Алекс и Алекс 3

Глава 18

— Серьёзно там у вас дело поставлено, — нейтрально добавил он, скрывая насмешку.

Специально выстроив интонацию так, чтоб можно было трактовать двояко. С одной стороны, если этот невзрачный на вид парень — и правда такой спец, что может пройти полосу влёт, то чего лишний раз дрочить судьбу и наживать врага на ровном месте? Бак — Баком, а у каждого соискателя своя судьба. Может, этот пацан своего куратора тоже терпеть не может?

А с другой стороны, если это всё пшик (что скорее всего), то позицию преподавателя можно будет рассматривать как сдержанную иронию. Авансом. Ибо нельзя обвинять в ещё не сделанном: вот обгадится — тогда и похохочем.

— Прошу прощения, формальности согласования с не своей кафедрой. — Баковский тем временем гнул свою загадочную линию, фиксируя на комм процесс утряски условий задачи со своей стороны.

Майор не стал ему говорить, что большинство таких вот уверенных в себе и теоретически грамотных на практике оказываются… эх-х, чего вспоминать. Спасибо, господи, что сам не из таких. У них даже прозвище есть, широко известное в узких кругах: теоретики.

Всё бы ничего, но с собой их обычно стараются не брать в серьёзные места. Есть опыт, личный в том числе…

— Вопросы по задаче. — Продолжал тем временем бесплатный клоун, приковавший к себе внимание кучи народу и нимало тем не тяготившийся. — Укладка — резина, где мне расписаться в акте её проверки?

— Ебать-колупать… — офицер не удержался и, как будто сказав это сам себе, картинно сделал «рука-лицо». — Как старший занятия, к упражнению официально допускаю. Претензий к подготовке не имею. — Он чуть насмешливо посмотрел в визор видеофиксатора пацана. — Когда пойдём уже? — В этом месте можно якобы украдкой глянуть на часы.

Парень специально тянул время. Формально, конечно, он прав: каждая тройка, в лице уполномоченного представителя, лично проверяет оборудование и снаряжение перед каждым походом и составляет о том бумажку. Обязательно своей рукой, и обязательно в твёрдой копии, никаких электронок.

Но это — если формально. На практике же, руководитель занятия подписывает совсем в другом помещении сразу целую стопку таких бумаг (со старшими троек), на пару недель вперёд. Не нами придумано, не нам и отменять.

— Последний пункт, — ничуть не смутился пацан. — Поскольку у вас заряжена резина, я смогу продолжать выполнение упражнения даже после пропущенных попаданий. Как будем разграничивать полюса?

— Какие полюса? — теперь удивление офицера не была наигранным или неискренним. — Неоговоренный термин. Что имеется ввиду?

— Прошу довести мне. — Пацан демонстративно вытянулся, тоже играя на камеру и на публику. — Каким образом руководитель занятий будет отличать, я условно ранен или условно убит? На последнем этапе упражнения? После попадания в меня вашей резиной?

— Зачётный вопрос, — автоматически кивнул майор и на мгновение тормознулся на месте.

Вопрос действительно был отчасти толковым. Не понятно, конечно, как он с голым задом, без гавриила, топать собирается. Но что до самого согласования, то момент подмечен правильный.

Если он идёт «на резервах организма», как заявляет его кафедра, сиречь без защиты, то попадания в этот самый организм возможны и неизбежны. Вопрос лишь, насколько они могут компенсироваться самим организмом в процессе выполнения упражнения. И как скоро наступит декомпенсация.

А учащиеся майора бегают исключительно под щитами. Потому, любая пропущенная резинка автоматически приравнивается к срыву упражнения и к поражению: задачей их тренировки является именно перемещение группой, и под защитой.

Бак и иже с ним технично докопались к формальной цели: пройти дистанцию.

— Считается. — С толикой тщательно скрываемого уважительного удивления повторил собственный кивок офицер, моментально прикинув расклады. — Сходу не готов. — Не стал он корчить из себя белоснежку. — У нас каждое первое попадание рассматривается автоматически как последнее.

— И что после этого? — уточнил пацан.

— На исходный рубеж шагом марш, — подвигал бровью преподаватель. — И заново.

— Противоречит нашим условиям, — упёрся чужой соискатель. — По нашим регламентам, задача считается выполнимой до двадцати семи процентов остатка ресурса организма. Я потому и спросил. Если, к примеру, меня по бицепсу царапнет — я у вас считаюсь выбывшим?

— Да.

— А в реальности могу бежать и дальше. И весьма неплохо. Согласны? — напирал недомерок.

