Адмирал Лазарев

Служба в британском флоте

После прохождения двухмесячной практики на корабле «Ярослав» Михаил Лазарев по распоряжению правительства был отправлен, вместе с другими лучшими воспитанниками корпуса, в Англию для службы волонтером. Михаилу тогда было неполных 15 лет.

Морской кадетский корпус, пользовавшийся особенным благоволением императора Павла I, постоянно обращал на себя внимание и его преемника Александра I. Так вот, именно сам Александр I, узнав от морского министра П. В. Чичагова о блистательном экзамене выпущенных гардемаринов, «удостоил нескольких из них подарком прекрасного секстана английской работы»[10].

Директор корпуса вице-адмирал П. К. Карцов (Карцев), «полагая полезным, для практического изучения морского дела, послать несколько хороших воспитанников, от 15-ти до 17-летнего возраста, волонтерами в Англию и Францию, исходатайствовал в августе 1803 года Высочайшее соизволение на отправление 30 гардемаринов за границу»[11].

Также именно о тридцати гардемаринах, посланных тогда за границу, говорится и в «Очерке истории Морского кадетского корпуса». В числе этих гардемаринов там называются «наш незабвенный Михаил Петрович Лазарев, Дохтуров, Авинов, Станюкович и другие»[12].

Там же говорится, что каждый из них «старался изо всех сил, чтобы опередить товарищей или, по крайней мере, не отстать от них»[13].

Волонтером британского флота (volunteer with the Royal Navy) Михаил Лазарев был с 10 сентября 1803 года по 30 апреля 1808 года.

Подобные отправления морских офицеров на службу волонтерами на британский флот были тогда очень распространены. В частности, выучку на английских судах прошли ставшие потом адмиралами И. Ф. Крузенштерн, Ю. Ф. Лисянский, И. И. Ханыков, Т. Г. Козлянинов, Е. М. Лупандин, С. И. Плещеев и многие другие.

На британском флоте, бывшем тогда лучшим в мире, гардемарин Лазарев постигал морскую премудрость, учась у людей, сделавших свою страну владычицей морей. Британская империя простиралась в те времена по всему земному шару, и широко известное высказывание, что над ней никогда не заходит солнце, было предметом гордости англичан. За годы службы на британском флоте русский волонтер Лазарев не только побывал в самых разных частях нашей планеты, не только много чего успел повидать, но и стал человеком достаточно жестким. Находясь длительное время среди английских моряков, Лазарев стал свидетелем суровых нравов, царивших на кораблях, высокомерия и жестокого отношения офицеров к нижним чинам. Не стоит забывать, что британский матрос считался в ту пору почти каторжником, а морской офицер практически надсмотр-щиком. Такая манера поведения отразилась и на его отношении к матросам в ходе дальнейшей службы.

Позже эта черта Лазарева-командира найдет осуждение среди его подчиненных и даже приведет к серьезному инциденту во время заграничного плавания. Но об этом будет рассказано подробнее в другой главе нашей книги.

К этому можно лишь добавить, что отправление на учебу или стажировку в другую страну в столь раннем возрасте, в условиях ограниченных коммуникаций между государствами в те времена и недостаточного представления о порядках, царящих за границей, вело к заимствованию не только передовых знаний и профессионального опыта, но и темных сторон чужой жизни.

С другой стороны, это был потрясающий опыт, ведь то, что увидел Михаил Лазарев на британских верфях, обогатило его знания в вопросах строительства парусных судов и пригодилось в дальнейшем, когда он руководил строительством кораблей для Черноморского флота.

Пять лет непрерывного плавания в Северном и Средиземном морях, в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах стали для Михаила Лазарева отличной морской школой. Капитаны кораблей, на которых он ходил, аттестовали его как «юношу ума острого и поведения благонравного»[14].

Но не только профессионально рос Михаил. Годы, проведенные им на службе в британском флоте, сыграли огромную роль в формировании характера будущего мореплавателя и флотоводца. Он полюбил море всей душой, всесторонне освоил морскую службу, научился образцово выполнять порученное дело. А еще ему пришлась по нраву характерная для британцев соревновательность, выявление в честной борьбе лучших в своей профессии.

