Ахундов

18

В марте 1854 года адмирал Нахимов одержал блестящую победу над турецким флотом в Синопской бухте. Англия и Франция объявили войну России. Вражеская эскадра военного флота вошла в Черное море. Началась героическая эпопея обороны Севастополя, вновь выявившая мужество и патриотизм русского народа.

В течение всей Крымской войны Ахундов внимательно следил за борьбой русской армии против объединенных сил Турции, Англии и Франции. Все его симпатии были на стороне России.

Желая собственными глазами видеть героизм и мужество своих сородичей, он принял решение немедленно отправиться на войну.

Об этом важном факте биографии Ахундова ничего не было известно. Не было обращено никакого внимания на то серьезное обстоятельство, что Ахундов в течение многих лет проявлял особый интерес к турецкой истории и войне России с Турцией. Относясь сугубо критически и даже с некоторой неприязнью к правителям современной Турции, он видел в феодальной деспотической Турции не только противника России, которой он служил, но и злейшего врага своего народа. Героические страницы истории родной страны привлекали пристальное внимание Ахундова. Ему было известно, как часто турецкие султаны с разбойничьими целями вторгались в Азербайджан, разоряли села и города, разрушали и уничтожали культурные памятники азербайджанского народа. Чем глубже изучал он историю, чем ближе знакомился с взаимоотношениями азербайджанцев и турок на протяжении веков, тем больше проникался ненавистью к турецким пашам и султанам.

Крымская война не изменила его взглядов. Он знакомился с рукописными материалами на фарсидском и турецком языках, читал много книг о Турции, перелистывал страницы русских газет и журналов. В результате этих упорных изысканий и терпеливого изучения исторических документов Ахундов написал статью "Положение турецкой армии под Багдадом в 1618 году", которая была опубликована в 1853 году на русском языке в № 53 и 54 тифлисской газеты "Кавказ". В этой очень любопытной статье рассказывается о турецком вторжении на территорию Азербайджана в начале XVII века и последовавшем за этим изгнании и позорном бегстве турок.

Это было в годы царствования Мамед-шаха. "Казалось, недалек был час его политического падения, безначалие и внутренние раздоры подтачивали его. Царствующий шах по слабости характера не в силах был обуздать своеволие полководцев. Каждый из них всевозможными путями добивался первенства и власти и, добившись, теснил других и грабил подчиненные себе провинции. Ханы, которые были посильнее, завладели целыми провинциями, не признавали власть шаха". Так начинает Ахундов свою статью, рассказывая о событиях, предшествовавших нашествию турецких янычаров на Азербайджан.

Внутренними раздорами и смутами в Иране воспользовались турки. "Быстро перешли турки персидские границы, — говорит Ахундов, — и без большого труда завладели всем Азербайджаном и другими пограничными провинциями". Но успехи янычаров были очень непродолжительны. На престол вступил сын Мамед-шаха Шах-Аббас, который вскоре дал сокрушительный отпор турецким захватчикам. "Бедные турки", с иронией отмечает Ахундов, были изгнаны из Азербайджана и бежали. Тем не менее они не оставили своего агрессивного намерения поживиться богатствами чужих стран. В 1618 году турецкие войска во главе с Гафизом Ахмед-пашой осадили Багдад. Но все их козни, враждебные намерения вновь были опрокинуты Шах-Аббасом. Атакованная им турецкая армия была смята и разгромлена. Многие из пеших турок были раздавлены конницей. Другие бежали и пропали без вести. Остальная же часть войска "успела достигнуть лагеря, но была как мотылек с обожженными крыльями и сокрушенным сердцем". Устами "простодушного и правдолюбивого турка", одного из начальников разгромленных турецких частей, Ахундов говорит: "Спина исламской армии согнулась от этих уронов и неудач". Турки уже не мечтали о Багдаде, а думали о собственном спасении, ибо "дела приняли дурной оборот": они настолько были напуганы воинами Шах-Аббаса, что, заметив самого слабого из них, считали его героем Фирдоуси — богатырем Рустамом.

