AION. Исследование феноменологии самости

VII ПРОРОЧЕСТВА НОСТРАДАМУСА

150 И ход нашей религиозной истории, и существенную часть нашего психического развития можно было более или менее точно предсказать как в плане времени, так и по содержанию, исходя из прецессии равноденствия в созвездии Рыб. Как мы видели, такое предсказание действительно было сделано и совпало с фактом раскола Церкви в XVI Beке. После него начался энантиодромический процесс, по контрасту с "готическим" стремлением ввысь, могущий быть описанным как горизонтальное движение вовне, состоявшее в географических открытиях и покорении Природы. Горизонталь пересекла вертикаль; духовное и моральное развитие человека пошло в направлении, все очевиднее становившемся антихристианским, и в результате мы сегодня оказались перед лицом кризиса западной цивилизации, исход которого представляется крайне сомнительным.

151 На фоне всего этого, мне хотелось бы упомянуть астрологические пророчества Нострадамуса, изложенные им в письме[245] французскому королю Генриху II от 27 июня 1558 года. Характеризуя год, о котором пойдет речь, среди прочего, также сочетанием Юпитер в соединении с меркурием и марс в противостоянии меркурию[246] он говорит:

152 При этом, Нострадамус считает, что "Южный союзник" Северного Короля продержится еще три года. Он предвидит возвращение язычества ("Святая святых будет разрушена язычеством"), сожжение Библии и ужасающую кровавую баню: "великие потрясения, подобных которым не случалось со времен основания Христианской Церкви". Все "латинские страны" пострадают от них.

153 Вполне определенные исторические предпосылки могли побудить Нострадамуса назвать 1792 год началом новой эры. Например, кардинал Пьер д'Айи, опираясь на Альбумасара, пишет в своей concordantia[249] в связи с восьмым coniunctio maxima (Юпитер в объединении с сатурном в овне) , рассчитанным для 1693 г.:

154 В связи с исчислением 1693 года, Пьер д'Айи цитирует слова Альбумасара о том, что первое coniunctio maxima Сатурна и Юпитера произошло anno mundi 3200. К этому году Альбума-сар добавил 960 лет, что и дало 1693 г. н.э. в качестве года восьмого coniunctio maxima.[251] В III части своей книги, в главе 17, Пьер д'Айи подвергает данную точку зрения критике, называя ее "ложной дедукцией". В своем трактате, направленном против "суеверных астрономов" (1410), он утверждает, что христианская религия не должна подчиняться астрологическим законам. В частности, здесь он намекает на Роджера Бекона, возрождавшего теорию, согласно коей христианство находится в сфере влияния планеты Меркурия. Пьер д'Айи считает, что только суеверия и еретические мнения подвержены астрологическим влияниям, в особенности же с ними связан приход Антихриста.[252]

155 Мы, вероятно, будем правы, если сочтем эти расчеты известными Нострадамусу, предложившему заменить 1789 год на 1792. Обе даты не лишены смысла, и наше знание последующих событий подтверждает, что происходившее тогда существенным образом предвосхищало развитие, продолжающееся и в наши дни. Воцарение "Deesse Raison" (богини разума) фактически предваряло собой антихристианские тенденции, далее уже не прекращавшиеся.

156 "Обновление века" может означать наступление новой эры, примечательным образом совпавшее с новой системой летосчисления — революционным календарем, начинавшимся 22 сентября 1792 года и носившим явно антихристианский характер.[253] Стало явственным то, что втайне вызревало давно; современники и свидетели французской Революции воочию видели энантиодромию, начавшуюся в эпоху Возрождения и развивавшуюся параллельно астрологическому символу Рыб. Время это представлялось астрологически значимым по целому ряду причин. Прежде всего, в тот момент прецессия равноденствия достигла хвоста второй рыбы.[254] Далее, в 1791 году Сатурн находился в овне — огненном знаке. Кроме того, по традиции использовалась теория наибольших соединений! [255], а год восьмого coniunctio maxima (1693) брался за исходную точку расчетов на будущее[256]. Этот критический год накладывался на другую традицию, основывающуюся на десяти периодах обращения Сатурна, каждый из которых составляет триста лет. Пьер д'Айи цитирует Альбумасара, Magnae coniunctiones: "Они говорили, что перемены произойдут, когда завершатся десять полных обращений Сатурна, и что перемены Сатурна более всего подобают подвижным знакам" (овен-рыбы-весы-лев).[257] По Пьеру д'Айи, один период обращения Сатурна закончился в 11 г. до нашей эры; он связывает это с пришествием Христа. Другой период завершился в 289 году нашей эры; это он соотносит с манихейством. 589 г. провозвещает ислам, 1189 — важнейший понтификат папы Иннокентия III, 1489 — церковный раскол, а 1789 — само собой — приход Антихриста. Остальное может доделать фантазия, ибо архетип давно уже готов реализоваться и ждал лишь исполнения своего времени. Что узурпатор с Севера захватит власть,[258] легко понять, если учесть инфернальный характер Антихриста, являющегося не то дьяволом, не то сыном дьявола, то есть Тифоном или Сетом, чье огненное обиталище находится на Севере. Власть Тифона триадична: он имеет двоих союзников — на Востоке и на Юге. Эта власть соответствует "нижней триаде".[259]