Добавим, что находясь на британских кораблях, русские гардемарины участвовали и в боевых действиях, в том числе против французских корсаров, которые нападали на торговые суда с целью подрыва морской торговли Великобритании.

«Получив боевое крещение в сражениях с французскими приватирами (корсарами. – И. Р.), побывав в плену и испытав на себе все тяготы морской службы, Лазарев с первых шагов ее проникся глубоким убеждением, ставшим затем нравственным законом его жизни, что “всякое положение человека, прежде всего, возлагает на него обязанности” и что “с точным, безукоризненным их выполнением связана не только служебная, но и личная честь”»[15].

В ряде британских источников говорится и о том, что Михаил Лазарев участвовал в одном из известнейших морских сражений – Трафальгарской битве между британским флотом под началом адмирала Горацио Нельсона (погиб в этом сражении) и объединенным франко-испанским флотом под командованием Пьера де Вильнёва и Федерико Гравина, состоявшейся 21 октября (2 ноября) 1805 года у мыса Трафальгар в южной части Атлантического побережья Испании. «Лазарев присутствовал в качестве гардемарина (midshipman)[16] в битве при Трафальгаре в 1805 году»[17].

«<…> Лазарев проходил подготовку на службе в британском флоте и находился на одном из кораблей эскадры Нельсона во время битвы при Трафальгаре»[18].

Упоминают этот факт и некоторые русскоязычные источники. В частности, в книге советского писателя С. Н. Сергеева-Ценского отмечается, что «на корабле “Виктория”, державшем флаг адмирала Нельсона, он участвовал в известном сражении при Трафальгаре, где английский флот уничтожил соединенный франко-испанский и тем избавил Британские острова от десанта Наполеона»[19].

Принято считать, что в жизнеописании Михаила Петровича Лазарева имеется одно «белое пятно» – историки до сих пор спорят, участвовал ли он в Трафальгарском морском сражении.

Что можно сказать по этому поводу?

То, что Лазарев именно в ту пору проходил стажировку в британском флоте, общеизвестно. Но вот о его участии в Трафальгарском сражении архивные документы непостижимым образом молчат. И это странно. В самом деле, об участии Лазарева в таком великом сражении и под началом самого Горацио Нельсона, да еще и на флагманском кораб-ле, трудно было бы умолчать. Очевидно, что оно упоминалось бы так или иначе и в письмах, и в воспоминаниях самого М. П. Лазарева и его современников, и в разговорах с Нахимовым и Корниловым, а также с другими людьми. Но в подобного рода источниках ничего об этом нет.

Кстати отметим, что в разных источниках встречается противоречивая информация об участии в Трафальгарской битве русских волонтеров из отряда, в составе которого Лазарев отправился в 1803 году в Англию.

Так кому же все-таки из них выпало участвовать в одном из самых известных морских сражений под командованием британского адмирала?

На самом деле все обстояло так. По прибытии в Англию на английской военно-морской базе русские гардемарины были обмундированы в форму мичманов королевского флота и распределены по разным кораблям. И пути друзей разошлись.

Забегая вперед скажем: будущему адмиралу М. П. Лазареву не было суждено сражаться при Трафальгаре, и все источники, упоминающие об этом, повторяют одну и ту же ошибку.

В этом смысле большой интерес представляют «Записки моряка», написанные морским офицером Семеном Яковлевичем Унковским. Этот человек поступил в Морской кадетский корпус в 1800 году, а в 1803-м тоже получил назначение волонтером в Англию.

Так вот он пишет: «В сентябре месяце, 6-го числа, снялись с якоря с Кронштадтского рейда на купеческом корабле “Маркизе оф Вансдове”, шкипер Роберт Аткинсон, вместе с 12-ю своими товарищами гардемаринами, коих имена следующие: Дохтуров, Поздеев, Чихачев, Ратков, Башмаков, Коробка, Лазарев, Колокольцов, Кригер, Куломзин, Сембелин и при мичмане Александре Бутакове. Вступили под паруса в 2 часа пополудни, в провожании многими русскими. Когда паруса наполнились, то с пристани прокричали три раза “Ура!”, на которое мы отвечали»[20].

