Адмирал Империи 21

Глава 4

Место действия: звездная система HD 21771, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Тарс» — сектор контроля Османской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Османская Империя.

Расстояние до столичной звездной системы «Румелия»: 37 световых лет.

Точка пространства: 25 миллионов километров от перехода «Тарс — Эдирне».

Дата: 3 марта 2215 года.

— Разворачиваемся и удираем, — все, что я мог сказать в этом случае, какая тут уж тактика. — Маскировку под гражданское судно не снимать… Возможно, пока османы действительно видят в нас местный контейнеровоз…

Алекса быстро и в данном случае без лишних вопросов начала выполнять все мои распоряжения, операторы на мостике активно принялись за работу. Я же долго сидел в кресле и наблюдал, как все ближе и ближе подходят к нам наши загонщики.

Итак, у османов пять вымпелов. Два легких крейсера, один с таким длинным и тяжело произносимым названием, что не буду даже пытаться выговорить, второй — крейсер «Абукир» — хороший надо признать корабль, хоть и без палубной авиации. Кстати все истребители этой самой эскадры уничтожила только что Наэма со своими «соколами», так что бояться налета «спаги» нам не приходилось.

Однако легче от этого не было, ведь помимо крейсеров в боевой группе нашего противника присутствовали сразу три легкие галеры. Легкие, значит, быстроходные и маневренные, следовательно, оторваться от них у «Одинокого», каким бы скоростным мой крейсер не был, никак не получиться. Каждая такая галера легко выдает двадцать единиц скорости и это без «форсажа»…

В общем, ситуация крайне сложная. Это не значит, что я собирался сложить ручки и ждать своей участи, нет, я уже кумекал, как бы мне и сейчас выйти победителем, тем более за последнее время я к этому статусу начал привыкать. Но в данном случае нужно сильно постараться…

— Скорость не выше двенадцати единиц, — предупредил я, Алексу.

— На одиноком работают пять из шести силовых установок, — напомнила мне старпом. — Из этого следует, что мы можем лететь с куда большей скоростью…

— Если сейчас наберем ход, османы сразу догадаются, что перед ними не гражданский транспорт, — ответил я. — Пока, как я могу видеть по карте, нас не раскрыли, иначе бы эти ребята двигались к «Одинокому» по прямой траектории и все вместе. Сейчас же, смотри, — я указал Алексе на голограмму, — корабли противника идут рассыпным строем, точнее веером, сканируя все пространство на миллионы километров вокруг. Шарят радарами по всем щелям в поисках обидчиков своих недавно уничтоженных «спаги»…

— Поняла, — кивнула моя помощница. — Электрополе не менять, скорость не повышать… Следуем в направлении Аданы-3…

— Нет, — замотал я головой, — забирай на три градуса вправо, поворачивай к переходу «Таврида-Тарс». Дивизии Хромцовой и Козицына уже скорее всего там, а у Аданы-3 нам негде и не за кем будет спрятаться от наших криптотурецких охотников за головами…

— Слушаюсь, господин контр-адмирал…

— Надеюсь, османы нескоро поймут, что мирный контейнеровоз на самом деле является русским боевым крейсером, — скрестил я пальцы.

И только я это произнес, ну типа накаркал, как сразу на пульт дежурного пришел запрос с вражеского «Абукира». Из сообщения следовало, что мы должны выйти на связь и одновременно с этим застопорить ход и ждать досмотровую группу. Видимо, противник до сих пор искал истребители, что перебили их «спаги», и не догадывался о присутствии в секторе целого русского крейсера. Но это пока не догадывались, отвечать-то на запрос надо было…

Какое-то время я игнорировал бесконечные вызовы от османов, и их ругань в эфире, сопровождающую эти самые запросы на связь. Наконец, по открытым переговорам капуданов турецких кораблей я понял, что они нас раскрыли. Загалдели в эфире как чайки, перекладывая ответственность друг на друга за то, что никто из них не догадался направить в нашу сторону сканеры оптического наблюдения. Тогда бы сразу стало понятно, что за судно от них убегает и упрямо не хочет выполнять требования остановиться для досмотра.

Маски были сорваны, и теперь мне ничего другого не оставалось, как врубить силовые установки на полную мощность.

— Алекса, выжми все, что только можно! — воскликнул я.

