Академия Метаморфоз. Ученица ворона

13

Некоторое время Стефани бессмысленно металась по замку бесформенным сознанием. Она оказывалась то в библиотеке, то в своей комнате, то в столовой, то в кабинете ректора. Два раза даже заглянула в комнату, где находилась ее мать, но оба раза сбежала оттуда спустя считанные секунды. Видеть ее было нелегко. Особенно не имея возможности общаться.

О комнатах Кроу она старалась даже не думать, понимая, что сейчас они во многом управляют ее перемещениями. В конце концов просто пожелала оказаться как можно дальше от всех, где она точно никого не увидит. Ее желание исполнилось в мгновение ока, но она так и не поняла, куда попала. Тут было темно, совсем как в том мире, куда они с Кроу и ребятами переместились три месяца назад, но сейчас Стефани это даже обрадовало. Когда ничего не видно, не так заметно, что у тебя нет ни тела, ни формы. И в темноте, наверное, не так страшно исчезать навсегда.

В уши продолжал лезть назойливый шепот, здесь он звучал громче, но она просто игнорировала его.

Стефани мысленно перебирала воспоминания — самые лучшие их тех, что у нее имелись. О доме и маме, об академии и друзьях. Она думала об испытаниях и вызовах, перед которыми никогда не пасовала. О планах и мечтах, которым уже не суждено исполниться. За двадцать три года она успела узнать и пережить столько, сколько не все успевают узнать и пережить за долгую-долгую жизнь. Так стоит ли теперь огорчаться и роптать?

Она задавалась этим вопросом и понимала: да, стоит. Потому что все равно осталось так много всего, чего она пока не успела. Заняться любимым делом, например. По-настоящему, а не в рамках обучения. Ей так нравилось искать зелье для спасения Ланы Бран, что она совсем перестала на нее злиться за то, что она увела у нее парня. Стефани нравилось чувствовать, что она делает что-то значительное, что-то важное. Как много всего она еще успела бы сделать, ведь Кроу сказал, что она талантлива.

А еще она не успела испытать все прелести настоящей взаимной любви, отношений. Не того, что у нее было с Граном, оно осталось уже как будто в прошлой жизни. Нет, она хотела задыхаться от волнения и восторга, сгорать от желания, наслаждаться каждой совместной минутой. Чтобы сердца стучали в унисон, чтобы мысли и желания переплетались, словно двое — это один человек. Чтобы любить одни и те же книги.

Последняя мысль заставила снова подумать о Кроу, о так и не подаренном подарке, о так и не сказанных словах. Стефани почувствовала, как наливаются слезами глаза. Вот странное наваждение: она бесплотна, бесформенна, сама не может себя увидеть, ничего не может коснуться, ее мертвое тело лежит неизвестно где, а слезы катятся по щекам как настоящие. Кажется, она даже чувствует их мокрый, теплый след, который они оставляют на щеке, и солоноватый привкус.

— Вот вы где, — неожиданно раздалось над ее головой.

Голос профессора Кроу звучал устало и без привычного сарказма. Стефани открыла глаза, внезапно осознала, что рядом появился источник света, а у нее снова появились привычные очертания. Пусть она и стала еще немного прозрачнее.

Хотелось посмотреть на профессора, но она удержалась. Что ему здесь нужно? Он просил оставить его в покое, она оставила.

Не дождавшись ее реакции, Кроу осторожно поставил рядом с ней ученическую сумку и опустился на холодный каменный пол сам, привалившись спиной к слегка влажной стене.

— Я вашу сумку нашел, — зачем-то сообщил он.

— Я думала, — Стефани шмыгнула носом, — что вы пошли спать. Вы же устали.

Кроу едва слышно хмыкнул и вздохнул.

— Простите меня, мисс Грей.

— За что?

Он пожал плечами, как будто его удивил ее вопрос.

— За трусость. За слабость. За грубость. За попытку спрятать голову в песок. За то, что накричал на вас. И выгнал.

Настала очередь Стефани удивляться. Она посмотрела на своего преподавателя и слабо улыбнулась.

— Вы кто угодно, но не трус, профессор Кроу, — мягко заметила она. — И слабым я бы вас не назвала.

— Но как еще объяснить мое нежелание видеть, как вы… постепенно исчезаете? — он тоже повернул к ней голову.