9 сентября они миновали Ревель. Не без приключений дошли до берегов Англии, а там русские гардемарины были высажены в районе Фламбаро-гейд. Затем они пришли в деревню того же названия, где смогли высушить одежду.

Далее Унковский вспоминает: «Англичане принимали нас очень ласково, и мы радовались, будучи спокойны, в удовольствии. Кареты были для нас готовы, мы сели и поехали. К вечеру прибыли в город Барлингтон, остановились в трактире. Городничий и другие английские офицеры посещали нас вечеру. Здесь мы ночевали; по утру сели в кареты и продолжали свой вояж, прибыли в Линкольн. В продолжение сего времени ничего замечательного с нами не случилось. Через несколько дней прибыли в Гулл, пространный и весьма торговый город при устье реки Гумбер, с хорошею гаванью для купеческих судов. Посреди города рынок и площадь, на которой воздвигнут монумент в честь Вильгельма III, короля английского. Здесь мы пробыли 2 дня, были в театре»[21].

1 ноября 1803 года русские гардемарины прибыли в Лондон. Их принял российский консул Самуил Самуилович Грейг и отвел для молодых людей дом в Голденсквере.

«14 ноября, – как пишет С. Я. Унковский, – отправились в Портсмут, будучи экипированы формою английских мичманов. На другой день прибыли в оной порт, который считается лучшим в Англии. Того ж числа были представлены к главному командиру, от которого последовало расписание по кораблям. Я был назначен на фрегат “L’Egyptienne”, который тогда вооружался в гавани. Я поступил на оный, не зная ни слова по-английски»[22].

Примерно таким же образом получил назначение на корабль и Михаил Лазарев, и там он, как и остальные прибывшие русские, стал мичманом британского флота.

Информации о службе Михаила Лазарева на британском флоте крайне мало, но вот, например, И. И. Фирсов в своей книге «Лазарев. И Антарктида, и Наварин» утверждает: «Три дружка, Авинов, Лазарев, Шестаков, как и прежде, были вместе, на фрегате “Сириус”»[23].

Тот же И. И. Фирсов далее пишет, что фрегат «Сириус» был направлен в эскадру вице-адмирала Роберта Кальдера, и эта эскадра блокировала в порту Ферроль французов, и там «встретились давние друзья с Семеном Унковским»[24].

Затем И. И. Фирсов утверждает, что Унковский второй год исполнял должность мичмана на фрегате «Египтянин», командиром которого был капитан Чарльз Флеминг.

Но фрегат этот назывался не «Египтянин», а «Египтянка» (L’Egyptienne). Он был построен французами в 1799 году, а в 1801 году его захватили англичане и включили в состав Royal Navy (королевского военно-морского флота).

«Египтянкой» действительно командовал Чарльз Флеминг, и на «Египтянке» совершенно точно служил С. Я. Унковский, что подтверждает он лично. В контексте затронутого вопроса об участии русских гардемаринов в Трафальгарской битве заметим, однако, что этот корабль в ней участия не принимал, и потому присутствие на нем Унковского никоим образом не может помочь в ответе на главный вопрос: являлся ли ее участником М. П. Лазарев?

Был в составе британского флота и 36-пушечный фрегат «Сириус». Он участвовал в морском сражении у мыса Финистерре, происходившем 22 июля (3 августа) 1805 года у берегов Галисии. Там британский флот под командованием вице-адмирала Роберта Кальдера вступил в бой против объединенного франко-испанского флота под командованием адмирала Вильнёва.

Фрегатом «Сириус» командовал капитан Уильям Проуз, и этот корабль участвовал в знаменитом сражении при Трафальгаре. Но вот находились ли тогда на «Сириусе» Авинов, Лазарев и Шестаков?

Алексей Антипович Шестаков, родившийся в 1789 году и окончивший Морской кадетский корпус, в 1804 году стал мичманом. В Англии, служа там волонтером, он находился «на разных военных судах и был в разных морях и портах: Портсмуте, Плимуте, Фалмуте, Диле, Северной Америке, на Ньюфаундленде и Галифаксе; во время войны с Францией и Испанией у французских берегов, при блокаде Бреста и у испанских берегов при Корунье и Виго, где был в деле с сухопутными батареями и при занятии г. Сант-Мария у Азорских островов, а на пути в Россию в Готсбурге, Стокгольме и Або»[25].

