Аколит

1

– По здоровьичку вам, господин волшебник!

– Доброго дня, господин волшебник!

– Моё почтение, господин чародей.

– Добрый день. – Если прохожим-горожанам я просто кивал, то с командиром отряда воротной стражи поздоровался по-нормальному. И даже уже привычно поинтересовался: – Всё в порядке?

– Свет миловал. – Битый жизнью мужик в кожаной кирасе незаметно от вздрогнувших подчинённых ухмыльнулся в усы. Магия Жизни – идеальный инструмент для восстановления здоровья, но «отлично срабатывает» и «комфортно для пациента», как оказалось, часто разные понятия. Очень разные. Форсированное протрезвление при помощи моей Стихии может вернуть рядового стража в строй за считанные минуты, но за эти минуты он проклянёт предательскую бутылку или «лишнюю» кружку в таверне навеки. Логично было бы проклинать мага, конечно, но… ни один обыватель, даже самый распоследний нищий побирушка или бандит из, как они себя называют, «ночной гильдии», постараются даже мысли хульной в сторону мага себе не позволить. Та же Сара при желании может ночью пройти через «земляной город» – и с ней там ровным счётом ничего не будет. Даже к воротам выйти помогут, если девочка, не дай Свет, заплутает.

«Земляной город» – это самое внешнее кольцо кварталов Варнавы, расположенное за капитальными стенами и городским рвом, отделённое от загородных территорий и посадов с внешней стороны всего лишь усиленным частоколом земляным валом. Контингент там живёт соответствующий – не скажу, что сплошь криминальный, но не самых честных людей там хватает. Заезжему дворянину, если у него нет свиты клинков этак в пять, по местным закоулкам лучше даже днём не гулять: пропадёт с концами. Поношенные сапоги и среднего качества клинок здесь уже сами по себе причина настоятельно предложить поделиться неправедно нажитым, и если крестьянина какого, скорее всего, отпустят, даже не полностью раздев, то благородному дорога одна: в ров. Благо там, по словам всё той же Сары, три метра накопилось ила до дна. И никто, разумеется, ничего в глаза не видел.

Нет, при желании стража растрясёт этот гадюшник до основания и докопается до правды, и тело найдёт, но для этого завалить должны как минимум какого-нибудь барона. Однако эти аристократы уже без свиты не передвигаются… кроме отдельных, особо одарённых личностей, не будем показывать пальцем. А вот магу в мантии ничего угрожать не будет. И не потому, что обороняющийся чародей может разнести всё метров на сто в округе, и не потому, что в этом случае стража и тайная служба короля будут рыть землю носом и ломать кости всем подряд с тройным усердием, нет. Просто именно городские чародеи серьёзно уменьшают риск превращения городского поселения в одну большую братскую могилу. И не важно, идёт речь о вспышке чумы, разгоревшемся пожаре или расплодившихся крысах, со скоростью десять кубометров в сутки жрущих зерно в амбарах городских купцов, отчего цены на продовольствие уже взлетели вдвое и совсем не фигурально замаячила перспектива голода.

Собственно, город и расползается до величины столицы Эпии только в том случае, если сидящий в нём аристократ, монарх или городской совет (если город вольный) могут себе позволить контракт с магом. Чародей, прошедший классическое обучение сначала у наставника, а потом в одном из центров подготовки квалифицированных кадров – это не только магическая сила и довольно грозная боевая единица, но ещё и знания, помноженные на подход к их применению. Знания вкупе с инструментом их применения – подвластной Стихией, а ещё положение вне сословных рангов превращают чародея в универсальный ключ к решению городских проблем. Оттого-то Белые гораздо менее популярны среди населения здешних мегаполисов: «заточка» рядовых клириков на продвижение прежде всего определённой идеологии, сформированное при обучении мировоззрение (каждый трудится на своём месте), а также особенности работы Стихии Света не позволяют быстро и эффективно справляться с городскими проблемами, разве что более-менее бороться с их симптомами. Что королям, издревле оседлавшим принцип «разделяй и властвуй», было, как вы понимаете, только в радость.

