что граф Токарев? Барон Дорин? Ты связался с ними?

Альберт развёл руками, изображая сожаление.

— Они не ответили на послания, ваше сиятельство. Думаю, в сложившейся ситуации никто не хочет ввязываться в войну на стороне… — он сделал искусную паузу, — проигрывающих.

Это была последняя капля. Муратов шагнул к Игнатьеву, и его лицо исказила такая ненависть, что Альберт инстинктивно отступил на шаг.

— Ты! Где теперь твои хвалёные связи в Дворянском совете? Где поддержка? Мне нужен совет, как выиграть войну, а не как бежать, поджав хвост!

— Рудольф Сергеевич, — сказал Игнатьев, сохраняя спокойный тон. — Прошу вас, выслушайте. Держать оборону здесь — это самоубийство. Войска деморализованы, офицеров не хватает. Гораздо разумнее отойти к вашему родовому поместью. Укрепиться там, под защитой Очага. Мы сможем…

— Замолчи! — взревел Муратов.

Он вскинул руку, и вокруг его пальцев заплясали багровые, жалящие язычки пламени. Воздух затрещал от жары. Альберт замер, сердце его бешено заколотилось.

Он помнил этот огонь. Помнил, как пахнет горелая плоть. Его плоть.

— Ты забыл, советник, — прошипел Муратов, приближая свою пылающую руку к лицу Игнатьева, — что происходит с теми, кто пытается давать мне плохие советы? Хочешь, я напомню?

Страх сковал Альберта. Все слова застряли в горле, мысли разлетелись по голове, как испуганные мухи. Он резко склонился, делая почтительный поклон, скрывая искажённое ужасом лицо.

— Виноват, ваше сиятельство. Я всё не так понял. Прикажите — и я буду стоять здесь с вами до конца рядом с солдатами.

Огонь угас. Муратов, удовлетворённо хмыкнув, развернулся и ушёл в дом, отдавая на ходу приказы.

Альберт медленно выпрямился. Его руки, покрытые перчатками, дрожали. Он судорожно сглотнул, пытаясь проглотить ком страха в горле. Он посмотрел вслед удаляющемуся графу и ощутил, как выползает наружу вся та ледяная, беспощадная ненависть, которую он испытывал к своему господину.

«Довольно. Всё. Решающий момент настал», — подумал он.

Советник больше не мог ждать. Этот безумец сожжёт его заживо при малейшем подозрении. Или проиграет войну и утащит его на дно вместе с собой.

Альберт отошёл в тень веранды, делая вид, что изучает какую-то бумагу. Его мозг работал с невероятной скоростью. Он видел всю ситуацию с превосходной ясностью.

Если Муратов останется здесь, он будет разгромлен. Конечно же, война непредсказуема, но Игнатьев прекрасно знал, сколько сил у Градова и Соболева вместе. Знал о воронах, которые действительно стали для них оружием победы, нанося внезапные и точные удары по самым важным точкам. Знал, что Градов научился комбинировать магические и технические войска, нанося особо болезненные удары.

Не говоря уж о том, что где-то неподалёку подступали войска графини Карцевой. Её тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

Но если Муратов отойдёт к своему поместью… Тогда его авторитет рухнет окончательно. Ещё неделю назад Градов был окружён в своём доме, и Рудольф считал себя котом, зажавшим мышь в углу. Теперь всё поменялось с точностью до наоборот.

Очаг Муратовых, хоть и тоже был третьего уровня, не сравнится с мощью Очага Градовых. Владимир наверняка уже придумал, как его пробить. Да и сам Рудольф, ослеплённый яростью, будет совершать одну ошибку за другой.

Дольше ждать нельзя. Пора покидать тонущий корабль.

Альберт дождался, когда граф скроется в доме, и быстрым шагом направился к группе офицеров, отдающих распоряжения по обороне.

— Господа, — его голос прозвучал властно и чётко, без намёка на недавний испуг. — Изменения в диспозиции. Его сиятельство приказал… — и он начал отдавать серию мелких, но дезорганизующих приказов, которые должны были окончательно запутать и без того расстроенные войска.

Затем он отошёл в сторону и жестом подозвал двух человек из личной охраны — своих верных шпионов.

— Немедленно скачите к этим людям, — Альберт сунул им в руки сложенные листки. — Передайте, что «лес готов к вырубке». Они поймут. И чтобы всё было сделано тихо.

— Так точно, господин, — мужчины немедленно направились к конюшне.

