Адмирал

Глава 1

Отпуск. Вот всё чего я добился своим рапортом об отставке. Дали так сказать время подумать, отдохнуть и прийти в себя, а вот отставки не дали! Отсыпали щедрой рукой и разных плющек. У меня теперь есть свой автомобиль, новая, трёхкомнатная квартира в Москве и даже персональная дача! Ну и орден Суворова на кителе добавился, больше видимо судимый и оправданный адмирал не заслужил. То есть во Владик меня так и не отпустили, велели отдыхать в Москве и Подмосковье, что бы под рукой был, но я всё же типа в отпуске. Только вот ни мне к семье ехать теперь нужно, а всем им ко мне. А это проблема. Я-то в отпуске, а Ирка? А тесть? Бабуля наконец, которая уже еле ходит? Лохотрон какой-то, а не отпуск! Ирка с детьми приедет, но только на пару дней и то, через неделю, раньше никак, а остальные нет, а я соскучился по всем членам моей невеликой семьи в этом времени, даже по вредной тетке Лике и по Костику, который так же как и я продолжает тащить службу. Хотя и не долго я тут, да и не родные они мне по сути (ну кроме Ирки и детей), но они моя семья!

— Товарищ адмирал, может поедем уже? — мой ординарец и водитель, трутся за спиной и не дают расслабится. Вот что за люди?! Я же чётко сказал, что пока рыбы не наловлю, никуда не поеду! Сижу себе спокойно возле пруда, никого не трогаю, бамбуковая удочка в руке, банка с червями рядом, а на голове соломенная шляпа, а им неймётся! Ну и что, что меня фельдъегерь ждёт на даче! Подождёт, не развалится! Я в отпуске или нет?! Надо было на другую сторону пруда идти, где старик Усов всегда рыбачит, там бы меня эти двое не нашли, да и по словам старика и клюёт там лучше.

— Федя, ещё одно слово, и я начну раков ловить, на твою тушку! Притоплю тебя возле берега, а завтра урожай приду снимать! Тут раки голодные, тебя на долго не хватит, поэтому Рустам будет следующим! Вот какого хрена вы припёрлись ироды?! Шесть утра! Я только место прикормил! Дайте посидеть спокойно с удочкой! — психую я.

— Товарищ адмирал, ну пожалуйста, это же из комиссариата, за личной подписью Кузницова! — продолжает нудить Федя, и тут же находит чем меня отвлечь от занятия рыбалкой — а вдруг это приказ о вашей отставке?

— Приказ?! — встрепенулся я — а что, может быть… Хрен с вами, пошли!

Дача у меня хоть и персональная, но совсем не велика. Одноэтажный добротный домик, с казённой мебелью. Пять комнат, из которых две спальни, небольшая гостиная, крохотный кабинет, топочная и кухня. В заросшем сорняками саду нет ничего кроме берёз и сосен, среди них одиноко стоит деревянная беседка, к дому пристроен сарайчик для угля и дров. Тихо и уютно тут, как будто и не было недавно всепожирающей войны, крови и смертей вокруг.

Обычно мой день на даче начинается с подъёма и завтрака, который состоит из яичницы и сала с хлебом. Потом я колю дрова, складывая их в поленницу, это у меня вместо физзарядки. Своим двум подчиненным я вмешиваться запретил, это моё хобби, за колкой дров я хоть и напрягаюсь физически, но мозги отдыхают. Потом я иду гулять или сажусь в беседке с книгой. Жуль Верна и Дюма решил перечитать. Наивные как по мне книжки, но чем-то берут за душу. В обед я снова сплю, ем приготовленный ординарцем обед и снова гулять. За ужином позволяю себе пру рюмок водки или коньяку, иногда один, но чаше всего с моими верными нукерами, кушаю и на боковую. В общем отлично провожу время! Даже с соседями уже познакомился.

— Товарищ вице-адмирал, примите и распишитесь! — фельдъегерь даже вида не подал, что недоволен столь долгим ожиданием. Он вручил мне тонкий пакет, и я расписался в его получении.

Медлить я не стал и тут же пакет вскрыл. Быстро пробежав содержимое, находившегося в пакете листа бумаги, я не сдержал своего раздражения и эмоций.

