Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА

История возникновения и развития националистического движения на Западной Украине, его вооружённых формирований, в том числе и Службы безопасности ОУН, неразрывно связана с историей Западной Украины. Волынь и прилегающие к ней земли сотни лет были территорией ожесточённых этнических и религиозных конфликтов. Католическая Польша считала эти земли своими и принимала меры по «колонизации» их польским населением. Живущие на этих землях украинцы, и православные и греко-католики, всячески сопротивлялись вытеснению с родных земель. Со времени образования Речи Посполитой (1569), государства с имперскими амбициями, конфликт обострился и сопровождался многочисленными жертвами. К началу XX столетия ситуация относительно стабилизировалась, однако напряжённость сохранялась.

Ситуация вновь обострилась после распада двух многонациональных империй — Российской и Австро-Венгерской. Этот распад дал возможность словакам, хорватам, чехам, полякам и словенцам получить самостоятельность. Шанс на получение самостоятельности и независимости был и у западных украинцев, проживавших на территории Галиции, Закарпатской Украины, Волыни и Северной Буковины. 13 ноября 1918 г. во Львове была провозглашена Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР), однако отстоять свою независимость она не смогла. В 1918–1920 гг. Западно-украинские земли (ЗУЗ) оказались разделёнными между Польшей, Румынией и Чехословакией. Большую часть территории ЗУНР оккупировали польские войска и 14 марта 1923 г. Совет послов стран Антанты в Париже по требованию польского правительства узаконил аннексию ЗУЗ Польшей.

С приходом поляков на ЗУЗ возродились национальные и религиозные притеснения коренного украинского населения, имеющие многовековую историю. Национальная политика Польши на этих землях основывалась на национализме и отстранении людей других национальностей от участия в государственной и общественной жизни. Так, в 1924 г. был принят закон о запрете пользования украинским языком в государственных учреждениях.

Нерешёнными оставались вопросы, связанные с автономией и самоуправлением территорий, проведением земельной реформы, соблюдением гражданских прав и свобод. На ЗУЗ начал насаждаться режим административно-военного и национально-культурного ущемления прав украинского населения, усилились репрессии против украинцев. Ситуация в крае стала особенно напряжённой из-за политики активной полонизации (ополячивания) территорий, отошедших к Польше. Основным мероприятием при реализации такой политики стало переселение на земли Западной Украины и Белоруссии «осадников».

Конкуренция со стороны «осадников» значительно ухудшила социально-экономическое положение украинских крестьян. Ухудшилось также положение рабочих и молодой интеллигенции, вакансии для которой неизменно занимали представители правящей нации. Аннексия ЗУЗ Польшей не только не ликвидировала прежние социальные конфликты, а существенно обострила их. Ответом на шовинистическую политику администрации Речи Посполитой в Галичине стало возникновение украинского подполья в форме как молодёжных просветительских, так и боевых организаций. Наиболее известной из боевых организаций стала Украинская войсковая организация (УВО), образованная офицерами-галичанами, некогда служившими в Австро-Венгерской армии. Основной целью УВО ставила борьбу за независимость Украины от Польши. Первые ячейки УВО возникли в июле 1920 г. в Праге, а окончательно организация оформилась весной 1921 г. Её возглавил полковник Корпуса сечевых стрельцов Евгений Коновалец. В создании УВО активное участие принимали бывшие соратники Коновальца по осадному корпусу Андрей Мельник, Василий Кучабский, Роман Сушко и Емельян Сеник. В это время УВО была малочисленна и насчитывала всего до сотни подпольщиков, среди которых было немало боевых офицеров и участников освободительной борьбы УНР-ЗУHP 1918–1920 гг.

Следует отметить, что в 1920-е гг. на Западной Украине гораздо большей популярностью, чем УВО, пользовалась Коммунистичеcкая партия Западной Украины, ориентированная на СССР. Западно-украинских революционеров привлекал ленинский лозунг о праве наций на самоопределение. Однако страшный голод на Советской Украине в 1932–1933 гг. и репрессии НКВД против западноукраинских коммунистов перетянули чашу весов. К середине 1930-х гг. просоветские настроения на Западной Украине практически сошли на нет.

Таким образом, появление первых националистических организаций на ЗУЗ было болезненной реакцией на поражение ЗУНР и лишение права галичан на формирование самостоятельного и независимого национально-демократического государства, то есть реакцией на территориальное расчленение этнических земель Украины.

Руководящим органом созданной УВО была Начальная команда, а представительством в Крае (Галичине) — Краевая экзекутива во Львове (КЭ УВО). Территория Края была разделена на четыре округа. Низшим тактическим подразделением УВО была «пятёрка», члены которой знали только друг друга и своего руководителя. В первом официальном документе организации было провозглашено: «Мы не побеждены! Война не окончена! Мы, Украинская войсковая организация, продолжаем её. Поражение в Киеве и во Львове — это ещё не конец, это только эпизод, только одна из неудач на пути Украинской Национальной Революции. Победа впереди».

Основная политическая цель УВО заключалась в «пропаганде мысли общего революционного взрыва украинского народа с окончательной целью создать собственное национальное самостоятельное и единое государство». Однако наряду с пропагандистским влиянием на общественное сознание лидерами УВО не отрицался и антитеррор, как средство противодействия «официальному» террору. Постепенно в текущей практике УВО террор как «боевой метод» начинал брать верх над пропагандистскими методами.

С момента образования и до 1927 г. боевики УВО провели серию терактов: покушение на диктатора Пилсудского, ранение Львовского воеводы Грабовского, покушение на президента Войцеховского, убийство во Львове школьного куратора Собинского, убийство заподозренного в сотрудничестве с польской полицией украинца Гука и другие. Кроме чисто террористических актов боевики УВО совершали нападения на банки, почтовые кареты, редакцию шовинистической газеты «Слово польское», торговую фирму «Восточные торги». Постепенно силовые методы борьбы становятся основными в практике работы УВО.

Смещение в сторону силовых методов подпольной борьбы было не случайным. Легальные методы борьбы и демократические ценности в целом у членов УВО ассоциировались с неспособностью УНР консолидировать общество и дать отпор внешним врагам. Члены УВО видели, что деятельность крупных легальных объединений Галичины, и прежде всего — Украинского национально-демократического объединения (УНДО), действующего парламентскими и другими мирными средствами, к улучшению положения украинского населения не приводила. Члены УВО и другие революционеры понимали, что склонить польское правительство и диктатора Пилсудского к признанию независимости Украины «цивилизованными» средствами невозможно. Реальных же военных сил для изменения ситуации украинское национал-патриотическое движение в Галичине не имело.

Остатки армии УНР находились в польских лагерях, под контролем Польши находился и Повстанческо-партизанский штаб Ю. Тютюнника. Международное положение также не давало никаких оснований надеяться на изменение статуса ЗУЗ. Подписанный в марте 1921 г. Рижский мир закрепил границу между советской и польской частями Украины.

Реальным казался единственный путь — активная подпольная борьба, которую и возглавила подпольная экстремистская организация с жёсткой дисциплиной. Жестокая борьба такой организации в условиях подполья была невозможна без специальных подразделений для получения разведывательной информации и обеспечения внутренней безопасности. При формировании Начальной команды УВО в её структуре была создана референтура (отдел) разведки во главе с А. Думиным. На первом этапе отдел занимался разведывательной деятельностью, исходя из того, что организация станет основой будущего украинского войска. Такая чисто военная направленность действий отдела объяснялась и фронтовым опытом его сотрудников. Основное внимание разведывательного отдела в это время уделялось созданию агентурной сети, как на этнических украинских землях, так и на территории Польши. Однако военная направленность в действиях разведывательного отдела не отвечала запросам такой подпольной террористической организации, каковой являлась УВО.

В 1922 г. польской контрразведкой (дефензивой) был арестован член УВО М. Дзиновский, по показания которого польские спецслужбы провели массовые аресты среди боевиков организации. С этого времени референтура А. Думина начинает заниматься и контрразведывательным обеспечением деятельности УВО: сбором информации о возможных акциях поляков и об агентуре их спецслужб.

В начале 1930-х гг. на ЗУЗ растёт число молодёжных националистических организаций. В 1926 г. несколько таких организаций объединяются в Союз украинской националистической молодёжи (СУНМ). Образуются также такие организации, как «Группа украинской национальной молодёжи», «Украинское национальное объединение», «Союз освобождения Украины», «Союз украинских фашистов». Интеграция различных молодёжных националистических организаций привела к образованию в ноябре 1925 г. Легиона украинских националистов (ЛУН) под руководством Н. Сциборского, Союза организаций украинских националистов (июль 1927 г.) и Союза Украинских Националистов. Проведённые в 1927–1928 гг. в Берлине и Праге конференции украинских националистов подготовили почву для образования в январе — феврале 1929 г. в Вене на Первом конгрессе украинских националистов Организации украинских националистов (ОУН). Конгресс принял программу и устав организации и избрал Провод ОУН во главе с Е. Коновальцем. ОУН создавалась как конспиративная организация с жёсткой структурой и подчинённостью. Низшим звеном являлись «тройки» и «пятёрки», члены которых знали свого руководителя и не знали членов соседних «ячеек». Каждый член ОУН имел псевдоним, который менялся. По решению Конгресса УВО сохранила формальную организационную самостоятельность. После Конгресса вся боевая террористическая работа должна была проводиться только под эгидой УВО и её Начальной команды, чтобы не пятнать репутацию ОУН как политической организации. На Конгрессе был создан и Суд ОУН в составе главного судьи и двух членов. Высшей мерой наказания, согласно приговору суда, могло быть лишь исключение из ОУН с объявлением или без него в прессе.

Статус УВО был подтверждён на конференции её руководителей с членами Провода ОУН в Праге в июне 1930 г. Обсуждались два варианта развития ситуации: ликвидировать УВО и передать её боевые функции в ОУН или оставить её как самостоятельную организацию. Было решено оставить УВО как вооружённый отряд ОУН. Формально организация должна была действовать строго конспиративно и независимо от ОУН, однако высшие должности председателя Провода ОУН и начального коменданта УВО совмещал Евгений Коновалец.

С лета 1930 г. на Галичине было отмечено более 2200 крестьянских нападений на польские имения. В ответ польское правительство начало кампанию «умиротворения». Власти взяли под контроль войск и полиции около 800 украинских сёл, было арестовано до 2 тыс. человек. Проводились реквизиции имущества крестьян, разрушались национально-культурные центры, упразднялось местное самоуправление. Для протестующих украинцев и лиц других национальностей в 1934 г. в Берёзе Картузской был создан концлагерь, где находилось до 2000 человек. В 1935 г. в Лиге Наций Польша официально отказалась от соблюдения прав национальных меньшинств. Естественной реакцией на такое развитие событий стала активизация террористической деятельности со стороны УВО-ОУН.

Экзекутива ОУН на ЗУЗ всё больше становилась на путь террора. В первой половине 30-х гг. подпольем ОУН было осуществлено около 60 убийств и покушений, десятки «экспроприации» в банках и почтовых конторах, сотни акций саботажа.

Хроника террора ОУН в первой половине 1930-х гг. включает серию громких убийств. 27 августа 1931 г. боевик ОУН М. Царь застрелил директора Украинской государственной гимназии Львова И. Бабия, критиковавшего методы работы ОУН и подозреваемого в связях с польской полицией. 29 сентября того же года на курорте Трускавец боевики ОУН В. Билас и Д. Данилишин застрелили депутата сейма от Польской социалистической партии Т. Голувко. В 1932 г. был убит комиссар полиции Львова Е. Бачинский. 22 октября 1933 г. во Львове боевик ОУН Николай Лемик убил сотрудника российского консульства, агента спецслужб Майлова, «в отместку за голодомор 1932–1933 гг. на Советской Украине». В 1934 г. боевики ОУН убили 3 полицейских, 3 общественных старост, несколько агентов полиции, совершили два взрыва. 3 мая во Львове по подозрению в сотрудничестве с полицией был убит выпускник гимназии Яков Бачинский. 15 июня этого же года был убит глава МВД Польши Б. Перацкий, которого оуновцы обвиняли за жёсткие меры в рамках политики «умиротворения» и «зачистки». Исполнителю теракта боевику Мацейко удалось скрыться.

Убийство Перацкого привело к массовым арестам членов ОУН. ОУН несла ощутимые потери, в числе арестованных оказался почти весь Краевой провод в Галичине. Наиболее сильный удар по ОУН дефензиве удалось нанести после того, как в 1934 г. в её руки попал т. н. «Архив Сеника» — около 15 тысяч страниц документов Провода ОУН за границей.

Архив находился в Праге, в квартире О. Сеника, при обыске был обнаружен чешской полицией и передан полякам. Архив содержал обширную информацию о деятельности ОУН, что привело к многочисленным арестам среди членов организации. Сам архив фигурировал как один из основных обвинительных документов на Варшавском процессе 1935–1936 гг. Лидеры Краевого провода получили на процессе смертные приговоры, которые были заменены на пожизненное заключение. В тюрьмах и концлагерях оказались сотни рядовых членов ОУН, что практически привело к свёртыванию террористической деятельности.

Расследование теракта против Перацкого показало рост террористической «квалификации» организаторов специальных операций УВО-ОУН. Так, будущий руководитель СБ ОУН(б) Н. Лебедь для изучения маршрутов движения и привычек Перацкого организовал за ним весьма эффективное наружное наблюдение, привлекая для этого даже «женскую разведку». Он лично выбрал «удачное» место покушения, проинструктировал киллера и вручил ему орудие убийства — пистолет «Гиспано» калибра 7,65 мм. Насильственные методы борьбы становятся основными в националистическом движении.

Видный деятель украинского национализма, историк украинской общественно-политической мысли, политолог и публицист Иван Лысяк-Рудницкий так объяснил превалирование насильственных и террористических методов в украинском националистическом движении. Он писал: «ОУН была одновременно "армией в подполье" и политическим движением-партией. Однако национализму не повезло гармонично сочетать эти два аспекта своей деятельности… Многим националистам трудно было различить тактику и методы, направленные против оккупантского режима и украинских политических противников. Морально-политический капитал, обретённый против внешнего врага, стал средством в стремлении к гегемонии над собственными гражданами…».

Трудно представить, что руководители УВО надеялись свергнуть ненавистный польский режим серией терактов. Следует согласиться с украинским историком УПА и СБ Дмитрием Веденеевым, что «мотивы террора подчинялись установке, сформулированной в одном из «Бюллетеней Краевой Экзекутивы ОУН» 1933 г.: «Психическое революционизирование широких народных масс это первый этап подготовки к общему революционному взрыву».

«Революционизирование широких народных масс» путём террора активизировало деятельность польских спецслужб, которые стали внедрять в организацию своих агентов, которые выдавали членов ОУН полиции и давали против них показания в судах. Некоторые члены ОУН считали, что «польская полиция заполнила организацию УВО провокаторами и конфидентами».

Одним из наиболее известных информаторов польской контрразведки в ОУН был бывший боевик организации Роман Барановский, брат члена Провода ОУН Ярослава Барановского, который три года работал на дефензиву. Он был завербован поляками ещё в конце 1920-х гг. и выдал многих руководящих деятелей ОУН, в т. ч. краевого проводника Ю. Головинского, убитого в тюрьме.

Активизация польских спецслужб требовала принятия мер по защите подполья. Первое специальное контрразведывательное подразделение — «контрольно-разведывательная референтура» в ОУН — было создано в 1932 г. на Пражской конференции. Его возглавил студент-медик Я. Макарушка. Одной из важнейших функций этого подразделения был сбор информации о тайном сотрудничестве украинцев с польской полицией. С 1930 по 1939 год СБ ОУН было раскрыто и уничтожено более десяти польских агентов-провокаторов. В феврале 1939 г. сеть ОУН на ЗУЗ возглавил М. Тураш («Грабовский»). В созданной им Краевой экзекутиве ОУН в регионе (КЭ ОУН на ЗУЗ), была создана референтура Службы безопасности, которую возглавил Богдан Рыбчук. Каждый член ОУН был обязан докладывать референту безопасности обо всех подозрительных проявлених.

После официального раскола ОУН 10 февраля 1940 г. на «мельниковцев» и «бандеровцев» большая часть сотрудников референтуры Службы безопасности поддержала Степана Бандеру. Службу безопасности возглавил заместитель Бандеры Николай Лебедь, а его заместителем М. Арсенич.

С марта 1941 г. и до своей гибели 23 января 1947 г. Службу безопасности возглавлял Микола Арсенич, под руководством которого она превратилась в эффективную карательную организацию.

В число руководителей высших уровней СБ в разное время входили Василь Турковский («Павло»), Василь Макар («Буженко»), Григорий Пришляк («Микушка», «Вайс», «Безродный»), Иван Клымив («Легенда»), Петро Козак («Смок»), Петро Федорив («Дальнич»), Мирон Каминский («Дон»), Петро Ковальский («Юрко»), Иван Равлик, Иван Кашуба, Евгений Врецена, Степан Мудрик.

Высокая эффективность СБ определялась несколькими факторами. Многие руководители службы имели многолетний опыт подпольной борьбы в условиях строжайшей конспирации. Известны случаи, когда руководители СБ ОУН давали своим сотрудникам задания вербоваться в школы абвера. Получив необходимые знания, эти сотрудники после получения первого задания немцев возвращались и работали в Службе безопасности. Повышению эффективности СБ способствовало также то, что в ходе отступления Красной армии летом 1941 г. в руки ОУН(б) попали оперативные документы из Управления НКВД в г. Луцке, где имелось подразделение заграничной разведки, а также архивы некоторых районных подразделений НКВД.

Руководители СБ регулярно проводили учебные сборы для повышения квалификации руководителей разного уровня. Особое внимание при этом уделялось изучению специальных дисциплин, таких как структура и методы работы спецслужб (царской охранки, НКВД, МГБ, «СМЕРШ», советской разведки, гестапо) и практическая деятельность СБ (вербовка информаторов, двойные агенты, ведение агентурных дел, следствие и допросы, разведка, отчёты, связь, конспирация). Изучались структура коммунистической партии, основы коммунистической идеологии, внутренняя и внешняя политика СССР и других стран. С руководителями районных, надрайонных и окружных референтур проводились занятия по истории соседних государств, общей психологии и психологии масс, логике и основам красноречия. Изучались методы дезинформации и провокаций, анализировались протоколы допросов разоблачённых агентов. В конце 1943 г. несколько учебных сборов для референтов СБ областного и районного уровней провёл руководитель СБ ОУН(б) Н. Арсенич.

Кадры для СБ готовила созданная ОУН совместно с немцами спецшкола в Кракове (Закопане, пансионат «Стамари»), законспирированная под курсы для подготовки спортсменов. Курсанты давали подписку о сотрудничестве с гестапо, и их планировалось использовать для развёртывания подрывной работы во время подготовки и ведения войны против СССР. Комплектованием сменного состава спецшколы занимался Н. Лебедь. Основными учебными дисциплинами были идеологическая подготовка (преподаватель Мирон-Орлик), организационная работа (Я. Старух), разведка и контрразведка (М. Арсенич), конспирация (Д. Маевский-Косарь).

До 1941 г., руководствуясь инструкциями ОУН, Служба безопасности должна была решать следующие задачи:

— бороться за здоровое моральное состояние в ОУН;

— противодействовать разведывательно-подрывной деятельности враждебных спецслужб и их агентуры;

— выполнять определённые функции судебной власти «в борьбе с вредителями и враждебными элементами для Украинского народа и Организации»;

— заботиться о личной безопасности членов ОУН и охране её имущества;

— создавать собственные позиции «на чужих и враждебных нам территориях с целью разведки, диверсии и провокации».

В апреле 1941 г. руководство ОУН(б) разработало для Краевого провода на ЗУЗ инструкцию «Борьба и деятельность ОУН во время войны», в которой определялись задачи СБ после начала войны Германии против СССР.

Информация о скором начале войны не была секретом для руководителей ОУН. В отчёте «О положении ОУН на Украине…» руководитель Краевого провода ОУН(б) на ЗУЗ И. Климов (Е. Легенда) 23 июля 1941 г. сообщал С. Бандере: «Известие о войне получил примерно 7 мая от вашего курьера, посланного ко мне, Тараса Онишкевича».

Инструкция призывала членов ОУН «немецкие войска принимать как войска союзников» и использовать их успехи для создания собственного государства, ведущей силой которого должна была стать сама ОУН — «орден борцов и фанатиков». Планировалось создание отделов «безопасности и информации» при всех территориальных органах ОУН.

На территории Польши началось формирование трёх «походных групп» ОУН(б) численностью от 1200 до 3–5 тыс. каждая. Группы должны продвигаться вслед за немецкими войсками, пропагандировать идею самостоятельности Украины и создавать гражданскую украинскую администрацию и полицию.

СБ обеспечивала секретность мероприятия. Были определены маршруты движения для каждой из групп: через Житомир на Харьков, через Винницу на Киев и через Днепропетровск на Одессу. На первом этапе СБ обеспечивала оперативное обеспечение продвижения походных групп ОУН походными референтурами. По мере формирования местной украинской администрации СБ должна была формировать стационарную сеть органов безопасности на Украине. Руководители походных рефентур должны были стать территориальными референтами СБ и подчиняться «Проводнику своей местности». В оперативных вопросах референтуры подчинялись только собственному руководству.

Считалось, что главной целью деятельности СБ станет «организация строя и порядка. Все акты правового государственного порядка могут обрести реальную силу, потому что есть орган, который сможет заставить непокорных признать их…»

В разделе инструкции «Общие направления политики ОУН на отдельных направлениях общественно-политической жизни» отмечалось, что СБ «имеет исполнительную силу государственными средствами уничтожать враждебные Украине элементы, которые станут на территории вредителями, а также имеет возможность контролировать общественно-политическую жизнь в целом».

В подразделе «Очищение территории от враждебного элемента» (п. 15) указывалось: «Во времена хаоса и смуты можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и жидовских деятелей, особенно сторонников большевистско-московского империализма».

В подразделе «Политика в отношении национальных меньшинств» (п. 16) национальные меньшинства «делятся на: а) лояльные нам, собственно члены всё ещё угнетённых народов; б) враждебные нам — москали, поляки и жиды…Уничтожать в борьбе, в частности тех, которые будут защищать режим: переселять в их земли, уничтожать, главным образом интеллигенцию, которую нельзя допускать ни в какие руководящие органы, вообще сделать невозможным "производство" интеллигенции, доступ к школам и т. п. Руководителей уничтожать. Жидов изолировать, поубирать из управленческих структур, а также поляков и москалей. Если бы была непреодолимая нужда, оставить в хозяйственном аппарате жида, поставить ему нашего милиционера над головой и ликвидировать при наименьшей провинности. Руководителями могут быть только украинцы, а не чужаки-враги. Ассимиляция жидов исключается».

В разделе, посвящённому непосредственно СБ — «Инструкции службы безопасности», — «Народной милиции» указывалось: «…Существуют элементы… которые при создании нового революционного строя на Украине должны быть нейтрализованы. Этими элементами являются: русские, направленные на украинские земли для закрепления власти Москвы на Украине; евреи как индивидуально, так и как национальная группа; иноземцы, преимущественно разные азиаты, которыми колонизирует Москва Украину с целью создания на Украине национальной шахматной доски; поляки, на западноукраинских землях, которые не отреклись от мечты от построения Великой Польши, как раз за счёт украинских земель, хоть бы и Польша стала красной».

Перед «Народной милицией» ставилась задача «первоначального проведения чистки энкаведистов, русских, евреев и прочих», а также составления списков «отметившихся в преследовании и гонении украинцев — в первую очередь «неукраинцев», — а собственно, евреев, русских, поляков». В соответствии с инструкцией «Народная милиция» становилась единственным органом «государственной безопасности». В её структуре был создан «политический отдел, который назывался по аналогии с гестапо «Тайной государственной полицией (нем. Geheime Staatspolizei)».

Таким образом, к 1939–1941 гг. СБ была окончательно сформирована как организация. К этому времени было разработана структура управления, определены направления её деятельности и разработаны основные инструктивные документы. Служба безопасности развивалась и в период немецкой оккупации, однако её роль в ОУН особенно возросла с приходом на ЗУЗ Красной армии. Только после изменения тактики и при переходе подполья от выполнения военных операций к диверсионно-террористическим акциям СБ становится ведущим звеном ОУН(б).

После 1945 г. референтура СБ начала действовать в составе зарубежных частей ОУН. Руководителями этой структуры в разное время были Я. Рак, М.В. Матвиейко (до мая 1951 г.), Я. Кашуба (до 1960 г.), С. Мудрик-Мечник. Куратором СБ выступал С. Ленкавский.

Подразделения СБ ЗЧ ОУН создавались в странах проживания украинцев-эмигрантов, а первичные агентурные ячейки — в различных общественно-политических структурах. Основными объектами внимания СБ были организации, конфликтовавшие с ЗЧ ОУН. Первичные подразделения («кусты») СБ создавались и в лагерях для перемещённых лиц. Лагерный «куст» возглавлял кустовой эсбист, у которого на связи находились несколько «звеньев», каждое из которых состояло из четырёх-пяти информаторов. Эсбист собирал сведения о подозрительных лицах, настроениях эмигрантов, их отношении к «вражеским» националистическим формированиям. Представляющая оперативный интерес информация передавалась «наверх» — заместителю М. Матвиейко Ивану Кашубе («Чад», «Пластун»).

В задачи СБ входила и охрана Степана Бандеры. Референтуру разведки и связи ЗЧ ОУН, отвечавшей за сбор разведывательной информации на ЗУЗ и за границей, возглавлял Б. Пидгайный («Аскольд»).

Специальные подразделения были и в зарубежном представительстве (ЗП) Украинского главного освободительного совета (УГОС) под руководством Николая Лебедя и Льва Ребета.

В начале 1946 г. политическая информационная служба, отвечающая за разведку в среде политических оппонентов и на ЗУЗ, была создана в ЗП УГОС. Её возглавил Василий Охримович.

В это же время собственную СБ, референтуру разведки и референтуру связи с Краем создаёт и Провод ОУН (Андрея Мельника).

После раскола ОУН(б) по указанию Бандеры в различных звеньях ОУН(б) была проведена «чистка» от сторонников Лебедя и других оппозиционеров. «Чистку» проводили руководители СБ Матвиейко и Кашуба. Агент советской разведки «Зоряний» сообщал, что для допросов подозреваемых и идейных оппонентов в Егерской казарме вблизи городка Миттенвальде (Германия) была оборудована специальная камера пыток. Часть подпольщиков, прошедших через эту камеру, захоронены под бетонным полом или в стенах казармы.

К началу 1951 г. Службы безопасности ЗЧ ОУН и ЗП УГОС пришли к выводу о необходимости совместной разведывательно-подрывной деятельности против СССР и стали выполнять задачи по сбору разведданных подпольной сетью ОУН на ЗУЗ. У ликвидированного МГБ УССР рогатинского надрайонного проводника «Шувара» был найден вопросник по изучению восточных регионов СССР (промышленность, дороги, аэродромы, порты, система ПВО). В бункере боивки «Дубка» (Львовщина) хранились сведения… о Забайкальском военном округе. Захваченный в июле 1951-го эмиссар-парашютист М. Яремко показал, что в английской разведшколе в Миттенвальде ему поручали собирать информацию о войсках, промышленных объектах и железных дорогах, урановых приисках, шахтах Донбасса и системе противовоздушной обороны Одесского порта.

После распада СССР в 1991 г. СБ ЗЧ ОУН не была расформирована. Василь Кук — последний руководитель Провода ОУН(б) на ЗУЗ говорил, что в 1990-х его опрашивали члены СБ, прибывшие из-за рубежа.

Методы разоблачения агентуры НКВД

29 октября 1945 г. в Коломыйском районе Станиславовской области по наводке агентуры спецгруппа НКВД блокировала районный штаб СБ. При нападении был убит районный проводник СБ, известный под оперативным псевдонимом «Ярослав». При обыске штаб-квартиры сотрудники НКВД обнаружили архив Службы безопасности, при разборе которого их внимание привлёк 20-страничный документ под названием «Агентура НКВД-НКГБ в действии». Этот документ был напечатан ограниченным тиражом специально для руководителей СБ. Он содержал подробный анализ методов работы НКВД на Западной Украине. По существу, это было учебное пособие и руководство по выявлению агентов НКВД и их разоблачению. Обнаруженный документ был настолько точен и важен, что его незамедлительно передали наверх по инстанциям. Сначала он попал к заместителю наркома внутренних дел Украины генерал-лейтенанту Т.А. Строкачу, а от него к генерал-лейтенанту A.M. Леонтьеву — начальнику Главного управления по борьбе с бандитизмом (ГУББ), подразделения Наркомата внутренних дел СССР, отвечавшего за так называемые спецгруппы, тайную агентуру, и за диверсионные операции против националистического подполья. В сопроводительном письме Леонтьеву Строкач писал: «Автор инструкции не установлен, но её содержание удостоверяет тот факт, что в СБ есть бандиты, которые хорошо знают методы работы органов НКВД-НКГБ, и даже возможно, что они когда-то работали в наших органах».

Открытие потрясло советские органы безопасности, которые немедленно приступили к поиску автора документа. Ввиду уникальности документа приведём его текст.

«20 декабря 1945 г. Совершенно секретно

"АГЕНТУРА НКВД-НКГБ В ДЕЙСТВИИ"

Учебник для следователей Украинской подпольной контрразведки. ВСТУПЛЕНИЕ

Хотя большевистская действительность не принесла для нас особых неожиданностей, всё же мы, в практической борьбе с большевиками, встретились с целым рядом специфических приёмов в своей работе. Говоря про эти приёмы, мы имеем в виду практические приёмы органов НКВД-НКГБ, направленные против ОУН, как главной опасности, которая угрожает существованию большевистской системы. В связи с этим, для борьбы с ОУН, особенно в Западных областях Украины, большевики бросили большие воинские силы НКВД и организовали в районных и областных центрах солидные следственные и агентурно-оперативные аппараты. С самого начала в работе этих аппаратов констатируем чрезвычайную активность, направленную на ликвидацию всех проявлений и признаков освободительного движения на Украине.

В действие вступили целый ряд оправданных практикой методов шантажа, массовой утончённой провокации. От изучения этих методов и приёмов в значительной мере зависит успешность борьбы с ними. С другой стороны, нечёткая ориентация в этих методах приводила и приводит к непониманию сути дела и грубому искажению действительности. В результате чего в отдельных случаях затрудняется разоблачение и ликвидация вражеской агентуры, или выявленная агентура ликвидируется только частично, неполно. Такие факты в практике уже имели место. Особенно часто это встречается в районах, где наши работники недостаточно подготовлены к такой работе. Они максимально контактируются с населением, т. е. имеют возможность "ухватываться" за различные формы и виды агентурной работы НКВД.

Несмотря на то, что эти формы и виды в значительной мере стандартны, всё-таки, в отдельных случаях, они принимают различные оттенки и окраски, которые наши работники должны уметь различать. Непрерывная практика борьбы с большевиками и целый ряд важных секретных документов, захваченных нашими подразделениями при ликвидации разных групп НКВД, дают нам возможность познать суть их методов работы, сделать своеобразный познавательно-теоретический синтез этих методов. Итак, начнём с того, с чего начинают свою деятельность органы НКВД-НКГБ во вновь захваченных районах, т. е. с организации агентурной сети.

ОРГАНИЗАЦИЯ АГЕНТУРНОЙ СЕТИ В РАЙОНЕ

Знать, что делается в каждом селе, в городе, в каждой хате, кто что говорит, чем занимается, что думает, чем может быть опасным, с кем поддерживает связь, с кем переписывается, с кем дружит, к кому ходит и т. д. и т. п. — это далеко не полный объём работы каждого районного агентурно-оперативного аппарата НКВД-НКГБ. Тут идёт речь не о готовых объектах, как они называют их "фигурантами", — т. е. о людях, которые уже разрабатываются специальными агентами НКВД-НКГБ, а про непрерывное изыскивание среди серой массы "счастливых" граждан большевистского "рая" новых объектов, какие в прошлом находились или находятся ещё в оппозиции, или в силу своего прошлого и связей, могут в будущем оказаться в оппозиции и быть вредными большевистскому государству.

Несколько десятков штатных работников НКВД-НКГБ, которые находятся в районном аппарате, в результате своего незначительного количества и недостатка непосредственного контакта с населением района не в состоянии справиться с этой работой. В помощь себе, в каждом селе они тайно организуют специальную агентурную информационную сетку из гражданского населения. Только после создания такой сетки в каждом населённом пункте органы НКВД-НКГБ начинают свою деятельность. При помощи этой сетки они имеют возможность контролировать внутреннюю жизнь каждого населённого пункта, выявлять и "разрабатывать" объекты, которые для них будут представлять определённый оперативный интерес.

Основное положение, которого придерживаются большевики при организации агентурной сети — это массовость, другое дело, что при длительном пребывании в районах они подбирают себе и качественную агентуру, но всё же, основу составляет количество. В среднем для организации агентурной сетки в новом районе требуется один месяц. С созданием такой сетки район считается закреплённым, основу составляет количество.

На территории Западных областей Украины большевики, после своего второго прихода (весна и лето 1944 года), застали большую часть своей старой агентуры, оставленной после первого оккупационного периода. Эта агентура в период немецкой оккупации частично была ликвидирована, но значительная часть её, которая в прошлом была хорошо законспирирована, осталась неразоблачённой. Важные архивы районных и областных центров НКВД-НКГБ почти все были вывезены или хорошо спрятаны. Эти архивы НКВД использовало для возобновления контакта со старой агентурной сеткой после своего возвращения.

В связи с отсутствием конспиративных квартир, возобновление этого контакта НКВД проводили при военкоматах во время мобилизации, при инспекции школ, в райфинотделах, райздравах, райисполкомах, во время учительских конференций и т. д. Практикой установлено и подтверждено документами, что органы НКВД-НКГБ для встречи со своей агентурой максимально используют различные районные кружки и организации, какие, на первый взгляд, с этим институтом ничего не должны иметь общего.

Итак, чрезвычайно быстрая ориентация аппаратов НКВД-НКГБ в нашем движении объясняется тем, что они сразу же после прибытия в районы сконтактировались со своей старой агентурой и получили от неё полноценные данные. Из захваченных нами секретных материалов видно, что каждый агент, который специально оставлялся на оккупированной немцами территории или оставался сам, в силу различных причин частного характера, после возвращения большевиков, сдал в письменной форме детальный отчёт о своей работе за весь оккупационный период. Работа эта имела характер постоянного наблюдения за лицами, которые пошли на службу к немцам, и за лицами, которые принимали участие в националистическом движении. Действия этих лиц, их связи и взаимоотношения с другими лицами тщательно фиксировались агентами. Кроме этого фиксировались все внутренние политико-гражданские события района с подробным их описанием и лиц, которые принимали в них участие. Эта агентура, которая зовётся у них "дозволенной", завербованная в мирное время, является наиболее квалифицированной.

Немедленно после восстановления контакта с этой агентурой органы НКВД-НКГБ проводят подготовку для расширения агентурной сети, т. е. вербовки новых агентов. В эту подготовку входит:

1. Подбор кандидатуры.

2. Цель вербовки.

3. Всестороннее изучение кандидатуры.

4. Сбор компрометирующих материалов.

5. Личное знакомство.

В мирное время вышеуказанным пунктам уделяется много времени и внимания (например, всестороннее изучение объекта, его деятельности и связи может продолжаться несколько месяцев), но в военное время эти операции значительно сокращаются. Коротко объясним каждую из них.

ВЫБОР КАНДИДАТУРЫ

Сюда входит поверхностное ознакомление с комплексом обстоятельств и характерных черт объекта, которые в будущем могут иметь постоянное влияние (положительное или отрицательное) на качество выполнения специальных заданий, которые характеризуют его способность к этой работе вообще. Здесь имеется в виду год рождения, национальность, образование, место жительства, профессия, семейное положение, социальное происхождение, политические убеждения, а также определённые черты характера, склонности, вкусы и много другого. Эти данные собираются при помощи существующей агентуры вне ведома объекта.

ЦЕЛЬ ВЕРБОВКИ

Это точное определение характера работы агента, его задачи и обязанности. В зависимости от вышеуказанных обстоятельств и характеристики объекта, его могут привлекать к работе, к определённого рода агентурной деятельности. Главное здесь — это отношение "объекта" к личности "фигуранта" или к организации, которая должна стать "разработкой" или деконспирацией. Например — дружба, знакомство, соседство — когда идёт выявление или разработка "фигуранта" (одного лица) — и принадлежность к организации, или враждебное отношение к ней — когда идёт вопрос об её разоблачении.

ВСЕСТОРОННЕЕ ИЗУЧЕНИЕ ОБЪЕКТА

Это наиболее длительный период подготовки к вербовке агента. Во время этого процесса производится детальное изучение прошлой деятельности кандидатуры, его семьи, знакомых и связей. В течение определённого времени, при помощи агентуры внешнего наблюдения, фиксируются все его движения (посещение родственников, знакомых, друзей, театра, кино, ресторана, контролируется переписка, подслушиваются телефонные разговоры и т. п.). Кроме того, проверяются и уточняются данные, полученные на него агентурным путём.

СБОР КОМПРОМЕТИРУЮЩИХ МАТЕРИАЛОВ

Для того, чтобы быть уверенными, что предлагаемое сотрудничество с органами НКВД-НКГБ избранная кандидатура не отклонит, и чтобы заставить её вести активную информаторскую работу, собираются все материалы и данные, какие хотя бы в некоторой степени компрометируют эту кандидатуру. Позже в разговоре с этой кандидатурой следователь осторожно намекает ей на то, что все эти материалы можно сохранить в тайне, если объект согласится на предложенное ему сотрудничество. В противном случае, он (следователь) даст этим материалам определённый ход. Безусловно, что чем больше компрометирующих материалов, тем крепче НКВД-НКГБ прибирает жертву к своим рукам. Но об этом будем говорить специально ниже.

ЛИЧНОЕ ЗНАКОМСТВО

Последней фазой в подготовке для вербовки агента есть личное знакомство следователя с ним. В этот период, во время разговора, следователь проверяет и уточняет все данные, собранные агентурным путём, а также добывает новые данные, какие имеют значение при вербовке. Это, в основном, относится к отдельным чертам характера объекта, наличие которых можно констатировать только после длительной и внимательной беседы. При этом следует учесть, что такой разговор не носит характер допроса объекта, и тема его не есть биографические данные или связи его, а большинство — это разговор частного характера на различные, совершенно посторонние темы. В таком разговоре можно познать много важных черт характера человека, не давая ему возможности ориентироваться про причины такой аудиенции. На этом подготовка к вербовке агента заканчивается.

Комплекс указанных собранных материалов и личное знакомство с объектом дают возможность следователю правильно ориентироваться и принять решение относительно вербовки. Если объект оказался подходящей кандидатурой, то тут же начинается план и методы вербовки. Если кандидатура не подходит, а собранных компроматериалов достаточно, то объект арестовывается и привлекается к ответственности. Собственные методы вербовки в большинстве складываются из трёх частей:

1. Самораскрытие объекта — показания о себе.

2. Подача материалов, компрометирующих другое лицо (или другие лица).

3. Подача своих связей.

Неожиданно обескураженный полным знакомством следователя с компрометирующими его материалами, объект вынужден дать о себе правдивые показания. Это в процессе вербовки является главным — основой, на которой базируется всё остальное. Подача материалов о деятельности других лиц происходит дальше без особых трудностей. То же самое можно сказать и про подачу своих связей. Так, в основном, выглядит наиболее распространённый метод вербовки в агентурную сетку НКВД-НКГБ — метод, какой НКВД-НКГБ наиболее применяет в своей работе.

Тут мы рассмотрели лишь один из видов большевистской агентуры и методов её вербовки, т. е. шантажирование. Кроме этого, ещё существует несколько видов агентуры, среди которых основные — платные и идейные. При вербовке этой агентуры применяются совсем другие методы и приёмы, хотя характер работы одинаков: например, если необходимо в каком либо учреждении, организации или предприятии иметь своего агента, а соответствующей кандидатуры, какую можно было бы заставить работать шантажом, нет, тогда подыскивают из сотрудников этого же учреждения, организации или предприятия человека, склонного к разным порокам или страстям. Специальный агент заводит с этим человеком близкое знакомство и, на определённое время, как "друг" берёт на себя все издержки, связанные с удовлетворением его порочных потребностей (пьянство, игра в карты и т. п.), и так, с одной стороны, на протяжении определённого отрезка времени, объект в сопровождении своего нового "друга" развивает свои пороки, и с другой стороны, попадает в материальную зависимость от него, имея слабый характер, он опускается с каждым днём всё ниже и ниже пока в соответствующий час агент не предложит ему материальные помощь за определённую работу. Дальше идёт знакомство с ответственными оперативными работниками НКВД-НКГБ, которые уже окончательно вербуют его за вознаграждение на информационную работу.

Этот вид агентуры в большинстве состоит из людей дегенеративных, способных на всякие преступления, и по своему количеству занимает не последнее место среди других видов агентуры.

Про агентуру идейную скажем коротко, что она состоит из коммунистов и комсомольцев, которые, в силу своих политических убеждений, добровольно занимаются агентурной работой. Однако, польза от такой агентуры незначительна, ибо таких типов обыкновенные граждане боятся и никогда перед ними искренне не высказывают своих мыслей. Всё же в Галиции такая агентура сыграла значительную роль, ибо значительное количество коммунизированного элемента во время немецкой оккупации, замаскируясь, жило по сёлам и присматривалось к нашему движению, а с приходом большевиков, удрали в города, где явились в органы НКВД и рассказавши всё, что знали, предложили и дальше свои услуги.