Разумеется, маги тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Бывают ошибки, недоработки, чародей может устать, рассердиться, просто иметь скверный характер или дурное чувство юмора. Волшебники любят комфорт и вкусно покушать не меньше других, а чтобы купить всё это – нужно золото, ну или хотя бы серебро. Альтруистов, способных помочь незнакомцу только из жалости и безвозмездно, среди магов так же мало, как и среди обычных людей. Опять же, не каждый выпускник маго-ВУЗа прямо-таки мечтает затыкать чужие дыры в службе и работе своим даром, иногда в прямом смысле. Но для таких есть военные контракты вроде того, что с Заром Шестым заключил магистр Мартин. Можно ещё попытаться сделать чисто научную или научно-производственную карьеру, оставшись при Alma Mater, либо вообще податься на вольные хлеба, по мере необходимости продавая свои услуги, что называется, вразвес: мантия на плечах в любом случае позволит как минимум не умереть с голоду.

При таком раскладе не удивительно, что обученные одарённые предпочитают не расставаться со своими цеховыми одёжками: на фига им, спрашивается, лишний геморрой? Нужно иметь очень особый склад характера, чтобы получать удовольствие от постоянного противодействия окружающей среды. В какой-то мере мать Арна, Лилиана, поступала даже честно, наплевав на неписанные правила и одеваясь, как считала нужным. Одним своим внешним видом предупреждая о том, с каким… Как там дядя сказал? Ах да, незаурядным человеком они столкнулись.

– Наставник просил передать, что в понедельник ему потребуется доступ на стену с вашей стороны, – сообщил сержанту я. – Может быть, придётся что-нибудь двигать или воспользоваться лебёдкой…

– Не извольте беспокоиться, господин Арн, – вытянулся во фрунт старший стражник. – Всё почистим-подметём, и кому тяжести таскать – найдётся!

– В таком случае рассчитываем на вас, – кивнул я.

– Ваше магичество, вы опять к Тохе-лекарю сейчас? – поспешил уточнить страж порядка, пока я не прошёл мимо. Не потому, что ему было просто любопытно, спросил, конечно, а чтобы знать, где случае чего подзадержавшегося неофита искать.

– Сначала туда, потом в Чёрный арсенал, а потом на уроки к господину Тарусу, – расписал свой маршрут я. При упоминании второго имени бывалый ветеран и ко всему уже привыкший за годы службы в страже вояка ощутимо сбледнул с лица. Но при этом заметно успокоился: разумеется, если я задержусь дотемна, местные стражники не отпустят меня возвращаться в одиночку. Репутация магов репутацией, а им тоже лишние проблемы не нужны.

– А-а, ваше магичество, очень кстати! – Тоха всплеснул руками и кивнул своему гориллообразному помощнику: – Можешь пока отдохнуть, Бух.

– Ага, – помощник лекаря, человек с габаритами, больше подошедшими бы, скажем, платяному шкафу, скупо кивнул и тут же уселся на табурет, а рядом прислонил короткую толстую дубинку, обмотанную тряпьём. Между прочим, многофункциональный медицинский инструмент. Собственно, при Тохе Бух занимался в основном работой анестезиолога. Ну или обеспечивал надёжную фиксацию пациента – в зависимости от медицинских показаний. Это было актуально, потому что с надёжными обезболивающими у лекаря было туго.

– Вот, интереснейший случай! – не размениваясь на дальнейшие расшаркивания, потащил меня к чисто символически накрытой драной тряпкой широкой скамейке медик. На лице «интереснейшего случая», мужика лет тридцати пяти, было огромными буквами написано облегчение: зелёная мантия мага Жизни казалась ему куда более надёжной гарантией в успехе лечения, чем покрытый разноцветными пятнами подозрительного происхождения балахон владельца «клиники». Стираный и даже кипячёный балахон, надетый только сегодня с утра – просто следы иных биологических жидкостей обычным мылом с ткани сводиться отказывались наотрез. – Вздутие в области живота, лёгкое пожелтение кожи, особенно заметное вокруг ногтевых пластин, ну и ещё там по мелочи.