— Суки грёбанные! Вот же уроды! — я швырнул бумагу на стол и повернулся к ординарцу и шофёру, которые с любопытством смотрели на меня — ну чего стоите, уши греете?! Заняться нечем?! Я вам быстро занятие найду! Рустам! Почему машина грязная?! Федька, твою дивизию, какого хрена в кабинете бардак?!

Ординарца и водилу как ветром сдуло. Портится у меня характер, на подчинённых срываюсь. Прав был Федя, хоть и частично — это приказ. Только не об отставке, а о назначении меня командиром линкора «Шторм»! Ну и ещё там указано, что я должен выехать на Ленинградский судоремонтный завод, для приемки корабля в состав флота, которую будет проводить флотская комиссия, в которую включили и меня. И убыть я туда должен через три дня, как раз тогда, когда Ирка с детьми приезжает! Как специально подгадали падлы!

— Федька! Собираемся, в комиссариат едем! — немного подумав принял я решение. Надо чего-то делать, и для начала попробую прорваться к Кузнецову. Он сейчас в Москве, и может быть примет меня без записи на приём, в честь моих былых заслуг — чтобы через пять минут машина была готова!

И снова я в адмиральской форма, в этот раз повседневной. Вместо наград — планки, только три звезды сейчас позвякивают у меня на груди, их ничем не заменить, для них планки не предусмотрены. Трофейный, черный мерседес, немного похуже того, на котором меня везли в суд, сейчас меня везёт в центр Москвы. Едем быстро, машин почти нет, до знаменитых московских пробок ещё далеко. Сидя на заднем диване, я пытаюсь придумать доводы для Кузнецова, что бы от меня наконец-то отстали. К Сталину бы попасть, но вот после памятного разговора во время войны, когда мой дивизион тральщиков взял на абордаж раздолбанный немецкий линкор, меня больше к телу не допускали. А хотя мог бы и удостоить аудиенции! В этой истории от Советского Союза капитуляцию Японии принимал не просто генерал-лейтенант Деревянко, а маршал Василевский, и наши войска благодаря мне стоят сейчас на Хоккайдо!

Полдня меня по кабинетам гоняли, пришлось посидеть в разных приемных, прежде чем я попал к Кузнецову. Я уже раскалился до белого каления, но всё же прорвался сквозь секретарей, адъютантов и помощников в заветный кабинет.

— Товарищ адмирал флота, вице-адмирал Жохов к вам! — доложил адъютант и я вошёл в кабинет.

— Виктор! Ты какими судьбами тут, у тебя же ещё три дня отпуска! — Кузнецов кажется не замечает моего раздражения, он весел и доволен.

— Товарищ народный комиссар Военно-Морского флота, прошу отменить моё назначение и отправить в отставку! — выпалил я на одном дыхании.

— Так… Опять начинаешь Жохов?! А кто работать будет?! — настроение Кузнецова портилось на глазах — ты понимаешь какое доверие тебе оказано?! Линкор «Шторм» назван в честь твоего геройского буксира, ты сам его захватил и первым капитаном этого корабля будешь ты! Это не обсуждается! Я тебе Жохов больше скажу, это решение принято не мной и не мне его отменять!

— Товарищ адмирал флота, я гражданский человек, несмотря на эти звёзды! Военная служба это не моё! Меня с экипажем мобилизовали в сорок первом году, и я понимаю почему, но сейчас война кончилась! На флоте хватает офицеров и адмиралов, которые более подготовлены для этого назначения чем я — пытаюсь я возразить.

— Кто?! Назови?! У тебя опыта побольше чем у всех закончивших полный курс академии! Не морочь мне голову Витя! Линкор примешь ты! И в первый поход на нём уйдёшь тоже ты! Это политическое решение! Капитан «Шторма», который захватил линкор, станет командиром этого линкора и точка! Ты чего так завёлся? Стал адмиралом, квартира, дача, личный автомобиль, три звезды героя, чего тебе не хватает? Многие о таком даже мечтать не смеют!

Я чуть не ляпнул «свободы!» но вовремя сдержался. Не хочу я, по чей-то указке лететь или плыть черт знает куда! Я скучаю по тем временам, когда я водил свой китобоец, бил китов и был свободен как ветер. Четыре года я делал только то, что мне говорили, а сейчас перегорел.

