Агент 21

Зак в ужасе смотрел на фотографию, на трупы детей. Там появилась фотография другого мужчины, почти такого же страшного, как фотография трупов. Он был ужасно худой, с бритой головой и торчащей бородой. Но не волосы поразили Зака, а правый глаз — его отсутствие. Кожа заросла на пустой глазнице, будто глаза там никогда не было.

— Адан Рамирез, — сказал Майкл. — Прозвище Калака, «скелет». Я бы не звал его так в лицо. Он — глава безопасности Мартинеза, выполняет его грязную работу. Мартинез — мозг за операцией, главная фигура. Но Калака — сила. Невозможно сказать, сколько людей он убил. Может, он и сам не знает. Наверное, после первой пары дюжин перестаешь считать.

Здоровый глаз Калаки глядел с панели.

— Он выглядит как псих, — сказал Зак.

— Неплохое описание, — ответил Майкл. — Он подходит для работы, которую ему дает Мартинез. Но его нельзя недооценивать. Калака — хитрый, в чем-то хитрее Мартинеза, — Майкл смотрел на Зака, а тому было не по себе.

— Если Мартинез такой монстр, — сказал он, — почему мексиканское правительство ничего с ним не делает?

— Хороший вопрос, Зак. Ответ простой: коррупция. Мартинез — один из самых богатых людей в мире. Он в таком положении, что может подкупить высокопоставленных лиц правительства. Годами Англия и Америка давили на мексиканское правительство, чтобы Мартинеза арестовали. Но он держит их под каблуком. И пока он в Мехико, он неприкасаемый.

— Это ужасно, — сказал Зак.

— Да, — ответил Майкл. — Потому нужно что-то с этим сделать.

Старик встал из-за стола и стал расхаживать между Заком и панелью.

— Скажи, Зак, — сказал он. — Ты хорошо знаешь греческую мифологию?

— Эм… не очень.

— Жаль. У древних можно многому научиться. Я расскажу тебе о Трое. Греки десять лет держали осаду, но стены были высокими и крепкими, и они не могли попасть в город. И они перестали использовать силу и стали думать. Один из их командиров был мужчиной по имени Одиссей. Он приказал солдатам построить большого деревянного коня. Он был полый, и некоторые греки спрятались внутри. Когда он был закончен, они оставили его у ворот Трои, как подарок, а потом вся армия греков — кроме тех, кто был внутри коня — ушла из виду. Троянцы думали, что греки ушли, и притащили коня в городе. Той ночью, когда все спали, солдаты внутри коня выбрались и открыли врата. Греки ворвались и зарезали всех людей в Трое.

— Грязно, — сказал Зак.

— Да. Но это ожидаемый исход.

— Как это связано с Мартинезом?

Майкл приподнял бровь.

— Мартинез, — сказал он, — как троянцы. Вокруг него стена в облике личной стражи. Он живет в трех милях на юг от Мехико, и его охрана лучше, чем у любого президента. Нападать на владения Мартинеза — как вести войну, и это нарушит огромное количество международных законов.

Он смотрел на Зака.

— Нам нужен, — сказал он, — Троянский конь.

Как только он это сказал, Габс шагнула вперед. Она и Раф стояли бок о бок за столом Майкла, тихо слушали его. Теперь на ее лице была тревога.

— Майкл, — сказала она, — ты не можешь посылать Зака в…

— Габриэлла! — Майкл звучал как учитель. — Не надо!

Габс посмотрела на пол, но не могла скрыть тревогу. Не мог и Раф, но он молчал, хоть и хмурился.

Майкл посмотрел на Зака.

— Я хочу, чтобы ты был нашим Троянским конем, — сказал он.

Зак посмотрел на фотографию на панели. Калака глядел на него.

— Вы хотите, чтобы я убил Мартинеза? — спросил он.

Майкл покачал головой.

— Нет. Ты не убийца, Зак. И мы хотим Мартинеза живым. Никто в мире не знает больше о картелях, которые готовы использовать шанс, если и когда он умрет или будет арестован. Если мы не хотим, чтобы его заменил кто-то страшнее, нам нужна эта информация. И нам нужно это сейчас. Британское правительство хочет наказать Мартинеза, и они готовы рискнуть войной с мексиканцами ради этого. И они уже готовятся. Если мы сможем хватить его первыми, мы можем это остановить.

— Это должны делать американцы, — перебила Габс. — Мексика рядом с ними.

— Американцы не хотят рисковать, — сказал Майкл. — Им не нужны проблемы на южной границе, и они знают, как умен Мартинез. Улики его деятельности невозможно найти. Он умелый, держится отдельно от всего, что могут на него повесить. Нет, только мы можем остановить Мартинеза. И мы можем подобраться к нему, только если кто-то проникнет внутрь. Мы хотим внедрить агента в его поместье в надежде, что он сможет найти доказательства его деятельности. Когда это будет сделано, они направят особый отряд в поместье поймать его. Если Мартинез будет у нас в участке, и у нас будут улики его торговли наркотиками, мексиканским властям придется действовать. Ты пока что понимаешь все, что я сказал?

Зак кивнул. Он не верил, что мог заговорить, не звуча испуганно.

— Мартинез — осторожный человек. Мы знали, что он нанимает двойников, как делал Саддам Хуссейн в Ираке. Двойники Мартинеза лучше, чем были у Саддама. Наша разведка полагает, что их пять, и они все после пластической операции почти неотличимы от их сеньора. И они изучили его походку и манеры. Сложно отыскать настоящего Мартинеза, но мы надеемся, что если кто-то подберётся близко, он сможет это сделать.

Зак нахмурился.

— Но… вы же не думаете, что я незаметно ворвусь в поместье Мартинеза…

— Зак, — перебил Майкл, — ты не слушал. Подумай о Троянском коне. Греки не посылали его в город скрытно, троянцы сами его впустили, — он снова нажал на прибор, и Калака пропал. Там появилось новое лицо. Мальчик возраста Зака или чуть старше. С черными волосами и темными глазами он был очень похож на Мартинеза. Но были отличия. Лицо Мартинеза было без эмоций, но это было выразительным. И печальным. Настороженным. — Это, — сказал Майкл, — Круз, сын Мартинеза. Смотри внимательно, Зак, ведь Круз Мартинез станет твоим новым лучшим другом.

11

ПОРА РЕШАТЬ

Зак смотрел на фотографию.

— Когда я говорю, что Круз станет твоим лучшим другом, — продолжил Майкл, — это означает, что он будет лучшим другом Гарри Года. Это очень важно — и я не могу это достаточно подчеркнуть — что как только ты покинешь остров, ты оставишь Зака Дарка тут. Ты теперь знаешь прошлое Гарри Голда, так что должен помнить о его двоюродном дедушке Фрэнке?

Казалось, нажали на кнопку, Зак стал рассказывать, что он знал:

— Фрэнк Голд, — сказал он. — Родился в 1931 в Блэкберне, брат дедушки Гарри, Джона. Не был женат, детей нет. Работал инженером, пока не переехал в Мексику в 1995, - он прищурился. — Мексика… — повторил он.

Майкл удовлетворенно кивнул. Его радовало, что Зак хорошо все запомнил. Он вывел на панель новую фотографию: худой пожилой мужчина с морщинистым лицом, лысой головой и пронзительными глазами.

— Встретишься с Фрэнком, — сказал он. — Ты растерян. Что такое?

— Не знаю, — Зак пожал плечами. — Я думал, все родственники Гарри были выдуманы.

— Некоторые, — сказал Майкл, — но не все. Это искусство обмана. Лучшая ложь — та, в которой есть доля правды. Запомни это. Конечно, ты мог догадаться, что Фрэнк Голд — не тот, кем кажется. Он — оперативник на пенсии.

— Как его зовут по-настоящему?

Майкл пожал плечами.

— Одержимость настоящими именами, Зак. Пора оставить это. Если подумаешь, ты поймешь, как важно то, что ты не знаешь «настоящее» имя Фрэнка, как и он не должен знать твое. Ты же не можешь выдать информацию, которой не обладаешь, да?

— Да, — ответил Зак. — Не могу.

— Как ты понимаешь, Фрэнк Голд уже пятнадцать лет живет в Мехико. У него хорошее прикрытие, он влился в общество. Он — часть пейзажа. И, если повезет, он просто позовет Гарри пожить у него год. Фрэнк был очень расстроен из-за смерти родителей Гарри, и он хотел бы помочь парню, особенно, раз у Гарри хороший испанский, и его интересует культура Мексики, — он взглянул на Габс. — У Гарри ведь отличный испанский?

Габс кивнула, и Майкл подмигнул Заку, довольный обманом, но упоминание мертвых родителей было как нож в животе Зака, и он опустил голову.

Майкл продолжил говорить. Он не замечал боль Зака.

— Конечно, как опекун Гарри, Фрэнк хочет, чтобы мальчик продолжал учиться в школе, так что он перевел Гарри в Colegio de Mexico, одно из лучших учебных заведений в столице. И в эту школу ходит Круз Мартинез.

— Как удобно, — буркнул Зак.

— Да? Гарри нужно с ним подружиться, Зак. Хорошо подружиться. Так, чтобы ты смог оказаться в доме Мартинеза, и потом все зависит от тебя. Помни, твоя главная цель: найти конкретные улики участия Мартинеза в торговле наркотиками. Я не могу сказать, как выглядят эти улики. Тебе нужно использовать интуицию. Как только найдешь улики, тебе нужно будет направить особый отряд в поместье, отыскать Мартинеза — не его двойника — и помочь им похитить его.

— Майкл, — сказала Габс. — Это слишком для первого задания. Слишком сложно и опасно…

Майкл игнорировал ее.

— Тебе понадобится это, — сказал он и дал что-то Заку. Это был айфон, чуть потертый по краям, словно его уже кто-то использовал. — Его улучшили, — объяснил Майкл. — Тебе нужно будет все время носить его при себе. Внутри — улучшенная версия GPS-трекера, которую мы прикрепили к ложбинке для SIM-карты.

— Нынче во всех телефонах есть навигатор, — сказал Зак.

— Не так. В этом свой встроенный источник, и он подает более сильный сигнал, чем многие приборы GPS. Солдаты используют такие приборы в джунглях, где обычным навигаторам мешают деревья сверху.

Зак взглянул на Рафа.

— Я думал, что я не должен полагаться на навигатор в поиске пути.

— Не должен. И это не для поиска пути, Зак. Это чтобы мы знали, где ты в данный момент. У нас есть технологии слежения — спутник, чтобы следить за тобой. Это означает, что в контрольном центре в Лондоне у нас есть постоянные фотографии со спутника того, где ты в любое время. Это подробные фотографии — по крайней мере, днем. Это как все время видеть тебя в камеру видеонаблюдения. Отряд будет в стране, близко к поместью Мартинеза. Если ты поднимешь тревогу, они заберут тебя через минуты.

— Как он поднимет тревогу? — спросила Габс. Она выглядела нервно, и Зак себя таким ощущал.

— Введя один из двух четырехзначных кодов. Шесть-четыре-восемь-два означает, что тебя раскрыли, и тебя нужно забрать. Пять-восемь-шесть-девять означает, что ты готов вести команду похищать Мартинеза — но ты не можешь сделать это, пока у тебя не будет улик его преступной деятельности. В телефоне еще и камера с высоким разрешением и сканирующим механизмом и стандартные диктофон и съемка видео. Будет постоянная связь, и это позволит тебе загрузить улики на безопасный сервер, а потом удалить с телефона. Тебе придется потратить время и привыкнуть к этому прибору, Зак. Он может спасти тебе жизнь.

Зак покрутил телефон. Он был крутой, но не казался надежным.

— Звонить с него, видимо, нельзя? — спросил он.

Майкл улыбнулся.

— Вообще-то, можно. Но когда ты будешь внутри поместья Мартинез, звонить нельзя будет.

— Почему?

— Передача данных защищена, но голосовые сообщения легко перехватить. И поместье Мартинеза точно будет в средствах наблюдения. Тебе придется полагаться на факт, что мы все время знаем, где ты, и не связываться с нами, если ты не набираешь код.

Он вручил что-то Заку. Кредитку платинового цвета со словами «Coutts & Co», изображенными медным шрифтом.

— Коттс — частный банк в Лондоне. Когда родители Гарри умерли, они оставили ему много денег. Счет был заведен на его имя, и ты можешь брать деньги оттуда.

— Сколько? — спросил заинтересованно Зак.

— Большая сумма. Если начнет истощаться, мы ее пополним. Тебе понадобятся деньги для безопасности. Но будет выглядеть подозрительно, если ты будешь неделями ничего не тратить, а потом резко станешь вести себя как богач. Так что тратить нужно с первого дня. Веди себя как богатый ребенок. Покупай, что хочешь.

— Что угодно? — такое ему еще не говорили. Пока он рос, с деньгами всегда было плохо.

— Что угодно. Одежду, гаджеты — если что-то нравится, покупай. Даже если не нравится, покупай. Это важная часть прикрытия, а твое прикрытие — это все. Нельзя ни у кого вызывать подозрений. Когда Фрэнк встретит тебя в аэропорте, ты поприветствуешь его, как давнего друга. Ты не скажешь ему о настоящей причине своего пребывания в Мехико, если только не будешь уверен, что никто не услышит тебя и не увидит твои губы. Даже когда вы будете одни, лучше молчать об этом. Чтобы люди верили, что ты — Гарри Голд, самому нужно поверить в это.

В комнате стало тихо. Зак пытался все осознать, растерялся. И его встревожила реакция Габс. Она не была трусливой, и раз она переживала, уровень опасности проникновения в поместье Мартинеза его пугал.

— Тебе нужно знать кое-что еще, — сказал Майкл. Он посмотрел на Рафа и Габс. — Всем вам. Особый отряд будет состоять из шести десантников, и с ними будет вооруженный вертолет с солдатами на борту. Рафаэль, Габриэлла, вы присоединитесь к ним. Вы тренировали Зака и знаете его. Я хочу, чтобы вы были там на случай, если ему понадобится поддержка. Отряд будет под вашим командованием.

Впервые с начала встречи Габс улыбнулась. Не радостно, но с облегчением.

— Десантники будут из Контрреволюционного крыла ОВС, — продолжил он. — Это значит, что они проверены и ближе всего к надежному отряду. И они привыкли к отрицаемым миссиям. А это, господа, очень отрицаемая миссия. Это означает, если что-то пойдет не так, британское правительство будет отрицать связи с этим.

Майкл посмотрел на них по очереди.

— А теперь, — сказал он, — если вы не против, я бы хотел поговорить с Заком наедине.