157 Будучи ученым медиком и астрологом, Нострадамус был, конечно, знаком с [представлением о Севере, как области дьявола, неверующих и вообще всякого зла. Как заметил Святой Евхерий из Лиона (ум. 450)[260], эта идея восходит к стиху Иеремии 1,14: "От севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли",[261] а также к пассажам, подобным следующему (Исайя, 14,12 сл):

158 Бенедиктинский монах Рабан Мавр (ум. 856) говорит, что "северный ветер есть суровость преследования" и "образ давнего врага".[263] Далее он добавляет, что северный ветер означает дьявола, как следует из книги Иова, 26,7: "Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем".[264] Рабан интерпретирует это так: "Бог позволяет дьяволу править умами тех, кто лишен его благодати."[265] Святой Августин говорит: "Кто же он, этот северный ветер, если не тот, кто сказал: "Я возведу мой престол на севере и стану равен Высочайшему?" Дьявол правил злыми и владел народами", и так далее.[266] 158 Сен-Викторский монах Гарнерий утверждал, что "злой дух" зовется Аквилоном, северным ветром. Его холод означает "холодность грешников".[267] Адам Скот считал, что на севере находится некая ужасная драконья голова, из коей исходит все зло. Из ее пасти и ноздрей извергается дым тройственной природы,[268] "тройное неведение: добра и зла, истинного и ложного, подобающего и неподобающего"[269] "Это — тот дым, — говорит Адам Скот, — который пророк Иезекииль в своем видении Бога наблюдал исходящим с севера",[270] "дым", о котором говорит Исайя.[271] Наш благочестивый автор неустанно размышляет о том, насколько примечательно, что пророческое видение Бога было принесено на крыльях северного ветра, окутанное дьявольским дымом тройного неведения. Но нет дыма без огня. Посему, "великое облако" "вокруг себя имело сияние, и огонь постоянно вырывался из него, а посреди огня как бы сверкала бронза".[272] Северный ветер приходит из области огня и, несмотря на холод, это — "ventus urens" ("cжигающий ветер"), как называет его Григорий Великий, намекая на стих: Иов, 27,21 [273] Этот ветер — злой дух, "пробуждающий огонь вожделения в сердце" и подстрекающий все живое ко греху. "Дыханием злого побуждения к земным удовольствиям он возжигает сердца дурных людей". Как говорит Иеремия, 1,13: "вижу поддуваемый ветром котел, и лице его со стороны севера". В цитатах из Григория слышен слабый отзвук древнего представления о северном огне, еще весьма живо присутствующего у Иезекиля, чье огненное облако является с севера, откуда "откроется бедствие на несх обитателей сей земли".

159 При таких обстоятельствах вряд ли следует удивляться, что Нострадамус, предрекая приход Антихрисгл, предупреждает об узурпаторе с севера. Еще до Реформации Антихрист был популярной фольклорной фигурой, как доказывают многочисленные издания "Entkrist"[274] второй половины XV века.[275] Это и понятно, ввиду надвигавшихся событий духовного плана: близилось начало Реформации. Лютера с большой готовностью сочли Антихристом, и вполне возможно, что Нострадамус называет Антихриста, ожидаемого после 1792 года, "вторым Антихристом" по той причине, что первый Антихрист уже явился в обличьи немецкого реформатора, или даже раньше — в лице Нерона или Магомета.[276] В этой связи не будем упускать из виду спекуляции нацистов на том, что Гитлер продолжал и завершал дело реформации, доведенное Лютером лишь до середины.

160 Таким образом, Нострадамусу нетрудно было на основании имевшихся у него астрологических данных и возможных способов их интерпретации предсказать неизбежную энантиод-ромию христианской эры; сделав такое предсказание, он твердо поместил себя в ее антихристианской фазе и послужил рупором последней.

161 Завершив этот экскурс, вернемся к интересующей нас символике рыб.