Следом Игнатьев отправился в свой кабинет, заперся и достал из потайного ящика небольшой ларец. В нём лежали несколько артефактов — изящных серебряных ласточек. У них двигались крылья, лапки и головы, плавно, как у живых. Шедевр механики и магии.

Советник активировал их одну за другой, нашёптывая послания нескольким ключевым членам Дворянского совета. Тем, кто был у него на крючке или разделял его взгляды. Суть была одна: «Муратов проигрывает войну, он неадекватен. Его пора сменить. Поддержите мою кандидатуру на пост генерал-губернатора, когда придёт время».

С наступлением вечера, когда суета в лагере немного утихла и сменилась напряжённым ожиданием, Альберт, не привлекая внимания, вышел на конюшню. Он был одет в тёмный плащ без всяких опознавательных знаков. Оседлал самого быстрого и выносливого коня.

В последний раз окинул взглядом освещённые огнями окна дачи, где сидел его господин, и лагерь, обречённый на разгром.

«Хотел бы я остаться, чтобы лично взглянуть, как ты падёшь, Рудольф… Увидеть твоё лицо в момент полного краха. Но ничего. Просто знать об этом, быть тем, кто дёрнул за ниточки и привёл тебя к этому падению… Это тоже будет сладко».

Альберт развернул коня и тронул поводья. Лошадь бесшумно ступила шагом, а затем перешла на резкую рысь, унося советника прочь — из Горных Ключей, из войны, из-под власти Рудольфа Муратова — в его собственное, тщательно спланированное будущее.

Под посёлком Горные Ключи

На следующее утро

— Атакуем? — зевая, спросил Станислав и плотнее запахнул плащ. Утро было прохладным, и над позициями наших войск стелился лёгкий туман.

— Нам некуда торопиться, — ответил я, не отрывая взгляда от линии вражеских укреплений на склонах холмов. — Дождёмся, пока разведка доработает.

Я кивнул в небо, где над головами муратовцев кружили чёрные точки — наши вороны. Их было видно невооружённым глазом, и вражеские маги, конечно, не оставались в бездействии. С земли взмывали вверх огненные полосы, пытаясь сбить воронов. Пару раз у них получилось — птица, поражённая магией, камнем падала на землю.

Но воронов было много, а сил и концентрации у измотанных магов Муратова — мало. Так что мы продолжали спокойно и методично изучать, насколько хорошо отступающие силы противника успели окопаться за ночь.

Вскоре те, кто управлял птицами, начали возвращаться в свои тела и докладывать. Картина вырисовывалась ясная и не слишком утешительная. Они успели неплохо устроиться. Окопы, насыпи, завалы из деревьев — работа кипела и сейчас, солдаты с лопатами и кирками продолжали совершенствовать свои позиции.

А в центре всего находилась дача Муратова, несколько зданий, окружённых грушевым садом. Всё это было накрыто магическим куполом. Не чета могучему щиту Очага, но всё же довольно крепкий.

И главное — видели самого графа. Он разъезжал перед своими войсками на коне, отдавая приказы. Он не сбежал и решил стоять здесь.

Я был слегка удивлён. Ожидал, что Муратов отступит к своему родовому поместью, под защиту полноценного Очага. Но нет, он предпочёл остаться и принять бой вместе со своими войсками. Возможно, из гордыни. Возможно, из расчёта, что мы, уставшие после долгого марша и предыдущих боёв, не рискнём штурмовать укреплённую позицию.

А возможно, у Рудольфа Сергеевича ещё сохранилась частичка дворянской чести.

Я собрал Никиту и Соболева у походного стола с картой.

— Видели? — спросил я, указывая на отмеченные разведкой укрепления.

— Видели, — хмуро отозвался Добрынин. — Устроились уже. И продолжают копаться.

— Ну и пусть, — фыркнул Станислав. — Эти окопы станут для них могилами. Каков план, о великий стратег Владимир?

Мы склонились над картой. План родился быстро. Решили бить в лоб, но с хитростью. Соболев со своей конницей должен был имитировать попытку глубокого обхода с фланга, вынуждая Муратова перебросить туда силы. А мы с Никитой в это время обрушим весь наш артефактный огонь и пехоту на центр. Как только оборона дрогнет — в прорыв пойдёт Чёрный полк.

Капитан Роттер и его люди (он взял к себе несколько десятков новобранцев) горели желанием участвовать в бою и доказать, что они действительно на нашей стороне. Никита не слишком доверял Роттеру, и правильно делал. Но я был готов рискнуть.