«Там» – это значит записано на доске мелом. Как и положено работнику здравоохранения, Тоха вел записи. Правда, переносил их на бумагу обычно только тогда, когда бумага у пациента была с собой. Или, что реже, деньги. Или это просто было действительно для него важно.

– Есть идеи? – прочитав результаты внешнего осмотра и сбора анамнеза[3], спросил я.

– Ни малейших! – радостно сообщил мне лекарь. – Но раз ты пришёл – давай вскроем и посмотрим? У тебя так клёво получается заращивать разрезы, а этот тип не худой, вряд ли умрет от истощения, как тот доходяга неделю назад.

Мужик на лавке враз посерел лицом и покрылся каплями пота величиной с хорошую такую жемчужину. Врачебная этика у Тохи была «прокачана» настолько, что до трети больных исцелялись чудесным образом, лишь понаблюдав за работой лекаря над другими бедолагами. Я же постарался удержать лицо: это был уже шестой пациент, «отошедший» при мне. Множественное изъязвление кишечника, неизвестно отчего резко обострившееся (подозрение на очень некачественный алкоголь), привело к возникновению сразу нескольких сквозных прободений с внутренним кровотечением и разлитием содержимого в брюшную полость. Что называется, без шансов. Моя магия Жизни, возможно, могла бы если не спасти, то хотя бы удержать на этом свете умирающего достаточно долго, чтобы лекарь смог закончить операцию, стабилизировать состояние, но крайняя степень истощения сделала своё дело: ресурсов сопротивляться смерти даже при магической поддержке просто не было.

Надо сказать, что Тоха был очень доволен моим появлением в Варнаве: по его словам, обычная статистика – два положительных исхода на один отрицательный и одну смерть под скальпелем – оказалась серьёзно сдвинута в сторону положительного баланса. Всего шесть трупов из «клиники» вынесли за девять недель – невиданная удача!

– Может, у него просто запор и газы, – вздохнув, предположил я. Потом ещё раз пробежал глазами по доске, убеждаясь, что не ошибся в анализе. – А желтизна – потому что он кожевник и работает с красителями?

Пациент усиленно закивал.

– Или он отравился своими красителями, сам уже знаешь, какой ядовитой хренью они заготовки травят, – потёр руки медик. – То есть, может, и печень отказала: боли-то по всему животу, а печёнка и селезёнка точно увеличены, вот, сам пощупай. Ставлю на газовый некроз[4]!

– А говорил, «ни малейших идей», – укорил я, гм, «коллегу».

– Тю, да газовый некроз – это ж не диагноз, это – синдром, сиречь – следствие, – важно поднял палец с обгрызенным ногтем лекарь. – А отчего да почему, я без понятия до сих пор: он-то утверждает, что свою отраву не жрал и даже не нюхал.

– Прочищу всё же ему кишечник сначала, всё равно так положено, даже если придется оперировать. – Я положил руки на живот больного, одновременно направляя через них Стихию в тело. Именно через кишечник проглоченная человеком вода попадает в организм, а не через желудок, как я ещё до недавнего времени был абсолютно уверен. Эти же клетки способны закачать воду назад. Собственно, обычно диарея – как раз дисфункция работы этих самых «насосов»… – Уважаемый, вам сейчас захочется в туалет…

– Дальше, думаю, он разберется, – радостно фыркая вслед подскочившему пациенту, успокоил меня Тоха. – Ну а нет – ты же после меня всё равно к милорду Тарусу? Обязательно скажи тогда потом, отчего кожевник сдох: интересно – сил нет!

– Господин маг, – безупречно учтиво поклонился мне работник тайной службы короля.

– Господин учитель, – зеркально повторив поклон, ответил я ему.