"Эти мнимые храбрецы, которые мечтали нажить себе состояние, отняв при помощи аллаха все имущество персиян, — теперь сами покидают собственные палатки и пожитки и радуются только спасению своей жизни: те богачи, которые на лошадях, покрытых серебряными сбруями, отправлялись в баню в сопровождении целого отряда прислуги, теперь искренне завидуют владельцам ослов с вьючными седлами". Шумный турецкий поход кончился страшным позором и разгромом. "Едва ли наше бедствие не превосходит бедствие страшного суда", — пишет Цитируемый Ахундовым турецкий военачальник.

Статья, написанная с едкой иронией, полная презрения к глупой чванливости и самовлюбленности турецких военачальников, разоблачает миф об их мнимой храбрости.

Желание видеть победу России зародило, видимо, в сознании Ахундова мысль о поездке на фронт. Ярким подтверждением этого может быть стихотворение писателя, посвященное воспеванию русского оружия и переправе русских войск через Дунай. Это замечательное произведение говорит о кровных связях Ахундова с Россией, о глубоком убеждении, что его родная страна может добиться своей свободы и культурного возрождения только в тесной и братской дружбе с русским народом. В этом стихотворении Ахундов совершенно ясно указывает, что писал его не в Тифлисе, а в действующей армии, на Балканах. Стихотворение полно конкретных сведений о ходе военных действий, создано под непосредственным впечатлением каких-то важных событий.

Ахундов восхищен богатырской мощью русских солдат, он гордится тем, что и его соотечественники принимают участие в этих грандиозных сражениях. Он призывает карабахцев смело ринуться в бой, опрокинуть вражеские турецкие войска, отнять их знамена и пушки. В 1854 году в письме к своему другу Касум-беку Закиру он пишет: "На превосходном карабахском коне, с мечом на бедре они должны броситься на поле сражения с оружием в руках и, появляясь то на правом фланге, то на левом фланге неприятеля, должны исторгнуть из рядов его восклицание о пощаде". Ахундов радостно отмечает храбрость кавказских воинов. Азербайджанцам, по-видимому, не раз приходилось везти отнятые у неприятеля знамена в русскую столицу. Ахундов уверен, что кто-нибудь из них и в этом году отвезет неприятельское знамя в Петербург.

Все это не оставляет никакого сомнения, что Ахундов принимал непосредственное участие в Крымской войне, а не был только сгоронним наблюдателем. Подтверждает это и неопубликованное письмо сына Ахундова, написанное им в 1877 году из Брюсселя: "Кстати, — пишет Рашид отцу, — может быть, Вам придется снова отправиться на место битв, как во время Крымской войны. Мне интересно узнать, какие меры приняты на этот счет правительством. Отправляют Вас или нет?"

Ахундов принял активное участие и в военных действиях 1855 года на Кавказе.

Он считал своим патриотическим долгом воодушевлять соотечественников в борьбе против турок, находиться вместе с ними. Он оказывал большие услуги действующей армии как переводчик, принимал участие в боевых операциях как офицер, за что был награжден в 1855 году орденом св. Станислава третьей степени. Он появлялся везде, где сражались против ненавистных турецких пашей его соотечественники. А их было немало в русских войсках, приступивших к штурму крепости Каре. Азербайджанцы вели партизанскую войну, нападали на турецких патрулей, обозы, разрушали коммуникации, беспрерывно рыскали вокруг Карса, беспокоили и обессиливали врага. Вскоре национальные отряды, действовавшие вразброд, были объединены в большое партизанское соединение, которое стало наносить ощутительные удары турецким войскам. "Подвиги русских войск, а также грузинской милиции и пламенный патриотизм, привязанность к родной земле грузинского, армянского, азербайджанского населения помогли отстоять Закавказье, которое, связав большую турецкую армию и разгромив ее, сыграло тем самым очень крупную роль в общем трудном деле отстаивания русской государственной территории от врагов" [50]. Ничего не могла сделать и английская разведка, которая "даже и не пыталась работать на Кавказе среди грузин, армян, азербайджанцев, так как преданность этих народов России казалась (и была) несокрушимой" [51].