— Жену не успею повидать, детей. Я четыре года воевал и думал, что, когда война закончится, я заживу мирной жизнью. Спокойно заживу! — мои оправдания прозвучали как-то жалко, по-детски — и вот снова лететь черт знает куда, а потом, куда родина пошлёт. Не по мне это, отпустите!

— Жену и детей? Так вот чего ты завёлся! Решим вопрос, не переживай! — будет тебе в Ленинграде квартира, нормально устроитесь, я обещаю — мягко сказал мне Кузнецов — пойми Витя, надо! После приёмки «Шторм» на Тихий океан поведёшь, в свой родной Владивосток. Ну а через год посмотрим, может ты и передумаешь.

— Через год?! — воскликнул я.

— Всё Жохов! Разговор закончен! — снова Кузнецов показал своё раздражение — приказ я не отменю, что бы через три дня был в Ленинграде!

Из комиссариата я вышел как оплёванный. Просил, унижался, а результата — ноль! Из писем своих друзей, того же Гришки, я знал, что пока и им дембель не светит. Флот осваивал новые корабли, в том числе трофейные и полученные по репарации. Специалистов не хватало. Тральщики ещё долго будут вести свою тихую войну, вылавливая мины в послевоенных морях, захваченные новые территории нуждались в постоянном контроле и демонстрации силы победителя, а значит флот нуждался в людях. Гришка особо по этому поводу не горевал, вторая звезда героя за десант в Корее, и звание старшего лейтенанта вскружили ему голову, и он всерьёз думал о карьере на флоте. Сейчас мой бывший боцман осваивал новый сторожевик, первый в своей жизни корабль, где он стал капитаном. Как и меня его бросили в воду, и с интересом смотрели, выплывет он или нет. Минуя промежуточные, но такие нужные для освоения профессии должности помощников — сразу в капитаны боевого корабля! А ведь у Гришки, в отличии от меня, даже штурманских курсов нет за спиной! Гришкина пассия, с разведотдела, развила бурную деятельность, она уже женила на себе этого хулигана и судя по всему именно она являлась автором плана построения дальнейшей жизни моего друга. Планы у неё грандиозные, меньше чем на адмирала она не согласная, но готова пока подождать, пока Гриша будет карьеру строить, это же быстро, как два пальца об асфальт, вона, у Витьки же получилось, а чем Гришенька хуже? Сейчас Гришка усиленно учился, постигая сложную науку капитана и казалось был счастлив. Шамкий тоже доволен, он получил наконец-то свой крейсер назад и о гражданке даже не помышляет. Иваныч с Ромашовым тоже сейчас на «Диксоне», но они хотя бы во Владивостоке, рядом со своими семьями! Один я, рефлексирую, и пытаюсь сорвать с себя погоны, которые, казалось бы, сами мне к плечам липнут!

— Куда тащ адмирал? — водитель наконец-то решился задать вопрос, а то я сижу молча в заведенной машине уже полчаса и ни каких распоряжений не даю.

— В ресторан поехали! Нажраться хочу! — принял я решение. Может гормоны взыграют как в старь, и я пьяный дебош учиню?!

Не учинил. Ресторан был, водка была, похмелье потом тоже, а вот дебоша не было. Старею, наверное…

Линкор уже был спущен на воду. От былых повреждений не осталось и следа. Внешний вид корабля серьёзно изменился. В башнях из круповскоц брони поселились новые орудия, советского производства, вся артиллерия корабля тоже была отечественная. Водоизмещение тридцать девять тысяч тонн, длина двести тридцать пять метров, ширина тридцать (мой старый «Шторм» поперёк на палубе поместится!), осадка десять метров. Настоящий бронированный гигант! Бронирование только палубы было девяносто пять миллиметров, а толщина брони главного пояса превышала триста двадцать миллиметров. Вот двигатели остались старые, три турбины фирмы Brown, Boveri Cie мощностью сто шестьдесят тысяч лошадиных сил позволяли линкору развивать скорость в тридцать один узел. Горючего хватало на дальность плавания в десять тысяч морских миль. Из главных отличий можно было назвать форму форштевня, которая стала почти ледокольного типа и надстройку. Надстройку полностью переделали и теперь очертания корабля почти ничем не напоминали старый «Шарнхорст». Красивый линкор, и очень дорогой в обслуживании!

