Александр-II Великий

Глава 8 Стамбул

48. Эдирне и Бургас.

В Габрово ставка командующего Балканским фронтом Великого князя Михаила Николаевича задержалась на три дня. Михаил ожидал докладов командиров корпусов о прорыве за перевалы Балканского хребта. За это время связисты успели дотянуть до ставки телеграфную линию. Из Петербурга пришло сообщение об успехах, достигнутых Кавказским фронтом. Брат Николай воевал даже с опережением графика, предусмотренного Генштабом. Были взяты мощные крепости Карс, Ардаган и Баязет. Штурм каждой из них занял не более 4 дней.

Михаил, даже слегка пожалел, что не рискнул прорываться через Варну, а решил штурмовать перевалы. Однако, донесения командиров корпусов о захвате перевалов поступали одно за другим. В конце концов, турецкие крепости на Кавказе были всего лишь средневековыми фортификациями, хотя и хорошо вписанными в горную местность и сложенными из крепкого камня. Новейшая русская артиллерия их легко разбивала. А Варна была сильнейшей в Болгарии современной крепостью с кольцом вынесенных внешних фортов. Так что, с ней, возможно, пришлось бы провозиться подольше. Зато, перенос главной линии снабжения на море через порт Бургас, сделал взятие Варны не обязательным.

Однако, после ухода сил десанта из Бургаса к Стамбулу, главная линия снабжения лишилась защиты. В Бургасе остались только пехотный полк и интендантские службы. Поэтому, согласно плану Генштаба, одна пехотная дивизия Одесского округа от города Эски-Загра пошла к Бургасу, что бы, усилить его оборону.10 июля пехотинцы заняли подготовленные десантом оборонительные сооружения.

Остальная пехота и артиллерийские бригады Одесского и Таврического корпусов 9 июля вышли к Эдирне.Древний Андреанополь, переименованный османами в Эдирне, за свою тысячелетнюю историю много раз переходил из рук в руки. От византийцев к крестоносцам, потом к болгарам, снова к византийцам, а последние пятьсот лет городом владели турки. Сотню лет город был даже столицей Османской империи. В многочисленных войнах осман с Россией и другими европейскими государствами, город был местом сбора турецких войск. Город имел обширные склады войскового имущества, но, практически не имел укреплений. Находившаяся в центре города ветхая средневековая крепость боевой ценности не представляла.

Почти сорок лет назад русским войскам уже удавалось взять город. Теперь же, вследствие стремительного продвижение русских войск, командующему турецкими войсками в Болгарии и Румелии Сулейман-паше удалось собрать в Эдирне лишь 29 тысяч войск всех видов: 4 тысячи регулярной пехоты — низам, 2 тысячи гвардейской пехоты, отступившей от Бургаса, 1 тысяча гарнизонных артиллеристов — сераткула, 13 тысяч призванных резервистов — редиф и 9 тысяч конных башибузуков. Кроме того, паша призвал в армию и вооружил всех боеспособных горожан в количестве 23 тысяч человек.

Понятное дело, что полностью боеспособными можно было считать регулярную пехоту и редиф. Башибузуки были боеспособны, но ненадежны, а городское ополчение было и ненадежно и не боеспособно. Однако, в хороших укреплениях, с регулярной пехотой за спиной, ополчение могло и пригодиться. Всего у паши было 52 тысячи человек. Пушек было около сотни, в основном старых. Правда, с опытными артиллеристами — сераткула.

Город удалось защитить по окраинам полукольцом полевых укреплений, правда, слабеньких. На устройство основательных редутов, бастионов и окопов времени не хватило. В укрепления Сулейман-паша посадил всех, кроме башибузуков. Их оставил в резерве, опасаясь удара русских кавалеристов с тыла. Однако, крупные силы русской конницы обошли город стороной, и, не задерживаясь и не ввязываясь в штурм, ушли в сторону Константинополя.

К утру 10 июля перед укреплениями турок уже стояли 2 пехотных дивизии и две артиллерийских бригады из Таврического и Одесского округов. Через два дня ожидался подход еще двух дивизий и артбригады Харьковского округа. Командующим русскими войсками на Стамбульском направлении Михаил назначил командира Таврического округа генерала Ганецкого.

Ганецкий, памятуя о недопустимости задержек, решил штурмовать Эдирне, не дожидаясь подхода дивизий Харьковского округа. До полудня войска заняли исходные позиции. Над артиллерийскими батареями взмыли в небо 15 воздушных шаров наблюдателей — корректировщиков. По одному шару от артбатов пехотных полков, три от дивизионного артполка полка и по одномуот каждого дивизиона гаубиц. Наблюдатели могли корректировать огонь артиллерии с помощью новейших полевых телеграфных аппаратов.

С полудня пятидюймовые гаубицы корпусных артиллерийских бригад принялись громить полевые укрепления турок, начав с турецких батарей. На турецких позициях воцарился ад. Мощные фугасные снаряды сносили земляные редуты до основания. Достойно ответить турки не смогли. Их ядра и бомбы не долетали до русских позиций. Больше четырех выстрелов ни одна турецкая пушка сделать не успела.

Шрапнели полевых пушек и ракеты рвались в воздухе, истребляя живую силу турок, укрывшуюся в укреплениях.Огонь был исключительно точным. С трех верст новейшие гаубицы и пушки почти не промахивались. По наводке корректировщиков со второго — третьего выстрела поражая все цели.

Ураганный артиллерийский обстрел еще продолжался, когда русская пехота рассыпными цепями пошла вперед.Не доходя пятисот шагов до турецких окопов, пехота остановилась, дожидаясь конца артобстрела. К пехотинцам подтянулись минометчики с полковыми минометами.

Над командным пунктом Ганецкого взлетели три красных ракеты. Пушки замолчали. Пехота с грозным криком: «Урр-а-а-а!», с штыкам наперевес, рванулась вперед. Не успели уцелевшие в окопах турки опомниться, как на нихобрушилась русская штыковая атака. С суворовских времен повелось, что русским штыкам в рукопашном бою никто противостоять не мог. По традиции, штыковому бою в русской пехоте учили со всей серьезностью. А солдаты еще и стреляли из винтовок в упор.

Сопротивление турок было сломлено. Все, кто не успел сбежать, попали в плен. Башибузуки, напуганные канонадой, просто разбежались. Сулейман-паша со всем штабом тоже попал в плен. На выходе из города его перехватили казаки, оставленные при пехотных дивизиях для разведки.

Потери русских составили 120 человек убитыми и 270 ранеными.

Оставив в Эдирне пехотный полк, Ганецкий форсированным маршем повел свои войска к Стамбулу. По оценкам Генштаба и донесениям разведки крупных силу турок в Румелии не осталось.

Поскольку почти все силы турок в Европе были разгромлены, Михаил развернул Харьковский корпус в Македонию, поставив целью взятие столицы — города Салоники. Впрочем, и такой вариант действий планом Генштаба предусматривался.