Как видим, даже в специальном исследовании о морском офицере А. А. Шестакове нет упоминания о Трафальгаре. Равным образом нет таких упоминаний и в серьезных исследованиях о его друге М. П. Лазареве.

Существует еще одно свидетельство человека, который длительное время был рядом с Лазаревым и написал замечательную книгу о продолжительном плавании фрегата «Крейсер» в 1822–1825 годах, в котором он, будучи мичманом, принимал участие под руководством Михаила Петровича. Это Д. И. Завалишин, и о нем и его книге подробнее будет рассказано в следующих разделах книги. А сейчас мы перенесемся на 17 лет вперед от даты Трафальгарской битвы, чтобы познакомиться с одним из эпизодов его воспоминаний.

Завалишин, вспоминая продолжительную стоянку фрегата «Крейсер» в Англии и поездки офицеров в Лондон, где они посетили множество достопримечательных мест, упоминает посещение ими морского госпиталя, являвшегося фактически инвалидным домом для моряков и имевшего репутацию лучшего подобного заведения в мире.

Он пишет: «Мы провели тут несколько часов с большим интересом и удовольствием. Не говоря о богатой морской библиотеке, о собрании картин и планов морских сражений, сами ветераны представляли живую летопись морской истории Англии в самую достославную ее эпоху. Мы слышали личные рассказы моряков, служивших под начальством Нельсона и других знаменитых вождей английского флота. Со своей стороны, мы доставили им большое удовольствие, когда обнаруживали знание многих событий английской морской истории и когда они узнали от нас, что начальник нашей важной экспедиции воспитывался на английском флоте»[26].

В течение нескольких часов русские моряки беседуют с ветеранами английского флота, ходившими и сражавшимися под началом адмирала Нельсона, и ни разу никто из них не вспомнил, что был на одном корабле с русским гардемарином по фамилии Лазарев. Даже после того, как наши офицеры прямо рассказали, что их экспедицией командует капитан Лазарев, который стажировался на английском флоте и находится в настоящее время в Англии.

Да и сам Д. И. Завалишин, проведший много времени в общении с Лазаревым[27], обладавший широчайшей эрудицией, оставивший в своих воспоминаниях подробную характеристику образованности, служебной деятельности, поведения и привычек Михаила Петровича, то есть всего, что составляет его суть как профессионального моряка, ни словом не упомянул, а следовательно, не услышал от Лазарева ничего о его участии в Трафальгарской битве.

Ничего не сообщают об этом и различные энциклопедические издания и справочники того времени, в которых имеются статьи о М. П. Лазареве и приводятся важнейшие сведения о его жизни и деятельности. К их числу следует в первую очередь отнести такие авторитетные издания, как «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1896), «Военная энциклопедия. Т-во И. Д. Сытина» (1914), «Военный энциклопедический лексикон» (1855), «Энциклопедия военных и морских наук под редакцией генерал-лейтенанта Леера» (1889), а также фундаментальный труд «М. П. Лазарев. Документы» (В 3 т.), выпущенный Военно-морским издательством Военно-морского министерства Союза ССР в 1952–1961 годах.

Однако существует еще один источник, который, на наш взгляд, может считаться на данный момент наиболее достоверным документом об участниках Трафальгарской битвы. Это книга английского автора Роберта Холдена Маккензи «Трафальгарский список».

Она представляет собой, по сути, справочник, в котором перечислены имена и звания более чем 1250 офицеров британского королевского военно-морского флота и королевской морской пехоты, участвовавших в Трафальгарской битве, с подробным жизнеописанием свыше 850 из них и с указанием раненных и убитых в ходе сражения. В нем также приведены названия, история и другие данные обо всех кораблях эскадры адмирала Нельсона.

Согласно этому источнику, в Трафальгарском сражении участвовали пять русских моряков – мичманов и волонтеров.

