Адская расплата. Как подавление заработной платы разрушает Америку

Поэтому приоритетом политики национального экономического развития должно стать развитие отраслей, имеющих глобальные экспортные рынки и обеспечивающих занятость национальных работников, причем не просто экспортных отраслей, а отраслей с высокой добавленной стоимостью. Современные полупроводники или микросхемы производятся из гравия металлургического качества, содержащего кремнезем , который в результате химических реакций с углеродом превращается в металлический кремний. Рафинированный металлический кремний имеет гораздо большую ценность, чем сырой кремний, и еще большую ценность добавляют современные литейные заводы, которые превращают металл в кремниевые чипы. Чиновники, отвечающие за экономическое развитие, если они знают свое дело, предпочтут производить и экспортировать кремниевую стружку и металлический кремний, а не гравий с низкой добавленной стоимостью.

Производственные и перерабатывающие процессы, как правило, легче поддаются механизации и автоматизации, чем такие услуги, как стрижка. Растущие глобальные рынки могут позволить производителям одновременно добавлять роботов и рабочих. Тем не менее, во всех индустриальных обществах рост производительности труда приводит к тому, что торговый сектор, в котором доминирует обрабатывающая промышленность, переводит работников в неторговый сектор услуг, например, в парикмахерское дело.

В отсутствие государственного вмешательства со временем это приведет к росту разрыва между процветающим, ориентированным на экспорт сектором обрабатывающей промышленности и торговли услугами, с одной стороны, и стагнирующим внутренним сектором услуг, с другой, в котором низкая производительность является причиной низкой прибыли и низкой заработной платы. Передовые роботизированные фабрики могут сосуществовать с низкооплачиваемыми потогонными предприятиями, как это происходит сейчас в США в таких профессиях, как фастфуд, розничная торговля, работа домашней прислуги и низкооплачиваемый уход за больными.

Поэтому правительству страны необходимо дополнить стимулирование экспортно-ориентированных отраслей с высокой добавленной стоимостью в торговом секторе политикой повышения заработной платы и роста производительности труда в неторговом секторе услуг. Государственная политика может стимулировать рост производительности труда в низкооплачиваемых секторах несколькими способами.

Один из методов заключается в том, что фирмы, работающие в сфере услуг, просто вынуждены платить более высокую заработную плату в результате повышения установленного законом минимального размера оплаты труда, заключения коллективных договоров по требованию государства или по решению государственных советов по заработной плате. Чтобы не выйти из бизнеса, фирмы будут вынуждены компенсировать повышение заработной платы внедрением трудосберегающих технологий.

В отличие от многих крупных корпораций, которые могут оплачивать НИОКР в области производства и технологических процессов из своей прибыли, большинство малых предприятий не могут позволить себе инвестировать в НИОКР по разработке трудосберегающих технологий в своих областях, а другие не могут позволить себе затраты на инвестиции в новые машины, такие как роботы или компьютерное программное обеспечение. Решение заключается в том, чтобы федеральное правительство совместно с органами власти штатов и местного самоуправления, а также университетами финансировало разработку трудосберегающих технологий в неторгуемом секторе бытовых услуг и способствовало их внедрению на предприятиях малого бизнеса.

Прецедент такого подхода можно найти в роли федерального правительства в модернизации сельского хозяйства США в период между Гражданской войной и современностью. Принятый Конгрессом и подписанный президентом Линкольном в 1862 г. закон Morrill Land Grant Collage Act использовал средства, вырученные от продажи федеральных земель, для финансирования колледжей штата. Многие из них были сельскохозяйственными и механическими колледжами, или A&M, которые специализировались на оказании технической поддержки производителям и фермерам. Новые сорта сельскохозяйственных культур и сельскохозяйственные технологии, разработанные в лабораториях A&M, внедрялись в жизнь американских фермеров агентами по распространению знаний в округах.

Другой моделью повышения производительности труда в низкооплачиваемых и малопроизводительных отраслях Америки может служить немецкий банк Kreditanstalt für Wiederaufbau (KfW). В числе прочих проектов этот немецкий банк развития помогает малым предприятиям, которые не могут позволить себе этого в противном случае, разрабатывать инновационные решения возникающих проблем. В США аналогичную роль пытается играть Партнерство по расширению производства, являющееся агентством Национального института стандартов и технологий и имеющее центры во всех пятидесяти штатах. Роберт Д. Аткинсон и я предложили создать советы по малому бизнесу, которые, помимо помощи малым и средним предприятиям в проведении НИОКР, позволили бы им пользоваться эффектом масштаба, объединяя расходы на обучение и занимаясь совместным маркетингом и рекламой.

Приведет ли повышение производительности труда за счет автоматизации как отраслей торгового сектора, так и неторговых профессий в сфере бытового обслуживания к массовой безработице? Это маловероятно по нескольким причинам.

С первых лет индустриальной эпохи в XIX веке опасения, что технологии приведут к массовой безработице, никогда не оправдывались. Технологическая безработица была ограниченной и преходящей, как, например, безработица, вызванная заменой конных экипажей автомобилями. Разрушительная массовая безработица была вызвана в основном финансовыми кризисами, которые с особой вероятностью могут привести к серьезным спадам и депрессиям, когда они распространяются на сектор недвижимости. Если в очень отдаленном будущем массовая технологическая безработица, вызванная автоматизацией, станет проблемой, то разделение оставшихся рабочих мест путем установления более короткой рабочей недели будет более соответствовать этике разделения бремени в республике наемных работников, чем всеобщий базовый доход. Жесткое налогообложение "трофейных товаров" в упорядоченном обществе будет стимулировать граждан предпочитать больше свободного времени с семьей и друзьями, чем многочасовую работу для победы в межличностных статусных соревнованиях с нулевой суммой.

В отсутствие массовой технологической безработицы рост спроса на труд в одной отрасли может поглотить труд, высвобождающийся в других отраслях в результате повышения производительности труда, обусловленного технологиями. Технологические инновации могут быть трудосберегающими - позволяющими производить тот же объем продукции меньшим числом работников, или трудоусиливающими - позволяющими производить больше продукции на одного работника. Со стороны спроса снижение цены на определенный товар или услугу может привести к тому, что потребители будут покупать больше того же самого товара или смогут использовать сэкономленные деньги для приобретения других товаров или услуг.

Другим фактором является "эластичный по доходу спрос", означающий, что спрос на товар или услугу увеличивается с ростом дохода. Экономист Роберт Фогель утверждает, что эластичность спроса на медицинское обслуживание по доходу составляет 1,6, то есть на каждый дополнительный доллар дохода люди хотят получить 1,60 долл. дополнительного медицинского обслуживания. Причина? Здоровье - это благо, которое делает возможным пользование всеми другими благами, поэтому следует ожидать, что люди и общества, становясь богаче, будут больше тратить на здравоохранение, даже если технологии приведут к снижению цен на другие товары и услуги. По этой причине Фогель вместе с другим выдающимся экономистом Уильямом Баумолом предсказал, что даже в отсутствие завышенных цен и неэффективности медицинских учреждений доля экономики развитых стран, направляемая на здравоохранение, будет продолжать расти, и это будет благом, а не тенденцией, о которой следует сожалеть.

Действительно, не исключено, что высокотехнологичное здравоохранение станет таким же центральным элементом развитой экономики будущего, каким был автомобильно-сталелитейно-нефтяной комплекс для индустриальных стран ХХ века. Разница между производством и медициной стирается благодаря все более совершенному протезированию и генетической медицине. Экономика с высокоавтоматизированными медицинскими лабораториями и производствами, компьютеризированными службами, с большим количеством хорошо оплачиваемых рабочих мест для младшего медицинского персонала и работников медицинского производства была бы отрадным явлением.

Обратите внимание на разницу между этим позитивным, высокотехнологичным, высокооплачиваемым сценарием будущего и сегодняшней упадочной, классово неполноценной, постиндустриальной американской экономикой. В обоих сценариях произойдет долгосрочный сдвиг от занятости в обрабатывающей промышленности к занятости в сфере услуг. Но сегодня этот сдвиг происходит в основном за счет замещения американского производства иностранным, а не за счет автоматизации американских заводов. В современной Америке младший медицинский персонал и многие другие работники сферы здравоохранения получают низкую зарплату, имеют мало льгот и неопределенный график работы. Но эти же самые рабочие места могут быть хорошими рабочими местами, способными содержать семьи среднего класса. То, что они не являются таковыми, - результат слабой переговорной силы трудящихся в Америке.

Новая американская система, наследница предыдущих американских систем Гамильтона, Клея, Линкольна, Рузвельта и Эйзенхауэра, ставит перед собой две одновременные задачи: увеличение объемов производства с высокой добавленной стоимостью для экспорта на мировые рынки с американских заводов и помощь преимущественно малым фирмам неторгуемого сектора услуг в разработке и внедрении трудосберегающих технологий, чтобы они могли платить более высокую зарплату при сохранении или увеличении объемов производства и продаж.

Эта стратегия национального экономического возрождения США не может быть успешной без ограничения возможностей американских корпораций участвовать в корпоративном трудовом арбитраже, будь то перенос жизненно важных цепочек поставок в торговый сектор на низкооплачиваемые иностранные предприятия или импорт работников для дальнейшего снижения заработной платы и переговорной силы работников в низкооплачиваемом и низкопроизводительном отечественном секторе услуг. Необходимо сочетание стратегической торговли и иммиграции в национальных интересах.

Стратегическая торговля должна иметь форму смешанной торговли с различными правилами торговли для разных секторов экономики. Смешанная торговля должна включать четыре компонента, каждый из которых подходит для разных целей: селективный протекционизм, селективная свободная торговля, взаимная торговля и управляемая торговля.

Начнем с селективного, стратегического протекционизма. В соответствии с новыми правилами глобальной смешанной торговой системы страны или блоки будут иметь полную свободу в использовании тарифов, субсидий, квот, политики закупок или любых других инструментов промышленной политики для локализации любых отраслей, которые они хотят развивать, поддерживать или защищать, не требуя при этом одобрения своих торговых партнеров или транснациональных организаций, таких как Всемирная торговая организация. На практике большинство стран и блоков будут стремиться к тому, чтобы критически важные цепочки оборонных поставок, а также поставщики продукции с высокой добавленной стоимостью в гражданских отраслях, которые выигрывают от роста отдачи от масштаба, находились на их территории или, возможно, на территории военных союзников.