Раф и Габс удивились немного, но не спорили. Она прошла мимо Зака к двери и слабо улыбнулась, поддерживая. А потом он остался наедине с Майклом.

Старик молчал минуту. Он просто смотрел на Зака пристальными зелеными глазами. Зак не смог терпеть и опустил взгляд.

— Наверное, ты думаешь, — сказал Майкл, — что я плохо с тобой поступаю.

— Я не знаю, что думать, — честно сказал Зак.

— Тебе нужно понять, что я не активировал бы тебя, если бы не считал, что ты справишься. Но это не значит, что ты обязан идти. Тебя не заставляют. Выбирать тебе.

Зак обдумал это миг и ответил:

— Когда я попал сюда, вы сказали, что расскажете о моих родителях, когда придет время. Думаю, время пришло. Расскажите, что вы знаете, и я подумаю о Мексике.

Майкл склонил голову.

— Я не виню тебя за попытку договориться, Зак. Я бы делал так на твоем месте. Но, боюсь, ответ все еще нет. Время придет, когда ты поймешь, почему время все еще не настало. Тебе нужно принять решение без мыслей о родителях, мешающих тебе судить. И тебе нужно принять его сейчас, Зак.

Зак встал. Он прошел к высоким окнам, посмотрел на остров. Солнце ярко сияло, когда он проснулся, но теперь было за облаками. Это не удивляло Зака — в этом отдаленном месте погода быстро менялась, и тут всегда сильно дул ветер.

— А если я скажу нет? — спросил он.

— Останешься тут с Рафаэлем и Габриэллой. Будешь дальше тренироваться и ждать чего-то еще… — Майкл, казалось, искал подходящее слово, — более подходящего. Конечно, если ты и дальше будешь отказываться, будет предел того, сколько ты будешь оставаться нам полезным.

— И что тогда?

— Что же?

Еще пауза.

— Договоримся, — сказал Майкл.

Зак развернулся.

— Я не думал, что вы привыкли заключать сделки, — сказал он.

— Не привык. Но в этом случае… Отправляйся в Мексику. Проникни в поместье Мартинеза. Постарайся найти улики. Если не найдешь, мы заберем тебя сюда. Обещаю тебе — и это серьезное обещание — в следующую нашу встречу я расскажу тебе, что случилось с твоими родителями.

Лицо Майкла было серьезным. Зак не мог сомневаться в его словах.

— Вы можете забрать меня в любое время? — спросил он.

— В любое время, — ответил Майкл.

Зак кивнул и повернулся к окну.

— А если я не понравлюсь Крузу? — спросил он. — Я многим не нравлюсь в школе. Точнее, не нравился.

Майкл прошел к Заку. Он встал рядом и посмотрел на блеклый пейзаж.

— Секрет успешной операции, — тихо сказал он, — не оставлять ничего непродуманным, — он опустил ладонь на плечо Зака. — Крузу ты понравишься. И Мартинезу тоже. Это я тебе обещаю. У нас все продумано.

Начался дождь, но, по сравнению с владениями наркобарона, этот остров уже не казался таким неприятным.

— Что будет, если этого Мартинеза не накажут? — спросил Зак.

— Семьи продолжат умирать. Невинные дети. И не только в Мексике, Зак. Наркотики, которые он отправляет в Англию, рушат больше жизней, чем мы можем сосчитать.

Зак впился ногтями в ладонь. Он ощущал себя на краю обрыва, и ему не хватало смелости сделать последний шаг.

— Да или нет, Зак. Тебе нужно сказать только это. Решай.

Зак глубоко вдохнул. Он оглянулся на фотографию Круза на панели, потом посмотрел в окно на темнеющее небо.

И, наконец, он сказал:

— Да, — сказал он.

Майкл кивнул.

— Хорошо. Тогда слушай внимательно, Зак. Я обещал тебе, что Круз станет твоим лучшим другом. Мы сделаем это так…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

12

ДЯДЯ ФРЭНК

Неделю спустя

— Еще колу, мистер Голд?

Зак улыбнулся стюардессе.

— Да, — сказал он. — Почему нет? Спасибо.

Гарри Голд выбрал рейс VS892 из лондонского аэропорта Хитроу в международный аэропорт Мехико, он летел первым классом, а это означало, что его место было большим — и достаточно просторным, чтобы превратить его в кровать — и он мог попросить практически все, что ему заблагорассудится. Проблема была в том, что, хотя он думал, что хорошо притворялся, что привык к такой роскоши, внутри все кипело. Он пролистал список фильмов, доступных на его личном телевизоре. Ничто не привлекло его, поэтому он заставил себя съесть копченый лосось и редкую говядину, запил еще парой банок колы и проспал остаток пути.

Как только они приземлились, ему пришлось целую вечность ждать свой багаж — два дорогих чемодана «Louis Vuitton», которые он купил на шопинге в «Harrods» всего пару дней назад.

* * *

Неделя была странной. На следующий день после долгого разговора с Майклом вертолет забрал его с острова. Майкл и Раф пожали ему руки, Габс едва сдерживала слезы. Она дала ему подарок в синей обертке. Зак развернул ее и увидел пояс.

— Это не простой пояс, — сказала Габс. — Смотри, — она ослабила пряжку и вытащила тонкий острый нож. Зак невольно подумал, что подарок напоминал Габс. Стильный, изящный… но опасный. — Будь осторожен, милый, — сказала она. — Помни все, чему ты научился, — и она обняла его.

Вертолет доставил его над бурными водами к Шотландии, южнее от Англии, и высадил его на просторной площадке в десяти милях на запад от Сент-Олбанс. Там ждала машина. Это был черный «Даймлер» с тонированными стеклами; водитель с мрачным лицом не сказал ни слова Заку, когда он направился к автомагистрали M1, отвез его в Лондон и высадил у большого района коттеджей в Найтсбридже. Зак уже несколько месяцев знал, что у Гарри Голда есть квартира недалеко от Бромптон-роуд, но на самом деле он не ожидал, что сможет в полной мере использовать ее. Она была огромной. Одна кухня была больше первого этажа дома его дяди и тети, а холодильник был набит едой; там было три спальни и игровая комната с полноразмерным столом для снукера, Wii, PlayStation и Xbox. Зак ощутил укол боли, потому что ему не с кем было все это разделить. На миг он глупо подумал позвонить Элли — он даже вытащил свой специально модифицированный айфон, чтобы набрать номер, но в последнюю секунду остановился. Он знал, насколько это было глупо. Нет, ему просто нужно было пожить анонимно в этой роскошной квартире, пока не придет время отправляться в Мексику.

Каждый раз, когда он выходил на улицу — за покупками или просто подышать воздухом — он скрывал голову капюшоном. Лондон был большим местом, но его мог узнать кто-то из его прошлой жизни. Это привело бы к нежелательным объяснениям.

* * *

Миг отбытия настал быстро, и теперь он с двумя чемоданами шел в зал прилета в международном аэропорте Мехико, терминал 2. Пять вечера в воскресенье, но тут было людно. Гулкая система оповещения передавала информацию о рейсах на испанском языке; Зак был слегка удивлен, осознав, что мог мгновенно переводить это. Вокруг него попутчики, казалось, спешили в терминал: там были серьезные бизнесмены в костюмах и с портфелями; отдыхающие в ярких рубашках; семьи, спешащие навстречу друг другу, чтобы обняться и воссоединиться. Зак чувствовал себя отделенным от них всех, когда они неслись мимо него. Он поставил чемоданы на землю и оглядел небольшую толпу ожидающих таксистов. Их было около десяти, все держали в руках куски картона, где были нацарапаны имена пассажиров, которых они ждали. Их кожа была смуглой и потной, и все они были одеты в потрепанную одежду.

Из этой толпы таксистов выделялся один мужчина. Он был выше остальных на голову и старше, с морщинистым лицом и проницательными узкими глазами. В отличие от таксистов, его кожа была белой, а голова была почти полностью лысой. Зак сразу узнал его по фотографии, которую ему показывал Майкл. Даже если бы он этого не сделал, понимающий взгляд, которым он сверлил Зака, раскрыл бы его личность. Зак нервно улыбнулся ему и пошел в его направлении.

— Юный Гарри! — сказал мужчина. Его громкий голос не подходил худому телу. — Дай-ка твоему старому дяде Фрэнку осмотреть тебя, парень. Когда мы виделись в последний раз, ты был крохой на руках.

Зак ощущал себя на сцене.

— Привет, дядя Фрэнк, — сказал он, бросив чемоданы и протянув руку. Фрэнк обнял Зака, крепко сжал.

— Подыгрывай, — шепнул он едва слышно Заку в шуме аэропорта. — Поговорим в машине, — он отпустил Зака. — Я возьму один? — сказал он громко, подхватил чемодан, и они вместе пошли к выходу.

Когда Зак вышел из терминала аэропорта, он словно врезался в стену жара. Его кожу покалывало от пота и влажности, и он словно дышал в печи.

— Теплый денек, — отметил Фрэнк. — Не так жарко, как бывало, но тут более душно, чем в старом сером Лондоне.

— Ага, — ответил Зак. — Можно и так сказать.

Фрэнк оставил машину недалеко. Его машина была неприметной — старый Форд видал лучшие дни. Чемоданы Зака поместились в багажник, и когда он сел спереди, кожу обожгло из-за нагревшегося пластика сидений. Фрэнк завел двигатель и щелкнул включатель на панели приборов.

— В Мехико важно иметь кондиционер, — сказал он. — Это одно из самых грязных мест на планете, — он тише добавил. — Во многих смыслах, — он выехал на дорогу и присоединился к потоку машин, движущихся из аэропорта.

Они сидели в тишине пятнадцать минут, пока Зак смотрел в окно на новый дом Гарри. Мехико — та часть, которую он видел — была просторным грязным местом. Облако выхлопных газов зависло над городом, и палящее солнце сияло на сотнях машин, которые гудели и рычали на дорогах.

Фрэнк включил радио, крутил настройку, пока не нашел станцию, где двое мужчин спорили на испанском, их разговор звучал пылко. Фрэнк тихо сказал:

— Голоса радио скроют наш разговор, если кто-то слушает.

Зак нервно оглянулся.

— Думаешь, кто-то слушает?

— Нет, — Фрэнк покачал головой. — Но я не хочу рисковать, и тебе не стоит. Мой дом не очень большой, и я дважды в день проверяю его на жучки. Но когда мы будем там, мы не будем говорить о причине твоего прибытия в Мексику. Хорошо?

— Хорошо.

— Ты учишься в colegio с завтрашнего утра. У тебя три дня, чтобы привыкнуть, и в четверг ты пересечешься с Крузом. Условия тебя устраивают?

Зак помрачнел.

— Наверное, — сказал он.

Фрэнк кивнул, взглянул на Зака. Веселье, которое он изображал в аэропорте пропало, и он стал довольно строгим.

— Ты младше, чем я думал, — сказал он. — Надеюсь, они знают, что делают, отправляя тебя туда. Мартинеза нельзя недооценивать.

Зак не ответил. Он смотрел в окно и думал о мертвых телах, которые Майкл показал ему — семью врага Мартинеза.

Они продолжали ехать в тишине.

* * *

Дом Фрэнка находился в скромном пригороде Мехико. Сам дом был бунгало, похожим на остальные по обе стороны улицы. Перед домом был пыльный двор и затененная веранда с деревянной скамьей, столом и гамаком. Коричневые ставни на окнах означали, что внутри было темно, но зато было немного прохладнее благодаря вентиляторам под потолком. Спальня Зака ​​была маленькой и простой: кровать, вентилятор, шкаф и небольшой столик. Окно выходило на задний двор с небольшим участком лужайки. Зак заметил, когда он распахнул ставни и увидел задние дворы, что это был единственный дом, где была хоть какая-то зелень.

— Дом англичанина — его замок, да, Гарри? — Фрэнк стоял на пороге его комнаты, его веселое поведение вернулось. — Я не мог без газона. Конечно, он не такой, как ты привык, но, надеюсь, ты не откажешь отдохнуть там со старым дядей Фрэнком хоть немного, — он указал на старый рюкзак на столе. — Там учебники. Все, что нужно — мне присылали список. И бумага, ручки и карандаши. Я подготовил тебя к важному дню завтра…

Вечером они ужинали тако и пережаренными бобами, сидя на веранде. С наступлением сумерек температура немного упала. Дети из соседних домов вышли поиграть в футбол. Они заметили Зака, новичка, и некоторые указали на него.

— Ты быстро привыкнешь, Гарри, — сказал Фрэнк, откусив кусочек тако. — Уверен, все кажется немного незнакомым, но ты вскоре освоишься. И я не сомневаюсь, что ты заведешь хороших друзей в школе.

Они переглянулись, и Зак вспомнил фотографию Круза Мартинеза.

— Надеюсь, — сказал он, и они доедали ужин в тишине.

13

КОНТАКТ

«Colegio de Mexico» была не такой школой, к какой привык Зак. Она находилась на улице Авенида Луи Перон в центре южного района Мехико, и это был большой комплекс, обрамленный трехметровой серой бетонной стеной. Было почти восемь утра, когда Фрэнк и Зак добрались до входа. Тут на бетонной стене было вырезано название школы, и толпы учеников с портфелями на спинах уже проходили в ворота.

— Не забудь разведать местность, — сказал Фрэнк тише, чем звучало радио.

Зак кивнул и огляделся. Перед воротами был асфальт в пять метров шириной. Улица Авенида Луи Перон была в двадцать метров шириной, и с другой стороны за железным забором был парк — приятное место со скамейками и тенью от деревьев. Дорога была людной, но не такой, как Зак видел недавно.

Он посмотрел на ворота школы, и паника, которая была с ним с тех пор, как он проснулся, стала сильнее. Ему не хотелось идти в чужую школу, быть там иностранцем. Но он не мог отступить.

— Мне пора, — сказал он.

— Погоди, — ответил Фрэнк и многозначительно посмотрел в зеркало заднего вида. Прибыл конвой из трех машин: черный мерседес с темными окнами и именем вместо номера с двумя черными Рендж Роверами. Мерседес подъехал к обочине перед машиной Фрэнка, Рендж Роверы остались посреди дороги. Водители игнорировали гудки машин, застрявших из-за них.

Фрэнк коснулся руки Зака.

— Смотри, — сказал он.

Две передние дверцы мерседеса открылись одновременно, и из каждой вышел мужчина. Оба были одеты одинаково, в черные костюмы и темные очки, и Зак тут же заметил у них оружие — «MP5 Kurz» — оружие для близкого боя в городе. Мужчина со стороны асфальта открыл заднюю дверцу и ждал, пока выйдет фигура.

