Академик корабельной науки

СНОВА ЗА КНИГОЙ

В ладно сидевшем на нем морском мундире с начищенными до блеска золотистыми пуговицами Алеша спешит в училище. Сегодня все воспитанники должны быть в сборе. Завтра начинается новый учебный год.

На лестнице, в коридорах и залах шумно. Воспитанники стоят группами или прохаживаются. Слышны разговоры, смех. Алеша подходит к своим товарищам. Кое-кто уже успел явиться раньше его.

Вот строгий и вдумчивый Володя Менделеев. Алеша дружит с ним. Они часто разговаривают о науке. Иногда по праздникам Алеша заходит к Менделеевым и там с глубоким вниманием слушает высказывания великого ученого Дмитрия Ивановича Менделеева, отца Володи, и смотрит опыты по химии, которые Дмитрий Иванович показывает собравшейся молодежи.

А это Лев Владимиров, отчаянный забияка и хвастун, но в общем неплохой товарищ. Алеше нравится его задор.

Сейчас Владимиров рассказывает, как он провел лето. Он, конечно, ходил на охоту и застрелил медведя, ловил щук весом в полпуда и заплывал в озере на три версты от берега. Все вокруг смеются и называют Владимирова бароном Мюнхаузеном. Но Владимиров не смущается. Он вошел в раж и готов даже кулаками подкрепить неоспоримость своих слов. Алеше тоже есть что порассказать о летних днях, но он не собирается преувеличивать, как это делает Владимиров.

В этот вечер в спальных комнатах долго не смолкали голоса. И только когда прошел отделенный начальник,[9] водворилась тишина.

На другой день Алеша сел в классе на свое старое место — на задней парте, в углу. Правда, в зимние дни здесь было темновато: класс освещался единственной керосиновой лампой, стоявшей у преподавателя на столе. Но все же Алеша любил это место.

Первым уроком была математика, потом физика. После уроков списали расписание на завтра.

И потекли дни, заполненные занятиями, строевыми учениями, чтением книг, спорами с товарищами. Алеша по-прежнему встречался с Ляпуновым и занимался математикой. Но у него появилось еще новое увлечение. Он стал интересоваться новостями науки и техники и с разрешения училищного начальства ходил иногда слушать доклады в военно-морской отдел Русского технического общества.

В первый раз он пришел туда, когда учился еще в младшем приготовительном классе. Должен был состояться доклад о подводном плавании.

До начала доклада Алексей прошел в библиотеку. За круглым столом, на котором были разложены журналы и газеты, он увидел знаменитого адмирала Григория Ивановича Бутакова. Алексей сразу узнал его по портрету, который висел в училище.

Бутаков уже пятнадцать лет командовал эскадрой кораблей Балтийского моря. Он положил много сил для создания русской школы парового флота. В молодости Бутаков был участником Севастопольской обороны. Адмирал пользовался большим уважением и любовью среди моряков.

Алексей подошел к адмиралу, отдал честь и спросил разрешения остаться в библиотеке.

— Конечно, оставайтесь, — сказал адмирал. — Английский язык знаете?

— Так точно, знаю, — ответил Крылов.

Нужно сказать, что в училище неважно было поставлено преподавание языков, но Алексей занимался английским языком самостоятельно.

Бутаков дал Крылову английский журнал, предложив прочесть статью.

Алексей сел в отдалении и начал читать. Адмирал краем глаза наблюдал за воспитанником. Когда он увидел, что статья прочтена, он подозвал Крылова.

— Ну, что вы думаете об этом?

Речь шла о царской яхте «Ливадия», которая в это время строилась в Англии. Разбирался вопрос, будет ли она подвергаться качке.

— Я думаю, — ответил Крылов, — что яхту качать не будет, так как она строится по типу поповки, а поповку даже при сильной волне не качает.

— Вишь, какой молодец! — ласково и несколько удивленно сказал адмирал и тут же спросил фамилию.

С тех пор, когда бы Крылов ни заходил в военно-морской отдел, адмирал, который обычно бывал там, неизменно подзывал его к себе, спрашивал, как успехи, и советовал прочесть в том или ином журнале интересные статьи.