Обученным одарённым не вменялось в требования доскональное знание и исполнение дворянских правил хорошего тона, никто не ждал от них выверенных поклонов и подобающего изящества одежд. Нет, чего-то там неофиты набирались, таскаясь за наставниками по дворцам королей и поместьям благородных, если заносила судьба, но специально никто будущих магов этикету не учил. Того, что нужно было упихать в голову, и так каждый день хватало. А вот в юного баронета Арна правила поведения в обществе вбили до рефлексов, позволяя реагировать на типовые ситуации вроде приветствий-прощаний по этикету вообще бездумно. Благородный Тарус (ходили слухи, что он барон, но мне своего титула он так и не назвал), по долгу службы и велению сердца чуткий к таким вот вещам, несоответствие зелёной мантии и её содержимого заметил, конечно, сразу, но ничего выяснять не стал. Вместо этого вечно бледный профессионал в неизменном чёрном камзоле каждый урок ставил мне «ловушки», пытался поймать на оговорках или каком-нибудь другом «проколе». Чисто из спортивного интереса, как я полагаю, потому что узнать историю сына Лилианы и Кристиана Бертран без проблем можно было у любого члена семьи Мартина, просто спросив. Да я бы и сам рассказал – тайны тут никакой не было. Но – раз хочет человек помучиться, – кто я такой, чтобы лишать учителя удовольствия.

– Сегодня я подготовил для вас два макропрепарата[5], – жестом предложив идти по коридору первым, сообщил благородный. – Один по текущей теме, нервической системе человека, а второй по уже пройденной. Прошу ознакомиться с первым и явить своё мнение через… три минуты двадцать секунд.

Ну вот, опять. Главный, если так можно выразиться, прозектор королевства (сомневаюсь, что у короля Эпии мог быть ещё один подобный специалист) выразительно щёлкнул крышкой механических часов, даже попытки не делая мне их передать. Вообще, не так уж тяжело отсчитать про себя три раза по шестьдесят и ещё двадцать… но только не в тот момент, когда решаешь очередную задачу от учителя.

Местный морг при квадрате административных зданий стражи выглядел просто и незатейливо: холодная подвальная комната, без окон, разумеется, потому всегда освещённая только масляными лампами. Точнее, освещён маленький пятачок, где шла работа, а остальное скрывалось во тьме. Что ж, мёртвым свет действительно не нужен. Столы – десятки столов рядами, на каждом – так или иначе умерший житель «земляного города» или приезжий. Совсем «свежие» и на разных стадиях разложения – со вторыми, к счастью, мне работать было не нужно. Из-за особенностей подсветки казалось, что рукотворный могильник едва ли не бесконечный. Запах… сами можете представить. Если можете. Я вот, несмотря на то что успел насмотреться на местное средневековье и нанюхаться его ароматов, в первый раз даже с Печатью и доступной магией едва смог справиться с собственным обонянием и желудком. А Тарусу вон всё нипочём. Правда, приходится пользоваться духами в тех редких случаях, когда он выбирается на поверхность, иначе люди вокруг натурально начинают в обморок падать.

Не могу передать, какое счастье я испытал, узнав, что для изучения анатомии мне подходят только свежие покойники! А то добрый доктор Смерть мне во всё тот же первый день для общего развития продемонстрировал несколько тел на разных стадиях разложения, подробно объясняя, что к чему. Что делать, если в серебряном, а тем паче в золотом городе грохнут какого-нибудь плащеносца? Магов в эту чисто внутреннюю разборку привлекать никто не будет, конечно. Именно Тарус поедет разбираться и давать своё экспертное мнение о причинах смерти – и жители окружающих бедных кварталов и трущоб очень стараются, чтобы у Ворона Смерти было достаточно тренировочного материала.

– Опухоль под ключицей передавила блуждающий нерв, – к своему удивлению, я справился чуть больше чем за минуту. Впрочем, когда за тебя всю рутинную работу проделал мастер-анатом и тебе нужно только внимательно смотреть и не стесняться, если что, прощупать или отодвинуть пласты частично отделённых мышц и сухожилий… – Это привело к сбою в работе сердца… почему-то.

– Почему-то? – Тарус при мне ни разу не повысил голос и не сквернословил, вообще был очень скуп на эмоции. Максимум – как сейчас – приподнятая бровь и одно слово. Однако сарказм я прекрасно уловил. Пока сарказм – вот за ним шло лёгкое разочарование в ученике, и оно уже очень напрягало. Лучше не доводить.