Зак затаил дыхание. Он тут же узнал появившегося. Это был Круз.

Круз Мартинез был худым — почти тощим, с тонкими конечностями, а руки казались длинноватыми для его тела. Его волосы были черными, и он был в обычной одежде: синие джинсы, белые кроссовки и зеленая футболка. Если бы не охрана, Зак прошел бы мимо него на улице и не вглядывался бы. Круз выглядел неловко. Он вышел из машины и не взглянул на охранника. Казалось, он их не видел.

Зак посмотрел на пистолеты-пулеметы.

— Вот это сопровождение, — сказал он.

— Мартинез иначе не мог бы, — Фрэнк почесал нос, прикрывая рот, пока говорил. — Так все делается в Мексике. Он знает, что если кто-то решит напасть на него, они начнут с его семьи. Жизнь Круза опасна. Если бы у него не было охраны, его давно похитили бы, — старик убрал ладонь от лица. — Что ж, Гарри, — он улыбнулся, — уже пора на уроки. Хорошего тебе дня! Я заберу тебя позже.

— Да, — сказал Зак. — Позже.

Он вышел из машины в горячий воздух утра.

Двое вооруженных мужчин отвели Круза до ворот. Зак заметил, как другие ученики пропускали его, смотрели на оружие охраны. Они не говорили с Крузом. Телохранители не пересекли порог. Один из них ушел в машину, другой остался у ворот. Никто с ним не спорил, не намекнул, что вооруженному человеку не стоило стоять у школы. Зак ощущал, что это было нормой. Что никто не собирался с ним спорить…

Когда Зак дошел до ворот, Круз уже ушел в школу, пропал из виду. И, шагая по двору школы, Зак ощущал, что Круз и его охранники уже не были любопытны. А он был. Его белая кожа и незнакомое лицо привлекали взгляды всех, мимо кого он проходил. Кожу покалывало, но он держал голову высоко, пока шел по игровой площадке.

Школа была современным зданием. Она была для очень богатых, выглядела соответственно. Три этажа, окруженные отражающим стеклом, которое сияло в ярком свете солнца. Зак заметил, что все ученики, входившие в двери на первом этаже, были хорошо одеты в новейшие кроссовки и дорогие джинсы. Он был рад, что последовал совету Майкла и приобрел в Лондоне несколько комплектов кроссовок Converse и джинсов Diesel.

Войдя в главное здание, он увидел слева стойку администратора. Там сидела женщина в очках-полумесяцах, с туго зачесанными назад седыми волосами. Зак подошел и на испанском, стараясь, объяснил, кто он такой.

— Меня зовут Гарри Голд. Я новенький…

Через пять минут женщина отвела его по длинному коридору на верхнем этаже школы и в класс. Там было двадцать учеников, каждый сидел за отдельной партой. Хотя учителя не было, они сидели тихо, их учебники по математике были открыты перед ними. Когда появился Зак, они бросили на него любопытные взгляды — ни дружеские, ни недовольные, но не совсем приветливые. А в дальнем углу комнаты, в конце заднего ряда, сидел Круз. В отличие от других учеников, он, похоже, не особо интересовался приездом Зака. Он просто смотрел в окно.

В классе было две свободные парты. Одна была рядом с Крузом сзади, другая — впереди. Зак тут же занял парту впереди. Он хотел приблизиться к Крузу, да, но он не мог делать это открыто. Было бы подозрительно, если бы он с первого дня пытался стать его лучшим другом. И Майкл говорил в Англии, что они все продумали…

Прибыл учитель математики — сеньор Валдез — низкий толстый мужчина с пышными усами. Он сразу же заметил Зака.

— Приветствую в Мехико, — сказал он на ломаном английском.

— Эм, спасибо, — ответил Зак.

— Тебе нравится математика? — глаза сеньора Валдеза сияли, он заговорил на испанском. — Запишите это, — сказал он классу, написав вычисления на доске.

Зака удивило, как хорошо он понимал испанский. Когда сеньор Валдез стал задавать вопросы, Зак молчал. Он знал ответы, но не хотел выделяться.

Утро тянулось. Кроме периодических «ола», ученики игнорировали его, но это даже устраивало Зака. Во время утренней перемены, когда все вышли на улицу, он прокрался в пустой класс на третьем этаже с видом на игровую площадку и наблюдал через зеркальное стекло. Оттуда он мог видеть всю игровую площадку. Ученики разбились на маленькие группы. Но вокруг Круза Мартинеза не было никого — люди его избегали. Он шагал вдоль школьной стены, как заключенный, шагающий по тюремному двору. С такого расстояния Зак не мог видеть выражения его лица, но он видел, что плечи Круза слегка сутулились, а походка была неторопливой.

— Сеньор Голд!

Зак повернулся, увидел учителя математики Санчеза на пороге.

— Сеньор? — спросил он почти без акцента на испанском.

— Оставаться в школе в такой красивый день — плохо для здоровья.

Зак виновато посмотрел на него.

— Я еще не привык к климату, — сказал он. — Для меня там слишком жарко.

— Но, сеньор Голд, новым ученикам важно завести друзей, — Санчез потер усы, глаза сверкали.

— Я заведу, сеньор, — сказал Зак. — Обещаю.

Санчез пожал плечами, развернулся и ушел. Правда была в том, что Зак и пытался выглядеть как одиночка. Он продолжил наблюдать за Крузом. Зак еще не говорил с ним, но, казалось, что-то уже знал о Крузе Мартинезе. Все знали о репутации его отца — как иначе, если Круза привозил вооруженный конвой? Другие ученики в школе обходили его не из уважения, а из страха. Возможно, их родители сказали им держаться подальше от ребенка Мартинеза; или им и не нужно было указывать. Как бы там ни было, Зак чувствовал, что Круз немного пренебрежительно относился к своим одноклассникам, но был одинок. Он знал, почему другие избегали его, и знал, что в ближайшее время это не изменится. Зак хотел, чтобы Круз посчитал его родственной душой.

Остаток утра Зак ни с кем не разговаривал. На уроках он вел себя тихо и прилежно; в обеденное время он держался в стороне ото всех.

Во время урока английского учительница — высокая женщина с темной кожей и волосами медового цвета — объявила, что они разделятся на пары и будут разговаривать на английском. Почти сразу же остальной класс начал перемещаться, быстро объединяясь со своими друзьями. Никто не попросился в пару с Заком, и примерно через тридцать секунд стало ясно, что остался только один человек в качестве его партнера.

— Гарри, — объявил учитель, — ты можешь быть с Крузом. Скорее, мы не можем ждать весь день…

Зак почувствовал, как его глаза дергались, но он попытался выглядеть равнодушно, Круз смотрел на него. Зак встал и подошел к тому месту, где сидел мексиканец.

— Привет, — сказал он, садясь. — Я — Гарри.

— Знаю, — ответил Круз на удивительно хорошем английском. Он хмурился, и Зак знал, что это было из-за того, что никто не захотел быть с ним в паре.

— Я видел, как ты прибыл этим утром, — невинно сказал Зак. — Конвой впечатляет.

Круз пожал плечами.

— Мой отец — бизнесмен, — сказал он. — Богатый. Есть риск, что меня могут похитить.

— Какой бизнес? — спросил Зак.

Круз фыркнул.

— Просто бизнес, — сказал он.

Неловкая пауза.

— Понимаю, — сказал Зак. — Мой папа тоже был успешным бизнесменом, пока не умер. Нам нужно быть осторожными.

Круз заинтересовался.

— Твой отец умер?

Зак кивнул.

— Это мой самый большой страх — что мой отец умрет, — сказал Круз. А потом смутился из-за своих слов.

— У тебя хороший английский, — похвалил его Зак, чтобы продолжить разговор.

— А у тебя — испанский, — сказал Круз на испанском. — Как так вышло?

Зак пожал плечами.

— Изучал в школе.

— Почему ты приехал в Мехико?

— Чтобы пожить с семьей, — Зак легко соврал, и Круз не показывал подозрений. — И повидать Мексику.

— Некоторые части Мексики лучше не видеть, — сказал Круз.

— Тогда я лучше буду держаться других частей.

— Я мог бы показать тебе окрестности, — вызвался Круз. Пока он говорил, он избегал взгляда Зака, словно ему было неловко заводить так друзей.

Зак осторожно выбирал слова. Он не хотел звучать слишком радостно и вызвать подозрения.

— Да, — он пожал плечами. — Возможно.

Вдруг учитель появилась за плечом Зака.

— Круз, Гарри, как вы ладите? — спросила она.

Парни переглянулись.

— Нормально, — Круз почти улыбался. — Мы хорошо ладим.

* * *

Фрэнк ждал Зака у ворот полпятого. Охранник Круза все еще был там, стоял неподвижно, не реагируя на жару. Зак подошел к Фрэнку и услышал голос сзади:

— До завтра, Гарри, — крикнул Круз на испанском. Зак оглянулся, его новый друг выходил из ворот школы. Он улыбнулся Крузу, но телохранитель тут же повел его к ждущему мерседесу.

Ни Зак, ни Фрэнк не говорили, пока не сели в машину.

— Похоже, есть контакт, — сказал Фрэнк за гулом радио, отъезжая от обочины.

— Телохранитель этому не рад, — заметил Зак.

— Похоже, марионетка вытащила короткую соломинку, — сказал Фрэнк.

— О чем вы?

— Вряд ли он хотел стоять весь день у школы и ждать, пока кто-то выстрелит в Круза Мартинеза.

Зак взглянул в боковое зеркало и заметил, как телохранитель уводил Круза от входа.

— Что ж, — сказал он, — в четверг ему будет интереснее, да?

Фрэнк взглянул на него и приподнял бровь.

— Точно, — сказал он.

* * *

Два дня Зак держался в стороне от Круза. Он был достаточно дружелюбным, когда они пересекались, но не перегибал, чтобы никто не подумал, что он навязывался.

— Это как рыбалка, — сказал Фрэнк, когда они ехали в школу во второй день. — Пусть рыба видит приманку, не крючок. Иначе ты ее спугнешь. Круз должен к тебе прийти, не наоборот.

Их путь в школу служил двойной цели: Зак попадал на уроки вовремя и мог изучить график Круза Мартинеза. Зак помнил слова Майкла: «Секрет успешной операции — не оставлять ничего непродуманным…».

Во вторник Круз прибыл в школу в 07.55. Зак и Фрэнк отметили это.

В среду — в то же время. У его стражи был график, и они его придерживались.

Но в четверг все изменится.

Зак проснулся от беспокойного сна до восхода солнца, слышал, что Фрэнк уже двигался по дому. Они оба были на взводе, рано пошли спать вечером. Зак оделся: джинсы, черная футболка и прочные, но удобные Конверсы высотой до лодыжек. Он взял из выдвижного ящика пояс, который ему дала Габс, застегнул его, сунул телефон в карман. Почему-то так он ощущал себя лучше.

Он прошел на кухню, Фрэнк пил там кофе.

— Гарри, мальчик. Позавтракай. День будет долгим. Яичницу будешь?

Зак решил, что было два разных Фрэнка. Приветливый, появлявшийся всякий раз, когда была хоть небольшая вероятность того, что кто-то его подслушает; и резкий, который появился, когда они разговаривали наедине. Зак думал о них как о Веселом Фрэнке и Свирепом Фрэнке. Сейчас говорил Веселый Фрэнк, но у него были глаза Свирепого Фрэнка, и Зак понимал причину. Сказать, что сегодня будет долгий день, было бы преуменьшением года.

Фрэнк приготовил яичницу, а Зак потягивал апельсиновый сок. Он не чувствовал себя голодным, но все равно поел. Это ему было нужно.

Они вышли из дома ровно в 07.20. Дорога в школу заняла всего двадцать минут, но было важно, чтобы они успели подготовиться к любым неожиданностям.

— Ты знаешь, что делаешь? — спросил Фрэнк сквозь шум радио.

Зак кивнул.

Они повернули за угол на Авенида Луи Перон. Фрэнк проехал около двадцати метров, затем остановился. Они находились в пятидесяти метрах от школьных ворот, и ученики уже заходили внутрь.

— Если кто-нибудь спросит, почему мы здесь сидим, я буду говорить, — сказал Фрэнк.

Зак посмотрел на часы. 07.43. Круз должен прибыть через двенадцать минут. Он вытер вспотевшие ладони о джинсы и пристально смотрел в зеркало заднего вида, Фрэнк не выключил двигатель.

07.50.

— Они прибудут через пять минут, — сказал Зак.

— Не говори, когда они должны прибыть, — ответил Свирепый Фрэнк. — Скажи, когда они прибудут.

07.52. Зак прокручивал план в голове в десятый раз за утро. Он облизнул пересохшие губы, минуты тянулись.

07.54. В зеркале заднего вида появился Рендж Ровер, повернул на улицу.

— Это они, — сказал он.

Фрэнк не мешкал. Он включил правый поворотник и сразу же выехал на дорогу, подрезав BMW с открытым верхом, который просигналил им. Зак не сводил глаз с зеркала. Теперь он видел весь конвой Круза, а также пять машин, которые находились между фордом Фрэнка и ведущим Рендж Ровером. Они ехали десять секунд, затем Фрэнк снова остановился примерно в двадцати метрах от школьных ворот.

— Иди, — сказал он тихо, когда конвой проехал мимо них. Зак открыл дверь, когда мерседес Круза проскользнул мимо форда. Едва он захлопнул дверь, Фрэнк снова отъехал и развернулся, присоединившись к полосе движения, двигавшейся в противоположном направлении, и избежал пробки из-за остановки конвоя.

Зак медленно шел к воротам, внимательно все осматривая. За воротами находилось примерно пятнадцать учеников, ни один из которых не удивился при виде конвоя — для них это было совершенно нормально. Мерседес остановился, и его, как обычно, окружили Рендж Роверы. Вдруг появился белый фургон «Transit». Он остановился между Заком и мерседесом.

Двери мерседеса открылись, и вышли двое телохранителей. Тот, кто стоял на тротуаре, открыл заднюю дверцу, и появился Круз.

Все произошло невероятно быстро.

Телохранитель вел Круза к вратам школы, когда задняя дверца белого фургона открылась, и мужчина вышел перед Заком. У него был Кольт, черный, и голову скрывала лыжная маска. Никто у школы не заметил его, он поднял пистолет и направил на второго телохранителя, который шел вокруг мерседеса.

Кто-то завизжал:

— Ложитесь! — это была девочка у ворот. Она увидела стрелка, и ее голос остановил всех.

