Адский умник

Глава 8

Почему её так тяжело игнорировать?

Этот вопрос не давал покоя Адексиосу, пока он притворялся спящим в супер комфортабельной кровати, которая была удобнее той, что в его квартире. И вправду стоит подумать о том, чтобы разорвать договор аренды и подыскать постоянное жилье, после того, как всё закончиться.

Если он выживет. И под выживанием он имел в виду не миссию. Адексиос подразумевал пытку нахождения рядом с Валаской. Эта женщина сумасшедшая. Совершенно бесстрашная. Абсолютно великолепная и пугающая, как адская бездна. Она искушала его на каждом шагу, даже пригласила попробовать. Но он не мог.

Не потому, что Адексиос не хотел, очень даже хотел её. А потому, что боялся последствий. Он не мог отделаться от мысли, что эротический момент с ней разрушит его для всех остальных. Глупая мысль, которая не имела под собой основания.

Он и раньше занимался сексом и знал, что будет хорошо. Но, учитывая сильное влечение к Валаске, Адексиос мог спокойно предсказать, что секс с ней будет самым замечательным моментом, взорвавшим мозг. А мозг ему свой нравился.

И это беспокойство не давало покоя, хотя Адексиос сильно устал. Так что, откинувшись на подушки, он воспользовался трюком, который позволял ему расслабиться в детстве. Он начал считать вещи.

Один. Эта глупая миссия.

Два. Два дня, как он встретил Валаску.

Три. Три минуты, как он забрался в кровать.

Четыре. Четырёхглазый умник, который надерёт любому зад… в «Эрудит».

Пять. Пятью пальцами мастурбируют.

Шесть. Шесть лучше добавить к девяти, потому что так веселее.

Семь. За семь толчков можно кончить.

Восемь. Восемь грёбаных часов до рассвета.

Девять. Объединить с шестёркой — и получиться поза «шестьдесят девять», которая понравится каждому.

Десять…

Ой, да на хер всё. Адексиос лишь сильнее возбудился, и это отстойно, особенно учитывая, что он хотел встать и перекусить. А ещё учитывая, незнание того, что сейчас делала Валаска. Он занял кровать, оставив ей диван, потому что снова проявил поддержку женскому движению и отнёсся к Валаске, как к равной.

Несмотря на то, что прислушивался, Адексиос так и не заметил скрипа дивана. Он вообще не слышал ни черта с той минуты, как забрался в постель. Что она там делала? В хижине было слишком тихо. Валаска тут, или же вернулась на улицу, чтобы позабавиться с насекомыми?

Адексиос решил взглянуть. Так как очки лежали на тумбочке, всё перед глазами было размыто. По левую сторону не было ничего, кроме стены в ванную. Аккуратно, Адексиос перевернулся на спину, но деревянный потолок ему ничего не сказал. А учитывая близорукость, Адексиос видел лишь большое коричневое полотно. Тогда он решил перевернуться направо и… Закричал.

— Какого хрена?!

Валаска, не моргая, смотрела на него пронзительным взглядом. Присев у кровати, она улыбнулась.

— Привет, Декс.

— Не приветкай мне, засранка. Напугала на все оставшиеся столетия жизни. Зачем подкрадываться?

— Не подкралась, а просто сменила место дислокации, потому что диван слишком маленький.

— И? — Адексиос специально прикидывался дураком, чтобы скрыть учащённое сердцебиение.

— Кровать намного больше.

— И? — Он понимал, что она рассчитывала на приглашение, но не мог себе этого позволить.

— Двигайся.

— А как же, цитирую: «никаких удобств в походе»?

— Хочешь без удобств? — Даже без очков Адексиос заметил озорной блеск в её глазах. Прежде чем Адексиос успел откатиться, Валаска оседлала его.

— Слезь, — прошипел он.

— То есть ты хочешь сказать, что я тяжёлая? — Губы Валаски оказались в миллиметре от его.

— Нет, я хочу сказать, что твоя коленка очень близко к моему мужском достоинству.

Валаска улыбнулась.

— Знаю. Это специально, потому что ты назвал меня «засранкой». Хватит духу повторить?