Насколько я знаю из разговоров с офицерами штаба флота, с которыми мне довелось в своё время пропустить ни одну рюмку водки, сейчас флот усиленно готовился к подъёму и ремонту «Тирпица», и сухой док, пригодный для ремонта таких больших кораблей нужно было срочно освободить. В первоначальном виде «Тирпиц» решили не восстанавливать, он послужит основой для нового советского авианосца.

— И сколько тут экипажа? — спросил я, сопровождавшего меня контр-адмирала из состава комиссии.

— Экипаж тысяча семьсот человек. Это если с офицерами считать, отрядом морской пехоты и пилотами гидросамолётов! — пояснил мне адмирал — ну и один вице-адмирал в команде.

— Солидно… — протянул я, не обратив внимание на безобидную подколку. Это на несколько сотен больше чем у «Диксона».

Экипаж на корабле уже был, но не полный. Всего-то человек пятьсот сейчас на линкоре, минимум из того что надо. Корабль уже прошёл почти все испытания и готов к окончательной приемке.

— Смирно! Тащ вице-адмирал! Экипаж линейного корабля «Шторм» построен! — старпом командует построением. Сейчас впервые после ремонта и приема корабля в состав флота будет подниматься флаг. Экипаж уже построен согласно схеме построения по сигналу «Большой сбор».

Я вышел на верхнюю палубу и приняв доклад старшего помощника командира поздоровался с личным составом, прогремело ответное приветствие, и я подал команду «Вольно». Я окинул взглядом строй, тут только ветераны, молодых матросов и офицеров почти нет. Самых опытных собрали и за это спасибо командованию, вот только я уверен, что большая часть матросов недовольно задержкой с долгожданным увольнением, однако мужики стойко переносят все тяготы и готовы продолжать службу. Как мне доложил замполит, все они добровольцы, по призыву партийной организации каждый из них написал рапорт с просьбой оставить их на сверхсрок. Только вот сомневаюсь я, что это было действительно «добровольно».

За одну минуту до подъема флага на моём линкоре, сигнал «Исполнительный» поднимается до места. Все корабли, стоящие на рейде, следуя действиям старшего на рейде (а это мой «Шторм» и я), повторяют действия моего корабля, и старпом командует:

— На флаг и гюйс. Смирно!

Горнисты играют сигнал «Подъем флага». Торжественный момент. Матросы, старшины, мичманы, офицеры и я, единственный адмирал на корабле, повернули голову в сторону флага. Волнительно, хотя было у меня уже такое, процедура привычная и известная, я ещё не забыл, как принимал «Диксон».

На пирсах затихает шум. Матросы и старшины, находящиеся вблизи корабля на стенке, пирсе и причале, приостановили работы и занятия и сейчас тоже стоят в положение «смирно» лицом к кораблю, а офицеры и мичманы, приложили руки к головным уборам, отдавая дань уважения военно-морскому флагу. Я знаю этот флаг, это флаг моего бывшего «Шторма», именно он впервые поднялся над этим кораблем в тот час, когда в его коридорах, настройках и трюмах ещё шёл бой, а на палубах не остыла кровь. Он маленький, пробитый осколками и пулями, на нём следы машинного масла и копоти, но именно он достоин сейчас подняться над обновлённым «Штормом». Потом его заменят, а этот флаг будет стоять, охраняемый почетным караулом, в кают-компании линкора, и каждый офицер, при входе в помещение будет отдавать ему приветствие.

Впереди много работы. Хотя линкор и принят комиссией, но ремонт ещё до конца не закончен. Нужно учиться управлять этим монстром, нужно учить этому команду и надо готовится к походу. «Шторм» включён в состав Тихоокеанского флота и его нужно перегнать на место службы. В этот раз наш линкор, и сопровождающие его корабли, пойдут во Владивосток вокруг континента. Использовать северный-морской путь уже не позволяют погодные условия, да и незачем рисковать, командование хочет, чтобы линкор видел весь мир, мы идём демонстрировать свой флаг!