Ниже приведены их имена, фамилии, звания и названия кораблей, на которых они находились (все данные указаны в орфографии источника).

Чтобы у читателей списков не возникало сомнений в национальности этих людей, в оригинале после каждой фамилии имеется примечание – russian (русский).

Следует также иметь в виду, что в написании труднопроизносимых для иностранцев русских имен возможны искажения или ошибки, сделанные при составлении списков.

Список дается в порядке иерархии кораблей английской эскадры, на которых служили русские моряки:

1. Корабль «Ройял Соверен» (H.M.S. «Royal Sovereign»), 100-пушечный; волонтер 1-го класса Мередит Мильнеков (Meredith Milnekoff).

2. Корабль «Бель-Иль» (H.M.S. «Belleisle»), 74-пушечный; мичман Николай Кораваев (Nickolas Koravaeff).

3. Корабль «Конкерор» (H.M.S. «Conqueror»), 74-пушечный; волонтер 1-го класса (внештатный) Филип Мендэл (Philip Mendel), ранен.

4. Корабль «Левиафан» (H.M.S. «Leviathan»), 74-пушечный; волонтер 1-го класса (внештатный) Василий Скрипзин (Wassily Skripzine).

5. Фрегат «Эвраил» (H.M.S. «Euryalus»), 36-пушечный; мичман Александр Куломзин[28] (Alexander Kulomzine)[29].

Как видим, в этом важном источнике фамилии Лазарева, Авинова и Шестакова отсутствуют. Никто из них в Трафальгарском сражении не участвовал.

Но это не мешает И. И. Фирсову фантазировать: «Выпросив у офицера подзорную трубу, на салинге “Сириуса” пристроились Лазарев, Авинов и Шестаков. Панорама крупнейшего сражения флотов развертывалась на их глазах»[30]. Эта картина, как видно из изложенного выше, является не более чем плодом его воображения.

Итак, в славной биографии Михаила Петровича Лазарева факта участия в этой битве нет. Конечно, сопричастность к такому сражению украсила бы послужной список любого моряка, но что касается Лазарева, это обстоятельство ничуть не умаляет всех его замечательных достоинств флотоводца и мореплавателя. И этот в общем-то частный случай никак не может повлиять на оценку потомками той роли и того места в истории российского флота и нашего государства, которое заслужил беззаветно преданный любимому делу великий «скиталец морей» и созидатель русский адмирал Лазарев.

Что же касается будущего адмирала Александра Павловича Авинова, который был отправлен в Англию вместе с Лазаревым, то он находился, судя по событиям, последовавшим после битвы, неподалеку от места, где она произошла. После Трафальгара он был назначен на испанский корабль, захваченный англичанами, который надо было привести в британский порт. Однако по пути получивший повреждения во время боя «испанец» попал в шторм, после чего его перехватили другие испанские корабли. Так мичман Авинов угодил к испанцам в плен, но его через несколько месяцев освободили англичане. 9 октября 1806 года, служа опять на английской эскадре, А. П. Авинов находился при бомбардировке Булони, а обратно в Россию он вернулся в 1807 году.

Следует отметить, что в «Трафальгарском списке» Роберта Маккензи особым примечанием о национальной принадлежности офицеров выделены только русские участники битвы. Означает ли это, что офицеров из других стран не было в эскадре Нельсона? Не имея возможности однозначно ответить на этот вопрос, заметим, однако, что если бы таковые имелись, они, по нашему мнению, также были бы отмечены в списке специальным примечанием.

А вот что касается матросов, сражавшихся на палубах английских кораблей в этой битве, то здесь мы видим совершенно иную картину. Английский биограф Виктория Каролан в своей книге «Нельсон» так пишет, например, о национальном составе матросского контингента на борту флагманского корабля «Виктория»: «При Трафальгаре команда “Виктории” составляла 820 человек, включая 146 морских пехотинцев из дивизиона Чатэм под командованием капитана Чарльза Эдэра, 9 офицеров, 21 мичмана, 77 уоррентофицеров (промежуточное звание между сержантами и младшими офицерами. – И. Р.), остальные были матросами, а также 31 юнгу. 700 членов экипажа были родом с Британских островов, а остальные представляли 18 других национальностей, включая голландцев, индийцев, итальянцев, бразильцев, мальтийцев, выходцев из Африки и даже французов. Команда, состоящая из людей разных национальностей, не являлась чем-то необычным. Некоторые из матросов были наемниками, рекрутированными на службу насильственно, но большинство являлись, более вероятно, волонтерами. Как правило, они были из нейтральных государств. Иметь на боту французских матросов было довольно необычно, но не беспрецедентно»[31].