— Режим «форсажа» активирован, — тут же ответила девушка, и я почувствовал, как меня слегка вжимает в кресло.

Гонка началась, некоторое время, так как османские корабли были рассыпаны по пространству, и им пришлось собираться воедино, нам удалось выиграть и около часа мы шли с нашими преследователями на равных скоростях. После, ситуация изменилась, криптотурки сгруппировались и пустили вдогонку за «Одиноким» свои легкие галеры, которые начали быстро сокращать дистанцию и постепенно обходить крейсер с «флангов»…

— Господин контр-адмирал, полетел один из двигателей, — добила мое приподнятое настроение Алекса, — видимо наладочный ремонт, который проводили наши технические команды по ходу следования из «Тавриды» в «Тарс», не смогли полностью восстановить работу данной установки… Режим «форсажа» придется отключить…

Я тяжело вздохнул, теперь ничего другого не оставалось, как начать драться с турками, ведь убежать от них уже не получится. Я присмотрелся к расстановке кораблей противника, и на губах моих заиграла зловещая ухмылка. Так ребята, вы, я смотрю, слишком расслабленно себя ведете и снова разлетелись в разные стороны. Итак, две галеры забрали по широкой траектории далеко в стороны, боясь работы по себе моей дальнобойной спарки… Третья самая противная и приставучая галера все это время держалась за «Одиноким» в кильватере, потихоньку подбираясь к нему сзади в расчете вывести из строя двигатели. О двух легких крейсерах противника я вообще молчу, они в этот момент тащились в полутора миллионах километров позади, предоставив своим быстроходным галерам сначала окружить и обездвижить русский крейсер, а уж потом и эти подоспеют к трапезе.

Что ж, стандартная ошибка зарвавшихся и самонадеянных капуданов османского флота, за которую я их сейчас и накажу…

— Потихоньку снижай скорость, но так, чтобы это казалось естественным, — приказал я, Алексе. — На той галере, что пристроилась нам в корму, не должны догадаться, что вскоре увидят противоположную сторону «Одинокого»…

Мой крейсер постепенно начал притормаживать, отчего две другие «фланговые» галеры ушли еще дальше вперед, окончательно нас опередив, а третья, двигаясь с прежней скоростью — наконец-то вошла в зону действия моих основных батарей. Я специально медлил и не стал разворачивать «Одинокий» на дистанции работы главного калибра, опасаясь, что мощности моей спарки не хватит, чтобы раздолбать вражескую посудину, а тут расстояние сократилось, и можно было задействовать все свои орудия. Что я и сделал…

— Поворот на сто восемьдесят, маневровыми двигателями! — воскликнул я, держась за подлокотники. — Всем пристегнуться…

Алекса уже поднаторевшая в прошлый раз, когда мы точно так же играли в догонялки, только уже с поляками, взяла управление кораблем на себя, резко затормозив и начав стремительный разворот.

— Всем расчетам — готовность номер один, цель легкая галера противника прямо по курсу, огонь без приказа. Плазмы не жалеть, работайте на полную мощность, — выкрикнул я по общему каналу связи, командирам своих артиллерийских расчетов, когда мой крейсер, крутанувшись, замер прямо напротив корабля нас преследовавшего.

Между тем османская галера, идя полным ходом, сблизилась с «Одиноким» менее чем на 130 000 километров. Вот только открыть огонь по нашим силовым установкам криптотурки не успели, так как в этот самый момент с русского крейсера в галеру полетели десятки зарядов плазмы, и интенсивность огня палубных батарей «Одинокого» не снижалась в течение нескольких минут. Для команды легкого вражеского корабля поддержки это оказалось смертельной неожиданностью…

Галера первое время продолжала лететь, не меняя курса, нацелившись точно на «Одинокий». Ее штурманы просто не успели среагировать на случившееся и пока кричали друг на друга, потеряли время. По истечении минуты, капитан галеры, вжавшись в кресло и наблюдая, как фронтальное поле его корабля просто перестало существовать, в попытке спастись, постарался уклониться от потока разрушительной плазмы, резко развернув галеру вправо и пытаясь поскорей убраться с простреливаемого квадрата…

Заметавшейся в космическом пространстве несчастной галере уже ничего не могло помочь, слишком близко подлетела она к «Одинокому». И пяти минут не прошло, как от турецкого вымпела ничего не осталось. После серии удачных попаданий моих канониров расчета главного орудия, вражеский корабль разлетелся на куски в результате собственных детонаций и критических попаданий…

— Так будет с каждым, кто ко мне приблизится! — выкрикнул я в открытый эфир, чтобы меня услышали турецкие капуданы.