Утвердив план, мы приступили к его выполнению. Соболев умчался со своими всадниками. Через некоторое время на западном фланге поднялся шум — там завязалось сражение. Я дал сигнал, и наши артефакты открыли огонь по центру. Под прикрытием этого шквала вперёд пошла пехота под командованием Секача и Трояка.

Но сопротивление оказалось слишком суровым. Муратовцы, засевшие в окопах, встретили нас ураганным огнём. Их маги, укрытые за куполом дачи, координировали оборону, создавая перед нашими солдатами стены огня. Мы несли потери.

Видя, что атака захлёбывается, а прорвать оборону с ходу не получается, я приказал трубить отход. Нельзя было бессмысленно класть людей, мы и так потеряли достаточно.

Воины отошли на исходные позиции под прикрытием бури, которую вызвали соболевские маги Воздуха.

— Гонца сюда! — крикнул я.

Парень на лошади тут же оказался рядом.

— Скачи к ним с белым флагом. Передай, что я прошу личной встречи с графом Муратовым.

Посланец кивнул и помчался в сторону врагов. Вернулся он быстро — Муратов согласился поговорить.

Через полчаса мы встретились на выжженном поле, ровно посередине между нашими позициями. Он подъехал на своём огромном боевом коне, я — на своём. Мы остановились в нескольких шагах друг от друга. Его лицо было усталым, но глаза горели всё тем же знакомым, холодным огнём.

— Ну что, Владимир? — он первым нарушил молчание. — Пришёл просить пощады? Слишком дорого тебе обходится моё гостеприимство?

Надо же. Несмотря на то что его армия почти разбита, он находит в себе силы думать, что ещё может переломить ход войны.

Хотя бывает всякое. Я осознавал это и не позволял успехам вскружить себе голову.

— Наоборот, Рудольф Сергеевич, — ответил я спокойно. — Пришёл предложить вам сдаться. Ваше положение безнадёжно. Подумайте о людях, им незачем погибать впустую. Я обещаю, что никто из вашего рода также не будет убит.

Он коротко усмехнулся.

— Я никогда не сдамся тебе. Ни за что. Лучше умру здесь, на своей земле, чем преклоню колени перед выскочкой из опального рода!

— Преклонить колени, говорите, — задумчиво произнёс я. — Но вы ведь дважды делали это перед моим отцом, разве не так?

Лицо Муратова исказила ярость. Он стиснул поводья коня, и я ощутил, как его Исток закипает. Но сам оставался невозмутим.

— Впрочем, речь не обо мне и не о вас, граф, — сказал я. — Речь о людях, которые гибнут из-за вашего упрямства.

— Солдаты знают, за что воюют! — отрезал он. — За свою землю! За своего графа! А твои воюют за что? За тщеславие какого-то юриста, который возомнил себя генерал-губернатором?

— Вовсе нет. Мы освобождаем свои земли и мстим за всё зло, что вы принесли нашему роду.

— Тогда я тоже мщу. Полагаю, ты знаешь о судьбе моей сестры, Владимир.

— Знаю. И мой отец невиновен в её гибели. А вот гибель моих родных… — я покачал головой. — Пожалуй, я даже рад, что вы отказываетесь сдаться. С огромным удовольствием поставлю вас на колени перед тем, как уничтожить.

Муратов резко развернул коня и поскакал обратно. Мы разъехались не прощаясь.

Война продолжалась.

По возвращении я приказал начать обстрел вражеский позиций из пушек технороты и наших самых мощных артефактов. Мы прощупывали, искали слабые места, изматывали их. Ждали, где же они дадут трещину.

Через несколько часов я ощутил, как меня вызывают через один из артефактов. Перед внутренним взором возник образ соблазнительной брюнетки.

Я удалился в свою походную палатку, сел, закрыл глаза и перенёс сознание в того ворона.

Картинка была смазанной и прыгающей — птица сидела на запястье Эмилии Романовны, которая ехала куда-то в карете. Я не видел, что происходит снаружи, но судя по шуму, Карцева находилась на марше вместе со своей армией.

— Владимир? — её голос прозвучал удивлённо и игриво. — Не ожидала, что ты ответишь мне так скоро! Признайся, ты скучаешь по мне?

— Это же вы меня вызвали, Эмилия Романовна. Полагаю, вы соскучились по мне больше, чем я по вам.