Не боясь ошибиться, можно предположить, что нечто подобное было и на других кораблях эскадры Нельсона.

Однако вернемся к подлинной истории гардемарина Михаила Лазарева. Вот, например, что пишет о нем историк Ричард Пьерс: «23 мая 1803 года, спустя три года, он стал гардемарином, а потом с 30 другими был направлен в Англию для дальнейшего обучения. За пять лет он служил на различных кораблях британского флота в Атлантическом океане и в Вест-Индии. В 1805 году он получил звание мичмана»[32].

Морской офицер Д. И. Завалишин оставил нам такое пояснение: «У нас мичман, действительный офицер, и в то время равнялся поручику армии, в Англии же мичман значил менее даже, чем у нас гардемарин, имевший по меньшей мере права потомственного дворянства»[33].

Отметим сразу, что в российские мичманы Михаил Лазарев был переведен в 1808 году, о чем имеется рапорт капитан-командора П. Я. Гамалея вице-адмиралу П. К. Карцову (Карцеву) от 5 мая 1808 года. В нем говорится:

Упомянутый экзамен был проведен 1 мая 1808 года в соответствии со следующим отношением управляющего исполнительной экспедицией Адмиралтейств-коллегии А. Е. Мясоедова от 30 апреля того же года:

А дальше три успешно прошедших экзамен молодых человека были произведены в мичманы и приведены к присяге, о чем тоже сохранился документ, датированный 25 мая 1808 года:

Таким образом, в силу сложившихся обстоятельств, М. П. Лазарев был «пожалован» в мичманы фактически задним числом и его военно-морской стаж исчислялся с 1805 года.

На Балтике

Итак, вышеназванные новоиспеченные мичманы были приведены к присяге и из списков по Морскому кадетскому корпусу исключены. А уже 6 (18 июня) 1808 года девятнадцатилетний Михаил Лазарев был направлен для дальнейшего прохождения службы на Балтийский флот.

Тогда Россия воевала с Англией, и Михаил Лазарев был определен в эскадру адмирала Петра Ивановича Ханыкова, действовавшую против англо-шведской эскадры в Финском заливе.

Вскоре Михаил Лазарев оказался в числе охотников, посланных на помощь линейному кораблю «Всеволод», атакованному двумя английскими судами.

Ночью тяжелый на ходу «Всеволод» отстал от эскадры и более чем на пять миль «свалился под ветер». С рассветом, когда эскадра П. И. Ханыкова была уже на подходе к Балтийскому порту, англичане, увидев оставленный без поддержки русский корабль, нагнали его и атаковали силами двух 74-пушечных кораблей «Непримиримый» и «Кентавр». Бой при Рогервике был упорным, но силы оказались слишком неравными. После отчаянного абордажного боя «Всеволод» был сожжен англичанами. Оставшиеся в живых русские матросы и офицеры, не желая сдаваться в плен, бросались в воду, пытаясь вплавь добраться до берега.

А шлюпка с «Благодати», на которой находился мичман Лазарев, была захвачена. Потери на «Всеволоде» составили «сорок пять человек убитыми и сто ранеными, а Лазарев провел несколько месяцев в качестве военнопленного»[37].

Еще в одном англоязычном источнике утверждается, что мичман Лазарев «был взят в плен Королевским флотом, когда его “Всеволод” был захвачен и сожжен за пределами Балтийского порта (Палдиски)[38] 26 августа 1808 года. Его обменяли в 1809 году»[39].

Но это не совсем верно. Этот бой действительно имел место 26 августа 1808 года, но тогда Михаил Лазарев служил на 130-пушечном линейном корабле «Благодать», которым командовал капитан-командор Филипп Тимофеевич Быченский.