Хм-м. Сказал один раз — Валаска оседлала его. Скажет второй и… Возможно, она начнёт расправляться с преградами, желая коснуться его нагой кожи.

Он задрожал.

«Я, наверно, слишком везучий».

Валаска перепутала его дрожь с чем то другим.

— Я пугаю тебя, Декс?

«Честно?»

— Да.

— И все-таки, — Валаска начала тереться об него, и Адексиос не смог сдержать стона, — хочешь меня.

Не было смысла отрицать.

— Ты очень привлекательна.

Её улыбка стала шире.

— И ты симпатичен.

Она так считала? Это только смутило Адексиоса.

— Симпатичный, но очевидно, не в твоём вкусе.

— А какой у меня вкус?

Все, кроме Адексиоса?

— Парень, который может защитить себя в бою, который не боится драться. — «А ещё тот, у кого хватит смелости противостоять тебе».

— Я не понимаю. Все это относиться к тебе. Ты не бросил меня одну в битве с осами. Пришёл и спас.

— Убийственным спреем.

— Но жуки ведь погибли? — спросила Валаска, приподнимая бровь.

— Ты можешь легко надрать мне задницу в схватке.

— Да. Могу. Но от этого мне не легче. Я могу надрать задницу большинству мужчин в битве. — Валаска пожала плечами. — Это часть меня. И это не значит, что я не могу считать тебя симпатичным.

— Ты думаешь, что я симпатичный? — Адексиос очень хотел, чтобы у него был баритон и без ноток удивления.

— Очень. Я предполагаю, что ты зверь в постели.

— Я не рычу во время секса.

Валаска рассмеялась.

— Я имею в виду, что ты, наверно, находчивый любовник. И, учитывая, как ты медленно соблазняешь меня, любишь прелюдию.

— О чём ты говоришь? Я даже не пытался тебя соблазнить.

«Она перепутала меня с кем-то? Скажите мне, кто это, и я прокачу его в один конец по реке Стикс».

— Уверен? Ну, ты же затащил меня в постель. Я вся влажная и жду, а твой член готов к активным действиям.

Он затащил её?

— Я думаю…

— Проблема в том, что ты слишком много думаешь, — пробормотала Валаска, прежде чем прижаться к его губам.

Неужели она, правда, думает, что сумеет контролировать его и женскими чарами заставлять действовать, как захочет?

Будь она проклята, что так легко разгадала его слабость. Адексиос пропал после первого прикосновения. Почему он до сих пор борется с ней? Валаска хочет его. Он хочет её. Что ещё ему нужно знать? Что она чувствует? И он не подразумевал эмоции. Кончиками пальцев он начал поглаживать её тело, изучая каждый миллиметр.

Когда Валаска, чувственными поцелуями, начала спускаться ниже Адексиос вытащил руки из-под одеяла, желая прикоснуться к её обнажённой спине. В отличие от тех, с кем Адексиос спал, у Валаски кожа была не гладкая, а покрыта шрамами, которые он очертил. Он чувствовал, как упругие мышцы перекатываются под кожей. Мышцы воина на теле женщины, которая не боится жить на полную катушку. И сейчас она хотела его.

Для Адексиоса это момент чести. Как и момент страха.

Существовало, наверно, множество причин, почему ему стоит прекратить начатое, начиная с того, что они работали вместе. Огромное табу. В справочнике Ассоциации Паромщиков есть целая глава, посвящённая правилу номер шесть, которое запрещало интимную близость, каннибализм, отцеубийство или же строить заговоры во время работы.

«Но нарушение правил означает заработанные у Главного Босса очки. Быстрее. Нужно подумать о чём-то плохом».

Как насчёт их несовместимости друг с другом? Она любит убивать кого-то ради забавы. Ему тоже это нравиться, но только в видео играх.

Он носит боксеры, а Валаска стринги. С этим он ещё мог как-то жить. Хотя сейчас на ней точно ничего не надето, насколько он мог судить, путешествуя по телу руками. Адексиос обхватил обнажённые ягодицы и застонал.