Я недолго думая ткнул пальцем в сердце: рёберная решётка была срезана и орган был доступен как на ладони. И даже не погиб до сих пор… до конца. Все ещё по-зимнему холодная весна на улице и околонулевая температура в морге сделали своё дело, сохранив ткани живыми на сколько-то там процентов. Импульс Жизни – и орган медленно и неохотно сжался, позволив отследить движения. Одного раза, впрочем, не хватило, пришлось перезапускать сокращения ещё и ещё. Притоку крови с кислородом взяться было неоткуда, потому каждый следующий раз был слабее и медленнее, но…

– Предсердная блокада. Вот отчего случился сердечный приступ, – уверенно поставил диагноз я. Верхушка сердца сокращалась неправильно, сжимаясь не вся разом, как пальцы в кулак, а по участкам и с запозданием – если те же пальцы сгибать по одному и не подряд. Сердце само себе задаёт ритм, мозг посредством того самого блуждающего нерва лишь контролирует процесс, подстёгивает либо тормозит. Но вот опухоль пережала ветвь нервного пути – и в какой-то момент, возможно, спустя недели или даже месяцы, большой орган пошёл в разнос без управляющего указания сверху. Нарушение сокращений – кажется, в моём мире это называлось фибрилляцией или как там… И всё. Смерть.

– Переходим ко второму препарату, – бесстрастно кивнул прозектор.

Удивительно много можно узнать и запомнить о человеке, если каждый день смотреть в глаза страждущим, пытающимся получить хоть какую-то помощь, а потом «общаться» с теми, кто помощи не дождался. Все объяснения мозг запоминает намертво, и ещё несколько часов ты можешь думать только об одном: «Если бы я знал. Если бы я вчера это знал!» Потом отпускает… а в середине следующего дня – новое общение с пациентами Тохи. И знания, полученные на «разборке» тварей удивительным образом соединяются с ручейком вливаемой учителями информации, и с каждым днём ты начинаешь всё лучше понимать. Правда, ещё хочется материться, курить и водки – вино тут не поможет… Но вместо этого я каждый вечер улыбаюсь семье, беру алхимлампу и иду к себе в комнату изучать анатомические гравюры и толстый справочник по нормальной и патологической физиологии, присланный по заказу мага с воздушным курьером. И занимаюсь самообразованием до тех пор, пока глаза не начинают слипаться сами собой: магией можно поддерживать бодрость, но ей в мозг больше информации за один раз не запихнуть. И вот теперь можно упасть на кровать и забыться наконец до утра – без снов.

Мне и правда очень повезло с родственником: Мартин превосходный наставник. Как я его просил, он буквально за пару дней нашёл для меня быстрый способ усвоить азы контроля над Жизнью, используя свои связи при дворе, и среди населения Варнавы вышел на нужных людей, уговорил возиться с неофитом. И сам, несмотря на троицу висящих на шее своих одарённых детишек, находит время на личные занятия. Но… какое счастье, что всё это через полтора месяца закончится!!!

– Да, входите! – Я отложил в сторону справочник и конспект. Мельком нашёл внутренним зрением Печать: опять за полночь, и опять не заметил, как время пролетело. – Триша?!

– Шла мимо, увидела – свет горит. – Женщина неопределённо качнула головой. – Март сегодня сказал, что определился с датой вашего отъезда…

– Да, через сорок пять дней, – не дождавшись продолжения фразы, подтвердил я. – Как я понял, новые учебные группы формируют именно летом, и для правильного распределения требуется активное участие наставника.

– Издержки индивидуальной подготовки, – отмахнулась женщина. – Вроде и требования к абитуриентам везде одинаковые, и всё равно наставник ведёт своего неофита по-своему.

Мать трёх неофитов поймала мой удивлённый взгляд и чуть улыбнулась.