После этого досадного события адмирал П. И. Ханыков был признан виновным в неосмотрительной оплошности, слабости в командовании, медлительности, так как не воспрепятствовал соединению английских кораблей со шведским флотом и удалился, «не имея причин», потеряв корабль «Всеволод» и много своих людей. Он был подверг-нут суду Адмиралтейств-коллегии и разжалован на месяц, но этот приговор так в конечном итоге и не утвердили.

Что же касается Лазарева, то из плена он вскоре возвратился, потом до 1813 года служил на Балтийском флоте, и начальство неизменно давало о нем отличные отзывы.

В частности, с 16 мая по 11 ноября 1809 года он находился в разных посылках по Финскому заливу на быстроходном 14-пушечном люгере «Ганимед», под командой лейтенанта Д. А. Богданова 1-го. А в 1810 году, с 23 мая по 1 ноября, был в крейсерстве между Свeaборгом и Кронштадтом на бриге «Меркурий», под командой того же Богданова 1-го.

31 октября 1811 года бриг снял с мели Финского залива люгер «Ганимед», попавший туда во время сильного шторма. В этой спасательной операции участвовал Михаил Лазарев, служивший на «Меркурии» мичманом.

В то время главным командиром Кронштадтского порта и военным губернатором Кронштадта являлся контр-адми-рал Ф. В. фон Моллер, и он отмечал в своем рапорте министру военных морских сил адмиралу П. В. Чичагову отличную службу мичмана Лазарева. 2 ноября 1810 года он писал:

1 (13 февраля) 1811 года за добросовестное несение морской службы Михаил Лазарев был произведен в лейтенанты.

А с 30 мая по 28 сентября того же года на 20-пушечном бриге «Меркурий», под командой капитан-лейтенанта П. И. Сущова, лейтенант Лазарев находился в крейсерстве от Кронштадта до острова Курсало. За этот период службы Лазарев аттестован как «поведения благородного, в должности знающ и отправляет оную с особым рвением»[41].

Война 1812 года

В 1812 году, с 21 июня по 5 ноября, на 20-пушечном бриге «Феникс», под флагом английского контр-адмирала Томаса Мартина[42], Михаил Лазарев ходил от Кронштадта в Ревель и Ригу, а оттуда с десантом – к Данцигу.

Сэр Томас Мартин до этого временно замещал лорда Коллингвуда в качестве командующего Средиземноморским флотом. В 1811 году он прибыл на Балтику, где 21 июня 1812 года, с кораблями «Абукир», «Ариел» и «Ренард», взяв как можно больше плотников для сооружения канонерских лодок или для других работ при обороне Риги, отправился в ее направлении. Другие британские корабли были оставлены у портов, занятых французами, для перехвата поставок и разведки происходящего в тылу противника.

23 июня в 22 часа англичане пришвартовались у Динамундской крепости. Это было очень кстати, потому что в это время в Ригу еще не прибыли русские канонерские лодки, которые собирались перебросить из Свеаборга.

Британские моряки сразу же начали помогать рижанам вооружать канонерские лодки, а на отдельных судах были размещены не пушки, а мортиры. Но так как в Риге не хватало военно-морских кадров для обслуживания этих лодок, то на них были сформированы британские команды.

Контр-адмирал Мартин был уверен в пригодности именно канонерских лодок для обороны Риги. Ведь река Двина, со своими многочисленными островами, как нельзя лучше подходила именно для этого типа судов. Плюс равнинная местность по берегам способствовала их использованию против атакующего противника.

Чтобы было понятно – в эпоху парусного флота канонерскими лодками называли крупные шлюпки или небольшие парусно-гребные суда с установленными на носу одним-двумя-тремя орудиями. Впервые они были введены французами в XVII веке и применялись при бомбардировке Дюнкерка. Так вот контр-адмирал Мартин считал, что при возможном штурме города эти «плавучие батареи» могут оказать неоценимую помощь, особенно если снабдить их шрапнелью.