— Вы не обязаны через это проходить, — теперь она повторила и его жест — тоже безразлично пожала плечами. — Тот факт, что по странной прихоти судьбы вы единственный, кто может это наблюдать, еще ничего не значит.

— Значит, — возразил он. — И это не странная прихоть судьбы, мисс Грей.

В его тоне было что-то такое незнакомое, немного пугающее. Какая-то мрачная решимость, словно за то недолгое время, что они не виделись, он пришел к некоторому выводу и принял его, а теперь собирался поделиться с ней.

— А что это тогда? — она как зачарованная смотрела в его темные, казавшиеся черными, глаза.

Кроу отвернулся, подбросил в воздух огонек, плясавший у него до этого на ладони. Тот закружился, разрастаясь в маленькое круглое солнышко, и завис над ними, даря свет и немного тепла. Рассматривая переливы пламени, Кроу на одном дыхании ответил:

— Это и есть та связь, о которой вы догадались почти сразу, а мне потребовалось время, чтобы признать ее. Та самая связь, которая объединяет меня с юным студентом змеиного факультета, наблюдавшим угасание призрака Элизабет Милфорд. Правда в том, мисс Грей, что с самой Ночи Умертвий я был очарован вами. После моей невесты, с которой мы так глупо разругались, вы первая девушка, рядом с которой мне было настолько хорошо и настолько интересно. Вам, наверное, не очень приятно слышать это, — он снова заглянул в ее растерянное, если не сказать ошарашенное, лицо. — Мужчины вроде меня — не совсем то, о чем мечтают юные девушки вроде вас. И я бы никогда вам этого не сказал. Да что уж там, — он криво усмехнулся, — я бы и сам это едва ли понял, если бы… не все это.

— Вы ошибаетесь, профессор Кроу, — слегка охрипшим от волнения голосом отозвалась Стефани. — Девушки вроде меня не так часто становятся объектом чьей-то любви, чтобы привередничать.

— Разве? — удивился Кроу. — Вы красивая и умная. Что еще можно желать?

— Красивая? — усмехнулась она. — В этих очках? С жидким хвостиком? И форма на мне всегда сидит как… на корове седло.

Он нервно рассмеялся, услышав это сравнение, и Стефани тоже невольно улыбнулась.

— Очки, волосы… — проворчал Кроу, качая головой. — Какая глупость. Я видел тебя на вечеринке в честь Ночи Умертвий. Ты была невероятно красива. Потому что очки можно снять, волосы уложить, одежду сменить… А вот попробуй жить с носом, как у меня.

На этот раз в голос рассмеялась Стефани, наблюдая, как Кроу выразительно очертил кончиком пальца горбинку на своем «клюве».

— Вы на себя наговариваете, профессор Кроу. У вас очаровательный нос. И поверьте, мне очень лестно слышать, что я оказалась настолько интересна, чтобы привлечь внимание взрослого, умного мужчины вроде вас. Учитывая то, как долго ни одна другая не могла тронуть ваше сердце. Я сожалею только об одном…

— О чем? — он снова повернулся к ней, на этот раз вглядываясь в ее лицо пытливо, словно искал признаки неискренности. И не мог найти ни одного.

— О том, что вы не сказали мне это при жизни, — она снова грустно улыбнулась.

— Знаете, в правилах академии есть специальный пункт, запрещающий преподавателям домогаться студенток, — фыркнул Кроу, пытаясь скрыть за этим смущение.

Он не знал, радоваться ее словам или проклинать их. Стефани Грей и так суждено было стать глубокой, незаживающей раной на его сердце. А теперь к этому добавится еще парочка лишних сожалений об упущенных моментах. И вовремя не сказанных словах.

— Зато вы могли бы меня поцеловать, — почти шепотом, с озорным смешком, заметила Стефани, чем ввергла его в еще больший шок. — Я бы никому не сказала, честное слово.

— Не уверен, что вам бы это понравилось… Это вы сейчас такая смелая и щедрая, потому что целоваться со мной вам уже не придется.

Стефани вздохнула, скосила глаза на сумку, которую он принес, и неожиданно попросила:

— Карл, сделайте мне одолжение. Откройте, пожалуйста, сумку и достаньте свой подарок.