Выстрел. Он прогремел поверх шума машин.

Пуля из Кольта попала в ногу телохранителя над коленом с хлюпаньем. Красные брызги, и мужчина рухнул, как марионетка, когда нити были обрезаны. Через две секунды он закричал в агонии. Другой телохранитель был в пяти метрах от мерседеса. Он в панике озирался, не понимал, бежать в убежище машины или делать что-то еще.

Больше криков от учеников у ворот. Трое побежали во двор школы, остальные смотрели в ужасе и не могли двигаться. Стрелок прицелился над ними и выстрелил в бетонную стену, пыль посыпалась на асфальт.

Все, включая Круза и его телохранителя, упали на землю. Два ученика сжались, согнув колени, около десяти других лежали на животах, закрывая головы руками. Некоторые кричали. Стрелок был в пяти метрах перед Заком, прицелился в Круза.

Зак двигался быстро. Он побежал к стрелку и врезался в его спину, сбил его на землю. Пистолет застучал по асфальту. Зак бросился к оружию и схватил его.

Стрелок закричал, звал товарищей из белого фургона на испанском:

— Круз на земле! Повторяю, мишень на земле! Хватайте его!

Другая фигура в маске выпрыгнула из фургона, но не прицелилась в Круза, а направила пистолет на Зака. Зак не медлил. Он выстрелил, попал в грудь стрелка. Кровь брызнула в районе сердца, и мужчина отлетел на метр и упал.

Воцарился хаос. Восемь вооруженных мужчин выскочили из Рендж Роверов, прибывших с мерседесом. Один из них — явно босс — закричал указания, и четверо мужчин схватили раненого стража и понесли его в машину. Другие четверо побежали к Крузу и его телохранителю, прижавшимся к тротуару. Они подняли мальчика на ноги и окружили его, повели ко второму Рендж Роверу, который тут же поехал прочь.

Четыре фигуры в лыжных масках выскочили из белого фургона. Двое подхватили тело мужчины, которого подстрелил Зак, двое других прикрывал их, направляя оружие на школу, пока первого стрелка забирали. Когда тело оказалось в фургоне, другие забрались внутрь, закрыли дверцы, и машина умчалась в другую сторону от конвоя Мартинеза.

А Зак остался.

Он стоял на тротуаре с Кольтом в правой руке и шоком на лице. Он развернулся. Все ученики, которые прижимались к асфальту, теперь были на ногах, и когда они увидели пистолет в его руке, они стали пятиться от него в тревоге.

Сирены зазвучали близко. Конвой и белый фургон пропали тридцать секунд назад, и Зак увидел две белые машины полиции, они ехали с обоих концов дороги. Машины пропускали их, и через секунды они остановились в двадцати метрах от Зака.

Двери открылись. Полицейские в шлемах и бронежилетах вышли оттуда — семь или восемь человек, и все направляли оружие на Зака. Воздух наполнили крики на испанском:

— Бросайте оружие! Бросайте оружие!

Зак не сопротивлялся. Он знал, что если даст малейший повод, копы выстрелят. И он согнулся, опустил пистолет на землю и поднял руки. Через секунды он лежал на животе, руки были соединены затяжкой за спиной, щека была прижата к асфальту. Три копа направляли на него оружие.

Фрэнка, конечно, не было видно.

Зак остался один.

* * *

В белом фургоне фигура в лыжной маске лежала на спине. Его грудь была в густой красной жидкости. Сидения машины были вырваны, так что места хватало для четырех человек. Фургон завернул за угол, и они покачнулись.

Когда машина выровнялась, фигура уже сидела.

Он снял сначала лыжную маску, и стало видно густые светлые волосы, квадратное хмурое лицо и плоский нос. Он снял футболку, и стало видно пакетик, где была когда-то вонючая свиная кровь, которая теперь пропитала его одежду. Мешочек был пристегнут поверх бронежилета, ткань на нем порвала пуля.

Одна из фигур рядом с ним сняла лыжную маску. Это была женщина с белыми волосами и большими голубыми глазами.

— Ты в порядке, Раф? — спросила она.

Рафаэль скривился, убирая бронежилет. Его грудь уже была в синяках, но пуля не пробила тело.

— Да, — сказал он. — В порядке, — он посмотрел на женщину. — Он молодец, Габс. Занятия в тире были не напрасными.

Габриэлла улыбнулась.

— Ты знал, что он сможет, — сказала она. — Иначе не вызвался бы принять пулю.

Раф склонил голову, снова скривился. Он был рад, что Агент 21 хорошо стрелял, но болеть будет еще несколько дней…

14

ТЮРЬМА

Как все, Зак порой задумывался, какой была тюрьма. Он не думал, что будет так плохо.

Полиция была грубой — крики и толчки. Как только они убрали Кольт, они затолкали его в одну из машин полиции и увезли его с сиренами в участок на севере города. Чтобы добраться туда, они ехали по эстакаде, которая тянулась через столицу с юга на север. Зак сидел на заднем сиденье машины, его запястья все еще были скованы. Помимо водителя с ним были еще двое вооруженных полицейских. Они не говорили и не улыбались.

Зак не мог не думать о Рафе. Он узнал своего ангела-хранителя, хотя не видел его лица; но взрыв крови из его груди был настолько реалистичным, что Зак не мог не беспокоиться, что ранил его. Эта мысль вызвала у него тошноту, и он сделал все, что мог, чтобы отогнать ее.

Из окна машины он мог видеть Мехико во всем многообразии. Это было огромное место. Обшарпанные многоквартирные дома из коричневого камня и бетонные здания, покрытые граффити. Были и зеленые открытые пространства, а над горизонтом возвышались небоскребы, сверкавшие на солнце. Одного взгляда хватало, чтобы увидеть, как богатые и бедные жили бок о бок в Мехико.

Северный район не был богатым. Они остановились у неприметного бетонного здания. Табличка снаружи гласила «Comisaria» — полицейский участок — и офицеры провели его в двери. Женщина за стойкой посмотрела на Зака со скукой, пока его вели мимо, а потом по длинному коридору, воняющему антисептиком. Минуты спустя его оставили в участке с хмурым стражем, от которого воняло потом. Этот мужчина убрал стяжку большими ножницами. Страж отвел его в зону проверки — комнатку с полоской света, большим металлическим шкафом и деревянным столом — и произнес четыре слова:

— Пояс, часы, кошелек, телефон.

— Они не будут задавать вопросы? — Зак думал, что, раз он стрелял в самозащите, полиция будет с ним мягче. Но он, похоже, ошибся.

— А ты важным себя возомнил? Таких, как ты, еще пятьдесят внизу. Пояс, часы, кошелек, телефон.

Зак отдал вещи с неохотой — особенно телефон, но он не мог спорить. Он заметил, что его рука при этом дрожала. Страж запер вещи в металлическом шкафу, похлопал по его телу, проверяя, не было ли при нем скрытого оружия.

— За мной, — сказал он и повел Зака в подвал участка, чтобы запереть его.

Камера была размером десять на десять метров, и в ней находилось двадцать три человека, включая его самого. Все они были мужчинами — многие из них с замысловатыми татуировками — и Зак был самым юным. В дальнем углу стоял унитаз без сиденья, от которого исходила отвратительная вонь. Остальные уже теснились в тех частях камеры, которые были дальше всего от туалета, и единственное место, где Зак смог присесть, было у дальней стены, в трех метрах от унитаза. Отсюда он мог смотреть за решетку камеры. Напротив находился второй блок, в котором содержались заключенные-женщины. Они выглядели даже более угрожающе, чем мужчины.

Запах, исходивший из туалета, смешивался с жаром и потом, и от запаха Зака почти тошнило. Его запястья все еще болели после того, как его арестовали. Его колени тоже болели, потому что, когда тюремные охранники швырнули его внутрь, он споткнулся и проехал по бетонному полу. Не только над унитазом, но и вокруг всех заключенных жужжал рой мух. Первые десять минут Зак пытался отбить их рукой, но вскоре понял, что это бессмысленно. Ему просто придется мириться с мухами, ползающими по коже.

Остальные мужчины в камере выглядели так, будто привыкли к подобным местам. Когда Зак вошел, все они посмотрели на него недружелюбно, но их интерес к нему почти сразу угас, когда они поняли, что он не представлял угрозы для них, что он просто намеревался тихо сидеть у стены, как все они. Было слишком жарко для чего-то другого. Заку от всего этого не было лучше. Это не входило в план. Круз не мог отблагодарить его за спасение жизни, когда его заперли в вонючей камере, одного и напуганного.

Чтобы подавить страх, он говорил себе, что Фрэнк вот-вот вытащит его. Он опустил голову и попытался слиться с фоном. Он мог теперь только ждать…

* * *

Лондон.

В жилом районе на южной стороне Темзы возле Баттерси, трое мужчин и женщина сидели за компьютерами. Одним из мужчин был Майкл, но другие не знали его по этому имени. Для них он был мистером Бартоломью. Или «сэр».

На экране одного из компьютеров была карта Мехико с мерцающим зеленым огоньком на ней.

— Агент 21 в движении, сэр, — сказал молодой мужчина.

— Спасибо, Александр. Я это вижу. Скажи, когда он остановится.

Майкл повернулся и смотрел в окно на реку. Тут было 13.30, но день уже был долгим, и он нервничал. Их план был продуман, и он надеялся, что не зря поверил в юного Зака Дарка.

Прошел час. В квартире было тихо, пока…

— Он снова остановился, сэр, — сказал Алекс.

— Где?

Девушка — Софи — заговорила. Софи увеличила фотографию со спутника.

— Полицейский участок, сэр.

— Хорошо. Софи, свяжись с Фрэнком Голдом. Скажи ему, где Агент 21. Ему нужно немедленно забрать его оттуда.

— Да, сэр, — сказала Софи, и Майкл продолжил смотреть в окно.

* * *

Зак пробыл в камере полчаса, когда дверь открылась, и тюремный охранник с кислым лицом бросил внутрь три пластиковые бутылки с водой, прежде чем снова запер дверь. Началась драка, когда семь или восемь заключенных попытались схватить бутылки. Трое счастливчиков держали свое сокровище, как младенцев. Сразу стало ясно, что они не собирались делиться водой с кем-либо еще в камере. Большинство заключенных вернулись на свои места с мрачными взглядами, но один из них — он был в сандалиях с открытыми носками, черных джинсах и рубашке лесоруба, с худым отчаянным лицом, многодневной щетиной и татуировкой на шее — остался на ногах. Он сделал шаг к меньшему из трех добывших бутылку, плечи того мужчины окружали лохматые черные волосы.

— Дай мне немного, — сказал он.

Парень с бутылкой отступил к решетке. Он покачал головой.

Худой мужчина двигался быстро, как кот. Зак не видел, откуда он вытащил нож, но, должно быть, нож был хорошо спрятан, раз его не нашел страж. У него было короткое лезвие, но блестящее и острое, и худой мужчина держал его угрожающе на высоте головы, готовый нанести удар.

Длинноволосый мужчина тут же бросил бутылку.

— Бери, — сказал он, его взгляд нервно метался.

На этом все должно было закончиться, но худой мужчина жаждал не только воды. Он хотел драки. Он не убрал нож. Он просто продолжал продвигаться.

Зак почувствовал, как остальные заключенные отошли из зоны конфликта. Они знали, что произойдет, и не хотели вмешиваться.

Голос в голове Зака ​​велел ему ничего не делать, не привлекать к себе внимание. Но он не мог стоять в стороне и смотреть, как ранят человека. Он с трудом поднялся на ноги и тремя большими шагами пересек камеру, подошел к мужчине с ножом как раз в тот момент, когда он собрался ударить оружием противника.

— Нет! — закричал Зак. Он врезался в мужчину с ножом плечом, отталкивая его от жертвы в решетку. Нож вылетел в коридор снаружи.

В камере повисла ужасная тишина. Мужчина медленно повернулся к Заку. Его глаза сверкали, и он жутко скалился.

— Герой? — прошептал он. Он стал сжимать пальцы, шагнул в сторону Зака.

— Я не хочу проблем, — сказал Зак. Он напрягся, готовясь к бою.

— Уже поздно, niño.

Зак огляделся. Никто не собирался ему помочь.

— Хватит!

Голос раздался вне камеры, и Зак увидел стража тюрьмы. Худой мужчина прищурился.

— Только подожди, niño, — прошипел он, медленно повернулся и посмотрел на стража.

Надзирателя он не интересовал, как и бой или нож на полу. Он указал на Зака.

— Ты, — сказал он. — Идем со мной. Похоже, тебе повезло.

Зак ощутил облегчение.

«Пришел Фрэнк, — подумал он, — чтобы забрать меня из этого ада».

Надзиратель отпер дверь камеры. Зак обошел худого мужчину, который помрачнел, поняв, что не сможет отомстить Заку, и поспешил из камеры. Надзиратель запер дверь и повел Зака прочь.

— Друзья в высоких местах? — хмуро спросил он, пока они поднимались по лестнице.

Зак покачал головой.

— Нет, — ответил он, пытаясь понять, на что он намекал.

Только в комнате проверки он понял.

Его ждал не Фрэнк. Это был худой мужчина, потеющий, как толстяк на солнце. У него была щетина, и он был в джинсах и зеленой футболке мексиканской сборной с номером 9 на спине. Футболка прикрывала оружие на его бедре. Но ни его телосложение, ни его одежда не напугала Зака. Это сделал даже не плохо скрытый пистолет. Дело было в его лице. В его глазах.

Точнее, глазе.

Он был один. Правого глаза не было, и кожа заросла так гладко, словно его никогда там не было. Зак, конечно, узнал его. Он видел фотографию на доске Майкла. Адан Рамирез. Калака. Зак помнил, что Майкл говорил о нем: «Невозможно сказать, сколько людей убил Калака. Возможно, он и сам не знает».

Он огляделся, отчасти надеясь увидеть, как Фрэнк входит в комнату. Но это не случилось, и Зак ощутил страх, поднимающийся внутри.

— Мальчик, сеньор Рамирез, — сказал надзиратель.

Зак покачал головой.

— Мой дядя… — пролепетал он.

— Молчи, — сказал Калака. — Его вещи у тебя?

Надзиратель кивнул. Он отпер шкаф, вытащил деревянный поднос с вещами Зака. Калака осмотрел их. Он проверил имя на кредитке в кошельке Зака, посчитал наличные, поднес часы к уху и покрутил телефон в руках. Зак затаил дыхание, надеясь, что Калака не станет изучать телефон внимательно. Но, убедившись, что вещи не были опасными, Калака повернулся к Заку и кивнул.