На докладах в Техническом обществе Алексей узнавал много нового. Он знакомился с последними достижениями техники, с различными изобретениями во флоте. А с третьего класса Алексей стал также посещать лекции известного русского физика Хвольсона.

Все это расширяло кругозор молодого Крылова. Ему самому хотелось поскорее включиться в практическую работу и попробовать свои силы.

Наконец наступило лето, которого так ждал Алеша После окончания третьего года ученья их класс ушел в первое плавание.

Пароход доставил воспитанников из Петербурга на кронштадтский рейд. Здесь они пересели на учебный корвет и вышли в Финский залив и дальше в Балтийское море.

День выдался тихий, безветренный. Ярко голубело небо, и море вокруг искрилось миллионами светлых солнечных бликов. Легкие волны чуть плескались о борта корвета.

Воспитанников расписали по вахтам и распределили обязанности. Одни воспитанники стали к мачтам, другие — к сигнальным приспособлениям, третьи ушли в кочегарное и машинное отделения.

Алеша первую вахту нес у штурвального колеса. Конечно, ему еще не доверили самому перекладывать руль. Он стоял около рулевого и внимательно наблюдал. Смотрел на компас, слушал команду штурмана — «право руля», «лево руля», «так держать» — и следил, что при этом делает рулевой.

Прошло полчаса вахты. На корабле один раз ударили в судовой колокол — рынду. Это отбили одну склянку. Штурман отдал приказание измерить скорость корабля.

Двое матросов принесли лаг. Лаг представлял собой деревянный поплавок в виде сектора на длинной веревке — лаглине, разделенном узлами на небольшие равные части. Лаглинь был намотан на вьюшку. Вышел подручный рулевого, взял поплавок и размотал часть лаглиня. Алеше дали держать песочные часы.

Подручный рулевого бросил поплавок за борт и, пропуская лаглинь через руку, скомандовал: «товсь» и потом — «ворочай». Алеша быстро перевернул часы песком вверх. Он держал их вертикально и неподвижно. Песок по узкому каналу стал пересыпаться из верхней половины песочных часов в нижнюю. В это время корабль все дальше отходил от деревянного сектора, неподвижно стоявшего на воде, а лаглинь все больше разматывался с вьюшки.

Через полминуты песок в часах пересыпался. Тогда Алеша крикнул «стоп». Матрос, бросивший лаг, сейчас же задержал лаглинь и посмотрел, сколько узлов у него было в руке. В руке оказалось то место лаглиня, где было навязано пять узлов.

— Скорость корабля пять узлов, — сказал матрос. Алеша знал, что это значит, — корабль идет со скоростью пять миль в час.

Морская миля является единицей измерения расстояний на море. Она равна длине дуги одной минуты земного меридиана, или 1852 метрам.

Чтобы определить скорость корабля, нужно измерить расстояние, которое прошел корабль от какой-то неподвижной точки, и время, в течение которого он это расстояние прошел. В ручном лаге такой точкой является неподвижный поплавок, расстояние измеряется лаглинем, а время — песочными часами. Но непосредственно измерить расстояние, пройденное в милях в час, практически невозможно, так как понадобилось бы иметь дело с лаглинем длиной в несколько миль. Поэтому измеряют расстояние, пройденное кораблем за минуту, половину или четверть минуты и потом рассчитывают, сколько корабль проходит в час.

При создании ручного лага лаглинь разбили узлами на такие части, чтобы количество узлов лаглиня, размотанного за полминуты, соответствовало количеству миль, проходимых кораблем в час.

Сейчас уже не употребляются, ручные лаги. Вместо них существуют более совершенные механические и гидравлические лаги, которые основаны на ином принципе. Но и до сих пор скорость корабля измеряют в узлах, зная о том, что количество узлов равно числу миль, проходимых кораблем в один час.

По корабельным правилам матрос, назначенный к песочным часам, сообщает штурману об измеренной скорости корабля.

Алеша доложил штурману скорость, затем поставил часы на место и пришел помогать матросам выбирать лаг на палубу.

Скорость корабля измерялась почти каждые полчаса. В следующий раз Алеша уже сам бросал лаг за борт.

Ровно в полдень начались астрономические наблюдения.