Следующим элементом смешанной торговой системы является выборочная свободная торговля в определенных секторах. В глобальной экономике, основанной на смешанной торговле, свободная торговля может быть ограничена трудоемкими сборочными операциями с низкой добавленной стоимостью, а также сельскохозяйственными, минеральными и энергетическими товарами, которые необходимы всем промышленным странам, но географически сконцентрированы в определенных регионах. Например, США, Европа, Китай и Индия могут принять решение о защите или национализации своей собственной промышленности по производству микрочипов, согласившись при этом на свободную торговлю кварцем, из которого изготавливается кремний для микрочипов; редкоземами, необходимыми для многих электронных устройств; нефтью и газом, которые, даже если они не используются для производства топлива, необходимы в качестве сырья для производства химикатов, пластмасс и удобрений.

Взаимная торговля стала бы третьим элементом постнеолиберальной системы смешанной национальной и глобальной торговли. Отдельные страны и торговые блоки могли бы участвовать в либерализации торговли друг с другом по экономическим причинам или для укрепления военных союзов. Но, в отличие от НАФТА и ВТО, двусторонние или многосторонние договоры о взаимной торговле не будут разрабатываться лоббистами корпоративного и финансового секторов , чтобы облегчить транснациональным корпорациям перенос производства на низкооплачиваемую иностранную рабочую силу. Взаимная торговля уместна между странами со схожим уровнем заработной платы, такими как США и ЕС, но не между странами с радикально отличающимся уровнем заработной платы.

Наконец, существует управляемая торговля, на которую влияют неэкономические дипломатические и военные соображения. Управляемая торговля между богатыми и бедными странами может использоваться в интересах регионального развития или военных союзов, как альтернатива выгодному вывозу дешевой рабочей силы за рубеж. Кроме того, управляемая торговля может использоваться в качестве меры укрепления доверия между геополитическими противниками, такими как США и Китай, с отменой торговых привилегий в случае роста напряженности и восстановлением их в периоды разрядки.

Если стратегия смешанной торговли в торговом секторе не позволит корпорациям выводить за пределы страны промышленные цепочки поставок, признанные правительством США критически важными, то в неторговом секторе услуг трудовой арбитраж работодателей будет ограничен иммиграционными реформами, призванными повысить переговорную силу американских работников-граждан и легальных постоянных резидентов или обладателей грин-карт на рабочем месте.

Иммигранты, работающие за низкую зарплату, не только наносят ущерб американским работникам, конкурирующим с ними, но и самим своим присутствием тормозят рост производительности труда в тех отраслях, в которых они заняты. Бывший экономист Всемирного банка Фрэнк Дж. Лайси заметил: "Новые инвестиции [в трудосберегающие технологии] имеют определенную стоимость, и если стоимость альтернативы (наем дополнительной рабочей силы) достаточно низка, то фирме выгоднее просто нанять больше рабочей силы. Производительность в этом случае не повысится, а, более того, может снизиться. Но это может быть экономически разумным выбором, если труд достаточно дешев."

В США из примерно 8 млн. нелегальных иммигрантов, занятых на рынке труда, 1,4 млн. работают в строительной отрасли, что составляет более одного из десяти рабочих мест - 38% гипсокартонщиков, 32% кровельщиков и 23% рабочих, занятых в общем строительстве. Зависимость американской строительной индустрии от дешевой, не профсоюзной, легко запугиваемой нелегальной рабочей силы, несомненно, объясняет технологическую отсталость строительного сектора и медленное внедрение таких инноваций, как сборные детали и высокоавтоматизированное быстрое прототипирование или 3-D печать целых зданий.

Примером того, как массовая низкооплачиваемая иммиграция может свести на нет технологический прогресс, может служить Великобритания - родина промышленной революции. В британской индустрии автомоек в период с 2006 по 2016 год количество автоматизированных автомоек сократилось вдвое, в то время как количество ручных автомоек резко возросло. Британский журналист Пол Мейсон пишет: "Раньше автомойка означала машину. Теперь это пять парней с тряпками. ... . . Модель свободной рыночной экономики в сочетании с глобализированным рынком труда привела к своего рода обратной индустриализации".

Как низкая заработная плата может повернуть механизацию вспять, так и высокая заработная плата может ее стимулировать. Экономист Джон Р. Хикс в книге "Теория заработной платы" (1932 г.) описал, как рост заработной платы может стимулировать инновации. Тезис Хабаккука - это предположение экономиста Джона Хабаккука о том, что высокая заработная плата, вызванная нехваткой рабочей силы в США XIX века, стимулировала американскую индустриализацию. Хотя историки спорят о тезисе Хабаккука, положительный эффект ограничения предложения низкооплачиваемых рабочих-иммигрантов на производительность американского агробизнеса хорошо задокументирован в новейшей истории. После отмены в 1964 году администрацией Джонсона программы "Брасеро", которая позволила полумиллиону сезонных сельскохозяйственных рабочих мигрировать из Мексики в США, фермеры отреагировали на это инвестированием в трудосберегающие технологии и изменением сочетания культур. После того как в 2016 году в штате Аризона были введены ограничения на использование труда нелегальных иммигрантов, один из аризонских фермеров в ответ инвестировал 2 млн долл. в разработку оборудования для удаления плодоножек у перцев халапеньо, стремясь заменить неквалифицированных работников на квалифицированных механизаторов.

В 2020-2022 гг. в двух самых низкооплачиваемых профессиях - работники розничной торговли и работники сферы досуга и гостеприимства - впервые за много лет наблюдался реальный рост заработной платы благодаря напряженному рынку труда, обусловленному такими факторами, как сокращение иммиграции и "великий уход" недовольных работников, сопровождавший и последовавший за пандемией COVID-19. Напряженный рынок труда в современных низкооплачиваемых секторах, заставляющий работодателей и клиентов платить больше за зарплату, должен быть целенаправленно создан путем ограничения иммиграции неквалифицированных низкооплачиваемых работников.

Как показывает провал Объединенной фермерской организации Сезара Чавеса, попытки повысить заработную плату и расширить возможности трудящихся в низкооплачиваемых профессиях потерпят неудачу, если работодателям будет позволено заменять нелегальных иммигрантов разрешенными работниками, включая легальных иммигрантов. В центре внимания правоохранительных органов должны быть работодатели-нарушители, которые сознательно или по неосторожности нанимают нелегальных иммигрантов. Если одни работодатели будут преследоваться по всей строгости закона, другие перестанут нанимать нелегалов, и по всему миру распространится информация о том, что больше нельзя пробраться в США, просрочить визу, купить у преступников поддельные документы и получить работу. Когда спрос со стороны работодателей на труд нелегальных иммигрантов иссякнет, иссякнет и большая часть предложения. До тех пор пока не будет достигнута двухпартийная приверженность сокращению нелегальной иммиграции из всех источников, главным образом путем введения санкций в отношении работодателей, и пока эта политика не будет успешной в течение многих лет, не следует даже рассматривать возможность проведения очередной амнистии для иностранных граждан, нарушивших иммиграционное законодательство США, подобной той, которая была проведена в 1980-х годах и была саботирована работодателями.

Иммиграционная реформа, отвечающая национальным интересам, также потребует от Конгресса отмены программ наемных работников/гостей во всех областях, за исключением нескольких относительно незначительных профессий, таких как приглашенные профессора или дирижеры оркестра, работающие в США непродолжительное время. Необходимо отменить программу H-2B для сельскохозяйственных гастарбайтеров, чтобы заставить фермеров повысить заработную плату или инвестировать в трудосберегающую технику. Программа H-1B, которой злоупотребляют представители технологического и финансового секторов, также должна быть отменена. Вместо того чтобы сдавать американские или иностранные "кузовные" подрядчики в аренду американским корпорациям в качестве крепостных, квалифицированные иммигранты должны отбираться федеральным правительством по системе заслуг, подобной той, что используется в Канаде и других странах, где кандидаты получают баллы в зависимости от их образования, знания английского языка и вероятности того, что они не будут нуждаться в государственной помощи.

Чтобы предотвратить использование работодателями системы заслуг, основанной на баллах, в целях трудового арбитража в ущерб американским рабочим и самим иммигрантам, необходимо ввести общие ежегодные количественные ограничения на число квалифицированных иммигрантов, а также, возможно, и ограничения на число квалифицированных иммигрантов, которых может нанять одна фирма. Необходимо отвергнуть поддерживаемые бизнесом предложения "прикреплять грин-карту к каждому диплому", выдаваемому иностранному студенту. Коррумпированные и жадные до денег американские университеты принимают множество иностранных студентов только потому, что их состоятельные родители в состоянии оплатить обучение в полном объеме. Федеральное правительство на основе объективных критериев, утвержденных Конгрессом, должно определять, кому из иностранных граждан предоставляется привилегия стать частью американской рабочей силы и американских граждан - не коварные корпорации, ищущие податливую рабочую силу, и не продажные университеты, продающие дипломы богатым иностранным семьям.

По словам Барбары Джордан, председателя комиссии по иммиграционной реформе при президенте Билле Клинтоне: "Комиссия не находит национальных интересов в продолжении импорта менее квалифицированных и неквалифицированных работников для конкуренции в наиболее уязвимой части нашей рабочей силы. Многие американские рабочие не имеют адекватных перспектив трудоустройства. Мы должны облегчить их задачу по поиску работы, а не усложнять ее."

Ограничение перевода на периферию важнейших отраслей торгового сектора и иммиграционные реформы, не позволяющие работодателям использовать иммигрантов в качестве пешек в схемах трудового арбитража, подавляющих заработную плату и уничтожающих профсоюзы, являются необходимыми, но недостаточными условиями для восстановления власти трудящихся в США. О том, как восстановить организованный труд в Америке в качестве ключевого участника нового партнерства рабочих, бизнеса и государства в интересах американского процветания, пойдет речь в следующей главе.

ГЛАВА 11.

Как восстановить власть рабочих в Америке

В предыдущей главе я привел аргументы в пользу новой американской системы, основанной на принципах национального развития и поддерживаемой стратегической торговлей и иммиграцией в национальных интересах. В случае успеха такая стратегия позволила бы восстановить или увеличить долю американского рынка во многих мировых отраслях в торговом секторе и одновременно повысить производительность в неторговом секторе внутренних услуг.

Но даже если новая американская экономическая стратегия национального развития, пришедшая на смену провалившейся стратегии глобалистского неолиберализма, увенчается успехом, выгоды от национального экономического роста не обязательно будут разделены с большинством рабочего класса Америки. Фирмы как в торговом, так и в неторговом секторах должны быть вынуждены справедливо делиться своими прибылями с трудящимися, под давлением организованного труда, правительственных мандатов или сочетания того и другого.