Несколько случаев из практики и захваченные секретные распоряжения органов НКВД-НКГБ говорят о том, что, кроме указанных выше видов агентуры, на территории Галиции организован и действует особый вид агентуры, созданный из неполнолетних (дети 12–14 лет). Этих детей ловят во время облав и под разными предлогами отвозят в Райотделы НКВД-НКГБ, во время допросов грозя им смертью, если они не расскажут, в чьих хатах расквартировываются бандеровцы, кто в селе варит им кушать, где есть ихние магазины, кто станичный, где связь и другое. При исключительной массовости нашего движения, много детей по сёлам, действительно, на некоторые из этих вопросов (а то и на все) могут ответить, ибо они в таком возрасте в большинстве бывают наблюдательными и имеют хорошую память. Это учитывают и используют работники НКВД. Получив от такого ребёнка необходимые данные, работники НКВД гладят его по голове и начинают задабривать, хвалят его, рассказывают разные небылицы, обещают, что пошлют его в военную школу, дадут оружие, что он будет лётчиком, командиром и т. д. Обычно ребёнок в таком возрасте не может воспринять всё критично, ему кажется, что "вуйко" — дядя в жёлтых погонах действительно добрый, говорит правду. В заключение этот "вуйко" даёт ему несколько сотен рублей деньгами и отпускает домой, перед прощанием уговаривает ребёнка, чтоб он об этом не говорил родителям, ибо они заберут у него деньги и будут бить. Такого ребёнка продерживают не более одних суток и выпускают из-за отсутствия компрометирующих материалов. Нами уже зарегистрированы случаи, когда такие ребята получали, кроме денег, ещё и часы (правда, малоценные) и своими действиями нанесли большой вред нашему движению. Изобличённые и задержанные органами СБ, такие агенты быстро сознаются, часто не понимая полноты совершённого преступления. Тем не менее, органы НКВД-НКГБ продолжают вербовать таких агентов и их использовать. Теперь уже известно, что такая сетка существует в каждом населённом пункте, это необходимо учесть органам СБ и произвести соответствующие контрмеры (выявить всех задержанных неполнолетних и основательно их проверить).

ВЕРТИКАЛЬНОЕ ПОСТРОЕНИЕ АГЕНТУРНОЙ СЕТКИ

До этого времени, говоря про агентуру НКВД-НКГБ, мы везде, при определении завербованных к информаторской работе лиц, называли их агентами. Фактически слово "агент" имеет своё конкретное определение и означает лишь один специальный тип доносчика с соответствующим уровнем практической подготовки. Это нам станет ясно, когда мы рассмотрим вертикальное построение агентурной сетки НКВД-НКГБ. В действительности, такая сетка состоит из: резидентов, агентов и секретных осведомителей. Начнём с первых.

РЕЗИДЕНТЫ

Это наиболее квалифицированный и подготовленный тип доносчика, который руководит работой группы агентов и осведомителей. Элемент, который пошёл на информаторскую работу из идеи или из любви к "искусству", пользуется в органах НКВД большим доверием. Он, как и каждый оперативный работник, имеет конспиративные квартиры, на каких, по строгому графику, встречается со своей агентурой и отбирает от неё собранные материалы. Своё постоянное местожительство имеет обычно в городе и непосредственного участия в информационной работе не принимает, за исключением отдельных случаев.

Во время конспиративных явок, он учит агентов или осведомителей (разумеется, по одному), как писать донесения, как собирать и констатировать материалы, сохранять тайну, и даёт конкретные задания на время, до следующей встречи. Каждый из подчинённых ему агентов знает только его псевдоним. С другой стороны, специально выработанный график явок обеспечивает конспирацию каждого агента или осведомителя, одного перед другим.

Сам резидент контактируется в своей работе и подчиняется оперативному работнику НКВД-НКГБ и от него получает все указания. Резиденты иногда на своё место подыскивают способных агентов, а сами переходят на легальное положение в оперативные аппараты НКВД-НКГБ. В одном из наших районов такой резидент был выявлен случайно и задержан, но благодаря неполноценному допросу был ликвидирован после дачи незначительных и маловажных материалов.

Слабая ориентация в этих вопросах следователя привела к тому, что задержанный во время следствия не был выявлен как резидент, а только как осведомитель, и ликвидирован. Через несколько дней мы установили, что это был резидент, но было уже поздно. Надо помнить, что резидент сам не работает, а бывает, связан с частью сетки НКВД-НКГБ, а сеть, в зависимости от района, может охватывать до 10 населённых пунктов.

При допросе резидента необходимо обращать внимание на разоблачение подчинённой ему агентурной сети. С другой стороны, при допросе агента или осведомителя, подробно устанавливать их связи. Очень часто в результате признания агентов можно напасть на след резидента, выявить его конспиративную квартиру или место явок. При нормальном и полном допросе ликвидация каждого резидента должна повлечь за собой ликвидацию подчинённой ему части агентурной сети.

На территории Западных областей Украины большевики свою резидентуру организовали почти исключительно из служащих Наднепровья, которые занимают официальное положение в различных отделах и учреждениях (работники райсоветов, инспектора школ, директора школ, учителя, заведующие мельниц, молочарен и т. д.).

В секретных распоряжениях Станиславскому областному Управлению НКВД-НКГБ категорически запрещается проводить вербовку резидентуры из местного населения. Однако отдельные случаи не исключены.

АГЕНТЫ

Наиболее колоритный тип доносчика из всей агентурной сети — это, собственно, агенты. Дело в том, что необходимо строго отличать собственно агентов-доносчиков от резидентов и осведомителей-доносчиков. Между этими видами, как увидим ниже, есть существенная разница. Агент, как и резидент, это достаточно подготовленный тип доносчика, который может самостоятельно исполнять важные задания и отрываться от своего руководителя (оперативного работника) на значительный период времени. Существует много видов и типов агентов, но мы тут рассмотрим лишь тех, каких органы НКВД-НКГБ наибольше используют в борьбе с украинским движением. Главное, чем всякий агент отличается от секретного осведомителя, это то, что агенту всегда ставится задача пролезать вовнутрь нашей организации или в какое-либо соединение УПА и быть среди нас равноправным членом, вести себя так, чтобы завоевать доверие своего руководителя, проводника или отдельного командира УПА. Такое доверие завоёвывается "чрезвычайной активностью" агента, направленной против наших врагов — эта "активность и преданность" общему делу часто ослепляет и сбивает с толку даже высокосознательных и ответственных работников. Такие агенты, проникнув в нашу среду, находятся в ней до тех пор, пока они не выполнят своих задач. По роду этих задач и характеру деятельности агентов их можно поделить на четыре основные группы:

1. АГЕНТЫ ВНУТРЕННИКИ, которые имеют конкретное задание проникнуть в нашу среду с целью: а) в ОУН: выявлять места пребывания руководящих ячеек ОУН и отдельных проводников, узнать у них действительные фамилии и место рождения, о местах нахождения бункеров с имуществом, о станичных, связях, и много других вещей, на которых мы опираемся в своей работе, б) в подразделениях УПА: изучение подразделения, командного и количественного состава, вооружения, запасов амуниции, планы действия на будущее, места постоянных расквартировании застав и стоянок во время остановок, вопрос питания и одежды и т. д. Эти агенты, в свою очередь, делятся на кратковременных и постоянных. Первый после выполнения конкретных заданий является к своим руководителям, которые переводят их для выполнения подобной работы в другие районы, а иные, охватившие своими действиями определённый район, организуют себе переход "на работу" в другие районы или другие подразделения. Такие переходы обыкновенно мотивируются причинами, которые не вызывают никакого подозрения. О способах контактирования агентов со своими руководителями будем рассматривать отдельно.

2. АГЕНТЫ-ПРОПАГАНДИСТЫ засылаются органами НКВД- НКГБ в наши ряды специально для распространения большевистской пропаганды, для подрыва моральной стойкости, особенно в подразделениях УПА. Они, одновременно с выкрикиванием патриотических фраз, вздыхают, говоря о "бесперспективности" нашей работы, о моральном упадке, о силах большевистской державы, успехах на фронтах и т. п. Особенно используют они поражение наших подразделений, критикуя действия их руководителей и восхваляя тактику и вездесущность врага. Своими действиями стремятся создать угнетённое, паническое настроение. Также распространяют версии о гуманном обращении большевиков с теми, кто является к ним добровольно, и про опеку над нашими ранеными, которые попадают к ним в плен. Это распространяется не только среди стрелков УПА, но и среди гражданского населения во время постоя на квартирах. Обыкновенно такие версии не находят соответственной почвы среди наших стрелков, но всё же некоторая часть стрелков со временем деморализует, и попав в тяжёлое положение, быстрее падают духом. Итак, на распространение этих версий нашим органам также необходимо обратить внимание, тем более что начало их часто легко найти, если этим вопросом внимательно заинтересоваться.

3. АГЕНТЫ-ТЕРРОРИСТЫ: начиная с конца 1944 года нами зарегистрировано несколько случаев, связанных с действиями агентов-террористов. Эта агентура — по сугубо конкретным заданиям по ликвидации высокоавторитетных проводников ОУН или талантливых командиров УПА. Перед тем чтобы получить задание, агент-террорист проходит подготовку в форме специального инструктажа, характер которого зависит от условий, при каких будет произведено покушение (на кого, когда, где, каким способом и т. п.). Один из таких агентов, выявленный нашими органами, сознался, что прежде чем стать террористом, он несколько месяцев был обыкновенным осведомителем, но за активную работу и личные способности, он быстро получил "аванс" и был переведён в агенты. Через некоторое время один из оперативных работников НКВД-НКГБ начал с ним чаще встречаться и вести разговоры на различные темы, в том числе и на частные. Несколько раз они вместе пили водку, ходили до "дивчат". Оперуполномоченный видел в нём подходящую кандидатуру на агента-террориста. В связи с этим постепенно и осторожно начал подготавливать почву. В разговорах часто обращал внимание на то, какое большое значение у бандеровцев играют отдельные лица, которые занимают руководящие посты. Он говорил, что с гибелью таких лиц ОУН или УПА потеряли бы больше, чем при ликвидации целого военного "виддила". Один раз оперуполномоченный предложил в дружеском разговоре агенту "А" (так условно называли его) произвести покушение на жизнь одного из авторитетнейших командиров УПА. "А" согласился. Было решено, что он уговорит уйти в подполье ещё четырёх человек с этого же населённого пункта, (они преследовались органами НКВД за сотрудничество с немцами) и вместе с ними пробраться в "виддил", каким руководил вышеуказанный командир. Четыре хлопца — односельчане, которых он уговорил уйти в подполье, были подобраны для маскировки. При уходе он получил от оперуполномоченного 2 гранаты и винтовку, с которыми явился в ячейку, которая направляла вновь прибывших в подразделение УПА. Во время разговоров с ним наш работник обратил внимание, что "А" смущён и неестественно волнуется. Его смущение и волнение, при повторном и более внимательном разговоре, предали его. На вопрос об оружии, которое он принёс с собой, он начал давать нетвёрдые и путаные ответы. Его немедленно взяли на допрос, где он полностью запутался и должен был сознаться. Террорист "А" имел задание пробраться в сотню командира "Р" и, подобрав соответствующий момент, застрелить его из винтовки, а если бы он был окружён другими командирами, то кинуть в него две гранаты. Время на выполнение этого задания было дано 1 месяц. После совершения убийства, террорист должен был удрать и явиться к своему руководителю. Легенда о причинах перехода в подполье была хорошо продумана и разработана, и рассчитана на массовость явления (на допросе повторял, что пошёл в подполье, чтобы не идти в Красную Армию).

4. Среди других видов агентов, с какими можно встретиться в своей практике, следует отметить агентов-квартирников и агентов внешнего надзора. Как первые, так и вторые, используются органами НКВД-НКГБ исключительно для разработки отдельных лиц-фигурантов. В этом случае, агент-квартирник прикрепляется к "фигуранту", заводит с ним "дружбу", часто заходит на квартиру, присматривается к семейным связям, слушает, что говорят. Позднее он получает от своего руководителя (следователя) конкретную тему, часто провокационного характера, о которой должен разговаривать с "фигурантом". Реакция "фигуранта" во время бесед с ним является главным объектом наблюдения агента. Свои разговоры агент фиксирует как можно детальней и в письменной форме регулярно передаёт следователю. Такая "разработка" в мирное время, в зависимости от лица "фигуранта", будет продолжаться от 1,5–2 месяцев до года и больше. При этом агента-квартирника со временем могут сменять, прикрепляя к тому же объекту другого; старого агента переводят на другую "работу" (иногда переводят на другое предприятие). В наше время на территории Галиции такие агенты используются для "разработки" священников, учителей, директоров различных учреждений и других лиц, которые занимают официальное положение.

В свою очередь, агенты внешнего наблюдения, в большинстве, не вступают в контакт со своими объектами, их внутренне не разрабатывают, а лишь на протяжении определённого отрезка времени следят и фиксируют все их движения. Понятно, что объект, за которым следят, не должен об этом ничего знать. Позднее, на допросе, используя эти материалы, следователь быстро обезоруживает объект, давая ему понять, что следственным органам известно всё. Агенты внешнего надзора в основном используются в больших городах. Там они имеют в своём распоряжении все виды транспорта, (ж.д., авто, мотоциклы, велосипеды и др.) и временами, в погоне за объектом проезжают сотни километров. В большинстве агенты внешнего надзора используются в столичных городах и на железнодорожном транспорте, где очень часто одевают форму железнодорожников, исполняют обязанности железнодорожных служащих. В данный период, в нашей области, такая агентура может использоваться как исключение.

ОСВЕДОМИТЕЛИ

Секретные осведомители — это наиболее многочисленный и наиболее опасный для нас вид доносчиков. Это своеобразные "москиты", какие со всех сторон охватывают здоровое тело нашей организации. От этой агентуры мы несли и теперь несём наибольшие потери. Она нам страшна не какими особенными методами или тонкостью работы, а лишь своей массовостью. За сравнительно короткий период времени органы НКВД-НКГБ сплели и набросили на каждый населённый пункт такую густую сетку осведомителей, что ею охвачены все проявления нашего движения. В меру того как мы её уничтожаем — они её с каждым днём расширяют.

В противовес агентам, осведомители не имеют задания внедриться в ОУН или какое-либо войсковое подразделение УПА. Они к ОУН не имеют никакого отношения. Живут в своих домах, при своей семье, и одновременно следят за нашими движениями: когда, сколько и куда проходят через село наших войск, какое вооружение, где квартируют, откуда берут харчи, кто варит им кушать, где останавливаются, есть ли в селе руководящие ячейки (если есть, то какие и где квартируют), где есть бункера с имуществом ОУН, кто в селе станичный, связные, связная хата, разведчики, курьеры, гражданская охрана, тропинки, какими можно обойти заставы, — вот приблизительно объём "работы" обыкновенного секретного осведомителя.

Очень часто такой осведомитель не только доносит обо всём подробно, а даже сам, переодетый в советскую одежду, с забинтованным лицом (чтобы не узнали), проводит укрытыми тропинками вражеские войска к селу. Если принять во внимание, что в таком селе есть не меньше 5 таких осведомителей, то станет ясно их значение. Главным источником, откуда НКВД-НКГБ постоянно питает материалы для пополнения своих "кадров" — это наши сёла.

Метод один — людоловы. Все задержанные во время облав доставляются в РО НКВД-НКГБ на "фильтрацию". После этой "фильтрации" человека ждёт одно из трёх решений: первое — быть расстрелянным, второе — выпущенным, как агент (осведомитель), третье — освобождённым. Скажем коротко: ликвидируются только лишь те члены ОУН, стрелки и командиры УПА, которые при допросе ничего о себе и о других лицах не рассказали. Вербуют для сотрудничества рядовых членов ОУН, стрелков УПА, некоторых технических работников ОУН, которые во время следствия полностью сознались и дали компрометирующие материалы о других лицах и своих связях. Освобождают, и то лишь в отдельных случаях, лиц, которых не в чем обвинить и на которых нет никаких компроматериалов. Кроме того, следует учесть, что завербованные органами НКВД-НКГБ члены ОУН или стрелки (редко младшие командиры) УПА получают задания вернуться вновь в наши ряды и рассказать специально подготовленную легенду о своём бегстве, или другое сказочное освобождение, работать как агенты-внутренники. В то же время, обычный житель села, рассказав о нашем движении всё, что знает, оформляется как осведомитель, без задания пробраться в наши ряды. Эти обстоятельства каждое лицо, которому приходится вести следствие, должен твёрдо помнить, и ими руководиться в своей работе.

Большие массы людей, какие органы НКВД-НКГБ ежедневно пропускают через свои фильтры, принуждают их к крайней стандартизации труда при вербовке. Эта стандартизация облегчает нам работу, упрощает её, хотя делает в некоторой степени односторонней. Но об этом будем говорить дальше. Заставить задержанного человека сознаться о себе, при наивности солидных компрометирующих фактов (военная форма, найденное оружие, амуниция, эстафеты, трезуб, дезертирство из Красной Армии), есть самое лёгкое дело. А когда есть признание о себе, тогда методом "контрастных аргументов" ведётся дальнейшая обработка объекта, человеку рисуют параллельно наказание смертью и радость жизни, степень виновности человека перед родиной и возможность быть свободным, нашу слабость и свою мощь, и другое, чтобы склонить его к сотрудничеству. Кроме того, чтобы быть уверенным, что данный объект не отклонит предложение о сотрудничестве, и выйдя на волю не удерёт, а будет для них работать — угрожают его семье, которая должна отвечать за него.

Итак, главным методом вербовки агентуры НКВД-НКГБ является шантаж. Ясно, что только кристаллически чистый, мужественный и высокоидейный человек, может вынести муки и пожертвовать своей жизнью и жизнью семьи для пользы дела. Остальные люди, как показала практика, падают духом.

Мы уже сказали выше, что главной массой, из числа которой НКВД вербует наибольшее количество агентов, есть люди организованные — т. е. подпольщики и те, которые скрываются от большевиков по собственному почину. Однако известно, что в НКВД-НКГБ этим не ограничиваются, а засылают в наши ряды агентов из людей, которые легально работают в различных советских учреждениях (райисполкомах, райфинотделах, сельсоветах, школах и т. п.). Большую часть этих людей вербуют как осведомителей (особенно учительский персонал в сёлах и работников сельсоветов), а других разрабатывают и оформляют описанными выше методами вербовки как собственно агентов-внутренников. Последние подбираются из лиц, которые в результате своей прошлой деятельности или связи с точки зрения НКВД-НКГБ являются "политически подозрительными". Такого человека тайно вызывают в НКВД-НКГБ (без ареста) и открывают ему свои "карты", оформляют агентом, заставляют идти в "подполье". Через несколько дней после такого "бегства" арестовывают семью этого агента и "вывозят в Сибирь", в действительности в другой район, а дом палят. Агент неожиданно появляется в наших рядах, как "потерпевший" не вызывает никаких подозрений и быстро находит себе соответствующее место для "работы". Известно, что значительное количество таких людей пошло в подполье в ноябре и декабре месяце прошлого года — т. е. в тот период, когда падало духом наибольшее количество организованных людей, которые не верили, что можно выдержать зиму в условиях большевистской действительности. Мы этим не утверждаем, что все люди пошли в подполье с вражеским намерением, а только обращаем внимание органов СБ на эти факторы с тем, чтобы повысить нашу политическую бдительность.

Вербовка каждого агента или осведомителя всегда заканчивается его официальным оформлением — т. е. подача собственноручно написанной автобиографии и заполнение и подпись специальной анкеты, которая обязывает к сотрудничеству. В этой анкете, кроме биографических данных агента-осведомителя, записывается его псевдоним, под которым он будет работать. Агентура, которая вербуется Райотделами НКВД-НКГБ на основе компроматериалов (шантажом), утверждается в областном Управлении НКВД-НКГБ, туда отсылаются все материалы, которые объясняют причину и характер вербовки (специальный рапорт оперативного работника о цели вербовки, протокол сознания завербованного, его автобиография и вербовочная анкета).

В зависимости от этих материалов в Областном Управлении утверждают завербованного или, в случае недостаточных компроматериалов или неполного сознания о себе и о своих связях, возвращают все материалы в район, с тем чтобы отставить вербовку и завести на объект учётное дело.

В некоторых случаях оформление агентуры происходит не сразу, а после того, как объект оправдает себя на практике, т. е. исполнит несколько заданий. В связи с этим, мы можем встретиться со случаями, когда освобождённый из-под ареста объект будет заниматься информаторской работой, но не будет иметь псевдонима и не подписывает обязательства о сотрудничестве. НКВД-НКГБ это практикует оттого, что во многих случаях завербованные и официальные агенты или осведомители, после своего освобождения и получения задания, добровольно являются в наши органы и в НКВД-НКГБ больше не возвращаются.

Свою действующую агентуру НКВД-НКГБ "бронирует" от мобилизации в Красную Армию. Относительно этого существуют специальные совершенно секретные приказы областных Управлений НКВД-НКГБ, в которых предлагается "бронировать" от армии лишь тех агентов или осведомителей, которые проявили себя исключительно активными в работе (разумеется — в доносах), и которых в будущем можно будет ещё использовать на долгое время. Остальная агентура, особенно та, которая не оправдала себя в "работе", или же которая подозревается в двуличности (работа на обе стороны) или в "измене", — бронёй не обеспечиваются.

Выше указывалось о секретных осведомителях, которые выслеживают и доносят о наших движениях в населённых пунктах. Кроме таких существуют так называемые "рейдирующие осведомители", т. е. такие, которые объектом своей работы имеют соседние или даже далёкие населённые пункты. Есть много таких сёл (особенно в горах), где НКВД-НКГБ в результате большой активности нашего движения и наших контрмероприятий не в силах организовать соответствующую агентурную сетку. Оформленная агентура обезвреживается нашими органами ещё до того, как начинает работать. Итак, в этом случае, в такие сёла под различными предлогами засылаются осведомители с других населённых пунктов. Обвешанные мешками, они "меняют" соль на хлеб, "покупают" корову или коня, "продают" разные мелкие дефицитные товары (камушки, спички, пасту), "посещают" родственников (если такие есть), знакомых и многое другое. Одновременно наблюдают, в каких квартирах и сколько расквартировано наших войск, где стоят заставы и т. п. На таких людей нам также необходимо обратить внимание и тщательно их проверять.

СПОСОБЫ КОНТАКТА С ОРГАНАМИ НКВД-НКГБ

Одним из интересных и важных моментов в работе агентуры является способ контакта агентов-осведомителей со своими руководителями. В мирное время для этой цели в каждом городе существует целый ряд конспиративных квартир, на которых агенты регулярно встречаются со своими руководителями, передают им собранные материалы (всегда в письменной форме) и получают новые задания. Эти квартиры подбираются всегда в наиболее населённой части города и посещаются оперативными работниками, одетыми в гражданское, а после 2–3 месяцев меняются по конспиративным мотивам.

Каждый оперативный работник составляет на следующий месяц график посещения этих квартир своими агентами-осведомителями и передаёт его начальникам отдела. Последний, имея в руках такой график от каждого оперативного работника, вносит соответствующие коррективы, чтобы не допустить до встречи на конспиративной квартире двух агентов, чтобы не расконспирировать их друг перед другом. Кроме деловых встреч, на этих квартирах происходит своеобразное обучение агентуры, которую проводит оперативный работник во время приёма агента. Детально рассматривать это обучение мы не будем, только установим, что оно состоит из освещения таких вопросов:

1. Конспирация в работе и явках — "встречах".

2. Дисциплина в явках (точность встреч согласно графика).

3. Воспитание агентуры (политбеседы для повышения политуровня агента).

4. Строгость в работе.

5. Оформление донесений (конкретность, точность, своевременность и т. п.). В современных условиях конспиративные квартиры существуют, но в меньшем количестве.

Кроме конспиративных квартир существуют такие способы контакта:

1. Встреча в условленном месте (это может быть пустой дом, в каплицах, военкомат, сельсовет, столовая, театр и др.). На первый взгляд это выглядит как конспиративная квартира, но в действительности это не так, потому что конспиративная квартира на определённый отрезок времени является постоянным местом встреч с соответствующей экипировкой (разная одежда, средство для изменения лица и др.), а встреча в школе или в сельсовете является единовременной, где намечается место и время следующей встречи, которая произойдёт уже в другом месте (в военкомате или райфинотделе).

2. Оставление агентами-осведомителями агентурного материала в заранее условленном месте (в дупле дерева, под камнем, под крестом и т. п.).

3. Передача данных при помощи третьего лица (отца, матери, брата, сестры, жены и других); в том случае, когда агент или осведомитель не имеет возможности отлучаться из подразделения или квартиры и непосредственно контактировать со своим руководителем, он признаётся кому-нибудь из своей семьи и предупреждает его, что в случае, если он эту тайну выдаст, то будет уничтожен он и вся его семья. Таким третьим лицом наиболее часто выбирается человек, который может посещать разные места, не вызывая подозрения (ярмарка, больница, школа и т. п.). Этот же человек часто посещает агента в подразделении (боевке), приносит ему бельё, харчи и т. п. и забирает заготовленные для передачи материалы. Это очень тонкий и распространённый способ контакта, с которым необходимо решительно бороться, запретив всякие "встречи и посещения" в подразделениях стрелков с их родственниками и знакомыми.

4. Передача ведомостей через почту — это наипростейший способ: материал запечатывается в конверт с адресом НКВД-НКГБ и относится к почтовому ящику. Если такого ящика нет, то тогда также используют третье лицо, которое относит конверт в городской ящик. Между прочим, наши органы уже несколько раз перехватили такие донесения и по письму розыскали незадачливых "авторов".

5. Встречи во время облав и прочесов района. Оперативные аппараты НКВД-НКГБ широко используют для контакта со своей агентурой облавы и прочёски районов (населённых пунктов), какие регулярно проводятся ими по несколько раз в месяц. Вместе с войсками (которые проводят эти прочёски) выезжают оперативные работники НКВД-НКГБ, которые заходят на квартиры к своим агентам (осведомителям) и получают собранные материалы. Это может иметь место даже тогда, когда агент или осведомитель маскирует себя бегством от большевиков вместе с нашими людьми, но в этом случае он оставляет материал в заранее договорённом месте, в своей хате. Тогда оперработник находит его сам.

6. Контакт через резидента. Количество осведомителей, раскиданных по сёлам района, настолько большое, что районные оперативные аппараты не успевают поддерживать с ними непосредственный контакт. В секретных распоряжениях для Райотделов НКВД-НКГБ предлагается определённую часть осведомительной сети передать под "опеку" резидентуры. И действительно, мы имеем достаточно случаев, когда осведомители, а также агенты, после освобождения из-под ареста больше не встречаются с теми, кто их вербовал, а передают известия с разными заведующими мельниц, молочарен, директорами и инспекторами школ, учителями, работниками сельсовета и другими, т. е. "резидентами". Этот способ контакта используется как для разгрузки районных оперативных аппаратов, так и для конспирации работы секретных осведомителей, ибо взаимоотношения с вышеуказанными лицами не являются подозрительными. Для большей конспирации эти отношения поддерживаются вышеуказанными третьими лицами.

СОВЕТЫ СЛЕДОВАТЕЛЮ

Нашим следственным органам на практике приходится иметь дело с наиболее важными по своему характеру следственными процессами. Эти процессы, при проведении которых необходимо установить факты без помощи свидетелей, без явных компроматериалов и компрометирующих обстоятельств (освобождение объекта из-под ареста не всегда можно принимать за компроментирующий фактор). Провести следствие, когда объект предварительно агентурным путём разработан, когда на него есть "гора" компроматериалов и свидетелей — это нетрудное дело. Сидеть за столом в тихом кабинете, иметь к услугам многочисленную агентуру, телефоны и 3–4 месяца на проведение одного дела — это нетрудно. Но допросить человека, освобождённого после двухнедельного пребывания в НКВД-НКГБ, за два-три часа — это очень сложное дело.

Часто среди наших сотрудников можно слышать такие голоса, что в аппаратах НКВД-НКГБ сидят чрезвычайные специалисты-следователи, у которых нам нужно многому учиться, что владеют они особыми неизвестными нам методами допроса и т. п. В действительности это не так. Установлено, что в райотделах НКВД-НКГБ сидят полуграмотные люди, которые уже в силу своего малого развития и низкого образования не могут хорошо ориентироваться вообще в следственных процессах. Это, в большинстве, оперативные, а не следственные работники, и райотделы НКВД-НКГБ тоже являются больше оперативными, чем следственными аппаратами. Другое дело, что в областных Управлениях НКВД-НКГБ есть следователи с соответствующим образованием и развитием, но и они в условиях нашей работы не смогли б нам "открыть Америки".

Органы НКВД-НКГБ не арестовывают объекта до того времени, пока не разработают его агентурным путём, т. е. пока не соберут компроматериалы; арестовав, могут эти данные дополнять, задерживая объекта столько, сколько это необходимо. Нам же приходится задерживать лиц, часто мотивируясь неточным подозрением или фактом освобождения из-под ареста. И это всё. Но в этом случае, хотя это и парадоксально, на помощь нам приходят сами методы работы НКВД-НКГБ, а именно, их стандартизация и штампованность вербовки агентуры.

Практикой установлено: 75 % всех освобождённых из-под ареста завербованы. Для нас это главный критерий при подходе к каждому человеку, который чудом вырвался из рук НКВД-НКГБ. Но с другой стороны, этот критерий являет собой только определённое подозрение и ничего больше. В процессе следствия необходимо преобразовать это подозрение в уверенность, а после в факт. С чего же необходимо начинать следствие, если мы имеем лишь одно подозрение?

Если мы в своём распоряжении имеем достаточно времени (о других условиях говорить не будем) то всегда рекомендуется начинать допрос с ознакомлением следователя с характером объекта. Мы не имеем здесь своей задачей классического определения характера человека в целом, а лишь некоторые черты его, которые, при проведении следствия, всегда играют важную роль. Эти черты — склонность к преувеличению (вранью), говорливость, похвальба, амбиция, безличие, скромность, скрытность, осторожность, пугливость и т. п. Они свойственны каждому человеку независимо от его образовательного уровня или интеллектуального развития. С выявления одной или нескольких указанных черт характера объекта следователь делает один шаг вперёд. Это очень важно, потому что, как указывалось выше, в нашей работе мы часто вообще не имеем никаких компроматериалов на объекты. Итак, в этом случае следователь не должен рассчитывать на свою "феноменальность", как некоторые делают, или на получение компроматериалов путём переубеждения объекта, или привести его к "сознательности". Тут необходимо завоёвывать позицию постепенно, шаг за шагом, силой своей осторожности, наблюдательности, психического равновесия и чёткой ориентации в разных вопросах.

Необходимо помнить, что в начале такой игры "следователь" на своей стороне имеет только одного союзника — нечистую совесть объекта. Но этот фактор необходимо уметь соответственно использовать. Итак, выявление указанных черт характера человека производится во время разговора с объектом на темы, какие не имеют ничего общего с причиной задержания.

Лживый человек выдаётся пустословием и преувеличением в разговоре, особенно на тему о вещах, которым он симпатизирует, или к которым относится отрицательно. Сам по себе такой разговор не имеет значения, но отдельный элемент, где объект допускает очевидное преувеличение (брехню), следователь обязательно должен использовать. Факт обмана объектом следователя, хотя и в мелочи, при допросе получает большое значение. А констатирование нескольких таких фактов (с умелым их использованием) в процессе следствия приводит к психическому замешательству объекта.

По окончанию таких разговоров (их необходимо производить в форме допроса и считать лишь подготовкой к самому следствию) объекту предлагается написать автобиографию. Детальный анализ этой биографии также должен дать следователю определённые аргументы (редко случается, чтобы задержанный, написав свою автобиографию, ничего в ней не утаил, уменьшил или преувеличил). Эти аргументы отличаются от первых тем, что касаются самой личности задержанного, а часто имеют непосредственное отношение к сути дела. Таким образом, проверка автобиографии объекта является первой фазой самого следственного процесса. Во время такой проверки необходимо обратить внимание не только на сам объект, но и на его семью, родственников, их официальное положение или место работы, связи с объектом, отношение к нашему движению, прошлая деятельность и т. д.

Если следователь, в результате прошедшего разговора и проверки автобиографии объекта, не может добыть определённых компрометирующих аргументов, т. е. не будет располагать никакими компроматериалами, то раскрытие сути дела может не удаться вообще, ибо когда речь заходит о сути дела, то объект настораживается и удваивает своё внимание и осторожность, но с другой стороны, добыв такие аргументы, необходимо их умело использовать. Необходимо любой ценой добиться, чтобы в первой фазе следствия обвиняемый в 2–3 местах должен был признаться, что он действительно сказал неправду (обманул следователя). Это очень важно, ибо после этого быстро наступает психическое замешательство объекта. Обычно это удаётся тогда, когда следователь является человеком психически уравновешенным, последовательным, умеет сдерживать свои порывы — т. е. будет во всём этом превосходить своего противника. Своей стойкостью и психической уравновешенностью следователь должен сразу же доминировать над психикой подследственного, ибо в противном случае он не добьётся положительного результата.

Следственный процесс без начальных компроматериалов — это борьба двух характеров, двух психических сил. Часто следователь, добившись признания объекта о том, что он обманул его в вопросе своего образования, года рождения, прошлой деятельности или семейных связей, — с удовольствием потирает руки и, как бабочка, перелетает на другую тему. Это абсолютно неверный метод, ибо он сглаживает значение этого признания. В этом случае необходимо закрепить за собой добытый успех, и закрепив его, вести наступление дальше, стремясь расширить его. При этом не ослаблять нажим (разумеется, психический), а всё время усиливать его, использовать другие аргументы и не давать возможности опомниться или прийти в себя объекту. Такая последовательность, а также принципиальность и деловая стойкость следователя, как правило, приводят к подавлению психики объекта, его психическому замешательству. В следствии нет "маловажных" или "неактуальных" вопросов, здесь всё важно, всё актуально, на чём следователь может "поймать" объект, хотя бы к делу оно не имело никакого отношения.

После того, как следователь в первой фазе следствия добился психического превосходства, т. е. покорил психику обвиняемого, а также детально познакомился с его биографией, — можно переходить к освещению вопросов по сути дела. Объекту корректно, но твёрдо говорится, что он находится на допросе, и поэтому на каждый вопрос следователя обязан отвечать конкретно, точно и только правду. Такое предупреждение создаёт своё впечатление и в большинстве вызывает у объекта множество совершенно лишних движений руками, ногами или всем корпусом тела, нервные конвульсии губ или части лица. На эти движения следователь обязательно должен обратить внимание, ибо по их интенсивности можно судить о растерянности и испуганности объекта, какие всегда проявляются у человека, который чувствует себя в чём-либо виновным.

Эти движения и специфическое покашливание объекта часто выдаёт его, когда ему неожиданно задать прямой вопрос об его участии в какой-нибудь компрометирующем его действии, т. е. сыграть с ним при открытых картах. Но не всегда удаётся выбрать такой момент и не всегда можно использовать его замешательство. Итак, такой приём следует применять в исключительных случаях, и если он удаётся, то бывает более эффектный, чем приём последовательного подавления воли объекта.

Если следствие проводится вечером, при свете лампы, то рекомендуется заслонять лампу от себя, например, раскрытой книжкой, направляя таким образом большую часть света на лицо допрашиваемого, лицо следователя в этом случае находится в тени. Одновременно следует запретить объекту делать разные движения руками, предложить ему положить ладони на край стола и всё время держать в этом положении. Обвиняемый забывает об этом предупреждении и всё время пытается изменить положение рук, чтобы сопровождать разговор пантомимикой. Каждый раз следователь корректно (специально) напоминает ему об этом, увеличивая его нервное возбуждение.

Во время допроса следователь максимально сосредотачивается и даёт возможность объекту рассказать всю суть дела от начала до конца, нигде его не прерывая. После того как он окончит, предложить ему рассказать всё сначала, разрабатывая до деталей каждый отдельный вопрос. Максимальная детализация отдельных событий и скептический взгляд следователя — это необходимые условия для успешного проведения следствия.

Следственные процессы по своему характеру бывают очень разнообразны, и поэтому нельзя дать каких-нибудь постоянных правил или рецептов для их проведения, тем более что следственная работа по своей сути имеет больше общего с искусством или наукой, но всё же существует целый ряд постоянных положений, которые часто имеют место при проведении всяких следственных процессов, особенно в явлениях психического характера. Задача каждого следственного процесса — это установление факта и причин, которые его вызвали. Лицо, которое попало на допрос (за исключением позитивных свидетелей) всегда стремится скрыть факт, придать ему другую окраску или изменить причины, которые его вызвали.

Нам чаще всего приходится иметь дело с людьми, которые были задержаны (арестованы), а потом освобождены из-под стражи органами НКВД-НКГБ. В своей массе — это наши украинские крестьяне, иногда организованные люди — стрелки УПА, из боевок и т. д. Выше говорилось о том, как обходятся с такими людьми НКВД-НКГБ. Освобождая их с различными заданиями, НКВД-НКГБ учит их говорить о своём освобождении семье, соседям и нашим следственным органам СБ. Это так называемые "легенды", каким НКВД-НКГБ уделяет большое внимание. Ими затушёвывается действительность, затрудняют расконспирацию своей агентуры. При допросе главная задача следователя — последовательность, раскрыть суть легенды и заставить обвиняемого их опровергнуть.

В основном эти легенды можно разделить на 4 группы:

1. Легенды о способе освобождения из-под ареста.

2. Легенды о показаниях на допросе в НКВД-НКГБ.

3. Легенды про способ контакта с органами НКВД-НКГБ.

4. Автобиографические легенды.

Кратко рассмотрим каждую из этих групп.

1. Легенды о способе освобождения из-под ареста.

Отрабатываются для всех без исключения агентов и в большинстве носят характер:

а) "побег" из камеры через окно, поломанную стену, во время прогулки из тюремного двора, с больницы, во время конвоирования, на допросе и т. п.;

б) освобождение при помощи "подкупа" следователя или начальников отдела НКВД-НКГБ;

в) освобождение в результате "отсутствия компроматериалов" (за недоказанностью вины);

г) освобождение через "болезнь" (глухота, старость, юродство, и т. д.).

Очень часто для большей правдоподобности какого-нибудь "бегства", последние специально инсценируются органами НКВД-НКГБ, причём вместе с агентом удирают 2–3 человека, которые про эту инсценировкку ничего не знают, и на которых позже ссылается агент, рассказывая нашим органам о способе своего освобождения. В этом случае показания о "бегстве" агента и свидетелей будут целиком идентичны. Итак, раскрыть такую легенду, оторванную от цельности следственного процесса, почти невозможно. Но тут необходимо помнить, что если мы имеем дело с инсценировкой бегства, то агентом всегда является инициатор, ибо ему следователь поручает подобрать соответствующие кандидатуры и подговорить их к бегству. В тех случаях, когда агент освобождается из-под ареста при помощи "подкупа" следователя, необходимо анализировать отдельные детали контакта семьи со следователем, проверять отдельные сцены их встреч, разговор на этих встречах, рассматривая всё это в пространстве и времени. Как правило, при внимательном рассмотрении этого дела всегда удаётся выявить ряд существенных неточностей, на основе которых опровергается легенда. Однако бывают случаи, когда работники НКВД-НКГБ действительно принимают "подарки" от семьи обвиняемого, но после того, как его завербуют. (Об этом обыкновенно семья не знает.)

Расшифрование легенды об освобождении в результате "отсутствия компроматериалов". Необходимо начинать изучение объекта, его прошлой деятельности, связи, отношение к нашему движению. Если человек длительное время принимал активное участие в нашем движении, а конспирировался недостаточно, то скрыть это во время ареста от органов НКВД-НКГБ почти невозможно. А если одновременно с объектом ранее были арестованы и освобождены лица, которые его знали, то такая возможность вообще исключена. Итак, такой человек, попав в руки НКВД-НКГБ, не имеет никакой возможности выйти оттуда в результате отсутствия компроматериалов. Для вербовки достаточно даже того, чтобы кто-нибудь из семьи объекта в прошлом принимал участие в каком-либо антибольшевистском движении. При освобождении из-под ареста в результате "болезней и юродства" необходимо считаться с тем, что органы НКВД-НКГБ располагают достаточно квалифицированными силами, чтобы проверить факты и установить наличие симуляции.

2. Легенды о показаниях, данных на допросах в НКВД-НКГБ.

Как уже указывалось выше, полнота в признании каждого объекта, который был допрошен органами НКВД-НКГБ, всегда состоит из 3-х основных подразделов, а) Подача ведомостей о себе (т. е. самораскрытие объекта); б) Подача ведомостей о лицах, которые представляют для органов НКВД-НКГБ определённый оперативный интерес; в) Подача ведомостей о своих связях. (Данные, которые относятся к подразделениям, на нашей терминологии называются "всыпа").

Бывают случаи, когда человек, выйдя из-под ареста, является к нам сам и после некоторых колебаний признаётся в том, что он завербован органами НКВД-НКГБ, однако в дальнейшем разговоре этот человек свои показания в НКВД-НКГБ освещает так, что он там ни в чём не признался, что его участие в нашей работе не было расшифровано органами НКВД-НКГБ. Захваченные нами секретные приказы по областному Управлению НКВД-НКГБ и наша практика подтверждают, что такие случаи совершенно исключены. Тех, которые не сознаются, НКВД-НКГБ не вербует, это положение выдерживается настолько твёрдо, что есть случаи, когда областное Управление НКВД-НКГБ, где утверждается вся агентура, выносило строгие выговора с предупреждением о снятии с работы начальников РО НКВД-НКГБ за: "несерьёзный подход к вербовке агентуры", конкретно за то, что были завербованы люди, которые недостаточно себя "выявили", т. е. не дали подробных данных о себе и не дали компроматериалов о своих связях. Документы и материалы показаний этих лиц были возвращены назад, а их вновь арестовали и посадили в тюрьму.

Итак, говоря о вербовке агентуры в НКВД-НКГБ, без его полных показаний не может быть и речи. Больше того, полное признание объекта о себе самом является недостаточным условием для вербовки. Кроме этого необходимы подробные показания о других лицах и о своих связях. Обыкновенно такой человек, попав к нам на допрос, сравнительно скоро сознаётся о факте вербовки. Труднее сознаётся он о своих показаниях относительно самого себя, а наиболее трудно о своих показаниях относительно своих связей и лиц, которые представляют для органов НКВД-НКГБ определённый оперативный интерес.