Мехмет-Али-паша, командующий гарнизонами «четырехугольника крепостей» был заперт русским пехотным полком, казаками и болгарами в крепости Шумла. Осады как таковой не было, но блокаду крепости русские смогли организовать. Однако, 11 июля его разведчикам удалось совершить удачную вылазку и взять «языка». Допрошенный сотник — болгарин сообщил, что русские прорвались за перевалы и движутся к Стамбулу. Сидеть в крепостях больше смысла не было.

Паша вывел из крепости весь гарнизон — 7 тысяч регулярной пехоты, воинов редиф, сераткулы и городское ополчение в количестве 12 тысяч человек, оттеснил блокирующих крепость русских с болгарами и быстрым маршем пошел к Варне. Под крепостью Варна серьезных сил у русских тоже не было. 14 июля Мехмет-Али вывел из Варны 6 тысяч регуляров, 7 тысячи резервистов, 10 тысяч ополченцев и 5 тысяч призванных на службу подданных султана — башибузуков. Всего под его рукой оказалось 9 тысяч регуляров, 11 тысяч резервистов, 22 тысячи ополченцев и 5 тысяч башибузуков, всего 47 тысячи воинов при 60 полевых пушках. Тяжелые крепостные орудия паша решил не брать, поскольку они сильно замедляли движение.

Зная от того же пленника, что русские войска снабжаются через порт Бургас, Мехмет-Али решил ударить по линии снабжения русского войска. Хотя, паша терялся в догадках, каким необъяснимым образом, совсем не имеющие военного флота, русские смогли выбить из Черного моря сильный османский флот.

К Бургасу сводныйкорпус Мехмет-Али-паши подошел 17 июля. Паша обнаружил, что город окружен полевой оборонительной линией русских, флангами опирающейся на берег моря. Допрос служащих местных пашалыков показал, что Бургас обороняет всего одна дивизия русских, поэтому, у него имеетсячетырехкратное численное превосходство. Длина оборонительной линии русских составляла 6 верст, то есть один их полк оборонялся на фронте в две версты, чего, по представлениям паши, было явно недостаточно для прочной обороны. С наблюдательного пункта на возвышенности паша заметил на рейде шесть пароходов.

Командир 38 пехотной дивизии, обороняющей Бургас, генерал-майор Слуцкий, получив сообщение разведки о подходе крупных сил турок, своей властью задержал в порту шесть разгрузившихся пароходов. Их морские трех дюймовки были совсем не лишними в обороне города против превосходящих сил противника. Для корректировки их огня на один из кораблей протянули телеграфную линию из штаба дивизии. Такие же линии соединяли штаб дивизии со штабами полков и штабами артбатальонов.

Над городом повисли 6 воздушных шаров артиллерийских корректировщиков. Седьмой шар предназначался для заместителя командира дивизии. Однако, Слуцкий решил лично подняться на шаре, чтобы лучше видеть картину боя. С ним поднялись аэронавт, телеграфист и корректировщик. Включая время от времени газовую горелку, аэронавт поддерживал 250 метровый якорный трос в натяжении. Все прочее шары комдив приказал поднять на 200 метров, чтобы ничто не заслоняло ему вид на поле сражения.

Примерно в середине оборонительного полукруга располагалось обширное Бургасское озеро шириной в четыре версты, разрезающее линию обороны на две части. Северная часть линии имела длину в две версты и оборонялась одним полком. Южная часть длиной четыре версты оборонялась двумя полками.

Дивизионный артполк генерал разделил на дивизионы. Каждый дивизион поддерживал один пехотный полк. Впрочем, дальнобойности трехдюймовых пушек, равной шести верстам, хватало, чтобы достать до любой точки оборонительного периметра. Морские трехдюймовки, которых на шести пароходах стояло 12 штук, стреляли на 8 верст.

Мехмет-Али-паша, не смотря на свое четырехкратное численное превосходство, решил применить тактическую хитрость. Он решил обмануть русских ложной демонстративной атакой, нанося главный удар в другом месте. Против длинной южной линии русских он сосредоточил все силы ополчения — 22 тысячи воинов и 5 тысяч башибузуков. Там же решил использовать 36 старых бронзовых и чугунных пушек.

Когда же русские стянут все свои резервы для отражения демонстративной атаки, нанести главный ударпо короткой северной оборонительной линии силами регулярных полков и резервистов: это 20 тысяч человек при 24 новых стальных орудиях.

Всем солдатам перед боем зачитали приказ паши: «Правоверным воинам Аллаха ворваться на русские позиции и беспощадно истребить всех неверных, осмелившихся вторгнуться на исконные османские земли. А кто побежит с поля боя, тот должен быть убит своими же товарищами.»

БашибузукамСулейман-Али приказал ворваться в порт и захватить все русские корабли. А если правоверные побегут с поля боя, рубить их беспощадно. Ибо такова воля Аллаха.

С рассветом 18 июля в трех верстах от русских окопов начали строиться турки. Большая их часть строилась против левого фланга. Однако, в бинокль Слуцкий видел, что эта масса состоит из разномастно одетых ополченцев. Строящиеся против правого фланга войска имели единообразную форму регулярных войск и резервистов. Они и построились быстрее, но остались в неподвижности. Строились они по 200 человек в шеренгу развернувшись, на 300 шагов по фронту. Примерно сотня шеренг развернулась на полверсты в глубину.

Старая наполеоновская тактика атаки колонной батальонных каре, однако слегка усовершенствованная, строй разомкнут на сажень по фронту и на пару саженей в глубину, подумал комдив. А всего их здесь тысяч двадцать, прикинул он.

На левом фланге толпа начала приобретать признаки строя. Здесь турки разворачивались шеренгами по три сотни на фронте в версту. В глубину их тоже было порядка сотни шеренг. За пехотой маячили тысяч пять конных башибузуков. Наконец, к восьми часам утра эта колонна выстроилась. В турецком лагере взревели трубы и мерно ударили барабаны. На левом фланге колонна турок сдвинулась с места. Одновременно из-за спин пехоты на рысях вынеслись артиллерийские упряжки. Подскакав на версту к русским окопам, артиллеристы отцепили пушки и принялись готовить их к стрельбе.

Слуцкий отдал приказ дивизионным артиллеристам подавить артиллерию противника. Телеграфист застучал ключом. Через несколько минут грохнули батареи дивизионных трехдюймовок. Артиллеристы дали с десяток залпов. После чего, целых орудий у турок не осталось. На месте их позиций лежали опрокинутые пушки, убитые лошади и солдаты.

Прошлогодние учения, которые Слуцкий прошел командиром полка, убедили его в небывалой мощи новейшей русской артиллерии: нарезных пушек, ракет, минометов и пулеметов. А также в могуществе новых взрывчатых веществ, которыми начинялись снаряды. Поэтому, он намеревался выиграть сражение одной артиллерией и стрелковым огнем, без штыковых схваток.

