Абсолютная власть

- 19 -

Перед самым рассветом прошел дождь.

Он наполнил ночной воздух мёртвого города свежими запахами ржавого железа крыш, мокрого асфальта улиц и молодой травы. Той самой травы, которая обильно лезла из-под перекошенных тротуарных плит и пробивалась из многочисленных трещин на стенах израненных домов.

— Ты уверен, что это правильная дорога? У меня уже такое чувство, будто я родилась в этой помойке и никогда из неё не выберусь.

— Да нет, всё в порядке. Грэйтиот авеню — прямая, как стрела, её ни с чем не спутаешь, — Андрей достал из кармана найденную в бомбоубежище карту из буклета и щелкнул зажигалкой. — Ещё километр-два, и многоэтажных домов совсем не останется…

— Вот и хорошо, что не останется, надоело так голову задирать…

— Оль, не психуй, минут через сорок мы выйдем в пригород.

— И что тебе даст этот пригород? Думаешь, там их нет?

— Послушай…

— Не понимаю, зачем было рисковать! Кем ты себя возомнил?

— Оля…

— Хорошо. Мечтаешь, чтобы тебя сожрали на завтрак — отдай телефон и иди, куда хочешь. Я-то почему должна с тобой погибать?

— Если мы позвоним Голосову, — в который раз повторил он, — то мне уже никуда не деться. А пока есть хоть какой-то, но шанс…

— Какой ещё шанс? Отсюда до Порт-Гурона больше ста километров!

— Ну, и что? За три дня доберусь. Зато своими ногами, а не по частям…

— Да у тебя паранойя! Кому ты нужен? Джимми мертв, вся информация утеряна, отдашь им данные с носителя, и лети на все четыре стороны.

— Знаешь, я всё-таки подстрахуюсь.

— Отдай телефон!

— Нет.

— Это глупо, Андрей!

— Я сказал, нет.

Ольга замолчала.

Они прошли очередной перекресток и оказались на открытом месте: дома по обеим сторонам широкой улицы находились на приличном расстоянии друг от друга, и оставаться здесь незамеченными было почти невозможно.

— Поднажмем, Оль, скоро станет совсем светло.

— Думаешь, местные жители встают с первыми лучами солнца?

— Надеюсь, что нет. Нам бы успеть выбраться за Восьмую милю — там уже вряд ли кто-то обитает…

— А ты, я смотрю — знаток местной географии.

— Почитал буклет.

Андрей понимал, что Восьмая миля — ещё далеко не пригород, и уж тем более не гарантия безопасности, но почему-то верил, что когда они достигнут этой условной точки, ситуация изменится к лучшему.

Например, Маркус возьмет трубку.

Андрей твердо решил, что не станет отправлять информацию, скаченную у погибшего Джимми, до тех пор, пока не поговорит с Маркусом. Однако, телефон, данный ему на случай экстренной связи, почему-то молчал.

Это наводило на мрачные мысли: каждый раз набирая заветный номер, он, таким образом, выдавал его ФБР, попутно выдавая копам, а может, и ещё кому-то, своё местонахождение. Конечно, один-единственный звонок мало что даст, но вот несколько звонков…

В любом случае, достигнув пригорода, он позвонит последний раз, после чего выбросит телефон и будет действовать самостоятельно, больше не надеясь на чью-то помощь. Это обойдется Маркусу ещё в энную сумму…

Внезапно где-то среди домов на противоположной стороне улицы раздался громкий металлический звук, похожий на гонг, а затем — чей-то истошный вопль. Андрей остановился и услышал за спиной мрачный, почти злорадный голос Ольги:

— Ну, вот и доигрались.

При этом он с удивлением обнаружил, что почти не испугался, словно за сутки ощущение смертельной опасности успело превратиться в привычку. К этому добавилось чувство агрессивного азарта, какой обычно возникает у людей, абсолютно уверенных в своей безнаказанности.

— Отойдем-ка с дороги, — он взял Ольгу за руку и потянул за собой, устремляясь к трехэтажному кирпичному строению, стоящему в некотором удалении от проезжей части. — Например, вон туда.

Когда они подбежали ближе, Андрей взглянул на ржавую вывеску над входом и невесело усмехнулся:

— И правда, подходящее место.