Главная цель маскировки этих показаний состоит в том, чтобы не дать возможности принять нашим органам соответствующие контрмероприятия для предупреждения заинтересованных лиц, или изменение места складов с оружием или организационным имуществом. На эти легенды необходимо обратить надлежащее внимание даже тогда, когда они соответственно отработаны и кажутся очень правдоподобными. Отрабатывая эти легенды, НКВД-НКГБ стращает объект органами СБ и уговаривает его, чтоб тот не признавался о своих показаниях. В связи с этим, бывают случаи, когда агент скрывает перед нами свои показания, не с целью причинить нам вред, а сохранить себе жизнь.

3. Легенды о способах контакта с органами НКВД-НКГБ.

Есть случаи, когда завербованные органами НКВД-НКГБ лица, выходя на волю в результате сильно компрометирующих обстоятельств, при которых они были арестованы (наличие оружия, униформы, эстафет и т. п.), не имеют возможности скрыть перед нами факта вербовки и некоторых своих показаний. Они "чистосердечно" рассказывают нам о своём несчастном случае и о том, что НКВД-НКГБ заставило их дать некоторые показания, и завербовали. Мотивируя тем, что не было другого способа сохранить себе жизнь. Такой человек заявляет, что он остался верным нашему делу и на назначенные встречи с работниками НКВД-НКГБ не пойдёт, жертвуя своей семьёй. Мы не можем утверждать, что такие случаи исключены, но утверждаем, что бывают случаи, когда некоторые показания являются продиктованными органами НКВД-НКГБ и служат одним из наитоньших методов внедрения своих агентов в наши ряды.

Учитывая то, что мы в своей практике оставляем живыми тех, которые сами добровольно являются к нам и рассказывают о своей вербовке, НКВД-НКГБ для последних подготавливают легенды, только о способе контакта с нами. Все другие признания могут соответствовать действительности.

Таких людей в лучшем случае мы переводим в другой район, и проследив некоторое время, не контактируются ли они с органами НКВД-НКГБ, привлекаем их к работе. Но тут дело как раз в том, что эти люди, шантажируемые посредством своей семьи, начинают сотрудничать с НКВД-НКГБ без непосредственного контакта с ними, т. е. без персональных встреч. Выше мы уже говорили про существующие способы контакта с НКВД-НКГБ. Тут только учтём, что в данном случае этот контакт может осуществляться методами, описанными ранее в пунктах 3, 4 и 6. Итак, при допросе необходимо внимательно устанавливать способы контакта агентуры, расшифровывать его до деталей, чтобы подобные курьёзы не имели места в нашей практике.

4. Автобиографические легенды.

Последние отрабатываются для агентуры, которая засылается к нам из чужих районов. Цель таких легенд — выдать объект за лицо, преследуемого большевистской властью. Мотивы, наиболее часто, политические объекты — "бывшие участники" оппозиционных партий, фракций, как правило, все "репрессированы". Многие из них — "участники" националистических организаций (особенно СВУ, СУ), некоторые опираются на своих отцов или родственников, которые будто имели связи с указанными организациями. Всё это делается для того, чтобы скрыть своё происхождение, прошлую деятельность и цель, чтобы быстрее обеспечить себе доверие со стороны наших органов.

Для раскрытия таких легенд необходимо обязательно знать существующий на той территории порядок, изменение законов, внутриполитическую ситуацию. Также необходимо помнить даты существования разных оппозиционных групп, знать их программы, вертикальное и горизонтальное построение и др. Кроме того, при допросе хорошо применять допрос методом "конвейера".

Этот метод заключается в том, что допрос производит три следователя на смену (лучше всего по 8 часов на сутки), которые по очереди, с максимальной детализацией отдельных процессов, анализируют все показания объекта. Кроме того, при таком методе, объект начинает путать свои показания (ибо каждый следователь имеет собственный специальный подход к делу) и на протяжении одних суток настолько физически и психически истощается, что в большинстве прекращает отпирательство. Конечно, бывают лица, которые держатся больше.

Очень важным фактором при допросе является элемент постепенности. Есть случаи, когда следователь, не ознакомившись подробно с объектом и его делом, начинает атаку, как говорят, "в лоб". С криком человека, которому всё разрешено, он набрасывается на объект, требует, чтобы тот сразу рассказал ему обо всём — его псевдоним, задание, кого предал, и т. п. Ясно, что человек от такого метода лишается разговорной речи и, запуганный, "закрывается" и отказывается дать какие-либо показания. Тут дело не в том, что от него требуют компрометирующих показаний, а в том, как эти показания требуются, т. е. каким способом. Ибо, например: постепенно по лестнице можно свести человека с любой высоты, и в то же время заставить спрыгнуть его с этой высоты невозможно. В этом примере следует видеть своеобразную параллель. Итак, не следует с самого начала требовать от человека солидных показаний, а наоборот, суть дела как можно дольше держать в секрете и раскрывать объект последовательно, постепенно, начиная с мелочей, как говорится выше.

Теперь несколько слов о методах "технического" допроса, или, как он ещё называется, методом "допроса третьего разряда". Нельзя утверждать категорически, что в нашей практике всегда можно обойтись без применения методов "третьего разряда". Но можно утверждать, что при правильном и умелом ведении следственных процессов, вышеуказанные методы будут иметь место в исключительных случаях, но, к сожалению, есть у нас ещё такие работники, которые, не имея желания учиться, в повседневной практике усовершенствовать свою работу, приняли методы "третьего разряда" за основные и оперируют ими везде, где надо и где не надо. Таким образом, каждый следственный процесс сводится к нескольким стандартным инквизиторским приёмам, которые могли бы украсить печальные лавры большевистских органов ЧК.

В результате таких методов добываются такие материалы, которые в конечном счёте имеют сомнительную ценность. Ибо всем известно, что методами "технического допроса" можно заставить человека дать показания о вещах, которые по сути дела не соответствуют действительности. Таким образом, следователь при допросе должен добыть основание для применения методов "технического допроса". Ибо бывает неоднократно, что во время допроса человек, безнадёжно запутавшись, продолжает дальше отказываться от уже доказанных факторов. Неопровержимые законы логики и последовательности для него не существует. Тогда безусловно, в наших условиях, нет другого выхода, как применить к такому человеку методы "третьего разряда". Если же во время следствия таких оснований следователь не добыл, то применять указанные методы по меньшей мере бесполезно.

Перевёл с украинского: лейтенант (Молодчиков). 20 декабря 1945 г.».

Найденное чекистами в архиве СБ учебное пособие по охоте на агентов НКВД и их разоблачению не было единственным. В ночь на 3 февраля 1946 г. во Львове были распространены антисоветские листовки, среди которых была небольшая брошюра под названием «Больше революционной внимательности». Брошюра представляла собой подробную инструкцию для «революционеров» по разоблачению агентов и осведомителей НКВД. В качестве эпиграфа к брошюре была использована цитата из поэмы «Прокляті роки» («Проклятые годы») Юрия Клёна (псевдоним украинского писателя из этнических немцев Освальда Бургхардта). Приведём текст этой брошюры-листовки.

«БОЛЬШЕ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ.

"Нам страшны не откровенные враги, а те, кто с родным словом на устах идут к нам, чтобы разорвать нам душу, сея зёрна розни в сердцах". Юрий Клён. Поэма "Проклятые годы".

Опыт революционной борьбы украинского народа против всех оккупантов в последних десятилетиях показывает, что наиболее тяжёлой есть борьба с сталинско-большевистским империализмом, его полицейским аппаратом НКВД. Борьба с НКВД есть тяжёлая не только потому, что она имеет большую армию обмундированных "внутренних войск" НКВД — спецотделы, милицию и т. д., а прежде всего потому, что НКВД создало массовую агентуру и шпионство. Агентура и шпионство, что охватывает не только специальных агентов, сталинскую клику — большевистскую партию, а и всю администрацию, научную институцию. Профессиональные организации — "все внутренние дела" СССР с сотнями тысяч агентов, поэтому и полиция в СССР называется НКВД — Народный комиссариат Внутренних Дел (по-украински "НКВС" — Народный комиссариат внутришних справ), который руководит всеми "внутренними делами" своего НКВДистского государства.

"Как это?" — спросит француз, американец или другой гражданин заграницы, который не знает советской действительности. Директор школы, завода или театра, начальник общественного обеспечения, охраны здоровья или другой гражданин обязаны выполнять как следует свою специальную работу, — при чём же здесь полиция? В том-то и дело, что сталинский режим так построен, что пока его назначат на специальную работу, примерно, в школе, в сельском хозяйстве, промышленности, торговле, администрации и т. д. — то прежде всего он обязан быть полицейским — НКВДистом, или согласиться сотрудничать с НКВД (агент, шпион). Это неимоверно, однако правдиво.

Все служащие СССР от наивысших "Народных Комиссаров" — до наинизших: дворников, подметальщиков улиц в городе или десятника на селе — все должны быть агентами НКВД, а уже на втором плане исполнять свою работу по специальности. Так двояко вышколенные сталинские кадры "двигают всё". Ещё больше: как в последнее время доказывают неопровержимые факты, НКВД пытается втянуть в свою грязную и подлую работу всё священничество, а некоторую часть уже втянуло, ибо НКВД не оставляет ни одного участка общественной жизни, чтобы не охватить его агентурой.

НКВД действует всюду, пытается про всё услышать, про всё знать, вплоть до самых мыслей одной 180-миллионной части своего "союза", т. е. знать, что каждый советский человек делает, думает и думает делать. Основоположник НКВД — "ЧК" имело когда-то своё знамя, которое вывешивали на зданиях: на красном полотне нарисован большой глаз, а со стороны надпись: "ЧК — всё видит". И под этим — большое ухо с надписью: "ЧК — всё слышит".

ЧК — чрезвычайная комиссия, по-украински — надзвычайна комиссия, которую после переименовали на ГПУ — Государственное политическое управление, по-украински — Державне политычне управлиння, а впоследствии ГПУ заменено названием НКВД.

Это указывает на попытку ЧК не только "всё видеть и всё слышать", а отдельными своими делами терроризировать население. Теперь НКВД не имеет своих знамён, открыто не выступает, кроме "обмундированных" войск НКВД, оно действует "тихо". Зачем Сталин создал такую сильную полицейскую систему в "стране рабочих и крестьян", и против кого направлено остриё борьбы этой тучи "внутренних войск НКВД", агентов и шпионов? Для "обороны" перед фашистами и капиталистами? Для этого же есть "Рабоче-Крестьянская Армия" и "Военно-морской флот". Поэтому "внутренние войска НКВД" созданы для борьбы с народами внутри сталинской империи, угнетёнными народами СССР, собственно, для борьбы против работников и крестьян. Является фактом, что в СССР официально названные "внутренние войска НКВД" не называют "рабоче-крестьянскими".

Большевистский империализм проводит свою подготовительную работу для угнетения народов при помощи заманчивых идей коммунизма, демократии, полных обмана и лживости, обещаний счастья, добра и рая. Так обычно действует каждый империалист.

Раскрыл эту тактику ещё Шевченко: "Всем Вам дам, только дайте себя в руки взять". На языке империалистов это называется "освобождать". Тогда кроме пропаганды есть ещё и внутренние войска НКВД. А ну, тогда пробуйте. Перед народом стоит тогда вопрос: свободная смерть или борьба. Ни один народ не пойдёт сознательно и добровольно на смерть, остаётся — борьба. И эту борьбу против сталинско-большевистского режима за своё настоящее освобождение ведут все угнетённые народы СССР.

В эту борьбу включается часть тех, которых НКВД пытается силою втянуть в противонародную агентурную работу. Смерть Тухачевского, Хвыльового, Скрыпника и других свидетельствует, что среди наивысших кругов этого НКВДистского государства есть активные борцы-революционеры, не говоря уже про десятки тысяч уничтоженных из низовой администрации и сотен тысяч, засланных в концлагеря.

Жестокий и коварный враг пытается всеми способами, явными и тайными, задушить революционное движение. В первую очередь он пытается компрометировать революционную борьбу: изъять революционеров, как "агентов иностранных государств", "врагов народа", "украинско-немецких националистов" или "бандеровцев"; во-вторых, он старается вооружённой силой, для этого специально созданной, внутренними войсками НКВД, разбить организованные силы революции.

Наиболее опасным является третье излюбленное оружие НКВД — незаметное, замаскированное, тихое — это агентура и шпионство, которые действуют в укрытии, применяя разнообразнейшие подступы, провокации, диверсии, замаскированные манёвры. Там где враг проиграет в открытом бою, там он пытается подступом и хитростями при помощи своей тайной армии, агентов и шпионов, провокаторов и диверсантов, размещённых внутри, — разложить, деморализовать и сломать ударную революционную силу.

Тайная армия агентов и шпионов НКВД представляют для революционных сил большую опасность, чем целые полчища обмундированных внутренних войск, вооружённых наисовременнейшим оружием — танки, самолёты, артиллерия, миномёты и пулемёты. Эта тайная армия не одета в серые шинели "особых отделов", "истребительных батальонов", и в большинстве случаев не имеет никакого оружия. Она действует тихо, скрываясь, применяя наиболее подлые хитрости и подступы, выдавая себя революционерами на словах, выступая против Сталина и НКВД, чем пытается добиться доверия и получить необходимую информацию, пытается пролезть в вооружённые отряды повстанцев и ряды организации, и здесь в середине проводить свою подрывную враждебную работу, компрометировать революционные организации, убивать командиров и т. д. Вот почему необмундированный и замаскированный агент НКВД является более опасным, чем обмундированный НКВДист.

Откуда НКВД набирает агентов? В первую очередь, силой и террором принуждает к этому всех работников государственных учреждений и администрации, а известно, что в СССР могут существовать только государственные учреждения; во-вторых, используют продажный, бесхарактерный элемент, который выслуживается НКВД за деньги. В третьих: силой и террором принуждает слабый морально-физический элемент. С этой целью НКВД проводит среди населения массовые аресты и арестованному даёт выбирать: смерть или сотрудничество с НКВД. Применяют при этом разные морально-физические издевательства, чего слабые люди не выдерживают. Когда такой арестованный соглашается на агентурную работу, его учат, как и что должен сказать, и выпускают из тюрьмы. Для этого НКВД практикует ещё и такие "штучки", чтобы замаскировать выпущенного из тюрьмы агента. Перед народом завербованный агент должен рассказывать сказку "о побеге из тюрьмы", ибо народ знает, что честного человека НКВД не скоро освобождает из тюрьмы.

Как же бороться с таким опасным, скрытным и замаскированным врагом — агентурой? В первую очередь все должны строго придерживаться революционных предосторожностей, так называемой конспирации. Основанием чего служит сделать всё так, чтобы враг не видел и не слышал разговоров о делах революции, беречься проникновения вражеского слуха в революционные тайны организации. Конспирация — это в значительной степени революционная "шапка-невидимка". Только строгое применение конспирации — это ещё не всё. Революционера расконспирирует собственная работа и борьба, особенно массово-политическая работа, где он встречается с большим количеством людей, среди которых могут быть агенты и шпионы. Кроме конспирации здесь необходима ещё большая революционная внимательность, чуткость и осторожность.

Иногда возвращаясь с разведки в свой отряд, повстанцы-разведчики подсмеиваются перед друзьями: "мы окружены большевиками" — кричат. Вся группа повстанцев настороженно останавливает на разведчике свой вопросительный взгляд: "что, где, как?", но разведчик посмеиваясь успокаивает их: "шутка — вокруг всё спокойно". Напряжение падает, хотя иногда кое-кто доказывает, что мы действительно окружены большевиками, ибо они вокруг нас, хотя и находятся в это время где-то вдалеке. Да, сколько жестокой правды в шутках этих разведчиков. Повстанцы-революционеры всегда окружены со всех сторон. Боец из армии государственного народа, воюя на фронте, видит врага только перед собой, в тылу он имеет спокойное затишье, по бокам фланги фронта. Для революционеров нет затишья. Для них каждое место — повседневный боевой фронт. Они действительно окружены врагами. Больше того, кроме того, что они окружены — революционеры ещё действуют на заминированной территории. Такими незаметными минами являются агенты и НКВД, которые пытаются всюду быть, всюду пролезть, даже в середину революционных отделов, для того чтобы их разлагать.

Поэтому нужно иметь всегда в виду, что чем больше расширяется и усиливается фронт революционной борьбы, тем больше должна быть наша чуткость, внимательность, настороженность и зоркость. Каждое революционное движение должно было перебороть громадные трудности. Кроме бешеного натиска и подступов нападающего полицейского режима были внутренние ошибки, которые помогали врагу. Это в первом случае человеческая глупость, человеческие слабости, болезненная болтовня, легкомыслие, зазнайство, чванство, близорукость, недооценивание сил противника и т. п. Эти ошибки, умело использованные агентурой, неоднократно наносили революционному движению большие потери. Поэтому с ними нужно решительно бороться и искоренять.

Христос — революционер против плохого мира, даёт своим ученикам такой выговор: "Имеет глаза, а не видит. Имеет уши, а не слышит". Революционер должен смотреть и видеть всё, что нужно, что делается вокруг него, эту агентурную маскировку, которая для обыкновенного гражданина является незаметной. Он должен всегда различать "покрашенную лису", переодетого агента, от честного гражданина. Он обязан отличить правду от лжи, которой всегда пользуются агенты. Это нелёгкое дело, этого нельзя выучить из книг, ибо таких книг нет. Здесь необходимо иметь врождённые способности, большой революционный опыт и желание. Развивая эти способности, углубляя и расширяя революционный опыт у революционера вырабатывается интуиция — чувство, присутствие которого сберегло уже не одного революционера от грозных опасностей.

В борьбе с таким хитрым и подлым врагом, как НКВД, мало быть отважным. Здесь нужно быть таким, как Христос поручал своим ученикам-революционерам: "Будьте отважны, как львы, будьте хитры, как змеи", ибо кто не будет хитрым, т. е. внимательным, чутким, настороженным, готовым на всякие "штучки" агентуры, тот хоть будет отважным как лев — погибнет. Поэтому вдесятеро нужно усилить революционную внимательность и чуткость. НКВД знает очень мало о состоянии, численности организованных революционных сил, кроме одного: что народ против него. Поэтому оно высеивает между народа тучу агентов, которые должны проводить разведку, собирать подробную информацию, кто, что, как, когда, где и с кем, и передавать её в райотделы НКВД. Одновременно начинают вербовать из хитрых местных людей новых агентов и шпионов и создают агентурную разведывательную сетку. Собранные материалы от агентов и шпионов используют во время налётов на сёла и леса при помощи обмундированных НКВДистов.

На Украине такие налёты большой численности обмундированных НКВДистов имеют уже свою историю и названия, как: "облавы" или "акции". Облаву начинают рано, окружая село ещё с ночи, разыскивают по всем углам, облавы настигают спящих в домах. Опыт показывает, что не всюду одинаково ищут. В некоторых хозяйствах переворачивают всё вверх ногами, заглядывают в каждую щель, копают землю, протыкают длинными прутьями и т. д., а в других хозяйствах даже не заглядывают, хотя с этих домов есть тоже кто-нибудь в "подполье". Население удивляется.

Разъясняя эту загадку, раскрытый агент, который в одной местности сам брал участие в подготовке к облавам, показал, что все акции и облавы, которые производятся в лесах и сёлах, были всегда подготовлены внешне и внутренне. Подготовку из средины села или леса производят агенты и шпионы, разведывая перед облавой подробно: где кто скрывается, где собираются ночью революционеры; пытаются разведать, где есть "краивки", магазины и т. п. и эту информацию передают в Рай-НКВД. Подготовка внешняя — это внезапно и неожиданно ночью обложить село, произвести заставы от оврагов, лесов и т. д.

Как видно, агенты и шпионы являются гораздо более опасными, чем "обмундированные истребительные батальоны", которые были бы слепы, если бы агенты и шпионы не давали информации. Поэтому и внимание всех должно быть обращено на то, чтобы не дать агентам информации про себя и других, изобличать этих подлых "иуд" и их уничтожать, быть чуткими, чтобы не дать себя застигнуть обмундированным НКВДистам, не верить тем, кто говорит, что завтра не будет облавы, ибо только агенты могут так утверждать.

НКВД, изучая наше революционное движение, не пропускает ни одной возможности, чтобы послать к нам своих агентов, и под таким видом, чтобы не возбуждать в нас подозрения, обеспечить им успешную работу, обеспечив свободу движения на занятой повстанцами территории. Один агент из "руководящих" кадров НКВД ст. л-т "X", который болтался по территории под видом "седоволосого" красноармейца-дезертира из фронта, пойманный революционерами, на следствии признался, что имел задание лично проверить сведения про нас, а тем самым работу своих агентов. Он обширно раскрывает способы и задания агентов, высланных к нам как дезертиров фронта. Одни имеют задание остаться у нас и действовать на долгий период времени. Они должны себя маскировать, рассказывая, что как украинцы с восточных областей, после вступления в ряды Красной Армии с обратным приходом большевиков на Украину (1943 год), убедились, что в СССР нет никаких изменений, что Советский Союз остался таким, каким был до 1941 года, что вся пропаганда построена на фальши и обмане, поэтому и не за что воевать. Узнав в западных областях Украины про существование "УПА", решили удрать с Красной Армии, чтобы приложить все усилия делу освобождения Украины. У них так много патриотизма, что они готовы "голову свою положить за самостоятельную Украину". Некоторые могут говорить, что ещё в 1940 г. принимали участие в тайных организациях украинской молодёжи, другие — что они из бывших петлюровцев, сыны кулаков, священников, крупных торговцев, целиком пропитанные национализмом, и могут нам пригодится. В действительности они имеют приказ от НКВД: проникнуть в революционные ряды, работоспособностью, знанием военного дела завоевать доверие проводников и командиров, занять старшинское положение в УПА, и тогда можно приступить к агентурной работе, давать известия в ближайшие отделы НКВД, непосредственно являться ночью, вести разлогающую работу, провоцировать отделы УПА на открытые бои с войсками НКВД, в ответственных моментах удачно выполнять нападения на высших командиров УПА.

С этой же самой целью приходят агенты под видом дезертиров — штрафников, которым как будто бы за разные проступки грозили "штрафные батальоны" (для командиров) или "штрафные роты" (для бойцов). Это заставило их удирать из Красной Армии и присоединиться к УПА. Обычно — это специалисты-войсковики: топографы, миномётчики, минёры, опытные старшины, в которых нуждается УПА. Это затем, чтобы сразу занять место вблизи командиров для успешного выполнения агентурных заданий.

Другая категория агентов, которая приходит под маской дезертиров, — это такие, которые должны один раз перейти через лес или занятые революционными силами сёла, чтобы ориентироваться в расположении отделов УПА, их силе, вооружении, месте стоянок и т. п., и доложить всё в НКВД. Время пребывания таких агентов для разведки на территории короткое. Таких агентов высылают обычно для того, чтобы проверить правдивость полученной раньше информации. Такие появляются обычно под видом дезертиров, которые кинули оружие и удирают прямо домой, или раненых, которые не хотят идти в госпиталь, так как там плохо кормят.

Третья категория агентов — это настоящие штрафники, которые осуждены в штрафные роты, но не могут идти на передовую по состоянию здоровья. Тогда их бросают в агентурную работу, в разведку. Когда такой агент-штрафник вернётся назад и принесёт известие, тогда снимается наказание. Опыт показывает правдивость вышеперечисленных признаний агента К.

Через украинские сёла, хутора и леса прошли уже сотни агентов под видом дезертиров. Все они рассказывают неимоверно ужасные вещи про отношение и положение в Советской Армии, потому что, слушая их, создаётся такое впечатление, что Красная Армия распадётся уже на следующий день. Агенты под видом раненых красноармейцев с документами про ранения обычно здоровы. Например, такой красноармеец с документами, что в бою потерял глаз (был перевязан) оказался после проверки совсем здоровым глазами. Другой — с "осколочным ранением" в документе — имел обычные чиряки на спине. Это были агенты.

Известно много случаев, когда агенты НКВД сдавались в плен к немцам по приказу НКВД как красноармейцы. В 1941 г., когда Красная Армия отступала в плен, сдавались не только красноармейцы-одиночки, а целые специально созданные отделения. В плену "убеждали" дурных немцев разными небылицами про Советский Союз (что было немалой причиной поражения немцев), провокациями уничтожали немецкими руками честных украинцев, а удирая из немецких лагерей, одни расходились по сёлам (в частности, в Западных областях Украины, с целью проведения подрывной агентурной работы против революционных сил), а другие создавали грабительские банды партизан на Украине, "Гвардию Людову" в Польше, вступали в ряды "Народно-Освободительной Армии" в Югославии с целью большевизации и т. д. Такие штучки проделывает НКВД.

Иногда такой агент, представляющий себя дезертиром, так хорошо играет комедию, что нужно действительно уметь различить агента. Прижатый к стене, он признаётся во всём и готов идти работать с нами (в надежде, что ему удастся удрать).

НКВД использует формы для маскировки своих агентов не только под дезертиров. Красной Армии, но и из других чужих армий, про это свидетельствует такой случай. В родное село в 1944 г. прибыл ночью Петро К., который был принят немцами в дивизию "СС-Галичина", перекинутую на западный фронт против англичан. Там он попал в плен к англичанам, которые перевезли его в Англию. Из английского лагеря его забрали большевики, якобы на основе договорённости между Англией и СССР, что всех пленных граждан СССР, которые из немецкой армии попадут в английский плен — забирают большевики. Из Англии везут его до Москвы, после в Киев, в конце направляют его в Красную Армию и высылают на фронт против немцев. В пути на фронт ему дают отпуск на два дня домой. Он, прибыв домой, увидел громадное революционное движение, слышит про отделы УПА, решил не идти на фронт и биться за Сталина-палача и НКВД, хочет активно бороться против них. Как доказательство, что он был в английском плену, указывает на английский мундир, в котором приехал… "Как тут у вас, — спрашивает, — кто сейчас станичным, кто в отделах УПА, много ли не пошло по мобилизации в КА?" — всё это его очень интересует. Основательная проверка Петра К. революционерами, что знали его прежде как бесхарактерного типа, выявила, что он был агентом и поэтому рассказывал такие сказки. Он признался, что в НКВД его научили так врать про его "приключения". В действительности он под Бродами попал в советский плен, где под нажимом НКВД завербовался для агентурной работы и с этой целью прибыл в родную сторону.

Высокая революционная внимательность, сохранение революционных тайн, основательная проверка такого рода разных дезертиров — сохранит нас в большой мере перед ударами врага, позволит успешно ликвидировать его агентуру.

Даже среди удирающих, принуждённых силой служить в НКВД молодых истребков находим агентов. НКВД насильно мобилизирует молодёжь, 28-летних, на службу в истребительные батальоны и используют их на подлой работе: помочь в хозяйственном грабеже собственного народа и борьба против революционеров, т. е. их друзей, братьев, отцов. Национально-сознательные истребки не хотят быть слепым оружием врага и удирают в повстанческие отряды. НКВД заранее готовит агентов из истребков, и когда сознательная часть их удирает — эти агенты присоединяются к удирающим, чтобы в революционной среде проводить агентурную работу.

Когда в 1944 г. большевики после вступления на украинские земли начали насильно и в массовом порядке вывозить мужчин и женщин на каторжные работы на Донбасс и там их истощали работами и голодными пайками, люди начали спасаться побегами домой, идти в рев. вооружённые отряды. НКВД использует это движение беглецов и под этой формой высылает переодетых агентов как беглецов из Донбасса в разведывательных целях.

Агент Д., который ходил по сёлам и лесам с востока на запад в порванной одежде, выдавал себя, что удирает с каторжных работ из Донбасса. Чтобы получить доверие среди людей, рассказывает, так как действительный беглец, даже преувеличивает, о ужасных условиях на шахтах Донбасса, о жалком питании, в доказательство которого носит с собой кусок сухаря, спечённого из полова, отрубей, опилок и т. д., мол, такой хлеб дают, ругают Сталина. Как рассказывал потом на следствии, раскрытый революционерами, — не одна женщина, сын у которой или дочь были в Донбассе, горько плакала, посылая проклятия сталинскому режиму, рассматривая хлеб "с самого Донбасса", и при этом неожиданно выдавала не одну тайну, что эти и другие имеют счастье, что хорошо прячутся (некоторые показывали, как и где кто прячется), и не поехали в Донбасс.

Не одного "простячка" он поймал на этот кусок сухаря, спечённого, как признался, в ближайшем районе НКВД. Под таким видом выслано много агентов — мужчин и женщин. Они имеют задание подавать информацию в райотделы НКВД о случаях враждебного отношения к СССР, сведения про отделы УПА, стараться влезть на связи, пройти ими прямо к дому и про всё известить НКВД в своём районе.

Когда Красная Армия начала забирать немецкие земли, оттуда начали возвращаться домой граждане, насильно вывезенные немцами на работу в Германию. Выявлено, что НКВД имело своих агентов под видом рабочих, возвращающихся из Германии, поэтому необходимо быть осторожными в разговорах с такими людьми, не раскрывать перед ними революционных тайн, а нужно среди них раскрывать агентов.

Известно, что население Западных областей Украины не даст себя так ограбить врагам, как в восточных областях благодаря колхозному строю. Поэтому голодное население, в частности из ближних районов ВОУ, приходит в ЗУЗ за продуктами к своим братьям. Население ЗУЗ с удовольствием помогает им. Но НКВД уже волчьим глазом смотрит на это и пытается этот факт использовать для своих грязных целей. Раскрыто уже некоторое количество агентов, которые среди населения Зап. обл. вели агентурную работу, разведку, под видом просителей хлеба. Вследствие их агентурной работы были убиты, арестованы, вывезены в Сибирь многие семьи.

На революционерах лежит обязанность основательно проверять таких типов-агентов, которые маскируются под дезертиров, беглецов или просителей, раскрывать и уничтожать как самых опасных врагов. Ибо такие замаскированные агенты, кроме собирания информации среди населения (что является причиной арестов, расстрелов, вывозов в Сибирь), создают очень вредную атмосферу недоверия.

Когда, например, определённая часть узнает, что между дезертирами, беглецами и другими есть агент НКВД, то другие так напугаются, что никому не поверят, боятся принять в дом, помочь продовольствием и информацией частым прохожим людям. А этого собственно и хочет НКВД: внести недоверие, посеять вражду, страх, настроить одних против других, чтобы этим самым легче побороть революционные силы народа.

В частности, сильное внимание обращало НКВД на "разработку" лесов, чтобы иметь информацию про то, что делается в лесу, про состояние отделов, вооружение, кто командир и проводники, месторасположение отделов и т. д. С этой целью высылает туда под разным видом агентов, как и дезертиров из К.А., беглецов из Донбасса, беглецов из тюрем и лагерей, из которых одни имеют задание проникнуть в отделы УПА и действовать на долгий срок, другие одновременно переходят через лес разными направлениями: как дезертиры с фронта — с Запада на Восток, другие представляют, что, идя на фронт, удирают из Белоруссии с Севера на Юг, ещё одни, как дезертиры Белоруссии с юга домой, и так без конца в разных направлениях. Всё, что заметят в лесу, должны донести в НКВД. Кроме того пытаются в сёлах вокруг леса завербовать местных агентов или шпионов, которые ходят в лес на разведку под видом собирания грибов, за дровами, доставляют продукты для сына (мужа), который скрывается, и т. д. А когда их проверяют, рассказывают сказки.

В самом лесу НКВД пытается пристроить своих "штатных" работников. Это "местные" проводники, без которых, казалось, было бы трудно действовать нашим отделам. Расшифрованный такой "отец" устраивал все дела отделов УПА в лесу со сбором и доставкой продуктов, снабжал информацией и другими данными. В работе для нас показывал себя лучшим и преданным нашему делу работником. Своё постоянное пребывание в лесу объяснял болезнью лёгких, ревматизмом. Поэтому ни один отдел не мог забрать его с собой. Внимательный глаз командира Б., который прибыл в лес, заметил в Ф.М. подозрительную деятельность. Проверив его основательно, выяснилось, что это агент НКВД, который в действительности передавал точную информацию до РайНКВД про лес, ибо каждый отдел переходил через его руки.

Подлые агенты НКВД применяют такую маскировку, что нужно действительно очень внимательный глаз, чтобы рассмотреть агента. Например, однажды прибегают в глубину леса пастухи, которые пасли коров на окраине леса, и сообщают трём встреченным повстанцам, что лесом, крадучись, идёт мужчина, переодетый в женскую одежду. Повстанцы немедленно поспешили на указанное пастухами место и задержали эту женщину. Женщина имела вид старухи в поношенном старом уборе, с корзиной в руках. Говорит, что пришла в лес за грибами. Тогда повстанцы стянули с неё женскую одежду — перед ними стоял мужчина. Он признался, что является агентом НКВД и в лесу проводил разведку, разговаривал даже с некоторыми повстанцами, которые не заметили в нём ничего подозрительного и отпустили. А он уже с собранной информацией возвращался в РайНКВД. Так юноши-пастушки раскрыли агента.

Как умело используют агенты НКВД недисциплинированность отдельных повстанцев или отделов, несохранение военно-революционных тайн, отсутствие надлежащей внимательности и осторожности, свидетельствует такой случай. Отдел был на стоянке в лесу несколько дней на одном месте. Вокруг леса не было большевистских войск, поэтому повстанцы из отдела чувствовали себя свободно. Перед отходом отдела из этого места Чуйко старательно собрал куски бумаги и другой мусор, который дал бы врагу представление про отдел, и обошёл кустами вокруг стоянки. Каково же было его удивление, когда он в наиболее густых корчах заметил человека. Задержанного привёл в отдел. Этот человек в красноармейской форме был похож на дезертира. Однако на следствии признался, что является агентом НКВД и уже полтора суток лежал под лагерем и подслушивал всё, что повстанцы говорили, рассказал то, что подслушал, — к сожалению, это была важная информация. Только благодаря революционной внимательности строевого Чуйка эти сведения не дошли к врагу.

Подлое НКВД для достижения информации использует и сложнейшие формы новой техники: сбрасывают с самолётов парашютом в лес или при помощи агентов пристраивают замаскированные в корчах, дуплах деревьев и т. п. приёмно-передаточные радиоаппараты, которые подслушанные разговоры передают автоматически.

Рассказывал один гражданин, который побывал в разных местах СССР, что НКВД в шпионско-разведывательных целях приставляют к стенам других комнат специальные аппараты, так называемые "диктофоны", которые записывают разговор слово в слово, или соединяют такой диктофон с телефоном и при помощи замаскированных проводов, соединённых этими аппаратами, ведёт разведку, подслушивание. Такие диктофоны чаще всего помещают в тюрьмах, концлагерях, готелях и т. п. Это ещё раз доказывает, каким внимательным и осторожным нужно быть всюду и со всеми, ибо в советском раю даже "стены имеют уши".

Поэтому революционеры, квартируя в лесу, в городе или селе, должны всегда внимательно осмотреть и проверить места стоянок, нет ли чего подозрительного. Хитрость и подлость НКВД не имеет границ. Они стараются выдумать всё новые и новые "штучки", так что пока революционеры узнают и приспособятся к одним, то НКВД уже выдумает другие. Нужно быть очень внимательными, чтобы всё подозрительное заметить и раскрыть.

Пример: на лес готовится акция. Командиры и проводники, которые находятся в нём, чувствуют это нюхом. Каждый раз в лесу всё больше крутится беглецов, дезертиров, хозяев, которые ищут своих коней, женщин, которые собирают грибы, — это в большинстве случаев разведчики НКВД — агенты. Проводник Д. едет с друзьями лесом и за всем следит. В это время дорожкой подъезжает 8 конников — все на белых лошадях. Между ездоками он узнал командира районной боёвки "Шинкара". Про него слышал нехорошие вещи. Кроме того, удивило то, что сейчас, когда так тяжело иметь верховых лошадей какой-нибудь масти, у "Шинкара" все белые. Спрашивают: "Куда едете?". "К командиру П. с важными новостями про большевиков", — отвечает "Шинкар". Проводник зовёт "Шинкара" на разговор и посылает гонцов к командиру П. Основательная проверка выявила, что "Шинкар" со всеми своими людьми были агентами НКВД и создали замаскированную группу агентов. Он сам и другие признались в этом. Кроме того, сказали, что через два дня должна быть большая акция на лес. Его заданием было ездить по лесу и разведывать про место стоянок отделов, а перед самой акцией передать те сведения большевикам, которые должны были наскочить внезапно. Во время акций он со своей группой должен свободно ездить на конях по лесу, показывая большевикам места стоянок. Белые кони — это условный знак между ними и большевиками, чтобы во время акции большевики не стреляли в него, ибо это "свои". Как видим, внимательность и наблюдательность проводника Д. была правильной, поэтому обезврежены опасные агенты, которые привели б к большим жертвам.

Агенты и шпионы-разведчики применяют иногда для некоторых целей разные знаки. Пример. В большом лесу, где меньше движение, агент под вечер складывает на перекрёстных дорогах, тропинках прутики или веточки и рано идёт посмотреть, не сдвинуто ли где. Коли это так, сообщает в Райотделы НКВД и ночью готовят облаву. Однажды связной Р., идя утром, заметил в нескольких местах кучки белых прутиков. Его удивило, что вчера вечером их не было. Кто-то подбросил их ночью. Недалеко от места стоянки своего отдела на тропинке лежала тоже кучка. Присмотревшись внимательно, он заметил, что два прутика лежали в сторону, указывая направление к месту стоянки. Он заявил про это командиру, который пошёл с ним осмотреть это место и подтвердил его выводы. Немедленно извещены все отделы, чтобы изменили места стоянок, а прутики собраны. Не прошло и часа, как в лесу началась стрельба, — большевики делали акции. Не было сомнения в том, что эти белые прутики — работа агентов, которые условными знаками указывали места стоянок отделов. Так внимательность связного Р. спасла отделы от нападения, а много повстанцев от смерти.

НКВД для уничтожения революционного движения не только высылает от себя специальных замаскированных агентов или вербует их среди бесхарактерных выродков общества, но и пытается за всякую цену влезть в средину революционной организации, протолкнуть туда своих агентов или морально нестойкого члена завербовать для агентурной работы. Способы практикуют разные. От обычного ареста членов до обработки их в тюрьме. И научив их, как следует врать — отпускают на волю — удрал, мол. Иногда такой "беглец" ещё и принесёт автомат, мол, он убил 2-х НКВДистов.

Один агент рассказывал на следствии, что ещё в 1940 г. получил приказ от НКВД пролезть в ряды организации. Долго старался, но лишь во время немецкой оккупации ему это удалось. С приходом советов в 1944 г. он связывается с НКВД, которое даёт ему новое задание и инструкции. Он рассказывал, как НКВД учило его: если он не сможет занять какое-нибудь руководящее место в организации, должен стараться проникнуть в некоторые делянки организационной работы, где есть свободное движение и слабый контроль.

Опыт показывает, каким опасным является агент на таких делянках работы. Расшифрованный агент К.К. работала на связи как курьер, рассказывала на следствии, что НКВД поручало ей следующие задания: 1. Передавать точные информации о пунктах связи, о продвижении людей. Какие проводники проходят, куда, и где квартируют. 2. Старательно проверять почту и делать выписки, брать некоторые оригиналы, которые передавать в НКВД, а начальникам говорить, что потеряно или в период опасности сожжено. 3. Вербовать новых агентов и давать им работу на связи. Как видите, агент на связи — очень опасный человек. Через таких подлых изменников могут попадать в руки врага орг. наказы и отчётности, гибнуть революционеры, в отдельности проводники, и т. п. Оградить себя от таких случаев можно, лишь посылая на связь более уверенных, твёрдых, идейных и характерных революционеров, старательно обучая их конспирации, настойчиво вырабатывая у них рев. внимательность и настороженность.

Когда агент является разведчиком при отделе УПА, он может нанести большие удары, ибо он может передать во время дороги точные информации про отдел, его боеспособность, кличку. Известная разведчица в О. лесу, старая женщина (более 50 лет), работой которой восхищались вышестоящие командиры, была агентом с 1939 года. Имея доступ в некоторые отделы — дала ценные сведения для НКВД. Несколько акций, проведённых красными в этом лесу, — следствие её агентурной работы. Кроме сбора данных разведывательного характера имела связь с агентами в отделе. Некоторые командиры и отделы на собственной шкуре убедились о грозной опасности агентов-разведчиков, а до этого времени были слепыми, не замечали даже провокационных действий агентов. Этот опыт стоит жизни многим революционерам. Бережём и углубляем же этот опыт, ибо нам нужно всегда помнить, что боремся с провокационным и подлым НКВД, а не с честным и рыцарским войском.

Очень хитро ведут разведку агенты, которые в целях вредительства рев. движению влезли в хозяйственный участок. За существование немцев, во время громадного разворота революционной борьбы, когда была притуплена внимательность бездейственностью агентуры НКВД, пролезли они туда без больших трудностей. С приходом советов, вследствие доносов этих агентов, попала в руки НКВД некоторая часть магазинов с продуктами и вещами. При выдаче продуктов для отделов, агент точно требовал состояние отделов и деликатно разведывал про внутренние дела отдела. Когда, например, один из отделов получил задание отойти на продолжительное время, хозяйственный пункт получил задание снабдить этот отдел сухим пайком (сухари, сало, сахар). Отделы, которые являлись на продовольственный пункт, несколько раз возвращались ни с чем, ибо здесь им заявляли, что нет, ещё не привезли и т. п. "Зачем вам такие продукты?" — спрашивали. Взволнованные посыльные отвечали, что идут в рейд, им это обязательно нужно. Только через несколько дней отдел получил продукты, и только выступив, напоролся на несколько большевистских засад, которые только теперь тут появились, должен принимать бой. Такое и другое подозрительное поведение и деятельность на продуктовом пункте явилось причиной основательной проверки работников и выявилась агентурная деятельность магазинера. Он сознательно протянул выдачу продуктов, полученную за это время информацию передал в НКВД. В подобных случаях необходимо немедленно проверять деятельность таких хозяйственников, что даст возможность очистить весь аппарат от враждебных элементов.