— Бери их, — сказал он.

Зак послушался.

Калака вручил несколько новых песо надзирателю.

— От Цезаря Мартинеза Толедо, — сказал он сухим тихим голосом. — Он рад знать, что всегда может положиться на вашу верность.

Зак смотрел на надзирателя, заметил выражение лица, когда Калака упомянул слово «верность». Его глаза расширились, хмурый вид пропал. Он явно боялся, хоть это не помешало ему взять деньги.

Калака повернулся к Заку.

— Ты, — сказал он, — идешь со мной. У сеньора Мартинеза дело к тебе.

Зак переглянулся с надзирателем.

— Куда? — спросил он. Надзиратель не ответил. — Мне нужно позвонить дяде. Пожалуйста.

— Ты никому не позвонишь, — сказал Калака опасным низким голосом. — Шевелись.

У Зака не было выбора.

* * *

Машина ждала их на улице. Это был Рендж Ровер с тонированными окнами, как те, что сопровождали Круза в школу. Калака открыл заднюю дверцу.

— Полезай, — сказал он.

Зак повернулся к нему.

— Куда мы едем?

Калака впился в него взглядом.

— Полезай, — снова сказал он.

В машине было еще два человека: водитель и еще один на пассажирском месте. Оба были в костюмах и темных очках. Они не посмотрели на Зака, забравшегося на заднее сидение. После жара камеры кондиционер был блаженством. Машина тут же поехала.

Они были на эстакаде, направлялись с севера на юг, когда Зак сказал:

— Спасибо, что забрали меня, — сказал он.

Калака холодно посмотрел на меня.

— Не благодари меня, — сказал он. — Возможно, разговор с моим нанимателем заставить тебя пожелать вернуться в камеру.

Зак подумал о мертвых телах на фотографии и сглотнул. Но не пустил страх на лицо. Он сделал вид, что не понял.

— Кто ваш наниматель? — спросил он.

Калака посмотрел на него пренебрежительно.

— Ты скоро узнаешь, — сказал он.

Они ехали в тишине по центру города и на юг. Эстакада сменилась шоссе, потом узкой дорогой. Машин становилось все меньше, и через десять минут они оказались на пыльной дороге, но в Рендж Ровере это не ощущалось. Они были в получасе езды от южной окраины Мехико, но выглядело как другой мир. Зак разглядывал в тонированное окно окрестности, но видел только пни.

— Кто срубил все эти деревья? — спросил он.

Калака не ответил.

Машина замедлилась, и впереди Зак увидел стену. Она была в шесть метров высотой, вверху была колючая проволока, а через каждые тридцать метров были пункты наблюдения с двумя вооруженными мужчинами. Они напомнили Заку фотографии из учебников о лагерях с военнопленными. И он понял, что без деревьев стража могла четко видеть окрестности. Если кто-то приблизится, они узнают об этом.

Рендж Ровер остановился перед большими металлическими вратами. Калака вытащил телефон из кармана и набрал номер.

— Это я, — сказал он. Через секунды ворота стали медленно открываться. Машина въехала, и ворота гулко закрылись за ними.

Калака повернулся к Заку.

— Выходи, — сказал он.

Как только Зак вышел из машины, он огляделся. Он несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему это не чудилось. Область внутри стены отличалась от безликого бывшего леса снаружи. Здесь все было зеленым. Зак стоял на дороге с хорошим покрытием, простирающейся примерно на сотню метров вперед. По обе стороны дороги были огромные просторы идеально подстриженной травы с десятью или двенадцатью разбрызгивателями, наполнявшими воздух сверкающей водой. В конце дороги стоял огромный дом. Он был экстравагантным — почти безвкусным — построенным в классическом стиле с колоннами вдоль фасада, как уменьшенная версия Букингемского дворца.

Калака сказал:

— Иди.

Было ужасно жарко, пока Зак шел к дому. Брызги с полива газона попадали на него, но почти сразу же испарялись, и когда он был в десяти метрах от дома, на нем из влаги был только его пот. Калака сопровождал его, но Зак отстал на пять метров почти у двери дома. Четыре стража с автоматами стояли у входа.

— Он нас ждет? — спросил Калака.

— Да, сеньор Рамирез, — ответил страж. — Он знает, что вы тут.

Калака повернулся к Заку.

— За мной, — сказал он. — Говори, только когда к тебе обращаются.

— Спасибо за совет.

— Это не совет, а указание.

Худой мужчина вошел в дом, Зак следовал за ним.

Внутри было так же великолепно, как и снаружи. Калака привел его в атриум размером с теннисный корт. В нем был прохладный мраморный пол и внутренний фонтан, размером со статую Эроса на площади Пикадилли. Люстры свисали с потолка, а у дальней стены была роскошная лестница, которая вела налево к открытому коридору — больше похожему на балкон с видом на атриум с низкой стеной впереди. По обе стороны от лестницы были окна от пола до потолка, перед которыми стояли двое охранников с автоматами. Вдоль левой стены атриума, прямо под балконом, стояла клетка, около трех метров в диаметре, высотой два метра и шириной пять метров, наполненная удивительным множеством ярких певчих птиц. Они щебетали. И перед клеткой спиной к Заку и Калаке стояли трое мужчин, одинаково одетых в просторную белую льняную одежду.

— Жди тут, — тихо сказал Калака.

Худой мужчина шагнул к клетке и приблизился к средней из трех фигур. Он встал за ними, и Зак слышал только тихий гул голосов.

Калака отошел.

— Иди сюда, — позвал он Зака.

Зак нервно пошел вперед. Когда он был в паре метров от клетки, он замер.

Три фигуры повернулись.

Зак моргнул.

Они были идентичны. Не похожи, а копии, вплоть до формы носа и линии челюсти. У каждого мужчины была темная кожа без морщин, карие глаза и черные волосы, убранные назад. Они не улыбались, и каждый выглядел как фотография Цезаря Мартинеза Толедо, которого видел Зак.

Птицы щебетали в клетке.

Средний из мужчин, с которым говорил Калака, шагнул вперед. Он посмотрел на Зака строгим взглядом.

— Ты — Гарри Голд? — сказал он на испанском.

— Да, сеньор.

— Это ты выстрелил в мужчину у школы этим утром?

Зак кивнул. Он знал, что Калака стоял в стороне и глядел на него с неприятным оскалом.

— Зачем? Зачем ты рисковал жизнью и свободой ради того, кого не знаешь?

Во рту Зака пересохло. Все смотрели на него и ждали его ответа.

— Я сделал это, не подумав, — соврал он. — Казалось, мужчина хотел по всем стрелять. И по мне…

— И ты убил его.

— Я не хотел…

— Ты выстрелил ему в грудь и не собирался его убить?

Зак замотал головой.

— Я не… я не… клянусь…

Пауза.

А потом мужчина, с которым Зак говорил, отошел, и его копия слева заняла его место.

Он глядел на Зака.

Он прищурился.

А потом опустил ладони на плечи Зака, посмотрел ему в глаза и крепко обнял.

— Ты, — сказал он, — спас жизнь моего сына. Дружба с Цезарем Мартинезом Толедо теперь твоя. Все, что хочешь, только попроси, — он закончил обнимать Зака, но оставил ладони на его плечах. — Что угодно, Гарри Голд, — продолжил Мартинез. — Понимаешь? Что угодно.

15

КАТРИНА

— Я боюсь полиции, — сказал Зак на испанском. — Я думал, они поймут, что я стрелял из самозащиты, но они посадили меня в камеру и…

Мартинез — Зак решил, что его обнял настоящий — опешил. Он посмотрел на Калаку, потом на двойников, а потом на Зака.

А потом рассмеялся, словно Зак рассказал ему хороший анекдот. Хохот разнесся эхом по атриуму с мраморным полом.

— Ты знаешь, где ты, Гарри? — спросил он.

Зак покачал головой.

— Идем, — прижав ладонь к спине Гарри, Мартинез повел его к дверям дома. Они остановились на веранде, и Мартинез указал на точки наблюдения на стене по периметру. — Видишь это, юный друг? — сказал он. — На каждом посту круглосуточно два стрелка. Никто не может войти без моего разрешения. Ты тут защищен лучше президента, с которым я, кстати, хорошо знаком. Рамирез — тот, с одним глазом, все зовут его за спиной Калака, но не говори ему это в лицо — проверил информацию о тебе, Гарри Голд. Ты недавно прибыл в Мексику, так что, наверное, не знаешь о моем влиянии в этих краях.

— Вы бизнесмен? — Зак старался звучать невинно. — И мой папа был бизнесменом.

Мартинез снова рассмеялся.

— Да! — он потер глаза. — Да, бизнесмен. Очень успешный. Лучше и не описать. Тебе не нужно переживать из-за полиции. Но тебе стоит остаться тут ненадолго, пока все не уляжется. Пока ты под моей защитой, они тебя не тронут. Мои люди объяснят в школе, что ты и Круз не присоединитесь к ним в ближайшие несколько дней.

Зак сглотнул. По плану он должен был сблизиться с Крузом и Мартинезом, но не так близко и так быстро, как гость в доме.

— Мой дядя будет переживать, — сказал он.

— Тогда позвони ему, — сказал Мартинез. — Сейчас. У тебя есть телефон? — он скрестил руки и ждал, пока Зак вытащит телефон. — Только, Гарри, лучше не говори ему, где ты.

— Почему?

Мартинез невесело улыбнулся ему.

— Так будет лучше, — сказал он и кивнул Заку, что пора звонить.

Зак набрал номер Фрэнка. Его дядя тут же ответил.

— Гарри, мальчик, что случилось? Я слышал ужасное. Я отправился в участок, а тебя там не…

— Все хорошо, дядя Фрэнк.

— Но где ты?

— Я, кхм… в безопасности, ладно? — Зак ощущал на себе взгляд Мартинеза.

— Гарри, скажи, что…

— Мне пора идти, дядя Фрэнк. Я еще позвоню.

Он закончил разговор. Мартинеза устроила беседа, но, когда Зак взглянул на вход дома со стражей, он невольно ощутил себя в плену.

— Идем, — сказал Мартинез. Они вернулись в атриум дома. Калака пропал, как и два двойника. Стражи остались там. — Найдите Круза, — сказал Мартинез, и один из них ушел.

Тишина.

— Ты понимаешь, Гарри, что те люди пришли за моим сыном?

— Не понимаю, почему. Из-за того, что вы богаты?

— Можно и так сказать, Гарри. Видишь ли, в этой жизни невозможно разбогатеть, не заведя себе врагов, — сказал Мартинез. — Мои враги знают, что я люблю Круза больше всех денег в мире. Потому они нападают на него. Наверное, они хотели его похитить.

— Вы знаете, кто это был?

Мартинез облизнул кончики пальцев и пригладил ими волосы.

— Я выясню. И когда я сделаю это, люди, стоящие за этим, пожалеют, что полезли к Цезарю Мартинезу Толедо, — его глаза загорелись. — Круз! Иди сюда, мой мальчик. Гарри, Круз рассказывал нам о тебе еще до ужасных событий этого дня.

Круз прошел по атриуму. Его длинные руки и худые ноги были нескладными, и он избегал взгляда Зака, пока шел. Он избегал и взгляда отца, смотрел на мраморный пол.

— Круз! Пожми руку Гарри. Ты должен его отблагодарить.

Круз вяло пожал его ладонь. Он взглянул на Зака.

— Спасибо, — сказал он.

Зак не успел ответить, Мартинез вмешался:

— Гарри останется тут на какое-то время. Проведи ему экскурсию, Круз. Выдели спальню. Этой ночью мы поужинаем вместе. Гарри, мой дом твой, — он кивнул им и ушел.

Повисла неловкая пауза. Парни стояли, и Круз смотрел на пол.

— Зачем ты это сделал? — спросил Круз.

— Не знаю, — сказал Зак. — Просто… я и не думал. Твой папа сказал, что сможет защитить меня от полиции.

Круз нахмурился.

— Да, — сказал он. — Это он может. Полагаю, ты хочешь, чтобы я показал тебе дом.

— Конечно, — ответил Зак.

Тур длился час. Круз показал Заку спортзал и сауну рядом с атриумом, тир снаружи. Первый этаж представлял собой длинный коридор, окружавший центральный атриум, и состоял в основном из спален, но одна из дверей открывалась в телевизионный зал, который больше походил на небольшой кинотеатр. Похоже, ничего из этого не впечатляло сына Мартинеса. Казалось, все это ему наскучило. За домом были вертолетная площадка и бассейн, но внимание Зака ​​привлекла не манящая чистая вода. В дальнем конце стояли две ярко раскрашенные каменные статуи. Они были около трех метров в высоту и представляли собой женщин, одетых в богато украшенные золотые и пурпурные одежды. Каждая женщина держала букет желтых цветов и носила элегантный разноцветный головной убор. Однако оба лица были черепами, застывшими в ужасной преувеличенной усмешке. Это зрелище заставило Зака ​​поежиться.

— Не Микеланджело, — сказал он.

Круз взглянул на статуи, словно они были ничем не примечательны.

— La Catrina.

— Кто?

— Это мексиканское. Такое можно увидеть в День Мертвых в ноябре, когда мы вспоминаем друзей и членов семьи, которые умерли. Катрина должна напоминать нам, что даже богатые и красивые однажды умрут.

Зак не знал, кто хотел, чтобы ему об этом напоминали во время отдыха в бассейне.

Он поменял тему, указав на бассейн.

— Ты часто этим пользуешься?

Круз покачал головой.

— Не очень.

— Точно, — сказал голос за ними. — Круз не любит снимать футболку. Боится, что мы будем смеяться над его худыми ручками.

Зак увидел, как Круз помрачнел. Он повернулся и увидел мальчика чуть старше них, тут же запомнил детали его внешности. У него были модные солнцезащитные очки, верхние пуговицы рубашки были открыты, и было видно маленький золотой медальон на шее. От него пахло средством для укладки волос, и его кудрявые черные волосы блестели. Этот подросток старался выглядеть как взрослый. Получалось плохо.

— Кто ты? — осведомился мальчик.

Зак думал о том же. Он знал все о Крузе, Мартинезе и Калаке. Об этом, видимо, и Майкл не знал — неприятное напоминание, что все знать было невозможно.

— Гарри Голд, — Зак не протянул руку.

— Что ты тут делаешь?

— Я — друг Круза.

Мальчик фыркнул.

— У Круза нет друзей. Он слишком много времени проводит за книгами.

— Теперь есть.

Мальчик снял очки и ядовито посмотрел на Зака.