— Ох, каков наглец! — графиня напустила на себя оскорблённый вид. — Ну ладно, раз уж вы опять не хотите флиртовать, перейдём к делу. У меня важные новости.

— Слушаю.

— Моя разведка донесла, что на дорогах стало очень оживлённо. Войска графа Токарева, баронов Воронова и Дорина выдвинулись к Горным Ключам. Причём Воронов и Дорин, похоже, намерены объединиться. Интересно, правда?

Несколько мгновений я переваривал услышанное, а потом коротко спросил:

— Каковы их намерения?

— Не знаю, милый Владимир, — кокетливо вздохнула Эмилия. — Никто не знает, кроме них самих. Я сама со своими войсками уже на подходе, и приду быстрее, чем эти трое.

— Не надо подходить к нам, — сказал я через ворона. — Встаньте лагерем севернее Горных Ключей, в стороне от основных дорог. Ваша армия может стать тем резервом, который нанесёт неожиданный и решающий удар.

— О, какая ответственность! — в её голосе послышались игривые нотки. — Мне нравится быть твоим тайным оружием, Владимир. Обещаю, буду очень-очень хорошей девочкой и подожду твоего сигнала.

Я разорвал связь и вышел из палатки с новостями, которые не сулили ничего хорошего. Но обсудить их с Никитой и Станиславом я не успел. К нам уже скакал конный разведчик.

— Господин! Войска барона Неверова! Они движутся с запада ускоренным маршем. Будет здесь через несколько часов!

Добрынин присвистнул.

— Ух ты. Похоже, к Муратову много кто спешит на подмогу.

— Пока неясно, зачем они спешат, — мрачно заметил я. — Воронов, например, согласился голосовать за Базилевского на пост генерал-губернатора. Конечно, доверять ему нельзя ни на грош, но всё равно… пока ничего не понятно.

Я посмотрел на укреплённый лагерь Муратова и отдал приказ:

— Продолжаем обстрел. И будем начеку. Воевода, разошли разведку во все стороны. Всем подразделениям — быть готовыми к бою в любой момент. Похоже, главное сражение ещё впереди.

Вечер опустился на Горные Ключи, принеся с собой тревожное затишье. Воздух, ещё недавно дрожавший от грохота обстрела, теперь был наполнен лишь голосами солдат и скрипом повозок. С запада, в отдалении, засветились огни нового лагеря — подошли войска барона Неверова.

Они не спешили сближаться, не пытались прорваться к осаждённым — просто встали. Эта пассивность вызывала множество подозрений.

— Беспрестанно следить за ними, — отдал я приказ. — Если тронутся с места — атаковать всеми воронами. Разбить авангард, а затем атаковать командиров и обозы.

Где находились армии Токарева, Воронова и Дорина, оставалось загадкой. Но они, без сомнения, спешили к нам. Чувство надвигающейся бури было почти осязаемым.

Ближе к ночи меня вызвал по «вороньей связи» Базилевский.

— Филипп Евгеньевич, как обстановка? — спросил я, перенеся сознание в птицу.

— Напряжённая, Владимир Александрович, — ответил юрист. — Солдаты барона Валеева захватили… или, как они утверждают, «взяли под защиту» все конторы и предприятия Муратова в городе. Никаких комментариев не дают даже представителям правительства.

— Любопытно. Что это может значить?

— Я терюсь в догадках, ваше благородие. Либо они и правда взяли их под защиту, либо наоборот.

— Будьте настороже, — предупредил я. — Докладывайте обо всём необычном.

— Конечно, барон. Как у вас обстановка?

— Воюем, Филипп Евгеньевич. Пока что рано говорить о победе. Что-то большое затевается, и мы в самом центре…

Ночь прошла в тревожном ожидании. Обстрел позиций Муратова продолжился, но уже без прежней ярости — мы экономили заряды артефактов и снаряды пушек на случай генерального сражения.

На рассвете ко мне примчались конные разведчики.

— Господин! Войска Токарева, Воронова и Дорина объединились! Идут с востока, примерно в трёх часах пути.

Я немедленно отправил к ним гонцов, включая Артёма, который был уже лично знаком со всеми тремя. Гонцы несли к дворянам требование объяснить намерения.

Прошло почти два часа, но они не вернулись. Это был плохой знак. Очень плохой.

Я собрал совет. Наши войска были приведены в полную боевую готовность. Мы стояли лицом к укреплённому лагерю Муратова, с запада на нас смотрел лагерь Неверова, а с востока надвигалась новая, объединённая армия трёх дворян. Ситуация становилась критической.