— Порассказывай мне давай, — беззлобно огрызнулся майор, в душе признавая логичность позиции собеседника.

— Смотрите. Навеска пороха… длина ствола… — по-своему истолковал заминку пацан. — Начальная скорость… энергия в момент встречи с целью на такой дистанции при угле встречи, ну, пусть девяносто, идеал… — от невысокого полетели цифры и формулы, заставляя руководителя занятий стоически вздохнуть.

Он-то был согласен. Более того, лично для него эти теоретические изыскания были вполне осязаемым практическим опытом. В другом выражении.

— А давай с гандикапом, — махнул рукой уже уставший от болтовни преподаватель. — Если резина тебя с ног не сбивает, считаешься условно раненым. В смысле, если пропустишь попадание и сможешь бежать дальше. — Глядя на удивлённое лицо парня, он с удовольствием добавил. — Мальчик мой, даже резиновая пуля по организму — это очень неприятно, поверь моему опыту! — И весело заржал. — Ты и после резинки можешь… ай, ладно. УДАЧИ!

— Благодарю. Приступаем?

— Валяй. Полчаса песок месим.

_________

Рассчитывать на успешные перемещения после попадания в тебя очереди резиной мог только теоретик. В принципе, майор уже не сомневался, чем оно всё закончится, но любые спектакли надо досматривать до конца. Особенно такие.

Максимум, добежит во-он до той вешки, после чего словит все пять резинок очереди. Затем можно начинать хихикать и звать медиков: внутренности ему точно отобьёт. Ну-ну…

Майор украдкой оглядел своих учащихся и приготовился внимать зрелищу.

К его удивлению, пацан, проскользнув старт, не рванул сразу напрямик. Вместо этого, он сделал непонятный зигзаг, мало не замыкая букву «О».

Рваными галсами.

После чего ускорился, загнул трассу буквой «Z» и пропустил над головой последнюю порцию инъекторов-имитаторов.

Мазнув взглядом по автоматическому счётчику обстановки, преподаватель озадачился: ни один из имитаторов в парня не попал.

Кажется, становится интересно. Понятно, что имитатор парализатора — ни разу не боевое оружие, и там всё иное. Ни летальности (даже у прототипа, не то что у выхолощенного макета), ни скорости в полёте, ни энергии при встрече с целью.

Но одно дело — принимать даже такую бурду из «шприцев» на щит. А совсем другое — вот так изобразить живого тореадора, причём отнюдь не перед быком в количестве одной единицы.

Майор удивлённо подвигал бровью и далее уже не изображал показной снисходительности.

— Странно. По нему почему-то темп стрельбы ниже. — Раздалось со стороны учащихся. — У нас за этот же период в один только щит побольше прилетает, чем у него по всему полю. Вы ему как-то подыгрываете, господин майор? Чтоб не сбить с ног до самого интересного участка?

Преподаватель оставил вопрос без ответа, а сам опять глянул на счётчик обстановки.

Пацан как будто знал установку с инженерной точки зрения. На критических углах она выводилась на цель с запозданием. Приводы были изношены многими поколениями эксплуатирующих и нормально за ними никто никогда не следил: во-первых, на то была специальная служба (вечно на всё забивающая). Во-вторых, для обстрела ползущих под бронеплитой черепах быстродействия хватало; так зачем суетиться?

Задним числом, стали понятны пируэты Баковского выкормыша по полю: хитрожопый теоретик заячьими рывками вывел стволы-пускатели на эти самые критические углы. После чего текущая плотность огня упала в разы.

— Ладно, смотрим дальше. — Невпопад проговорил майор.

Переход в следующий сектор был тем самым горлышком бутылки, вокруг которого строилась основная часть упражнения со щитами. Пацан без бронеплиты однозначно попадал, как кур в ощип, в сектор работы сразу пары стволов. Это десяток резинок в течение первой четверти секунды (с учётом прицеливания по конкретному силуэту).

— Сейчас глянем, как «двери» проходить будет без щита. — Прокомментировал офицер, против воли заражаясь ощущением предвкушения, витавшим в воздухе.

Под гробовое молчание наблюдающих, в двери пацан вообще не сунулся. Вместо этого, разбежавшись под острым углом к стене, он пропустил мимо очередную серию имитаторов инъекторов и перемахнул через трёхметровый капитальный забор быстрее, чем установка следующего сектора сменила прицел.

— А что, нам так тоже можно было? — заголосили на все лады собственные учащиеся.

Когда этот долбаный соискатель, остановившись на островке безопасности, сбросил со спины малый рюкзак и принялся доставать из него что-то компактное.