В порту к этому времени накопилось 6 тысяч тонн патронов и артиллерийских снарядов всех типов. Пароходы подвозили боеприпасы быстрее, чем интендантские службы корпусов могли их вывозить. Так что, снаряды и патроны можно было не экономить.

По его команде корабельная артиллерия должна подавить наблюдательные и командные пункты противника, а затем громить его лагерь и обозы.

Стрелки и пулеметчики должны подпустить турок на двести шагов, а затем начать расстреливать их в максимальном темпе.

Минометчикам он приказал обрабатывать наступающего противника на удалении 500 — 1000 шагов. Ракетчикам — на удалении 1000 — 2000 шагов, полковым пушкам — на удалении 2000 — 2500 шагов, а дивизионным артиллеристам — от 2500 шагов и дальше. Таким образом, можно будет накрыть наступающие войска на всю глубину их расположения.

Бегущего противника приказал расстреливать до тех пор, пока позволяет дальнобойность орудий.

Когда турки приблизились на версту, снова взревели трубы, барабаны резко ускорили ритм, турки перешли с мерного шага на бег. Раздалось грозное: «Аллах акбар!». С высоты воздушного шара это было красиво. Волнуясь, как море, бежали шеренги, сверкали на солнце штыки.

На правом фланге турки сдвинулись с места и пошли в атаку. Их артиллерия тоже попыталась выдвинуться на боевые позиции. Впрочем, она была сразу разгромлена дивизионными артиллеристами.

Вот теперь пора, подумал генерал-майор и отдал приказ корабельной артиллерии открыть огонь. Телеграфист отстучал приказ в штаб. Оттуда его передали телеграфом на пароход, капитан которого флажным семафором оттранслировал его всем кораблям.

Корабельные трехдюймовки начали расстреливать все подозрительные точки: холмы, на которых маячили группы турок, высокие здания в ближайших к городу селах. И даже минареты трех мечетей, на которых могли сидеть наблюдатели. Руководство сражением со стороны всех турецких военачальников было полностью подавлено.

Как и было приказано, на дистанции 200 шагов открыли огонь пулеметчики и стрелки. 12 пулеметов развили свою полную скорострельность — по 200 выстрелов в минуту. Пулеметчики наводили свои грозные машины прямо по передней шеренге, поворачивая сшестеренные стволы своих орудий вправо — влево. Передние шеренги турок падали, как зеленая трава под острой косой.

Стрелки, согласно приказа, выставили прицелы винтовок на 500 шагов, так что, пули перелетали через головы первых шеренг и поражали турок в глубине строя. Три тысячи стрелков прицельно выпускали 14 тысяч пуль в минуту. Треск выстрелов слился в единый непрерывный рёв.

Грохнули полковые и дивизионные пушки, захлопали минометы. Оставляя дымные хвосты, с устрашающим свистом полетели на турок ракеты.

Среднюю и хвостовую часть турецкой колонны заволокло пылью и дымом разрывов. Минометчики и полковые артиллеристы стреляли осколочными снарядами, ракетчики — осколочными и шрапнельными.

Дивизионные трехдюймовки густо засыпали конницу, видневшуюся за пехотой, шрапнелью. Сотня снарядов в минуту, десять тысяч круглых свинцовых пуль.

Под этим ураганным огнем турки выдержали около десяти минут, поскольку, были ошеломлены и продолжали бежать вперед, перепрыгивая через тела павших товарищей. Затем, в ужасе от потерь, побежали назад, бросая оружие. Башибузуки побежали тоже.

Однако, наступающие на правом фланге турки, ничего этого не видели. Только, слышали канонаду. Они продолжали идти вперед, навстречу своей участи. Через четверть часа и эта колонна турок тоже подверглась массированному стрелковому и артиллерийскому удару и была почти полностью уничтожена.

Новая нарезная казнозарядная артиллерия «правила бал» на поле боя. Победа русских была сокрушительной. Ей было суждено войти в учебники военного дела. Не понеся никаких потерь, русская пехотная дивизия наголову разгромила вчетверо превосходящие силы турок. Сумели сбежать лишь 13 тысяч турок, менее трети от исходной численности. Всё их вооружение было захвачено.

Бегущих не преследовали. Потом их переловили болгары и казаки. Сулейман-Али-паша со всем штабом и большинство турецких командиров погибли. Как организованная сила турецкие войска в Румелии перестали существовать.

Отныне все существующие воинские уставы и наставления во всех армиях мира утратили свою силу.

49. На Босфор!

На султанский двор известия о прорыве русских через Дунай произвели удручающее впечатление. Но, большогоуныния не вызвали. Русским предстояла долгая осада дунайских крепостей.

Однако, пришедшее через два дня сообщение о захвате русскими балканских перевалов произвело эффект разорвавшейся бомбы. Русские воевали не по правилам. Оставив в тылу сильныетурецкие гарнизоны, русские неудержимо рвались вперед. Темп их продвижения превосходил все мыслимые рамки. Конница проходила до 60 верст в день, а пехота — до 50.

Великий визирь Фуад-паша слал во все пашалыки гонцов с приказами срочно мобилизовать войска и направлять их к местам сбора. Всем военачальникам, Осман-паше в Сербию, Мехмет-Али-паше в Болгарию, Румелию, Мухтар-паше в Армению, Сулейман-паше в Румелию, Абдул-Керим-паше в Добруджу, рассылались приказы срочно двигаться с войсками на защиту Эдирне. Было ясно, что вспомогательные войсковые контингенты из Сирии и Египта прибыть не успеют. Была начата мобилизация резервистов в коренных турецких землях в Анатолии.

Первое, что делали передовые отряды русских, продвинувшись в новую местность, это резали все телеграфные провода. Приказы и донесения туркам приходилось отсылались с гонцами, а, следовательно, они запаздывали. Так что, Стамбул утратил оперативную связь со всеми провинциями Болгарии. В столице еще не знали, что все войска, которым рассылались приказы, уже разгромлены.

Поэтому, появление 14 июля крупных сил русской кавалерии в предместьях Стамбула вызвало во дворе султана Абдул-Азиза настоящий шок. До двадцати тысяч русской конницы плотно оцепили город по линии предместий и заблокировали все дороги, ведущие из столицы в Европу. Никто из царедворцев не представлял, что нужно делать. Даже всегда сохранявший ничем неколебимое спокойствие Великий визирь Фуад-паша растерялся. После целого дня и целой ночи дебатов в Диване, решили послать посольство с просьбой о перемирии.

15 июля из Харисийские ворот в стене Феодосия выехала пышная процессия из сотни всадников под двумя флагами — Султанским и простым белым. Процессию встретил эскадрон ротмистра Воротынского из драгунского полка подполковника Скобелева. Скобелев лично сопроводил посольство, возглавляемое министром Дивана по иностранным делам Махмуд-Али-пашой к командиру дивизии полковнику Грицевецкому.

