Аквамарин и летучие мыши

Глава 10

Леонид Ильич Воротников сидел в кресле и смотрел, на входящую в комнату Нимфу Михайловну. Он радостно ей улыбнулся. Она кивнула ему небрежно и села в кресло напротив.

– Леонид, ты прав, Владимир и Марина Ивановы не любят друг друга, и что с этого мы будем иметь?

– Нимфа, Владимир Ильич считает меня бездарным человеком, мы вместе с ним учились в аспирантуре, но ему всегда везло больше. Мы – оба Ильичи, но он красивее и удачливее, он считает, что я занимаюсь торговлей, обидно.

– Заныл, – не выдержала Нимфа, – тебе хочется, чтобы Владимир узнал, что ты автор биологических роботов? Это всегда можно ему сообщить, но нам удобнее, чтобы он считал тебя торговцем. Что тебе дает нелюбовь в семье Ивановых?

– Самоудовлетворение, я просто счастлив, когда он мне проигрывает!

– Отлично, дальше что? Ты создаешь образ нового жилья или точнее вольера для биологических роботов? Ты будешь и впредь вредить разработкам Владимира, и помещать в них биологическое вещество?

– Нимфа, не затрудняйте себя перечнем мести, в этом я черпаю силы.

Лизка Каспийская устала от нового, качественного жира на себе любимой. Ей все казалось, что жир на теле – большая шутка и исчезнет так же быстро, как и появился. Действительно несколько килограмм ее легко покинули, но остальные не спешили ее покидать. Она зашла в книжный магазин и увидела рядом с кассиршей книгу о вреде курения, включающую в себя великий секрет похудения. Купив книгу, Лизка покинула магазин; решив, что сигареты должны заменить ей пищу. Она еще в детстве слышала по телевизору, что великая дикторша телевидения спасалась в войну от голода с помощью курения.

Владимир сидел и дымил в своем кабинете, пуская дым колечками, никто не мог ему запретить делать то, что он делал. Он знал, что худеет и выглядит узловатым, из-за того, что мяса на нем мало, и суставы кажутся большими. Изобретатель расслабился, в голову ему ничего не шло, словно все его творения стали ему неинтересны. Скука клубилась в кольцах дыма из никотина.

Нимфа и Гоша сидели на балконе, разговаривали и курили, в ожидании трех биологических роботов – летучих мышей. Они ждали информацию из домов Феликса и Мартина.

Четыре мыши прилетели почти одновременно, сев, на специальный насест для биологических, летающих роботов. Одна мышь прилетела от Лизки с опозданием на сутки. Никакой особо ценной информации для Нимфы они не принесли. Лизка училась курить. Феликса младшего пытались удержать от лишнего потребления пищи. Добрыня Никитич устал быть главой округа, ему надоело сидеть в больших залах на заседаниях, ему даже партия Единство семейных пар из-за этого надоела.

Мартин дома вел себя прилично, спал да ел, женщины к нему не приходили.

Скучающая Нимфа услышала лишь последний отчет, она однажды видела Мартина Филина, и ей он безумно понравился. Она была на людях за партию мужа 'Единство семейных пар', но в душе ей импонировали мужчины одиночки, и в ее душе царил лозунг 'Одиночки вперед'!

Нимфа очень хотела женить сына Феликса, ей надоело думать о его гастрономических вкусах, она готова его была женить на Лизке Каспийской, тем более что они неплохо общались и интересы у них были общими – жировыми.

Она не хотела лезть в дела мужа, Добрыни Никитича. От официальных приемов она постоянно отказывалась, она не жила в особняке главы округа Валет. Была у нее мысль найти любовницу для мужа, но вскоре исчезла. Зачем вредить себе самой? Ему хватает общественно – полезной нагрузки.

Гоша Винтов смотрел на Нимфу, и понимал, что все, что ему надо было от нее, как от жены главы округа Валет, так это подписи ее мужа на его контрактах. На данный момент времени он получил все подписи, Нимфа ему была больше не нужна, и сейчас он искал предлог, для тактичного исчезновения.

Мыши возбужденно зашумели, на балкон села пара голубей с лохматыми лапками.

Нимфа грациозно встрепенулась:

– Гоша, ты свободен!

Теперь он был несколько удивлен решению Нимфы, ведь он пытался ее покинуть, да она не отпускала. Гоша поклонился даме и покинул ее дом.