— Разговоры! — пресёк брожение в рядах офицер, не отрываясь от разворачивающегося на его территории зрелища.

Формально, использование островков безопасности правилами не возбранялось. Но стоять на них с гавриилом на шее — пустая трата времени и сил. Безопасные места, разумеется, физически существовали, но даже сам майор сходу не сказал бы, где они: никогда не требовалось.

Пацан же использовал свою любознательность на все сто. Разложив за полминуты в рабочее положение макет из микропорки (был припасён в рюкзаке), он шлёпнул на него бляху биоимитатора, выждал три секунды и вытолкнул получившуюся куклу за пределы островка безопасности.

— А что происходит? Это как это он? Что это всё значит? — несмотря на предыдущий рык майора, учащиеся недоумевали отнюдь не про себя.

— Пока работает имитатор, установка считает куклу более опасным человеком, по умолчанию, — нехотя пояснил офицер. — По стандарту, при настройке автоматики, приоритет при выборе идёт от более живучей цели к менее живучей.

— Почему?

— Считается, что для тебя же лучше, если до твоей позиции добежит восемь инвалидов. Чем один, но такой, как я. — Пожал плечами преподаватель. — Вот установка и давит имитатор.

— Который неподавляем по определению? — раздалось сзади, со стороны уже выполнивших упражнение.

— У этой резинки и температура выше, и ритмы какие-то биологические она имитирует так, что техника звереет и считает куклу чемпионом мира. — Завершил краткий экскурс в прикладное снаряжение майор.

Соискатель с другой кафедры тем временем добежал до окончания пулемётной полосы и, словно по аллее, прошёл последние десятки метров за пределы сектора.

Установка всё это время продолжала сходить с ума и бесноваться, поливая имитатор.

— Соискатель Алекс упражнение закончил. Разрешите снять имитатор?

— Упражнение исполнено, — нейтральным тоном подтвердил майор, деактивируя всю обстановку. — Иди, забирай свою резину.

— Ничего себе, у них кафедра. — В полной тишине прозвучал голос старосты группы, здоровенного кланового парняги (оперировавшего гавриилом, как вилкой с ножом). — Господин майор, вы сделаете разбор его прохода для нас?

— А зачем оно тебе? — сумрачно ответил офицер. — Что оно тебе даст? Ты так через забор прыгнуть сможешь мимо «двери»? Или бежать точно так же сможешь? Или учиться этому будешь?

— А что с бегом-то не так? — отозвался за компанию светловолосый товарищ старосты, ловя неформальный момент. — Можем же и мы пробежать, разве нет?

— Скоростная выносливость у вас не так, — процедил преподаватель. — Когда я сдавал федеральный экзамен по физподготовке, — продолжил он уже спокойнее, — на выпуске из учебного заведения, у нас был норматив: восемь миль за пятьдесят шесть минут. Пересечёнка, выкладка, все дела. Кое-кто из другого заведения имел этот же норматив по сложности, но сорок пять минут — зачёт по времени. А они, — кивок в сторону собирающего имитатор пацана, — похоже, ещё быстрее летают.

— Физиологическая уникальность? — удивлённо уточнил староста.

Майор не ответил, поскольку не хотел разговаривать.

Интересно, что они там на прикладной кафедре задумали? Это с кем они воевать собираются? Или на какой случай такие методики отрабатывают?

По документам, хитрожопый Бак был выпускником высшего военно-технического института. Тот самый теоретик, кондовый и в квадрате.

На самом деле, это было не совсем так. Вернее, документы его были в порядке, на все запросы из федерального реестра приходили какие положено отписки. Только Бака в том институте никогда не было. Старший брат майора, тех же лет, уверенно заявил после одной из расширенных совместных пьянок, что Бака там отродясь не видали. На десять выпусков в обе стороны, что равняется двадцати годам жизни. Не мог же Бак поступить в год от роду, и учиться до семи, будучи младенцем.

С засекреченными биографиями и частично зашифрованными личностями, так или иначе, сталкивается каждый военный, кто хотя б полгода провёл в колониях. Но до этого момента чистоплюй-Бак никак не проявлял себя уникальным.

То, что он тоже имел отношение к колониям — хлебом не корми. Начать с того, они с начмедом на одном языке болтают периодически.

Но откуда у него т а к и е темы в работе? Пацан с непонятной искрой (в заявке стоял прочерк, что могло говорить как об отсутствии искры, так и о секретности её модуля). Проходит в прямом смысле голыми пятками трассу, на которой тренируются со штурмовыми щитами.

Прямо интересно, а с кем, в самом деле, нацелилась конфронтировать в недалёком будущем прикладная кафедра?