Сэр Томас Мартин прикомандировал двух лейтенантов, трех унтер-офицеров, одного морского офицера, девять морских пехотинцев и 90 моряков к обслуге некоторых сооруженных канонерских лодок, к которым позже присоединились штурман, военврач и 24 моряка[43].

В это время еще продолжалось строительство других канонерских лодок, в котором участвовали британские плотники. Но этого было недостаточно. Русские просили Мартина осуществить демонстрацию в тылу врага, но тот не хотел рисковать своими кораблями. Он был готов только показаться вблизи французских портов.

Роль англичан в обороне Риги изменилась с 19 июля, когда в город стали прибывать части долгожданной русской флотилии – всего 67 канонерских лодок. Они были быстро распределены по Двине от Даленгольма до Динаминда для усиления обороны, а отдельные суда разместились на реке Аа.

Контр-адмирал Мартин счел, что после прихода подкрепления его миссия в районе Риги окончена. Он попросил у императора Александра I разрешения отплыть и получил подтверждение 7 августа 1812 года. Корабли отправились в путь 9 августа. Капитан Акклом с малыми судами был оставлен неподалеку от Ревеля, чтобы в случае надобности помогать русским и охранять коммуникации.

Но перед тем как заняться чисто британскими делами и интересами, сэр Томас Мартин предпринял еще одно важное и секретное предприятие, которое должно было отвлечь внимание французов от Риги. Он вместе с кораблями «Ренард», «Ариел», «Цензор», «Саумарез» и русским фрегатом «Амфитрида» (капитан 2-го ранга И. С. Тулубьев), корветом «Ла-Шарлотта», а также бригами «Феникс» и «Меркурий» с 430 солдатами направился к Данцигу, куда прибыл 19 августа и начал бомбардировку города.

Британский контр-адмирал решил не совершать высадку всех сил на берег, но попытаться создать ошибочное представление о его намерениях и численности войск, выпуская на берег небольшие отряды солдат, одетых в разные мундиры. К тому же он распространил прокламацию среди жителей Данцига, в которой было сказано, что его силы составляют восемь тысяч солдат и что это только авангард армии, которая собирается прибыть.

Командир «Феникса» Павел Афанасьевич Дохтуров, прежний наставник и старший товарищ Лазарева по Морскому кадетскому корпусу, был очень доволен тем, что эскадра нанесла удар по Данцигской крепости. Настало время сухопутной операции. Первым вызвался идти охотником в десант Михаил Лазарев.

Десант моряков успешно провел демонстрацию штурма. Это вызвало замешательство в рядах неприятеля, и французы начали спешно снимать войска из корпуса наполеоновского маршала Макдональда из-под осажденной Риги и посылать к Данцигу резервы, предназначавшиеся для армии Наполеона, двигавшейся в то время к Москве.

Выполнив задачу, десант почти без потерь 4 сентября 1812 года вернулся на корабли. А в это время далеко на востоке, на Бородинском поле, решалась судьба России.

Что же касается Риги, то в ней, конечно же, ощутили положительное воздействие демонстрации под Данцигом. А Михаил Лазарев после участия в вылазке на берег вернулся на бриг «Феникс» и участвовал в бомбардировке Данцига. Кстати, этот корабль был из числа новых в составе российского флота. Его закладка на Кронштадтской верфи состоялась 6 октября 1809 года, а спуск на воду 12 июля 1811 года. В июне и июле 1812 года бриг крейсировал в Рижском заливе и Балтийском море. В августе, обеспечивая защиту подходов к Рижскому заливу, он осуществлял боевое дежурство между Виндавой и Либавой, а 19 августа бриг в составе отряда капитана 2-го ранга И. С. Тулубьева пришел на Данцигский рейд.

До 4 сентября бриг «Феникс» блокировал морской подход к крепости и 8 сентября вернулся в Свеаборг. Все это время на бриге в чине лейтенанта служил Михаил Лазарев, и за доблесть в Отечественной войне 1812 года он был награжден серебряной медалью.

В 1813 году, с 11 мая по 1 сентября, на том же бриге «Феникс» и под той же командою, Михаил Лазарев находился в крейсерстве по Финскому заливу. В то время этому уже опытному морскому офицеру еще не было и двадцати пяти.