Аквамарин и летучие мыши

Глава 5

В кабинет Иванова влетел молодой человек с крепким животом и закричал:

– Вот посмотрите, какой у меня живот, я не могу его уменьшить с помощью прибора Аппетит, мой аппетит не уменьшается!

– Можно я посмотрю на настройки прибора? – спросил Владимир и взял у мужчины прибор Аппетит.

– Вы поставили стрелку в другую сторону, вот и вся проблема.

– А вы не могли сделать прибор без стрелок?

– Прибор многофункционален.

– Поставьте на уменьшение аппетита, – попросил клиент.

– Уже готово, всего вам доброго, и пониженного вам аппетита! – бодро проговорил Владимир.

– Спасибо я не скажу, я за него уже заплатил, – проговорил полный человек.

Весь разговор слышала Лизка и на подаренном Сердечке выставила данные этого мужчины очень просто: она навела на него стрелку, прибор прошил клиента, и прицепился к нему мертвой хваткой.

Молодой человек весь передернулся и впился глазами в Лизку:

– Я вас люблю! – сказал он, не понимая смысла того, что он сказал.

– Меня? – удивилась Лизка.

– Вас. Правда, не знаю почему? – озадаченно ответил мужчина.

– Господа, я понимаю ваши чувства, идите в парк – он в трех минутах ходьбы, там и выясняйте свои отношения! – начальственно проговорил Владимир.

– Да, да, конечно, – пролепетал мужчина, взяв Лизку под руку, вышел с ней из кабинета.

Лизка не ожидала такой концовки разговора и шла, как привязанная к молодому человеку с круглым животом. Но, выйдя на улицу, спросила:

– Простите, а вы кто?

– Я – абориген городской.

– Это еще, что такое?

– Местный я.

– А как такой живот наели?

– Не знаю, он сам растет, я был стройным, молодым, красивым, мне девушки улыбались, а сейчас я ничей.

– А живете где?

– Где хочу, – беспечно ответил молодой толстяк, – вы не поняли? Где есть, хочу, там и живу!

– Не поняла.

– У меня несколько квартир, мне приходится часто ездить, где голод застанет, там и останавливаюсь.

– А жен у вас тоже несколько?

– Никто меня не любит.

Лизка жила в старом доме, с большим потолком и с малым набором удобств, ей захотелось побывать в квартирах толстяка. В квартире красавца Мартина уже была, и делать ей там больше нечего. Но несколько квартир!

– А как вас зовут?

– Феликс!

– Вы администратор нашего округа Валет? – наугад спросила Лизка.

– Нет, я сын – Добрыни Никитича.

– Как интересно! И я вам нравлюсь?

– О, да! Имя ваше – Лизка Каспийская?

– А как вы угадали?

– Я ваши статьи о театре читал, и вышел на Владимира, благодаря вам. У отца не узнаешь ничего.

– Впервые вижу своего читателя!

– И почитателя. Так, ближайшая моя квартира в двух минутах, предлагаю в нее заехать.

– С удовольствием! – просияла Лизка и села в машину Феликса.

Машина подъехала к новому зданию, оно красиво вписалось среди старых зданий района, вошли в холл, поднялись на лифте, вышли на большую лестничную площадку с двумя дверями, зашли в одну дверь. Глаза Лизки округлились и невольно стали осматривать помещение, над которым работали настоящие мастера интерьера.

– Кухня рядом, – потащил Лизку за собой Феликс.

Они вошли в кухню, похожую на просторный ресторан. Феликс сразу опустился в кресло у стола. Откуда-то появилась женщина средних лет.

– Феликс, подать обед?

– Она еще спрашивает! – И вдруг неожиданно для себя он ответил, – я не хочу есть!

Женщина от неожиданности присела на край маленького дивана.

– Лизка, видишь, шок повара? Пиши, разрешаю. Хочешь кушать? Тебе принесут обед. Не бойся, у нас все вкусно!

– Я в этом не сомневаюсь, и не откажусь, – ответила Лизка с восторгом, оглядывая помещение, в котором все было красиво, добротно, современно.

Она со вкусом ела, предложенную пищу, и наслаждалась едой и помещением, в котором находилась по воле случая.

Феликс посмотрел на то, как Лизка за него поглощает продукты, и сказал:

– Впервые вижу, что кто-то ест, а я – нет! Приятно!

– Я ничего подобного не ела, – промурлыкала довольная Лизка.

– Ты меня радуешь! Знаешь, как трудно быть ходячим мячом?