– Прежде чем осесть в Варнаве, я успела поработать в Академии Арлонда, потом сдуру решилась на переезд в Лид. – Теперь улыбка стала шире. – Жила при академии с рождения, отец работал там. С трудом дождалась совершеннолетия, решила мир так называемых «нормальных людей», не способных вскипятить чайник на собственной ладони или между делом порезать Воздухом овощи, посмотреть. Папа предлагал дождаться «нашего» каравана в ту сторону, но я же себя самой умной считала… После той поездки я зареклась: и нос не высуну в королевства даже под страхом смерти! Когда понимаешь, что ты для любого напыщенного индюка с линялой тряпкой за плечами в лучшем случае пустое место, а в худшем – неоправданно хорошо одетое пустое место… И что закон при этом защищает его, а не тебя… Это хорошо прочищает глаза от любых иллюзий.

Женщина наконец отошла от двери и присела на свободный стул.

– В Нессарии мне пришлось начинать с нуля. Удивительно, что какие-то остатки гордости и собственного достоинства у меня к тому моменту ещё сохранились. По счастливой случайности рекомендации из академии мне тоже удалось сохранить и получить работу практически сразу, вместе с выданными подъёмными. Те сутки, пока всё решалось, я успела выяснить, куда идти, чтобы заполучить рабскую Печать. Раба по крайней мере будут кормить… и не вышвырнут за шкирку через республиканскую границу улыбчивые ушастые с-с… стражницы. Только потому, что тебе нечем оплатить гостиницу! И ведь предупредить не забыли, между делом сообщив, сколько по статистике депортированных возвращается в ближайшие сутки в составе караванов с «товаром»…

Триша разжала кулаки и вновь улыбнулась, теперь виновато.

– Я хотела тебе сказать, что хорошо представляю себе место, куда мы отправляем дочь, – пояснила она. – Извини. Воспоминания… до сих пор слишком яркие.

– Но вы всё равно посылаете Ладу в Нессарию, – кивнул я.

– В Арлонде… свои заморочки. Как и везде, – вздохнула мать троих детей. – Отсюда до границы Лида, если поторопиться, можно добраться за пять-шесть дней, а туда – месяц. Кроме того, у Марта в университете остались связи и знакомства – он же там учился. Сам понимаешь, кого лучше послушают: действующего мага или лишённую дара неудачницу, которая там никто. А мой отец уже слишком стар и слишком глубоко ушёл в науку, чтобы ещё и за внучкой следить…

– А в университете за Ладой сможет приглядеть двоюродный брат, так? – глядя в глаза женщине, закончил повисшую в воздухе фразу я.

– Я знаю своего мужа, он у тебя никогда ничего подобного не попросит, – отвела взгляд Триша. – Да и моя старшая дочь всё-таки не та беззащитная дурочка, какой была я… Но встань на моё место, Арн: ты бы не волновался? Ты ведь прожил с нами не так долго, а уже стал нам всем как родной – к кому мне ещё обращаться?

Ловко. Мне тут ещё полтора месяца жить, и если я пойду в отказ сразу – хозяйка дома найдёт возможность устроить весёлую жизнь. Вплоть до того, что заставит наставника передумать давать ход моему поступлению в универ или вообще отказаться от обучения. Она ведь жена ему и жена любимая, а я – всего лишь сын сестры. Ну, класс.

– Наверное, стал бы… – Мне, в принципе, только одно было интересно: Триша вообще помнит, что обращается по сути к такому же подростку, как её дочь, только на два года старше? – Но, честно говоря, не очень уверен, что смогу сдержать обещание… в должной мере. У нас будут разные группы, разная программа обучения, да и жить мы будем в разных общежитиях…

– О, я об этом уже подумала, – быстро перебила меня собеседница. – В университетских кварталах Нессарии достаточно много домов сдают внаём, целиком и частями. Мы с Мартом в таком и познакомились, соседями оказались… Снимем вам две комнаты рядом с общей кухней – ненамного дороже койки в общежитии выйдет. Опять же, и питаться так дешевле, чем по кофейням да трактирам ходить.

Ага, а вот и «пряник» – снижение расходов на жильё. В принципе, неплохой заход, с которого и нужно было начинать. Но…

– То есть мы будем жить в одной квартире? – переспросил я. – А?..