В этот же день из Стамбула в сторону Мраморного моря вышла личная паровая яхта Султана с посланиямиАбдул-Азиза к монархам Англии, Франции, Испании, Италии, Пруссии и Австрии. В посланиях Султан сообщал о бедственном положении Османской империи, вызванным ничем неспровоцированной агрессией Российской империи и просил европейских монархов оказать срочную военную помощь. Капитан яхты имел инструкцию дойти до Афин, где имелась телеграфная станция, и срочно отправить послание всем адресатам по телеграфу. Послы европейских держав тоже отправили с яхтой свои сообщения. Для передачи по телеграфу — краткие, для пересылки почтой — подробные.

Немец, испанец и португалец выдержали свои сообщения в нейтральном тоне. По разным причинам. Пруссия была связана войной с Австрией, да и вообще была поглощена идеей объединения немецких земель под своей эгидой. Испанию прежде всего заботили вопросы удержания её владений в Новом Свете, на которые претендовали Англия и Франция. У Португалии были такие же заботы в Вест-Индии.

А вот послы Австрии, Италии, Франции и Англии живописали картину наглого наступления Российской империи на коренные интересы их держав на Ближнем Востоке, в Средиземноморье и на Балканах.

Генерал Гривецкий выделил в охрану посольства весь полк Скобелева и направил посла в ставку командующего Балканским фронтом в Эдирне.

Великий князь Михаил Николаевич принял посла незамедлительно. После церемонии представления и вручения верительных грамот посол Махмуд-Али-паша сообщил, что Его Величество Султан предлагает немедленно заключить перемирие, прекратить боевые действия и остановить войска на занимаемых позициях. Султан готов самым внимательным образом выслушать все требования Российского императора и готов их в полной мере удовлетворить.

Михаил в ответной речи выразил глубочайшее сожаление, что не имеет полномочий, позволяющих ему заключить такое соглашение. Однако, готов немедленно донести предложения Султана до Императора. Правда, прямой телеграфной связи с Петербургом он не имеет, поскольку все телеграфные линии, в связи с военными действиями, разрушены. Поэтому, он немедленно направит курьеров в Бургас, откуда они поплывут на самом быстром пароходе в Одессу, а уже оттуда, отправят послание Султана в Петербург. Однако, на получение ответа ранее шести — семи дней рассчитывать не следует. На этот срок он готов, в целях безопасности, предоставить посольству размещение в старой крепости Эдирне. Охрану посольства поручили полку Скобелева, с указанием никого из крепости не выпускать.

Туркам было совершенно не обязательно знать, что прямая телеграфная связь со столицей у Михаила имеется. А изоляция всего состава посольства в крепости не позволит послам собирать информацию о продвижении русских войск. Послание Султана было отправлено Александру по телеграфу с комментариями Михаила.

Во все корпуса и дивизии помчались фельдъегеря с приказом максимально ускорить продвижение передовых отрядов к намеченным пунктам.

17 июля на восточный берег Босфора прямо напротив Стамбула вышли передовые отряды морской пехоты. Морпехи сразу же пресекли любые передвижение кораблей и лодок по проливу. Лодки обстреливали из винтовок, а корабли — из минометов. Стамбул был полностью блокирован. На следующий день к берегу Босфора вышли обе бригады морской пехоты и гаубичный дивизион из артиллерийской бригады. Пятидюймовые гаубицы могли утопить даже броненосец.

В этот же день с запада к Стамбулу вышли пехотные дивизии русских и заняли все предместья до самой стены Феодосия. На обоих берегах пролива за сутки выросли артиллерийские редуты.

Дворец Султана и весь Стамбул охватила паника. Придворные и купцы и простые подданные империи прятали ценности. Многие пытались покинуть город по воде, но, вскоре отказались от этих попыток. Русские топили все, что плавало по проливу. Сообщений от посольства не поступало.

К вечеру 18 июля оба берега пролива от Черного моря до Мраморного моря были заняты русскими войсками. Заняты были и две старинные парные крепости, запиравшие Босфор в самом узком месте пролива: Анадолу Хисары и Румели Хисары, стоящие друг против друга. Старинные крепости сдались практически без боя. После того, как артиллерия проломила их старые ветхие стены.

Офицеры и солдаты дивились на монструозные бронзовые пушки, установленные в крепостях. Пушки четырех вековой древности имели калибр от 12 до 25 дюймов и могли стрелять каменными ядрами весом до полутоны. Прочие установленные в крепостях пушки были поменьше калибром, но, не намного моложе возрастом. Сами эти орудия были свидетелями былого могущества и нынешнего заката Османской империи. Современных орудий в крепостях не было совсем.

В этот же день корабли русского флота вошли в Босфор, и, нацелив свои орудия на Стамбул, прошли дальше в Мраморное море. Ни турки, ни русские огня не открыли.

Русские войска, имея передовыми отрядами кавалерийские дивизии, быстро продвигались по обоим берегам Мраморного моря к проливу Дарданеллы. Корабли флота переправили через Босфор в азиатскую часть Турции на усиление десантного корпуса генерала Юрьевского две пехотных дивизии Киевского корпуса, две кавалерийских дивизии из состава Одесского и Таврического корпусов, одну пехотную дивизию Харьковского корпуса перевезли из Мариуполя и одну пехотную дивизию Кавказского корпуса перевезли из Батуми. Всего в Малой Азии теперь действовали 6 пехотных дивизий, две бригады морской пехоты и две кавалерийских дивизии, одна кавалерийская и одна артиллерийская бригады.

Общая численность русских войск в Малой Азии была доведена до 112 тысяч человек. Такое усиление было проведено на случай появления новых турецких соединений из Анатолии. В бывших европейских владениях османов осталось 170 тысяч воинов. Общая численность болгарских, сербских и македонских добровольческих отрядов оценивалась в 90 тысяч бойцов. Вооружены они были трофейным турецким оружием, как переданным им русской армией, так и захваченным самостоятельно.

25 — 26 июля кавалерия вышла к берегам Эгейского моря по обоим берегам Дарданелл. Идущие следом пехотные дивизии брали под контроль все прибрежные городки. Взяли и две парные крепости, стоявшие в самом узком месте пролива Дарданеллы: Седюльхибар и Кумкале, в которых обнаружились столь же древние монструозные пушки.

В порту Измит большие носители приняли на борт две бригады морпехови 29 июля высадили их на острове Гёкчеада, прикрывающем вход в Дарданеллы со стороны Эгейского моря. На обоих входах в Дарданеллы и на острове начали строить форты, вооруженные батареями пятидюймовых морских пушек, доставленных флотом из Одессы.

Михаил со своим штабом переместился из Эдирне в пригород Стамбула Галату, расположенный на берегу Босфора, чтобы лично руководить подготовкой войск к штурму города. Да и получать донесения войсковых командиров здесь было удобнее. Основные действия русских войск теперь развивались вдоль морского побережья, и руководить войсками отсюда было проще, поскольку миноносцы могли за три часа доставить донесение или приказ за сотню верст, в то время каккурьеры это расстояние на суше проходили за сутки.