Практически полное уничтожение организованной рабочей силы в американском частном секторе расчистило путь для инновационных подходов к укреплению власти трудящихся после неолиберализма. В этой главе я утверждаю, что система коллективных переговоров на уровне предприятий, созданная Законом о национальных трудовых отношениях 1935 года (Закон Вагнера), не может и не должна быть возрождена. Вместо нее следует рассмотреть три новые системы, призванные укрепить коллективную и индивидуальную власть работников.

В торговом секторе с его многочисленными крупными производственными компаниями, а также в инфраструктурных и логистических отраслях, где, как правило, доминируют естественные монополии и олигополии, США необходима национальная система отраслевых переговоров между представителями организованного труда и организованного бизнеса, подобная той, которая существует в других демократических странах, где лучше относятся к своим работникам. Отраслевые переговоры в национальном масштабе уже существуют в США в соответствии с Законом о железнодорожном труде 1926 г., который охватывает работников железных дорог, транзитных перевозок и авиакомпаний. Система, основанная на Законе о железнодорожном труде, процветает, несмотря на то, что более привычная система, созданная после принятия в 1935 г. Закона Вагнера, согласно которому каждый завод, склад или ресторан крупной корпорации должен быть объединен в профсоюз, была фактически уничтожена в частном секторе из-за противодействия работодателей. Пример Закона о железнодорожном транспорте позволяет предположить, что в некоторых отраслях экономики можно разработать аналогичные системы коллективных переговоров в США на уровне всей отрасли, а не отдельного предприятия.

Другой крайностью в экономике являются малые предприятия, особенно малоприбыльные фирмы сферы услуг, которые платят низкую заработную плату и не предоставляют никаких льгот своим работникам. Здесь альтернативой отраслевым коллективным переговорам могут служить советы по оплате труда, называемые также советами по стандартам для работников. Уже более ста лет советы по оплате труда используются для повышения заработной платы и стандартов в "потных профессиях", в которых объединение в профсоюзы нереально. Вместо коллективных переговоров в комиссию, устанавливающую стандарты для целого сектора, например, для предприятий быстрого питания, могут быть назначены или избраны лица, представляющие трудовые коллективы, бизнес и правительство, а иногда и потребителей. Комиссии по оплате труда не обязательно должны быть общенациональными; они могут действовать на уровне штата или муниципалитета.

Рим был построен не за один день, и власть трудящихся в США не будет восстановлена за десятилетие или даже за поколение. Реформы в интересах трудящихся должны быть постепенными и поэтапными. Постепенное распространение общенациональных секторальных переговоров в концентрированных высокотехнологичных отраслях должно сопровождаться постепенным созданием советов по оплате труда на уровне штатов или местных органов власти в низкопроизводительных и низкооплачиваемых секторах, таких как фастфуд, розничная торговля и низкооплачиваемое здравоохранение. При этом успешное проведение отраслевых переговоров и создание советов по оплате труда оставит многих или большинство работников других отраслей без какого-либо официального представительства, по крайней мере, на первых порах. Этим работникам, включая многих профессионалов среднего класса, может помочь третий подход: законодательная реформа, смещающая баланс переговорной силы в трудовых договорах в сторону работодателей и в сторону американских рабочих, путем запрета трудовых отношений по желанию, положений о неконкуренции, соглашений об отказе от увольнения, обязательного арбитража, и других методов, используемых бизнесом для минимизации власти работников в отсутствие коллективного представительства.

Сочетание этих трех политик - секторальных коллективных переговоров организованного труда в концентрированных отраслях, установления заработной платы и стандартов трехсторонними советами по оплате труда между трудящимися, бизнесом и правительством в децентрализованных сервисных профессиях, а также законодательства по укреплению основных прав работников - может помочь восстановить переговорную силу трудящихся в США XXI века, даже если позволить разрушенной и дефектной системе Закона Вагнера угаснуть. Только такое восстановление власти трудящихся может гарантировать, что все американцы получат часть выгод от новой экономической стратегии национального развития в новой американской системе.

Рэнсом Перкинс, министр труда при президенте Франклине Делано Рузвельте, известен своим высказыванием: "Я скорее приму закон, чем организую профсоюз". Сэмюэл Гомперс, президент-основатель Американской федерации труда, был с этим не согласен. Гомперс, начавший свою карьеру в качестве лидера рабочих, производящих сигары, стал скептически относиться к законодательным реформам после того, как Верховный суд Нью-Йорка отменил два закона, которые он помог принять в 1880-х годах. Как отмечается в его биографии на сайте AFL-CIO, "Гомперс видел, что то, что государство дает, оно может и отнять". Хотя он продолжал поддерживать некоторые законодательные реформы, Гомперс хотел, чтобы условия жизни рабочих мужчин и женщин в США улучшались в основном в результате переговоров между конкретными рабочими в конкретных отраслях промышленности и их работодателями.

Гомперс выступал за "чистый и простой профсоюз", избегающий политической ангажированности, сосредоточенный на достижении нескольких целей для рабочих и сохраняющий безопасную дистанцию между организованным трудом и политическими партиями. Он отвергал идею создания в США рабочей партии, будь то в форме Социалистической или Демократической партии. Хотя в ХХ веке Демократическая партия была более благосклонна к организованному труду, труд никогда не был более чем одним из элементов демократической коалиции, а в период ее расцвета некоторые профсоюзы частного сектора оказывали свою поддержку симпатизирующим республиканцам выборным должностным лицам. Как заявил Гомперс в своей речи в 1896 г., предостерегая профсоюзы от принятия популистской партии, "промышленное поле усеяно трупами организаций, разрушенных пагубным влиянием партийных политических действий, больше, чем всеми другими причинами, вместе взятыми. . . . Пусть это будет главным: Никакого господства политических партий над профсоюзами; никакого влияния политических партий на действия профсоюзов."

К сожалению, к 2000 г. стремительно сокращающееся американское рабочее движение, включая доминирующие профсоюзы государственного сектора и пережиточные профсоюзы частного сектора, было полностью подчинено Демократической партии. В Демократической партии, в свою очередь, доминируют состоятельные белые прогрессисты и богатые доноры из Силиконовой долины, Уолл-стрит и Голливуда, настроенные социально либерально, но часто против профсоюзов. В том, что сохранилось от традиционного организованного труда в США, преобладают работники государственного сектора, такие как школьные учителя и государственные служащие, а не работники частного сектора.

Традиционные проблемы рабочего класса были соединены с проблемами прогрессивных активистов, получивших высшее образование, в различных движениях по отдельным вопросам, базирующихся в некоммерческом секторе и академическом левом движении: сексуальные и репродуктивные права, экологизм, политика расовой идентичности. Например, проект "Чистый лист для власти трудящихся" (Clean Slate for Worker Power), разработанный в рамках программы "Труд и трудовая жизнь" Гарвардской школы права, среди множества отличных идей по укреплению переговорной силы американских трудящихся содержит радикальное предложение о том, что в некоторых случаях работодателей следует обязать вести переговоры не только с представителями трудовых коллективов, но и с некоммерческими общественными организациями: "Например, рабочая организация будет иметь право привлекать общественные группы экологической справедливости к переговорам о контроле за загрязнением окружающей среды и борьбе с ним, а также привлекать жилищные группы и профсоюзы жильцов к переговорам о строительстве доступного жилья". Гомперс был бы потрясен и встревожен утверждением, что коллективные переговоры должны включать левые некоммерческие организации, такие как "группы экологической справедливости", которые отвечают не перед рабочими, а перед своими спонсорами, такими как прогрессивные фонды и богатые индивидуальные доноры.

На момент написания этой статьи в Твиттере Лиз Шулер, преемницы Гомперса на посту президента AFL-CIO, был прикреплен следующий твит: "Доступ к медицинскому обслуживанию без страха и запугивания - это право каждого человека. Мы должны иметь возможность контролировать свое тело, что напрямую влияет на экономическую справедливость и способность работающих людей обеспечить лучшую жизнь для себя и своих семей". Тот факт, что наследник Сэмюэля Гомперса дает понять, что работники, чьи взгляды на аборты отличаются от взглядов левого крыла Демократической партии, нежелательны в AFL-CIO, свидетельствует о политическом пленении американского организованного труда в период его упадка.

Политизация американского рабочего движения отталкивает многих американских рабочих, которые в противном случае могли бы его поддержать. По данным одного из опросов, наиболее распространенной причиной, по которой работники отказываются от представительства в профсоюзе, является не боязнь мести со стороны работодателя, а участие профсоюза в политике. На вопрос о прогрессивных политических проблемах, выдвигаемых AFL-CIO и SEIU, включая расовую справедливость, гендерное равенство и списание студенческих долгов, большинство потенциальных членов профсоюза в ходе опроса ответили, что не хотят, чтобы профсоюзы высказывались по каким-либо из этих тем.

Наряду с опасениями захвата организованного труда политическими партиями, предпочтение Гомперса в пользу коллективных переговоров, а не государственного законодательства "сверху вниз", имело смысл в его время и имеет смысл в наше. Как и Гомперс, европейские лидеры профсоюзов часто отдавали предпочтение переговорам с работодателями, а не универсальному трудовому законодательству. Например, в Великобритании, Германии и других европейских странах до недавнего времени не существовало национального минимума заработной платы, поскольку в нем не было необходимости. Профсоюзы договаривались о прожиточном минимуме во многих или большинстве отраслей, а советы по оплате труда или советы по стандартам труда устанавливали достойный минимум в других отраслях. Только в XXI веке, когда в результате массовой низкооплачиваемой иммиграции на сайт возник "прекариат" американского типа, состоящий из работников с низкими доходами, не состоящих в профсоюзах, возникла необходимость в установлении минимальной заработной платы в стране, чтобы ограничить возможности работодателей по снижению заработной платы. Первый национальный минимум заработной платы был введен в действие в Великобритании в 1999 году, а в Германии минимальная заработная плата впервые была принята в 2015 году.

В этой главе я буду доказывать, что Фрэнсис Перкинс был в основном неправ, а Сэмюэл Гомперс - прав. Если цель состоит в том, чтобы каждый американец имел не только прожиточный минимум, но и достойную работу, то лучше организовать профсоюз или назначить совет по заработной плате, чем принимать закон. Однако подход Перкинса, предусматривающий прямое законодательство от имени трудящихся, должен преобладать в тех отраслях, где подход Гомперса, предусматривающий обеспечение прожиточного минимума и достойных условий труда путем переговоров, нецелесообразен.