Надпись на вывеске гласила: «Police Department. Seven precinct».

Грязные покосившиеся двери были не заперты.

Войдя, Андрей, и в самом деле, обнаружил здесь заброшенный полицейский участок, который, впрочем, несмотря на полный разгром внутри, прогнившие полы, потрескавшиеся, изрисованные стены и развалившуюся мебель, мог послужить неплохим убежищем: все окна, как первого, так и второго этажа, были заварены толстыми чугунными решетками.

— Надеюсь, мы не останемся здесь надолго? — мрачно спросила Ольга, переступая по сырым доскам через кучи крысиного помета.

— Сейчас поднимемся наверх, посмотрим, что делается вокруг, да пойдем дальше.

Добравшись до третьего этажа, они остановились возле высокого, без стекол, оконного проема. Уже почти рассвело, поэтому соседние дома и фрагменты близлежащих улиц были достаточно хорошо видны.

— Никого, — хмыкнул Андрей, высовываясь из окна. — Ты не помнишь, в какой стороне был шум?

Ольга как раз собиралась ответить, как вдруг внизу, прямо на противоположной стороне улицы раздался тихий скрипящий звук: в одном из домов приоткрылась дверь, из которой вышел человек.

Он был невысокого роста и настолько худой, что было сложно определить, взрослый это или подросток. Сделав несколько шагов в сторону дороги, человек опустился на поваленный столб и, просидев неподвижно несколько секунд, внезапно поднял голову и помахал Ольге с Андреем.

— Вот же гадство! — Андрей запоздало отпрянул от подоконника и поднял автомат. — Нужно сматываться отсюда, причем немедленно.

— Постой, — проговорила Ольга, продолжая, не отрываясь смотреть на улицу, и вдруг неожиданно закричала:

— Быстрее вниз! Закрывай двери! — она достала пистолет и отскочила в сторону от окна.

Андрей бросился вниз по лестнице. Спустившись на один пролет, он услышал, как Ольга выстрелила, и побежал ещё быстрее. Оказавшись в вестибюле, он остановился возле входа и выглянул наружу.

К зданию приближались люди.

Их было человек десять или двенадцать, с палками в руках, все — невысокого роста, тощие, словно скелеты, в странных грязно-серых балахонах и одинаковых шапочках.

Один из них, в которого, очевидно, попала Ольга, лежал посреди дороги и вяло шевелился, пытаясь встать. Никто из остальных даже не обернулся в его сторону.

От вида этого молчаливого шествия у Андрея перехватило дыхание. Он отступил от дверей немного назад, поднял автомат и нажал на спусковой крючок.

Грохотнула короткая очередь. Человек, шедший впереди, упал, остальные тут же бросились врассыпную.

— Что, ребята, испугались? — прошептал Андрей. — А по Детройту без оружия не ходят…

В этот момент, словно споря с ним, с улицы раздался выстрел, и через секунду он услышал, как наверху громко вскрикнула Ольга.

— Оля! — он вскочил и, забыв про двери, бросился наверх. — Оля, что… Не дай Бог, ублюдки…

И уже через секунду услышал, как она спускается к нему навстречу.

— Видел? Какой-то козел выстрелил, попал в раму, щепка прямо в лоб отлетела… Подожди, а ты куда? Давай обратно вниз! Они не должны войти.

— Да, конечно, — Андрей кивнул, тяжело дыша и отводя взгляд, — надо держать вход.

Снова оказавшись на первом этаже, они залегли за перевернутым металлическим столом, из-за которого было видно и входные двери и, через окно, часть улицы.

— Там их — толпы… В домах напротив и вокруг, — отрывисто заговорила Ольга. — Стреляли откуда-то с крыши, но оружия у них, похоже, мало.

— Кто это, вообще?

— Да черт их знает, но не люди Чарли — точно. Скорее, наркоманы одичавшие или просто стая голодных… Телефон давай.