Большое внимание уделяет НКВД вербовке в шпионы разного рода специалистов, например кузнецов, портных, сапожников, мельников, столяров и т. п. К ним съезжаются люди с разных сторон, заводят разговоры на актуальные темы, и когда, например, такой мельник или сапожник является агентом, он так направит разговор, что вытянет у собеседника всю необходимую ему информацию. Известны случаи, что даже нищих попрошаек НКВД вербует в свою разведку, или специальных агентов переодевают на нищих. Необходимо быть осторожным перед такими людьми, особенно с неизвестными, не заводить с ними разговоров на тему революционной борьбы, чтобы не выдать несознательно гражданской или военно-революционной тайны.

Насколько провокационно-подлых методов употребляет НКВД для борьбы против революционных сил народа, свидетельствует факт втягивания священников как агентов и доносчиков. Священник Г. сам заявил революционерам, что когда он явился в райфинотдел для налаживания дел церковной земли, там его "работники" финотдела взяли на допрос, силой и террором заставили его подписать заявление о сотрудничестве с НКВД. Ему поручили следить и доносить на других священников, на своих прихожан, изменять тайну исповеди перед НКВД, славословить КА, Сталина и его режим. Однако мало есть таких священников, которых НКВД заставило вести агентурную работу, а они, в сознании страшного преступления перед народом, церковью и Богом — выявляют перед революционерами и народом гадкие попытки НКВД. Есть достаточно и таких, которые используют своё священническое положение и доверие прихожан, проводят подлую агентурную работу.

Например, один священник сообщил прихожанам, что будет отправлять только за повстанцев, которые борются против "антихриста Сталина". Перед службой расспрашивал своих прихожан про имена и фамилии их родных, которые находятся среди повстанцев, мол, он будет молиться за них… Разоблачённый признался, что таким способом собранные списки повстанцев он передал в НКВД.

Некоторым агентам-священникам НКВД позволяет оглашать патриотические революционные проповеди. "Бросать бомбы на Сталина и НКВД…", для того чтобы получить больше доверия прихожан и использовать это в агентурных целях.

Священническую форму используют и специальные агенты. Известный в одной области до 1941 года агент Г., с приходом немцев, в страхе перед наказанием народа, для ведения дальнейшей агентурной работы переезжает в другую область, высвячивается на священника. С приходом советов не покидает священничьих риз, а дальше как священник работает полным ходом, проводя в своём приходе агентурную работу.

Другой агент, переодетый священником, ходил по сёлам, продавая молитвенники, образки, маскируясь, проводил агентурно-разведывательную работу среди населения, свидетельствует такой случай: в селе Д. Ровенской области назначили нового молодого священника. Через три недели после прибытия молодого священника приезжает в этот приход какой-то странный старый, седоволосый священник и сразу идёт в церковь, где молодой священник был как раз занят с исповедующимися. Старый священник показал молодому какое-то письмо, и молодой без единого слова сбрасывает свои ризы и уступает своё место старому. Люди смотрели на всё это удивлёнными глазами. Старый священник начинает исповедовать… В исповедальню входит молодой 8-летний мальчик и начинает считать свои грехи. "Как тебя зовут?" — спрашивает священник. "Ивась", — ответил мальчик. Священник незаметно записывает, спрашивает: ежедневно ли тот молится за отца. Мальчик отвечает, что иногда забывает. "Это плохо, это грех, твой отец, наверное, на фронте среди опасности, а ты не молишься за него. Нужно молится, и я за него помолюсь, как зовут его? Петро?" Синие глаза мальчика чего-то неспокойны. Священник спрашивает, давно ли отец на фронте. Ивась мнётся, у него идёт внутренняя борьба. Его научили дома никому не говорить, где отец, однако одновременно мать приказала, что в церкви на исповеди нужно говорить священнику всю правду. А неумолимый священник настаивает: "Где твой отец?" — смотря на мальчика суровыми пронзительными глазами. "Гм, гм… мой отец не в армии, а скрывается… дома", — выжимает из себя Ивась. "Ну, ничего, молись, сынок", — и дальше продолжает исповедь. Следующая подходит старая бабушка. И снова вопросы священника про молитвы, где сыны и т. п., и всё незаметно записывает. Маленький Ивась с плачем рассказывает родным, что его священник расспрашивал и он сказал про всё. Возвращаясь, и другие бывшие на исповеди обсуждают эти дела, удивляясь. "Исповедовал" так этот священник три дня до тех пор, пока недовольные прихожане собрали совещание и с возмущением запротестовали против этих "исповедей" — старый священник, услыхав про это, передал место молодому и быстро уехал. Такими провокационными способами воюет НКВД с революционными силами, пытается разнообразными хитростями и маскировкой добыть необходимую информацию, при помощи которой наносит удары. Поэтому весь народ, все повстанцы и командиры, все революционеры должны быть очень внимательными и осторожными, должны разгадывать всевозможные "штучки" врага, какой бы вид он ни принял. Люди честные и чистые просто не могут себе представить эту хитрую и провокационную подлость НКВД и часто несознательно готовят для себя и других удары, как этот Ивась… Не дать врагу информации про себя, пусть перед каждым всегда стоит предостережение: внимание! Замаскированный враг действует, агенты и шпионы подслушивают и подсматривают!

Агенты очень опасны не только потому, что переодетые в обычных граждан, преимущественно принудительно — вроде преследуемые и гонимые НКВД — ведут среди населения и революционеров шпионско-разведывательную работу и, собирая информацию, передают в райотделы НКВД для использования, а и прежде всего потому, что они сами непосредственно принимают активное участие в борьбе с революционным движением, подрывают внутреннюю силу революции путём саботажа и вредительства. Как признался агент В., НКВД поручило ему создавать небольшие группы из агентов и шпионов, которые имеют задание обстреливать наших людей ночью, которые выходят на работу или находятся в помещении, или прямо с вечера дать несколько очередей из автоматов. Это для паники, чтобы вызвать впечатление, что большевики подступают к селу и этим самым помешают в работе. Такие случаи нередко действительно бывают. Надо таких типов вылавливать и наказывать по-революционному.

Разоблачённые агенты, которые работали на хозяйственном участке, рассказывают, что согласно инструкциям НКВД, они так исполняли свою работу, что кроме собирания информации об отделах, они ещё наносили материальный ущерб. С этой целью они сообщали НКВД местонахождение таких магазинов. При создании магазинов проводили такую агентурную работу: и вместо малых магазинов, размещённых на разной территории, они на местах старались переубедить честных работников, что нужно копать большие магазины. Это для того, чтобы лучше было их сдавать в руки НКВД. Они старались саботировать приказы организации, задерживали выдачу продуктов, выдавали более плохие, уничтоженные, вопреки приказам, например, чтобы выдавать наилучшие вещи. Иногда магазиновали так, чтобы сгнило, разбазаривали народное добро и т. п. Действительно были случаи такой агентурной работы. Один из таких агентов приказывал в сёлах хозяевам копать краивки и магазины одной формы и в одинаковых местах — 25 метров от постройки, говоря, что большевики жгут хозяйства и поэтому в краивке, которая находится в постройке, можно задохнуться. Ещё ходят проверять, выкопали ли так, как он поручил. Это поразительно — агентурный приказ разоблачил его. Проверкой политической уверенности их работы обезврежено многих агентов и этот участок очищен от враждебных элементов.

Агент Т., который из-за отсутствия внимательности и осторожности некоторых членов сумел с их помощью пролезть в ряды организации в период немецкой оккупации, признался, что имел такие агентурные задания: саботировать оргработы, не исполнять оргприказы, оргинструкции при передаче подчинённым искажать, чтобы вносить недоразумения и хаос. Саботаж его выражался в том, чтобы оргприказы и инструкции, литературу не передавать членам или хотя бы задерживать передачу. Приказы о доставке известных вещей для начальников — не выполнять, отвечая, что нет таких вещей или невозможно доставить. При этом составлять лживые отчёты начальникам, что всё хорошо. Необходимо внимательно присматриваться к работе таких людей, проверять всё как следует, и это даст возможность раскрыть замаскированного изменника.

Как агенты пытаются не исполнять приказов, а после составляют лживые отчёты, свидетельствует такой случай: командир небольшой группы Ю. получил приказ выступить в рейд. После назначенного срока он прибыл назад и доложил своему начальнику, что был в рейде в назначенном районе, провёл успешно 7 боёв и т. д. Отчёт был целиком фальшивый и выдуманный. Ю. вместо того, чтобы пойти в рейд, тихо отсиделся на другой территории, про что было известно его начальникам. Ю. предали суду. Следствием установлено, что он был агентом НКВД и поэтому так поступил.

Для ревотделов опасны попытки агентов, которые влезли туда и действуют по инструкциям НКВД — портить автоматическое оружие, в частности, пулемёты, перед боем. Это может являться причиной поражения отдела. Поэтому нужно обращать внимание на оружие, всегда проверять его состояние. Агентов большой степени можно распознать по их работе. Путём внимательности, наблюдения и проверки необходимо научиться революционерам этому умению.

К наиболее подлым способам, которые употребляют НКВД в борьбе с революционным движением, принадлежат организованные и исполненные специальными агентами покушения на проводников и командиров. Агент М. признался, что от НКВД получил задание выкопать хорошую краивку, хорошо замаскированную, и передать в НКВД точное место, где она находится. Если будет проходить через эту станицу какой-нибудь значительный проводник, стараться заманить его в эту "очень хорошую" краивку. Перед тем как они зайдут в эту краивку, известить НКВД через заранее приготовленного посыльного агента. Когда НКВД, якобы случайно, прибудет и будет искать (хотя они заранее знают, где краивка) и открывать краивку — он, агент М., должен повлиять на этого проводника так, чтобы тот сдался живым в руки большевиков, а если этот проводник не даст себя переубедить, а примет решение защищаться и погибнуть, то агент М. должен его застрелить, а сам сдаться и распространить известие, что этот проводник сам себя застрелил. Известны в нашей рев. жизни такие случаи, что таким способом погибло много замечательных революционеров.

Чтобы можно было использовать таких частично замаскированных агентов, НКВД организует комедию с "арестованным" по дороге к району, и такой агент "удирает", по нём очень стреляют. Очевидно для того, чтобы убить.

Как мастерски подготовляют и выполняют агенты убийство руководящих революционеров, свидетельствует такой случай. Районного проводника "Пугача" с несколькими боевиками ночью на трёх подводах проводит территорией агент НКВД, так называемый X. Он не был членом организации, но члены им пользовались потому, что он хорошо знал район, глухие дороги. Из-за разговорчивости и неосторожности боевиков он заранее узнал и составил совместно с НКВД план убийства "Пугача". НКВД в селе С. сделает засаду и будет стрелять по последней подводе, и во время стрельбы застрелит "Пугача". Так и случилось. В селе проезжающих обстреляли. Когда собрались боевики, выяснилось, что один был ранен и не было "Пугача". После убедились, что "Пугач" убит. Никто не подозревал X. Он дальше был проводником. Только во время подготовки агентом X. второго агента его разоблачили. Он во всём признался. "Пугача" он убил из пистолета, при первых выстрелах большевиков. Но причина смерти "Пугача" не только в агенте, а прежде всего, что пользовались неорганизованными и непроверенными людьми, во-вторых: неосторожность и неконспиративное поведение боевиков, которые договаривались про направление дороги, в-третьих: что было разрешено уехать на одной подводе с "Пугачом" и другим.

Признания агента С. освещает смерть боевика "Чайки". Организовал на него покушение агент Э., про которого "Чайка" знал кое-что. С этой целью Э. договаривается с "Чайкой" встретиться. Когда он прибыл, оба они проходят через мост, откуда выскакивает второй агент, приготовленный агентом Э., и, выстрелив из пистолета, убивает боевика "Чайку", после чего оба агента дают несколько очередей из автоматов, а между людьми распространяют слух, что они нарвались на большевистскую засаду, в которой погиб "Чайка", а они счастливо выскочили. Этот же агент раскрывает на следствии подлые методы и способы НКВД. От начальника НКВД он получил такие инструкции: во время выгодных моментов (бой, стрельба, отступление), подготовленные агенты должны убивать командиров.

Они имеют следующие задания:

а) если плановая акция, то во время акции должны показать свою храбрость и боеспособность, оборонять от выстрелов командиров, а позднее, в ходе дальнейшего боя, не стрелять, делать вид, что оружие заело, использовать момент и застрелить командира;

б) испортить оружие перед боем;

в) в тяжёлых случаях, чтобы не погибнуть от рук НКВД, во время боя подать условный знак для большевиков, что это "свой человек".

Начальник НКВД даёт ему конкретный приказ: убить командира Я. Проинформованный агент С. ведёт подготовку к теракту на командира Я., вербует для этого ещё несколько агентов, ведёт разведку о местонахождении Я., отыскивает агента P. - пулемётчика, которого когда-то заметил в отделе командира Я. Перед намеченным убийством даёт ему задание — вывести в этот день большой отдел НКВД, переодетый в разную одежду для маскировки, как будто они повстанцы, делает целый ряд приготовлений, и в назначенный день, утром, этот замаскированный отряд НКВД продвигается к командиру Я., который был тогда в лесу с небольшой группой своего отряда. Начинается сильная стрельба. Первую атаку большевиков отбили, но они с большей силой начинают новую атаку и окружают небольшой отряд. Кроме этого, сообщают, что два пулемёта "заели". Отряд командира Я. отступает, так как есть убитые и раненые. Агент Р., который только вчера явился к командиру Я. и через отсутствие связи не мог добраться до назначенного ему отряда, отступает с командиром Я. последним. Отстав на небольшое расстояние от командира Я., подаёт незаметно для наступающих большевиков условленный знак, что он "свой", и даёт с пулемёта две полные очереди по командиру Я., отчего последний погибает, а сам присоединяется к отступающему отряду. Все большевики останавливаются возле мёртвого командира Я., погоня за отступающим отрядом приостановилась. Так погиб от руки подлого агента Р. один из лучших командиров, гроза для большевиков, герой многих боёв.

А сколько же лучших командиров УПА НКВД руками подлых иуд, изменников-агентов убило. Есть немало случаев, когда путём внимательности устранены в последний момент подобные враждебные попытки. Агент Р., присоединившись к отряду после своего мерзкого поступка, сильно взволнован… ибо он… очень жалеет командира Я… Он дальше играет комедию, ибо действует согласно инструкциям НКВД: после убийства одного командира любыми средствами остаться дальше на своём месте, войти в состав отряда другого командира и убить его. Но внимательное изучение дела смерти командира Я. раскрыло подлых убийц, которые понесли заслуженное наказание.

Как опасен агент даже тогда, когда он уже задержан революционерами, свидетельствует такой случай: в лесу задержан повстанцами подозрительный человек, который выдавал себя за дезертира К. Его провели на СТОшку отдела и начали проверять, он сначала выкручивался, врал, но в конце концов он признался, что является агентом, высланным для разведывательных целей в лес. Просит дать ему напиться воды. Так как поблизости нет кружки, часовой подводит его к колодцу, который находился возле стоянки. Когда агент напился воды и вернулся, через несколько минут напились воды из этого колодца двое повстанцев и через некоторое время в страшных страданиях умерли. Только тогда вспомнил часовой, что когда агент напился воды, то незаметно всыпал в колодец какой-то порошок, на что он не обратил сначала большого внимания. Допрошенный агент признался, что всыпал в колодец яд.

Каких типов-агентов высылает НКВД для исполнения терактов и каких усилий прикладывает, чтобы дать возможность агенту-убийце пролезть к командирам и проводникам, показывает такой факт: с приходом большевиков в 1944 г. с Александровского района пришли на службу к большевикам старый знакомый, ещё со времён польской оккупации, коммунист Петро С, вместе со своим родным братом и одним мадьяром, который удрал из мадьярской армии в период оккупации немцами Украины и скрывался среди населения. Узнав, что население немедленно уничтожило бы старого коммуниста Петра С., если бы его поймало, а Ивану С. простило бы, если бы он убил своего брата Петра, коммуниста, НКВД пытается использовать эту информацию для своих грязных целей. Начинает посещать Ивана, и обращаясь к нему, поручает ему, чтобы во время акций и облав он представлял из себя сочувствующего революционера, предостерегал население перед некоторыми облавами для получения доверия в народе, а потом предлагает ему, чтобы он убил своего брата Петра и занялся агентурной работой среди революционеров, а конкретное задание: убить известного революционера Д. Иван отказывается убить брата. Тогда НКВД поручает ему убить мадьяра. Иван соглашается и при специально подготовленном случае убивает мадьяра, а сам удирает с повстанцами, якобы опасаясь наказания НКВД. Повстанческая группа, в которую удрал Иван, не представляя себе хитрости НКВД, доверяет ему. Он хорошо выполняет здесь все поручения, ловко переходит из одной группы повстанцев в другую, наконец ему удаётся попасть в отдел проводника Д. Здесь он ждёт случая, чтобы убить его. Случай представляется.

Отдел проводника Д. планирует налёт на тюрьму в районном городе, чтобы освободить арестованных и революционеров. Иван С. берёт активное участие в освобождении заключённых из тюрьмы. Его расчёт был такой: во время налёта на тюрьму и общей стрельбы в темноте убить проводника Д., но Д. осторожен, он давно следит за каждым движением Ивана. Агентурная работа Ивана С. и все планы НКВД проваливаются в то время, когда казалось, что агент вот-вот выполнит своё подлое намерение. На следствии он обширно рассказал про всю эту подготовку НКВД, подлые намерения на убийство. Этот и другие подобные случаи показывают, что можно успешно бороться с наиболее хитрыми провокациями, придуманными НКВД, своевременно раскрывать агентов, их намерения и ликвидировать опасность. Нужно лишь больше рев. внимательности не только у командиров и проводников, а прежде всего рядовых стрельцов.

Проводникам и командирам, часто загруженным рев. работой и устройством дел, не хватает времени всё как следует предусмотреть. Поэтому вся обязанность падает на стрельцов. Агенты-убийцы действуют, перед убийством идёт подготовка. Это всё вещи, которые делаются, а всё, что делается, можно видеть, необходимо лишь уметь внимательно смотреть, агента раскрывает сама его работа. Суровым применением в жизни и в борьбе предосторожности, конспирации, рев. внимательности, мы откинем от себя грозную опасность — действия агентуры. Когда НКВД убедилось, что никакие акции вооружённого характера и физическая сила не сломит украинского рев. движения, стойкости проводников-революционеров, отданных полностью делу революции, тогда изменяет методы борьбы с нами. В начале большевистской оккупации (1944 г.) НКВД придавало внимание вооружённым акциям, проводимым своими "внутренними войсками" и считало их главным способом нашего разгрома и ликвидации, но через некоторое время перешло в основном на агентурную "тихую" работу.

Вооружённые акции широкого масштаба, выполненные на определённой территории тысячными отрядами, не рассчитаны на ликвидацию рев. движения на данном участке, а имеют целью демонстрировать перед народом вооружённую мощь СССР, чтобы служить конкретным доказательством для разложенческой работы, проводимой агентами. НКВД знает, что революционные организации и повстанческие отряды до тех пор не будут побеждены, пока весь народ, не обращая внимания на всякий террор и преследования, солидарно с нами ведёт борьбу против оккупантов, помогает всем, чем нужно — продуктами, информацией, охотниками и т. д.

Поэтому одна из главных целей, поставленных перед собой НКВД, — отколоть организованные рев. отряды от широких народных масс, поставить массу против рев. сил и этим самым лишить последней моральной и материальной базы, посеять вражду между угнетёнными народами СССР. Для этого НКВД применяет свой излюбленный метод — провокационно-диверсионные отделы, которые под разным видом, переодетые в разнородную форму — так, как ходят повстанцы, — высылает среди населения, как повстанцев. Они, выдавая себя за повстанцев, ругают, бьют, грабят население, устраивают дебоши, стреляют, сжигают школы, ставят перед людьми большие требования: "…давайте сало, самогон, сволочи, мы воюем, кровь проливаем за Украину, а ты, такая-сякая, самогону жалеешь…" — слова одного диверсионного бойца к старой женщине.

Один "командир" диверсионного отдела пришёл вечером к хозяину П. и говорит: "Для моего повстанческого отряда ты должен к утру собрать орехов. Не сделаешь это — расстреляю". Агент О. кроме саботажа и организации убийств командиров проводит ещё и такую диверсионно-провокационную работу. Чтобы скомпрометировать перед народом СБ, выдаёт себя за работника СБ и убивает одну старую женщину из с. Д., у которой два сына погибли героями в борьбе с НКВД, за то что она поссорилась с соседкой-шпионкой. Вопреки приказа организации — он ликвидировал целые семьи, у которых кто-нибудь был шпионом, влиял для других. Со своей агентурной "кампанией" ходил по селу, представляясь как член организации или работник СБ, по домам, требовал водки, грозил населению, что постреляют, подушат, подпалили сарай, делали всё, что вызывало деморализацию и подрывало авторитет организации.

В таких условиях, где враг применяет провокации, самое малое ослабление рев. внимательности может нанести большие потери нашей рев. борьбе. Поэтому предусмотрительность, настороженность и внимательность каждого революционера имеет решающее значение. Известен такой случай, когда агентурно-диверсионная группа, представляя повстанцев, из-за отсутствия внимательности и легкомысленного отношения к революционным предосторожностям влезла на связь, прошла через три пункта, пытаясь узнать как можно больше работников связи. Только на 4-м пункте было замечено их подозрительное поведение и начали проверять, кто они. Диверсанты, увидев, что они раскрыты — отступили, открыто арестовавши нескольких связных, при этом 3-х убили на месте.

Агентурно-диверсионные отряды иногда бывают очень большими, так в одном случае — целый курень переодетых НКВДистов, которые выдавали себя за повстанческий курень из дальних районов и здесь хотят связаться с вышепоставленными командирами: когда провокация не удаётся, тогда они грабят население, наделав скандала — исчезают. Такие продажно-провокационные выступления агентурных групп, под видом повстанцев, кроме разведывательных грабительских убийств известных революционеров и разных попыток, имеют ещё другую цель: вызывать недоверие одних к другим, отряда к другому отряду — в частности, если в другом отряде нет знакомых, народа к повстанцам и революционерам. На территории, где оперировали такие провокационные группы, среди населения встречаешь их разложенческую работу: недоверие, боязнь и страх. А этого и добивается НКВД: внести хаос, замутить воду.

Иногда, чтобы морально сломить население, НКВД поручает своей провокационной группе распространить слух, что командиром этой группы является известный в этом районе командир повстанцев, который как будто уже перешёл к большевикам и служит в НКВД. Это тогда, когда народ раскрывает такую группу. Находятся даже "свидетели" (замаскированные шпионы), которые утверждают "что собственными глазами видели", как, например, в одном случае с "черноморцами". Некоторые агенты и шпионы, действующие поодиночке производят провокации таким способом: представляют, что они скрываются, копают себе краивки, прячутся в них. НКВД время от времени приходит к ним, очень "ищет" и никак не может найти. Такие агенты пытаются усыпить неопытных революционеров и честных граждан, которые скрываются от НКВД, притупить внимательность и осторожность. Они пренебрегают конспирацией, высмеивают её, а тех, которые применяют её, называют трусами, перепуганными и т. п. Они пытаются втянуть подпольщиков в рискованные места, чтобы там их выловило НКВД, мол, "зачем будем вечно прятаться в дырах, НКВД дурное, нас не поймает".

В селе Д., где были большие каменоломни и в них скрывалась некоторая часть подпольщиков, влезли такие агенты, чтоб "скрываться", а в действительности, чтобы выдать честных в руки НКВД. Для "более приятного" тяжёлого и долгого пребывания по их старанию в этих подземельях появляется патефон, заходят женщины и девушки и приносят кушать — одним словом, это не краивка, а ресторан, начинается весёлая жизнь, НКВД гуляет по делу, не одну краивку раскрыли, а под "скалу" (так назывались эти каменоломни) время от времени зайдут, поищут, но ничего не находят. Провакаторы расхваливают скалу, что её никогда НКВД не раскроет. Нашлось много легко-поверивших, короче, дали себя обмануть. Когда в таких скалах собралось большое количество (больше 100), в один прекрасный день НКВД делает облаву на "скалу", раскрывает их, часть людей гибнет от вражеских ударов или самоубийств, чтобы не сдаться живыми, бросают в подземелье удушающие и газовые бомбы, от которых находящиеся там теряют сознание. Лишь небольшому количеству удалось вырваться каким-то специальным выходом. Как оказалось потом, те, которые удрали, были агентами-провокаторами, которые разными приятными путями завлекли честных подпольщиков в эти "скалы" и сдали их в руки НКВД.

Подобными хитростями обманывают агенты-провокаторы неопытных и неосторожных подпольщиков: сначала, неизвестно как, создаются стоянки "корза" (как назывались в одном случае) с революционными названиями разных тропок и дорог. Здесь целый базар и театр, хорошее питание, девушки, песни и шутки, Только когда соберётся большое количество дурачков — неожиданно наступает акция и не один через отсутствие внимательности и осторожности платит жизнью или долгосрочной каторгой.

В вооружённых повстанческих отделах такие агенты-провокаторы, которых с этой целью посылает НКВД, а благодаря невнимательности и несоответствующей проверке повстанцами таких типов они имеют возможность пролезть среди стрельцов, восстанавливая их против командиров, говоря, что "нам дают плохое питание", подговаривают к дезертирству, как это было в одном отряде, который выходил в рейд, говорили: "командиры нас ведут на смерть". Во время боя отряда с врагом, этот же самый одиночка в разгаре боя закричал: "друзья, большевики нас окружают с тыла", и начал удирать. Спас положение командир: "Ложь! Ни шага назад, это паникёр", — и приказал арестовать его. Действительно, не было никакого окружения, повстанцы с новым энтузиазмом пошли в бой и разгромили врага. По окончании боя этого одиночку взяли на допрос, и тут он признался, что является агентом и выполнял инструкции НКВД.

В другом отряде произошёл такой случай: во время акции на лес, когда наша разведка донесла, что большевики проходят недалеко от места стоянки, вдруг стрельба. Все засуетились, но выяснилось, что стрелял стрелок из отряда, который недавно туда поступил, — как он сам говорил, по неосторожности. Не было времени разбираться с этим случаем, так как враг уже наступал на открытое выстрелам место стоянки отдела. Когда после боя основательно проверили этого одиночку, выяснилось, что это был агент НКВД, такие случаи бывают часто. Именно тогда, когда есть приказ и необходимо придерживаться тишины, кто-нибудь сильно застучит чем-то или выстрелит. Повстанцы сначала думали, что это случай, однако после убедились, что большинство таких "случаев" — это работа агентов. И чем больше сознательности повстанческих отрядов, тем меньше таких "случаев". Почему? Ибо агент боится такой "грубой работой" — разоблачить себя.

Когда агент разоблачён, каким-то способом узнал это и успевает удрать в рай. НКВД, то и этот случай НКВД использует таким способом: в большевистских газетах этот агент помещает "открытый лист" или "обращение" к повстанцам, что он убедился в своей враждебной работе в "бандах УПА", добровольно явился к органам советской власти и они ему простили все его "злодеяния". Такие-то штучки выделывает НКВД, чтобы посеять вражду между угнетёнными народами УРСР, не допустить, чтобы они объединялись в общей борьбе против сталинских империалистов. НКВД применяет разные провокации при помощи агентурно-диверсионных групп. Как, например: члены одной такой агентурной группы прибыли в Чешскую колонию С. Ровенской области и, представлялась отрядом УПА, ужасно грабили чехов, пьянствовали, ругались, называли всех агентами НКВД, некоторых побили и пригрозили, что подушат. Известно, что чехи, проживающие на Украине, хорошо относятся к освободительно-революционному движению, сочувствуют и помогают ему. Это собственно и явилось солью на глазах большевиков.

Или другая агентурно-диверсионная группа, которая рекламировала себя как отдел УПА — "Мечта", замучила зверским способом несколько польских семей Тернопольской области и распространяла слухи, якобы имеет такой приказ от командиров УПА — с целью обострить отношения между украинцами и поляками, которые начали сотрудничать в борьбе с большевиками. Когда эту группу начали разыскивать отделы УПА, чтобы её ликвидировать, она исчезла.

Чтобы успешно бороться с враждебными провокациями и диверсиями, необходимо: чтобы весь народ знал нашу программу, решения, политическую линию, а революционеры, кроме того, — все приказы организации, инструкции, нашу тактику — с одной стороны, а с другой, чтобы имели открытые глаза на всё, высокую внимательность, были насторожены и приготовлены на такого рода провокации. Тогда вся провокационно-диверсионная работа на фоне наших политических постановлений от них так отличается, что её не тяжело расшифровать, раскрыть, а раскрыв, провести разъяснительную работу и вооружёнными силами связать руки НКВДистским провокаторам и диверсантам. Поэтому каждому стрелку и проводнику необходимо смотреть проницательно, не поддаваться на враждебные провокации, заострённой неоднократной внимательностью с места её ликвидировать».

8 февраля 1946 г. экземпляр этой брошюры был направлен министром внутренних дел УССР Т.А. Строкачем (назначен министром с 16 января 1946 г. — В.И.) министру внутренних дел СССР B.C. Рясному.

Нейтрализация советской агентуры и других враждебных элементов

Вхождение западно-украинских земель в 1939–1940 гг. в состав Украины и распространение на регион репрессивной сталинской политики активизировало деятельность подполья и Службы безопасности ОУН на советской территории. «Приход большевистской оккупации на западноукраинские земли, — вспоминал руководитель СБ Зарубежных частей ОУН С. Мудрик-Мечник, — создал новую действительность, а с ней понимание необходимости развития и совершенствования Службы безопасности, тем более что в настоящее время уже на всех уровнях проводов ОУН были способные члены для Службы безопасности разведки и контрразведки».

Вскоре после присоединения Западной Украины к СССР СБ провела несколько успешных операций по выявлению конспиративных квартир и агентуры НКВД. По свидетельству генерала Павла Судоплатова, контрразведка националистов «действовала весьма активно и располагала значительными силами…Служба контрразведки украинских националистов сумела довольно быстро выследить некоторые явочные квартиры НКВД во Львове. Метод их слежки был крайне прост: они начинали её возле здания горотдела НКВД и сопровождали каждого, кто выходил оттуда в штатском и… в сапогах, что выдавало в нём военного: украинские чекисты, скрывая под пальто форму, забывали такой "пустяк", как обувь. Они, видимо, не учли, что на Западной Украине сапоги носили одни военные. Впрочем, откуда им было об этом знать, когда а советских областях Украины сапоги носили все, поскольку другой обуви просто нельзя было достать. О провале явочных квартир доложили Центру…».

Одной из первых задач Службы безопасности стало физическое устранение конкурентов — лидеров ОУН(м) и других нежелательных с её точки зрения элементов. В рамках поставленной задачи: «провести строгую изоляцию опасного в организации элемента» и осуществить «безоглядную чистку от вредных и ненадёжных элементов в целой организации» началась дискредитация лидеров ОУН(м). Так распространялись слухи, что секретарь Провода Украинских националистов (ПУН), участник движения с 1922 г., Ярослав Барановский «был провокатором на службе польской полиции».

Барановский потребовал рассмотрения обвинений в его адрес в Революционном трибунале ОУН и трибуналом был оправдан. Прокурором на процессе выступал боевик И. Мицик, осуждённый ранее в Польше на 15 лет за убийство полицейского агента. Однако в скором будущем и Барановский и Мицик были ликвидированы СБ. Обвинения в сотрудничестве с советскими органами безопасности предъявлялись Н. Сциборскому, а в причастности к убийству Коновальца в Роттердаме в 1938 г. — О. Сенику. О. Сеник и М. Сциборский были убиты 30 августа 1941 года.

В «сферу интересов» СБ попал и полковник Р. Сушко — бывший член УВО, заместитель военного референта ОУН, назначенный Мельником «проводником украинских земель под немецкой оккупацией». Ветеран боёв 1918–1920 гг. Р. Сушко был убит СБ ОУН(б) в январе 1944 г. в рамках «охоты» на «старых полковников».

В целом за предвоенный период жертвами междоусобиц в ОУН стало около 400 мельниковцев и около 200 членов ОУН(б). Мельниковцы обратились с просьбой о защите к немцам. В немецком отчёте от сентября 1941 г. отмечалось, что «…созданная ОУН(б) милиция продолжает насилия, убийства и грабежи (в отношении имущества, объявленного собственностью Рейха), создаёт "Украинское гестапо", "Украинское СД", заставляет поляков, как и евреев, носить повязки, указывающие на национальную принадлежность».

Немцы, ранее предупреждавшие ОУН(б) о необходимости прекращения подобных действий, 15 сентября начали аресты «бандеровской администрации» и до конца месяца арестовали до 1500 членов ОУН(б) на всей подконтрольной территории — от Рейскомиссариата «Украина» до Берлина и Вены.

В начале октября 1941 г. на первой конференции ОУН были сформулированы планы организации на ближайшее будущее. В решениях конференции предусматривался переход организации в подполье. Указывалось также на необходимость прекращения антинемецкой пропаганды и действий, которые могли вызвать репрессии немцев. В конце марта — начале апреля 1943 г. от 4 до 6 тысяч (некоторые источники указывают до 10 тысяч) членов «украинской» полиции составили основу вооружённой структуры ОУН(б) — Украинской повстанческой армии. В июне 1943 г. в УПА были созданы Войсковая полевая жандармерия (ВПЖ) и Служба безопасности.

Летом 1943 г. перед СБ была поставлена задача переподчинения УПА вооружённых отрядов Мельника и Бульбы-Боровца. 9 апреля 1943 г. ОУН(б) предложила Бульбе-Боровцу, руководившему сопротивлением на Волыни и Полесье, подчиниться ОУН и стать командиром УПА. Боровец не принял предложения Лебедя, бывшего тогда руководителем организации. За это его обвинили в атаманстве, анархии и раскольничестве. ОУН(б) заочно вынесла смертный приговор всему штабу УНРА — Полесской Сечи, а боёвка СБ 19 августа 1943 г. напала на «бульбовцев» в лесу Людвипольского района. Она захватила в плен полковника Савенко, полковника Навацкого с женой, полковника Трейко с женой и детьми, поручика Гудимчука и Анну Боровец (жену Боровца-Бульбы). Последняя была обвинена в шпионаже в пользу Польши и замучена 14 ноября 1943 г. Судьба других захваченных неизвестна. Оперативной части штаба УНРА во главе с Бульбой-Боровцом удалось вырваться из окружения. Командиры «переподчинённых» отрядов преимущественно уничтожались, а немногие оставшиеся в живых находились под контролем «ангелов с удавками» — сотрудников СБ.

Весной 1943 г. Служба безопасности при поддержке ВПЖ начала реализацию плана ОУН(б) по «очищению украинской территории от нежелательных элементов — поляков, схидняков (восточников), штунд и прочих элементов». Первыми объектами нападений стали поляки и небольшие отряды советских партизан. Началось массовое уничтожение УПА и СБ этнического польского населения на территории Генерального округа Волынь-Подолье (нем. Generalbezirk Wolhynien-Podolien), до сентября 1939 г. находившегося под управлением Польши.

Боёвки СБ при проведении карательных акций и в борьбе с польскими отрядами отличались высокой эффективностью и жестокостью. Информаторы СБ были в каждом селе и оперативно сообщали боевикам необходимые сведения. В уничтожении поляков принимала участие также часть местного украинского населения, а порой и отряды украинских националистов других течений. Акция по уничтожению поляков началась в марте 1943 г. и достигла пика в июле того же года, когда одновременно было атаковано более 150 польских населённых пунктов.

В ходе проведённого в Польше исследования «Карта» было установлено, что в результате действий УПА и СБ ОУН(б) число погибших на Волыни поляков, у которых были установлены имена и места гибели, составило не менее 36543-36750 человек. Кроме того, не выяснены обстоятельства гибели от 13 500 до более 23000 человек. Оставшиеся в живых поляки бежали в Польшу.

Некоторые исследователи считают, что жертвами резни стали 50–60 тысяч поляков. Многие убийства поляков совершались с особой жестокостью, о чём рассказывает в своей книге Виктор Полищук, украинец, родившийся в 1925 г. на Волыни. Книгу он посвятил «Памяти жертв ОУН-УПА», впервые она была издана в Канаде (Торонто). В ней опубликованы воспоминания очевидцев резни, проживающих за границей, о многочисленных пытках и зверских убийствах.

В ходе акции пострадала также значительная часть украинского населения. В уничтожении украинцев принимали участие укомплектованные поляками отряды вспомогательной полиции и жандармерий, подчинявшиеся немцам. Часть украинских крестьян пострадала в ходе боевых действий отрядов Армии Крайовой против отрядов УПА. Отдельные отряды Армии Крайовой, вопреки приказам своего командования о недопустимости участия в «пацификационных» акциях против украинских сёл, переходили к «слепым» акциям возмездия.

Боевые столкновения с польскими подразделениями продолжались и после войны, во время проведения операции «Висла» — насильной депортации украинцев из-за «линии Керзона». На Украине точные подсчёты погибших не проводились. Число погибших с украинской стороны оценивается в несколько тысяч человек. При этом одни историки пишут о количестве погибших украинцев только на Волыни от 2 до 3 тысяч, другие о том, что в 1943–1944 гг. непосредственно от действий подчиняющихся Армии Крайовой польских вооружённых формирований погибло не менее 2 тысяч гражданских украинцев.

К осени 1943 г. многие районы Волыни стали «этнически чистыми». Так, в отчёте СБ (район Млынив Ровенской области) за 1-10 сентября 1943 г. сказано: «За отчётный период ликвидировано 17 польских семей (58 человек)…Местность в целом очищена. Ляхов чистокровных нет. Дело смешанных семей рассматривается».

Кроме поляков уничтожались и «прочие элементы», которые, по мнению СБ, могли быть «почвой для советской власти». Так, в апреле 1943 г. были зарублены депутат Верховного Совета УССР крестьянка Хомич Калина Аврамовна, её 7-месячная дочь и мать. Как «нестойкий элемент» внутри организации, в начале мая 1943 г. СБ был убит вместе со своим окружением референт Краевого провода ОУН на ПЗУЗ Василь Ивахив («Йосип Сонар», «Сом»), хотя в пропагандистских изданиях ОУН(б) говорилось, что он был убит в бою с немцами.

В начале 1943 г. краевой провод возложил на СБ следующие задачи: проводить физическое уничтожение военнопленных Красной армии; уничтожить польское население; «ликвидировать» дезертиров из УПА и избивать шомполами уклоняющихся от призыва; устранять скрывающихся в лесах евреев; «контролировать» лояльность самих оуновцев.

С приближением Красной армии к ЗУЗ в конце 1943 г. перед СБ была поставлена задача: «Проводить чистку всего элемента, который будет представлять угрозу в подсоветской действительности. Использовать фронтовой хаос с целью массовой ликвидации враждебных элементов, а ими в первую очередь являются: а) организованные члены большевистского подполья, б) партизанские отряды, в) активные симпатики большевиков, г) москали-пленные, которые политически активизируются, д) польский способный к борьбе руководящий элемент, который станет помогать советской оккупации…».

«Чистка всего элемента» началась в январе 1944 г. В первую очередь снова уничтожался «польский элемент», во вторую — «коммунистические сексоты».

СБ уничтожались семьи тех, кто добровольно пошёл служить в Красную армию, кто «вышел из леса» или не захотел идти в него. Так, 26 ноября 1944 г. в селе Испас Выжницкого р-на Черновицкой области было уничтожено 15 семей (41 человек) за отказ взрослых мужчин «идти в лес».

После окончания Второй мировой войны под пристальным вниманием СБ оказались вступающие в колхозы — в селениях, поддержавших создание колхозов, рекомендовалось применять «пяткование» — уничтожение каждого пятого жителя. Для того чтобы быть зачисленным в «помощники советов», достаточно было пустить на постой или накормить солдат и офицеров Красной армии, сдать зерно фронту и т. д.

Преследованию и уничтожению подвергались и молодые украинки, подозреваемые в сексуальных связях с советскими солдатами. Этих так называемых «москалек» — уничижительное прозвище, которым обзывали некоторых украинок, считавшихся «красноармейскими шлюхами», — относили к категории самых ненавидимых и презираемых врагов Украины. Член СБ Ровенского района А. Грицюк, арестованный советскими органами в конце 1944 г. по обвинению, выдвинутому против него местной женщиной, оставил типичное признание о том, как повстанцы уничтожали предполагаемых «москалек»: «В середине января 1944 г. в селе Ясеничи, по приказу "Дуба", я убил жительницу села 19–20 лет, украинку по национальности. Убийство было совершено путём удушения верёвкой ("путованием"). Труп был захоронен жителями на месте казни. В конце января 1944 г. в деревне Грушвица я принял участие в убийстве другой женщины, набросив на шею петлю, которую затянули члены районной СБ "Ничай" и "Крюк"…».

К 1945 г. СБ сформировалась в самостоятельную структуру, по существу, уже стоявшую над ОУН. В приказе от 30 апреля 1945 г. главного референта СБ Арсенича-«Михайло», в частности, указывалось: «…Районные референты СБ отчитываются перед своими местными проводниками только устно, и то о делах, которые их касаются (организационные вопросы и оперативную работу)… Местные проводники не имеют права контролировать почту СБ или же отчёты, которые идут наверх».

Эсбисты, как и сотрудники Особых отделов в Красной армии, подчинялись только своим непосредственным руководителям. Такая структура организации в условиях оккупации и военных действий была наиболее эффективной.