25 июля Михаил переслал с фельдъегерем османскому послу, остававшемуся в Эдирне, ответ Российского императора. Александр в дипломатических выражениях сообщал Султану, что согласен остановить свои войска только на границах Византийской империи до ее завоевания турками в 14 — 15 веках. Обосновывал он это тем, что династия рюриковичей, основавших Русское царство, состояла в тесном родстве с византийскими императорами, а Российская империя по православной вере является прямой наследницей империи Византийской.

В случае несогласия Султана, Александр заявлял, что его войска в состоянии захватить всю территорию Османской империи, включая малую Азию, Сирию, Египет и ликвидировать государство Османов. Посольство с посланием срочно выехало в Стамбул.

В этот же день кавалерийская дивизия Киевского корпуса без сопротивления вошла в столицу Сербии — Белград. Три пехотные дивизии веером продвигались к границам Черногории, встречаемые ликованием простых сербов. Сербские горожане сами разоружали турецкие гарнизоны, те немногие, которые не разбежались при подходе русских войск.

Пятью днями ранее Харьковский корпус взял столицу Македонии город Салоники. Прохождение русских дивизий по землям Македонии тоже было триумфальным. Турецкие гарнизоны разбегались, македонцы встречали войска хлебом, фруктами и цветами. Дивизии быстро шли через македонские земли к границам Греции.

Десантный корпус без задержек продвигался вдоль берега Эгейского моря к городу Измир. Вся равнинная полоса между Анатолийским нагорьем и берегом Эгейского и Мраморного морей, включая города Маниса, Бергама, Эдремит, Балыкесир, Бурса и Бандырма была занята русскими войсками. Здесь никто русские дивизии цветами и хлебом-солью не встречал. Некоторые города, в частности, Бурса и Балыкесир, поначалу, пытались огрызаться. Выполняя приказ командующего, в ответ русская артиллерия беспощадно разгромила всех, оказавших сопротивление. Пашалыки других городов приняли это к сведению. Ключи от городов их паши теперь выносили русскому командованию на красных атласных подушечках, при этом униженно кланяясь.

Однако, в исконных османских землях турки начали оказавать кое-какое сопротивление. Небольшие отряды турок пытались устраивать засады и обстреливать походные колонны русских войск. Засады располагали в удобных местах: в узостях между холмами, за мостами и бродами. Ничем хорошим для турок эти засады не кончались. Первым залпом они наносили проходящим колоннам некоторые потри. Но, сделать второй прицельный залп им не давали. Демаскированную клубами дыма от сгоревшего черного пороха позицию накрывали плотным ружейным огнем, затем расстреливали ракетами и минометами.

28 июля десантный корпус взял город Измир, стоящий на побережье Эгейского моря, а Киевский корпус 30 июля без боя занял Белград и взял под контроль всю территорию Сербии и Черногории.

Кавказский фронт к этому времени тоже выполнил все поставленные Генштабом задачи. Всё Армянское нагорье, включая города Ван, Битлис, Муш, Эрзинджан, Байбурт, а также порты Трабзон и Гиресун оказалось под контролем русских войск.

Так что, задачи, поставленные Императором перед войсками, были уже практически выполнены. Михаил отправил запрос Александру, не следует ли заодно прихватить и Грецию, что планом кампании изначально не предусматривалось, но стало вполне возможным. Александр ответил, что брать Грецию под себя пока не целесообразно. Но, имеет смысл добиться её независимости от османов.

Великий визирь Фуад-паша настоятельно советовал Султану принять ультиматум Российского императора, тем более, что русские войска уже фактически взяли все земли, перечисленные в послании Александра. А на Грецию, Анатолию, Сирию и Египет русские пока не претендовали. Визирь надеялся впоследствии переиграть итоги войны на мирной конференции, заручившись поддержкой великих держав.

Однако, султан Абдул-Азиз упёрся, надеясь, что другие европейские монархи не позволят Александру так сильно расширить владения России. Большинство Дивана поддержало султана. Ведь в прошлый раз, во время войны 1828 — 29 года европейскиедержавы не позволили России завершить разгром Турции и взять проливы.

В Европе война продолжалась по графику, известному Слащеву. Пруссаки продолжали наступать, одерживая победу за победой. Вслед за пруссаками в наступление на австрийцев пошли и итальянцы, правда успехов не добились.

20 июля состоялось морское сражение австрийских и итальянских броненосных кораблей. В битве при Лиссе принимали участие со стороны Италии 12 броненосцев и 14 паровых кораблей, а со стороны Австрии — 7 броненосцев и 14 пароходов. Австрийский флот значительно уступал итальянскому и по количеству кораблей, и по суммарному весу залпа. Тем не менее, благодаря лучшей выучке австрийцев и нерешительности итальянского командования, австрийцы одержали победу, утопив два броненосца противника и повредив остальные корабли. Бой снова показал, что бронированные корабли могут долго выдерживать обстрел артиллерией даже в упор. Нарезные пушки с вышибным зарядом из черного пороха не обеспечивают снаряду энергию, достаточную для пробития брони. Один броненосец австрийцы утопили таранным ударом.

2 августа пруссаки, неожиданно для союзника, заключили с австрийцами сепаратное перемирие, а 10 августа заключили и «предварительный» мирный договор. Все воевавшие стороны подписали 23 августа в Праге мирный договор, завершивший войну.

По итогам войны Германский союз во главе с Австрией прекратил свою деятельность, был образован новый Северо-Германский союз во главе с Пруссией. Гольштейн, Ганновер, Франкфурт-на-Майне, Нассау и Гессен перешли от Австрии к Пруссии. Венецианскую область получила Италия. Австрия выплатила Пруссии контрибуцию в 1,5 миллиона гульденов.

Великие европейские державы получили возможность обратить внимание на то, что творилось на южных окраинах Европы. Однако, Австрия потерпела поражение в войне с Пруссией, и у неё были теперь другие, более насущные заботы. Италия, может, и желала бы вмешаться, да вот, ее флот был вдребезги разбит австрийцами.

А в Англии и Франции российские победы вызвали крайнее возмущение и у правящих кругов и у общественности. По их мнению, Россия «разинула рот» на чужое, и ей следовало дать «укорот». Газеты развернули яростную компанию о зверствах русских войск над мирным турецким населением. Военные флоты обоих держав получили приказ готовиться к походу. Наполеон-3, даже, временно забыл свою давнюю личную обиду на лорда Пальмерстона за организованное на него покушение.

Император Наполеон и королева Виктория направили Александру послания, в которых настоятельно рекомендовали остановить продвижение войск, заключить с османами перемирие и ни в коем случае не прибегать к штурму Стамбула, что могло поставить под угрозу жизнь Султана Абдул-Азиза. В противном случае, монархи весьма прозрачно угрожали России войной.

50. Штурм Стамбула.