— Надеюсь, нас арестуют раньше, чем проснется Голосов, — он протянул ей мобильник Джимми и отвернулся. — И долго не разговаривай, в Штатах спутниковая связь дорогая…

— Алло, Алекс? Да! Это я! Да, живы. Тоже жив. Ломас? Алекс, Ломас умер… Что? Да, срочно. Ну, не знаю, ещё минут двадцать, может, полчаса… Так. Это почти в центре… Адрес… Грейтиот авеню, полицейский участок, зона семь вроде. Мы — внутри. От центра тут совсем близко, не то пять, не то шесть километров… Всё, поняла. Хорошо. Пока.

Она отключила трубку и бросила на пол.

— Как погодка в Испании? — не оборачиваясь, спросил Андрей. — Как настроение его высочества?

— Никуда не уходим, держимся до упора. Помощь скоро будет. Он сейчас…

С улицы раздалась автоматная очередь. Несколько пуль звякнуло об оконную решетку, остальные с глухим стуком ударили по стене.

— А говоришь, мало у них оружия. Просто патроны берегут. Зря ты Алексу сказала, что Джимми погиб. Глядишь, быстрее шевелился бы…

Снаружи неожиданно стало тихо. Ни выстрелов, ни криков.

— Притихли, твари, — подняла голову Ольга. — Что-то задумали, наверное.

— Нет, это просто по кабельному «Моника в огне» начинается, финальная серия.

— Надеюсь, у них нет ракетной установки, — она опустила голову, и в этот момент снова раздались автоматные выстрелы.

Под градом пуль одна из дверных створок дернулась и с грохотом слетела с петель на пол, подняв кучу пыли.

— Пигги! Пигги чикс! — заорали с улицы в разнобой несколько голосов. — Отдайте «стекло»! Мы убьем вас!

— Вот уроды, — сплюнул Андрей. — Неужели мы похожи на наркокурьеров?

Он поднял автомат и, направив его на улицу, дважды выстрелил. Вновь стало тихо.

— Если они поймут, что у нас мало патронов, то полчаса, боюсь, мы не продержимся. Разве что…

Откуда-то издалека донеслось гудение, похожее на шум автомобиля.

Звук постепенно приближался, и вдруг на улице снова начали стрелять.

— Ага, ещё кто-то пожаловал. Неужели полиция? — Андрей поднял голову и попытался через окно увидеть, что происходит снаружи.

Звук мотора неожиданно стих, и в ответ на одиночные выстрелы нападавших внезапно застучал пулемет. Где-то совсем рядом с крыльцом раздался жуткий вопль смертельно раненного человека, а из дома напротив снова открыли огонь, но уже не по окнам участка, а по автомобилю.

— Черт, не видно отсюда, — Андрей стал отползать назад в коридор. — Сейчас, попробую выглянуть из соседней комнаты…

В коридоре он поднялся и, войдя в одну из дверей, осторожно приблизился к окну.

— Отлично, я так и думал, — он присел возле подоконника и переключил автомат в режим одиночной стрельбы.

— Что — там? — прокричала Ольга из вестибюля.

— Всё — просто замечательно, — ответил Андрей, разглядывая остановившуюся за перекрестом уже знакомую бронемашину. — Тут твой жених, вместе с друзьями из колледжа. А ещё…

Он не договорил, потому что со стороны джипа раздался громкий хлопок. Что-то, оставляя дымный след, мелькнуло в воздухе, и через секунду в одном из окон дома напротив прогремел оглушительный взрыв.

— Из-за тебя когда-нибудь дрались мальчики? — снова крикнул Андрей, садясь на пол, спиной к стене. — Если нет, то сегодня — твой день. Чарли привёз гранатомет.

Стало слышно, как с противоположного перекрестка на улицу заехал ещё один автомобиль, и вновь раздались выстрелы. Андрей поднялся с пола, пригибаясь, выбрался в коридор и снова залег за железным столом, рядом с Ольгой.

— Если бы Голосов любил тебя также сильно, как и Куба, мы бы давно были дома, — невесело пошутил он. — Люди Чарли блокировали оба выезда с улицы и явно собираются биться до последнего.

— Откуда он мог узнать, что здесь именно мы?

— Сердце подсказало. Вот, что значит…

Снова загрохотал пулемет. Было слышно, как от стен домов отлетают куски штукатурки и трещат фанерные ставни на окнах.