В 1945–1946 гг. Красная армия и Внутренние войска нанесли ОУН и УПА сокрушительные потери. На конец 1945 г. против повстанцев на Западной Украине действовали 9-я стрелковая дивизия ВВ, 4 стрелковых бригады, 18-й кавалерийский полк и 22 отдельных стрелковых батальона ВВ (всего около 50 тыс. человек). Кроме этого были войска Украинского пограничного округа (около 21 тыс. человек) и войска Прикарпатского военного округа — одна танковая и две общевойсковые армии, — всего около 600 ООО человек. Оперативную деятельность против ОУН проводили органы НКВД-МГБ. Апогеем борьбы стала «большая блокада» 1946 г. С 1 декабря 1945-го по 10 февраля 1946 г. против ОУН и УПА было проведено 15 562 операций, в ходе которых было уничтожено свыше 4,2 тыс. повстанцев и подпольщиков, захвачено в плен и задержано свыше 9,4 тыс. причастных к ОУН и УПА, ликвидировано 130 вооружённых формирований.

Гарнизоны внутренних войск НКВД были размещены во всех райцентрах. Мелкие формирования ВВ размещались и в крупных сёлах. Лишь на территории Волынской области находились 3400 бойцов ВВ, а на территории Ровненской — 3100. После окончания операции часть войск была переведена в другие регионы СССР, а остальная часть была размещена в районах наибольшей активности оуновского подполья.

В результате «большой блокады» в конце 1945 — начале 1946 г. УПА прекратила свою деятельность в качестве военной организации, хотя официально она была упразднена 30 мая 1947 г. С этого времени прекращают свою деятельность Военно-полевая жандармерия УПА и СБ УПА, а подполье ОУН переходит к методам глубоко законспирированной борьбы, применяя тактику засад, террора и диверсий. Упраздняются областные проводы, а их функции переходят к надрайонным, а функции подрайонных проводов — кустовым. Распускается ряд рефентур, начиная с надрайонных проводов и ниже, продолжают действовать только организационные проводники, референты СБ и референты пропаганды.

На фоне этих изменений СБ получила огромные полномочия, которые постоянно расширялись. По данным Д. Веденеева и Г. Быструхина, после реорганизации в состав референтуры СБ надрайонного провода входили: референт — руководил проводом и отвечал за противодействие агентуре врага; зам. референта — отвечал за назначение кадров СБ в подчинённых проводах, обучение сотрудников СБ, следственную работу и архив; комендант боёвки СБ — укомплектовывал и обучал личный состав боёвки, руководил текущей деятельностью боёвок подчинённых проводов; технический референт — руководил канцелярией, отвечал за отчётность, тиражирование учебной литературы; следователь (следователи) — проводил допросы, обобщали полученные материалы. В состав «ведущего звена» — референтуры СБ районного провода — входили: референт, зам. референта, технический референт, связной (связные) с руководством, следователи (следователь), комендант боёвки СБ.

Штат референтур не был постоянным и при необходимости мог расширяться или сокращаться. Первичной ячейкой организации было станичное звено во главе со станичным разведчиком, имеющим 2-10 информаторов, которые сообщали ему «о внутренних связях между крестьянами, кто к кому пришёл или приехал, зачем, с кем поддерживает связь тот или иной житель и о настроении населения по отношению к СБ и советской власти». Если посмотреть социальный состав боевиков СБ, то в основном это были местные крестьяне в возрасте от 20 до 30 лет, со средним образованием, которые существенно не выделялись из общей массы оуновского подполья.

В следственной и карательной практике СБ широко применяла пытки дыбой, огнём, отрубание конечностей, сожжение заживо, медленное удушение удавкой. По словам члена Центрального провода В. Кука-«Лемища», если бы его подвергали допросу «методами СБ», он признал бы себя хоть «абісинським негусом».

Летом 1945 г. Шухевич получил от Бандеры приказ, который стал известен, хотя на нём и стояло трижды «Секретно!». Вот некоторые выдержки из него:…«Под влиянием большевистской действительности менее стойкие элементы, безусловно, в абсолютном большинстве перейдут на сторону Советов. Они вдвойне опасны для нашей дальнейшей борьбы: их массовый переход на сторону Советов подорвёт престиж ОУН-УПА а их активная борьба, в которую они, безусловно, включатся вместе с большевиками против ОУН, исключает всякую возможность нашей подпольной работы на западноукраинских землях. А поэтому надо немедленно и наиболее тайно, во имя национального дела, вышеупомянутые элементы ОУН и УПА ликвидировать двумя способами: а) направлять большие и незначительные отряды УПА на бой с большевиками и создавать ситуации, чтобы их уничтожали Советы на постоях и засадах; б) территориальные боивки и других лиц станичного и подрайонного масштаба должны уничтожить надрайонная и районная служба безопасности под видом большевистских агентов…».

О том, кого руководители подполья относили к «менее стойким элементам», свидетельствует листовка, найденная 27.5.45 г. у убитого заместителя коменданта военно-полевой жандармерии Калужского округа ОУН, уроженца г. Болехов Яценко (псевдонимы «Степан», «Соболь»):

«За что будем наказывать смертью гражданское население» (копия. Перевод с украинского).

«…Наказывать будем тех, кто будет сдавать хлебопоставки или перевыполнять нормы. Кто выплачивает свыше норм займы или на танковые колонны. Кто не сдаёт организации (ОУН. — Ред.) налогов. Кто сдаёт и организовывает врагам всевозможные сборы. Кто распространяет вражескую пропаганду. Кто скрывает у себя врагов. Кто имеет письменную связь с врагами. Кто ведёт разговоры об организации там, где не нужно. Кто ведёт разговоры о боевиках в сотнях УПА. Кто поддерживает чужих людей. Кто распространяет вражескую прессу. Кто отказывает в требованиях украинским повстанцам или революционерам. Кто служит в истребительных батальонах. Кто на митингах выступает против нас. Кто подрывает авторитет украинского революционного движения. Кто расспрашивает об украинских повстанцах и революционерах. Кто помогает оккупантам. Кто сообщает о бункерах (крыивках), местах укрытия повстанцев или революционеров. Кто следит за революционным движением. Кто ходит по селу или территории в запрещённое время».

В августе 1944 г., в ответ на попытки НКВД-НКГБ вербовать осведомителей в рядах подпольщиков, ОУН ввела в действие «наши контрмеры… ликвидация сексотов всеми доступными средствами: расстрел, повешение и даже четвертование, с надписью на груди: "За сотрудничество с НКВД"».

Угрозы «сексотам» распространялись с помощью отпечатанных типографским способом листовок, таких как листовка от 11 июля 1945 года: «К сексотам, доносчикам, истребителям и т. д.».

«Предупреждаем украинских граждан: все, кто связан с органами НКВД-НКГБ, все, кто каким бы то ни было образом сотрудничает с НКВД… все будут считаться предателями и мы расправимся с ними как с нашими самыми злейшими врагами».

Деятельность сексотов действительно приносила огромный урон подпольщикам. Так, выданный сексотом референт СБ Д. Римарчук («Несытый») на допросах показал место нахождения крыивки в с. Горькая Полонка Луцкого р-на под домом Г. Климюк. 24 августа 1950 г. чекисты окружили бункер и предложили всем, кто в нём находился, сдаться. Для переговоров направили хозяйку дома, которая выйти из бункера отказалась. Четверо подпольщиков, включая Г. Климук застрелились. В бункере чекисты обнаружили важную переписку руководителей провода, списки участников подполья и системы связи, разведданные и большое количество пропагандистской литературы, среди которой обнаружили пасхальное послание украинцам митрополита Поликарпа.

На поверхность подняли оружие, патроны, взрывчатку, две печатные машинки, 400 экземпляров различных документов, одежду и обувь, изделия из золота и боевые награды, среди которых была и звезда Героя Советского Союза на имя И. Килюшека.

Считая сексотов более опасными врагами, чем военных, и не имея возможности эффективно бороться с ними другими методами, СБ действовала жестоко. В листовке подполья в январе 1946 г. было написано:

«У нас не должно быть жалости к сексотам и предателям, потому, что они не принимают во внимание своих братьев, которых выдают на смерть или Сибирь. Сексот — это самый подлый человек. Это вообще не человек — это собака. И поэтому он заслуживает собачью смерть».

Согласно приказу СБ ОУН от 10 мая 1944 г., вместе с заподозренными в измене лицами несли ответственность и их родственники. Приказ предписывал «в ходе ликвидации указанных лиц не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей».

Приказ выполнялся. Так, 27 марта 1946 г. в с. Берестяны Киверцовского района (Волынская обл.) боёвка СБ Ф. Папижука («Гонты») повесила всю семью Гриценко. На дверях дома была оставлена надпись: «Кто будет доносить НКВД и НКГБ, того ждёт такая же смерть».

Для запугивания невыявленных сексотов казни нередко проводились с применением пыток и обезображиванием трупов. В 1947–1948 гг. в с. Дермань Здолбуновского района боевики СБ убили 16 человек, а их тела бросили в колодец. Как показала судебно-медицинская экспертиза, одного из мужчин задушили с помощью петли из провода и деревянной палки, другому в голову воткнули железный зуб из бороны, а в черепе погибшей женщины нашли продетый через ушные раковины прут, на который намотали волосы.

Иногда тела казнённых сексотов местным жителям запрещали хоронить. Боевики СБ И. Собуцкого («Субботы») в с. Заполье Любомольского района (Волынская обл.) зарубили ночью трёх сексотов и оставили записку, в которой запрещали хоронить их тела. В записке говорилось, что в случае непослушания: «И с вами будет такое».

Во время проведения террористических акций дома сексотов почти всегда грабили и сжигали. Методы, которыми СБ проводила уничтожение сексотов, вызывали возмущение не только среди населения, но и самих подпольщиков. Станичный «Яшка» жаловался районному проводнику, что боевики СБ Г. Мандзюка («Олега») сильно покалечили топором Д. Захарчук, которая на следующий день умерла в больнице. Главным подозрением было то, что она часто ходила в Острог (Ровенская обл.) и в её доме останавливались солдаты ВВ. «Население деморализовалось, потому что её ликвидировали с таким варварством, как крупного преступника. Она не заслужила на такие муки».

Народное возмущение, вызванное расправами с целыми семьями, заставило руководство ОУН-УПА отказаться от подобных акций. В «Инструкции командирам отрядов», датированной 21 ноября 1944 г., меру наказания уточнили: «Не следует впредь отрезать головы сексотов». Через шесть месяцев последовало ещё одно уточнение. В мае 1945 г. инструкцией Верховного командования УПА предписывалось: «Проводите массовое уничтожение сексотов, но не взваливайте вину на членов их семей. Допускается конфискация или уничтожение их имущества».

Некоторые сексоты получали за свою деятельность материальное вознаграждение. Этих людей СБ относила к первой, самой опасной категории. В учебнике для боевиков СБ отмечалось, что НКВД выдаёт денежное вознаграждение своим сексотам в зависимости от её ценности: «…хорошая агентура оплачивается неплохо. В любом случае меньше 150–200 крб. агенту никогда не давали. И это за один раз, а бывали случаи, что он мог получить за один месяц 3–4 таких вознаграждения. Была агентура, которой каждый месяц выдавали 500-1500 крб. Только деньгами, а кроме этого, выдавались ещё вещи, такие как костюм, обувь, пальто, телефон, радиоприёмник и др.».

Поэтому неожиданное и необъяснимое улучшение материального положения какого-либо крестьянина вызывало подозрения у подпольщиков. Например, в «чёрных списках» СБ о жителе с. Мнишин Гощанского района (Ровенская обл.) было записано: «Раньше Фёдор пас у крестьян скот, теперь скот не пасёт, а живёт "зажиточно", курит папиросы, имеет деньги и одежду. Лейтенант МВД Кондраченко дал для его матери деньги на одежду, о чём говорит население».

За денежное вознаграждение некоторые сексоты не только предоставляли информацию, но и осуществляли физическое уничтожение подпольщиков. Боевика СБ П. Яцюру («Чёрного») за обещанное денежное вознаграждение убил его бывший сельский учитель Середюк и лично отвёз его тело в Торчинский РО НКВД (Волынская обл.).

6 января 1952 г. боевика СБ И. Панько («Сикору»), которому удалось вырваться из засады войск МВД, зарубил топором его же информатор из Ивановского района Г. Пинчук, завербованный УМГБ Брестской области.

Иногда угрозами и обещаниями вознаграждения чекисты вынуждали или убеждали подпольщиков уничтожать их родственников. Показательной в этом случае является история убийства референта СБ П. Яковлюка («Яремы»). Его двоюродного брата Леонида негласно вызвали на допрос в Локачинский РО МГБ (Волынская обл.), где угрожали заключением и одновременно обещали за убийство Яковлюка вознаграждение в 25 тысяч крб. Леонид не выдержал, согласился на убийство, и ему дали пистолет. Перед отъездом в Житомир на встречу с отцом 6 июля 1950 г. П. Яковлюк решил проведать брата в село Гранатов Локачинского района. Тот предложил его проводить и во время «проводов» выстрелил эсбисту в спину. «Обещанное вознаграждение он полностью не получил, а те деньги, которые получил, по свидетельствам очевидцев, со временем пропил».

Когда под подозрение в сексотстве попадал кто-то из родственников подпольщика, тот, ради спасения себя и своей семьи, вынужден был прибегать к радикальным мерам — реабилитировать себя перед СБ их убийством. В монографии Ярослава Антонюка приведены примеры уничтожения боевиками СБ родственников, обвинённых в сексотстве. Так, участник боёвки СБ И. Краля («Сатаны»), которая действовала в Корецком районе Ровенской области, Ф. Коробко повесил нескольких обвинённых в сексотстве родственников.

Референт СБ П. Копищик («Гонкий») из села Люхчаны Сарненского района Ровенской области убил обвиняемых в сексотстве свою тёщу А. Костюк и сестру жены.

На сотрудничество с органами НКВД давали согласие и некоторые священники. Агенты в рясах осуществляли слежку за другими священниками, доносили на своих прихожан, а также проводили в церквях советскую пропаганду. Такие священники уничтожались СБ. Так, в списки сексотов, которых должна была уничтожить СБ, попал священник с. Мнишин Гощанского р-на (Ровенская обл.) Г. Янкевич.

Сексотами становились и некоторые священники, которые вначале поддерживали подполье, но были разоблачены и испугались репрессий. В 1946 г. в Тучинском РО НКГБ (Ровенская обл.) через сельских сексотов стало известно, что местный священник проводит среди верующих антисоветскую пропаганду. В его доме провели обыск, обнаружили антисоветские листовки, после чего завербовали.

Однако были священники, которые и под угрозами репрессий не соглашалась на сотрудничество с «советами». Так, органы МГБ пытались завербовать клеванского священника Фёдора Бусела, двоюродного брата Я. Бусела («Киевского»), но он категорически отказался от сотрудничества. За отказ от сотрудничества священника вместе с семьёй в мае 1950 г. выселили в Томскую область.

Советские спецслужбы вербовали священников и других конфессий, особенно тех, религия которых была вне закона. Так, в списки сексотов СБ попал священник И. Чернецкий из с. Мишев Иванического р-на: «Является баптистом, проповедует Святое Писание, но сам, как говорят люди, не одного уже продал в тюрьму».

В июне 1946 г. в инструкции СБ сообщалось, что НКВД вербует агентов среди детей от 8 до 14 лет, «которые действуют под видом пастухов, попрошаек, наёмной силы и т. п.». Судя по результатам, контакты с детьми у сотрудников НКВД действительно были. Так, благодаря доносу школьницы из с. Козлиничи Ковельского района была окружена и уничтожена крыивка СБ. Четырнадцатилетняя девочка из села Спасов Здолбуновского района показала чекистам хорошо замаскированную крыивку, в которой окружённые солдатами трое боевиков подорвали себя гранатами.

Боевики СБ уничтожали подозреваемых в сексотстве и по анонимным доносам. Участница подполья К. Мороз из с. Бугаевка Радивиловского района вспоминала, что её чуть не повесили за предательство свои же повстанцы. Как выяснилось со временем, донос на неё написала девушка, которая приревновала её к своему парню. Причиной ликвидации могла стать и устная угроза в адрес соседей. Так, 21 августа 1948 г. боевик СБ «Василий» ликвидировал жительницу села Дорогобуж Гощанского района П. Кравчук, которая угрожала семье Н. Кравчука, что выдаст МГБ его сына «Весну», который был станичным хозяйствующим.

Для вербовки агентуры сотрудники НКВД-МГБ использовали массовые вызовы населения на допросы. Поэтому под подозрением СБ были все, кто попадал на допросы в органы госбезопасности или милиции. Связной П. Крисевич из с. Дубечно Старовыжевского района был арестован и завербован МГБ. Когда его отпустили домой, он с женой сразу же сбежал в боёвку СБ А. Михалевича («Коса»), где признался о вербовке, но, несмотря на прошлые заслуги и признание, обоих супругов расстреляли.

Семью повстанца П. Тысько из села Завидов Иванического района, которую постоянно вызывали на допросы в РО НКВД, боевики СБ уничтожили, несмотря на то, что сам Тысько погиб в бою с большевиками.

Для связи оперативных сотрудников с особо ценной агентурой чекисты использовали местных жителей, которые работали в городе или часто выезжали из села в город. Такая категория сельских жителей находилась под подозрением СБ. Под подозрение попадали также люди, которые вернулись с принудительных работ в Германии или из ссылки. Так, СБ был ликвидирован житель села Мнишин Гощанского района Я. Майстров, который при Польше возглавлял местный центр УНДО, за что был выслан в Сибирь. В 1945 г. он сбежал из ссылки и скрывался у родственников. В конце 1946 г. он был задержан НКВД и завербован как сексот.

Под подозрение СБ попадали и люди с голодающих восточных областей Украины, прибывшие на ЗУЗ в поисках работы и пропитания. В качестве сексотов СБ рассматривала также большинство демобилизованных красноармейцев, которых ликвидировала при малейших подозрениях. Например, в январе 1946 г. боёвка СБ Г. Собчука («Жбурлая») в селе Фусов Гороховского района Волынской области по подозрению в сексотстве убила демобилизованного из Красной армии А. Переско. В селе Симоново Гощанского района Ровенской области боевики СБ уничтожили демобилизованного С. Юзикевича, а перед этим ликвидировали его отца и брата-истрибка.

Атмосферу подозрительности по отношению к людям, которые поддерживали подполье, пыталась разжечь и советская сторона. Зная о методах работы СБ, Н. Хрущёв 21 сентября 1945 г. рекомендовал НКВД «подставлять под удары оуновцев вражеские элементы села — куркулей, священников, торговцев». Рекомендация руководителя Компартии Украины была принята к исполнению. В январе 1946 г. оперуполномоченный Людвипольского РО НКВД Ровенской области Олесич вызвал на допросы одновременно всех «куркулей» из села Хотынь, которые могли поддерживать оуновцев. Допросы проводились в доме, принадлежащем семье коменданта боёвки СБ Ф. Дудир («Кармелюка»). Через два дня боёвка В. Конопчука («Захара») замучила семью «Кармелюка», а сам Дудир бросил своих подчинённых и сбежал в неизвестном направлении.

В практике работы НКВД-МГБ были случаи, когда вину, например, за выдачу места размещения крыивки, пытались переложить на людей, которые поддерживали подполье. Так, оперативники Колковского РО НКВД пытались скомпрометировать информатора ОУН Г. Суботинского, заехав к нему 9 января 1951 г. перед ликвидацией боёвки СБ Я. Лысого («Павла»).

Ликвидация сексотов, особенно когда их семьи не подлежали уничтожению, могла привести к расконспирации боевиков СБ. Поэтому арест или уничтожение сексотов часто проводили конспиративно — под видом красноармейцев, милиционеров или пограничников. Чтобы люди не узнали исполнителей теракта, которых, как правило, хорошо знали, боевики одевали маски и намазывали лицо сажей.

Одной из основных задач советских спецслужб была вербовка агентуры среди членов оуновского подполья, находящихся на нелегальном положении. Вербовка такой агентуры позволяла органам НКВД-МГБ наносить особенно чувствительные удары по подполью. В документах СБ такую агентуру называли «внутренней». Подпольщики соглашались на сотрудничество с органами НКВД-МГБ по различным причинам. Большая часть из них шла на это в надежде спасти свою жизнь и избежать ответственности за свои преступления. Многие агенты были завербованы во время облав и засад. Для конспиративности и избежания подозрений со стороны СБ относительно длительного отсутствия боевика его старались завербовать на месте задержания и немедленно отправить с заданием назад в подполье. Для прикрытия разрабатывалась «легенда». Так, по разработанному Маневицким РО МГБ плану агент из села Ничеговка под видом дезертира из Красной армии скрывался в селе Тельче, где со временем был забран в боёвку Г. Слёзка («Желуденко»).

Вербовку агента закрепляли письменным обязательством типа: «Я (фамилия, имя, отчество) выражаю добровольное желание помогать органам советской власти в выявлении всех её врагов, о чём обязуюсь честно доносить в органы НКВД. Свои донесения буду подписывать именем… О моём сотрудничестве с органами НКВД обещаю ни никому не рассказывать. Если я нарушу это обещание, то буду привлечён к суду военного трибунала…»

Эффективность «работы» внутренних агентов можно показать на примере агента МГБ С. Панко («Шпак»), который действовал в боёвке СБ Л. Скобы («Чада»). «Шпак» сообщил в Торчинский РО МГБ, что его шеф боится новой чистки и избегает встреч со своим руководством. По заданию чекистов «Шпак» уговорил «Чада» тайно встретиться с чекистом В. Киричуком. Такая встреча состоялась и со временем повторилась. «Чад» несколько дней гостил в одном из райцентров Волыни, где проживал в квартире оперуполномоченного МГБ А. Чурина. Для «Чада», который уже много лет находился на нелегальном положении, были организованы пропагандистско-развлекательные экскурсии по городу, которые щедро финансировались. Ему обещали простить его правонарушения и помочь устроить «жизнь по-новому». После такой обработки по заданию областного управления МГБ «Чад» спровоцировал новую чистку в подполье. В результате его провокации руководитель Торчинского надрайонного провода И. Гречко («Зубр») «за предательство интересов ОУН» собственноручно ножом зарезал референта СБ «Сову», а также застрелил свою машинистку Г. Моргун («Муху») и 2 личных охранников — «Дмитрия» и «Олексу». Вскоре сам «Зубр» был ликвидирован боёвкой «Паска», которую «Чад» вывел на засаду Внутренних войск. Операция закончилась тем, что скомпрометированные перед руководством ОУН боевики СБ, которые выжили в этой резне, добровольно вышли с повинной.

Выявлению внутренней агентуры и её ликвидации СБ придавала особое значение, и борьба с ней велась в особенно жёсткой форме. Применялись показательные казни, устанавливалась коллективная ответственность семей предателей, проводилось уничтожение подпольщиков или целых боёвок по непроверенным данными. В отличие от внешних агентов, внутренние уничтожались только по приказам референтов СБ. Служба безопасности особенно внимательно изучала окружение высших руководителей подполья, ликвидируя всех подозрительных лиц. Один из руководителей СБ, Микола Козак («Смок»), говорил: «Конспирация требует жертв и их нужно нести».

Ещё 10 сентября 1943 г. будучи референтом СБ ВО «Заграва», М. Козак-«Смок» издал приказ об исключительной прерогативе СБ выносить смертные приговоры «врагам украинского народа» без согласования с командным составом УПА.

Зная болезненную подозрительность и шпиономанию «Смока» органы госбезопасности через «оперативные источники» довели до него информацию о «предательстве» ряда руководителей подполья. В течение января — сентября 1945 г. в группе «Юг» «Смок» по рассмотренным 938 делам против членов подполья Волынской области по подозрению в измене ликвидировал 889 человек. Как свидетельствовал политреферент провода Волыни М. Мельник, «Смок» инспирировал такую вакханалию террора, что её жертвами стали начальник штаба и политреферент группы, начальники школ сапёров и медсестёр, а также до 60 командиров.

Шпиономания охватила и другие проводы подполья. Так, 7 февраля 1947 г. в Садовском лесу (СЗУЗ) по приказу референта СБ П. Ковальчука («Залесного») расстреляли боёвку Г. Пекного («Мазепы») из восьми человек, среди которых кроме самого руководителя были референты СБ О. Шевчук («Игорь») и Г. Белозер («Голубь»).

Захваченных резидентов НКВД-МГБ и особенно ценных агентов, чтобы раскрыть их агентурную сеть, боевики были обязаны немедленно передавать следователям СБ районных и надрайонных проводов. Захваченных случайно или во время диверсионно-террористических операций сотрудников НКВД-МГБ отправляли к референту СБ окружного провода. Сотрудники госбезопасности и милиции, зная, какая их ожидает участь, в плен не сдавались. Так, 18 февраля 1946 г. в с. Батьков Радивиловского района, чтобы не попасть в руки эсбовцев, подорвал себя гранатой уполномоченный РО МВД Осацюк. При невозможности организации конвоирования таких агентов допрашивали и ликвидировали на месте. Инструкция районным проводникам и руководителям СБ от 20 октября 1948 г. гласила: «Когда в руки попадаются очень настырные вражеские элементы, а по разным причинам следствие провести невозможно — выносить смертные приговоры». Другая инструкция СБ сообщала: «Если существует необходимость, но связь разорвана, то может каждый вести следствие».

Допросы проходили в специализированных бункерах референтов и комендантов СБ, там же, как правило, содержали подследственных. В случаях, когда, по мнению следователя, вина арестованного была доказана, а он не давал нужных показаний, применялись пытки («допрос 3-й степени»). При этом подследственных избивали дубинками, погружали в воду, имитировали удушение и т. д. Наиболее эффективным было применение изобретённого «Смоком» «станка». Вот как описал боевик И. Огневчук («Ворон») этот вид пыток: «Мне завязали руки спереди, между рук заставили просунуть колена, а под колена вставили грубую палку, и таким образом я оказался на своеобразном вертеле. Начался допрос. В чём меня обвиняли, я не понимал, они требовали от меня только одного: "Сознайся"…Мои признания не удовлетворили следователей…Двое из них за концы палки, просунутой в меня между коленами, подняли меня в воздух, а третий палкой бил меня по ягодицам. Такие пытки-допрос продолжались долго… На следующий вечер допрос с пытками продолжался возле огня, который обжигал моё тело и руки».

Применение пыток приводило к оговорам невинных людей и дезинформации. Так, по данным МГБ, во время допроса сотрудником СБ «505» Брестского окружного провода агент-боевик «Назар» «под пытками назвал 19 фамилий советских агентов, из которых фактически таковыми были только шестеро».

Негативные стороны применения пыток признавали и сами эсбисты. Так, С. Янишевский («Далёкий») на допросе в МГБ показал: «Когда били и пытали одного, является ли он капитаном, он твердил, что да, а если били и пытали дальше, является ли полковником, тот отвечал, что полковник. Когда следователю казалось, что он схватил "крупного агента", пытал или допрашивал, является ли допрашиваемый генералом НКВД, то он сразу придумывал историю "по вкусу" следователя, в которой он представлял себя как крупного агента, чтоб только дождаться смерти».

После завершения следствия над сексотами материалы передавали в суд. Наряду с Революционным судом ОУН существовал и Чрезвычайны суд СБ (ЧССБ). Смертную казнь через повешение применяли к внутренним агентам, резидентам, агентам-рейдовикам и активным сексотам. Смертную казнь с реабилитацией применяли к агентам, которые сотрудничали со следствием, и неактивным сексотам. Наказание трудом применяли к членам легальной сети ОУН за незначительные нарушения. Как сказано в документе СБ: «Наказание определяли на основании инструкций и революционной совести. Наказание утверждал ЧССБ».

Массовые чистки в структурах ОУН, УПА и самой СБ создавали атмосферу шпиономании в рядах подпольщиков и деморализовали подполье. По словам одного из руководителей СБ, «в организации возник психоз страха, руководство ОУН заявляло, что в каждом месте, в каждом селе есть массовая советская агентура». В рядах УПА, отмечалось в отчёте Ровенского обкома КП(б)У от 26 февраля 1945 г., сложилась ситуация, когда в каждом повстанце усматривают сексота, происходит поголовная «чистка».

Состояние внутреннего террора использовали в своих целях спецгруппы НКВД, действовавшие под видом боёвок СБ. Участники оуновского подполья, зная, к чему приводит отказ от сотрудничества с СБ, выдавали таким лжебоёвкам любую требуемую ими информацию. Чрезмерная жестокость СБ при ликвидации внутренней агентуры и работа советских спецслужб по разложению подполья привели к упадку боевого духа оуновцев. По этому поводу в документе подполья говорилось: «В некоторых низовых клетках возникла так называемая атмосфера недоверия, которая состоит в том, что человек, полностью честный, думает, что СБ его разрабатывает или может даже со временем арестовать. С другой стороны иногда возникает впечатление, что в ОУН много агентов».

Атмосфера страха перед чистками вынуждала многих подпольщиков покидать боёвки и скрываться как от «советов», так и от СБ. Часть из них действовала самостоятельно, а часть объединялась в «дикие группы», которые не признавали власть назначенного краевого проводника СЗУЗ «Смока», но хотели продолжать борьбу с «советами». «Дикие группы» внешне напоминали небольшие боёвки ОУН. Почти все участники этих групп были в прошлом повстанцами, знали методы работы подполья, территорию и пользовались поддержкой родственников. Часть таких групп объединил и возглавил референт СБ СВК «Одесса» С. Янишевский («Далёкий»).

О причинах дезертирства из СБ можно судить по показаниям боевика В. Вакулика («Явора»), который на допросе в НКВД заявил, что в сентябре 1945 г. 15 боевиков из боёвки СБ Т. Корольчука («Нечая»), в которую он тогда входил, вызвал референт СБ Г. Гаврилюк («Федось»). Сразу же по прибытии у «Явора» отобрали литературу, а через некоторое время он заметил, что многих боевиков, которые пришли вместе с ним, не стало. Увидев рядом с костром связанную женщину, он догадался, что СБ «готовит для него путо» и вместе с боевиком Ф. Рибчинчуком («Сашей») бежал. Они добрались до своего села Собещицы Владимирецкого района, где выкопали крыивку и скрывались до ареста спецгруппой Рафалевского РО НКВД 5 марта 1946 г.

Основным оружием СБ в борьбе с сексотами была агентура. Многочисленной и особенно ценной для подполья была агентура среди представителей Советской власти в сёлах. Референтам СБ в районах рекомендовалось вербовать информаторов из председателей и секретарей сельсоветов, председателей колхозов. Преимущественное большинство агентов СБ в сельской администрации действовало добровольно, нередко будучи в прошлом участниками подполья или имея в подполье родственников. Часть агентов действовали под принуждением СБ. В отдельных случаях агентов привлекали для выполнения террористических актов. Так, голова сельсовета с. Комаровое Старовыжевского района Стаценко в составе боёвки И. Хатницкого («Грыцька») 5 января 1949 г. принимал участие в уничтожении семьи бывшего головы сельсовета. Иногда агенты СБ в администрации села руководили работой местных информаторов. Так, секретарь сельсовета села Коресть Острожского района был станичным разведчиком коменданта боёвки СБ И. Сторожука («Нестора») и предоставлял необходимые документы и убежище подпольщикам. Голова сельсовета села Антоновка Гороховского района Волынской области К. Никша неоднократно скрывал в своём доме коменданта боёвки СБ И. Стародуба («Остап») и руководителя Бродовского ОП С. Коса («Горниста»).

Важное значение СБ придавала вербовке агентуры СБ в сельских школах. При этом вербовались как учителя, так и руководители школ. В отдельных случаях к сотрудничеству привлекали и учителей, прибывших на ЗУЗ из восточных областей Украины. В качестве информаторов использовались и ученики школ, преимущественно старшеклассники, составлявшие списки учеников и учителей, поддерживающих советскую власть.

СБ вербовала агентуру во всех других советских учреждениях и организациях, которые были в селе, — отделениях почты, телеграфа, медпунктах, кооперации и т. п. Особое внимание уделялось созданию агентурной сети в районных и областных центрах. В основном её создавали и развивали референты СБ высших проводов. В качестве агентов вербовались работники заводов, фабрик и других предприятий промышленного назначения, служащие и чиновники, студенты техникумов, институтов и университетов, священники.

Особый интерес для СБ представляли работники предприятий связи. На совещании руководителей обкомов партии, УМВД, УМГБ и командиров воинских частей западных областей 1 апреля 1946 г. начальник УМГБ по Волынской области сообщил, что в Луцке действовала разведывательно-террористическая группа СБ из 13 человек, участники которой «пытались читать корреспонденцию обкомов партии, госбезопасности, правоохранительных органов и комсомола». Ценной для СБ была и агентура в лице секретарей и машинисток в советских учреждениях, имеющая доступ ко многим важным документам, а иногда и к засекреченной информации.

Агентурная сеть СБ охватила также железную дорогу и городские больницы и аптеки. Делались попытки вербовать агентуру и в силовых структурах. Наибольших успехов в этом направлении СБ удалось достичь при вербовке агентуры среди бойцов истребительных батальонов, многие из которых в прошлом были повстанцами и имели в подполье родственников, друзей, односельчан и знакомых. Особенно ценной была агентура среди командования и членов спецгрупп НКВД. Так, член ОУН с лета 1943 г. И. Семенюк («Онысько») в феврале 1947 г. был назначен командиром спецгруппы Торчинского РО МВД. Он неоднократно передавал реф. СБ П. Ковальчуку («Залесному») планы операций против подполья. Боец спецгруппы Киверцовского РО НКВД С. Ковальчук, по поручению референта СБ С. Нетипчука («Крука») в с. Тростянец убил из пистолета своего командира Г. Маленьких и сам был застрелен истрибком Ж. Степановым. 8 апреля 1946 г. в селе Скрежинка Киверцовского района боец спецгруппы Черешкевич, завербованный в июне 1945 г. боёвкой СБ Н. Ховайла («Разбойника») поднял фальшивую тревогу о нападении оуновцев и, воспользовавшись ситуацией, убил командира Мартынюка.

Наличие агентуры СБ среди вооружённых формирований признавало и советское руководство. В справке ЦК КП(б)У от 14 сентября 1946 г. говорилось: «Массовое разоружение истребительных батальонов происходило в результате прямой измены отдельных бойцов, которые проникли в батальоны по поручению ОУН…» На территории Волынской области в 1946 г. во время проверок истребительных батальонов по причине неблагонадёжности было исключено 35 % их личного состава.

10 февраля 1947 г. инструктор ЦК КП(б)У С. Крикун докладывал: «Истребительные батальоны, как и раньше, загрязнены вражескими элементами, а в отдельных случаях и непосредственными участниками банд».

О наличии агентуры СБ в органах милиции свидетельствует докладная записка В. Рясного от 25 мая 1946 г., где предлагалось в целях борьбы с агентурой СБ в органах милиции:

«1. Очистить аппарат милиции РО УМВД от всех людей, которые подозреваются в связях с ОУН-УПА.

2. Органам контрразведки "СМЕРШ" и отделам Борьбы с бандитизмом (ББ) УМВД усилить работу по выявлению среди милиционеров агентуры.

3. Усилить политически-воспитательную работу среди личного состава милиции, особенно среди бывших бандитов и уроженцев западных областей Украины».

Если агенты СБ переходили на службу к «советам», то при разоблачении их ждала немедленная кара. Так, референт СБ К. Цимбала («Марк») 12 августа 1946 г. в селе Покашева Киверцовского района Волынской области убил двух информаторов СБ, которых начали подозревать в связях с РО МВД.

СБ перевербовывала лиц, которые добровольно признавались в сексотстве. Это подтверждали и чекисты. В справке УМГБ УССР от 23 мая 1952 г. сообщалось: «Во многих чекистских органах агентурная сеть загрязнена дворушниками и предателями, которые внедрились по поручению подполья».

Убийства местных жителей, заподозренных в сотрудничестве с НКВД-МГБ, наносили большой вред и самой ОУН. Поэтому с 1950 г. СБ постепенно прекращает ликвидации сексотов. В инструкции СБ, изданной в июле 1950 г., сказано: «Запретить массовую ликвидацию сексотов, а применять в таких случаях расшифровку менее опасной агентуры. Ликвидацию агентов с востока проводить при особой активности их агентурной работы. Во всех остальных случаях добиваться прекращения работы пропагандистско-воспитательными мерами…»

Важным направлением деятельности СБ было проведение антиколхозных мероприятий. В перехваченном Мезоцким РО МГБ (Ровенская обл.) письме А. Маевского («Ульяна») к Г. Климуку («Максиму») за 1 февраля 1949 г. говорилось: «Необходимо перейти к физическому уничтожению колхозных активистов… повесить по два активиста на село, другим дать по 30 палок…».

Теракты и диверсии, направленные на срыв колхозного строительства, составляли большую часть операций боёвок СБ. При этом СБ ликвидировала наиболее активных инициаторов создания колхозов. Например, 15 ноября 1948 г. боёвка СБ Голобского РП убила жительницу села Вялицк П. Борзун, которая «в 1946 г. одна из первых подала заявление в колхоз. В последнее время — активная колхозница».

В отдельных случаях при ликвидации инициаторов создания колхозов уничтожались их семьи. Так, боёвка СБ Д. Римарчука («Несытого») в селе Новостав Луцкого района убила семью Стасюков, которые первыми вступили в колхоз. Применялись и другие жестокие наказания инициаторов создания колхозов. В частности, жителям села Лоповище Млиновского района Ровенской области С. Антонюку и Д. Малисевичу члены боёвки СБ С. Скоропацкого («Щита») отрубили правые руки. Доходило и до братоубийства — комендант СБ Ф. Логетко («Бывалый») из села Носовица Дубновского района казнил своего брата Г. Логетко — инициатора создания колхоза.

Уничтожению подвергались и руководители колхозов. Так, 16 ноября 1949 г. боёвка СБ «Клима» уничтожила руководство колхоза с. Городище Дубровицкого р-на. В обвинении указывалось: «За активную работу и навязчивое создание колхоза вышеуказанные лица были назначены большевиками на руководящие должности. Привлекая к полной коллективизации, пошли в разрез с интересами народа, провоцировали его уничтожение, дали большевикам основания для грабежей и пыток». С целью запугивания убийства руководителей колхозов совершались с особой жестокостью. 31 августа 1949 г. боевики БСБ «Батюшки» вывели в лес между сёлами Гута и Малые Голобы и жестоко замучили голову колхоза села Иваномысль Камень-Каширского района И. Приймака. Его кололи ножами, отрубили ногу, после чего ещё живым сожгли.

Для защиты от нападений боевиков головам колхозов разрешали иметь личное оружие, но эта мера в большинстве случаев не спасала от расправ.

Важным направлением противодействия СБ уже созданным колхозам было уничтожение их имущества. Приказы СБ обязывали уничтожать трактора и другую технику, колхозные помещения, скирды с хлебом, посевной материал и т. д.

СБ ликвидировала сексотов, которые доносили на своих соседей — членов семей подпольщиков, что приводило к их выселению в восточные регионы СССР. Например, эсбисты убили и сожгли дядю боевика СБ В. Стасюка («Лёва») из села Зверев Луцкого района, которого заподозрили в том, что по его доносу семью боевика выселили в Сибирь.

СБ боролась и против подпольщиков, выходивших к «советам» с повинной. Основными причинами массовой явки с повинной были насильственная мобилизация людей в ОУН и УПА и чистки, проводимые СБ. Особенно беспощадно действовали боевики СБ против перебежчиков, которые активно сотрудничали с советской властью. Так, в ночь с 10 на 11 мая 1946 г. боёвка СБ К. Шикерявого («Игоря») в селе Лыще Луцкого района повесила голову сельсовета К. Сослонюка, в прошлом хозяйствующего УПА. В августе 1948 г. в селе Зарицк Ровненского района боёвкой СБ был убит бывший участник боёвки «Вьюнка» А. Ефимчук («Соловей»). В отдельных случаях к лицам, которые вышли с повинной, применялся метод коллективной ответственности. Так, в селе Речище Киверцовского района боёвка СБ К. Цимбалы («Марка») за явку с повинной Г. Петрищева уничтожила его семью из шести человек.

СБ активно боролась против проведения первых послевоенных выборов в Верховный Совет СССР (10 февраля 1946 г.). В ночь с 9 на 10 февраля 1946 г. на значительной территории Западной Украины оуновцы срезали столбы линий проводной связи, осуществляли нападения на военные гарнизоны, поджигали дома, где они размещались, минировали избирательные участки и железные дороги. Для запугивания СБ терроризировала людей, которые обеспечивали проведение выборов. В частности, в январе 1946 г. боёвка СБ повесила голову избирательного участка села Ворона Ковельского района. К его телу была прикреплена табличка: «Наказал народ!» В ночь на 20 января 1946 г. в селе Ници Старовыжевского района боёвка Ф. Клинового («Седого») убила местного жителя А. Кота, который расклеивал предвыборные лозунги.

Одной из задач СБ было выявление и наказание лиц, которые распространяли среди населения вредные для оуновцев слухи. Они приравнивались к агентам, поэтому и наказания для них были жестокими. 9 августа 1948 г. боёвка СБ «Якова» ликвидировала жителя села Дорогобуж Гощанского района Г. Цалковнюка, который среди населения говорил: «Такому сильному государству, как СССР, никто ничего не сделает. В общем, расхваливал СССР на все лады перед населением». В ночь на 12 августа 1947 г. трое боевиков, под видом работников МВД, увели в лес и убили священника села Лавров Луцкого района О. Главацкого, который призывал прихожан выполнять хлебопоставки.

СБ боролась также против руководителей комсомольских организаций и пионервожатых. По возможности СБ пыталась привлечь часть комсомольцев к оуновскому движению. Так, от жителя села Иваново Маневицкого района Ю. Коца требовали, чтобы трое его сыновей-комсомольцев вступили в боёвку. О работе СБ среди молодёжи свидетельствует тот факт, что в Ровненской области в 1949 г. «за связь с ОУН-УПА» из рядов ВЛКСМ было исключено 147 человек. Активным комсомольцам угрожали. Комсомольский секретарь села Карасин Маневицкого района И. Матвейчук получил от оуновцев записку: «Если будешь с энкаведистом Кугановым преследовать нас и втягивать молодёжь в комсомол — уничтожим тебя и всю твою семью!» Активных руководителей комсомола СБ уничтожала. Так, летним вечером (1946 г.) в селе Восьмиговичи Турийского района члены боёвки СБ С. Ковальчука («Медведя») вывели с танцплощадки прибывшую в райцентр секретаря райкома ВЛКСМ и расстреляли.