Она достала белый сотовый телефон, нажала на фирму и попросила Марину, взявшую трубку, соединить ее с Мартином.

Я, услышав мелодичный женский голос Нимфы, хотела ответить, что Мартина нет на месте, но именно он в этот момент вышел из кабинета, словно почувствовал звонок. Я невольно передала ему трубку официального телефона фирмы.

Тимофей Панин был увлечен Лизкой Каспийской в то беспечное для нее время, когда она была худа и свободна. Теперь, видя ее дородной женщиной, он поутих в своих тайных желаниях. Режиссер знал о ее связи с сыном главы округа Валет, и теперь только этот факт имел для него некоторое значение. Сама Лизка его больше не интересовала, он даже жалел, что вновь вытащил ее в качестве обозревателя. Тимофею надоела возня с приборами Театр, а излишние эмоции в зале вообще надоели хуже горькой редьки, которую он практически не ел. В таком состоянии он сидел одиноко в ложе, смотрел на слабо заполненный зал и тосковал по старым временам, а каким, он и сам не знал. Пусто в душе режиссера – пусто и в партере.

Неожиданно рядом с ним плюхнулась Лизка собственной полной персоной. Ее было много для него, он приподнялся, чтобы покинуть ложу, но дама осадила его крепкой рукой.

– Сиди, Тимофей! Дело есть!

– Если дело, идем, Лизка в кабинет.

– Посмотри в правый угол сцены! – прошептала журналистка.

Панин посмотрел и увидел пару летучих мышей на занавесе, они шалили на глазах зрителей, и уже местами раздавались невольные смешки. Эти две мышки постепенно завоевали зрительный зал на глазах тоскующего режиссера.

– Откуда они? – выдавил из себя изумленный мужчина.

– Я одну мышь видела у себя дома, – прошептала женщина, – но потом она улетела.

– Как их поймать? Это же позор для театра!

– Не возникай, надо, чтобы актеры мышам подыгрывали, и все сойдет за находку режиссера Панина.

– Да, ты так думаешь? – и он написал записку суфлеру.

Через три минуты все актеры стали играть на мышей, вскоре зрители засмотрелись на актеров и на мышей. Зал оживился, актеры проснулись от жестокой необходимости повторять одни и те же фразы, им дали свободу действия! Ой, они почувствовали отдушину! Роли в спектакле они знали и теперь вплетали мышей в сценарий с чувством, с толком, с расстановкой.

В конце спектакля царило ликование на сцене и в зале. Мыши расчувствовались, и, забыв наказ Нимфы, стали разговаривать с актерами. Естественно никто в зале не поверил, что это говорят мыши, но эффект был ошеломляющим. Зал стонал от восторга! Панин ликовал от успеха, озарившего зал.

Лизка записывала восторги на диктофон, чтобы дома, проанализировав их, написать статью.

В пылу всеобщих восторгов мыши покинули театр незаметно для людей. Когда все стихло, Панин спросил у Лизки:

– Что это было?

– Не знаю, но я на твоем месте взяла бы этих летучих посланников судьбы на актерскую ставку.

– Зачем мышам деньги? – удивился Тимофей.

– Если им не нужны деньги – мне отдай, – пробубнила Лизка.

– Лизка, откуда мыши появились и куда исчезли? Они на самом деле говорят? – спросил Панин, вставая с места в пустом зале, покинутом зрителями после спектакля.

– Тимофей, я видела одну мышь дома, и слышала, как она ворчала на меня, я подумала тогда, что у меня крыша поехала. Мне было жутко. Сейчас я вижу, что летучая мышь не выдумка моего воображения, их видели сотни зрителей.

– Лизка, надо найти летучих мышей и заставить их работать на наш с тобой театр!

– Щедрый, какой нашелся! Где мы их будем искать?

– Давай договоримся, если они появятся в третий раз перед твоими всевидящими глазами, звони мне и следи за ними до моего приезда. Надо их отследить! От них зависит успех постановок, введем в спектакли роли для летучих мышей.

Леонид Ильич Воротников смотрел на биологических роботов с точки зрения реабилитации своих умственных способностей. Он вообще не мог разрабатывать электронные механические устройства, кои запускал сериями Владимир Ильич Иванов. Однажды ему повезло, он сидел в песочнице на детской площадке, и смотрел, как играет его сын на новом комплексе малых форм. Ребенок на некоторое время исчез из его поля зрения и в этот момент он услышал рядом женский голос:

– Ой, смотрите, какой-то мальчик выползает из-под горки!