– Не знаю, я худая с тех пор, как себя помню.

– Лизка, поживи в этой квартире, я буду сюда приезжать, а тебя здесь будут кормить до отвала.

– У меня работа!

– Считай, что у тебя отпуск от твоей работы. Здесь поживи. Повариха живет рядом, а здесь готовит. Продукты мне развозят по моим квартирам.

Повариха, убрав со стола, ни сказав, ни слова, вскоре ушла домой.

– Феликс, а повариха говорить умеет? – спросила довольная жизнью Лизка.

– Наверное. Но со мной она не разговаривает, она просто готовит и угадывает то, что я хочу съесть.

Лизка объелась, но признаваться в этом она не хотела, она полулежала на кушетке, и ей лень было шевелиться. Зато Феликс бегал по квартире и радовался тому, что он есть – не хочет! Он остановился перед сытой Лизкой и удивленно заметил, что она красива.

– Лизка – ты красивая!

– И ты красивый, – выдавила из себя Лизка, засыпая от незнакомой для нее сытости.

– Я тебе нравлюсь? – с нескрываемым волнением спросил Феликс.

– Да, – сказала она, прикрывая тяжелые веки.

– И тебя не смущает мой круглый живот? – спросил он с надеждой на отрицательный ответ.

– Нет, – прошептала сквозь сон Лизка и окончательно уснула.

Повар в еду добавляла успокаивающие добавки, по наущению Добрыни Никитича, и эти добавки сморили Лизку, неподготовленную к такой пищевой атаке.

Феликс подозревал нечто подобное, и, увидев, спящую Лизку уверился в своих догадках, но раньше он всегда хотел – есть больше, чем не спать. Лизка спала крепким сном. Повариха ушла. Феликс стал обходить квартиру. Что он искал, он не знал, но в кухню он даже не заглядывал. Есть он не хотел, но ему все больше нравилась спящая девушка. Его друзья звали его – евнух. Он не обижался, он вообще всегда хотел только одного – есть, и что такое хотеть – женщину, он не догадывался. Его живот был такой большой, что он давно не видел то, что под ним находиться. Ему всегда было тяжело, душно и противно, буквально от всего. Он пытался везти активный образ жизни, но засыпал раньше очередной попытки. Хорошо, что в короткий период отсутствия сна он набрел на прибор Аппетит. Он пошел на кухню, и сам сделал себе черный кофе без сахара, и выпил эту черную мглу.

Феликс попытался втянуть живот, но ничего не получилось. Он лег на пол и попытался приподняться на руках, но живот держал его на почтительном расстоянии от пола. Он лег на спину, сделал попытку поднять ноги, но выше угла в сорок пять градусов, они не поднимались. Молодой человек задышал тяжело, и подумал, что у него все получиться, если вместо него будет кушать Лизка, а прибор Аппетит будет снижать его чувство голода. Феликс достал прибор, посмотрел на стрелку, повернул ее в сторону аппетит – ноль, поднялся с белого ковра на полу. Он страстно захотел стать стройным! А все остальное – потом.

Вскоре о Лизке Каспийской все забыли. Она жила в доме Феликса и усиленно питалась. Он почти не ел, только пил соки и воду. Она ела все, что повариха готовила ему. У него брюки в талии стали свободными, она не могла надеть свою одежду. Поэтому Феликс купил ей десяток халатов, чтобы она не ощущала свой новый вес, халаты скрывали изменение в ее фигуре. Нет, пока она плыла только от избытка пищи. До любви они не доходили. Феликс худел тяжело, и особых сил у него при этом не было, но спал он меньше Лизки, и это его радовало.

Повариха все доложила Добрыне Никитичу, но тот был занят очередными выборами и в жизнь сына не вмешался, тем более что ничего страшного не происходило. Молодой человек не хотел много есть, ну и что?

Вскоре Феликс стал ощущать легкость, он уже выполнял некоторые упражнения, он доставал пальцы ног. Он с удовольствие надел джинсы меньшего размера.

Лизка одобряла его новый внешний вид. Ей нравилось жить в его квартире, смотреть на огромный, плоский экран телевизора. Она всегда знала, что она худая и о своей фигуре не беспокоилась. Они жили, как сообщающиеся сосуды: его жир переходил к ней – медленно, но верно. Он это видел, а она отдыхала за всю свою суетную жизнь и жила в полусне, благодаря пищевым добавкам.