Однако, несмотря на репрессии СБ, число комсомольцев росло. Если 1946 г. на территории Волынской области насчитывалось 13 тысяч членов ВЛКСМ, то в 1950 г. их число возросло до 37,4 тысячи.

Такой же подход, как к комсомольцам, у СБ был и по отношению к заведующим клубами. Завклубов, которые после предупреждений СБ продолжали активно вести советскую пропаганду, а кроме того были сексотами, ликвидировали. Так, 29 февраля 1948 г. в селе Полонка Луцкого района в сельском клубе на танцах референтом СБ Д. Римарчуком («Несытым») была зверски убита направленная из Казахстана по комсомольской путёвке завклубом В. Амосова.

Прибывающих на работу в сёла из восточных районов Украины учителей эсбисты предупреждали: «Только чтоб никакой политики, ваше дело учить писать и читать». Учителям, которые проводили советскую пропаганду в школах, подкидывали записки с угрозами и приказывали уехать из села. Участники боёвки СБ Г. Мокача («Твёрдого») пришли к учительнице-восточнице в селе Большая Глуша Любешивского района и заставили её написать мелом на доске большими буквами: «Сталин — собака. Собаке — собачья смерть». На следующий день она уехала из села. Если после предупреждений учителя продолжали проводить пропаганду, их уничтожали. Так, в ночь на 25 декабря 1946 г. боёвка СБ Б. Янчика («Жука») захватила в селе Большая Медвежка Киверцовского района учительницу А. Скорупскую, которая была информатором Колковского РО МГБ. Утром её тело нашли в лесу. Среди ликвидированных СБ можно назвать физрука школы села Подрожье Старовыжевского района О. Гопанчука, который «активно помогает большевикам в борьбе против украинских повстанцев». За это же 19 ноября 1949 г. боевики СБ замучили физрука школы села Бокийма Млиновского района Г. Басенко.

Боевиками СБ уничтожались и работники органов власти и активисты, обеспечивающие сбор госпоставок зерна и молока, сбор госзайма, государственные заготовки леса и сена.

Если подвести итог деятельности СБ, то окажется, что несмотря на борьбу с органами НКВД-МГБ, вооружёнными подразделениями войск и истрибками, большинство ликвидированных СБ были гражданские лица. По данным украинского историка Ярослава Антонюка, «на Ровненщине оуновцы уничтожили 987 военных, 200 партийных и советских работников, 50 комсомольских работников, 80 начальников сельсоветов, 18 священников и 2500 крестьян. Сложно определить, какой процент из них составляли ликвидированные СБ сексоты, но неоспоримым является тот факт, что он был высоким».

Очевидно, что большую часть завербованных сотрудниками НКВД-МГБ, а затем уничтоженных боевиками СБ сексотов составляли крестьяне. Втянутые в кровавую бойню помимо их воли, часто с использованием шантажа и угроз, они оказались «между двух огней» и стали жертвами трагического противостояния.

Если же говорить о сексотстве как о явлении, проявившемся в ходе жестокой борьбы на Западной Украине, то оно как тяжёлая болезнь поразило население региона, нарушило традиции христианской морали и оставило в сознании людей глубокий след, который не изгладился и до настоящего времени. Массовая ликвидация сексотов калечила судьбы людей, втянутых в братоубийственную войну, во время которой человеческая жизнь обесценилась настолько, что легко и просто забиралась за сомнительные идеи и призрачные для обеих сторон цели.

Операции боевиков УПА и СБ под видом партизан и бойцов Красной Армии

Под противника маскировались как бойцы спецгрупп НКВД, так и боевики УПА и СБ. Одетые в форму бойцов и офицеров войск Красной армии, НКВД и НКГБ боевики уничтожали лиц, сотрудничавших с советской властью, и дискредитировали органы МВД- МГБ посредством террора гражданского населения. Первая информация о таком перевоплощении стала поступать при вступлении Красной армии на территорию Украины. Командиры частей и соединений сообщали, что «националистические банды, действующие в районах западных областей УССР, часто прибегают к маскировке и совершают нападения на сёла под видом советских партизанских отрядов».

В феврале 1943 г. отряд бандеровцев под видом советских партизан зашёл в село Парослое Сарненского района Ровенской области. Жители села тепло встретили «партизан», весь день угощали их, а вечером «гости» устроили резню. Всего было уничтожено 173 человека. Спастись удалось лишь двум селянам, которые оказались завалены трупами, и шестилетнему мальчику. Позднейший осмотр показал исключительную жестокость, с которой была совершена бойня. С нескольких человек сняли кожу, женщин насиловали, а после отрезали груди, носы, уши, выкалывали глаза и отрезали головы. Затем «патриоты» устроили пьянку в доме местного старосты. После ухода банды среди разбросанных на столе бутылок из-под самогона и остатков еды был найден 12-месячный младенец, прибитый ножом к столу, во рту которого торчал недоеденный огрызок солёного огурца.

Данные польских историков подтверждают и советские источники. В докладе от 13 февраля 1944 г. командующий войсками 13-й армии генерал-лейтенант Н.П. Пухов сообщал: «Население почти всех сёл сильно напугано действиями бандеровцев, которые творят свои преступления часто под видом советских партизан. Поэтому в разговоре с нами неохотно дают показания, часто смешивают с партизанами, заявляя, что и те и другие грабят».

Начальник Ровенского штаба партизанского движения В.А. Бегма в донесении от 5 февраля 1944 г. сообщал, что имеются случаи, когда националисты под видом партизан в порядке помощи получают в частях Красной армии вооружение и боеприпасы. «Красная Армия довольно охотно помогает партизанским отрядам, но некоторые командиры частей ещё не поняли этой провокации, проводимой националистами».

С приходом Красной армии на территорию Западной Украины в донесениях армейского командования всё чаще стали описываться случаи, когда бандеровцы не только нападают на мелкие отряды красноармейцев и одиночных бойцов, отставших на марше от своих частей, но и снимают с убитых одежду, забирают ордена и медали. Об этом писал в своих воспоминаниях командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковник М.Е. Катуков: «Бродили в районе банды бандеровцев. Бродили под видом обычных крестьян, так что трудно было разгадать, кто они такие. Нападали на отдельных бойцов. Убивали, забирали оружие, обмундирование, документы».

После окончания войны положение ухудшилось. В своих донесениях в декабре 1945 г. — январе 1946 г. начальник политуправления Прикарпатского военного округа генерал-майор Л.И. Брежнев сообщает о многочисленных случаях нападения на военнослужащих округа с целью завладения оружием, формой и наградами: «Большинство случаев нападений бандитов совершено именно на одиночных военнослужащих во время их передвижения по сёлам, безлюдным дорогам или в ночное время в сёлах на квартирах. Многие из случаев нападений совершены бандитами в ноябре. Пользуясь элементом внезапности и превосходства в силах, нападением нескольких на одного, бандиты добивались успеха. Цель многих таких нападений — добывание оружия, обмундирования, документов, орденов и т. п.

В 24.00 29 ноября 1945 г. в селе Залесье Снятинского района группа бандитов внезапно напала на ефрейтора Куприхина из 88-го ОДЭБ. Бандиты огнём из 3 автоматов тяжело ранили Куприхина, сняли с него гимнастёрку, отобрали медаль "За боевые заслуги", гвардейский значок и автомат. Тяжело раненный Куприхин не смог сопротивляться…

13 ноября 1945 г. в центре села Поцикув лейтенант Козырев, рядовые Никитин и Карпунин из 223-го зенитного артиллерийского полка были обстреляны из-за изгороди автоматным огнём. Бандиты убили лейтенанта Козырева и рядового Никитина… Выяснилось, что с лейтенанта Козырева бандиты сняли обмундирование, взяли пистолет и документы, а с красноармейца Никитина сняли шинель и ботинки…

Младший лейтенант Фатеев и старшина Карев охраняли подсобное хозяйство 295 СП в селе Висневце. Командир роты направил их в соседнее село Майдан Средний в 1,5 км от села Висневце за кузнецом. Возвращаясь обратно, Фатеев и Карев были внезапно обстреляны на окраине села. Бандиты убили Фатеева и тяжело ранили Карева. Кое-как ползком он добрался до роты. На место происшествия выехали 2 подвижные группы. Установили, что бандиты зверски изуродовали лейтенанта Фатеева, сняли с него обмундирование, забрали автомат и револьвер…

Рядовые Вычелат и Булягин из 565-го СП 7 ноября возвращались из служебной командировки и по приказанию лейтенанта Беляева пошли в село Делятин за сеном для лошадей. Оба зашли в дом местной жительницы Гуляк, обещавшей продать сено. Группа бандитов до 15 человек напала на этот дом и убила обеих рядовых, хозяйку дома и её 14-летнюю дочь. Оставшаяся в живых вторая 17-летняя дочь гражданки Гуляк рассказала, что один из рядовых был сначала ранен, а затем расстрелян бандитами. Бандиты забрали у убитых документы, 3 медали "За отвагу" и 2 карабина…

Около села Добромысль 21 ноября в 16.00 банда напала на группу бойцов 142-го отдельного кабельного шестового батальона связи. Бандиты убили рядового Ульяновского и ранили ефрейтора Мочанова, забрали повозку, карабин с 90 патронами, ордена и документы убитого и увезли его труп…

Зарегистрирован ряд новых нападений на одиночных бойцов, офицеров, советский и партийный актив. В селе Хомчин, 18 км южнее г. Коломыя, 10 января бандиты убили косовского райвоенкома капитана Захарова и начальника 3-й части этого РВК Акулова. Бандиты ограбили убитых офицеров, унеся их оружие, документы и одежду…

Гарнизон села Подпечеры под командой начальника капитана Чертенкова, производя прочёсывание села, вступил в бой с бандой. В бою были убиты 3 бандита. Среди них бандит Стадий Михаил Дмитриевич, районный руководитель по кличке "Юра". По документам, найденным у него, установлено, что он в своё время убил заместителя начальника политотдела 38-й армии полковника Голубева. У Стадия были найдены партийный билет на имя Ирины Дмитриевны Титарчук, кандидатская карточка на имя Сурика Оганесяна, 12 комсомольских билетов, более 100 красноармейских книжек, орден Отечественной войны 2-й степени, 2 ордена Славы 3-й степени, медаль "За отвагу", 2 медали "За боевые заслуги" и медаль "За победу над Германией"».

Л. Брежнев сообщает также о том, что «в ликвидированных бандах часть бандитов оказалась в форме военнослужащих Красной армии, с орденами и медалями… В числе убитых 1 бандит был в форме майора РККА с орденом Славы 3-й степени. Другой бандит — в форме старшего лейтенанта РККА, одетый в обмундирование и с орденами, принадлежащими пропавшему без вести 7 ноября с.г. командиру батареи 465-го СП лейтенанту Филиппову…».

Чекисты из управления контрразведки «СМЕРШ» 1-го Украинского фронта и управлений НКВД западных областей УССР также сообщали, что при проведении операций по ликвидации бандформирований в бункерах и схронах их сотрудники находят в больших количествах советскую форму, ордена, медали и документы военнослужащих.

Захваченное обмундирование и награды использовались при нападении боевиков УПА и СБ на просоветски настроенных активистов из числа местных жителей и военнослужащих Красной армии. Контразведка «СМЕРШ» 1-го Украинского фронта сообщала и о случаях нападений боевиков ОУН в форме военнослужащих Красной армии: «15 февраля 1944 г. в районе села Микулино, в 16 км от города Ровно, была установлена действующая бандгруппа, одетая в форму военнослужащих, которая похитила бойца сапёрного батальона 121 ГГСД Кофтуна и увела его в неизвестном направлении».

«10.11.1944 г. в селе Коловерть Ровенской области был убит заместитель председателя сельсовета Веремко Василий Николаевич при следующих обстоятельствах. Ночью на квартиру Веремко вошли двое неизвестных, одетых в форму военнослужащих Красной армии; предъявив ему документы, что они являются работниками отдела контрразведки "СМЕРШ", потребовали от него выделить в их распоряжение две пароконные подводы. В процессе беседы бандиты предложили Веремко помогать им в выявлении бандеровцев. Получив от него согласие, они вывели Веремко на окраину села и там его убили, оставив записку следующего содержания: "Внимание! Такое наказание постигнет каждого выслужника, доносчика и агента НКВД, который своей подлой работой будет вредить украинской националистической революции"».

О нападениях бандеровцев в советской форме сообщали и партийные органы.

Из сообщения Волынского обкома КП(б)У (март 1944 г.).

«В селе Сильно Цуманского района появилась банда в количестве 30 человек в форме советских военнослужащих, которая оставила в сельсовете приказ от имени "Революционного трибунала", запрещающий призывникам являться на приписку и угрожающий расправой тому, кто явится: "Убить как изменника Родины". Также приказы были расклеены на постройках села».

Из сообщения Ровенского обкома КП(б)У (апрель 1944 г.).

«В ночь на 10 апреля группа лиц в военной форме, вооружённых автоматами, гранатами и винтовками, сделала налёт на сельсовет села Плоски Ровенского района. При налёте забраны списки и описи имущества хозяйств, денежные документы и квитанции по расчёту с крестьянами по гос. поставкам, а также 1753 рубля денег, предназначенных для расчёта за сданный хлеб и другие продукты по гос. поставкам».

Из сообщения Тернопольского обкома КП(б)У (апрель 1944 г.).

«13 апреля 1944 г. бандгруппа в количестве 15-ти человек, вооружённая винтовками и пулемётом, одетых в форму красноармейцев, явилась в село Снегирёвка Вишневецкого района Тернопольской области, убила председателя сельсовета и вырезала всю его семью. А 26 апреля бандгруппа "Морозенко" прибыла в село Котляровское Педеркальского района, забрала председателя и секретаря сельсовета и повесили их в лесу за то, что они не выполнили приказа бандитов "Морозенко" о мобилизации жителей села Котляревское в УПА».

Из сообщений Станиславского обкома КП(б)У (июнь — июль 1946 г.): «В ночь на 18 июня с.г. группа бандитов численностью до 15 человек, переодетых в форму бойцов и офицеров Красной армии, пыталась разоружить истребительную группу (ИГ) села Струтень Нижний Рожнятовского района; бандитам удалось захватить командира ИГ т. Пикула. Находившиеся в помещении ИГ участковый уполномоченный милиции с группой бойцов открыли стрельбу и вступили в бой с бандой. Участковый Тесля отразил нападение бандитов и освободил начальника ИГ.

…31 июля с.г. в селе Корнич Коломийского района неизвестными четырьмя бандитами, одетыми в форму Красной армии, был убит военрук истребительного батальона села Корнич сержант Лекомцев (из 448 СП ВВ МВД), после чего бандитами взяты и уведены в лес заведующий РайОНО Коломыйского района, он же уполномоченный по хлебозаготовке в этом селе Иванов Иван Герасимович, секретарь райисполкома Кузнецова Любовь Георгиевна, заведующая райплодоовощ Трейчук Николай Васильевич и боец истребительного батальона Фатурчак».

Из сообщения Львовского обкома КП(б)У (октябрь 1947 г.): «…Действия бандитов носят нередко провокационный характер. Так, например, 27 октября в 20.00 в селе Каменополь Новоярычевского района под видом сотрудников органов МГБ, якобы из Винниковского района, пришли три вооружённых бандита, одетые в форму МГБ, и, спровоцировав этим председателя колхоза и двух бойцов истребительного батальона, увели их в помещение сельсовета и там учинили над ними расправу. Бандитами убит председатель колхоза т. Дзюмак Иван Фёдорович, 1898 г. рождения, и командир группы истребительного батальона Карабин Иосиф Григорьевич, 1911 г. рождения. Бандитами разоружён боец истребительного отряда Сенькив Петро. Сожжены документы сельсовета и сорван телефонный аппарат».

О нападениях переодетых в красноармейскую форму боевиков сообщал и организационно-инструкторский отдел ЦК КП(б)У (август-сентябрь 1945 г.): «В ряде случаев бандиты действуют переодетыми в красноармейскую форму с орденами и медалями… 4 августа 1945 г. в селе Шешевцы Борщёвского района Тернопольской области группа бандитов, одетая в красноармейскую форму, разбила два трактора, сожгла молотилку и уничтожила документы в сельском Совете.

…26 сентября в селе Товсто-Бабы Монастыриского района, Дрогобычской области пять бандитов в красноармейской форме убили заведующего оргинструкторским отделом райкома КП(б)У тов. Кнуренко, секретаря райкома ЛКСМУ тов. Рабуна и оперуполномоченного райотдела НКВД тов. Верещака.

…27 сентября днём в селе Каменка-Лесная Магеровского района Львовской области два бандита в красноармейской форме с орденами убили председателя сельсовета тов. Лущика, его жену и дочь».

В марте 1944 г. бандеровцы, переодетые в форму бойцов Красной армии, расстреляли 115 жителей села Нова-Брикула Струсовского района Тернопольской области, о чём свидетельствует акт комиссии 1-го дивизиона 206-го гвардейского лёгкого артиллерийского полка (ЛАП).

«Акт 1944 г. апреля месяца 11 дня мы, нижеподписавшиеся, заместитель командира 1-го дивизиона 206 ЛАП по политчасти, гвардии лейтенант Серикбаев Е., фельдшер 1 дивизиона 206 ЛАП гвардии лейтенант медицинской службы Присевок П.А., комсорг дивизиона гв. старший сержант Папушкин Н.Ф. и жители села Нова-Брикуля Струсовского района Тернопольской области т.т. Гречин Ганька — 45 лет, Гречин Марина — 77 лет, Водовиз Есафат — 70 лет, Бойчук Миля — 32 года, Бойчук Петро — 33 года, составили настоящий акт о нижеследующем: 28 марта 1944 г. примерно в 7.00 утра в селе Нова-Брикула Струсовского района Тернопольской области пришли бандеровцы, переодетые в красноармейскую форму. Окружили село и начали собирать людей на работу. Собравши людей в количестве 150 человек, вывели их южнее села на один километр. Примерно в два часа дня жители, заинтересовавшись, пошли искать. При этом установили, что на расстоянии одного километра с южной стороны с. Нова-Брикуля эти люди были расстреляны в количестве 115 человек. В числе расстрелянных оказались: т.т. Гречин Иван — 55 лет, Хомулек Максим, Бурмас Максим, Дуда Андрей — 65 лет.

Вывод: Украинско-немецкие националисты-бандеровцы совершили это преступное дело — расстрел мирных жителей с целью провокации и противоставить мирных жителей Красной армии.

Настоящий акт подписали: Заместитель командира 1/206 гв. ЛАП по политчасти. Гвардии лейтенант Серикбаев. Фельдшер 1/206 гвардейского ЛАП, гвардии лейтенант медицинской службы Присевок Комсорг 1/206 гвардеййского ЛАП, гвардии старший сержант Папушкин Жители села: Гречин. Гречин. Водовиз. Бойчук. Бойчук.

В июле 1946 г. политуправление Прикарпатского военного округа сообщало: «В селе Мильск Рожищинского района Волынской области 7 бандитов, вооружённых автоматами, одетых в красноармейскую форму, зверски замучили председателя сельсовета Романюка и участкового уполномоченного РО МВД Столярчука. Бандиты выкололи им глаза, искололи кинжалами, прикладывали к телу калёное железо, били шомполами».

О фактах нападения боевиков в форме солдат и офицеров Красной армии, войск НКВД и сотрудников НКВД и НКГБ нарком НКГБ УССР СР. Савченко сообщал наркому НКВД УССР B.C. Рясному.

«Совершенно секретно. 17 января 1945 г. № 58/с.г. Львов.

Народному комиссару внутренних дел УССР Комиссару государственной безопасности 3 ранга тов. РЯСНОМУ

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

об ухищрениях, применяемых бандитами ОУН-УПА

Возросший удар органов НКВД-НКГБ по разгрому оуновского подполья и бандформирований УПА и усилившееся, в связи с этим, стремление население западных областей Украины к оказанию активной помощи нашим органам и войскам, понуждают СБ и руководителей бандформирований УПА, при проведении своих бандитских налётов, становиться на путь провокационных ухищрений и маскировки бандитов под бойцов и офицеров Красной армии, войск НКВД и сотрудников НКВД и НКГБ. Бандиты, прикрываясь формой войск Красной армии и наших органов, зачастую с орденами и медалями Советского Союза, группами появляются в сёлах и под видом офицеров и бойцов Красной армии или сотрудников НКВД-НКГБ, в ряде мест проводят свою террористическую и другую подрывную деятельность, уничтожают низовой советско-партийный актив, официальных работников наших органов, агентурно-осведомительную сеть и членов их семей. Находясь под постоянным страхом возрастающего внедрения нашей агентуры в ОУН и бандформирования УПА, СБ прибегает к убийству всех лиц, вызывавшихся по каким бы то ни было причинам в органы НКГБ и НКВД. Семьи заподозренных в связях с нами, как правило, также уничтожаются СБ. Из числа зафиксированных нами фактов ухищрений бандитов в проводимой ими террористической и подрывной деятельности следует отметить:

6.10.1944 г. в селе Волошиново, Старосамборского района, Дрогобычской области, бандитами, одетыми в форму милиции, повешен председатель сельского совета Кричковский Михаил Иванович. В тот же день в селе Караевичи, Ровенского района, Ровенской области, бандгруппа численностью до 15 человек, одетых в форму войск НКВД, ворвалась в дом местной жительницы Мельник и предложила ей отвести их к председателю сельсовета. Выполнить требование бандитов Мельник отказалась, за что была избита шомполами, а затем в присутствии остальных членов семьи расстреляна.

10.10.1944 г. в с. Сварзево, Краснянского района, Львовской области, 3 вооружённых бандита, одетых в форму военнослужащих Красной армии, внезапно напали на сотрудника Краснянского РО НКГБ, обезоружили его, отобрали документы, а затем нанесли ему несколько огнестрельных ранений и скрылись.

19.10.1944 г. в село Подберезцы, Залещицкого района, Тернопольской области, ворвалась бандгруппа УПА в количестве 4-х человек, одетых в форму бойцов Красной армии, и, выдав себя за сотрудников НКВД, забрала 14 человек призывников, 1924 г. рождения, и увела их в лес.

27.10.1944 г., в 11 часов дня, бандгруппа в количестве 12 человек, одетых в форму офицерского и рядового состава Красной армии, совершила налёт на сельсовет села Шубренцы-Борисполе, Садогородского района, Черновицкой области, где проводилось совещание местного советского актива.

…3.1.1945. г., в 13 часов 30 минут, в помещении Лучицкого сельсовета, Сокальского района, Львовской области, вошла группа боевиков СБ, переодетых в женское платье. Бандиты убили находившегося в сельсовете бойца истребительного батальона Берга и, тяжело ранив участкового оперуполномоченного НКВД Телегина и секретаря сельсовета Пелех, скрылись.

НКГБ УССР, своевременно разоблачив замыслы и провокационные методы ОУН и УПА, дал специальные указания всем УНКГБ западных областей Украины о выявлении и ликвидации бандитско-террористических групп ОУН-УПА, маскирующихся под военнослужащих Красной армии и НКВД-НКГБ. Мероприятия по выявлению действующих провокационными методами бандгрупп УПА и "боевок" СБ и ликвидацию их продолжаем.

Народный Комиссар Государственной Безопасности УССР Комиссар Государственной Безопасности 3 ранга Савченко».

О провокационных нападениях бандеровцев под видом бойцов Красной армии и войск НКВД информация доводилась до высшего руководства страны. В декабре 1944 г. НКВД СССР информировал председателя Государственного Комитета Обороны И.В. Сталина, что «29 ноября банда численностью до 180 человек под видом войск НКВД совершила нападение на село Белый Камень Олесского района Львовской области. Оцепив село, бандиты собрали, якобы для проведения государственных хлебопоставок, 18 бойцов истребительного батальона и расстреляли их.

Бандитами были убиты также второй секретарь райкома ЛКСМУ, заведующий районо, участковый, уполномоченный РО НКВД, четыре члена РО НКВД и семь бойцов Красной армии. Бандиты увели председателя и секретаря сельсовета, захватили оружие и подорвали автомашину, на которой приехали в село бойцы Красной армии».

Нападения боевиков под видом бойцов и офицеров Красной армии не были эпизодическими, а имели целенаправленный характер, что подтверждают и оуновские документы. Так, в ноябре 1944 г. по военному округу «Заграва» (Волынь и Полесье) УПА-«Север» был издан приказ, в котором предписывалось в каждой бригаде УПА создать специальную боёвку в количестве 15–30 человек. Эти спецбоёвки, переодетые в советскую форму, предназначались для выполнения диверсионно-террористических заданий.

Подобный приказ за № 9/44 от 25 ноября 1944 г. был издан и в УПА-«Запад». В нём говорилось: «…шире использовать засады, внезапные нападения, действия под видом противника (переодевшись в советскую военную форму)».

Как показал на допросе 30 марта 1945 г. задержанный военно-мобилизационный референт ОУН Кременецкого округа и начальник штаба куреня «Крука» Л. Яскевич («Камень»), провокационные группы, действовавшие под видом красноармейцев и сотрудников НКВД, были и в УПА-«Юг». В частности, из действовавших на территории Кременецкого округа трёх отрядов УПА в двух такие группы были сформированы. В отряде А. Присяжнюка — «Герасима» имелась группа в количестве 140 человек, которая, переодевшись в советскую форму, действовала под видом частей Красной армии в Шумском и Дедеркальском районах. А отряд «Морозенко» в количестве 60–80 человек был полностью переодет в советскую военную форму и действовал на территории Ланивецкого и Вишневецкого районов Тернопольской области.

Особенно часто к провокациям с переодеванием прибегали боёвки Службы безпеки ОУН. В приказе СБ референтам военных районов и комендантам станиц от 29 мая 1944 г. говорилось, что «все вражеские документы, комплекты войсковой военной одежды необходимо высылать непосредственно руководству СБ».

Деятельность СБ ОУН в документах НКВД СССР

Деятельность Службы безопасности привлекла внимание НКВД и НКГБ СССР вскоре после прихода Красной армии на Западную Украину. В докладной записке № 30/с от 12 января 1944 г. нарком госбезопасности УССР С.Р. Савченко сообщал наркому внутренних дел УССР B.C. Рясному о деятельности СБ УПА и ликвидации её агентуры на территории Ровенской и Волынской областей:

"В результате агентурно-оперативных мероприятий, проведённых опергруппами 4 Управления НКГБ УССР "ПЕТРОВА" и "ПЕТРИЧА", действующих в тылу противника на территории Ровенской и Волынской областей Украины, агентурным путём и захваченными документами установлено, что при штабе "Украинской повстанческой армии" (УПА) существует агентурно-разведывательный отдел, называемый "Служба безпеки" (Служба безопасности). "Служба безпеки" УПА непосредственно возглавляется командующим всеми силами УПА "Климом САВУР". Филиалы отдела "Службы безпеки" имеются во всех частях и отрядах УПА. Отдел "Службы безпеки" УПА ведёт работу по выявлению и ликвидации нашей агентуры, внедряемой в украинское националистическое подполье, по вскрытию советского подполья вообще, розыску и наблюдению за деятельностью партизанских отрядов, внедрению в состав последних своей агентуры, распространению националистической литературы среди партизан и разложению их. В частности, установлен такой факт, когда отдел "Службы безпеки" УПА выявил через свою агентуру сотрудничество в прошлом с нашими органами жителя села Володимерцы, того же района, Ровенской области…который был в последних числах декабря 1943 г. отделом "Службы безпеки" УПА задержан и казнён через повешение.

В порядке разработки и наблюдения за деятельностью УПА и "Службы безпеки" УПА нашими опергруппами выявлен ряд активных агентов. Так, опергруппой НКГБ УССР "ПЕТРИЧА" агентурным путём была вскрыта группа разведчиков "Службы безпеки" гарнизона УПА, находящегося в селе Хиноч Володимерецкого района Ровенской области, в количестве 8 человек. Установив наличие указанной группы разведчиков "Службы безпеки" УПА, "ПЕТРИЧ" после разработки и выяснения её деятельности принял меры к её ликвидации. В результате удачно проведённой операции по ликвидации этой группы разведчиков "Службы безпеки" УПА, опергруппой "ПЕТРИЧА" были захвачены четыре боевика. Допросом захваченных установлено, что их группа имела задание отдела "Службы безпеки" УПА производить розыск партизанских отрядов, внедряться в состав последних, распространять среди партизан националистическую литературу и проводить разложенческую работу. Путём допросов их также было установлено, что такая же группа разведчиков "Службы безпеки" УПА в количестве 6-ти человек находится в районе села Большие Целковичи Морочанского района Ровенской области, которую возглавляет житель села Белына… оуновский псевдоним "ИОВА".

Той же опергруппой в селе Кухоцкая Воля Морочанского района Ровенской области был установлен активный агент "Службы безпеки" УПА священник… выдавший "Службе безпеки" четырёх советских работников. В результате проведённой "ПЕТРИЧЕМ" агентурной комбинации (он) был вызван от имени организации ОУН на явку. По прибытии на условленное место был "ПЕТРИЧЕМ" захвачен, но при конвоировании на допрос умер от разрыва сердца.

Опергруппой "ПЕТРИЧА" приняты меры к разработке и ликвидации остальной выявленной агентуры отдела "Службы безпеки" УПА.

Народный комиссар государственной безопасности УССР комиссар госбезопасности Савченко».

В апреле 1944 г. органами НКВД Украины был задержан комендант СБ Млиновского района Ровенской области Яворский, результаты «работы» которого поразили даже чекиста сталинской закалки наркома внутренних дел УССР Рясного. Кроме показаний о собственных «достижениях» Яворский сообщил следователям интересную информацию о структуре и особенностях работы СБ. Из-за важности полученной информации протокол допроса Яворского был направлен заместителю министра госбезопасности СССР Круглову.

«21 апреля 1944 г. Совершенно секретно.

Зам. народного комиссара внутренних дел Союза ССР комиссару госбезопасности 1 ранга тов. Круглову.

При этом направляю копию протокола допроса арестованного нами коменданта СБ Млиновского района Ровенской области ЯВОРСКОГО Ивана Ивановича ("ОРЁЛ"), сознавшегося в организации и непосредственном исполнении целого ряда террористических актов над партийно-советским активом и мирными жителями. Дело ЯВОРСКОГО следствием закончено и направлено в суд. Народный комиссар внутренних дел УССР Комиссар государственной безопасности 3 ранга Рясной.

Приложение.

Протокол допроса обвиняемого ЯВОРСКОГО Ивана Ивановича.

ЯВОРСКИЙ И.И., 1924 г. рождения, уроженец села Яворы Тур-киевского района Дрогобычской области, украинец, гражданин СССР, из крестьян-середняков, образование среднее, одинокий, под судом и следствием не состоял.

14 апреля 1944 г. Допрос начат в 12 ч. 40 мин.

Вопрос: Ваши предыдущие показания не исчерпывают всей полноты совершённых вами преступлений против Советского государства и известных вам сведений о действующих на Западной Украине бандеровских бандах.

Ответ: Это не совсем так. На все те вопросы, которые ставились мне следствием, я давал правдивые ответы, ничего не скрывая, и считаю, что в основном свои показания исчерпал. Однако допускаю, что отдельные факты моей террористической оуновской деятельности и известные мне участники ОУН и УПА могли выпасть из моих показаний, но это, если и имело место, то могло произойти только в силу того, что я попросту упустил из виду тот или иной факт, то или иное лицо. Относить же это на счёт моей неискренности не следует, так как, повторяю, я был откровенен на предыдущих допросах и исполнен решимости рассказать правду и сейчас.

Вопрос: О вашей искренности будем судить по вашим ответам. Скажите, сколько человек вы убили собственноручно, как участник карательного органа бандеровцев — СБ?

Ответ: Я лично убил 5 человек.

Вопрос: Кто эти лица, когда и за что вы убили каждого из них в отдельности?

Ответ: Первое убийство совершено мною при следующих обстоятельствах: в сентябре 1943 г. в селе Остриев Млиновского района Ровенской области был задержан неизвестный человек, которого доставил мне мобилизованный в УПА Млиновского района "ЯВОР" (фамилии его я не знаю). Неизвестный назвался ЯНКОВСКИМ, уроженцем села Погорелец Луцкого района Волынской области, по национальности поляк. Я привёл его на берег к реке Иква, у села Добратин, и выстрелом в спину из винтовки "СВ" убил его, там же закопав труп. В октябре 1943 г. я приехал в село Каролинка Млиновского района. Староста села (фамилии его я не помню) сообщил мне, что из села Млинов приехала какая-то полька. Тут же я направился на розыски этой польки и встретил её в поле. Увидев меня и, очевидно испугавшись, так как я был вооружён винтовкой, она бросилась бежать. Двумя выстрелами в спину я убил её. Труп закопан крестьянами села Каролинка, где-то за селом. В том же месяце участник подрайонной разведки СБ — "КЛИН" (фамилия мне неизвестна) в селе Мечиславовка Млиновского района задержал неизвестного. В это время я находился в указанном селе. "КЛИН", сообщив мне о задержании, предупредил, что неизвестный является коммунистом. Не допрашивая, я привёл неизвестного, по виду украинца, в возрасте около 40 лет в лес возле села Мечиславовка и выстрелом из винтовки "СВ" убил его. Труп я закопал в том же лесу. В ноябре 1943 г. подрайонный разведчик СБ по кличке "ЕВГЕН" (фамилии не знаю) донёс мне, что в селе Пекалов Млиновского района проживает одинокий поляк. Я выехал в это село, увёл указанного поляка (лет 28–30, работал в селе кузнецом) в Смордовский лес, где двумя выстрелами из пистолета "Вис Радом" убил его. Труп я закопал на месте убийства. В конце декабря 1943 г. за невыполнение моих приказаний и систематическое пьянство я убил на Мошковских хуторах участника СБ Млиновского района КАЗАКЕВИЧА (псевдоним "МЕРКУРИЙ"), жителя села Александровка. Убийство я совершил выстрелом из пистолета. Труп КАЗАКЕВИЧА был тут же похоронен крестьянами. Других убийств я лично не совершал.

Вопрос: Теперь расскажите об убийствах, совершённых другими бандеровскими бандитами, по вашим, как районного руководителя СБ, указаниям.

Ответ: По моим лично указаниям убито, примерно, около 25 человек. Конкретно я помню о следующих убийствах: В ноябре 1943 г. я приказал участникам районной СБ — "СОЛОВЬЮ", "ЦЫГАНУ", "МЕРКУРИЮ" и "ЧЕРЕШНЕ" расстрелять чешскую семью, проживающую в с. Ивановны Млиновского района (фамилии семьи не помню). Эта семья в составе отца, матери, дочери лет 25, и двух сыновей была расстреляна в лесу, около села Ивановны. Их трупы закопаны там же. В том же месяце, по моему приказанию, этими же участниками СБ были убиты поляк по имени Стасик (фамилии не знаю), проживал в селе Косарев, и полька КРИВИЦКАЯ (имени не знаю), проживала там же. Тогда же в селе Владиславовка я приказал участнику СБ "МЕРКУРИЮ" расстрелять жительницу указанного села, польку, лет 30 (фамилии не знаю). В этом же селе по моему приказанию расстреляны комендантом боёвки районной СБ — ГРИЦЮКОМ Василием (псевдоним "ЧЕРНОМОРЕЦ", уроженец села Башкевичи Млиновского района) отец и дочь, по национальности украинцы, как "враги УПА". В декабре 1943 г. я приехал убить в село Ульяновка семью НОВОСАД в составе отца, матери и сына, проживающую в этом же селе, за высказанные симпатии к Советской власти. Убийство совершил указанный выше "ЧЕРНОМОРЕЦ". В том же месяце я приказал расстрелять семью КОЗАКЕВИЧ, в составе 3–4 человек (точно не помню) в селе Александровка за высказанное недоверие к УПА. Эту семью убили участники СБ "ЦЫГАН", "ЧЕРЕШНЯ" и "ЧЕРНОМОРЕЦ". В селе Добратин, примерно в тот же период, я приказал убить бывшего председателя колхоза и его семью (фамилии его я не знаю). Моё приказание было выполнено тем же "ЧЕРНОМОРЦЕМ". В этом же селе по моему приказанию участниками СБ (кем именно, я не помню) был убит неизвестный поляк, лет 35. В селе Малые Дорогостаи в конце декабря 1943 г. я дал указание убить трёх человек по национальности украинцев, жителей этого села, которые высказались против УПА. Убийство было совершено участниками СБ "ЧЕРЕШНЯ", "ШПАК" и "СОКОЛ" (фамилии мне неизвестны). Остальных убийств, совершённых по моим указаниям, я не помню.

Вопрос: Какие вам ещё известны факты злодеяний СБ вашего района?

Ответ: Мне известно, что в Млиновском районе СБ, помимо указанных выше, совершены также следующие убийства: в селе Каролинка по указанию подрайонной СБ убита семья жителей этого села ПИРОЖЮК, в составе 5 чел. Убийство совершено участниками надрайонной боёвки СБ во главе с её комендантом "ПЕТРОМ" (фамилии его я не знаю). В селе Корупань по указанию надрайонной СБ участниками последней задушена семья ШЕНДЕРА в составе 4-х чел. В селе Смордва перед приходом частей Красной армии по указанию надрайонной СБ повешено несколько человек. Подробности мне не известны. В селе Перевердов участниками боёвки надрайонной СБ уничтожена семья одного украинца в составе 4-х человек, несвоевременно выполнившего поставки для УПА.

Вопрос: Какие вам известны зверства СБ других районов?

Ответ: Я знаю, что комендант СБ Дубенского района по кличке "ВОЛЫНЕЦ" лично убил несколько десятков человек — "врагов УПА". В Демидовском районе боёвка СБ под руководством "БЕЛОГО" и коменданта СБ района "БАЙДЫ" особенно издевалась над своими жертвами, избрав орудием убийства "путование" и ножи. Комендант СБ Демидовского района "БАЙДА" за "хорошую работу" был переведён в Млиновский район для "наведения порядка".

Вопрос: Какими побуждениями руководствуются органы СБ, совершая столь чудовищные преступления?

Ответ: СБ лишь выполняет директивы свыше — провода ОУН, чьи интересы она защищает. Истребляя мирное население, она заявляет, что борется с политическим врагами бандеризма, а в действительности СБ проводит политику ОУН о массовом и планомерном уничтожении всех "инородцев" (русских, поляков, чехов, евреев, цыган и т. д.), а также всех украинцев, мало-мальски высказывающих недовольство оуновцами и уклоняющихся от службы в бандах УПА, — вместе с их семьями: жёнами и детьми, вплоть до грудных младенцев.

Вопрос: Какие на этот счёт официальные распоряжения и приказы по СБ вам известны?

Ответ: Мне известны следующие, полученные мною от надрайонного руководства СБ и районного коменданта ОУН, директивы и приказы по линии СБ:

1. Всех задерживаемых советских парашютистов, сотрудников НКВД и милиции, бывших партийно-советских работников немедленно под усиленным конвоем направлять в надрайонную СБ.

2. Тщательно проверять ряды СБ, очищая последние от "колеблющихся", "не твёрдых", "слабовольных" людей.

3. Всех освобождаемых органами НКВД из-под стражи участников ОУН, УПА и СБ немедленно уничтожать, рассматривая их как агентуру НКВД.

4. Распространять самые нелепые слухи об органах НКВД, что, якобы, они мучают на допросах арестованных участников ОУН, УПА и СБ, выкалывают им глаза, пытают огнём и т. д., после чего расстреливают их без суда.

5. Уклоняющихся от службы в УПА передавать в штрафные сотни, не желающих служить в УПА — уничтожать на месте.

6. Лиц, не выполнивших поставки в УПА, наказывать шомполами и нагайками или облагать большими денежными штрафами в пользу УПА. При повторном случае невыполнения поставок уничтожать всю семью, разрушив или спалив усадьбу.

7. Убивать вместе с семьями всех поляков, чехов и евреев.

8. Трупы убитых СБ жертв закапывать или сбрасывать в речку, без посторонних свидетелей.

Вопрос: Изложите функции и структуру СБ.

Ответ: СБ, являющаяся, как уже было сказано выше, карательным органом ОУН, выполняет следующие функции:

1. Ведёт негласное наблюдение за участниками ОУН и УПА и населением, выявляя и уничтожая всех своих политических противников.

2. Следит за тем, чтобы все оуновцы были преданы бандеровскому проводу и строго выполняли его директивы.

3. Выполняет специальные задания Центрального провода ОУН по массовому и индивидуальному террору.

Наряду с этим СБ на оккупированной территории ведёт разведывательную работу в советских партизанских отрядах, внедряя туда свою агентуру, а в освобождённых районах в тех же целях обеспечивает её проникновение в советские учреждения, органы НКВД и милиции. Как сами методы террористической деятельности, так и принципы её организационного построения, о которых я покажу ниже, многим напоминают работу и структуру немецких карательных органов и, по всей вероятности, позаимствованы у последних руководителями СБ. Высшей руководящей инстанцией СБ является её референтура при центральном проводе ОУН. Официальных данных о том, кто возглавляет эту референтуру, нет, но среди участников СБ ходят слухи о том, что вся система СБ сосредоточена в руках командующего УПА Клима САВУРА. Центральной референтуре СБ подчинены областные комендатуры СБ, последним — окружные, которые состоят из 3–4 надрайонных комендатур СБ. В состав надрайонных комендатур входит 3–4 районных комендатуры. Районная комендатура СБ является основным звеном в системе СБ и состоит из референтуры разведки и боёвки в количестве 12–14 человек. Подрайонные комендатуры СБ с конца 1943 г. не существуют. Референтура разведки районной комендатуры СБ имеет на каждые 3–4 села резидентуры, которые руководят разведчиками СБ (по 2–3 человека в каждом селе). Референт разведки районной СБ одновременно подчиняется референту разведки надрайонной СБ и коменданту районной СБ. Боёвка районной СБ непосредственно выполняет карательные функции, осуществляя убийства, экзекуции, поджоги домов, экспроприацию имущества, сбор денежных штрафов и т. д.

