Акулу хотят съесть!

22

Иван, так неосмотрительно брошенный всеми на растерзание Мурзилке, решил действовать смело и самостоятельно.

Опыта такого рода общения у него не было, кроме его кота — кстати, тоже Мурзика, — с которым что ни делай, в результате только — Му-ур!

Но с котом он расправлялся быстро — пинка (слегка) ему под зад, и вся любовь!

Здесь данный опыт явно не годился.

И тут Ивана посетила гениальная мысль.

Он вспомнил «Белое солнце пустыни»!

Вот что значит любить и лелеять отечественный кинематограф!

От радости Иван даже что-то там запел:

Восток, дело тонкое, Петруха! Товарищ Сухов! Товарищ Сухов!

Привлеченный его пением Робах, в свое время удалившийся из соображений приличия, приблизился к Ивану и за это горько поплатился.

— Вот, как раз! У тебя до сих пор нет имени! Хочешь иметь собственное имя?

— Конечно, хочу! — сказал ничего не подозревавший Робах, совсем недавно слышавший, как только что даже этой пигалице дали, хоть и кошачье, но все-таки имя собственное.

— Будешь Петрухой! — осчастливил его Иван.

— За что, барин?! — удивился такому имени Робах, ожидавший что-нибудь посолиднее; например, красивое иностранное имя — Арнольд! А тут какой-то дохлый, в том и в другом смысле, — Петруха?!

— Потому что поручается тебе охранять Первый Образцовый Коммунистический Гарем! — разъяснил ему Иван. — Понятно?

— Нет.

— И дано тебе это имя в честь Великого Героя Гражданской войны! Понятно?

— Нет! — упорствовал несостоявшийся Арнольд.

— Ну ладно. Хочешь, правду скажу? — решился на последний шанс Иван. — Ты в какой семье живешь?

— В семье русского дипломата и разведчика!

— А как его фамилия?

— Петров!

— Вот и будешь ты — Петруха! — сказал, как отрезал, Иван. — Ну, теперь доволен?

— Теперь доволен! — нехотя согласился новоиспеченный Петруха.

— А то вон кое-кого назвали в честь хозяйского кота — Мурзика! — указал Иван на бедную сиротку, а та, обрадовавшись, что ее заметили, сообщила сокровенное:

— Му-ур!

— А ведь там есть в резерве еще один кот, — решил до конца добить робота Иван, — по кличке Помойкин! А ведь в честь него еще никого не назвали! Понимаешь? Да?

— Вот теперь я окончательно доволен! — уже намного бодрее ответил свежеокрещенный Петруха.

— Так, с тобой закончили! Иди охраняй! — приказал ему Иван и обернулся к Мурзилке. — Теперь займемся тобой!

— Му-ур! — сгорая от счастья, что ее снова заметили, доложила она.

— Во-первых, стой, где стоишь! — начал с мер предосторожности Иван. — Во-вторых, ты должна запомнить на всю жизнь — я тебя люблю! Запомнила?

— Му-ур!

— Стой, тебе говорят, где стоишь! — опять приказал Иван и, видя, что его приказ может быть нарушен в любой момент, закричал: — Рядовой Петруха!

— Я! — подбежал к командиру тот и вытянулся по стойке смирно.

— Возьми Мурзилку на руки и не отпускай, пока я здесь!

Петруха подставил согнутую руку в локте и Мурзилка ловко, заученным движением, запрыгнула к нему.

— Так, вот теперь порядок! — обрадовался порядку в «танковых войсках» ставший свободным Иван. — Мурзилка, повтори, что ты должна была запомнить на всю жизнь?

— Ты меня любишь! — ответила Мурзилка и добавила: — Му-ур!

— Молодец! — еще больше обрадовался Иван, что Мурзилка перешла с кошачьего на человеческий. — Теперь быстро запоминай остальное, тоже на всю жизнь: — Я тебя очень люблю! Я тебя всегда буду любить! Я тебя постоянно буду любить! Запомнила?

— Му-ур! Му-ур! Му-ур! — радостно закивала Мурзилка, но продолжала смирно сидеть на руках у Петрухи.

— Теперь запоминай следующее, — продолжал инструктаж своего пока малочисленного, но очень мобильного гарема Иван. — Ты должна меня слушаться всегда! Ты должна мне не мешать! Ты должна приходить только когда я тебя позову! И самое главное — ты должна говорить свое «Му-ур!» так, чтобы кроме меня и тебя его никто больше не слышал! Даже он! — и показал на Петруху. — Поняла?

— Да, — наконец нормально заговорила Мурзилка.

Иван вытер пот со лба и облегченно вздохнул.