– Ну вы же брат и сестра, что такого-то, – словно само собой разумеющееся, объяснила мне женщина. – Кроме того… В общежитиях очень разный контингент подбирается, и то, что мальчиков к девочкам не пускают и наоборот – ничуть не мешает «веселью». Скорее, наоборот, твоё присутствие дома будет хорошей гарантией от… излишне активного отдыха. И хорошим мотиватором к учёбе.

– Лестно слышать, – только и смог сказать я.

– Ой, да ладно, – отмахнулась мать выросшей дочери и обвела широким жестом мою комнату. – Я же прекрасно вижу, как ты впахиваешь каждый день, каждый свободный час. Человеку, у которого нет чётко поставленной цели в жизни, которого можно сбить с пути желанием «расслабиться» и «оттянуться», никогда таким не стать. А что касается моральной стороны вопроса…

Триша помолчала, но потом всё-таки решила расставить точки над «i».

– У тебя кто-то есть, – это был не вопрос. – Кто-то, ради кого ты из кожи вон готов лезть, только чтобы получить статус мага. Девушка, ради которой ты уже прыгнул выше головы…

Я обалдело захлопал глазами: вот ни фига себе супруга пироманта выстроила теорию на основе известных ей сведений!

– Не удивляйся. Я же вижу, ты нормальный парень, и деньги у тебя ещё остались, – усмехнулась собеседница. – Но в сторону «серебряного» борделя ты даже ни разу не посмотрел. Ты в этом смысле похож на моего Марта: он тоже однажды решил, что я стану его женой – и другие девушки для него словно пропали. В конце концов он меня достал и я поставила условие: только официальный брак через Церковь. Через очищение. И он, ни секунды не раздумывая, согласился.

«Мартин очень храбрый» – вспомнил я приписку Лилианы на полях справочника.

– Знаешь, чем очищение отличается от обычной литургии Света? – спросила меня как-то резко погрустневшая Триша.

– Мм-м, контролем над состоянием очищаемого? – ответил, подумав и сопоставив службу в церкви и ритуал над Машей, которому стал свидетелем. – Чтобы Свет точно пропитал проходящего обряд.

– И это тоже. Главное – клирик сам выбирает, от чего Свет очистит человека, проходящего ритуал. – А вот тут у меня были несколько иные сведения, но делиться я ими отнюдь не спешил. Сила воли в подчинении общечеловеческой Стихии играет первостепенную роль: вот почему Валериан не смог убрать Печать подчинения у дочки кузнеца до тех пор, пока она сама не пожелала этого. И потому же с лёгкостью нанесла Светом урон обученному и подготовленному Светлому Рыцарю: просто и банально передавила. То, что дело именно в воле, косвенно подтверждал и тот факт, что с не снятой Печатью подчинения, на эту самую волю влияющей, к Свету мой рыцарь обращаться не могла.

– В свадебном варианте священник очищает то, что может помешать паре стать семьёй, – наконец добралась до сути хозяйка дома. Убедилась, что я недостаточно проникся и, скривившись, призналась: – Это могла быть и магия Марта.

«Наставник, ты был конченный влюбленный идиот… но яйца у тебя реально титановые!» – примерно такие мысли пронеслись у меня в мозгу в тот момент. Даже если огневик и знал «маленький секрет» про силу воли, никто не гарантировал, что клирик не окажется по этому параметру сильнее.

– Я до последнего думала, что он струсит. – Видимо, давнишние воспоминания снова взяли власть над настоящим. – Дура. Молодая тупая дура! Упёрлась со своим самомнением в «пусть докажет», даже ни разу не подумала, что будет после. Любящего мужчину едва не погубила и себя чуть не оставила без средств к существованию – сообщество магов мне такой потери одного из них не простило бы! И так пришлось съезжать из Нессарии сюда…

Разговор иссяк сам собой, мы минут пять молчали, каждый думая о своём. Потом Триша встала, кивнула мне «рассчитываю на тебя» – и ушла. М-да. Иногда понимаешь, что некоторые сведения об окружающих людях лучше не узнавать.