Воротников посмотрел по ходу, указующей руки соседки, и обнаружил своего сына Илюшу, шествующего на коленках из-под каскада пластмассовых горок всех размеров. Ребенок выполз, встал и побежал опять на очередную горку. Зато он приобрел слушательницу. Он разговорился с соседкой, оказавшейся бабушкой мальчика, постоянно бегающего то к ним, то на горку, то на цветные качели.

Бабушка оказалась маститым микробиологом с именем, со знаниями и наработками в своей области. И такие бабушки сидят на детских площадках с внуками! – подумал Леонид Ильич с восторгом. Электронщик и микробиолог продолжали разговаривать о том, что их волновало.

Оказалось, что бабушка умела не только находить микробы скоростными способами, но и имела отношение к заброшенной разработке живого вещества, потерявшего секретность в трудные девяностые годы. Так получилось, что все сотрудники бросили неоплачиваемую работу, и теперь только она знала о заброшенной разработке лучших биологов округа Валет. Она владела тайной и знала к ней дорогу, но она была уже в возрасте, и у нее появилось острое чувство необходимости поделиться этой страшной тайной с тем человеком, который ее поймет!

Леонид понял, какое сокровище идет ему в руки! Он занес в свой сотовый телефон номер телефона микробиолога. Но он чувствовал, что для воплощения в жизнь наработки биологов, у него не хватает знаний. Нужен был третий донор идеи! Дома он разговорился с тестем о живом веществе. Тесть, еще крепкий мужчина, поддержал разговор с зятем, казалось бы, на фантастическую тему. Тесть был агрономом до мозга костей, его хобби – скрещивать различные сорта фруктовых деревьев. Он так любил свое дело, что верил в любое чудо человеческих рук и разума.

Итак, отец жены Леонида, предложил скрестить летучую мышь с разумным биологическим веществом для получения разумного биологического робота! Почему летучую мышь? Потому что летучие мыши любили жить у тестя на даче, где он занимался выведением новых сортов фруктовых деревьев, будучи на пенсии. Электронщик уже почувствовал, что успех сам идет к нему в руки! Он физически ощущал ауру успеха!

Ау, успех! – крикнул Леонид, выходя утром на работу, серую, как серый день.

Рядом с ним трудился большого ума человек, он мог запрограммировать любую микросхему, мог написать любую программу. И Леонид в шутку предложил ему запрограммировать не микросхему, а живое вещество.

Сосед по разум вытаращил на него глаза и спросил:

– Леонид, где крышку потерял? А, впрочем, в этом что-то есть! Если вживить в живое вещество чип микросхему, то живое вещество станет разумным!

Воротников с чувством пожал коллеге руку, он понял, что поймал журавля удачи! В живое вещество микробиолог добавила клетки летучей мыши, в полученную субстанцию электронщик вживил чип. Биологический робот приобрел формы летучей мыши, с разумом в пределах микросхемы, и способностью говорить. Биологическому роботу нужен был крестный отец или мать. Леонид знал, что глава округа Валет покровительствует Владимиру, поэтому обратился к Нимфе Михайловне, супруге главы округа. Она согласилась стать крестной матерью биологического робота. Первую говорящую летучую мышь назвали Бил.

Гоша вошел в дом Нимфы, когда она приняла семь биологических роботов в личное пользование. Мужчина втерся к женщине в доверие, согласившись работать у нее дворецким, прежний дворецкий не понял разговаривающих летучих мышей.

Винтов подобострастно исполнял свои обязанности, заслужив доверие Нимфы. Он думал добыть приборы и оружие фирмы Владимира, а узнал и о биологических разработках Леонида. Свое задание он перевыполнил и готов был возвращаться по месту постоянной службы.

И захотелось Гоше еще раз увидеть Марину. С подписанными бумагами он явился в офис Владимира Иванова, для получения оружия типа Дуга и прочих его психотропных приборов. Он увидел Марину у компьютера, в чопорном черном платье с ниткой голубых бус. Эта женщина действовала на него хорошо. Насколько прекрасна была Нимфа, настолько сексуальна была Марина! Гоша встал рядом с ней, боясь шевельнуться. Он любил эту женщину, он хотел ее с того момента в ресторане, когда сам перепутал глупый пароль под винным соусом.