На первый взгляд может показаться, что минимальная заработная плата свидетельствует в пользу подхода Перкинса, а не Гомперса к решению трудовых вопросов. Минимальная заработная плата в США в последний раз повышалась в 2009 г. до 7,25 долл. в час, что гораздо ниже ее пикового значения в 1968 г., когда она составляла 10,15 долл. в час (1,60 долл.) с поправкой на инфляцию. С момента принятия в 1938 г. Закона о справедливых трудовых стандартах (FLSA) и до 1968 г. рост минимальной заработной платы четко отслеживал рост производительности труда в масштабах всей экономики. Если бы минимальная заработная плата продолжала расти вместе с ростом производительности труда, то в 2024 году она составляла бы 22,19 долл. в час (в долларах 2019 года). Работник с минимальной заработной платой в 2022 году зарабатывал на 5 000 долл. в год в долларах с поправкой на инфляцию.

Общенациональное движение "Борьба за 15 долларов" призвано исправить эту проблему. Повышение минимальной заработной платы пользуется популярностью в США. В 2021 году, по данным Pew Research Center, 62% американцев поддержали повышение минимальной заработной платы до 15 долл. в час, причем мнения разделились в зависимости от экономического класса. Семьдесят два процента людей с низким уровнем дохода поддержали эту идею, в то время как среди респондентов с высоким уровнем дохода таких оказалось только 55%.

Утверждения лоббистов дешевой рабочей силы и либертарианских идеологов о том, что умеренное повышение минимальной заработной платы приведет к массовой безработице, могут быть отвергнуты. Единственные эпизоды массовой безработицы в истории американской экономики были вызваны финансовыми кризисами, такими как Великая депрессия 1930-х годов и Великая рецессия 2010-х годов, а не повышением минимальной заработной платы. Тем не менее не вызывает сомнений, что слишком высокое повышение минимальной заработной платы приведет либо к масштабной безработице, либо к масштабному уклонению от уплаты чрезмерно высокой минимальной заработной платы работодателями, которые платят работникам не по правилам.

Еще более сложной проблемой являются значительные различия в стоимости жизни в США - континентальной стране, занимающей третье место в мире по численности населения после Китая и Индии. Согласно калькулятору прожиточного минимума, созданному доктором Эми К. Гласмайер из Массачусетского технологического института, "прожиточный минимум" для одинокого бездетного взрослого в городе Гранд-Форкс (штат Северная Дакота) составляет 14,98 долл. в час, в то время как в Нью-Йорке - 22,71 долл. Минимальная заработная плата в штате Нью-Йорк составляет 15,00 долл. в час. Прожиточный минимум в Гранд-Форксе будет ниже минимальной зарплаты в Нью-Йорке.

Общенациональный подход, основанный на принципе "все для всех", ошибочен и в случае с рабочим временем . Сорокачасовая неделя и восьмичасовой день были основаны на труде на фабриках и шахтах в то время, когда на эти отрасли приходился гораздо больший процент занятости в США. Сегодня большинство американцев - и большинство самых низкооплачиваемых - работают в самых разных сферах бытового обслуживания. И все большее число профессионалов и менеджеров работают на дому. Нет никакого смысла в том, чтобы единые правила продолжительности рабочего дня и сверхурочной работы, принятые почти столетие назад, применялись к работникам детских учреждений и состоятельным консультантам финансовой индустрии, работающим из домашних офисов с живописным видом на горы.

Как бы ни было заманчиво попытаться помочь малообеспеченным работникам напрямую, путем установления единой высокой федеральной минимальной заработной платы в размере $15 в час или, тем более, $20 в час, лучше решать проблемы низких зарплат и плохих условий труда более гибкими методами, которые позволят представителям труда и бизнеса вносить больший вклад.

В таких отраслях, как обрабатывающая промышленность, любая эффективная система выборочной локализации промышленности должна быть национальной, чтобы гарантировать, что власти штатов и местные органы власти не смогут конкурировать друг с другом в гонке на понижение, чтобы переманить национальные или глобальные заводы или штаб-квартиры путем снижения заработной платы или ущемления права работников обрабатывающей промышленности на заключение сделок. Согласно федеральной конституции, федеральное правительство не может запретить штатам и местным органам власти устанавливать различные налоговые ставки. Это и к лучшему, поскольку такая континентальная страна, как США , с населением в треть миллиарда человек не может управляться из центра консолидированным унитарным государством.

Однако федеральное правительство может уменьшить соблазн жаждущих доходов органов власти штатов и местного самоуправления выделять корпорациям субсидии наперегонки с другими органами власти штатов и местного самоуправления, приняв систему распределения федеральных доходов. В большинстве других демократических стран существует система фискального выравнивания, при которой правительство страны собирает налоговые поступления и перераспределяет их между нижестоящими органами власти по той или иной формуле. В США с 1972 по 1986 гг. действовала собственная система общего распределения доходов, в рамках которой федеральные средства направлялись в органы власти штатов и местного самоуправления. Предложенная в годы правления Кеннеди-Джонсона и введенная в действие при президенте Ричарде Никсоне, система распределения доходов пользовалась поддержкой таких разных политиков, как Рональд Рейган, Хьюберт Хамфри и Барри Голдуотер. К сожалению, она была отменена в целях сокращения дефицита в Законе о налоговой реформе 1986 г.

Большинство штатов и местных органов власти использовали федеральное распределение доходов для финансирования школ, дорог, полиции и служб экстренного реагирования, а также других общественных благ. Поскольку финансирование тех же общественных благ является целью использования взяток для привлечения корпораций в свои юрисдикции, стимулы к участию в тендерных войнах за корпоративные инвестиции в интересах компаний и в ущерб налогоплательщикам штатов и местных органов власти могут быть снижены за счет прямого федерального финансирования этих общественных услуг.

Когда речь идет о трудовом законодательстве и минимальной заработной плате, федеральные полномочия уже имеют первостепенное значение в виде FLSA, Закона Вагнера и Закона о железнодорожном труде. Федеральное правительство должно использовать свои полномочия для создания системы отраслевых переговоров на национальном уровне для таких глобально торгуемых отраслей, как обрабатывающая промышленность. Если заработная плата в конкретных ремеслах или отраслях будет устанавливаться на основе общенациональных коллективных переговоров, то возможность правительств штатов заманивать корпорации низкими или вообще отсутствующими минимальными зарплатами в штатах в дополнение к федеральной минимальной зарплате станет несущественной.

Те же соображения, которые должны лежать в основе организации коллективных переговоров в торговом секторе, применимы и к организации труда в неторговом инфраструктурном секторе с высокой добавленной стоимостью. Заработная плата, продолжительность рабочего дня и льготы в региональных и национальных инфраструктурных сетях и сетях, пересекающих границы штатов, должны устанавливаться путем отраслевых переговоров на федеральном уровне.

Как оказалось, оба критерия удовлетворяются Законом о железнодорожном труде 1926 г., который, как уже отмечалось, включает в себя работников авиакомпаний и транзитных служб, а также железнодорожников. В отличие от Закона Вагнера, Закон о железнодорожном труде не предусматривает никаких препятствий для ведения коллективных переговоров на национальном уровне с участием нескольких работодателей.

В ходе последнего национального раунда переговоров в железнодорожной отрасли в 2020 г. Национальный конференц-комитет перевозчиков, представляющий тридцать семь железных дорог, включая CSX и Union Pacific, провел переговоры с двенадцатью профсоюзами, представляющими примерно 125 тыс. работников. Осенью 2022 г. президент Байден и Конгресс вмешались в ситуацию, чтобы навязать железнодорожным компаниям и работникам соглашение под эгидой Закона о железнодорожном труде.

Контраст между отраслями, на которые распространялся неудачный закон Вагнера 1935 года , и отраслями, на которые распространялся Закон о железнодорожном труде, разителен как с точки зрения плотности профсоюзов, так и с точки зрения их охвата. В 2018 году 81% работников метрополитена, поездов и железнодорожного транспорта были охвачены профсоюзными соглашениями, а 77% состояли в профсоюзах. По данным Бюро трудовой статистики, несмотря на то что типичным начальным уровнем квалификации железнодорожника является диплом о среднем образовании или его эквивалент, медианная заработная плата железнодорожников в 2018 году составляла 61 480 долл. в год. В отличие от этого, в сфере транспортировки и складирования, определяемой BLS как "отрасли частного сектора с высоким уровнем профсоюзного движения", только 16,1% работников состояли в профсоюзе. Водители грузовиков зарабатывают 47 тыс. долл. в год, а водители школьных автобусов - всего 34 820 долл.

Закон о железнодорожном труде может служить моделью для национальных отраслевых переговоров в других концентрированных отраслях. В качестве альтернативы, вместо того чтобы пытаться изобрести совершенно новую систему национальных отраслевых переговоров, возможно, стоит обновить и расширить Закон о железнодорожном труде, включив в него новые транспортные отрасли, такие как грузоперевозки и такси, частные инфраструктурные отрасли, включая склады Amazon и FedEx, и критически важные для обороны производства, которые, как и критически важные инфраструктура и транспорт, могут быть определены как важные для национальной безопасности. Со временем автоматизация, скорее всего, приведет к сокращению числа работников на железных дорогах, в грузоперевозках и в обрабатывающей промышленности, одновременно углубляя взаимодействие этих секторов, поэтому увеличение числа работников в высокоавтоматизированных отраслях не обязательно будет крайне обременительным и даже может способствовать росту производительности.

Отделение охвата от членства в профсоюзе сделает ненужным объединение в профсоюзы отдельных компаний или отдельных заводов, складов и других предприятий. Во Франции менее 10% работников состоят в профсоюзах, но большинство работников большинства профессий охвачены отраслевыми коллективными договорами. В США целью должно быть увеличение числа работников, охваченных коллективными договорами, без обязательного увеличения числа работников, состоящих в профсоюзах.

Иной подход необходим в низкооплачиваемых сервисных секторах экономики США, где интересы работников лучше всего защищают советы по оплате труда.

Проблема работодателей, которые платят своим работникам слишком мало, чтобы они могли прожить, стара как индустриальная эпоха. В 1909 году молодой амбициозный член Палаты общин Великобритании объяснил, почему он вносит законопроект, направленный на решение проблемы географически разбросанного низкооплачиваемого труда:

Такие же проблемы существуют и в других индустриальных странах - Франции, Германии, Австрии, Соединенных Штатах Америки. . . . Это ремесло становится паразитическим, питаясь за счет других отраслей промышленности и торговли страны и богатства нации, поскольку в этом случае расходы на оплату труда потогонного производства в значительной степени оплачиваются родственниками, с которыми живет работник, законом о бедных, обществом, которое подписывается на больницы и приюты, благотворительностью и частью расходов на пенсии по старости. Думаю, можно сказать, что такая торговля является паразитической.