— Ты знаешь, кто я? — спросил он.

— Эм… продавец средства для укладки? — спросил Зак, глядя на его волосы.

Мальчик оскалился.

— Думаешь, это смешно? — он огляделся, словно место принадлежало ему. — Я — Рауль, — сказал он. — Запомни имя, — он надел очки. — Ты — не мексиканец, — отметил он.

— Логично.

— Почему же ты знаешь испанский?

Зак улыбнулся.

— Выучил по книге, — сказал он. — Тебе стоит почитать. Поразительно, чему можно научиться.

Рауль, казалось, искал ответ, но ничего не придумал. И он просто оскалился и лениво пошел прочь.

— Кто это? — спросил Зак, когда Рауль их уже не слышал.

— Мой кузен, — сказал Круз. — Сын покойного брата моего отца. Не стоит его злить.

— Ты всегда даешь ему так говорить с тобой? — Зак разглядывал смущенное лицо Круза.

Круз отвел взгляд.

— Не важно, — сказал он.

— Важно. Почему он такого о себе мнения?

Круз переминался.

— Из-за моего отца, — сказал он. — Он знает, что меня не интересует бизнес семьи.

— Тебе не нравится его работа?

— Не так. Я был бы лицемером. Бизнес моего отца дал нам все. Я просто хочу делать что-то другое. Он гордый. Ему было сложно это принять, но теперь он знает, что я серьезен. Он не стал бы передавать бизнес кому-то не из семьи — так заведено в Мексике — и он взял Рауля к нам. Рауль знает, что это делает его тут важным.

Зак посмотрел вслед Раулю. Может, не стоило злить племянника Мартинеза. Он повернулся к Крузу.

— Если ты не хочешь унаследовать бизнес отца, — сказа он, — чем ты хочешь заниматься?

Круз смутился.

— Мне нравится наука, — он нахмурился. — Рауль такое не понимает.

— Я понимаю, — сказал Зак. — В Англии я…

Он замолк. Он чуть не заговорил о своей жизни, а не Гарри. Но он ощущал, что Круз не хотел дальше об этом говорить, так что бросил тему, и они продолжили экскурсию.

— Это место крутое, — сказал Зак, когда они вернулись в атриум. Пока он говорил, он проверял мысленно, запомнил ли правильно план большого коридора, расположение лестницы и выходов.

Круз пожал плечами.

— Наверное, — сказал он.

— Ты так не считаешь, — Зак вспомнил о прикрытии. — Видел бы ты, где мне приходится оставаться с дядей, — он оскалился, как богатый ребёнок.

Круз хмуро огляделся.

— Мужчина, в которого ты выстрелил, хотел меня похитить, да? — он сменил тему.

— Так думает твой отец.

— Мой отец рассказывает тебе больше, чем мне, — Круз не звучал возмущенно, просто печально. Зак подумал с болью о своем отце. — Тебе стоит быть ближе к нему, Круз, — сказал он. — Он не всегда будет рядом, и… — голос Зака утих.

— Я ему больше не интересен.

— Вряд ли это правда.

Круз пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Но спасибо за утро, — Круз вытянул руку, и Зак пожал ее во второй раз, стараясь не думать о крови, брызнувшей из груди Рафа.

Круз заметил что-то на лице Зака.

— Не переживай из-за его убийства. Он стал мертвецом, когда решил похитить меня, — взгляд Круза стал жестоким.

— Это тебя не беспокоит?

— А тебя?

Зак покачал головой.

— Все рано или поздно умирают, — сказал Круз. — Какая разница, раньше или позже? — он жутко посмотрел на Зака. — Вспомни Катрину, — сказал он.

«Такое не забыть», — подумал Зак.

— Эм… а те двойники, — он попытался узнать больше, — были очень похожими.

— Они идеальные, — сказал Круз. — Даже я порой не могу отличить.

— Это, наверное, путает.

— К такому привыкаешь. Не секрет, что многие хотят убить моего отца, — он огляделся. — Похоже, мы не скоро пойдем в школу, — сказал он. — Хочешь посмотреть фильм?

— Отлично, — Зак постарался изобразить энтузиазм. — Веди, — и они пошли в комнату с телевизором.

Зак не сказал Крузу, но, когда они покидали атриум, он заметил Калаку, стоящего почти незаметно в дверях, следящего за их движениями и слушающего все их слова.

* * *

В десяти милях от поместья Цезаря Мартинеза Толедо, на территории давно заброшенной усадьбы, стояли два старых амбара. У одного из них — большего из двух — рухнула крыша, и он был открыт для стихий. Любой со стороны мог подумать, что он был заполнен щебнем, старыми сельскохозяйственными орудиями или чем-то еще. Они определенно не ожидали, что в нем будет вертолет «UH-60 Черный Ястреб».

Но именно это было внутри.

Максимальная скорость 183 км/ч. Вместимость, 2 пилота и 14 военнослужащих. Скорость набора высоты 700 футов в минуту. По обе стороны от фюзеляжа находились пулеметы, способные стрелять 7,62-мм снарядами со скоростью до 6000 выстрелов в минуту. В общем, не это обычный мексиканский фермер ожидал бы увидеть в одном из амбаров.

У второго сарая была крыша, но содержимое было не менее удивительным. Снаружи, наполовину скрытая заброшенным грузовиком, стояла небольшая тарелка, антенна которой была направлена ​​в небо. Внутри в углу был небольшой генератор, питающий множество компьютеров. Вдоль стен стояли ряды низких кроватей — четыре из них были заняты спящими мужчинами. Двое других мужчин заняли позиции у главной двери с автоматами в руках. А у ряда компьютеров стояли Габс и Раф, оба в наушниках для связи и с микрофонами.

Они смотрели на спутниковое изображение высокой четкости в реальном времени владений Мартинеза. Фотография была четкой: можно было видеть стены, великолепный дом, лужайки и даже оросители. Они знали, что Зак был внутри — мигающая зеленая точка, наложенная на дом, указала его точное местоположение.

— Вы видите? — голос Майкла раздался по радиосвязи из его операционного центра в Лондоне.

— Принял, — ответил Раф. — Похоже, он внутри.

— Он только что связался с Фрэнком и подтвердил, что он в безопасности.

— Есть признаки принуждения?

— Нет. Наша теория — что он там как гость Мартинеза, а не пленник.

Габс взглянула на фотографию со спутника. Она видела точки наблюдения на стенах.

— Учитывая защиту того места, — сказала она. — Разницы между этими понятиями почти нет.

— Точно, — сказал Майкл. — Оставайтесь настороже. Нам нужно быть готовыми забрать его, как только он подаст сигнал.

Раф и Габс переглянулись.

— И вы молодцы. Я не ожидал, что он так быстро попадет внутрь. Вы хорошо поработали с ним.

Пауза.

— Мы узнаем, насколько хорошо, — сказала Габс, — когда увидим, выберется ли он живым, да?

Майкл не ответил, и они продолжили наблюдать за мониторами.

16

КИТАЙСКИЙ ШЕПОТ

Полуденное солнце было жарким.

Калака привык к встрече с нанимателем по делам у бассейна. Мартинез всегда пил холодный пунш с ромом и льдом, ром поставляли из Гаваны. Калака пил воду. Он знал, что напасть на хозяина могли в любой момент. Потому два двойника отдыхали у дальнего конца бассейна, тоже пили пунш с ромом, чтобы запутать снайпера. Но голова Калаки должна была оставаться ясной, так что он не пил алкоголь.

— Что-то не так, — сказал он, пока они стояли у бассейна.

— Ты слишком сильно переживаешь, Адан, — ответил Мартинез.

— Вы платите мне за это.

Мартинез пожал плечами и сделал глоток. Калака сказал ему правду.

— Уж слишком аккуратно, — сказал одноглазый мужчина. — Этот новенький оказался случайно там в то время, когда кто-то попытался похитить Круза? Я в это не верю.

Мартинез смотрел на главу охраны. Он опустил пунш на столик, накрытый белой скатертью, и закинул руку на плечи Калаки. Другой рукой он указал на красивые земли вокруг них.

— Видишь все это? — сказал он. — Это мое не просто так. Ты знаешь, Адан, почему?

— Бизнес, — ответил Калака.

— Бизнес, да, — сказал Мартинез. — Но бизнес успешен, потому что мы готовы делать то, что другие не хотят. Юный Гарри Голд убил человека утром, Адан. Мы с тобой знаем, что жизнь дешевая, но власти? — он покачал головой. — Не в их природе жертвовать пешкой, чтобы поймать короля. Гарри Голд — храбрый мальчик. Если мы оставим его тут, он нам пригодится. И Круз обязан ему жизнью. Я благодарен за это.

— Но…

— Никаких но, Адан, — голос Мартинеза стал резким, и Калака знал, что с ним нельзя было спорить. — Гарри Голд остается тут. Он будет другом для Круза. Понятно?

Калака опустил голову.

— Си, сеньор Мартинез, — сказал он. — Понятно, — он повернулся и ушел от бассейна, оставив босса наслаждаться пуншем с ромом и закатом.

* * *

Глубоко внутри штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, есть стена. Она называется Мемориальной стеной. Там выгравировано 90 черных звезд и следующие слова: «В честь тех сотрудников Центрального разведывательного управления, которые отдали свои жизни на службе своей стране».

Толстый мужчина средних лет, проходивший мимо Мемориальной стены, не обратил на это внимания. Он никогда не смотрел туда. И когда он вышел из штаб-квартиры ЦРУ через бетонную и стеклянную арку, главный вход и выход, он не привлек внимания. Никто и не хотел остановиться и поговорить с ним. Все были слишком заняты для этого, а он был человеком маловажным.

17:00. Мужчина всегда уходил в это время. Он не был важным винтиком в ​​колесе разведки. Ему было далеко до этого. Его работа заключалась в хранении разведданных, он следил, чтобы нужные фрагменты информации хранились в нужном месте. Потому что, как он всегда говорил всем, кто готов был слушать, информация не на месте — это потерянная информации.

Он подошел к своей машине. Ничего особенного — Тойота Приус, которую жена уговорила его купить, потому что она сказала, так лучше для окружающей среды. Его это не волновало. Он хотел Лотос, но он не купил его, потому что знал, что было бы глупо тратить деньги на это. Это была бы слишком роскошная машина для человека с таким уровнем заработной платы. Когда он выйдет на пенсию, может быть, он побалует себя; и если все будет идти дальше в том же темпе, пенсия могла бы быть не за горами…

У ворот он притормозил и передал свое биометрическое удостоверение личности полицейскому в будке.

— Будешь сегодня вечером смотреть игру, Боб?

Боб ухмыльнулся.

— Пиво весь день ждет в холодильнике. Еще полчаса, и я уйду отсюда, — он вставил удостоверение личности в кардридер и вернул его. — Увидимся утром, Лу, веселые и бодрые.

— Нет, если ты выпьешь слишком много пива, — Лу подмигнул ему и уехал.

Лу и его жена жили в квартире в центре Вашингтона. Из Лэнгли в это время суток он добирался час. Но Лу не сразу поехал домой. Он ехал на северо-запад, десять миль по шоссе 193, потом съехал и миновал еще пару миль до небольшого поселения, которое было слишком маленьким, чтобы получить имя. Здесь была закусочная — такое место часто посещали только дальнобойщики. Лу проверил это место еще год назад. В нем не было камер видеонаблюдения, и он мог быть уверен, что его присутствие не будет зафиксировано. Он знал, как работали спецслужбы, поэтому был на шаг впереди.

Он остановился у закусочной и вошел. Дружелюбная официантка приняла его заказ — кофе и кусок черничного пирога — и, пока он ждал, когда принесут еду, Лу подошел к телефонной будке на дальней стене. Он покопался в кармане в поисках мелочи и набрал номер.

После восьми или девяти гудков ответил недружелюбный голос по-испански:

— Си?

— Это я, — сказал Лу.

Ответа не было.

— Есть информация.

— Я слушаю.

— Британцы хотят разгромить Мартинеза. Они кого-то внедрили. Подумал, ты захочешь знать, — Лу невольно радовался, хотя никто не видел.

Пауза.

— Есть имя?

— Нет. Информация закрыта. Есть только кодовое имя. Агент 21.

— Что-то еще?

— Это все, — сказал Лу. — Хорошего вечера.

Он повесил трубку и сел за столик. Он посмотрел на часы. Четверть шестого. Может, стоило поехать домой. Но он улыбнулся. Его жена думала, что он приедет поздно, и он не хотел пропускать шанс полакомиться черничным пирогом.

* * *

В федеральном офисе мексиканского правительства неимоверно толстый мужчина положил телефон на подставку. Его звали Хуан Мишель, и, несмотря на то, что в его офисе был кондиционер, он потел, как в сауне.

Некоторое время он сидел тихо и обдумывал то, что сказал ему представитель ЦРУ. Разбить Цезаря Мартинеза Толедо было невозможно. Американцы знали это и перестали просить мексиканцев о помощи. То, что Мартинез подкупил половину правительства, было худшим секретом мексиканской политики; и идея о том, что британцы были готовы на все, казалась шуткой. Нет, эта информация из Лэнгли прозвучала как отвлекающий маневр. Возможно, ему следует выбросить новость в мусорное ведро своего разума, где ему и место.

Но он покачал головой.

Мартинез хорошо платил ему за услуги, и он не хотел, чтобы выплаты прекращались. Даже если бы эта информация была чушью, он был бы дураком, если бы не передал ее — просто чтобы показать, что он работал. Он вытер потные ладони об одежду, снова взял трубку и набрал номер.

Кто-то ответил почти сразу.

— Это Хуан Мишель, — сказал толстяк.

— Какая радость.

«Наглость, — подумал Хуан. — Я не должен это терпеть», — но он подумал о деньгах и промолчал.

— Чего вы хотите? — сказал голос в трубке.

— Я хочу, чтобы меня соединили с Аданом Рамирезом. Скажите, кто это. И скажите, что у меня есть информация, которая заинтересует сеньора Мартинеза.

17

НЕСКОЛЬКО ПРОСТЫХ ВОПРОСОВ

— Калака хочет, чтобы ты спал тут. Говорит, тут безопасно.

Спальня, куда Круз привел Зака, была роскошнее спальни Гарри Голда в Найтсбридж. Тут была огромная кровать с пологом и связь с кухней.

— Если что-то захочешь, — сказал Круз, — просто нажми, — там была и ванная с джакузи, одна из дверей вела в огромную гардеробную, полную новой дорогой одежды и обуви. Это был как чудесный отель, но с одним отличием. В коридоре снаружи была камера видеонаблюдения, направленная на дверь Зака.