Но Гоша не дрогнул, он протянул мне бумаге, холодно улыбнулся, в ожидании ответа.

А я спросила:

– Гоша, говорят в нашем округе Валет, появились говорящие летучие мыши! Одна мышь сидела в манной крупе у меня на кухне!

– Марина, говорят в Москве – кур доят, мало ли что говорят. Я мышей не видел, меня интересует Дуга и прочая ваша мистическая чепуха в приборах.

– Лизка Каспийская такую статью написала о летучих мышах в театре! Я прочитала всю статью от начала до конца на одном дыхании!

– Простите, я пришел…

– И чего вам сдались эти приборы! Вот биологические роботы!

– Слушайте, Марина, я люблю вас!

– Что? А при чем тут Дуга?

– Женщина, ты меня услышала или нет?

– Я увидела подписи на контракте, теперь идите к Мартину, двери в его кабинет всегда открыты, они перед вами!

Гоша толкнул дверь в кабинет менеджера Мартина Филина, но они оказались закрытыми.

– Марина, вы еще и лжете! Дверь закрыта!

Я подошла к двери, дернула за ручку и воскликнула:

– Гоша, это вы меня заговорили! Я вспомнила! Он разговаривал с Нимфой Михайловной, и видимо к ней уехал!

– Что? Ваш менеджер у Нимфы?! – спросил Гоша и рассмеялся, показывая белые челюсти.

– Что в этом смешного, ее заинтересовали наши приборы, – обиделась я.

– Ситуация – приходите завтра. Что, кроме него никто не продаст мне товар? – раздраженным голосом спросил Винтов.

– Ладно, давайте ваши бумаги, через час вам все упакуют в лучшем виде.

– Ловлю вас на слове, а пока мы с вами зайдем в тот ресторан, где познакомились. Вы согласны?

– Нет проблем, сейчас подойдет человек, вы ему отдадите деньги и бумаги, а мы поедем в ресторан Валет.

Что мы и сделали, и вскоре сидели за столиком в ресторане Валет, без паролей и явок.

Феликс успел заметить летучую мышь, присланную ему матерью Нимфой Михайловной. Он жил в состоянии страха и с отсутствием аппетита, по воле Владимира Иванова, и эта ситуация ему чудовищным образом надоела. И тут он увидел умную мордашку летучей мыши, и невольно заговорив с ней. Мышь ответила. Он, вымученный приборами, даже не придал значения тому, что с ним говорит летучая мышь. Феликс был рад любому общению без разговоров о пище.

Биологическую мышь он назвал Машкой, пробыв у него три дня, она вернулась к Нимфе, с большим желанием вернуться к Феликсу. Нимфа вскоре переключила свое внимание с мышей на приехавшего к ней Мартина Филина. Мыши почувствовали свободу, и те, кто познал общение других людей, полетели сами искать развлечения.

Пока Мартин развлекал Нимфу, Машка улетела к Феликсу.

Феликс улыбнулся при виде Машки, сидящей на открытом окне. Она тоже попыталась улыбнуться. Феликс взял биологического робота в руки, Машке это очень понравилось. Он естественным образом забыл о еде, разговаривая с милым созданием. Машка оказалась сообразительной, она отыскала приборы Аппетит и Страх, мучившие Феликса, и принесла ему. Медсестра к этому времени уже не сидела рядом с ним, повар тоже не кормил его постоянно, тем более не было дома и Лизки, которая опять паслась на театральной ниве.

Феликс перестал лежать на постели, изображая тяжело больного человека. Он вывел из строя приборы и встал, затем, шатаясь, прошел по квартире. Швы от операции его не тревожили. Голод, задушенный приборами, не беспокоил. Машка вовремя появилась на его горизонте.

Мышь отвечала Феликсу механическим голосом, но это его не смущало, важно, что у нее был неплохой набор слов, записанных на микросхеме. Но эта сторона молодого человека не волновала. Он играл с Машкой и был элементарно счастлив, придумывая фокусы, которые она исполняла по его прихоти. Машка поняла, что ей с Феликсом лучше, чем в клетке с собратьями, ведь это Нимфа Марина заговорилась с Мартином, и забыла клетку закрыть…