Население Стамбула, с учетом сбежавшихся под защиту крепостных стен жителей предместий составило около 160 тысяч человек. Древние стены, поставленные еще византийскими императорами, были высокими и довольно крепкими. С напольной стороны город окружали стены, построенные в 5 веке императором Феодосием. За всю историю противнику удалось их взять лишь два раза. В 1204 году стены преодолели крестоносцы, но им помогли изменники внутри городских стен. А в 1453 стену взяли турки. С тех пор взять город не удавалось никому. Да и попыток таких не было.

Стены Феодосия были уникальным сооружением средневековой фортификации. Длина стен составляла почти 6 километров. Они предварялись рвом глубиной шесть метров и шириной 18 метров, причем, уровень грунта с городской стороны рва был на 2 метра выше, чем с напольной. По внутреннему краю рва стояла первая стена высотой 2 метра и толщиной 1 метр.

На удалении 18 метров от первой стены стояла вторая стена высотой 8 метров и толщиной 2 метра. Уровень грунта за стеной был на 5 метров выше, чем перед ней. В стене имелось 96 оборонительных башен высотой 12 метров.

На удалении 18 метров от второй стены стояла главная, третья стена высотой 9 метров и толщиной 5 метров. В этой стене тоже было 96 башен высотой 20 метров. Башни первой и второй стен были расположены в шахматном порядке. В них имелись многочисленные казематы со стрелковыми амбразурами.

Вдоль берега Босфора и залива Золотой Рог стены города были послабее, но, штурмовать их можно было только с воды.

К удовлетворению осаждающих, за прошедшие пять веков стены изрядно обветшали. Землетрясения местами нарушили их монолитность. Ров стоял без воды, кое-где стены его осыпались. Первая стена тоже местами развалилась. Отсутствие реальных угроз не принуждало султанов выделять деньги на ремонт стен.

Сразу после появления русской конницы под стенами города Великий визирь Фуад-паша развил бурную деятельность. В городе из реальных вооруженных сил осталось только 900воинов из личной стражи султана — бостанджи и 1100 человек из состава разгромленной под Бургасом султанской гвардии, сумевших отступить в Стамбул. Визирь призвал в городское ополчение всех боеспособных мужчин из числа горожан и сбежавшихся в город жителей окрестных сел. Таковых нашлось 26 тысяч. Правда, это были, в основном, рабы, слуги, лавочники и ремесленники. Оружием они не владели.

Паша разделил ополченцев на полки, сотни и десятки. Командиров им назначил из бостанджи и гвардейцев. Им раздали старинное вооружение из городских арсеналов: ятаганы, копья, алебарды, фузеи и мушкеты. Огнестрельное оружие доверили только отставным военным. Остальным придется отбиваться на стенах холодным оружием.

Кадровых артиллеристов — сераткулы в Стамбуле не имелось вовсе, поскольку, никто ранее и подумать не мог о нападении врага на город. Но, среди горожан нашлось полторы сотни вышедших в отставку по возрасту или по инвалидности артиллеристов. На главную стену вытащили 600 древних старинных бронзовых и чугунных пушек. Командирами батарей назначили отставников. В орудийные расчеты определили ополченцев из числа ремесленников.

Ядер в арсеналах нашлось совсем мало. Пороха тоже имелось не много, всего по 5 — 6 зарядов на орудие. Паша приказал собирать гальку на берегу пролива и дробить в кузницах гранитную брусчатку, вынутую из мостовых. 3600 пушечных выстрелов каменной картечью по 20 тысячам атакующих русских, по мысли Фуад-паши, станут хорошим аргументом обороняющихся. Учитывая соотношение численности обороняющихся и осаждающих, Великий визирь рассчитывал отбить первый штурм и продержаться до тех пор, пока русские не приведут к городу значительное подкрепление. А там, глядишь, и англичане с французами подтянутся, как двенадцать лет назад.

Однако, паша, как весьма опытный государственный деятель, предпочел бы заключить перемирие.

Михаил был уверен, что Султан из османского чванства отклонит ультиматум русского Императора, но хотел подстраховаться. Михаилу нужен был штурм города и султанского дворца, чтобы вынудить европейских монархов действовать силовыми, а не дипломатическими методами.

Направляя полк Скобелева сопровождать посольство в Эдирне, он вызвал к себе полкового жандармского офицера поручика Ряжского. Михаил поручил жандарму подобрать пару солдат, владеющих турецким языком и через них ненавязчиво внушить посольским работникам мысль, что русские войска имеют мало патронов к винтовкам и мало пороха для пушек, поскольку истратили запасы при форсировании Дуная, при прорыве через перевалы и в битве при Эдирне. И остальным драгунам внушить мысль, что, если посольские будут у них допытываться о состоянии снабжения боеприпасами, им следует всячески прибедняться и жаловаться на нерасторопность интендантов.

Встретив посла перед воротами Стамбула, Михаил на час задержал Махмуд-Али-пашу для беседы. В разговоре нарочито пугал посла многочисленностью русского войска и мощью русских пушек. Под конец беседы заявил, что дает султану Абдул-Азизу сутки на размышление. Если Султан не согласится на условия русского Императора, то, по истечении суток русские начнут штурм. Тем самым, Михаил намеревался создать у посла впечатление, что он блефует, преувеличивая свои возможности.

Обсуждение послания Императора в Диване было бурным. Великий визирь настаивал на принятии ультиматума русских. Его поддержали некоторые особо осторожные члены Дивана. Однако, когда посол Махмуд-Али-паша огласил свои сведения о недостатке боеприпасов у русских, большинство членов Дивана воспылали боевым духом и потребовали отклонить ультиматум. Министр по иностранным делам Ибрагим-паша добавил масла в огонь, сообщив, что, по его мнению, основанному на беседах с послами великих держав, мощная помощь от англичан и французов придет вскоре. И тогда русские побегут назад к перевалам.

Министр двора Равшан-Абу–паша заявил, что, без сомнения, вскоре верные престолу военачальники приведут войска из Анатолии и выбьют русских с восточного берега Босфора, и тогда блокада Стамбула будет прорвана.

Молчавший до того султан Абдул-Азиз величественно поднялся с дивана, на котором восседал, и заявил: «Да будет так! Мы отклоняем наглые требования русского царя! Аллах акбар!» Все визири Дивана вскочили с мест и воодушевленным хором вскричали «Аллах акбар!»

Михаил лично подготовил план штурма. Войска были разбиты на 30 штурмовых отряда, каждый в составе двух пехотных рот. Каждый отряд будет действовать при поддержке одной полковой пушки, одного пулемета, одногоминомета и 2 ракетных станков.

Три дивизиона по 8 орудий, входящие в гаубичную бригаду, Михаил расположил на трех главных дорогах, входящих в город, в версте от стен. Их задачей было назначено разрушение воротных башен и прилегающих к ним участков стен. Об отсутствии у турок новых пушек было известно.

Рядом с гаубичными дивизионами поставил по два дивизиона полковых пушек — по 16 штук. Полковым артиллеристам командующий поставил задачу перед штурмом снести со стен все заборолы и уничтожить все стоящие на стенах пушки на версту в обе стороны от штурмуемых ворот. А также всадить по снаряду в каждую бойницу башен.