— А то? — Зак спросил у Круза.

— Не переживай из-за этого, — ответил Круз.

Зак посмотрел на коридор. Только его комната была с наблюдением.

— Вряд ли их кто-то использует, — продолжил Круз.

«Ага, точно», — подумал Зак.

Он хотел хоть миг побыть в одиночестве. День был тяжелым, и все происходило очень быстро. Он устал и переживал. Он не знал, был ли Раф в порядке после игры утром, и подавал ли его телефон сигнал, что он был тут. Он надеялся, что Раф и Габс сумели разместить свой отряд где-то поблизости. Но о контакте не могло быть и речи, и он чувствовал себя очень одиноким.

Однако теперь он не мог позволить себе скрыться. Мартинез ждал его на ужин, и Заку пришлось притворяться. От этого зависела его жизнь.

Он принял душ и переоделся, к тому времени было полвосьмого. Пора было спускаться, и он сунул телефон в карман и вышел из комнаты. Мартинез и Круз ждали его у бассейна, с ними был Рауль и два дворецких. Там был аккуратно накрытый стол, на котором было больше еды, чем они могли съесть. Круз сидел с раскрытой книгой на коленях. В руке Рауля была бутылка колы, которую он медленно потягивал через соломинку, наблюдая за приближающимся Заком.

— Гарри! — Мартинез, казалось, был искренне рад его видеть. — Иди к нам. Что ты будешь пить?

— Колу, пожалуйста, — сказал Зак. Мартинез кивнул одному из дворецких, который достал бутылку из холодильника рядом со столом и передал ее Заку, а тот невольно поглядывал на скелетоподобные статуи в конце бассейна.

Мартинез заметил это.

— Нравится Катрина, Гарри?

— Да, — сказал Зак. — Они красивые.

— Отлично! Отлично! — он указал на кузена Круза. — Это Рауль, — сказал он.

— Мы уже встречались, — Рауль приподнял бровь.

— Да, — добавил Зак. — У нас схожий вкус в литературе.

Мартинез посмотрел на них по очереди.

— Я что-то упустил, господа? — спросил он. Уголок его рта приподнялся, словно мысль о ссоре Зака и Рауля забавляла его.

— Ничего, — сказал Рауль, продолжил потягивать колу и глазеть.

Мартинез обвил рукой плечи Зака, словно добрый дядя, и отвел его к столу.

— Что будешь есть, Гарри? Жареный ягненок? Бобы? Хлеб?

Зак был голоден, наполнил тарелку с горкой. Он только сел рядом с Крузом, и появился Калака. Это лишило Зака аппетита. Глава стражи Мартинеза был все еще в зеленой футболке, прикрывающей пистолет на бедре, и он пришел к боссу, но невольно поглядывал в сторону Зака с ядом во взгляде.

— А вот и Адан! — сообщил Мартинез. Он подмигнул Заку. — Если бы Катрина была мужчиной, он был бы похож на главу моей стражи, да? Адан, что такое?

— Нам нужно поговорить. Наедине.

Мартинез широко улыбался.

— Адан, мы ужинаем с…

— Это важно, — перебил Калака. И что-то в его лице напугало Зака.

Мартинез кивнул.

— Гарри, — сообщил он, — надеюсь, ты меня простишь, — он улыбнулся. — Может, вы с Раулем сможете обсудить литературу, пока меня нет!

* * *

Адан Рамирез отвел босс в атриум.

— Что такое, Адан?

Калака огляделся, проверяя, что их не слышали.

— Мне позвонил один из связных в правительстве.

— И?

— У него есть источник в ЦРУ. Источник говорит, что британцы готовятся напасть на вас.

— Пфф… — презрительно фыркнул Мартинез. — Похитить меня? Британцы? Они не посмеют. Источник ошибается.

Но Калака не унимался:

— У них есть детали, — сказал он. — Говорят, они уже послали кого-то близко к вам. Кодовое имя: Агент 21. Информация конкретная. Думаю, будет глупо не воспринять ее всерьез.

Мартинез медленно кивнул.

— Может, ты прав.

— Насчет Гарри Голда, — сказал Калака. — Я проверил всех в этом доме лично. Он — единственное слабое звено.

— Гарри Голд — ребенок. Из детей плохие тайные агенты.

— Возможно. Но он — ребенок, который уже убил взрослого сегодня.

Мартинез нахмурился.

— У него есть оружие?

— Не замечал.

— И он уже был со мной наедине сегодня. Если он хотел меня убить, он мог бы попробовать тогда. Но я могу знать убийцу. Гарри Голд не из таких.

Калака фыркнул.

— Думаю, мне стоит задать ему пару простых вопросов.

Мартинез задумался.

— Нет, — сказал он. — Я знаю твои допросы, Адан. Я бы хотел, чтобы у Гарри остались пальцы.

— Это раньше вас не беспокоило.

— Это другое. Мне нравится мальчик. Он не трус. Он выстоял против Рауля, а это не по силам Крузу. Я вижу, что он нравится моему сыну. Может, если он дольше побудет с Гарри, он научится быть мужчиной.

— Или, — сказал Калака, — Рауль унаследует вашу империю раньше, чем вы думаете.

Пауза.

— Ты забываешься, Адан, — сказал Мартинез.

Калака склонил голову.

— Простите. Я просто хочу убедиться, что ваши враги не ближе, чем вы думаете.

Толедо медленно кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты узнал о Гарри Голде все, что сможешь. У него есть дядя в Мехико. Начни с него. Если что-то не так, говори мне. Но пока что ребенок не должен знать, что мы его проверяем.

— Вам не стоит быть рядом с ним без стражи, — сказал Калака. — Я пришлю кого-нибудь сейчас. И двойники должны быть с вами все время — на всякий случай.

— Хорошо, Калака. Делай, что нужно. Но помни — Гарри не должен ничего знать.

Калака кивнул и смотрел, как босс выходил из атриума к бассейну. Он услышал его гулкий голос снаружи:

— Гарри! Поешь еще! Нам нужно сделать тебя крепким, как мексиканец…

Он оставил их. Он вытащил рацию из кармана и вызвал двух стражей и двух двойников к бассейну. А потом спустился в подвал дома.

Тут у Калаки был кабинет. Напротив кабинета была камера с толстыми металлическими прутьями. Эта часть была закрыта для всех в доме, кроме Мартинеза, но его босс не ходил сюда. Кабинет был большим — десять на десять метров — и оборудован телефонными линиями, оптоволоконным подключением к Интернету и мощными компьютерными терминалами. Адан Рамирез был простым человеком с простым образованием, но он давно понял, что для обеспечения безопасности своего босса ему необходимо понимать технологию, которую враги могут использовать против него. Эти компьютерные терминалы давали ему прямой доступ, среди прочего, к файлам «Centro de Investigación y Seguridad Nacional» — мексиканской разведывательной службы. Любая информация, которая ему была нужна, оказывалась у Калаки в считанные минуты.

Калака сел у монитора, вошел в систему и набрал слова «ГАРРИ ГОЛД».

Короткая пауза. А потом информация начала поступать.

Первым он нашел свидетельство о рождении Гарри. Родился 3 сентября 1995 года в больнице Университетского колледжа в Лондоне. Родители Оливер и Фенелла Голд недавно скончались. Он нашел две фотографии для паспорта, одну сделанную, когда Гарри было пять лет, а вторую, когда ему было десять, — и на них был он. Там был список всех рейсов, которыми Гарри когда-либо летал, заканчивая последним из Хитроу в Мехико. Калака записал время его прибытия, а затем продолжил анализировать информацию. Его ждало разочарование: ничего подозрительного, ничего, что указывало бы на то, что Гарри имел какие-либо навыки обращения с огнестрельным оружием или был кем-то другим, кроме потерявшего родителей богатого ребенка, у которого были время и деньги.

Через полчаса Калака изменил поиски.

ФРЭНК ГОЛД.

На экране появилась фотография старика. Согласно записям, он родился в 1931 году в Блэкберне, Ланкашир. Он пробыл в Мексике пятнадцать лет. До этого был инженером-строителем, по работе объехал весь мир. Но теперь ничто не указывало на то, что он был не просто одним из многих британских эмигрантов в Мехико.

Калака вышел из данных разведывательной службы и направил свой браузер на другой IP-адрес: служба безопасности аэропорта Мексики. Он ввел имя пользователя и пароль, которые он приобрел, подкупив члена службы безопасности аэропорта, и через несколько секунд у него был доступ к видеозаписи с камеры видеонаблюдения за последнюю неделю. Он проверил время прибытия рейса, которое записал, глядя на данные Гарри, затем открыл файлы камеры наблюдения в Терминале 2. На экране появилось зернистое черно-белое изображение аэропорта с белым временным кодом. Калака выбрал точку через двадцать минут после прибытия Гарри, затем сел и наблюдал.

Через десять минут появился Гарри с двумя чемоданами, которые он поставил рядом с собой. Толпа двигалась мимо, а он озирался. Через мгновение он заметил кого-то, снова взял свои чемоданы и пошел вперед. Угол обзора камеры наблюдения был неудобным, но Калака мог разобрать, что человек, к которому он подошел, был Фрэнком Голдом. Гарри протянул руку, но Фрэнк обнял его. Калаке показалось, что он действительно был рад его видеть. Либо это была великолепная игра, либо настоящее воссоединение.

Он остановил видео и несколько минут смотрел на неподвижное изображение Гарри и Фрэнка Голда. Были ли они подлинными? Выглядели как настоящие. Может, его босс был прав. Может быть, Гарри Голд действительно был тем, кем себя называл. Калака не знал почему, но по какой-то причине эта мысль его разочаровала.

Он мог сделать только еще одно. Он не знал, одобрил бы это босс, но Мартинезу не нужно было знать. Калака вышел из кабинета в подвале, запер его и поднялся по лестнице.

Снаружи стемнело. Из атриума он слышал, как босс говорит с детьми, и он оставил их и вышел из дома. Рендж Ровер, на котором он забирал Гарри, еще стоял у ворот. Он забрался за руль и включил зажигание. Через мгновения он миновал стены по периметру владений и поехал в ночи к Мехико.

* * *

Десять вечера. Фрэнк Голд собирался лечь спать. Он всегда на ночь запирал все двери и окна дома, потом проверял вероятные места на жучки — за батареями и картинами. Он знал, что перегибал с осторожностью, но это была привычка. Только когда он убедился, что место было защищено, он пошел в ванную чистить зубы.

Он выдавливал пасту на щетку, когда услышал шум. Скрип. Он поднял голову и увидел свое отражение в зеркале.

Тишина.

Фрэнк включил воду и намочил щетку.

Скрип двери. Он снова посмотрел в зеркало, и его кровь похолодела.

За ним кто-то был. Фрэнк увидел жуткое лицо с одним глазом. На мужчине была зеленая футболка, а пистолет был направлен в затылок Фрэнка.

— Одно движение, которое мне не понравится, — сказал мужчина хриплым голосом, — и я стреляю.

Очень медленно Фрэнк положил зубную щетку и тюбик с пастой у раковины, закрыл кран и поднял руки над головой.

— Полегче, старина, — сказал он дрожащим голосом. Он смотрел в зеркало, одноглазый мужчина отступил на шаг.

— Спальня, — сказал злоумышленник. — Живо.

Фрэнк сел на край кровати, руки были за головой. Одноглазый мужчина подвинул кресло так, чтобы сесть напротив него, примерно в двух метрах от него. Он держал пистолет нацеленным на грудь Фрэнка.

— А теперь, — сказал он, — я задам несколько простых вопросов, а вы дадите мне несколько простых ответов. Кто такой Гарри Голд?

Фрэнк смотрел на злоумышленника. Он знал, что если подаст хоть какой-нибудь знак, что лжет, юный Гарри умрет до того, как закончится ночь.

— М-мой племянник, — пробормотал он. — Вообще-то, мой внучатый племянник.

Злоумышленник холодно улыбнулся.

— Ты врешь. Когда я закончу с тобой, ты скажешь мне правду. Почему бы не избавить себя от боли и не сказать правду сейчас?

Фрэнк покачал головой.

— Я не понимаю. Произошла ошибка. Я… я слышал о том, что произошло сегодня утром, но полиция не сообщает мне, где он. Вы знаете? Он звонил мне, но не сказал, где…

Он не закончил фразу. Мужчина приставил пистолет к ноге Фрэнка и выстрелил. Оружие было без глушителя, и звук был невыносимо громким. Фрэнк вскочил, ожидая, что его подстрелили. Но он почувствовал только порыв воздуха, пуля со свистом прошла мимо его левого колена и безвредно упала на матрас кровати.

— Я никогда не промазываю, старик, — сказал злоумышленник. — Следующий выстрел попадет в колено. Ты хоть представляешь, насколько это болезненно?

Фрэнк покачал головой. Разум крутился, как бетономешалка. Он знал, конечно, кем был этот мужчина. Он узнал лицо из документов, и он знал, на что мужчина был способен. Адан Рамирез подозревал Гарри. Но у них были только подозрения, если бы было что-то конкретное, Гарри был бы уже мертв. Как и Фрэнк.

Ему нужно было играть. Даже если Рамирез прострелит колено, нужно играть…

— Прошу, не стреляйте…

— Тогда говори, кто такой Гарри Голд.

— Клянусь, — прошептал Фрэнк. — Я не знаю, о чем вы говорите. Я просто переживаю за него.

Он не мог прочесть эмоции на лице Рамиреза.

— Я считаю до трех, — сказал он. — Один…

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Два…

— Прошу, сеньор, поверьте мне.

— Три.

Мужчины смотрели друг на друга. Глаза Фрэнка были большими от искреннего ужаса, но Рамирез был растерян. Словно допрос прошел не так, как он ожидал. Он встал.

— Хорошо, — сказал он. — Пока что оставим это. Не пытайся связаться с Гарри, если хочешь, чтобы он был жив. Понятно?

Фрэнк кивнул.

— Наши глаза всюду, сеньор Голд. Если вызовете полицию, я узнаю об этом через минуты. Не ошибитесь, не поверив мне.

— Да, сеньор, — прошептал Фрэнк. — Только скажите, он в безопасности?

— Пока что, — сказал Рамирез и махнул рукой с пистолетом. — Открой дверь и выпусти меня. Живо.

Фрэнк смотрел, как Рендж Ровер Рамиреза уезжает, из окна. Его руки дрожали, его мутило. Только когда свет фар пропал из виду, он позвонил по безопасному телефону, который прятал под половицей в спальне.

— Это я, — сказал он.