Молодой политик утверждал, что лучшим способом предотвратить косвенное субсидирование "паразитирующих" низкооплачиваемых работодателей за счет спасения их работников от нищеты со стороны общества в целом - "родственников", "закона о бедных" и "благотворительности" - является создание государством комиссий по оплате труда. Эти комиссии, известные сегодня как советы по заработной плате или советы по стандартам для рабочих, устанавливали минимальную заработную плату и другие стандарты для всех работников конкретных низкооплачиваемых профессий.

Отвечая на вопрос о том, не приведет ли повышение заработной платы обедневших работников к росту цен, автор законопроекта признал, что может, но отметил, что существует множество способов, с помощью которых работодатели могут изменить свои бизнес-модели, чтобы минимизировать эффект от повышения заработной платы, а также отметил, что повышение заработной платы может стимулировать технологические инновации: "Я хотел бы еще раз напомнить членам Палаты представителей, что повышение заработной платы приводит к росту эффективности, а рост эффективности приводит к росту не только качества, но и количества. Несомненно, это еще больше стимулирует изобретательность производителей и изобретательский гений людей, отдающих свои умы механике".

Законопроект назывался Trade Boards Act of 1909, а его автором был молодой член Палаты общин Уинстон Черчилль.

В США недолговечная система федеральных советов по оплате труда была создана в 1938 г. в соответствии с Законом о справедливых трудовых стандартах, который установил современные законы о минимальной заработной плате, максимальной продолжительности рабочего дня и сверхурочной работе. Изначально в соответствии с FLSA были созданы федеральные советы по заработной плате или "отраслевые комитеты" с трехсторонним представительством профсоюзов, работодателей и общественности, которые были уполномочены устанавливать минимальную заработную плату (но не условия труда или льготы) в определенных отраслях. Однако в 1949 г. в ходе борьбы с трудовым законодательством, возглавляемой демократами-сегрегационистами и республиканцами, выступающими против "Нового курса", в FLSA были внесены поправки, ликвидирующие трехсторонние федеральные советы по заработной плате, за исключением Пуэрто-Рико и Виргинских островов.

В ряде штатов, включая Нью-Йорк, Калифорнию, Нью-Джерси и Аризону, еще в начале XX века были приняты законы, уполномочивающие трехсторонние советы по оплате труда устанавливать заработную плату или нормативы в конкретных отраслях. В других штатах исполнительная власть после проведения общественных слушаний может регулировать заработную плату или продолжительность рабочего дня в конкретных профессиях.

Используя закон, принятый в 1933 г., губернатор штата Эндрю Куомо поручил комиссару по труду штата создать комиссию по оплате труда, которая должна была выработать рекомендации по оплате труда в низкооплачиваемом ресторанном секторе. Комиссия из трех человек, в состав которой вошли руководитель предприятия, лидер профсоюза и бывший глава округа, провела расследование и в итоге за несколько лет повысила минимальный размер почасовой оплаты труда работников фастфуда с 8,75 до 15,00 долл. в час. В 2019 году в Нью-Йорке также будет создан совет по оплате труда для работников фермерских хозяйств. Успешный эксперимент вдохновил другие штаты.

Федеральное правительство должно использовать субсидии и юридические исключения для содействия созданию системы советов по оплате труда на уровне федеральных штатов во всех пятидесяти штатах и округе Колумбия. Для этого можно внести поправки в FLSA и создать Комиссию по справедливым трудовым стандартам (Fair Labor Standards Commission, FLSC). Для предотвращения чрезмерной ангажированности и обеспечения стабильности и преемственности политики FLSC не должна размещаться в исполнительном агентстве, непосредственно подчиненном Белому дому и контролируемом назначенцами президента. Вместо этого, подобно Федеральной комиссии по связи и Федеральной торговой комиссии, Федеральная комиссия по трудовым стандартам должна быть организована как независимое агентство, возглавляемое многочленной комиссией со ступенчатыми сроками полномочий и жесткой нормой или законодательным требованием, чтобы среди членов комиссии были представлены обе основные партии. Комиссия по справедливым трудовым стандартам может быть наделена правом предоставлять предприятиям определенной профессии или отрасли штата исключения из одного или нескольких правил FLSA в обмен на создание в штате совета по заработной плате, правила которого будут обязательны для всех предприятий данной профессии или отрасли.

Для преодоления сопротивления некоторых предприятий, особенно малых, принятию правил со стороны государственных советов по заработной плате можно использовать различные стимулы. Одним из вариантов может быть объединение советов по заработной плате с другими инновационными агентствами, помогающими малому бизнесу в конкретных отраслях повышать производительность, как это предлагали Роберт Д. Аткинсон и я. Целью промышленной политики в неторгуемых отраслях, таких как розничная торговля, уборка, услуги горничных, строительство, должно быть повышение заработной платы с помощью трудовой политики и одновременное повышение производительности труда в целом по отрасли с помощью специфических отраслевых методов.

Если не большинство американских работников, то, по крайней мере, на первых порах, не будут охвачены ни национальными отраслевыми переговорами, базирующимися на крупных фирмах национального производственного и инфраструктурного сектора, ни советами по заработной плате, которые первоначально будут сосредоточены на профессиях с самой низкой заработной платой и самыми плохими рабочими местами. Этим непредставленным индивидуальным работникам могли бы помочь реформы трудового законодательства, смещающие полномочия от работодателей к работникам, например, отказ от большинства трудовых договоров, заключаемых по собственному желанию, большинства соглашений о неконкуренции, соглашений об отказе от увольнения и обязательных арбитражных оговорок в трудовых договорах.

В настоящее время может показаться утопией мысль о том, что в частном секторе США вообще возможно повсеместное распространение правил оплаты труда, согласованных либо профсоюзами, либо комиссиями по заработной плате. Нет сомнений в том, что большинство американских работодателей будут бороться за сохранение нынешней системы практически неограниченной автократии работодателей и бесправия работников. Даже попытки изменить несправедливую трудовую практику, например, положение о неконкуренции, встречают жесткое сопротивление со стороны работодателей, которые наживаются на жестоком обращении со своими работниками.

Однако сохранение антирабочего статус-кво в США может оказаться невозможным в будущем. Разрушение профсоюзов частного сектора, зависимость обеих национальных партий от богатых индивидуальных доноров, корпораций и банков, а также доминирование в политике состоятельных профессионалов, менеджеров и владельцев малого бизнеса привели к тому, что большинству американцев из рабочего класса не к кому обратиться, кроме как к случайным трибунам масс вроде Берни Сандерса или Дональда Трампа. В ближайшие десятилетия и поколения в американской национальной политике могут появиться более опасные демагоги, такие как Хьюи Лонг из Луизианы или Хуан Перон из Аргентины.

Если это произойдет, то корпоративная Америка может пожалеть о том, что отказалась от таких институтов, как советы по заработной плате и коллективные переговоры между несколькими работодателями на отраслевом уровне, а также от федерального законодательства, направленного на усиление переговорной силы отдельных работников. Будущим аналогам Сэмюэля Гомперса и Фрэнсиса Перкинса будет легче вести дела с американскими компаниями, чем будущим аналогам Хьюи Лонга.

ГЛАВА 12.

"Держите свои государственные руки подальше от моей программы

Medicare

"

Социальное страхование и трудовая этика

Чтобы предотвратить экономический и социальный упадок, Соединенные Штаты должны перейти от системы с низкой заработной платой и высоким уровнем социального обеспечения к экономике с прожиточным минимумом и социальным страхованием - таковы аргументы данной книги. За редким исключением, ни один работник, занятый полный рабочий день, не должен полагаться на государственную помощь, определяемую по средствам, будь то субсидии на заработную плату, такие как налоговый вычет на заработанные доходы, талоны на питание или жилищные ваучеры. Заработная плата всех работников должна быть достаточной для покрытия двух видов расходов: текущих расходов на жилье, питание, одежду, транспорт и другие предметы первой необходимости для работников и их семей; и расходов на взносы или премии, например, налоги на фонд оплаты труда, которые идут на поддержание системы доходов в периоды безработицы, вызванной выходом на пенсию, болезнью, инвалидностью, временным отсутствием работы или необходимостью обеспечить уход за семьей. Все потребности рядового работника должны оплачиваться работодателем, при этом расходы должны либо снижаться за счет уменьшения прибыли работодателя, либо перекладываться на потребителя в виде повышения цен.

Подход к организации современного технологического городского общества наемных работников на основе прожиточного минимума/социального страхования перекликается с этикой малого республиканства. В демократической республике зависимость граждан от работодателей и государства должна быть сведена к минимуму. В индустриальной республике, экономика которой основана на массовом производстве и специализации, в отличие от аграрной республики, идеал личной и семейной независимости не может быть достигнут за счет повсеместной собственности на фермы и малые предприятия. Большинство граждан в индустриальной экономике вынуждены продавать свой труд частным, государственным и некоммерческим работодателям, получая за это заработную плату.

Тем не менее, даже в республике наемных работников можно добиться своего рода экономической независимости от работодателя, если отказаться от устаревшей этики индивидуальной самодостаточности аграрного периода и сотрудничать друг с другом. Объединив усилия на коллективных переговорах, работники могут сообща повышать заработную плату, а объединив часть своих ресурсов, они могут застраховать друг друга от безработицы, болезней, инвалидности, временного отсутствия на рабочем месте для ухода за семьей.

Для тех, кого привлекает идеал республики наемных работников, система низких и высоких зарплат в современных Соединенных Штатах - это кошмарный сон. Лишенные представительства организованного труда, самые бедные работники не могут прожить на свою зарплату , которая ниже прожиточного минимума. Они вынуждены полагаться на государственную помощь или социальное обеспечение, в качестве условия которого они должны соглашаться на любую доступную работу, в том числе и на работу с нищенской зарплатой. Таким образом, низкооплачиваемая работа создает зависимость от социального обеспечения, а социальное государство поощряет низкооплачиваемый труд. В результате неизбежно возникает двухуровневая рабочая сила, в которую входят работники, получающие часть доходов от работодателей, а часть - от программ социального обеспечения. Некоторые работники могут на всю жизнь оказаться в ловушке совместного контроля со стороны эксплуататоров-работодателей и карательных бюрократов, и их крепостной статус, несовместимый с гордостью и самостоятельностью гражданина республики, даже республики наемных работников, может передаваться по наследству их потомкам. Отчаянные попытки большинства граждан вырваться из рядов работающих бедняков, зависящих от социального обеспечения, путем участия в гонке дипломов запускают цепную реакцию социальных патологий в самых разных областях - от семейной жизни до национальной политики, как мы видели.

