Снобизм — это единственное растение, которое цветет даже в пустыне.
Честолюбивые устремления людей не знают конца: сначала они стремятся к тому, чтобы не обижали их самих, затем сами начинают обижать других.
Большинство из нас похожи на того петуха, который воображал, что солнце встает каждое утро единственно для того, чтобы послушать, как он поет.
Мы охотнее кланяемся знакомому, едущему в экипаже, чем другому, идущему пешком.
Если есть тщеславие у павлина, то есть также тщеславие и у орла.
Тщеславие предпочитает клевету молчанию, но забвение душит его.
У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.
Мы теряем даже жизнь с радостью — лишь бы об этом говорили.
Тщеславие… Должно быть, оно есть характерная черта и особенная болезнь нашего века.
В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума.
Раб имеет одного господина, а честолюбец имеет их столько, сколько есть людей, полезных для его возвышения.
Тщеславие — страшная сила, действующая внутри нас и против нас же самих.
Никто так не падок на лесть, как тот честолюбец, который хотел быть первым, но не смог им стать.
Тщеславие заставляет совершать столько же преступлений, сколько и злоба.
Честолюбцы подобны собакам, которым кидают куски мяса: они хватают их на лету и, разинув пасть, вытянув шею, вечно ждут следующего куска, а получив, проглатывают не смакуя и даже не ощутив вкуса, — ненасытные.
Тщеславие склонно умалять достоинства других и преувеличивать собственные.
Те, что ищут счастья в тщеславии и развлечении, походят на людей, предпочитающих свет свечки сиянию солнца.
Подлинный художник лишен тщеславия, он слишком хорошо понимает, что искусство неисчерпаемо.
Тщеславие не только парит, но и пресмыкается.
Тщеславие выбирает, истинная любовь не выбирает.
Ничто так не унижает человека, не делает его таким жалким, как тщеславие.
Пышность погребальных обрядов не столько увековечивает достоинства мертвых, сколько ублажает тщеславие живых.
Как сказывается человеческое тщеславие в туалете! Какая масса людей живет ради него, и какой оборот денег оно создает! Безумие чванства и показуха, ни перед чем не останавливающиеся, дают работу убогим и позволяют им прикрывать свою наготу.
Самая могущественная страсть — тщеславие. Спаси меня от этой страсти, и я сам избавлюсь от остальных.
Честолюбие — такое сильное человеческое чувство, что как бы высоко мы ни забирались, мы никогда не испытываем удовлетворения.
Самое чувствительное наказание, какому может подвергнуться тщеславие, — это презрительное невнимание.
Тщеславие вызывает отвращение у всех по той простой причине, что оно всем без исключения свойственно, а два тщеславия не сойдутся никогда.
Какое бы высокое положение ни занимал честолюбец, он желает подняться еще выше.
Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.
Честолюбие часто заставляет людей предаваться самым низким занятиям: вверх лезут в той же позе, что и ползают.
Подвержены люди тщеславия зуду,
Попасть в центр внимания прытко спешат,
Те лица, что часто мелькают повсюду,
Обычно бездарностям принадлежат.
Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадет на землю.
Тщеславие, эта нестерпимая, мучительная жажда успеха, есть великая пытка для ума и состоит из зависти, гордости и алчности.
Нет меры тщеславия, есть лишь мера умения скрывать его.
Тщеславие — последнее прибежище неудачника.
Есть две разновидности тщеславия: тщеславие общественное и тщеславие частное, зовущееся спокойной совестью, человеческим достоинством, самоуважением, — настолько справедлива истина, что в каждом из нас живут два человека, тот, кто действует, и тот, кто судит.
Наградить человека честолюбием, не наделив талантом, — вот самое большое зло, какое может причинить ему судьба.
Честолюбие дремлет, но никогда не спит.
Честолюбие есть чрезмерное желание славы.
Честолюбие во все времена надевало на себя личину общественного блага или религии для того, чтобы морочить людей.
Люди часто изменяют любви ради честолюбия, но потом уж никогда не изменяют честолюбию ради любви.
Честолюбие для нашей души — то же, что клобук для сокола: сначала оно нас ослепляет, потом побуждает возвыситься именно вследствие нашего ослепления. Но увы! Стоит только достигнуть вершины тщетной славы, чтобы почувствовать себя в бездне несчастия, ибо тогда желать больше нечего, но бояться можно всего.