Никита первым высказал мрачное предположение:

— Владимир, если все они ударят одновременно, мы не выдержим. Надо отходить, пока ещё есть шанс. Занять оборону на более выгодных позициях. У нас не больше часа, чтобы начать отступление.

— Какое ещё отступление? — вспылил Михаил. — Надо бить навстречу! Пусть Карцева атакует Неверова с севера, а мы разобьём троицу этих выскочек, пока они на марше!

— Михаил прав, — поддержал его Соболев, всегда готовый к самой отчаянной атаке. — Надо действовать!

Все взгляды устремились на меня.

— Подождём, — сказал я твёрдо, гася порыв брата и Соболева. — Мы не знаем их намерений. Чтобы атаковать, нужно быть уверенным в цели. Кто вам сказал, что они идут на помощь Муратову?

— А зачем они, по-твоему, здесь? — фыркнул Миша.

— Это надо узнать, прежде чем атаковать. Мы подождём. В случае если они не свяжутся с нами и начнут подготовительные манёвры — нападём первыми.

Вскоре на восточной дороге показалась армия. Развёрнутые знамёна Токарева, Воронова и Дорина реяли впереди строя. Они шли чётко, организованно, но без явных признаков агрессии.

И тогда, наконец, к нашему лагерю подъехали гонцы, во главе которых ехал широко улыбающийся Артём.

— Ваше благородие! — воскликнул он издалека, размахивая шляпой. — Хорошие вести!

Когда он подъехал, то передал послание полностью:

— Граф Токарев, барон Воронов и барон Дорин не имеют враждебных намерений против барона Владимира Градова и его союзников, — торжественным тоном объявил рыжий. — Напротив, они здесь, чтобы принудить графа Муратова к миру и не допустить дальнейшего кровопролития.

— Неожиданно, — хмыкнул Добрынин. — Хорошо, что мы на них не напали.

— М-да, — как-то разочарованно согласился Михаил. По-моему, его жажда битвы становилась всё ненасытнее.

Такой исход был лучшим из возможных. Но следом за облегчением пришло жгучее любопытство. С чего вдруг? Что заставило этих хищников, всегда державшихся в стороне, внезапно выступить миротворцами?

Что-то мне подсказывало, что здесь не обошлось без советника Игнатьева… Где же он сам, интересно? В Горных Ключах его не видели.

К лагерю Муратова тут же помчался наш гонец с ультиматумом: сдаться и принять условия мира. Ответ пришёл быстро — гордый, надменный отказ.

Войска трёх дворян стали спокойно разворачиваться вокруг позиций Муратова, беря их в кольцо. Так и не увидевшись лично, мы с троицей согласовали действия и готовились к штурму.

Армия же барона Неверова снялась и отступила за пределы видимости. Интересный у него способ воевать.

До начала запланированного штурма оставалось уже совсем немного, когда произошло нечто совершенно неожиданное. Со стороны вражеского лагеря выехал один-единственный всадник.

Это был он сам. Рудольф Сергеевич Муратов. Он ехал медленно, с достоинством, прямо к нашим позициям.

Все замерли, наблюдая за ним. Что это? Новая уловка? Капитуляция?

Он остановился на расстоянии и отыскал взглядом меня.

— Владимир! — его голос, обычно полный надменности, сейчас звучал устало, но твёрдо. — Выходи ко мне! Я предлагаю решить всё здесь и сейчас. Между нами. Без лишней крови.

— С чего вдруг, Рудольф Сергеевич? — крикнул я в ответ. — Поняли, что не устоите против объединённых сил, и решили попытать судьбу в дуэли?

— Я подумал над твоими словами. Ты был прав. Людям действительно ни к чему гибнуть понапрасну из-за нашей вражды. Всё должно решиться между нами двумя.

Я смотрел на него, пытаясь найти подвох. Но не мог найти.

Возможно, это был последний порыв гордости аристократа, не желавшего быть раздавленным толпой. Возможно, что-то иное.

Неважно. Я не собирался упускать шанс закончить это здесь и сейчас, без сотен или даже тысяч смертей.

— Хорошо, Рудольф Сергеевич, — произнёс я. — Принимаю ваш вызов. Будем биться прямо сейчас?

— Да! — его ответ прозвучал громко и чётко, разносясь по затихшему полю. — Прямо сейчас!