В проделанные артиллерией три пролома войдут один за другим по десять штурмовых отрядов. Затем отряды веером разойдутся по улицам города. Каждому отряду был намечен конкретный маршрут движения на плане города. В каждый отряд были подобраны проводники из жителей пригородов.

В первом эшелоне каждого отряда будет наступать одна из двух рот. Приданная отряду пушка предназначалась для уничтожения стрелков, засевших в домах. Ракетные станки — для подавления шрапнельными снарядами стрелков на верхних этажах и на крышах домов. Минометы — для уничтожения противника за стенами и баррикадами. А пулеметчики должны будут отразить массированные контратаки пехоты, если таковые случатся.

Вторая рота, продвигаясь вслед за первой, будет досматривать дома и уничтожать оказывающих сопротивление турок, брать в плен бросивших оружие, а также забирать все оружие, обнаруженное в домах. В первом эшелоне отряда роты будут идти попеременно.

Если же приданными средствами подавить сопротивление противника не удается, подходить вдоль стен и забрасывать очаги сопротивления гранатами. Если же и в этом случае захватить башню или дом не удается, отряду отходить от башни на сотню шагов и обозначить ее сигнальными ракетами красного огня. По такой упорной цели ударят гаубицы.

Общая директива войскам осталась прежней: всех оказывающих сопротивление уничтожать артиллерией вместе с домами, в которых они засели. В ближний бой, по возможности, не вступать.

Конечной целью наступления всех отрядов будет султанский дворец. Все иностранные посольства было приказано блокировать. Эта задача возлагалась на 12 оставшихся в резерве стрелковых рот. Им было приказано в посольства никого не впускать и никого не выпускать, вплоть до особого распоряжения. Обстреливать посольские здания артиллерией было запрещено. В случае стрельбы по войскам с территории посольств, подавлять стрелков прицельным винтовочным огнем.

Султанский дворецблокировать и начать переговоры, поскольку султана нужно взять живым, как и членов Дивана. Чтобы было, кому подписывать мирный договор. Султан и его визири, почувствовав на своей шкуре силу русского оружия, в дальнейшем будут вести себя смирно.

А в случае гибели султана в Анатолии наверняка начнется смута, в результате которой к власти придет неизвестно кто. Однако, внешние стены султанского дворца — Топкапы, можно будет и разрушить, при необходимости. Для этого была подготовлена специальная команда минеров. Однако, командирам отрядов было приказано без команды штурм дворца не начинать. Михаил собирался сначала предложить Султану почетную сдачу в плен.

Срок ультиматума истекал 30 июля в 11 часов. С утра над русскими позициями во множестве поднялисьаэростаты корректировщиков. Сам Михаилподнялся на шаре выше всех, на 250 метров. Весь город лежал перед ним как на ладони.

За прошедшие дни саперы взорвали все дома посада, стоящие между артиллерийскими позициями и стенами города, так что расчеты имели возможность стрелять прямой наводкой. Пушки стояли открыто, поскольку старинные орудия турок до них добить не могли.

За Босфором на возвышенностях тоже стояли гаубицы и полковые пушки. При необходимости они могли подключиться к обстрелу объектов, расположенных ближе к проливу. Над ними тоже висели аэростаты корректировщиков. В частности, оттуда просматривался и султанский дворец.

Поскольку до 11 часов никакой реакции турок на ультиматум не последовало, Михаил приказал: «Открыть огонь!» Телеграфист быстро отстучал ключом. С фронтового командного пункта взлетела красная ракета. И грянул залп! 24 пятидюймовки и 72 трехдюймовки залпом ударили по стенам. Хотя шар командующего фронтом висел на высоте 250 метров в 500 шагах за артиллерийской позицией, грохот залпа больно ударил по ушам. Корзина ощутимо закачалась.

Снаряды можно было не экономить. За прошедшие дни флот выгрузил в порту Галаты, невдалеке от Стамбула, две тысячи тонн боеприпасов, которые уже были доставлены на позиции артиллерии.

Звук выстрелов бездымным порохом был звонким и хлестким: «Банг!», в отличие от привычного турецким артиллеристам протяжного грохота черного пороха: «Бу-ум!» Попадание снарядов гаубиц в стену, сложенную из блоков известняка произвело эффект, ошеломивший наблюдателей. Стальные 20-килограммовые фугасные снаряды, выпущенные с большой скоростью под основание первой стены, проникали глубоко в стену и в грунт под ней, а взрыв 3 килограммов тротила, которым они были начинены, превращал в щебень несколько кубометров кладки. Так что, залп дивизиона гаубиц сразу вырвал из первой стены два куска метров по 10 длиной по обе стороны от взорванного турками моста через ров. Обломки стены и грунт рухнули в ров.

Через две минуты артиллеристы сделали следующий залп прямо в грунт под обрез края рва. Поскольку противоположный берег рва был на два метра выше ближнего берега, весь этот грунт тоже свалился в ров. Расчеты стреляли редко, чтобы не перегревать стволы орудий.

Разбив первую стену и устроив пологий подъем из рва, гаубичники изменили прицел и сделали пологим склон на следующих десяти метрах с обеих сторон от моста. Так пролом расширили на 50 метров в обе стороны от стены.

Затем, огонь перенесли на вторую стену. Два десятка метров стены тоже рухнули после первого же попадания снарядов. Следующий залп обвалили часть грунта от подножия второй стены. Осыпь из обломков стены и грунта сформировала более — менее пологий подъем на высокий уровень грунта за второй стеной. Затем артиллеристы перенесли огонь на соседние участки стен.

С третьей стеной артиллеристам пришлось повозиться. Чтобы превратить десятиметровый участок стены в груду щебня, им пришлось сделать восемь залпов. Через два часа вместо стен на полсотни метров в обе стороны от воротных башен образовались проломы с вполне проходимым для пехоты углом наклона осыпей из обломков стен и грунта.

Затем настала очередь воротных башен. Для их полного уничтожения потребовалось 5 — 7 дивизионных залпов. Дольше всего сопротивлялась обстрелу массивная башня Золотых ворот, в свое время послужившая образцом для Золотых ворот Киева и Владимира. Чтобы разбить ее, потребовалось 10 залпов.

Тем временем расчеты трехдюймовок выравнивали верх третьей стены. Одно попадание снаряда выносило кусок заборола метра три длиной, и сносило стоявшую за ним пушку. К тому времени, когда гаубицы уничтожили ворота, стены и башни крепости были очищены от заборолов и артиллерии на версту от проломов. Сложенные из блоков мягкого известняка стены не представляли никакой проблемы для новейших русских пушек. Они разбивали даже гранитные стены кавказских крепостей.

Уничтожив заборолы, полковая артиллерия перешла на шрапнель, разрывавшуюся в воздухе за стенами, очищая прилегающие к стенам участки от живой силы противника.