Навряд ли их испугает мой голос, это я так, для поднятия собственного боевого духа, который поднимать было просто необходимо, потому, как легко разобравшись с одной маленькой галерой и заставив другие корабли противника действовать куда более осторожно, я больше не имел возможностей для маневра и всяких там выкрутасов. Все четыре вражеских корабля, наблюдая за гибелью своих товарищей, теперь разом нарастили скорость и бросились по направлению к «Одинокому», атакуя его с четырех углов одновременно…

— Два крейсера идут впереди, галеры чуть отстали! — сообщила Алекса, обернувшись ко мне. — Расстояние триста тысяч километров. Противник активировал орудия главного калибра…

— Выпускай эскадрилью, — коротко приказал я, рассчитывая, что старпом поймет меня с полуслова. — И соедини меня с майором Белло…

— «Соколы» вылетели из ангаров, — через минуту сообщила Алекса, — Комэск на связи…

— Наэма, послушай меня! — обратился я к Белло. — Дели своих ребят пополам и атакуй сразу две галеры одновременно. Прикрытия у них со стороны истребителей никакого, так что справитесь с каждой даже звеньями… Надо обнулить у этих кораблей поля, чтобы нашим канонирам было полегче…

— Да я и одна могу с галерой разобраться, только времени больше уйдет, — хмыкнула Наэма. — Но, поняла вас, шеф, сейчас сделаем…

Эскадрилья, не теряя времени, разделилась и обе группы помчались наперехват галер, которые постепенно подкрадывались к «Одинокому» со стороны кормы и левого борта, ожидая пока мы схватимся в артдуэли с османскими крейсерами.

— Теперь действуем очень быстро, — посмотрел я на Алексу, как на нового главного штурмана корабля. — Пора выбираться из коробочки, в которую нас стараются закрыть… Активировать защитные экраны на полную мощность! Разворачиваемся к османскому крейсеру… Эээ, как его там, название черт, не выговоришь…

— Поняла, — кивнула старпом, берясь за джойстики штурвала.

«Одинокий» рванул к первому крейсеру, стараясь максимально быстро сократить дистанцию и разделаться с вражеским дредноутом до подхода остальных кораблей противника.

— Невыгодная позиция, — процедила сквозь зубы Алекса. — Галеры, хоть и малотоннажные, но зайдя к нам в тыл, способны причинить существенный вред силовым установкам…

— Галерами займется наша Наэма, — отреагировал я, весь сосредоточившись на крейсере, к которому мы мчались. — Время пока есть.

На карте я отчетливо видел, как две группы истребителей почти достигли своих целей, через секунду заметавшись вокруг них, как рой диких пчел.

— Крейсер «Пешт-и…», — остановилась на полуслове Алекса, решив не терять времени на произношение названия турецкого корабля, — Крейсер, ну вы поняли какой, замедляет ход, — доложила она.

— Эти ребята увидели, что с нами не справиться, и ждут подхода сотоварищей, — предположил я. — Достаточно будет, чтобы «Одинокий» сцепился с кем-нибудь из них фронтальной дуэль, как остальное воронье тут же на нас налетит и заклюет.

— Время до первого огневого контакта — двадцать секунд… — между тем, продолжала докладывать мой старший помощник. — Ваши приказания, господин контр-адмирал? Снижаем скорость для лучшего прицеливания?

— Никакого огневого контакта, — отрицательно покачал я головой. — Османы от нас только этого и ждут… Полный вперед, Алекса! Мы, кстати, после «форсажа» еще до сих пор пристегнуты, так что, как говориться, к тарану готовы!