После секундного колебания Кроу подчинился. Стараясь сильно не копаться в ее личных вещах, нашел небольшую коробочку, вытащил ее и открыл. Внутри лежал золотистый металлический прямоугольник, в котором он не без труда опознал бензиновую зажигалку с крышкой. На ней была выгравирована только лаконичная подпись: «Карлу от Стеф».

— Там еще открытка есть, — неловко заметила Стефани.

Кроу раскрыл карточку и прочитал выведенную аккуратным девичьим почерком подпись: «Если мы снова потеряемся в темноте в мире без магии, у нас будет источник света. А если однажды вы потеряетесь один, то она напомнит вам, что дома вас очень ждет как минимум один человек. Всегда. С Новым годом, Карл. Обнимаю, Стеф».

Он перечитал написанное на открытке дважды, чувствуя, как першит в горле. Крепко сжал подарок в руке, не зная, что ответить.

— Там есть крышечка, а внутри… — попыталась, было, объяснить Стефани, но он перебил:

— Я умею пользоваться зажигалкой, мисс Грей.

И как бы в подтверждение своих слов откинул крышку и уверенно чиркнул колесиком. Пусть не с первого раза, но пламя вспыхнуло. Потом качнулось и затрепетало, как от порыва ветра.

Вопросом, откуда мог взяться порыв ветра в закрытом с трех сторон стенами закутке подземелий, Карл задаться не успел: Стефани вдруг болезненно застонала и прижала ладони к ушам.

— В чем дело? — Кроу напрягся и повернулся к ней всем корпусом, захлопывая крышечку зажигалки и гася пламя. Лишь на полпути остановил руку, которая собиралась коснуться Стефани. — Что с тобой?

— Шепот, — болезненно проскулила Стефани. — Становится громче и… не знаю… становится больно.

Кроу с силой стиснул зубы. Если бы только он мог что-то сделать. Как-то помочь ей. Хотя бы уйти без боли.

А потом его внезапно пронзила догадка, заставившая ноющее сердце пуститься галопом. Как она может испытывать боль, если мертва? После смерти нет боли, это он хорошо знал по собственному опыту.

Пока призрачная Стефани массировала виски, мучительно морщась, Кроу снова посмотрел на зажигалку в своих руках. Откинул крышку, снова чиркнул колесиком и приподнял зажигалку, внимательно следя за пламенем. Оно снова заметно качнулось как на сквозняке.

Кроу посмотрел на стену, которая перегораживала коридор, превращая его в глухой тупик. Стена выглядела исключительно реально, но когда он встал и подошел к ней, рука легко прошла сквозь каменную кладку, не ощутив ничего.

— Что вы делаете? — спросила Стефани за его спиной.

А Кроу снова достал поисковой амулет. Тот продолжал ярко светиться.

— Это иллюзия. Стена — иллюзия.

Кроу шагнул вперед, проходя сквозь стену. Огненное солнышко поплыло вслед за ним. Не пройдя и десяти шагов, он наткнулся на человеческий скелет. А чуть дальше — на еще один.

— Что это за место? — спросил рядом перепуганный голос Стефани.

— То самое, в котором пропали студентки, в том числе вы, — сквозь стиснутые зубы прорычал Кроу.

Каждый шаг давался ему с трудом. Он знал, что Стефани где-то тут и искал именно ее, но в то же время боялся увидеть. Он мысленно готовил себя к этому, но все равно оказался не готов, когда это наконец произошло.

Она была все в той же одежде, что и накануне, бледная, неподвижная. Но ее лицо кривилось от боли, а это значило, что она жива.

— Стеф!

Он упал рядом с ней на колени, приподнял, обхватив за плечи, провел над ее телом ладонью. Жизнь едва теплилась в ней.

— Стеф, ты меня слышишь? Стефани!

Она не отвечала, пребывая в глубоком обмороке. Кроу наложил на нее заклинание стазиса, чтобы выиграть время, а потом подхватил на руки и понес прочь. Про то, что он может ее левитировать, он как будто забыл, предпочитая держать сам. Тело в его руках пугало бледностью, холодом и полной неподвижностью, но по крайней мере, она все еще была жива. И это было намного больше, чем он имел всего несколько минут назад.

В его уши лился разгневанный шепот, теперь Кроу тоже его слышал, но игнорировал.

«За тобой я вернусь позже», — зло подумал он, ускоряя шаг и устремляясь к потайному ходу.