— Куба собирался надеть на меня собачий ошейник, держать на цепи, а кормить только хлебом и наркотиками, — задумчиво проговорила Ольга. — Потому что, по его словам, у меня «слишком дерзкий взгляд». Как жаль, что не удалось его убить…

— Не стоит расстраиваться, у нас ещё всё впереди. Когда они перестреляют всех «диких», то обязательно придут сюда… Так, а это ещё что? Ты слышишь?

— Как будто самолет… Или ракета?

Выстрелы снаружи вдруг прекратились, и наступила тишина, на фоне которой отчетливо послышался нарастающий звук летательного аппарата. В следующую секунду на улице раздались крики и топот разбегающихся людей. Джип снова завелся, и, судя по звуку, начал удаляться.

— Да что там такое… — не выдержав, Андрей вскочил и подбежал к окну вестибюля. — Вот это да! Неужели за нами?

Черной молнией вынырнув из-за облаков, вертолет «Апач-64-Штормрайдер» стремительно приближался, оглушая грохотом своих винтов бледное утреннее небо.

В считанные секунды он оказался в непосредственной близости от полис-стейшн и, резко снизившись, угрожающе завис над домами.

Андрей не успел даже рассмотреть его как следует: «Апач» круто развернулся в воздухе, сверкнула вспышка и из-под крыла с ужасающим ревом вылетела ракета.

Взрыв был настолько мощным, что задрожала земля.

Дом, который ещё минуту назад находился напротив здания полицейского участка, разрушился почти полностью, а в примыкающем к нему строении начался пожар.

Вертолет чуть поднялся вверх, уходя из клубов дыма, и тут же открыл ураганный пулеметный огонь по лежащей внизу улице.

Гнев небес. Яростный стальной дождь, несущий смерть. Звон осыпающейся черепицы, одиночные выстрелы, крики и стоны раненных — всё потонуло в шуме двигателей и громоподобном стуке пулеметов «Апача».

Спустя минуту всё закончилось. Свежевспаханный квартал, «засеянный» тысячами пулеметных гильз, каменной крошкой руин и забрызганный кровью убитых, зловеще молчал: сопротивления не будет.

Прекратив огонь, вертолет резко набрал высоту и, сделав круг, повис над улицей.

Услышав за окном звук подъезжающего автомобиля, Андрей вновь выглянул наружу. Тяжелая приземистая бронемашина, с надписью «S.W.A.T.» на тупом носу, свернула с дороги и, подлетев к зданию участка, резко затормозила.

— Внимание! ФБР! Всем лечь на землю! — оглушительно проревел мегафон.

В ту же секунду двери у машины с обеих сторон раскрылись, и на землю, с автоматами наперевес, стали стремительно выпрыгивать бойцы спецназа.

— Брось автомат! — выкрикнула Ольга. — По-английски не говорим, на вопросы не отвечаем. За нами приедут…

Ба-бах!

Вторая створка дверей с шумом отлетела в сторону.

— На пол! На пол! — солдаты ворвались в здание, с быстротой молнии растекаясь по коридорам и проверяя пустые комнаты.

— Встать! Руки за голову! — услышал Андрей и стал медленно подниматься с пола.

— Руки за голову, я сказал! Пошел вперед! — боец подтолкнул его к выходу.

— Международная инспекция по правам человека, — на ломаном английском заговорила Ольга. — Под эгидой ООН…

— Встать! Руки за голову! В машину — быстро, и не разговаривать!

Последний боец запрыгнул в душное брюхо спецназовского монстра, хлопнула дверь, и в ту же секунду бронетранспортер рванул с места, постепенно набирая скорость.

Вскоре к мерному гулу двигателя присоединился рокот низко летящего вертолета, и Андрей явственно ощутил, как к нему, наконец, возвращается блаженное чувство безопасности.

Сидя на низкой скамье, зажатый с обеих сторон молчаливыми бойцами, он осторожно покосился в узкое решетчатое окно заднего обзора и увидел медленно удаляющиеся силуэты заброшенных домов и темные вершины мертвых небоскребов.

«Уходящий забирает с собой треть грусти, а две трети остаются с провожающим», — вспомнил он древнюю восточную мудрость.

Прощай, Детройт.