О каких минусах он пытался думать? Сейчас тут не существовало никаких возражений. Адексиос не видел проблем в том, что происходит в тускло освещённой хижине на мягкой постели. Единственный минус — глупое одеяло, разделяющее их обнажённые тела. Незначительная деталь. Пока же, Адексиос наслаждался вкусом губ Валаски и движениями языка, которым она, умело, проникла в его рот.

Валаска застонала, и этот звук настолько удивил его, что Адексиос замер.

— Почему ты остановился? — Валаска подняла голову, её губы были припухшими от поцелуев, а в полуприкрытых глазах плескалось желание. Желание к Адексиосу.

— Ты действительно хочешь меня, — с ноткой удивления произнёс он.

По её губам скользнула улыбка. Выгнувшись назад, Валаска опёрлась на руки. Адексиосу вдруг стало интересно зачем? Но всё понял, когда перед глазами появилась налитая вершинка её груди. И он не нуждался в приказе Валаски, так как прекрасно знал, чего она ждёт. Он всосал в рот бутон с жадностью изголодавшегося человека. Он тянул, сосал и играл с вершинкой, ощущая, как Валаска дрожит. И эту дрожь вызвал Адексиос.

Дразня по очереди соски, он опустил руку ниже, скользнул по узкой талии и провёл пальцами по гладко выбритому лобку. По телу Валаски вновь прошла дрожь и амазонка прошептала:

— Да. Прикоснись ко мне. — Она приподняла бёдра, позволяя его руке скользнуть меж ними. Пальцы Адексиоса тут же смочил мёд её желания. Настала его очередь стонать, посылая вибрацию по груди, которую он до сих пор ласкал ртом. Адексиос слегка отвлёкся, кружа пальцами по влажной, набухшей плоти. Он вошёл в её горячее, влажное, готовое лоно. Настоящее блаженство. Ещё один палец, но этого мало, чтобы растянуть её. А подготовить Валаску к члену Адексиоса нужно. Он добавил третий палец и почувствовал, как внутренние мышцы сжали их. Адексиос глубоко вошёл пальцами в её тело, и Валаска затрепетала.

— Да. Да. — Валаска вторила его толчкам, пока Адексиос трахал её пальцами. Может, добавить четвёртый.

На хрен вопросы. Он проник четвёртым пальцем в её тело. Валаска вскрикнула, пока он сильно растягивал её. И чем быстрее двигал рукой Адексиос, тем быстрее Валаска подпрыгивала на нём, тяжело дыша.

Адексиос мог только любоваться ею: нависая над ним, она вцепилась в изголовье кровати, её грудь покачивалась от движений, веки полуопущены, а рот открыт в безмолвном крике. Валаска походила на богиню.

Адексиос прорычал:

— Посмотри на меня. — В ответ она застонала. — Посмотри на меня. Я хочу видеть, как ты кончаешь.

Слушаясь его, Валаска открыла глаза и посмотрела на него — черты лица смягчились, а глаза остекленели. Так выглядит женщина на пике страсти, женщина, которая издавала тихие стоны и всхлипы, когда Адексиос все глубже входил в неё пальцами. Свободной рукой он сжал напряжённую вершинку её груди. В ответ её лоно сжало его пальцы. Валаска широко открыла рот. Она сильно кончила — с губ сорвался крик, а внутренние мышцы пульсировали и сжимали всё ещё погруженные в лоно пальцы.

— Давай, детка. Кончай. — С его губ сорвались грязные словечки, которые он ещё никогда не говорил ни одной женщине.

— Ох, да. Да, да… — Валаска снова и снова повторяла эти слова, продолжая насаживаться на его пальцы, её первый оргазм уже начал стихать, но наслаждение было на пике.

— Ты готова к моему члену, детка? — спросил он. Его член определённо готов к её телу, пульсируя и утыкаясь в одеяло, которое так некстати отделяло его от жаркого лона.

— Ой-ой, — проговорила Валаска. — Дело во мне или мир трясётся?

Могло ли быть для парня что-то приятнее, чем слова девушки, что он сотряс весь её мир?

Вот только в данный момент, дело было не в пережитом оргазме.

— Черт побери, адотрясение!