— Что такое? — голос Майкла был насторожен, хотя в Англии было полчетвертого утра. — Ты звучишь напугано.

Фрэнк описал произошедшее.

— Они копают под него, — сказал он. — Стоит забрать его.

Пауза.

— Нет, — сказал Майкл.

— Это безумие.

Но Майкл не дрогнул.

— Если бы они его серьезно подозревали, — сказал он, — вы оба были бы уже мертвы. Ты это знаешь. Оставайся настороже и слушайся Рамиреза. Нам нужно, чтобы он думал, что запугал тебя.

«Он смог меня запугать», — подумал Фрэнк, заканчивая разговор. Он спрятал телефон и прошел на кухню, вытащил из шкафчика бутылку солодового виски. Он был слишком стар для такого, и ему нужно было выпить.

18

ПОДСЛУШАТЬ

Казалось, ужин длился вечность. Это было неловкое дело, полное долгого молчания и мрачных взглядов Рауля. Самому Мартинезу, казалось, это нравилось — он был почти весел, поддерживая разговор, — но мысли Зака ​​были в другом месте.

О чем Калаке нужно было поговорить со своим боссом? И почему двойники и охрана появились сразу после их беседы? Что-то подсказывало Заку, что их секретное совещание касалось его. Теперь он вернулся в свою спальню и решил, что должен был выяснить, что происходит. Если они его поймали, ему нужно было знать, чтобы он мог подать сигнал бедствия и уйти отсюда…

Он не мог просто выйти из комнаты. Камера видеонаблюдения была направлена на дверь, и если кто-нибудь заметит, что он вышел ночью, ему придется ответить на несколько сложных вопросов. Но, застряв здесь, в своей комнате, он не мог собирать информацию.

Вместо этого он поднял взгляд.

Потолок состоял из гипсовых панелей, каждая размером около метра на метр. Зак вскочил на стол, откуда он мог дотянуться до одной из панелей. Он толкнул, и она подвинулась. Отодвинув панель в сторону, он схватился за края проема и приподнялся. Мышцы на его руках горели, приняв на себя весь его вес, но тренировки Рафа и Габс принесли свои плоды, и через несколько мгновений он оказался выше стропил и вернул на место гипсовую панель. Он ногтем отметил панель, чтобы помнить, какой она была, когда он вернется.

Здесь было тускло. На потолке его спальни висели лампы, задняя часть которых слабо светилась в этом мрачном чердаке. Зак посмотрел на потолок соседней комнаты. Светильники в этой комнате были выключены.

Это означало, что комната не была занятой. Он на это надеялся.

Зак прополз по стропилам, стараясь не наступать на панели. Было бы сложно объяснить ногу, торчащую из потолка… Когда он подумал, что находился над соседней комнатой, он осторожно сдвинул одну из панелей — всего на несколько сантиметров — и посмотрел вниз.

В комнате было темно. И пусто.

Он свесился и сумел спрыгнуть на кровать, смягчившую его падение. Он быстро подошел к двери, приоткрыл ее и проверил, что коридор пуст. Он увидел камеру слежения, направленную прямо на его комнату. Но ничего другого, поэтому он выскользнул в противоположном направлении и осторожно прошел к лестнице, ведущей в атриум. Звук певчих птиц в клетке донесся до него, когда он присел за перилами балкона, выходившего на атриум. Зак, затаив дыхание, выглянул. Он увидел фигуру Калаки. Костлявый мужчина смотрел на птичью клетку. Зак прошел вдоль перил и остановился, когда оказался прямо над Калакой и птичьей клеткой, прижавшись к ней спиной.

Он слушал.

* * *

К тому времени, как появился Мартинез, Калака прождал в атриуме пятнадцать минут. На нем был толстый бархатный халат, а по бокам стояли двое охранников и двое двойников. Все три версии Мартинеза курили жирные сигары, и даже Калака не знал, кто был настоящим Мартинезом, пока свита не отстала, оставив двух мужчин говорить шепотом у клетки, полной певчих птиц.

— Ну? — спросил Мартинез.

— Где мальчик? — парировал Калака.

— В кровати. Думаю, спит. День был долгим.

Калака кивнул.

— Может, вы были правы, — сказал он. — Его история без ошибок, Похоже, он не врет.

Мартинез затянулся сигарой, окружил себя облаком дыма.

— Ты правильно остался настороже, — сказал он. — Спасибо тебе за это.

Калака склонил голову.

— Но если Гарри Голд — не Агент 21, - продолжил Мартинез, — то тебе нужно проверить своих охранников.

Калака помрачнел.

— Я всем им доверяю, — сказал он.

— Ясное дело, — сказал Мартинез. — Потому они — это риск. Если бы я хотел кого-то внедрить в этот дом, начал бы с них. Они знают план дома, у них есть оружие, — Мартинез посмотрел на Калаку. — Ты — глава моей стражи, Адан, — сказал он. — Я доверяю тебе. Но я хочу знать, можешь ли ты проверить своих людей. Иначе придется искать главу, который может. Это понятно?

Глаз Калаки дергался.

— Да, сеньор Мартинез, — сказал он без эмоций. — Понятно.

— Тогда делай, что нужно, — Мартинез выдохнул дым и посмотрел на высокие окна. — Красивая ночь! — сообщил он, ни к кому не обращаясь. — Хороших снов, Адан, — он покинул атриум. Калака ушел через секунды.

* * *

Зак прижимался к стенке балкона. Он услышал достаточно, чтобы понимать, что ему повезло. Они откуда-то знали про Агента 21, но решили, что это был не он.

Он дождался тишины внизу, а потом приготовился вернуться в комнату. Но, когда он поднялся, он услышал звук, которого боялся.

Шаги.

Они двигались по коридору, который вел в его комнату. На мгновение он замер. Если кто-нибудь найдет его здесь, он не сможет этого объяснить; но его единственный выход был по лестнице в атриум. И поэтому, двигаясь как можно быстрее и тише, он направился к вершине лестницы. Атриум выглядел пустым, поэтому он бросился вниз в поисках места, где можно спрятаться. В самом атриуме такого места не было — все было слишком открыто — и на мгновение он остановился у подножия лестницы, парализованный нерешительностью. Но он услышал, как люди разговаривают на площадке, и понял, что должен двигаться. Он помчался через атриум в узкий коридор, ведущий к лестнице в подвал. Это было не идеально — он не знал, куда направлялись эти шаги, и мог загнать себя в угол — но он оказался там, и у него заканчивались варианты…

На лестнице было темно. Она вела в длинный коридор. Справа была стальная дверь с цифровой клавиатурой снаружи. Напротив двери открылось зрелище, от которого его мутило. Это была камера, мало чем отличавшаяся от той, в которой он был в утром, с прочными железными прутьями и большим замком на двери. Там было пусто, но Зак не хотел даже думать, что случилось с теми, кто там оказался.

Зак понимал, что его не должны были тут поймать.

Он выждал две минуты, не больше, и на цыпочках снова поднялся по лестнице. Он глубоко вздохнул и посмотрел в атриум.

Там было пусто.

Ему оставалось пробежать по открытому пространству к лестнице и надеяться, что он ни с кем не столкнется. Хотя бежать не стоило, ведь, если его заметят, это вызовет подозрения. Если он будет идти, может, удастся оправдаться.

Он долго добирался до лестницы, потом долго поднимался по ней. Зак слышал, как гремело его сердце, и он дышал так, словно пробежал милю. Он повернул налево на вершине лестницы, прошел по коридору, снова повернул налево.

А потом он остановился.

Страж стоял в пяти метрах от него — юноша, не больше двадцати лет, в форме цвета хаки и ружьем на плече. Зак глядел на него.

Страж смотрел на него.

Что-то было в его руках, но Зак боялся смотреть туда. Разум кипел, он пытался придумать оправдание, из-за чего он тут находился.

Страж оглянулся. Посмотрел на Зака.

— Прошу, — его глаза расширились, — не говорите сеньору Рамирезу, что вы видели меня тут, — к потрясению Зака, страж был в ужасе.

— Где ты должен быть? — спросил Зак, пытаясь звучать властно.

— Снаружи. Охранять периметр с другими стражами, — он виновато посмотрел на вещи в своей руке, и Зак увидел, что это были фотографии.

Зак выпрямился и стал выглядеть строго.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Гонзалез, сеньор.

— И что ты смотришь, Гонзалез?

— Фотографии семьи, сеньор. Я скучаю по ним тут. Другие стражи смеются надо мной…

Зак ощутил сочувствие к юному стражу, но не показал этого. Гонзалез явно ощущал вину за свое поведение, так что не подумал, что Зак вел себя подозрительно, бродя по дому. Это означало, что у Зака было преимущество, и ему нужно было это использовать.

— Тебе лучше идти, — сказал он. — Сейчас.

Страж быстро кивнул.

— Спасибо, сеньор, — на его лице проступила благодарность, и он поспешил прочь.

Гонзалез ушел, Зак поспешил в комнату, соседнюю со своей, кровь кипела от близкой опасности. Он прыгнул на кровать и подтянулся в брешь в потолке.

Через минуту он вернулся в свою комнату, потея, голова кружилась от страха. Он решил, что больше не будет в полночь бродить по дому. Ни за что.

19

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Возможно, это была самая удобная кровать в мире, но Зак плохо спал. Он задремал на рассвете, но проснулся от утреннего шума и своих тревог. Его миссия здесь казалась невыполнимой. Никто даже не упомянул слово «наркотики», и Мартинез, при всей своей веселой натуре, определенно был слишком умен, чтобы сделать что-либо, что могло бы выдать его при Заке. И было невозможно отличить его от двойников. Они не были похожи друг на друга; они были идентичны.

Он уже не мог уснуть, поэтому оделся и вышел из своей комнаты. Камера все еще была направлена ​​на его дверь, но не было ничего подозрительного в том, что он рано встал.

Было приятно спуститься к бассейну. Дворецкие Мартинеза убрали всю еду с ужина, и дул свежий ветерок. На лужайке за водой стая птиц, которых Зак не узнал, клевала червей. Одна сидела на головном уборе статуи Катрины, но, несмотря на ужасные статуи, здесь было мирно. Можно было почти забыть, что вы были окружены наблюдательными постами, укомплектованными хорошо вооруженными солдатами.

Почти, но не совсем.

Зак некоторое время сидел, пытаясь насладиться тишиной. Но он был внизу всего десять минут, как услышал позади себя шаги.

— Тоже рано встаешь, Гарри? — сказал Мартинез.

— Не смог спать, — сказал Зак.

Мартинез сел рядом с ним. Его глаза были серьезными, игривость прошлого вечера пропала.

— Ты все еще переживаешь из-за полиции? Не стоит. Я управляю полицией. Может, что-то еще. Первый раз убивать сложнее всего. После этого становится проще.

Зак резко посмотрел на него, но Мартинез глядел на земли.

— Ты понимаешь, что я делаю, Гарри?

Пульс Зака участился.

— Не совсем, — сказал он. — Точнее, есть догадки…

— Ты умный. Очень умный. Что же у тебя за догадки?

Зак облизнул пересохшие губы.

— Думаю, это связано с наркотиками, — сказал он.

Мартинез улыбнулся.

— И ты думаешь, что я плохой, Гарри?

Зак с трудом сохранил голос ровным:

— Я просто рад, что вы забрали меня из полиции, — сказал он.

— Многие считают меня плохим. Но они не такие умные, как ты. Я из бедной деревни. У моих родителей едва хватало денег одевать и кормить двух моих братьев и меня. В Мексике, если родился бедным, остаешься бедным — если не найдешь выход из этой бедности. Ты меня понимаешь, Гарри?

— Да, сеньор, — вежливо сказал Зак. Но он вспомнил слова Майкла: «Мартинез может очаровать даже деревьев на дереве, Зак. Не поддавайся».

— Экономика Мексики зависит от торговли наркотиками, Гарри. Без меня она рухнет. Люди, которые поставляют листья коки из Колумбии — как думаешь, что с ними было бы, если бы я не платил им за труд? Думаешь, они могли бы легко найти работу в Мексике? И бедняки в деревнях, как та, где я вырос — думаешь, правительство заботится о них?

Зак покачал головой.

— Нет, — глаза Мартинеза горели. — Я даю им работу. Я строю им церкви и школы. Это я даю деньги для их больных.

«И вы, — подумал Зак, — убиваете их семьи», — он помнил фотографию повешенных тел.

— Люди говорят ужасы обо мне, Гарри. Но они не понимают правду. Они не понимают, что нужно делать, чтобы жить в этом мире. Ты понимаешь, что я говорю?

Зак кивнул.

— Ты хороший, — продолжил Мартинез. — Крузу полезно быть с таким, как ты. Рауль задирает его. Он думает, что я этого не вижу, но я вижу больше, чем он знает, — он постучал двумя пальцам по своему лбу.

— Почему вы позволяете Раулю делать это? — спросил Зак.

— Потому что надеюсь, что это научит Круза быть мужчиной. Стоять за себя.

— Если кого-то задирают, — сказал Зак, — им сложно что-то сделать.

Мартинез вскинул руки.

— И что мне делать? — спросил он. — Сидеть, пока он становится слабым никем?

— Вы можете попытаться дать ему быть собой, — Зак не знал, говорил он или Гарри. — Он может вас удивить.

— Удивить меня? Пфф… — Мартинез встал и развел руками. — Я всю жизнь упорно трудился, чтобы построить эту империю. Как я могу оставить это Крузу, если он не заинтересован в бизнесе? Он не хочет как-то развиваться в жизни. Все, что он хочет, — это сидеть, уткнувшись в книге. Чему могут научить книги? По крайней мере, у Рауля есть амбиции. Возможно, он не самый умный мальчик, которого я когда-либо встречал, но он хочет добиться успеха. Может, мозги придут позже, а? — он снова посмотрел на свою землю.

Заку показалось, что Мартинез пытался убедить себя в чем-то, и Зак подумал, что заметил вариант. Пока Мартинез стоял к нему спиной, он вытащил телефон из кармана и включил диктофон, потом снова спрятал его.

— Что происходит с листьями коки, — спросил он, — когда их собирают?

Мартинез посмотрел на него, и на мгновение в его глазах появились подозрения. Казалось, он совладал с собой, но тщательно подбирал слова:

— Говорят, что там есть оборудование. Обрабатывающие центры. Листья коки собирают два-три раза в год, импортируют из Колумбии, затем доставляют в лаборатории в мексиканских джунглях, где из сырья они превращаются в сырой кокаин.

— Это, должно быть, сложный процесс, — отметил Зак.