«Одинокий» рванул навстречу вражескому крейсеру, быстро сокращая дистанцию, отчего турецкие канониры несколько растерялись и в итоге не смогли остановить нас заградительным огнем. Фронтальное поле «Одинокого» выдержало потоки плазмы, хотя и сильно притом, что заряды летели в него с близкого расстояния, истончилось…

Орудия обоих кораблей выстрелили практически одновременно, и хотя моя артиллерия была мощней, я не стал тратить драгоценное время на пустую перестрелку, сделав ставку именно на таран. «Одинокий», не раз долбивший своим искореженным и не раз переделанным носом вражеские корабли, толщиной своей брони и усиленными переборками выглядел в этом противостоянии куда более выигрышно. Легкий турецкий крейсер не был предназначен для ближнего контактного боя, так что удар, который произошел буквально через несколько секунд после моих слов, и в котором «Одинокий» чуть забрав в сторону, по касательной проехался вдоль всего левого борта вражеского крейсера, можно сказать удался. Уничтожить за один раз я, конечно же, вражеский дредноут физически не мог, но сильно потрепал, лишив половины орудий и силовых полей. А Алекса в эту минуту уже разворачивала крейсер для следующего удара, я же мельком взглянул, как там дела у Наэмы…

Не стоило переживать, «Соколы Белло» так яростно атаковали врага, окружив несчастные галеры со всех сторон и ловко уходя от заградительного огня их зенитных орудий, что прошло совсем немного времени, когда оба османских корабля были лишены абсолютно всех своих трансляторов защитных полей.

— «Соколы» сменить цель! Не увлекаться, — я держал руку на пульсе и понимал, что МиГи выполнив задачу рядом с галерами уже были не нужны, лишь подставлялись под их зенитки.

— Теперь куда, шеф? — коротко спросила Наэма.

— Объединяйтесь и наваливайтесь на «Абукир», — приказал я, с опаской наблюдая за тем, как второй еще не вступавший в бой крейсер противника опасно заходит мне во «фланг». — Только очень быстро, Наэма, я тут на волоске вишу!

— Поняла…

Эскадрилья майора Белло, на время оставив в покое оголенные галеры, развернулась, соединилась в общий «рой» и устремилась к своей новой цели

В это время «Одинокий» развернулся и снова начал набирать скорость, идя на сближение со своей жертвой с трудно произносимым названием. Мне первым делом надо было не уничтожить данный корабль, так как на это требовалось время, а лишь обезвредить его. Поэтому я приказал Алексе закрутить такой вираж, несмотря на то, что с крейсера противника нас продолжали поливать огнем, чтобы «чиркнуть» османский крейсер, но только уже с другого борта. Какое-то время у моего старпома ушло на маневрирование, но в итоге с горем пополам, «Одинокому» все же удалось еще раз протаранить данный крейсер, за второй заход практически полностью лишив его палубной артиллерии.

— Теперь беззубый кусайся, если сможешь, — усмехнулся я, удовлетворенный результатами таранной атаки.

Только я это сказал, как по «Одинокому» с левого «фланга» ударили сразу шесть орудий крейсера «Абукир». У меня итак энергополя на ладан дышали, а тут еще одновременный залп. В общем, левого бортового поля не стало, и тут же мой флагман задрожал и начал плавиться от прямых попаданий плазмы в обшивку. Стоящий рядом первый крейсер османов мешал маневру, да если бы и не мешал, успеть развернуться носом к противнику я и Алекса так быстро не могли.

«Абукир» же все бил и бил из всех своих пушек, вырывая из корпуса моего крейсера листы нимидийской брони и все глубже вгрызаясь зарядами плазмы в его внутренности.

— Орудие № 4 по левому борту выведено из строя, — докладывала Алекса в этой тряске и хаосе. — Фронтальное и бортовые поля обнулены… Орудие № 2 — выведено из строя…

— Наэма, ты где⁈ — закричал я в переговорное устройство…

— Уже совсем рядом, Александр Иванович, — последовал ответ майора Белло, который меня совершенно не успокоил.

— Главное орудие выведено из строя, — добила меня информацией Алекса, стоя, то ли в дыму, то ли в паровом облаке, так как одно из попаданий «Абукира» пришлось как раз по системе охлаждения, рядом с командной вышкой, отчего сейчас в рубке было как в бане…

— Связывайся с Дороховым, пусть готовит контрабордажные команды из всех, кто стоит на ногах, — единственное, что в эту минуту я мог сказать, больше аргументов и козырей у меня не осталось…