Вопрос: Что вам известно о связи ОУН и УПА с немцами?

Ответ: Из бесед с районным и надрайонным руководством ОУН и СБ мне известно, что между немцами и оуновцами существует тайная договорённость не вести борьбу друг против друга, а совместно выступать против большевиков. Немцы якобы обещали, что в случае если бандитская деятельность оуновцев по своим размерам окажет влияние на ход военных операций на Украине в пользу германской армии — не вмешиваться во внутренние дела "будущей Соборной Украинской державы". Для того чтобы немцы не подвели и на этот раз, руководство ОУН призывало создать сильную и многочисленную УПА, способную бороться с современными армиями. Я лично не сомневаюсь в наличии такой договорённости, т. к. мне хорошо известно, что по Млиновскому району ни ОУН, ни УПА, ни СБ за всё время оккупации района немцами последних не трогали. Мне не известно ни об одном случае убийства немцев в районе, хотя внешне ОУН всегда выступала против немцев.

Вопрос: Какие, кроме УПА, вам известны оуновские бандитские формирования на Украине?

Ответ: Кроме УПА мне известно, что на Украине существует созданная ОУН Украинская народная самооборона (УНС).

Вопрос: Сообщите все известные вам сведения об УНС.

Ответ: на территории Львовской, Станиславской, Дрогобычской и Тарнопольской областей ОУН организованы такие же, как в УПА, крупные бандитские отряды, объединённые в так называемую УНС. В эти отряды так же, как и в УПА проводится мобилизация украинского населения, и они готовятся встретить наступающие части Красной армии тыловыми ударами и срывом мероприятий по восстановлению советской власти на освобождаемой территории.

Записано с моих слов, верно, мною лично прочитано, в чём и расписываюсь. Яворский.

Допросили: Начальник отделения ОББ НКВД УССР Капитан госбезопасности Арутюнов

Заместитель начальника отделения ОББ НКВД УССР Старший лейтенант госбезопасности Вайсберг».

Подробную информацию о деятельности СБ и её руководителях на одном из допросов сообщил последний руководитель ОУН и УПА на Западной Украине Василий Кук.

«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА КУКА ВАСИЛИЯ СТЕПАНОВИЧА О СТРУКТУРЕ И ОСНОВНЫХ ЗАДАЧАХ СБ ОУН.

9 июня 1954 г., гор. Киев.

Допрос начат в 10–20.

Вопрос: Когда и с какой целью была создана Служба безопасности в системе организации украинских националистов?

Ответ: Референтуры Службы безопасности в системе организации украинских националистов были созданы в 1940 г. после 2-го съезда ОУН. Руководил этой референтурой первое время Николай ЛЕБЕДЬ, который являлся тогда и заместителем руководителя Центрального "провода" ОУН. Впоследствии, когда Степан Бандера был арестован немцами в 1941 г., Николай ЛЕБЕДЬ возглавлял организацию украинских националистов, а руководителем референтуры СБ в центральном "проводе" ОУН стал Николай АРСЕНИЧ, известный в подполье под псевдонимом "МИХАЙЛО". В задачу референтур СБ в период немецкой оккупация входило изучение методов работы немецкой разведки и контрразведки, и с этой целью он и засылали членов ОУН для работы в органах немецкой разведки и контрразведки. После изгнания немецко-фашистских захватчиков с территории западных областей Украины в задачу референтур СБ входила борьба с органами МГБ и их агентурой, как среди местного населения, так и с агентурой, которую засылали органы МГБ в националистическое подполье. Кроме того, в задачу референтур СБ входило также изучение методов работы органов МГБ, обобщение данных по этому вопросу для принятия необходимых мер по сохранению кадров украинского националистического подполья.

Вопрос: Расскажите об организационном построении и руководителях СБ.

Ответ: Каждая референтура СБ состояла из референта СБ, следователей, боёвки СБ, в которой насчитывалось от 10 до 20 человек боевиков, и архивариуса, ведавшего документами референтур СБ. Руководителем этой референтуры, как уже выше сказал, был Николай АРСЕНИЧ, известный в подполье под псевдонимом "МИХАЙЛО". В составе референтуры СБ центрального "провода" ОУН имелось три следователя. Один из них, насколько я помню, имел псевдоним "ЖЕЛЕЗНЫЙ", а псевдонимы и фамилии других следователей референтуры СБ центрального "провода" я в настоящее время не помню. Известно мне, что все они, в том числе и АРСЕНИЧ, погибли. Референтуры СБ создавались и действовали также в составе краевых "проводов" ОУН, в частности краевом "проводе" ОУН "Подилля", Львовском краевом "проводе" ОУН, в краевом "проводе" ОУН, условно именовавшемся "Карпаты".

Нижестоящими звеньями референтур СБ являлись референтуры СБ в системе окружных "проводов" ОУН, затем референтуры СБ надрайонных и районных "проводов" ОУН. Ниже районного "провода" ОУН референтур СБ не создавалось, а в каждой кустовой организации украинских националистов был информатор, который и выполнял функции низшего звена референтур СБ в системе организации украинских националистов. Руководство деятельностью референтур СБ осуществляла референтура СБ центрального "провода" ОУН, а нижестоящие звенья СБ осуществляли руководство деятельностью по своей линии на территории, где действовала краевая организация украинских националистов. Руководителем референтуры СБ в краевом "проводе" ОУН "Подилля" был участник организации украинских националистов, известный в подполье под псевдонимом "КОРНИЛО", который впоследствии погиб. Ему были подчинены референтуры СБ окружных "проводов" ОУН. В частности — Чертковского окружного "провода" ОУН, где референтом СБ был участник ОУН, известный в подполье под псевдонимом "МИША", который впоследствии погиб, и референтура СБ Кременецкого окружного "провода" ОУН. Этой референтурой в своё время руководил участник националистического подполья, известный под псевдонимом "КАИДАШ".

Референтом СБ Львовского краевого "провода" ОУН являлся участник ОУН "ДМИТРО", который погиб в 1949 г. Он возглавлял деятельность референтуры СБ в краевом "проводе", а также руководил деятельностью окружных референтур СБ, действовавших в Бобрском окружном "проводе" ОУН, где руководителем этой референтуры был "ПРОКИП", который погиб в 1948 г. Кроме того, он же направлял деятельность СБ Золочевского окружного "провода" ОУН, где руководителем референтуры был участник организации украинских националистов по псевдониму "РОМАН", который погиб в 1952 г. Деятельность референтуры СБ в краевом "проводе" ОУН на СЗУЗ до 1948 г. возглавлял участник организации КАЗАК, известный в подполье под псевдонимом "СМОК". Впоследствии он был назначен руководителем краевого "провода" ОУН па СЗУЗ и затем погиб.

После "СМОКА" референтуру СБ в краевом "проводе" ОУН на СЗУЗ возглавлял "КАЙДАШ", переведённый туда из Кременецкого округа ОУН. Однако "КАЙДАШ" фактически функций руководителя референтуры СБ в краевом "проводе" ОУН на СЗУЗ не выполнял, а был вскоре направлен для проведения организационной работы в Житомир, где и погиб в 1951 или 1952 г.

Референтуре СБ краевого "провода" ОУН на СЗУЗ были подчинены референтуры СБ окружных "проводов" ОУН, в частности референтура СБ "провода" ОУН Здолбуновского округа, где руководство её деятельностью осуществлял "МОДЕСТ".

"МОДЕСТ" погиб в 1946 г., а после его эту работу возглавил участник ОУН, известный в подполье под псевдонимом "УЛЬЯН", который впоследствии стал руководителем Здолбуновского окружного "провода" ОУН.

Руководителей референтур СБ окружных "проводов" ОУН Ковельского, Луцкого и Ровенского я в настоящее время не помню, хотя знаю, что там также были и действовали референтуры СБ. Точно так же в настоящее время я не помню, кто возглавлял референтуру СБ краевого "провода" ОУН "Карпаты".

Вопрос: Какие функции выполняли подразделения референтур СБ?

Ответ: Референтуры СБ, как правило, осуществляли общее руководство деятельностью подчинённых им референтур, а также занимались т. н. оперативной работой и в этих целях, приобретали себе агентуру и информаторов среди местного населения, а также из числа агентуры органов МГБ. Непосредственно для работы в органах МГБ референтам СБ засылать свою агентуру не удавалось. Что касается следователей референтур СБ, то они занимались расследованием по фактам провалов участников организации, по фактам сотрудничества местных жителей с органами МГБ, а также по фактам сотрудничества отдельных членов организации украинских националистов с органами МГБ. Боевики СБ занимались, прежде всего, тем, что несли охрану референтур СБ, крыивок, где работали следователи этих референтур и документов референтур СБ. Они же осуществляли вызовы на допросы, подвергали людей приводу, захватывали людей и доставляли в СБ, а также по указанию руководителей СБ убивали людей. Архивариусы ведали главным образом документами и хранением протоколов допросов и иных материалов о деятельности СБ. Информаторы СБ, имевшиеся в кустовых организациях украинских националистов, собирали главным образом необходимые данные о движении подразделений войск МГБ, о встречах оперативных работников органов МГБ с местными жителями, собирали данные о лицах, подозрительных по связям с органами МГБ, и представляли соответствующую информацию по этим вопросам в письменном или устном виде районным эсбистам. С этой целью они систематически встречались с районными эсбистами на условленных ими пунктах встреч.

Что касается фактов, по которым велись расследования, то следует сказать, что референтура центрального "провода" ОУН вела расследование по фактам наиболее важным, имевшим значение для всей организации украинских националистов. В частности, она вела проверку по фактам гибели отдельных руководящих участников националистического подполья или по фактам возможных провалов в нашей антисоветской организации.

Так, например, референтура СБ центрального "провода" ОУН занималась расследованием по факту гибели "ОРЛИКА" в гор. Киеве.

Лично "МИХАЙЛО" (руководитель СБ Арсенич) проводил расследование по факту установления связи с националистическим подпольем бывшей связной Романа ШУХЕВИЧА — "МАРУСИ". Мне известно, что "МИХАЙЛО" тогда захватил эту связную, получил от неё показания о том, что она якобы была завербована органами МГБ в качестве секретного сотрудника и направлена в националистическое подполье для того, чтобы осуществить провал его участников.

Референтуры СБ краевых "проводов" ОУН занимались расследованием и проверкой по фактам провалов или засылки агентуры органов МГБ в организацию украинских националистов на территории деятельности того или иного краевого "провода" ОУП. Так, референтура СБ краевого "провода" ОУН на СЗУЗ занималась проверкой фактов о засылке и установлении связи с националистическим подпольем бывших участников т. н. Киевского подполья в 1945 г. Проверкой этих фактов занимался сам референт СБ краевого "провода" ОУН "СМОК". Насколько я помню, в 1945 г. на территорию деятельности краевого "провода" ОУН на СЗУЗ прибыли две связные от имени, действовавшего в городе Киеве антисоветского украинского националистического подполья. Это подполье возникло из числа участников ОУН, завербованных в организацию ещё в период немецкой оккупации. "СМОК" тогда получил показания от присланных связных о том, что они оба являлись якобы агентами МГБ, и с помощью этих связных вызвал из Киева руководителя националистической организации ТАРАСА.

Одна из связных и "ТАРАС" по распоряжению "СМОКА" были расстреляны, а другая связная была оставлена в националистическом подполье, где находилась до 1951 г., а затем погибла.

Знаю также, что референтура СБ краевого "провода" ОУН "Подилля" занималась проверкой факта сотрудничества одного православного священника, фамилии которого не помню, с органами МГБ, завербованного якобы для того, чтобы выявлять участников нелегально существующих приходов униатской греко-католической церкви на территории деятельности "провода" ОУН "Подилля". Известно мне, что от этого священника также в СБ были получены показания о том, что он якобы являлся агентом органов МГБ и выполнял задания по выявлению униатских священников, нелегально проводивших свою реакционную работу. Этот священник, которого допрашивало СБ, насколько я помню, впоследствии был убит.

Нижестоящие референтуры СБ "проводов" ОУН занимались проверкой провалов и других фактов, которые имели место на территории деятельности этих "проводов".

Вопрос: Дайте показания о методах вражеской деятельности СБ.

Ответ: Следует сказать, что на допросах в СБ нередко применялись меры физического воздействия над лицами, которые подвергались задержанию и допросу. Над задержанными издевались и таким путём получали от них показания, которые во многих случаях не соответствовали действительности. Соответственно этому составлялись неправильные протоколы и, следовательно, принимались неправильные решения об убийствах и расстрелах. Такие факты имели распространение в тех случаях, когда СБ сталкивалось с лицами, подозреваемыми в сотрудничестве с органами МГБ.

Что же касается работников партийно-советского актива и сотрудников органов МГБ, то обычно эта категория людей на допросах не могла скрывать и не скрывала своего занимаемого положения в партийно-советском аппарате или в органах МГБ. Как правило, эти лица после допросов подвергались убийству. Решения об убийствах в случаях, когда имелись какие-либо сомнительные данные у работников СБ, принимались надрайонным "проводом" ОУН и являлись обязательными для референтур СБ районных "проводов". В тех случаях, когда факты были совершенно очевидными и не требовали какой-либо дополнительной проверки, то решения по таким фактам мог принять сам референт СБ и дать соответствующие приказания о принятии тех или иных мер, вплоть до убийства человека. Документы убитых, в частности, партийные билеты, паспорта и другие документы, направлялись по организационным связям и поступали в архив центрального "провода" ОУН, где подавляющее большинство тех их документов и хранилось.

Вопрос: Чем объясняется террористический характер вражеской деятельности СБ?

Ответ: Некоторые участники организации украинских националистов, работавшие в СБ, брали пример издевательств, избиений и убийств с немецких захватчиков. Эсбисты нередко действовали в этих случаях по своему усмотрению. Кроме того, следует сказать, что террор до 1950 г. считался в организации украинских националистов необходимым условием борьбы против советской власти и рассматривался как продолжение и одна из форм вооружённой деятельности антисоветского националистического подполья. Именно поэтому в антисоветской литературе и листовках, которые нелегально издавались различными звеньями, организация украинских националистов нередко призывала участников националистического подполья к проведению вооружённой и террористической деятельности против советской власти. В силу этих общих установок и господствовавших тогда в националистическом подполье взглядов, совершение терактов и убийств являлось тогда обычным делом.

Поэтому указание на совершение того или иного террористического акта над работником партийно-советского актива или сотрудником органов МГБ мог дать руководитель того или иного звена организации украинских националистов, в частности, районный "проводник" ОУН. Его указание участниками националистического подполья, безусловно, выполнялось. Однако к 1950 г. стало совершенно очевидно, что вооружённая борьба, тем более террористическая деятельность являются нецелесообразными в борьбе против советской власти, не способствует усилению антисоветской подрывной работы, а, наоборот, способствует обнаружению и ликвидации участников антисоветского националистического подполья. Именно поэтому в 1950 г. лично мною вооружённая и террористическая деятельность националистического подполья была запрещена.

Вопрос: В чём выражалась деятельность СБ по изучению и обобщению методов работы органов МГБ?

Ответ: Я уже говорил, что СБ ОУН занималась сбором информации о деятельности и методах работы органов МГБ, о передвижении войск МГБ, о деятельности агентуры органов МГБ, о применении органами МГБ снотворных и взрывчатых веществ против участников националистического подполья и т. д.

Все эти данные, поступавшие из различных референтур СБ, обобщались затем в референтуре СБ центрального "провода" ОУН, где с этой целью составлялись, размножались и впоследствии распространялись среди участником националистического подполья соответствующие инструкции и рефераты о деятельности и методах работы органов МГБ с конкретными предложениями о принятии необходимых мер к сохранению националистических кадров. В частности, помню, был составлен, размножен и распространён среди участников ОУН реферат об истории органов МГБ и методах их работы. Тогда же давались организации украинских националистов соответствующие указания об осторожности при раскрытии пакетов, при посещении хозяйств бандпособников и во время принятия пищи и т. д. Кроме того, добывалась соответствующая литература и учебники по следствию, уголовному розыску и т. д., которые изучались как методические пособия СБ.

Вопрос: Когда и почему была ликвидирована СБ?

Ответ: Референтуры СБ были в основном ликвидированы в конце 1951 г. Однако в некоторых звеньях националистического подполья эти референтуры перестали действовать ещё раньше. Причиной для ликвидации референтур СБ явилось то, что организация украинских националистов несла большие потери в людях. Поэтому часть лиц, работавших ранее в СБ пришлось перевести на руководящую работу в организации украинских националистов. Так было, например, с "ЯРЕМОЙ", "СМОКОМ", "УЛЬЯНОМ", "КАЙДАШЕМ" и многими другими. Кроме того, причиной ликвидации СБ явилось и то, что организация украинских националистов в 1950–1951 и последующих годах по причине ликвидации многих участников националистического подполья резко сократила свою подрывную антисоветскую деятельность. Поэтому пришлось пойти на путь ликвидации референтур СБ, ранее существовавших в националистическом подполье.

Протокол допроса записан с моих слов, верно, мне прочитан, в чём и расписываюсь. В. Кук».

Приведём выдержки из протоколов допросов сотрудников СБ разного уровня, характеризующие повседневную деятельность структуры.

«Выдержка из протокола допроса одного из руководителей СБ, краевого референта СБ С. Янишевского.

Вопрос: Расскажите о своей антисоветской бандитско-террористической деятельности.

Ответ:…В августе 1944 г. "КЛИМ САВУР" назначил меня референтом "СБ" краевого "провода" ОУН "Одесса" и сообщил, что мне присвоено звание поручика УПА…После реорганизации моим руководителем стал "СМОК", который был назначен референтом "СБ" "провода" ОУН на "СЗУЗ". От него я получал самые подробные указания о работе "СБ".

Вопрос: К чему сводились указания "СМОКА"?

Ответ: "СМОК" давал указания выявлять и уничтожать агентуру органов МГБ и МВД, имеющуюся, по его словам, в большом количестве как среди участников ОУН-УПА, так и среди местного населения. "СМОК" при этом ссылался на свой собственный опыт по работе в "СБ" южной группы УПА, где ему якобы удалось разоблачить много советских агентов… "СМОК" был настолько запуган, что почти в каждом оуновце и местном жителе видел агента МГБ-МВД и предлагал мне их уничтожать.

Вопрос: Вы, конечно, выполняли эти указания?

Ответ: Безусловно. Разделяя мнение "СМОКА" о наличии среди участников ОУН-УПА и местного населения большого количества советской агентуры, я требовал от оуновцев, работавших в "СБ", активной борьбы с этой агентурой. По указанию "СМОКА" я приказал убить пять руководящих членов ОУН из числа жителей восточных областей УССР, в том числе "ПЕТРА", "АПОСТОЛА" и "НЕЧАЯ", заподозренных в связях с органами МВД. Несмотря на то, что к "ПЕТРУ" были применены различные пытки, он в принадлежности к агентуре МГБ-МВД не сознался. Однако по требованию "СМОКА" я приказал независимо от результатов "следствия" убить "ПЕТРА" и остальных четырёх оуновцев, что и было выполнено. Под видом советских агентов мы проводили массовое истребление местного населения и участников ОУН-УПА. Каждый руководящий участник ОУН, стремясь доказать свою активность в борьбе против советской агентуры, проводил "следствие", а затем убивал своих подследственных. В результате такой активности нами за несколько месяцев истреблено до 250 советских граждан из числа местного населения и столько же участников ОУН-УПА.

Вопрос: Откуда вы взяли эти цифры?

Ответ: В марте 1945 г., читая протоколы допроса лиц, убитых за связь с органами МГБ-МВД, я увидел, что их показания противоречивы и ничем не подтверждаются, и пришёл к выводу, что они даны только в результате применения пыток. Поэтому я потребовал от референтов "СБ" надрайонных "проводов" ОУН представить мне данные о количестве убитых "подследственных". Такие данные мне были представлены, и я, вспоминая их, назвал указанные выше цифры.

Вопрос: Предъявляем вам изъятые у вас при аресте отчёты:

а) надрайонного "провода" 4/4, подписанного "ЗИНЬКО", в котором указано, что в период с 1 декабря 1944 г. по 1 сентября 1945 г. по этому надрайону убито по подозрению в связях с органами МГБ 235 человек;

б) отчёт надрайонного "провода" 5/5, подписанный "МАКАРОМ", где указано, что в период с 1 января по 20 апреля 1945 г. там было убито 178 человек.

Таким образом, только по двум "надрайонам" за короткий период времени вашими подчинёнными убито 413 советских граждан. Как видно далее из этих отчётов, в них указаны только те жертвы "СБ", по которым проводилось "следствие". Но в отношении большинства своих жертв вы даже не вели т. н. "следствия", и, называя выше количество замученных вами советских граждан, вы сознательно уменьшили его. Будете ли вы это отрицать?

Ответ: Нет. Ознакомившись с предъявленными мне документами, я признаю, что значительно преуменьшил количество лиц, убитых "СБ" под видом агентуры МГБ-МВД. В эти отчёты не вошли данные по Корецкому надрайонному "проводу" ОУН и отрядами УПА. Кроме того, здесь не отражены данные об убийствах "СБ" и другими оуновцами работников партийно-советских органов, военнослужащих Советской Армии и бойцов истребительных батальонов. Я считаю, что за период моей годичной работы (август 1944 г. — сентябрь 1945 г.) в качестве референта "СБ" краевого "провода" ОУН "Одесса" было убито и замучено только "СБ" не менее 400 советских граждан и столько же участников ОУН-УПА, за что я лично несу полную ответственность. Вскоре мы, однако, убедились, что лучших оуновцев мы уничтожаем напрасно. Когда ещё в марте 1945 г. члены краевого "провода" ОУН "Одесса" вели допрос референта пропаганды Ровенского областного "провода" ОУН "МРУЧКО", подозреваемого в сотрудничестве с органами МГБ, мы увидели, что он признаётся только тогда, когда его мучают, показывает каждый раз другое и затем отказывается от прежних показаний. Мы тогда решили, что "МРУЧКО" ничего общего с органами МГБ не имеет, и отпустили его. Но допрос "МРУЧКО" показал нам, что под видом агентуры МГБ-МВД мы уничтожаем активных оуновцев. Поэтому тогда, по моему предложению, краевой "провод" решил прекратить массовые убийства оуновцев, которые, по нашему мнению, могли привести только к самоликвидации оуновского подполья. Вместе с этим террор против советских работников и местного населения, активно помогающего советской власти, мы никогда не ослабляли и не прекращали.

Вопрос: Какие пытки применялись вами во время «допроса» своих жертв?

Ответ: Избиение дубинками было массовым явлением. К тем же, кто не хотел сознаваться в сотрудничестве с органами МГБ, мы применяли так называемый "станок", изобретателем которого был "СМОК". Этот способ пытки выражался в том, что допрашиваемому связывали руки, закладывали их за колени ног, между ними протаскивали палку и в таком виде вешали его на два кола. Подвешенную таким обратом жертву мы избивали дубинками по ступням и ягодице. Такой пытки "подследственные" не выдерживали и, желая скорее умереть, давали какие угодно "показания". После получения признаний мы их действительно убивали».

В мае 1944 г. органами госбезопасности Украины был задержан комендант районной боёвки СБ Кирилюк («Рубач»). О его задержании министр госбезопасности Украины Савченко сообщил министру внутренних дел Украины Рясному.

«НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР

Комиссару Государственной Безопасности 3 ранга тов. РЯСНОМУ

г. Киев. Об аресте бандита Кирилюк А.С.

УНКГБ Ровенской области арестован бандит Кирилюк А.С., 1924 г. рождения, житель Ровенского района, украинец. По данным агентуры и показаниям самого Кирилюка установлено, что он является комендантом СБ ОУН по Ровенскому району, под псевдонимом "РУБАЧ", и имел в своём распоряжении вооружённую карательную группу СБ, в количестве 9 человек. Как показал Кирилюк, под его руководством и по указаниям начальника исполнительного отдела при СБ ОУН, известного бандита под кличкой "МАКАР", этой группой в 1943-44 гг. по сёлам Ровенского района было зверски уничтожено более 70 семей мирных жителей за лояльное отношение к органам советской власти и отказ помогать бандгруппам УПА. Намеченные жертвы предварительно подвергались жестоким пыткам, а затем умерщвлялись. Лично Кирилюк уничтожил 10 семей мирных жителей и советского военнопленного. При аресте Кирилюк у него отобран автомат, пистолет и гранаты. Следствие по делу Кирилюк закончено. Кирилюк передан УНКВД Ровенской области.

Народный Комиссар Государственной Безопасности УССР Комиссар Государственной Безопасности 3 ранга (САВЧЕНКО). 16 июня 1944 г. № 1019/с г. Киев».

Приведём выдержку из протокола допроса Кирилюка А.С. о деятельности возглавляемой им боёвки СБ.

«27 июня 1944 г. Допрос начат в 16–00.

Вопрос: Где, когда и при каких обстоятельствах вы вступили в ряды участников так называемой УПА?

Ответ:…В марте 1943 г. я был вызван к районному коменданту СБ — "МАКАРУ", который остановился в нашем селе. "МАКАР", побеседовав со мной о моём участии в "боёвке" "СТУЖА" и о желании снова принять участие в работе оуновцев, предложил мне вступить в созданную оуновцами так называемую службу безопасности. Не долго думая, я согласился.

Вопрос: Расскажите о вашей деятельности, как участника СБ?

Ответ: "МАКАР", похвалив меня за моё быстрое согласие, тут же выдал мне автомат, пистолет "ТТ" с боепатронами и две гранаты, объявив при этом, что с сегодняшнего дня я буду являться личным адъютантом "МАКАРА". До мая 1943 г. я разъезжал вместе с "МАКАРОМ" по сёлам Ровенского района. В мои обязанности входило выполнение поручений "МАКАРА" и его охрана. Останавливаясь в селе, обычно "МАКАР" через меня вызывал к себе местный оуновский актив и разведчиков СБ, детально выяснял настроение местных жителей, ход поставок в УПА, количество и фамилии советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей и проживавших в данном селе. Вместе со мной сопровождали "МАКАРА" два участника СБ "ОЛЫКО" и "ЧЕПЧИК". После отъезда "МАКАРА", в село прибыла "боёвка" и по заданию "МАКАРА" уничтожала лиц из местного населения, высказывавших недовольство УПА, и советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей.

В мае 1943 г. "МАКАР" вызвал меня к себе и заявил, что он очень доволен мной, а поэтому считает, что я вполне справлюсь с обязанностями коменданта "боёвки" Ровенского района СБ, причём официально я буду именоваться "начальником полицейского исполнительного отдела". На мой вопрос, что конкретно будет входить в мои функции, "МАКАР" заявил мне следующее: "Для того чтобы ОУН могла вести борьбу за создание "самостоятельной" Украины, необходимо уничтожить всех врагов оуновцев. А для этого нужно иметь всюду глаза и уши. Вот для чего и создана служба безопасности, состоящая из референтуры разведки, которая имеет в каждом селе своих разведчиков и "боёвки" в составе 10–12 человек, непосредственно расправляющихся с нашими врагами. Основа нашей работы — это преданность делу ОУН. Пусть у вас не дрогнет рука, когда вы видите мучения своей жертвы. Помните, что чем больше уничтожите врагов, тем ближе час нашей победы". Выслушав "МАКАРА", я понял, что на меня возлагается работа, которая меня интересовала и к этому же вполне устраивала, так как я мог жить дома, не боясь быть призванным в УПА, куда идти я не хотел ввиду слабого состояния здоровья.

В целом на службу безопасности руководство ОУН возложило следующие обязанности:

1. Уничтожать всех "врагов" УПА и ОУН, которыми являются поляки, чехи, евреи, комсомольцы, коммунисты, офицеры и бойцы Красной армии, работники милиции и лица из местного населения, высказывающие свои симпатии к советской власти.

2. Задерживать и расстреливать всех военнопленных офицеров и бойцов Советской Армии, бежавших из немецких лагерей.

3. Уничтожать вместе с семьями всех уклоняющихся от службы в УПА, сжигая их дома и отбирая имущество.

4. Следить за населением нашего района, чтобы оно своевременно выполняло поставки с/х продуктов для УПА, применяя физические репрессии в отношении саботирующих поставки. Под физическими репрессиями подразумевается расстрелы и экзекуция.

5. Выявлять и расправляться с лицами, ожидающими прихода частей Красной армии.

6. Уничтожать по заданию руководства ОУН всех лиц, не интересуясь степенью их виновности.

7. Наиболее "опасных врагов" — коммунистов и работников НКВД, не допрашивая их лично, передавать "МАКАРУ".

В тот же день мы с "МАКАРОМ" поехали в село Зарицк Ровенского района. В этом селе "МАКАР" представил мне участников "боёвки". Таким образом, в составе моей "боёвки" стало 9 человек… В конце августа 1943 года меня вызвал "Макар" и, дав мне список 12 человек жителей села Бегень Ровенского района, приказал мне вместе с боёвкой выехать в это село и там уничтожить их. Это приказание я выполнил. Прибыв в село Бегень вечером, я узнал, где проживают указанные "Макаром" лица, и, заходя по порядку в дома интересующих меня лиц, вместе с другими участниками СБ уничтожал их, расстреливая из огнестрельного оружия. Нас не пугали крики и мучения. Заходя в дом, мы тут же стреляли в упор и направлялись в следующий дом. Фамилии убитых людей в селе Бегень я не помню. Знаю только, что все они были украинцы, местные жители. Трупы убитых мы бросили тут же в селе. Расправившись со всеми лицами, указанными в списке, который вручил мне "Макар", я вместе с другими участниками боёвки направился в село Макотирки Ровенского района, где доложил "Макару" о выполнении задания. "Макар" похвалил меня за быстроту и предложил мне вступить в ОУН. Я согласился. Тут же он присвоил мне новый псевдоним "Рубач".

Далее "Макар" вручил мне список на 36 человек жителей Грушвицы и предложил всех до единого человека расстрелять. Я не стал расспрашивать "Макара" о причинах их расстрела, собрал участников боёвки и тут же выехал с ними в село Грушвица. Приехав в село, я установил при помощи местных жителей, где проживают лица, занесённые "Макаром" в список. Как только стемнело, мы начали заходить в интересующие нас дома и выстрелами в упор расстреливать людей. Всего в течение двух дней в селе Грушвица Ровенского района мы убили около 36 человек, трупы которых бросили в этом селе. Ни одного из убитых нами людей лично никогда не знал ни в лицо, ни по фамилии. В чём они виновны, также ни я, ни остальные участники боёвки не были осведомлены. Это нас не интересовало. Мы выполняли приказ районного коменданта СБ "МАКАРА". Больше каких-либо убийств ни я лично, ни под моим руководством, участники боёвки не совершали. Это объясняется тем, что в октябре 1943 г. я заболел воспалением почек и с разрешения районного коменданта СБ "МАКАРА" отправился домой в село Карпиловку, где снова слёг в постель, пролежал до марта 1944 г.

Вопрос: Кому вы передал и обязанности коменданта боёвки?

Ответ: "МАКАР" приказал мне передать обязанности коменданта "боёвки" упоминавшемуся ранее участнику СБ — "НАДИЯ".

Вопрос: Что вам известно о деятельности вашей "боёвки" под временным руководством "НАДИЯ"?

Ответ: Мне известно, что во время моей болезни участники моей "боёвки" под руководством "НАДИЯ" продолжали свою террористическую деятельность, выполняя указания районного коменданта СБ "МАКАРА" по уничтожению неугодных ОУН людей. Я знаю со слов "МАКАРА", что всего моей боёвкой уничтожено свыше 140 человек украинцев, поляков, русских и чехов, среди которых значительное количество было советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей…

Записано с моих слов, верно, мне прочитано, в чём и расписываюсь.

Допросил: Зам. Нач. Отд. ОББ. НКВД УССР Старший лейтенант Госбезопасности (Вайсберг)».

Поражает жестокость боевиков СБ, о чём свидетельствуют их показания следователям НКВД. Приведём без комментариев выдержки из нескольких протоколов допросов, отобранных из многих десятков документов случайным образом.

«Выдержка из протокола допроса обвиняемого Грицюка Александра Васильевича, боевика СБ 10-го (Ровенского) района:

…Вопрос: Сегодня на очной ставке обвиняемый Слободюк Василий Аксёнович разоблачал вас как оуновского убийцу, и вы заявили следствию, что расскажете всю правду о вашей бандитско-террористической деятельности. Что вас раньше удерживало от этого шага? Почему вы на предыдущих допросах упорно отрицали ваше участие в убийстве невинных людей.

Ответ: Потому, что меня приводило в ужас одна только мысль, какое наказание меня постигнет, если я сознаюсь в своих преступлениях, так как они очень тяжёлые. Но теперь я твёрдо решил, невзирая ни на что, правдиво рассказать всю историю бандитской деятельности, как участника СБ.

Вопрос: Начнём с того, сколько вы лично замучили невинных людей?

Ответ: Я лично своими руками убил 25 человек. Кроме того, я ранил одного, который убежал, и я не успел его добить.

Вопрос: Расскажите подробно: кто эти люди, где, при каких обстоятельствах и за что вы их убили?

Ответ: Своё бандитское "крещение" я получил в декабре 1943 г., когда я ехал однажды с комендантом СБ "ДУБОМ" по Клеванскому шоссе в селе Бегень. На шоссе мы встретили двух неизвестных, по виду украинцев. "ДУБ" приказал мне, не проверяя документов и ни о чём не расспрашивая, расстрелять этих людей. Я дал по них очередь из имевшегося у меня ручного пулемёта… "ДУБ" сошёл с повозки, подошёл к лежавшим, повернул их тела и, убедившись, что они мертвы, сказал, подойдя ко мне: "Молодец, стреляешь без промаха".

Спустя несколько дней в селе Бегень Ровенского района, по поручению "ДУБА", я убил крестьянина в возрасте 40–45 лет, украинца по национальности, фамилия которого мне была неизвестна и не интересовала.

В том же декабре 1943 г. в селе Пересотница Ровенского района, где я находился в это время с "ДУБОМ", как его телохранитель, — участники 10-го района доставили группу задержанных военнопленных и гражданских лиц в числе 13 человек. По поручению "ДУБА" я расстрелял их всех: 6 человек пленных красноармейцев и офицеров и 7 гражданских лиц. Знаю, что пленные были беглецы из немецких лагерей. Все расстрелянные мною 13 человек являлись украинцами по национальности. Мне приводили их по одному, и я расстреливал каждого из них из винтовки образца 1891 г. Лица всех расстреливаемых мною были покрыты кровоподтёками, у многих изо рта или из носа сочилась кровь, все смотрели на меня умоляющим взглядом, и трудно было понять, чего они просят — пощадить их или быстрее прикончить, чтобы прекратились их нечеловеческие мучения. Как потом я узнал от "ДУБА", "допрашивая", он всячески издевался над ними, пытал и избивал их.

В начале января 1944 г. участники районной СБ задержали трёх пленных красноармейцев в селе Малые Омельяны и двух пленных офицеров Красной армии в селе Большие Омельяны. Задержанных доставили в село Дядьковичи, где мы с "ДУБОМ" в то время находились. "ДУБ" приказал мне отвести их к указанному колодцу и расстрелять. Несколько участников СБ окружили пленных и повели, я следовал за ними. Придя к колодцу, я их всех, одного за другим, расстрелял из винтовки. Перед расстрелом задержанные пытались вырваться и проклинали нас, но были избиты прикладами. Раздев трупы, мы бросили их в колодец.

Вскоре после этого в селе Грушвица Ровенского района по приказанию "Дуба" я застрелил из винтовки неизвестного мужчину в возрасте 38–40 лет. Труп я закопал там же, на месте совершения убийства. Тогда же в селе Грушвица "Дуб" приказал мне убить одного крестьянина в возрасте около 40 лет. Я отвёл его в сторону и выстрелил в него, но не убил, а только ранил в руку. Крестьянин, не ожидая второго выстрела, бросился бежать, я послал ему вдогонку несколько пуль, но промахнулся. За этот случай «Дуб» приказал дать мне 20 шомполов.

В конце января 1944 г. в том же селе Грушвица я принял участие в убийстве одной женщины, набросив на шею петлю, которую затянули участники районной СБ "НЕЧАЙ" и "КРУК", фамилий их не знаю, равно как не знаю фамилии своей жертвы. Труп задушенной мы зарыли в землю за селом.

Вопрос: В каких убийствах вы принимали участие?

Ответ: В январе 1944 г. в селе Верховск Ровенского района я вместе с участниками СБ "КРУК", "НЕЧАЙ" и "ГОЛУБ" задержали двух украинцев, дезертировавших из УПА. Если это можно назвать косвенным участием, то я присутствовал при их убийстве, которое совершили вышеуказанные участники СБ.

Вопрос: Какие ещё вам известны факты злодеяния других участников СБ?

Ответ: Мне известны такие злодеяния участников СБ 10-го района: "ГАМАЛИЯ" убил 15 "врагов УПА". "НЕЧАЙ" — до 30 человек. "КРУК" — убил около 20 человек. "ГОЛУБ" — убил свыше 40 человек. "БЕРЁЗА" — 5 человек. "СОКОЛ" — 20 человек. "ЯНЫЧАР" — убил 15 человек. "НАДИЯ" — убил также 15 человек. "ПРИГОРНОЙ" — убил двух человек.

Вопрос: Вы не сказали, за что же вы убивали свои жертвы?

Ответ: Виноваты они в чём-нибудь или не виноваты, это меня совершенно не интересовало, и я никогда об этом не задумывался. Я знал только одно: что обязан точно выполнять приказания коменданта СБ 10-го района, к которой я принадлежал. Мне "Дубом" было внушено, что, истребляя порученных мне людей, я приношу пользу УПА, поэтому убийства я совершал хладнокровно, без всяких угрызений совести. Большинство убитых СБ 10-го района людей являлись советскими военнопленными, бежавшими из немецких лагерей и искавших приюта и убежища у местного населения. Мы их вылавливали и уничтожали. К своим жертвам СБ была неумолима, никому пощады не давала. Особенно у нас отличались в этом отношении "ГОЛУБ", "НЕЧАЙ" и "СОКОЛ", которые прежде чем умертвить свои жертвы, подолгу над ними издевались…».

«Выдержка из протокола допроса обвиняемого боевика СБ Слободюка Николая Тодоровича:

…Вопрос: Следствием со всей очевидностью установлено, что вы скрыли своё участие в террористической деятельности СБ.

…Ответ: Я буду говорить правду. Сознаюсь в том, что с сентября 1943 г. по декабрь 1943 г. я принадлежал к СБ района № 10, принимая непосредственное участие в деятельности СБ подрайона № 4.

Вопрос: Кем и когда вы были вовлечены в СБ.

Ответ: В СБ я был вовлечён в сентябре 1943 г. комендантом подрайона № 4 Слободюком Василием Дмитриевичем (псевдоним "ЮРБА"), жителем села Дядьковичи, прибывшим из Германии в середине 1942 г., где он находился с 1939 г. как военнопленный бывшей польской армии.

Вопрос: Изложите факты террористической деятельности участников СБ подрайона № 4.

Ответ: СБ подрайона № 4 состояло из 8 человек. В район её действия входило пять сёл Ровенской области, а именно: Дядьковичи, Грушвица, Омеляна, Верховск и Ясеничи. В начале августа 1943 г. все участники СБ были вызваны на совещание в дом Мошковского в селе Дядьковичи. На этом совещании присутствовали: комендант СБ подрайона № 4, вышеуказанный Слободюк Василий Дмитриевич и комендант районной СБ по кличке "МАКАР" (фамилии его я не знаю)…"МАКАР" предупредил, что за малейшее неповиновение коменданту СБ подрайона любой из нас будет казнён. После совещания всем участникам СБ подрайона, в том числе и мне, были выданы винтовки немецкого образца и к ним по 15–20 патронов.

Однако, выдавая винтовки, комендант СБ подрайона В.Д. Слободюк предупредил, что необходимо экономить патроны, применяя их лишь в исключительных случаях. В.Д. Слободюк дал указание убийства совершать путём удушения верёвкой — "путованием", набрасывая её вокруг шеи, двум человекам растягивать её концы в противоположные стороны до тех пор, пока жертва не задохнётся окончательно.

Трупы убитых по нашему подрайону комендант СБ приказал доставить в усадьбу КУРОВСКОГО, что в двух километрах от села Дядьковичи, в лесу, где сбрасывать в колодец. После совещания, примерно через неделю, меня вызвал комендант СБ подрайона в дом Мошковского. Когда я пришёл туда, там уже были участники СБ подрайона № 4 "ЛЕБЕДЬ", "ЩЕРБАК" и "МОРОЗ", фамилии их я не знаю. Представитель районного отделения СБ по кличке "ЯВОР" (фамилия его мне тоже неизвестна) доложил коменданту СБ подрайона № 4 В.Д. Слободюку о задержании двух лиц. После короткого допроса комендантом СБ подрайона последний приказал мне и ещё трём участникам СБ, о которых я уже упоминал, отвести задержанных в усадьбу Куровского и расстрелять, что было нами исполнено. Указанные лица, по национальности украинцы, в возрасте от 30 до 35 лет, были расстреляны из немецкого пистолета участником СБ "ЩЕРБАКОМ", их трупы я сбросил в колодец на этой усадьбе, предварительно сняв с них ботинки. Присутствующий при расстреле комендант В.Д. Слободюк похвалил нас и, засмеявшись, сказал: "Впереди предстоит ещё большая работа".