В предыдущей главе я привел аргументы в пользу установления прожиточного минимума, предпочтительно в результате переговоров между организованными работниками и организованными работодателями, а не благожелательного законодательства со стороны патерналистски настроенной политической элиты. В этой главе я приведу аргументы в пользу взаимного страхования наемных работников в форме опосредованного государством социального страхования как дополнения к прожиточному минимуму. В совокупности прожиточный минимум и всеобъемлющая система социальных страховых выплат, заработанных трудом, могут восстановить переговорную силу, которую американские рабочие потеряли за последние полвека.

2009 г. в Симпсонвилле (штат Южная Каролина) на встрече с населением, организованной представителем Робертом Инглисом (R-S.C.) во время дебатов по поводу принятия закона о доступном здравоохранении (Obamacare), один из избирателей попросил Инглиса "держать руки правительства подальше от моего Medicare". По словам Инглиса, "мне пришлось вежливо объяснить, что "вообще-то, сэр, ваше медицинское обслуживание обеспечивается правительством". . . . Но ему это не понравилось".

После того как анонимный избиратель подвергся насмешкам со стороны своего представителя в Конгрессе, его высмеяли национальные СМИ. Политологи всего политического спектра восприняли это высказывание как символ прискорбного невежества простых людей в целом и популистских консерваторов в частности. Справа либертарианский экономист Тайлер Коуэн назвал высказывание избирателя "самым смешным предложением, которое я сегодня читал". Слева Тимоти Ной из Slate объявил об инициативе "по борьбе с пагубным и великовозрастным мемом о том, что Medicare находится вне контроля правительства и должна оставаться таковой".

Своими высокомерными насмешками левая, правая и центристская интеллигенция, принадлежащая к классу overclass, обнаружила неспособность провести различие между государственной помощью и социальным страхованием, которые и рыночные фундаменталисты справа, и социалисты слева считают взаимозаменяемыми по идеологическим причинам. Рыночный фундаменталист оценивает государственные программы с сугубо утилитарной точки зрения: сколько денег кому перепадает, без учета морального оправдания. Социалист зацикливается на моральном оправдании, но исходит из того, что все в равной степени заслуживают государственной поддержки. Таким образом, для обеих групп деньги - это деньги, независимо от их источника. Люди платят те налоги, которые они могут себе позволить, и получают те блага, в которых они нуждаются.

Большинство американцев считают иначе. Как и граждане других современных демократических стран, они видят глубокую моральную и политическую разницу между общественной помощью без взносов, выплачиваемой из общих налоговых поступлений ("welfare"), и социальным страхованием, финансируемым за счет налогов на заработную плату или страховых взносов ("earned benefits"), даже если оба вида программ предполагают государственные расходы. Программа Medicare может управляться государством, но это программа, разработанная работающими людьми, которые платят за нее и получают ее.

В основе такого разрыва в представлениях о государстве всеобщего благосостояния лежит дискуссия между двумя моральными системами, которые можно назвать этикой труда и этикой потребления. Трудовая этика рассматривает членство в обществе как взаимное обязательство вносить личный вклад в процветание общества, будь то оплачиваемый или неоплачиваемый, а не эксплуатировать других, бесплатно пользуясь их усилиями. Этика потребления, напротив, рассматривает труд как средство достижения цели личного потребления, не имеющее никакой внутренней ценности, которая отличала бы его от других источников дохода, позволяющих пользоваться теми же потребительскими благами, - частной благотворительности, государственного вспомоществования или прироста капитала, получаемого от пассивного владения активами, приносящими прибыль, ренту или процент.

Для типичного работника в современной городской индустриальной экономике заработная плата всегда была слишком низкой, чтобы позволить заранее откладывать деньги на все возможные случаи жизни. Поэтому разумным и высоко ценимым вариантом для наемных работников является приобретение страховки от маловероятных и недоступных расходов, таких как кризис здоровья, с одной стороны, и перспектива потери дохода из-за безработицы или инвалидности, с другой. Аннуитет обеспечивает страхование от бедности при выходе на пенсию в пожилом возрасте. В некоторых случаях страховые продукты для этих целей доступны для приобретения на коммерческом рынке. Но во многих других случаях частные страховые рынки делают их неправдоподобными или непомерно дорогими для многих или большинства наемных работников.

Одним из ответных шагов в начале индустриальной эпохи стало создание самими рабочими "дружеских обществ" или некоммерческих обществ взаимопомощи. Эти членские организации, часто имевшие такие красочные названия, как Древний орден лесорубов, Одд Феллоуз или Шрайнерс (масоны), совмещали в себе функции современного страхования на случай болезни, погребения, помощи по старости и других расходов с общественной деятельностью современных гильдий, такой как регулярные пиры и парады. Однако многие работники не могли позволить себе платить взносы, и некоммерческие общества взаимопомощи часто исключали людей со слабым здоровьем или плохим финансовым положением, чтобы избежать неблагоприятного отбора, как это делают коммерческие страховщики.

Социальное страхование хорошо работает только в том случае, если участие в нем является всеобщим или почти всеобщим, что во многих случаях приводит к необходимости государственного принуждения к участию в накопительных системах. Если уплата страховых взносов является добровольной, то отток состоятельных и молодых людей может привести к тому, что социальное страхование, как и коммерческое страхование , в котором сокращающееся число больных и пожилых людей может столкнуться со все более высокими страховыми взносами, закрутится в смертельную спираль, ведущую к неплатежеспособности. По этой причине в большинстве индустриальных стран, где большинство населения составляют наемные работники, приняты системы социального страхования, управляемые государством (хотя реликты обществ взаимопомощи сохранились в виде больничных касс в Германии и Гентской системы пособий, управляемой профсоюзами в Швеции и Чехии).

Разрыв между трудовой этикой и этикой потребления привел к появлению конкурирующих концепций социального страхования: бисмаркианской и бевериджианской. Бисмарковская модель, названная так в честь канцлера имперской Германии, который создал современное государство всеобщего благосостояния, чтобы ослабить привлекательность социализма для рабочего класса, основана на частном страховании. Бисмарковское социальное страхование основано на взносах, обычно на зарплатных налогах, и работники, которые вносят больше взносов, могут получать более высокие пособия.

Конкурирующая модель социального страхования названа в честь британского либерального экономиста Уильяма Бевериджа, в докладе которого в ноябре 1942 г. был изложен план Бевериджа по созданию послевоенного британского государства всеобщего благосостояния, который так и не был полностью реализован ни в Великобритании, ни в других странах. В бевериджианской модели государственные выплаты на здравоохранение, пенсии, страхование от безработицы и т.п. осуществляются за счет общих налогов, аналогично расходам на оборону, инфраструктуру или государственное образование.

Американские программы социального страхования и помощи, созданные в рамках "Нового курса" в 1930-х годах, - социальное обеспечение, страхование по безработице, страхование по инвалидности и помощь детям-иждивенцам (ADC) - в большинстве своем отражали бисмаркианскую модель и воплощали трудовую этику, создавая заработанные пособия, право на получение которых основывалось на трудовом стаже и взносах в фонд заработной платы. Программа ADC была разработана как программа для нуждающихся бедных по модели социальной помощи, ориентированной на вдов с детьми в эпоху, когда наличие мужчины-кормильца считалось само собой разумеющимся.

Прогрессисты XXI века, считающие, что они следуют традициям демократов "Нового курса", определяя социальную справедливость как увеличение безусловной денежной помощи гражданам, будут шокированы, если прочитают обращение президента Франклина Делано Рузвельта "О положении дел в стране" в 1935 году. В словах, красноречиво выражающих трудовую этику, Рузвельт призвал отменить денежную помощь безработным и заменить ее работой в государственном секторе:

Значительная часть безработных и их иждивенцев была вынуждена обратиться за помощью. Нагрузка на федеральное правительство росла с огромной скоростью. Перед нами не только экономическая, но и человеческая проблема. Когда речь идет о гуманных соображениях, американцы отдают им предпочтение. Уроки истории, подтвержденные представленными мне доказательствами, убедительно свидетельствуют о том, что постоянная зависимость от помощи приводит к духовному распаду, разрушительному для национальных устоев. Раздавать помощь таким образом - значит давать наркотик, тонкий разрушитель человеческого духа. Это противоречит принципам разумной политики. Это противоречит традициям Америки. Для трудоспособных, но неимущих работников должна быть найдена работа.

Федеральное правительство должно и обязано прекратить эту деятельность по оказанию помощи.

Я не хочу, чтобы жизненная сила наших людей еще больше ослабевала от раздачи денег, рыночных корзин, нескольких часов еженедельной работы по уборке травы, сгребанию листьев, подбору газет в общественных парках. Мы должны сохранить не только тела безработных от нищеты, но и их самоуважение, их уверенность в себе, смелость и решительность.

Летом 1941 года президент Рузвельт объяснил Лютеру Гулику, экономисту, консультировавшему федеральное правительство, свои предпочтения в отношении накопительной системы социального страхования. Когда Гулик, как и многие экономисты тогда и сейчас, пожаловался, что налог на фонд заработной платы является регрессивным налогом на работников, Рузвельт ответил ему следующее,

Наверное, Вы правы в отношении экономики. На самом деле это политика. Мы поместили туда эти взносы, чтобы дать плательщикам юридическое, моральное и политическое право получать свои пенсии и пособия по безработице. С этими налогами ни один проклятый политик не сможет перечеркнуть мою программу социального обеспечения. Эти налоги - не вопрос экономики, это прямая политика.

Как и Social Security, Medicare была задумана как заработанное пособие, основанное на многолетнем трудовом вкладе в виде взносов в фонд оплаты труда. Различие между заработанными пособиями, такими как Social Security и Medicare, с одной стороны, и государственной помощью, своего рода благотворительностью, , с другой, было центральным в этике "Нового курса" и отражает ценности многих, если не большинства американцев в XXI веке, как и в XX. Рузвельт не стал бы насмехаться над человеком, который говорит: "Держите свои государственные руки подальше от моего Medicare", он был бы в восторге.

десятилетиями богатые люди, такие как покойный Пит Петерсон, корпорации и банки финансировали в США кампании запугивания, утверждая, что такие "пособия", как Social Security и Medicare, находятся на грани банкротства, которое можно предотвратить только путем сокращения их выплат. На самом деле их дефицит может быть устранен относительно скромными изменениями. Реальная проблема американских социальных страховых выплат заключается не в том, что их слишком мало, а в том, что их слишком много. Например, было бы гораздо эффективнее, если бы федеральные субсидии для детей и лиц, осуществляющих уход за ними, принимали форму социальных страховых пособий, наряду с пенсионными пособиями по социальному обеспечению и страхованием по безработице, а не неуклюжих и трудноиспользуемых налоговых льгот.