На ней всегда была майка и халат. Майки были куплены с одинаковым рисунком, но разного цвета. Он убирал из употребления те, из которых она вырастала. Так же было и с халатами. Любопытно, но у нее не было желания выйти на улицу. В доме все делала приходящая домработница, Лизку не тревожили по приказу Феликса, он боялся остаться без нее. Ему казалось, если она похудеет, то он опять начнет толстеть.

Она становилась блеклой, неухоженной, толстой. Он становился все более стройным, он отрастил волосы, и ему укладывали их в прическу. Он менял одежду и обувь. Голод его не мучил, под воздействием прибора Аппетит, он с удовольствием отжимался уже раз десять от пола, и ноги поднимал на девяносто градусов. И в какой-то момент, он заметил, что ленивая домашняя Лизка – девушка. Она в это время не спала и заметила, что Феликс – привлекательный молодой человек. Дома никого не было. Они по очереди встали на электронные весы, вес был у них – одинаковый.

Прибор Сердечко и прибор Аппетит выключились одновременно, уловив сигнал весов. Но их сердца уже хотели трепетных отношений и любви. Им все было в диковинку, хотя вместе они прожили месяца три, но больше походили на сосуды для перекачки жира. И вот они уровнялись. Лизка ходила по квартире и искала зеркало, но его не было. Она больше не хотела спать. Она заметила жиры на теле, ужас пронзил ее сознание. Она заметила относительную стройность Феликса, и он ей понравился.

– Лизка, ты – чудо! Ты меня вернула к жизни! – ласково воскликнул Феликс.

– Я – жирная! – крикнула чуть не плача Лизка. – Я – толще тебя!

– Ты меня спасла! У нас все будет отлично! – воскликнул счастливый молодой человек.

В отсутствии Лизки Каспийской, отношения Марины и Мартина пришли в норму, они работали на своих местах и не реагировали друг на друга. Владимир это заметил, и продолжал свою деятельность без нервной необходимости наблюдать за женой.

К Владимиру пришла группа молодых людей из лицея, их папы и мамы имели деньги, из-за которых их детей ни один преподаватель не ругал. Это и есть разница между общеобразовательной средней школой и дорогим лицеем. В средней, общеобразовательной школе детей и родителей учителя ругают, на чем свет стоит, без зазрения совести! Они просто издеваются над родителями, которые им не платят дополнительные деньги, поскольку в обычной школе – это не принято.

В лицее преподаватели никого не ругают и всем ставят пятаки, чтобы из детей состоятельных родителей выросли золотые медалисты, которые потом практически без экзаменов могут поступить в институт, если сдадут, хоть один экзамен, благодаря репетитору с этого же института либо университета. Но институт они не могут окончить – липовое золото, упорства в учебе не добавляет.

Еще меньше прока от них на работе, если их богатые родители протащили детишек за уши и деньги по институту, то потом такие молодые люди в инженеры не годятся, а только в торговые точки. Результаты получаются следующие: школьники выходят из школы закаленные натуральной жизнью, а дети обеспеченных родителей продолжают жить и учиться на деньги родителей.

Дело в том, что в обычной школе, учителя занижают оценки, унижают учеников и их родителей, а в лицее – завышают оценки состоятельным отпрыскам, и ни один учитель не закричит на бизнесмена родителя. Чьи знания лучше? Тех, кто умнее! А вот кто они истинно умные ученики? Этот вопрос покрыт тайной до их глубокой старости. Чем умнее человек, тем он больше прикрыт от общества. Инженер – он и есть золотой самородок общества.

Итак, в лицее понадобился прибор под названием Подсказка. Ученики сбросились и принесли, выжатые из родителей деньги прямо самому Владимиру Иванову. А ему что? Была бы оплаченная идея, а он разработает все, что хочешь. Лучше всего работать с электронными знаниями, то есть, прибор Подсказка должен иметь выход в Интернет, а это и сотовый телефон исправно сделает. То есть, один вариант подсказки уже существует.

Следующий вариант, если предмет сдают по лекциям преподавателя. Для этого нужен диктофон, если не слушали или не успели записать. Следовательно, речь преподавателя должна быть записана в устройство и показана на мини экране. А записи в тетради? Не забывайте, это дорогой лицей, в нем ругать не положено! Здесь хвалят и гладят по голове, а не бьют линейкой, как в обычной школе!

Не долго думая, Владимир выпустил модные, большие, прямоугольные, наручные часы, которые при необходимости могли быть диктофоном, и работать для прослушивания текста, на них можно было читать текст на любом экзамене.

Часы на руке еще никто не запрещал.