В октябре месяце 1943 г. комендант подрайонной СБ — Слободюк со мной и ещё тремя участниками СБ, о которых я упоминал ("Щербак", "Мороз", "Лебедь") выехали в село Омельяны, где участники нашей СБ "МУХА" и "ЧЕРЕШНЯ" задержали 5 красноармейцев, бежавших из немецкого плена. Мы прибыли в село Омельяны ночью, тут же, без всякого допроса, комендант СБ подрайона № 4 Слободюк приказал задушить верёвками всех 5 красноармейцев. Я лично первым задушил одного красноармейца, других четырёх красноармейцев задушили остальные прибывшие со мной участники СБ — "МОРОЗ", "ЛЕБЕДЬ" и "ЩЕРБАК". Комендант СБ подрайона № 4 В.Д. Слободюк стоял на крыльце дома, из которого мы выводили красноармейцев, и подгонял нас. После того, как все 5 красноармейцев были задушены, мы погрузили их трупы на подводу и отвезли в усадьбу Куровского, где бросили в тот же колодец, предварительно сняв с них одежду и обувь.

В сентябре 1943 г. участниками 4-го подрайона СБ, под руководством Слободюк Николая Андреевича ("РУБАЙ") в селе Дядьковичи задушена семья ЗАВАДА в количестве 5 человек (муж, жена, дочь с зятем и 12-летняя внучка). Трупы семьи ЗАВАДА брошены в колодец усадьбы Куровского.

В ту же ночь указанной группой СБ в селе Дядьковичи задушена семья поляка, который имел уличное прозвище "КОПАЧ" (фамилии не знаю) в количестве 5 человек — муж, жена и трое малолетних детей. Кто вместе с "РУБАЙ" принимал участие в этих убийствах, мне неизвестно.

В конце сентября или начале октября 1943 г. Слободюк Василий Дмитриевич, Слободюк Василий Аксёнович и я в сопровождении четырёх участников СБ (фамилии и псевдонимы их я не знаю) в селе Дядьковичи зашли к 70-летней НЕВЕРОВОЙ, по национальности русской, с тем, чтобы убить её и проживающих с ней лиц. В доме мы застали, кроме Неверовой, её сына. Я задушил сына, а кто-то из остальной группы (кто именно, не помню) старуху. Трупы мы отвезли на усадьбу Куровского и бросили в колодец. Ценное имущество унесли с собой.

Через неделю в село Дядьковичи приехал комендант района № 10 "МАКАР" и привёз неизвестного человека, на вид лет 19. "МАКАР" предложил мне застрелить его, и я убил этого юношу из винтовки. Труп его я отвёз и бросил в тот же колодец.

В декабре 1943 г. "ЮРБА", "ЩЕРБАК", "МОРОЗ" и я приехали в село Омельяны и привезли оттуда с собой в Зарецкий лес украинскую семью из трёх человек (муж, жена и двухлетний ребёнок). Эту семью мы водворили в нашу примитивную "тюрьму" (наглухо закрытую землянку), а спустя два дня кто-то из указанных лиц их расстрелял.

Вопрос: Сколько трупов СБ вашего района и подрайона брошены в колодец усадьбы Куровского?

Ответ: Трудно сказать, но, во всяком случае, число трупов там исчисляется не десятками, а сотнями».

Выдержки из протокола допроса надрайонного коменданта боёвки Ступака Владимира Ефремовича:

«1920 г. рождения, уроженец села Ивачково Здолбуновского района, украинец, из крестьян, образование 7 классов, женат. (20 ноября 1944 г., город Ровно).

…Мною 29 июня 1943 г. от областного проводника был получен приказ, в котором писалось: "…B ночь с 29 на 30 июня 1943 г. в 12 часов ночи во всех сёлах Украины сжечь дома, принадлежащие польскому населению". Дальше в этом приказе писалось: "Выполнение данного приказа обязательное, так это мероприятие проводится в честь провозглашения самостийной Украины и как месть польскому населению". Мною, как комендантом, данный приказ был выполнен, но какое количество сожгли польских домов, сейчас не помню. Вся эта работа по моему приказанию была возложена на станичных села, которые и выполнили таковую…

…С приходом частей Красной армии и Советской власти на территорию Западной Украины, областной провод, в данном случае — областной комендант СБ "Корней" отдал по СБ секретный приказ, согласно которому работники СБ должны провести так называемую секретную чистку населения сёл. К такой секретной чистке подлежали граждане, лояльно настроенные к Советской власти, или лица, которые могли выдать преступную деятельность как работников СБ, так и действий самой УПА. В соответствии с данным приказом, работники СБ приступили к массовой чистке в период с октября 1943 г. по февраль 1944 г…В убийствах участвовали такие члены СБ: комендант района СБ "Чернота" — Миско Николай, лично убил около 150 человек советских граждан. Следователь района СБ, он же судья СБ "Дорошенко" по имени Виталий, лично убил около 100 человек советских граждан и военнослужащих Красной армии. Палач районного СБ "Запорожец" по имени Леонид, 1927 г. рождения, уроженец села Здолбица Здолбуновского района, который в основном приводил в исполнение все приговоры районного коменданта СБ "Черноты" и его следователя "Дорошенко"… которыми в общей сложности за этот период было убито, в основном через повешение, свыше 300 чел. советских граждан и военнослужащих…

…По моему указанию как надрайонного коменданта СБ в апреле месяце 1944 г. в селе Ивачкове была зверски убита семья Корнея Демчука-Пизюты в количестве шести человек. Характерно, что из шести убитых человек были дети от двух до трёх лет. Корней Демчук-Пизюта и его семья были убиты за то, что у него в доме находились военные — бойцы Красной армии, связисты.

…В июне месяце 1944 г. в селе Глупанины по моему непосредственному указанию была убита семья Трофимчука в количестве двух человек за сотрудничество с органами НКВД. В том же месяце в селе Гульча-Украинская был убит гражданин Михаил Назарович Лазарев за то, что сбежал из банды УПА и устроился на работу в советское учреждение — на маслозавод.

В августе месяце 1944 г. в селе Лебеди Острожецкого района по моему указанию был убит секретарь сельсовета, фамилию которого не помню. В августе месяце 1944 г. в селе Дермань была убита девушка 19–20 лет, фамилии которой я не помню, убили её за то, что она являлась советской активисткой. В том же месяце в селе Юзефовка были убиты секретарь сельсовета и его жена, фамилии которых я также не помню.

За время моего руководства надрайоном по линии службы беспеки — СБ было совершено по пяти районам 52 убийства. Кроме того, будучи комендантом района организационной сетки ОУН, по моему согласию был расстрелян за связь с органами НКВД Ананий Скибинский, житель села Ивачково. Кроме перечисленных мною убийств и истязания советского населения, я лично в селе Глупанино Здолбуновского района сжёг два дома с надворными постройками, принадлежавшими полякам. Эти дома я сжёг в день провозглашения "самостийной Украины". Для того чтобы отметить эту годовщину, мною, как комендантом организационной сети ОУН, был издан приказ жечь польские сёла и имущество».

Приведём также показания боевика СБ Калушского окружного провода ОУН Ленив Ивана Михайловича в УМГБ Станиславской области.

Выдержка из протокола допроса сотрудника И. Ленива от 20 августа 1951 года:

«…Я должен сказать, что работники "СБ" во время допросов применяли самые зверские методы воздействия, а при ликвидации применяли самые зверские способы уничтожения: как-то повешение, удушение медленное, сжигание живьём на костре, убийство режущими предметами и так далее. Мне также, состоявшему на службе в СБ, приходилось применять к обречённым все эти способы уничтожения.

…За время моей службы в органах СБ с моим участием было уничтожено до 200 человек, которые были заподозрены либо в связях с органами МГБ, либо членов ОУН, заподозренных в измене ОУН. Все эти случаи уничтожения этих лиц я не помню, однако о некоторых из них я могу рассказать следствию. Так, в августе — сентябре 1946 г., когда наша бандбоевка СБ дислоцировалась в селе Топильское, Перегинского района, Станиславской области, руководителем бандбоевки СБ, он же был и комендант бандбоевки "ОМЕЛЬКО" (убит в 1947 году), была заподозрена в связи с органами МГБ курьер Перегинского районного провода ОУН "ШЕРШЕНЯ", девушка по кличке "ЧАРИВНА". После допросов, сопровождавшихся различными зверствами, "ЧАРИВНА" не дала показаний о своей связи с органами МГБ, однако, несмотря на это, комендант бандбоевки "ОМЕЛЬКО" приказал повесить её.

…В мае 1946 г., в воскресенье мне сообщили, что в Завадку пришли Павлишин и Бойко. Они собрали крестьян и провели с ними собрание в помещении школы. Я и "Сирко", вооружившись пистолетами, следили за их действиями. После собрания они направились пешком в с. Верхнее. Мы с "Сирко" догнали их за селом. Павлишин поинтересовался, кто мы такие и куда идём. Я ответил, что являюсь сыном бывшего начальника почтового отделения. Павлишин и Бойко подтвердили знакомство с моим отцом, и между нами завязался разговор. Подойдя к прудам, представители района стали разглядывать плавающих там диких уток. Мы с "Сирко" стояли сзади. Воспользовавшись этим мгновением, я выстрелил из пистолета в затылок Павлишину, Павлишин сразу упал, а Бойко повернулся и растерянно посмотрел на нас. В этот момент я успел выстрелить в него в упор. Он сделал несколько шагов, выронил из рук винтовку и упал. Я подбежал к нему и сделал ещё два выстрела в грудь и голову. Подойдя к Павлишину, увидел, что он ещё жив. Я дострелил его из винтовки Бойко… На некотором расстоянии за нами шли местные жители Бигун Михаил и Данюк, оба в возрасте 17–18 лет, знавшие от "Сирко" о нашем замысле в отношении Бойко и Павлишина. Когда они были убиты, я забрал автомат Павлишина и часы, а "Сирко" — винтовку Бойко. Подошедшие Бигун и Данюк сняли с убитых обувь и одежду, оставив их в одном белье. Через некоторое время "Сирко" был убит бойцами истребительного батальона, а Бигуна Михаила убили сами же оуновцы…

…В июле 1946 г. окружная боёвка СБ базировалась в селе Топильское, Перегинского района. Мы считали это село наиболее безопасным. Комендант боёвки "Омелько" привёл жителя села Белеив Долинского района Ярыча Никиту. Находившийся с нами руководитель боёвки СБ "Денис" начал допрашивать задержанного, а мне, "Аркану" и "Федько" поручил избивать его. В это время наши боёвки "Нечай" и "Опрышко" привели двух задержанных солдат Советской Армии, занимавшихся заготовкой леса. Тогда "Денис" прекратил допрос Ярыча. Его связали и заставили смотреть, как идёт допрос солдат. Солдат допрашивал "Скала", являвшийся адъютантом руководителя Станиславского областного провода ОУН "Роберта". Их сильно избивали. Причём били по очереди все боевики СБ, в том числе и я. Солдаты не могли стоять и говорить, они лежали. Помню, что один был в звании старшины, другой — старший сержант. Звали их Александр и Николай. Во время допроса солдат бандит "Летун" резал им ножом ноги. Я лично видел, как он вырезал куски мяса на икрах ног. От побоев и мучений, длившихся двое суток, солдаты умерли. Они так и не сказали ни своих фамилий, ни номера войсковой части. Пока бандиты были заняты допросами солдат и издевательствами над ними, Ярыч сумел развязать руки и бежать. На следующий день бандиты "Нечай" и "Черняк" нашли Ярыча около села Ясень, задержали его и подвергли таким же зверским пыткам, как и солдат. Мы заставляли его пить носом воду, избивали и всячески мучили. Я, в частности, подвешивал его на станке вниз головой, затыкал рот и лил в нос воду. Затем поворачивал вверх головой, вода выливалась, и мы снова наливали. Он никаких показаний не дал, выдвигаемые обвинения категорически отрицал. Тогда с ним изъявили желание поговорить "Роберт" и "Денис". Ярыч уже был в беспомощном и почти в бессознательном состоянии. Его принесли на руках к указанным оуновским главарям. "Скала" в присутствии "Дениса" и "Роберта" давал Ярычу какие-то уколы для возбуждения сердца. Но он умер у них на глазах. Трупы солдат и Ярыча мы закопали в лесу на горе Заплата, недалеко от села Топильское…»

Выдержка из протокола допроса И. Ленива от 19 марта 1952 г.:

«…Что касается списка убитых мною лично. Действительно, такой список у меня был, я показывал его Купий Елене и некоторым жителям других сёл. Прежде всего, это делалось для того, чтобы держать людей в страхе. Я подтверждаю, что действительно лично своими руками убил (большинство задушил) около 200 человек мирных советских граждан. В основном это были крестьяне и рабочие, проживавшие в Войниловском, Калушском, Рожнятовском, Долинском и других районах области. Другим бандитам я помогал убить ещё не менее 50 человек. Я также лично убил около 70 человек советских граждан молдавской национальности. Я совершил много убийств. Делал это потому, что так был воспитан главарями ОУН-УПА на идеологии украинского буржуазного национализма. Считаю, что я не был садистом. Все убийства, пытки и мучения жертв совершал осознанно, хотя про себя думал, что все эти люди были невиновны. Однако эту мысль я боялся кому-либо высказать, чтобы самому не стать жертвой СБ. Так оно и случилось. Когда моими руками оуновские главари убрали всех неугодных им участников подполья, а также расправились со многими мирными гражданами, я почувствовал, что нахожусь под подозрением. 19 июля 1950 г. я из банды бежал и скрывался самостоятельно…».

Приведём протокол допроса боевика М. Кинаш, районного коменданта боёвки СБ:

«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

6 августа 1945 г. город Красне.

Я, ст. оперуполномоченный Краснянского РО НКВД БАЧИНСКИЙ, сего числа с участием прокурора Краснянского района юриста 1-го класса ДАВЫДОВА допросил гражданина: КИНАШ Михаила Михайловича, 1925 г. рождения, уроженец и житель села Трудовач Краснянского района Львовской области, украинец, б/п, гражданин СССР, из крестьян, нигде не работает, со слов — не судим, грамотный — 5 классов начальной сельской школы, в Красной армии не служил, наград не имеет. Допрос произведён на хорошо понятном допрашиваемому русском языке. Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 89 УК УССР КИНАШ М.М. предупреждён.

Вопрос: Почему во время задержания, а также при первом допросе вы скрыли свою правдивую фамилию и назвались Горишным Андреем Иосифовичем?

Ответ: Во время задержания, а также на допросе от 20 июля 1945 г. я действительно скрыл свою правдивую фамилию, а назвался Горишным А.И. именно потому, что мне было хорошо известно, что органы советской власти знают, что я, Кинаш М.М., состоял в боёвке главаря "ОРЕСТА", участвовал в убийстве мирных жителей, поэтому я решил назваться на чужую фамилию и этим скрыть совершённые мною преступления. Сегодня на допросе я называюсь правдивой фамилией КИНАШ Михаил Михайлович, а также даю правдивые показания.

Вопрос: Расскажите, КИНАШ, про вашу практическую деятельность в боёвке районного коменданта "СБ" "ОРЕСТА".

Ответ: В боёвку "ОРЕСТА" я поступил, как я заявил ранее на допросе, добровольно, примерно в январе месяце 1945 г. До поступления в боёвку "ОРЕСТА" я работал связным в организации села, а также боёвки "ОРЕСТА". Работая связным, я был вооружён немецким автоматом МП-42 и пистолетом "Парабеллум", которые у меня изъяты во время задержания 18 июля 1945 г. Будучи ещё связным, в ноябре месяце 1944 г. боёвка, а также и я были обнаружены войсками Красной армии. Во время преследования основная группа бандитов ушла в лес, а я сам один ушёл на хутор Роздолы Стаднянского сельсовета. В хуторе Роздолы я остановился в доме бандита ПИТЛЯР Степана. Днём ПИТЛЯР Степан донёс мне о том, что в хутор Роздолы приехал верхом на лошади неизвестный человек, который разговаривает на русском языке и разбирает оставленную во время боевых действий автомашину. Машина эта находилась на поле между хутором Роздолы и селом Стадия. Я приказал ПИТЛЯРУ С. установить, нет ли больше русских с этим, который разбирает автомашину. ПИТЛЯР сходил, разведал и заявил мне, что этот, который разбирает автомашину, лишь сам один, а в селе нет красноармейцев и представителей Советской власти. Мы вдвоём с ПИТРЯРОМ Степаном договорились убить этого неизвестного, ибо мы полагали, что это поляк. Выйдя из квартиры ПИТЛЯРА, мы вдвоём пошли по направлению автомашины разбитой, где находился нам неизвестный мужчина, ПИТЛЯР вооружён не был, я автомат оставил в квартире ПИТЛЯРА для того, чтобы незаметно подойти к этому мужчине. Я взял лишь свой пистолет, зарядил его, подошли к этому человеку, он в это время что-то отвинчивал около автомашины. Я подошёл к автомашине, не сказав абсолютно ничего, мужчина этот лежал около автомашины и что-то крутил. Я незаметно подошёл к нему и двумя выстрелами в голову убил его. ПИТЛЯР находился возле меня. После убийства я обыскал убитого, нашёл у него в кармане одну гранату немецкого образца, которую я забрал с собою. Около разбитой автомашины, где я убил незнакомого мне человека, наверное, шофёра, стояла привязанная его лошадь со строевым кавалерийским седлом. Я забрал эту лошадь, сел на неё и верхом уехал в село Большая Ольшаница. Лошадь и седло забрал у меня бандит по псевдониму "ЯР", который являлся ПОВИТОВЫМ руководителем ОУН. Лошадь была серой масти, больше этой лошади я не видел. Автомат мой остался в квартире ПИТЛЯРА Степана, через некоторое время ПИТЛЯР автомат мне возвратил. Когда я совершил убийство незнакомого мне человека, этого никто не видел, кроме ПИТЛЯРА Степана, который незадолго после совершённого мною убийства арестован Краснянским РО НКВД. Убийство незнакомого мне человека я совершил самовольно, без чьего-либо приказа, лишь потому, что тогда был приказ убивать всех русских или представителей советской власти.

Незадолго после совершения мной убийства я поступил в боёвку "СБ", которой руководил "ОРЕСТ". Поступая в боёвку "СБ", мне хорошо было известно о том, что боёвка имеет своей целью истребление населения, лояльного к советской власти. В составе боёвки я первый раз участвовал в убийстве трёх крестьян: одного мужчины и двух женщин. Убийство было совершено при следующих обстоятельствах. Боёвка "ОРЕСТА" в составе "ОРЕСТ", я — КИНАШ Михаил Михайлович, "НАЗАР" — СИДОРОВИЧ Степан Иванович, по псевдонимам "КАЛЫНА" и "ИОСИФ", "ЯВОР" — ТИМЧИШИН Роман Владимирович, ночью из села Трудовач пешком пошли в село Станки, расположенное от села Трудовач в 2-х км. Боевик "ЛИЛИК" по имени Богдан, с которым мы встретились в селе Станки, он как житель этого села знал, где живут намеченные бандитами на убийство граждане и указал их квартиры. В этом доме жил ДУБАС Иван, примерно, 25-30-летний. ДУБАС Иван должен был нами убит за то, что он состоял в банде УПА, а после явился с повинной к органам Советской власти. В банде он имел псевдоним "Шпак". Зайдя в квартиру ДУБАСА Ивана, мы предложили ему идти с нами. В одном пустом доме мы заявили ему, что его убьём за то, что он явился с повинной. После этого мы увели ДУБАСА Ивана в поле около леса, и боевик по псевдониму "ДУБ" застрелил его из пистолета. Труп ДУБАСА Ивана мы оставили на поле. Во время убийства гр. ДУБАСА я лишь присутствовал при убийстве. В ту же ночь, когда мы объявили ДУБАСУ, что он будет нами убит, мы созвали других членов ОУН, жителей села Стинки и заявили им, что, если они явятся с повинной, то их постигнет такая же участь.

Тогда же были боёвкой "ОРЕСТА" повешены две женщины, жительницы села Стинки, которых боёвка обвиняла в сотрудничестве с органами советской власти. Фамилий этих женщин не знаю. Повешение совершали бандиты "Калына", "Назар", "Явор". При повешении этих женщин я не участвовал. После совершения вышеуказанных убийств и повешений мы ушли в селе Трудовач. Имущества убитых нами крестьян мы не забирали. Вышеуказанные убийства мы совершали, примерно, в феврале месяце 1945 г.

В декабре месяце 1944 г. я совместно с другими бандитами из боёвки "ОРЕСТА", а также банды главаря "ЛАГАЙДУХА" участвовал в нападении на село Стинки Краснянского района с целью истребления там населения, лояльного к Советской власти и группы содействия истребительному батальону Краснянского РО НКВД. Во время нападения на село Стинки, которое состоялось на рассвете, я сначала был в оцеплении, чтобы никто не мог убежать из села. Во время нападения на село я, находясь в селе, домов не сжигал, по направлению ко мне бежал какой-то вооружённый крестьянин, я в него выстрелил из автомата, но убил ли я его, мне неизвестно.

Крестьянские постройки сжигали участники боёвки и банды главаря "ЛАГАЙДУХА". Дома крестьян, лояльных к советской власти, и бойцов группы содействия истребительному батальону указывал боевик "ЛИЛИК". Во время нападения бандитами было сожжено около 45 крестьянских дворов и убито около 10 крестьян и бойцов группы содействия истребительному батальону.

Осенью 1944 г., примерно в декабре месяце, боёвкой "ОРЕСТА" боевиками: "ОРЕСТ", "ИГОРЬ", повитовым референтом "СБ" "ШИБА" — КОСТИВ Семён Мартынович, "ГОРА" по имени Павел, "НАЗАР", совершено нападение на гр. ХОВЗУН (имени не знаю), по уличному "Щур", с целью убить его. Я лично там не участвовал, но на второй день ОУНовцы из села Большая Ольшаница сообщили нам, что гр. ХОВЗУН, на которого ночью делали нападение, не убит, а лишь тяжело ранен и находится в своём сарае. "ОРЕСТ" послал меня с целью убить гр. ХОВЗУНА. Я сам один пошёл в село Большая Ольшаница, бандит "ЛИЛИК" находился в доме СВИСТУНА Владимира и указал мне, где находится этот сарай, в котором находился раненый гр. ХОВЗУН. Я, зайдя в сарай, одним выстрелом из пистолета в голову убил раненого ХОВЗУНА. Труп убитого я оставил там, где он находился. Одежды, находящейся на убитом, я не снимал.

Зимой 1945 г., примерно в феврале месяце, боёвкой "ОРЕСТА" и ПОВИТОВЫМ референтом "СБ" "ИГОРЬ" была расстреляна семья жителя села Новосилки Краснянского района, гр. КОРДОВСКОГО, имени и отчества не знаю. Вечером, даты не помню, боёвка "ОРЕСТА", состоящая из боевиков "НАЗАР", "КАЛЫНА", "ИОСИФ", "ЯЗЬМА", "ШИБА", "ЦЫГАН" — указали двор гр. Кордовского, мы оцепили двор и зашли в квартиру. В квартиру зашли "НАЗАР" и "КАЛЫНА", которые предложили зажечь комнату и начали расстреливать. Во время расстрела семьи КОРДОВСКОГО я находился уже в квартире КОРДОВСКОГО. Членов семьи КОРДОВСКОГО было 5 или 6 человек. Я лично расстрелял старшего возраста мужчину, фамилии его не знаю, и вторую женщину, примерно, 40 лет. Таким образом, в семье КОРДОВСКОГО я убил 2 человека: женщина, которую я расстрелял, была уже бандитами ранена, я её добил. Самого КОРДОВСКОГО после совершения убийства, членов семьи мы повесили на дереве около его дома. Живым был повешен КОРДОВСКИЙ или его расстрелянного повесили, не знаю, ибо я лично не вешал, а лишь присутствовал.

В ту же самую ночь, когда была расстреляна семья КОРДОВСКОГО, был повешен председатель Новосиловского сельсовета гр. КОСТИВ, имени и отчества не знаю. КОСТИВА повесили бандиты, находившиеся с ПОВИТОВЫМ референтом "СБ" "ИГОРЕМ". С "ИГОРЕМ" находились боевики "ШИБА", "ГОРА", "ХМАРА", "ЛЕТУН". Боёвкой "ОРЕСТА", в которой находился и я, намечено было убить ещё одного крестьянина, но мы оцепили двор, а этот крестьянин убежал, фамилию я его не знаю. Семья КОРДОВСКОГО и председателя сельсовета КОСТИВ подозревались нами в лояльном отношении к советской власти и сотрудничестве с НКВД.

В селе Новосилки ещё осенью 1944 г. мною и боевиком по псевдониму "ДУБ" был убит житель села Новосилки гр. СОБКИВ Иван. Убийство гр. СОБКИВ было совершено при следующих обстоятельствах. Я лично и боевик "ДУБ" зашли во двор гр. СОБКИВ И., нам было приказано взять его живым и доставить референту "СБ" "ИГОРЮ". Это было ещё днём, когда мы вошли во двор, гр. СОБКИВ был в своём дворе, когда он нас увидел, начал шуметь и кричать. Ввиду того, чтобы он не убежал, я лично и "ДУБ" по одному разу выстрелили из пистолета в гр. СОБКИВ и его убили. Кто первым выстрелил в гр. СОБКИВ, не помню, выстрелы получились одновременно. Мы подошли к трупу гр. СОБКИВ, убедившись в том, что он убит, ушли в лес. СОБКИВ был ранен в голову одной или двумя пулями, не помню. В гр. СОБКИВ мы стреляли на расстоянии два шага.

В марте месяце 1945 г. 5 или 6-ю боевиками под руководством коменданта боёвки "ОРЕСТА" был нами повешен заведующий гос. мельницей в селе Зашков, житель села Зашков гр. КОСТИК Онуфрий, отчество не знаю. Повешение гр. КОСТИК было совершено при следующих обстоятельствах: Вечером бандиты "ОРЕСТ", я и "НАЗАР", "КАЛЫНА", "ИОСИФ", "ДУБ" зашли в село Зашков, один из местных бандитов указал дом гр. КОСТИК Онуфрия, мы оцепили двор и квартиру, "ОРЕСТ", "КАЛЫНА", "НАЗАР" зашли в квартиру и вывели КОСТИКА О. во двор. КОСТИКА Онуфрия мы повесили недалеко от его квартиры на дереве, около улицы. В повешении КОСТИКА принимали участие мы все, вышеперечисленные. Самое активное участие в повешении КОСТИКА О. принимали: "КАЛЫНА" и "ПАВА", они закладывали на шею петлю. В настоящее время я не точно помню, был ли я при повешении гр. Костик Онуфрия или это мне рассказывали бандиты.

В мае месяце 1945 г. "ОРЕСТ", "КАЛЫНА", "НАЗАР", "ДУБ" и я — КИНАШ Михаил Михайлович, повесили женщину, жительницу с. Зашков. Фамилии этой женщины не знаю, живёт она в селе Зашков около мельницы. Повешение этой женщины совершилось при следующих обстоятельствах: вечером мы все, вышеперечисленные, зашли в квартиру этой женщины, забрали её с собой в лес в районе села Зашков. Днём "ОРЕСТ" допрашивал её с бандитами "НАЗАР" и "ИОСИФ". Я и бандит "КАЛЫНА" стояли на посту и наблюдали, чтобы кто-либо не подошёл. Через некоторое время они пришли к нам и заявили, что эту женщину повесили. Что у неё спрашивал "ОРЕСТ" — мне неизвестно. Труп этой женщины "ОРЕСТ" приказал убрать бандиту ШУДРЕЙКО Владимиру, который указывал нам квартиру этой женщины, когда мы шли её забирать.

В мае месяце 1945 г. я лично из пистолета расстрелял двух мужчин, для меня незнакомых, местных жителей, примерно по 35–40 лет. "ОРЕСТ" и "ИГОРЬ" допрашивали их в лесу между сёлами Трудовач и Новосилки. После допроса приказали мне их расстрелять. Оба мужчины были связаны верёвками и сидели. Я лично расстрелял их обоих из пистолета выстрелами в голову. "ОРЕСТ" заявил, что мужчины эти являются разведчиками органов Советской власти. Трупы расстрелянных мной мужчин закопали бандиты, жители села Новосилки.

В селе Ольшаница Большая зимой 1945 г., примерно в начале марта месяца я участвовал в повешении незнакомой мне девушки. Повешение было нами совершено при следующих обстоятельствах: Вечером бандиты "ИГОРЬ", "ОРЕСТ", "ШИБА", "ХМАРА", "ЛЕТУН", "ГОРА" и я — Кинаш Михаил Михайлович приехали на подводе в село Большая Ольшаница. Бандит по псевдониму "ЛИЛИК" указал нам квартиру этой девушки. "Игорь", "Шиба" и все мы остальные зашли в квартиру. "Игорь" забрал эту девушку в другую комнату, что-то у неё спрашивал, после "Шиба" и "Гора" вывели её во двор и около улицы на дереве повесили. Лично её вешали бандиты "Шиба" и "Хмара", мы все остальные только присутствовали, фамилии этой девушки или других данных я не знаю.

В эту самую ночь мы увели гр. ПЕЛИХ Ивана, отчество его не знаю, жителя села Большая Ольшаница. Куда вели бандиты Пелих Ивана, мне неизвестно, ибо мы прямо с Большой Ольшаницы ушли в хутор Хмеле Трудовачского сельсовета и остановились в доме бандита "Шиба". Меня послал "Игорь" в село Трудовач за бандитами "Хмара" и "Граб", я с ними не пришёл в хутор, ибо на рассвете началась облава в селе Трудовач.

В марте месяце боёвка "Ореста", состоящая из бандитов: "Орест", "Назар", "Калына", "Иосиф", "Дуб" и я, Кинаш Михаил Михайлович, — совершили убийство незнакомого мне мужчины, жителя села Большая Ольшаница. Убийство было совершено при следующих обстоятельствах: ночью мы все перечисленные зашли в село Большая Ольшаница, бандит по псевдониму "Лилик" указал нам двор намеченного на убийство гражданина, я остался во дворе наблюдать, а все остальные зашли в квартиру, через некоторое время я тоже зашёл в квартиру, а бандит "Калына" стал на пост. Когда я зашёл в квартиру, "Орест" ещё допрашивал этого гражданина и через некоторое время приказал его повесить. Бандиты "Дуб" и "Иосиф" задушили верёвкой этого гражданина прямо в квартире. Тогда, точно не помню, кажется, задушили ещё одну женщину, но я при этом не был. Мужчина этот был высокого роста, примерно, 36–40 лет. Мужчину этого мы нашли в чужой квартире, ибо он скрывался от бандитов. После того, как его поймали, вешать и допрашивать привели его в свою квартиру, которая была пустой.

Весной 1945 г. боёвкой "Ореста" было совершено убийство членов семьи председателя Стаднянского сельсовета гр. Дикого, где было нами расстреляно 3 или 4 члена семьи. Убийство членов семьи гр. Дикого было совершено при следующих обстоятельствах: ночью верхом на лошадях мы поехали в село Стадия и оцепили квартиру гр. Дикого. Квартиру нам указал бандит по псевдониму "Назар", который тоже участвовал в убийстве вышеуказанной семьи. В убийстве участвовали боевики: "Орест", "Калына", "Иосиф", "Назар", "Дуб", "Гора", "Явир", "Лилик" из с. Ольшаница. Кроме перечисленных были ещё бандиты, которых привёл бандит "Лилик", псевдонимов, а также фамилий их я не знаю. Бандиты, которые пришли с "Лиликом", стояли в оцеплении, в квартиру пошёл я — Кинаш М.М., "Дуб", "Лилик" и "Орест". Зайдя в квартиру, мы спрашивали за председателя сельсовета гр. Дикого, семья отвечала, что его дома нет, после чего мы произвели в квартире обыск. Когда мы убедились, что гр. Дикого действительно дома нет, мы согнали всех членов семьи в одну комнату и предложили им указать, где находится гр. Дикий. Члены семьи и жена гр. Дикого заявила, что она не знает, где находится её муж. Когда жена гр. Дикого заявила, что она не знает, где находится её муж, на глазах всей семьи "Орест" из пистолета застрелил её. Я и бандит "Калына" привели ещё одну дочь гр. Дикого, которая находилась в другой комнате. "Калына" сдал её "Оресту", а я вышел во двор. В квартире остались "Калына", "Лилик" и "Дуб", которые расстреляли остальных членов семьи гр. Дикого. Мы во дворе забирали имущество и скот. Имущество забрали бандиты, которые пришли с "Лиликом", и они же сожгли дом и хозяйские постройки гр. Дикого. Бандиты из боёвки "Ореста", в том числе и я, сели на лошадей и спешили уезжать, ибо приближался день. После совершения убийства мы уехали в село Трудовач, где находится имущество, награбленное у гр. Дикого, мне неизвестно, ибо его забрали бандиты, которые пришли с "Лиликом" из села Большой Ольшаницы.

Мне известно о том, что в хуторе Раздолы бандитами тяжело ранена одна девушка по имени Эмиля, фамилии её не знаю. Убийство этой девушки совершил бандит "Лилик" со своими бандитами. "Орест" посылал меня за отчётом до "Лилика" о совершённом им убийстве девушки. Отчёт я получил в письменной форме и передал "Оресту".

Вопрос: Какие сёла вы обслуживали, находясь в боёвке "Ореста"?

Ответ: Я лично сам не обслуживал ни одного села, а боёвка "Ореста" должна обслуживать целый Краснянский район, но при наличии в Краснянском районе боёвки, которой руководит "Черешневый", которая численностью бандитов больше боёвки "Ореста", то район Краснянский был поделён на две части. Южную часть района по село Большой Олыпанице и село Стадия обслуживала боёвка "Ореста", а северную часть района по село Жертков включительно обслуживает боёвка "Черешневого". На большие операции, как проведение митинга или что-либо другое, где нужно много бандитов, "Орест", как районный референт "СБ" по Краснянскому району, концентрирует все боёвки и выезжает даже в сёла, не обслуживаемые его боёвкой. Такая бандитская операция была совершена летом 1945 г. в селе Бортков, где участвовала боёвка "Ореста", "ЧЕРЕШНЕВОГО" и одна чета (взвод) с банды УПА, а также бандиты-одиночки. Я лично тогда в с. Бортков в это время не был, я остался в селе Трудоваче. С разговоров бандитов, участвовавших в проведении митинга бандитского в селе Бортков, мне известно, что бандиты кроме проведения собрания населения при людях расстреляли какого-то старика, являвшегося ранее бойцом группы содействия истребительному батальону.

Вопрос: Кто из бандитов кроме боёвки имеет право убивать мирных жителей на этой территории, где оперирует боёвка "СБ"?

Ответ: Гражданское население кроме боёвки "СБ" никто из бандитов убивать не имеет права. Военнослужащих Красной армии, представителей Советской власти и органов имеет право убивать всякий бандит, имеющий оружие и находящийся на нелегальном положении.

Вопрос: Следствие располагает данными о том, что вы участвовали в нападении на председателя Краснянского райисполкома т. Мелюху и ехавших с ним представителей советской власти летом 1945 г. в селе Большой Ольшанице, вы это подтверждаете?

Ответ: Данные следствия о том, что я лично участвовал в нападении на председателя советской власти, я подтверждаю. Нападение было совершено при следующих обстоятельствах: боёвка "Ореста" находилась в селе Большой Ольшанице, местный бандит житель села Большая Ольшаница по псевдониму "Лилик" донёс "Оресту" о том, что в село Большую Ольшаницу приехали 3 или 4 представителя советской власти, и среди них приехал и находится в селе сотрудник Краснянского РО НКВД Бачинский. Бандит "Лилик" предложил "Оресту" сделать засаду, из которой убить или поймать живым председателя Краснянского райисполкома и ехавших с ним.

Засада должна быть в двух местах в селе. Первую засаду ставил бандит "Лилик" со своими бандитами, вторую засаду возле дороги на окраине села между домами должен был оставить "Орест". Засады одна от другой должны были находиться на расстоянии 300–400 метров вдоль дороги на село Борисов. Когда боёвка "Ореста" подходила ещё к назначенному месту, первая засада открыла стрельбу, пока мы заняли свои рубежи, подвода, на которой ехал председатель райисполкома и другие представители советской власти, уже нас проехала, и мы стреляли ей вдогонку. Я лично тоже выстрелил 3 патрона. Я лично видел, что на подводе ехало трое. Два сидели сзади, и один управлял лошадьми. Когда подвода далеко уехала, и мы перестали стрелять, "Орест" ругал бандитов, почему не стреляли по лошадям для того, чтобы подвода остановилась.

За несколько дней мы узнали о том, что сотрудник Краснянского РО НКВД на этой подводе с председателем райисполкома не ехали и в Большой Ольшанице не были. По разговорам "Ореста" и остальных бандитов, засада строилась в основном с той целью, чтобы убить сотрудника Краснянского РО НКВД Бачинского, который должен был ехать с председателем райисполкома. "ЛИЛИК" предлагал сделать засаду в поле, но "Орест" не согласился, заявив, что в поле будет далеко заметно, и засада будет обнаруженной и безуспешной. В засаде, которой руководил "Орест", участвовали бандиты: "Орест", "Калина", "Явор", "Дуб", "Иосиф", "Гора", "Назар" и я, Кинаш Михаил Михайлович…

Вопрос: Какие ещё боёвки или бандгруппы вы знаете, где они базируются и кто в них состоит?

Ответ: В районе села Трудовач базируется боёвка — диверсионная группа, которой руководит главарь по псевдониму "Голуб" — житель Краснянского района, ранее был четовый в сотне "Лапайдуха" и после его разгрома имеет небольшую боёвку — диверсионную группу. Сам он молодой, примерно 25 лет, житель Западной Украины, вооружён немецким автоматом МП-42 и пистолетом…

Вопрос: Что вам известно из практической деятельности боёвки диверсионной группы "Голуба"?

Ответ: Из практической деятельности боёвки "Голуба" мне известно: весной 1945 г. боёвка "Голуба" совершила два нападения на проезжающие воинские автомашины по шоссейной дороге Львов — Тернополь, где сожгли две автомашины. Подробностей нападения не знаю. В селе Новосилки боёвкой "Голуба" в мае 1945 г. сожжено и взорвано здание больницы, школы, католического польского костёла. В селе Гологоры в мае месяце 1945 г. боёвкой "Голуба" сожжено и взорвано минами помещение сельсовета, помещение школы, польского костёла и одно общественное двухэтажное здание. Из разговоров самого "Голуба" мне хорошо известно о том, что сам "Голуб" заминировал мост на шоссейной дороге Трудовач — Большая Ольшаница. Боёвки "Голуба" рассказывали, что из села Гологоры на Большую Ольшаницу должна была проехать автомашина, которую хотели взорвать, но диверсия не удалась, ибо машина остановилась, не доезжая до моста, и мины были обезврежены. Боёвка "Голуба" подчиняется, по-видимому, референту "СБ" "Игорь-Олег".

…Всё с моих слов записано, верно и мне зачитано вслух, в чём расписываюсь.

Допросил: Старший оперуполномоченный Краснянского РО НКВД Бачинский. В допросе участвовал Прокурор Краснянского района Юрист 1-го класса Давыдов».

Кроме Службы безопасности, карательные функции в подразделениях УПА выполняла также Военно-полевая жандармерия (ВПЖ). О её деятельности можно судить по фрагментам протокола допроса коменданта Станиславской областной военно-полевой жандармерии, в прошлом офицера Красной армии, Дмитрия Витовского.

«25-го июня 1946 г. гор. Львов

Я, зам. начальника отделения УББ МВД УССР, старший лейтенант КОВАЛЬ, сего числа допросил арестованного: ВИТОВСКОГО Дмитрия Дмитриевича, 1919 г. рождения, уроженец посёлка Рожнятов, Станиславской области, украинец, гражданин СССР, образование незаконченное высшее, б/п, женат, ранее под судом и следствием не состоял.

Вопрос: Изложите свою практическую деятельность, как коменданта областной военно-полевой жандармерии?

Ответ: Прежде чем отвечать на поставленный мне вопрос, я хочу показать, что военно-полевая жандармерия была создана проводом ОУН и командованием УПА в ноябре 1944 г. в связи с тем, что лица, которых гнали насильно в банды, отказывались от службы в УПА и часто дезертировали, не выполняли приказаний своих главарей. Для пресечения этого массового явления и была создана ВПЖ, которая своими садистскими методами работы должна была прекратить массовые бегства из банд.

ВПЖ просуществовала до мая 1945 г., хотя официально приказами командования УПА и была распущена в марте 1945 г., и её функции стала осуществлять СБ по территориальности.

В мои обязанности, как коменданта областной военно-полевой жандармерии, входило руководить территориальными проводниками ВПЖ, как то окружными, надрайонными и районными, а также я сам непосредственно занимался вопросами расследования дезертирства из УПА.

Для того, чтобы полнее охарактеризовать свою деятельность, необходимо отметать, что я как областной комендант ВПЖ лично проводил расследования по дезертирству и уклонению от службы в УПА и приговаривал к наказанию по своему усмотрению провинившихся бандитов. Кроме того отмечаю, что окружные коменданты ВПЖ, отчитывавшиеся за свою работу передо мной, направляли арестованных участников УПА в моё распоряжение, я просматривал материалы и выносил приговор тому или другому лицу, который здесь же и исполнялся. Таким образом, за период с ноября 1944 г. по май 1945 г. было расстреляно по моему приказу — 37 участников УПА, которые не желали дальше оставаться в бандах и намеревались явиться с повинной.

Расстрел производила моя личная охрана в составе 24-х человек.

Всего за период с ноября 1944 г. по май 1945 г. было уничтожено по Станиславской области 230–240 человек, не желавших находиться в бандах УПА. Приговор исполняли надрайонные и районные коменданты ВПЖ по моему распоряжению, т. к. самостоятельно они никого расстреливать не имели права.

Вопрос: Таким образом, по вашему приказу было расстреляно 240 человек?

Ответ: Да, по моему приказу, как областного коменданта ВПЖ, было расстреляно и замучено 240 человек за время существования областной ВПЖ, т. е. с ноября 1944 г. по май 1945 г.

Вопрос: Сколько было убито советских граждан вами лично?

Ответ: Мною лично было расстреляно 14 человек, дезертиров из УПА».