Добавление к существующей системе социального страхования США нескольких универсальных семейных льгот, таких как пособие по уходу за ребенком и пособие для семейных работников, приведет к некоторому увеличению стоимости налогов на фонд оплаты труда работников. Это, в свою очередь, увеличит для работодателей и, возможно, для потребителей стоимость общего вознаграждения каждого работника - заработная плата плюс налог на фонд оплаты труда и стоимость других налогов и льгот. Хорошо! Цель, напомним, состоит в том, чтобы уйти от нынешней американской системы, в которой издержки низкооплачиваемых рабочих мест социализируются, а выгоды работодателей и потребителей низкооплачиваемого труда приватизируются, к системе, в которой все издержки работников приватизируются, а налогоплательщик не вынужден косвенно субсидировать работодателей, использующих дешевую рабочую силу, и их потребителей.

Налоговый клин" - это технический термин, обозначающий разницу между заработной платой работника и затратами работодателя на его трудоустройство. В США в 2021 г. налоговый клин для отдельного работника составлял 28,4% от его дохода, в то время как в 38 странах - членах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) он составлял в среднем 36,4%. Благодаря низкой заработной плате, низким налогам на фонд оплаты труда и скудным социальным выплатам Соединенные Штаты занимают тридцатое место по величине налогового клина среди 38 стран - членов ОЭСР.

Многие левые американцы ошибочно полагают, что европейские страны с щедрыми социальными расходами оплачивают их за счет чрезвычайно высоких налогов на богатых, в то время как в действительности эти средства поступают в основном за счет более высоких налогов на фонд оплаты труда и более высоких налогов на потребление с добавленной стоимостью, которые в целом ложатся на все население. Эта ошибка заставляет многих американских прогрессистов принимать математически невыполнимые предложения, например, обещания финансировать значительно расширенное перераспределение в пользу "99%" за счет "миллиардеров", избегая при этом повышения налогов на семьи, зарабатывающие менее $400 000 в год (Джо Байден в своей президентской кампании 2020 года) или $200 000 в год (Хиллари Клинтон в своей президентской кампании 2016 года).

Хотя работодатели, чьи бизнес-модели зависят от низких зарплат, будут бороться с любым увеличением общей компенсации для своих недополучающих зарплату работников, будь то в форме заработной платы или повышения налогов на фонд оплаты труда, можно представить себе компромисс между левыми и правыми в пользу повышения налогов на фонд оплаты труда для расширения социальных пособий. В обмен на отказ от фантазий об оплате этих пособий исключительно за счет резкого и нереалистичного повышения налогов на богатых левоцентристы могли бы получить семейные пособия по социальному страхованию, которые зарабатываются трудовым стажем и, следовательно, менее политически уязвимы для будущих попыток их отмены, чем другие меры, например, налоговые льготы. В свою очередь, консерваторы, выступающие за семью, получат программы, направленные на укрепление трудовой этики, позволяющие работающим родителям гордиться тем, что они обеспечивают свои семьи, и препятствующие получению бесплатной государственной помощи. В выигрыше окажутся семьи рабочего класса и их дети, традиционные социал-демократы и консервативные сторонники семьи. В проигрыше окажутся работодатели, использующие дешевую рабочую силу, идеологические либертарианцы и левые социалисты, отвергающие различие между заработанными социальными пособиями и государственной помощью.

Необходимое увеличение затрат на наем новых работников, которое произойдет в результате повышения налогов на социальное страхование сверх прожиточного минимума, может быть уменьшено для работодателей за счет снижения налогов на прибыль корпораций (которые в любом случае должны быть заменены прямыми налогами на физических лиц). Стоимость расширенного социального страхования также может быть снижена за счет отмены некоторых налогов и страховых взносов, которые в настоящее время включены в налог на фонд оплаты труда. Идеальная система социального страхования была бы ограничена узкой целью поддержания доходов, перераспределяя деньги от взрослых трудоспособных граждан к тем, кто не может работать, поскольку является ребенком, ухаживает за маленькими детьми или другими членами семьи, временно безработным, больным, инвалидом или пенсионером.

Оглядываясь назад, можно сказать, что включение программ Medicare и Medicaid в систему социального страхования было ошибочным, поскольку оказание медицинской помощи - это не форма поддержания доходов, а "заслуга", которая должна предоставляться всем гражданам, независимо от того, могут они себе это позволить или нет. Программы здравоохранения имеют больше общего с государственным обеспечением образования - через монополию государственных школ или через ваучеры на выбор школы, а также с государственным регулированием доступных коммунальных услуг, таких как водоснабжение и электроснабжение. Отсюда следует, что государственные расходы на здравоохранение должны оплачиваться за счет налогов, отличных от налогов на фонд оплаты труда.

На это можно возразить, что сокращение или отмена отчислений от налога на фонд оплаты труда приведет к ослаблению прав получателей программ Medicare и Medicaid на медицинское обслуживание. Но все американцы, за исключением самых социопатических либертарианцев, считают, что люди, не способные оплачивать счета за коммунальные услуги, должны быть защищены от отключения воды или электричества, хотя оплата воды и электричества не является социальным страхованием, оплачиваемым за счет налогов на заработную плату за труд. Как бы то ни было, из четырех частей программы Medicare только часть А, которая покрывает стационарное лечение в больницах, уход в учреждениях квалифицированного ухода, некоторые виды медицинского обслуживания на дому и хоспис , финансируется в основном за счет совокупного налога на фонд оплаты труда в размере 2,9% с работодателей и работников (по 1,5% с каждого), причем налог на фонд оплаты труда для более высокооплачиваемых работников несколько выше. Чтобы освободить место для уплаты налога на фонд оплаты труда для оплаты новых семейных льгот, можно сократить примерно на треть, а то и полностью отменить взнос налога на фонд оплаты труда в Medicare в целом и заменить его увеличением двух других основных налогов, за счет которых оплачивается Medicare - общих доходов и страховых взносов, или, возможно, других налогов. Больше места для новых семейных льгот можно создать за счет снижения или отмены совокупного налога на фонд оплаты труда работодателя и работника, составляющего 2,9% для Medicare.

Даже усиливая переговорную силу отдельных представителей рабочего класса, система государственного страхования по взаимному принципу снижает зависимость рабочего класса в целом от богатых как группы. На практике любая система социального страхования в современных демократических странах предполагает значительное перераспределение доходов от обеспеченных работников к работникам с низкими доходами. Но система социального страхования должна быть построена таким образом, чтобы она была платежеспособной, даже если бы все богатые жители страны решили устроить "забастовку капитала", отказаться от американского гражданства и начать новую жизнь в качестве экспатриантов в налоговой гавани Белиза. Социальное страхование должно быть рассчитано на идеальное одноклассовое общество , в котором все являются рабочим классом, в котором нет вертикального перераспределения от богатых к бедным, а есть только горизонтальное перераспределение от людей рабочего класса, которые находятся на рынке труда, к другим людям рабочего класса, которые по законным причинам временно или постоянно находятся вне рынка труда.

Несмотря на то, что социальное страхование является обязательным и управляется государством, оно, как и коллективный договор, представляет собой форму сотрудничества, в которой представители рабочего большинства объединяются, чтобы помочь друг другу достичь общей экономической безопасности в условиях современной технологической экономики, когда изолированный индивидуальный работник не может надеяться на личную экономическую независимость и рассчитывать на благотворительность экономической элиты. В республике наемных работников коллективный договор и социальное страхование являются двумя взаимодополняющими формами солидарности рабочего класса .

AFTERWORD

.

Заставить Америку работать на американских рабочих

американская кантри-музыка издавна черпала свою тематику из печальных историй сельских жителей и "синих воротничков", которым не повезло, - по крайней мере, так было до того, как она разбавилась примесью бодрой поп-музыки. Старая шутка гласит, что если поставить песню в стиле кантри задом наперед, то вернется жена, вернется работа, вернется грузовик, вернется дом с двухэтажным прицепом и вернется собака.

Тех, кто критикует неолиберальный режим, установившийся в США и других западных демократиях после 1980-х годов, часто обвиняют в желании проиграть пластинку задом наперед и вернуть 1950-е годы. Это неизбежно сопровождается насмешками над тем, что критики неолиберального глобализма идеализируют прошлое и игнорируют существование расовой сегрегации, сексизма и криминализации гомосексуализма в Америке 1600-х годов. Если вдуматься, то это странная критика, подразумевающая, что гражданские права расовых меньшинств, женщин, геев и лесбиянок обязательно идут в комплекте с деюнионизацией, деиндустриализацией, поляризацией доходов и низкооплачиваемой работой.

Мы не можем играть в историю, возвращаясь из антиутопического 2020 года к золотому веку процветания американского рабочего класса в период с 1940-х по 1980-е годы - правда, этот золотой век был запятнан институтами, из которых многие американцы были несправедливо исключены. Переориентация некоторых важнейших цепочек поставок отвечает интересам Америки как по стратегическим, так и по экономическим причинам, однако в долгосрочной перспективе число американцев, непосредственно занятых в обрабатывающей промышленности, скорее всего, сократится благодаря автоматизации, хотя роль автоматизации в сокращении числа рабочих мест в обрабатывающей промышленности США на сегодняшний день преувеличена. Вертикально интегрированные корпорации середины ХХ века, в которых каучук и сталь входили в один конец, а автомобили или холодильники выходили из другого, скорее всего, не будут восстановлены, так же как и передача фирмами многих рабочих мест частным подрядчикам, скорее всего, будет обращена вспять.

Но если институты полувековой эпохи "Нового курса" возродить невозможно, то основополагающие принципы остаются популярными. Почему бы большинству американцев всех рас и национальностей в XXI веке - даже молодым американцам, знающим о прошлом веке только из книг, - не предпочесть модель организации современного индустриального национального государства середины XX века провальной неолиберальной глобалистской модели, пришедшей ей на смену?

Как мы убедились, если отказаться от социализма, который с большим риском превращает политических боссов в экономических боссов, то существует только два основных способа организации современного общества, в котором большинство людей вынуждены выживать, продавая свой труд за деньги, а большинство производственных предприятий находятся в частной собственности. Один из них - это система прожиточного минимума и социального страхования, при которой заработная плата достаточно высока, чтобы оплачивать как текущие расходы, так и взносы на социальное страхование, так что никто из тех, кто работает полный рабочий день, не является бедным и не нуждается в государственной помощи. Другая система - это система с низкой заработной платой и высоким уровнем социального обеспечения, при которой значительная часть рабочей силы, так называемая работающая беднота, не может выжить только за счет заработной платы и зависит от государственной помощи.

Так получилось, что последнее столетие американской истории иллюстрирует обе модели модифицированного капитализма. Новый курс с 1930-х по 1980-е годы был версией системы "прожиточный минимум/социальное страхование". Неолиберальный порядок с 1980-х по 2020-е годы был версией системы "низкая зарплата/высокое социальное обеспечение". Теоретически нет никаких причин, по которым общество с системой "жизнь-зарплата-социальная страховка" не могло бы быть построено в век компьютеров и Интернета.