Алеша и еще двое воспитанников учились секстантом определять высоту солнца и по этой высоте высчитывали широту и долготу места, на котором находился корабль. Полученные данные занесли в вахтенный журнал. Затем произошла смена вахт. На вахту стали новые воспитанники. Алеша с товарищами пошел отдыхать.

В следующую вахту Алеша вместе с еще тремя воспитанниками был назначен в кочегарное и машинное отделения. Алеша спускался по железному трапу и вспоминал пароход на Волге. Он подошел к паровому котлу, как к старому знакомому. Вот когда он сумеет подробно, на практике ознакомиться с паровым котлом и паровой машиной! Теперь он сам стал на вахту у парового котла, по манометру смотрел давление, через водомерное стекло наблюдал уровень воды в котле и каждые полчаса записывал в тетрадку показания. Он теперь знал, какой кран нужно открыть, чтобы наполнить котел водой, и сам «шуровал» в топке, чтобы поднять давление.

В машинном отделении воспитанники измеряли число оборотов машины, записывали показания манометра на цилиндре, следили за тем, не греются ли подшипники коленчатого вала, набрасывали эскизы отдельных частей паровой машины.

На другой день Алеша был назначен сигнальным. С помощью семафорной азбуки, которой воспитанников обучили в училище, он, под наблюдением сигнальщика, передавал различные сигналы на другие корабли и в зрительную трубу наблюдал сигналы оттуда. А потом вместе с другими воспитанниками измерял глубину моря лотом, участвовал в парусных и гребных учениях.

Теперь он знал, какие паруса необходимо убрать при свежем ветре и как нужно ставить корабль по отношению к волнам, чтобы они меньше качали его.

Так, шаг за шагом, Алеша изучал на практике корабельную жизнь. За время пребывания в училище он провел на море триста восемьдесят один день.

Морские плавания многому учили воспитанников. Они закаляли в юных моряках волю, воспитывали наблюдательность, выносливость, находчивость и мужество.

Однажды — это было во второй год плавания — отряд учебных корветов пришел на аренсбургский рейд и стал на якорь. Рейд этот открыт с юга. Неожиданно налетел шторм. На корветах «Варяг» и «Аскольд» не успели поднять катера и баркасы, и их унесло в море.

Шторм бушевал всю ночь. Лишь наутро он стих. Тогда с флагманского корабля, где находился адмирал, просигналили флажками корвету «Боярин» разыскать унесенные штормом суда и прибуксировать их на место.

Команда и воспитанники, среди которых был и Алеша Крылов, сели на баркас и полубаркас и отправились на поиски. Вскоре суда были обнаружены. Они стояли на мели близ берега и были залиты водой. Нужно было их снять с мели. По команде старшего офицера все поскакали в воду. Стояла осень. Вода была холодная. Несмотря на это, и старший офицер, который мог бы командовать из баркаса, тоже прыгнул в воду. Стоя по колено, а где и по пояс, в воде, он спокойно отдавал приказания.

Так старший офицер показывал воспитанникам, как должен поступать командир в трудную минуту.

Вскоре общими усилиями был снят с мели катер. На нем тотчас же развели пары. Потом сняли баркас и остальные суда и всю флотилию прибуксировали к «Варягу». Тогда на адмиральском корабле был поднят сигнал «Боярину»:

«Адмирал изъявляет свое особенное удовольствие», и затем этот сигнал был повторен лично старшему офицеру «Боярина».

В этот вечер на «Боярине» было шумно и весело. Все радовались благополучному окончанию дневных происшествий.

Алексей Крылов любил выходы в море. Он стирался хорошо изучить корабль — его оснастку, приборы, управление. Кроме обязательных работ он выполнял дополнительные, которые не входили в программу курса. Так, воспитанники по программе должны были вести только дневные астрономические наблюдения. Но в морской жизни иногда приходится определяться и ночью — по луне и звездам. Алеша решил научиться работать с секстантом и в ночное время. Он попросил разрешение у руководителя практики и несколько ночей подряд, когда все воспитанники уже спали, производил ночные наблюдения.

Алеша сделал также дополнительные работы по компасу. Он вывел формулы, по которым определил трение и сопротивление воздуха в компасе. Руководитель практики был очень доволен. Он говорил, что таких работ не делали даже в Морской академии.