Конечно, это будет связано с издержками. Но издержки есть при любом общественном строе. При существующей в Америке системе низкой заработной платы расходы на обеспечение выживания низкооплачиваемых работников перекладываются на плечи американских налогоплательщиков через систему социального обеспечения. При прожиточном минимуме расходы на содержание всех работников практически полностью ложатся на плечи их работодателей и потребителей. Более высокая заработная плата позволяет сократить расходы на социальное обеспечение.

Как мы уже видели, одним из ответов на удорожание труда могут стать инвестиции в трудосберегающие технологии в тех отраслях, где это возможно. Инновационные технологии могут позволить ценам на товары и услуги остаться на прежнем уровне, даже если работники, производящие их, будут получать больше денег.

Однако в других профессиях отказ от производства трудоемких товаров или предоставления услуг может оказаться невозможным. В этих случаях потребители могут принять решение платить больше за тот же товар или услугу, либо обойтись без них, либо сделать это самостоятельно. В Америке с высокой заработной платой некоторые профессии, существующие только благодаря низкой заработной плате, например массажисты в аэропортах, вообще исчезнут, если их работникам будут платить больше. Хорошее избавление.

А как насчет необходимых трудоемких услуг, например, физиотерапии для медицинских пациентов, в отличие от массажа в аэропорту для уставших путешественников? Если эти услуги или товары считаются "товарами первой необходимости", т.е. товарами, которые должны быть доступны всем гражданам независимо от их платежеспособности, то государство должно оплачивать их прямо или косвенно. Однако если государство субсидирует трудоемкие услуги, оно должно позаботиться о регулировании цен, как это делается в случае с коммунальными услугами, чтобы лишить поставщиков возможности повышать цены в ответ на потребительские субсидии, как это сделали американские университеты в ответ на студенческие кредиты и как это сделали американские медицинские учреждения в ответ на федеральные налоговые субсидии на государственное и частное медицинское страхование.

Критики могут предупредить, что попытки повысить заработную плату быстрее, чем растет производительность труда, могут привести к широкомасштабной инфляции. Ранее я утверждал, что в случае низкотехнологичных, низкорентабельных и низкооплачиваемых секторов повышение заработной платы может быть и к лучшему, если оно шокирует нежелающих повышать производительность работодателей.

Однако, если отбросить этот момент, то можно утверждать, что экономика с высокой заработной платой, как это было в США до 1980-х годов, может быть подвержена инфляции "под давлением заработной платы". Инфляция, вызванная ростом заработной платы, была бы неплохой проблемой после полувекового подавления заработной платы различными способами, включая искусственные рецессии, созданные Федеральной резервной системой США для того, чтобы ввергнуть миллионы работников в безработицу, а остальных запугать, заставив умерить свои требования к заработной плате под страхом потерять работу. Более эффективным способом борьбы с инфляцией, вызванной ростом заработной платы, который в прошлом использовался в некоторых других странах, но никогда не применялся в США, является заключение "общественных договоров" между правительством, бизнесом и организованным трудом, в рамках которых трудящиеся соглашаются на сдерживание заработной платы. Межклассовое сотрудничество в борьбе с инфляцией с большей вероятностью приведет к созданию гармоничного и цивилизованного общества, чем подавление власти рабочего класса жестоким правящим классом.

Нет никаких сомнений в том, что при наличии выбора большинство американских избирателей предпочли бы модель с прожиточным минимумом/социальным страхованием вместо модели с низким уровнем заработной платы/высоким уровнем социального обеспечения. Большинство американцев всех рас никогда не принимали неолиберальную систему, созданную после 1980-х годов и навязанную стране сверху двухпартийной политической элитой и ее сторонниками в бизнесе и банковской сфере в конце ХХ века.

В 2021 году 68% американцев одобряли деятельность профсоюзов. 62% американцев поддерживают введение федеральной минимальной заработной платы в размере 15,00 долл. в час (сегодня она составляет 7,25 долл.); среди 38%, выступающих против этого, 71% хотят более умеренного повышения и только 27% не хотят повышения вообще. Семьдесят четыре процента американцев - в том числе 68% республиканцев и "склоняющихся" к республиканцам - выступают против каких-либо сокращений пособий по социальному обеспечению.

Спустя почти полвека после того, как американская элита начала продвигать политику неолиберальной глобализации в 1980-х и 1990-х годах, большинство американцев отвергает эту политику. На пороге принятия NAFTA Конгрессом в 1993 г. только 36% респондентов, участвовавших в опросе NBC-Wall Street Journal, поддержали этот транснациональный договор о трудовом арбитраже. В 2021 г., во время правления Байдена, опрос Чикагского совета по глобальным вопросам показал, что 57% американцев выступают за сокращение торговли США с Китаем, даже если это приведет к росту издержек для американских потребителей и предприятий. Шестьдесят два процента высказались за введение тарифов на китайский импорт. Семьдесят девять процентов респондентов заявили, что защита рабочих мест американских рабочих является "очень важной" целью, от 72 процентов демократов до 76 процентов независимых и 89 процентов республиканцев. По результатам опроса, проведенного в 2019 году Центром американского прогресса, три наиболее важных внешнеполитических приоритета США, выбранных респондентами, были названы "очень важными".Три наиболее важных приоритета внешней политики США, выбранные респондентами, - это "защита от террористических угроз, таких как ИГИЛ или Аль-Каида" (40 %), "защита рабочих мест для американских рабочих" (36 %) и "сокращение нелегальной иммиграции" (35 %).

Если говорить о нелегальной иммиграции, то большинство американцев выступают против увеличения числа даже легальных иммигрантов, сколько существует опросов на эту тему. В период с 1967 по 2021 гг. не более 33% американцев когда-либо выступали за увеличение иммиграции. Среди большинства, выступающего против увеличения иммиграции, начиная с 1960-х годов, тех, кто хочет уменьшить иммиграцию, обычно больше, чем тех, кто хочет, чтобы общее число иммигрантов осталось прежним.

Итак, на протяжении полувека, как при неолиберальных глобалистах-демократах, так и при неолиберальных глобалистах-республиканцах, правительство США продвигало торговую и иммиграционную политику, прямо противоположную той, которой хочет большинство американцев. И американцы это заметили. В 2021 г., когда Чикагский совет по глобальным вопросам спросил у опрошенных им людей, какие группы выигрывают от внешней политики США, лишь меньшинство выбрало "Американцы из рабочего класса" (42%), "Американцы из среднего класса" (44%) или "Небольшие компании" (38%). Основными бенефициарами внешней политики США, по мнению большинства участников опроса, являются "Крупные корпорации" (92%), "Правительство США" (90%), "Состоятельные американцы" (87%) и "Вооруженные силы США" (80%).

Замена сегодняшней неолиберальной системы низких зарплат и высоких пособий на новую систему прожиточного минимума и социального страхования была бы популярна среди большинства американских избирателей, если бы не среди экономической элиты Америки. В то же время система прожиточного минимума смягчит, а то и устранит кризисы, которые усугубляет экономика с низкой заработной платой.

Если бы все американцы могли получить работу с прожиточным минимумом, подкрепленную расширенным социальным страхованием, по окончании средней школы, они могли бы быстрее создать семью и иметь то количество детей, о котором многие женщины и мужчины говорят в опросах, а не то меньшее количество, которое они имеют в условиях современной экономики, когда американцы из рабочего класса откладывают или отказываются от брака из-за финансовой незащищенности, а элитные американцы проводят свои двадцать и иногда тридцать лет в школе или в начале профессиональной карьеры. Работа, брак, дети - все это позволило бы изолированным представителям рабочего класса вступать в более тесный контакт с другими людьми, снижая эпидемию аномии и одиночества.

Политика тоже может измениться к лучшему, если американская экономика будет опираться на прочный фундамент хороших рабочих мест с достойной оплатой труда и достойными условиями. Представители более процветающего, сильного и уверенного в себе рабочего класса не испытывали бы необходимости вступать в гонку вооружений за дипломы или лицензии на профессии. Если бы американцам всех рас было меньше необходимости учиться в колледже, чтобы получить хорошую работу, то политика идентичности, которую лучше всего понимать как статусную конкуренцию в высшем классе с высшим образованием, потеряла бы свой пыл. А если организованный труд в новой, беспартийной форме все-таки появится, то его институты смогут вызвать отход от идеологической истерии в пользу более спокойной, прагматичной и транзакционной политики, ориентированной на повседневные заботы типичных рабочих семей.

Нет необходимости говорить о том, что бенефициары сегодняшнего неолиберального экономического порядка будут пытаться оправдать катастрофическую американскую модель низких зарплат и высокого благосостояния как неизбежную, если не хорошую. Но если я не убедил вас ни в чем другом в этой книге, то надеюсь, что убедил в том, что перечисленные мною экономические тенденции и вызванные ими пагубные социальные тенденции не могут быть устойчивыми.

Форма капитализма, при которой фирмы получают вознаграждение за сокращение затрат на рабочую силу путем снижения заработной платы вместо повышения производительности труда, способствует росту краткосрочных прибылей ценой долгосрочного спада. Фирмы конкурируют между собой за сокращение национального производственного потенциала, переводя на периферию или отказываясь от обрабатывающих отраслей, которые необходимы для роста и национальной безопасности. А поскольку большинство потребителей - это рабочие, чьи расходы зависят от их заработной платы, капитализм дешевой рабочей силы сокращает национальный потребительский рынок.

В любой гонке ко дну, в какой-то момент дно будет достигнуто. Неолиберальный глобализм - неустойчивая схема, основанная на постоянной замене более дорогого труда более дешевым, - как и все схемы Понци, придет к концу и будет заменен другим социально-экономическим порядком в США.

Постнеолиберальный порядок не может быть лучше. Он может быть и хуже. Возникающая в Америке национальная классовая иерархия может закрепиться в неофеодальной системе, управляемой более или менее наследственной аристократией, которая назначает всем доходы и вознаграждения на основе подтвержденных государством категорий идентичности, таких как раса и пол, или дискреционного политического патронажа. Другая возможность заключается в том, что популистские демагоги, возможно, более эффективные и целенаправленные, чем Дональд Трамп, возглавят эфемерные и разрушительные восстания маргиналов и лишенных собственности.

Учитывая кошмарные альтернативы в виде стабильной олигархии или эксплуатируемой демагогами смуты, восстановление власти трудящихся в Соединенных Штатах Америки стоит того, чтобы попробовать.