Саперные роты пошли к рву и без помех принялись засыпать его фашинами и мешками с грунтом. К 3 часам дня рвы перед проломами были полностью засыпаны.

В проломы поочередно начали входить штурмовые отряды. Саперы выложили досками подъемы и помогли артиллеристам перетащить через проломы полковые пушки.

Через город отряды продвигались медленно, методично подавляя массированным ружейным и артиллерийским огнем все очаги сопротивления. Деморализованный противник попыток контратаковать не предпринимал. Ополченцы массами сдавались в плен. К 8 часам вечера весь город был взят. Штурмовые отряды по всему периметру плотно окружили дворец Султана.

Командующий штурмом генерал Радецкий приказал прекратить огонь и направил к воротам дворца парламентера под белым флагом с барабанщиком и горнистом. Назначенный парламентером подполковник Скобелев передал вышедшему из ворот офицеру бостанджи письменные предложения командующего русскими войсками Великого князя Михаила Николаевича.

В случае добровольной сдачи на милость победителя Султану, визирям Дивана, всем придворным чинам и воинам, оказавшимся во дворце, гарантировалось сохранение жизни и личного имущества. Однако, все они становились пленниками.

После согласования Диваном и подписания Султаном и мирного договора на условиях императора Александра, переданных ранее через послаМахмуд-Али-пашу, всем им возвращалась свобода и предоставлялся свободный путь в Анатолию под охраной русских солдат. Боевые действия в этом случае прекращались, войска останавливались на занятых позициях.

В случае отказа Михаил обещал взять дворец штурмом. Войскам будет дан приказ о наступлении в Грецию, в Сирию и в Анатолию. На размышление давался один час.

В тронном зале Топкапы закипели страсти. Часть визирей заявили, что невместно правоверным принимать от неверного такие унизительные условия. Лучше почетная смерть в бою с последующим попаданием в райские сады к гуриям. Фуад-паша и другие здравомыслящие члены Дивана предлагали подписать договор, с тем, чтобы получив свободу и помощь от западных держав, снова начать войну.

Чтобы продемонстрировать серьезность намерений, Михаил приказал заложить в двух местах под стены Топкапы мощные заряды и взорвать их. Когда истекли сорок минут из отпущенного османам часа, заряды взорвали. Взрывы динамита были такими мощными, что обломки стен долетели до тронного зала. Один обломок пробил окно и влетел прямо в тронный зал. К счастью, никого из присутствовавших он не задел. Однако, осколками стекол осыпало многих. После этого дебаты сразу прекратились. Визири единодушно попросили Султана принять предложение русских. Абдул-Азиз тут же подписал письменное согласие на предложение Михаила и направил с ним Махмуд-Али-пашу к русским. Через полчаса русские солдаты вошли в Топкапу и начали занимать все помещения дворца.

Выполняя строгий приказ Михаила, никакого насилия над сдавшимся в плен воинами и мирными жителями русские солдаты не чинили. Да и особых причин для этого не было, поскольку потери были минимальными: 18 убитых и 29 серьезно раненых. Обычного при штурмах озлобления солдат не возникло.

Получив сводные данные о потерях войск от командира корпуса Радецкого, командующий Балканским фронтом даже несколько удивился. Корпус за 10 часов взял штурмом сильную по теперешним меркам крепость, обороняемую 30-тысячным гарнизоном при 600 орудиях, и почти без потерь. Все же,40-летняя разница в техническом оснащении войск дает русским подавляющее неоспоримое превосходство, подумал Михаил. Плюс, конечно, 60-летняя разница в тактике. Теперь во всех армиях мира начнут думать, как нам это удалось. Начнется охота за нашими новинками вооружения. Госох и Готап придется сильно напрячься. Необходимо будет озадачить Госраз вербовкой и переманиваем к нам всех изобретателей, которые будут в западных странах работать по этим направлениям. Теперь нам нужно такие же убедительные победы одержать на море. И не над турками, а над англичанами и французами.

Во дворце в плен было взято 3400 человек, в том числе сам Султан и 28 визирей Дивана. Турецких солдат и офицеров из дворца вывели, оставив там только двор и гарем Султана со слугами. Все здания дворца и переходы между ними плотно окружили караулами. Взятых в плен ополченцев отпустили по домам.

Михаил в окружении чинов своего штаба прошествовал в тронный зал. Обменявшись с Султаном положенными по этикету приветствиями, сразу же предложил Абдул-Азизу подписать составленный в четырех экземплярах договор. Два экземпляра были на русском языке и два на турецком. В качестве санкции за отклонение ультиматума в договор было внесено предоставление независимости Греции. Все занятые русскими войсками земли, в соответствии с договором, отходили к Российской империи: Румыния, Болгария, Македония, Сербия, Черногория, Румелия, Нагорная Армения, равнинные турецкие земли на восточном берегу проливов от Эрегли до Измира, а также черноморские порты Эрегли, Трабзон и Гиресун. После визирования договора всеми визирями и подписания его султаном, Михаил откланялся, заявив, что Султану следует отдохнуть после трудного дня.

Однако, уходя, Михаил заметил, что свободу Султан и его двор получат только после утверждения договора императором Российским Александром. Текст договора он пообещал отправить императору телеграфом. Так что, много времени утверждение не займет.

Через два дня утверждение договора было получено. Султана с придворными переправили через Босфор и сопроводили до города Болу в Анатолии. Михаил пригласил к себе всех иностранных послов и передал им копии договора. А также, предоставил послам право пользоваться его телеграфной линией на Петербург для передачи кратких сообщений свои правительствам. Подробные письменные сообщения в опечатанных пакетах пообещал доставить в Афины для дальнейшей пересылки по почте. Само собой, офицеры Госраз перлюстрировали пакеты и сняли копии со всех сообщений.

51. Сражение при Дарданеллах.

Известие о том, что русские, не обратив внимания на предостережения Англии и Франции, всё-таки, захватили проливы и взяли Стамбул, в полном смысле взбесило правящие круги этих стран. Такого наплевательства на позицию великих держав, каковыми они себя считали, и которыми до того были по факту, простить было никак невозможно.

Хедив Египта Исмаил-паша тут же объявил Египет независимым от Османской империи государством, а себя самого — султаном этого государства. Египетское вспомогательное войско, направленное в Турцию по приказу султана Абдул-Азиза, в это время проходило по землям Сирии. Воспользовавшись этим, Исмаил-паша приказал своим войскам взять под контроль все крупные города Сирии и объявил об отторжении этих земель от Османской империи и присоединении их к Египту.

Королева Виктория и император Наполеон телеграфом направили Александру меморандум о том, что односторонние действия России нарушают все ранее заключенные между великими державами договора и разрушают всю сложившуюся систему международных отношений. Посоветовавшись с братьями по телеграфу, Александр дипломатично ответил, что заключенныйим с султаном Абдул-Азизом договор является двухсторонним, и ни в коей мере не затрагивает интересы третьих стран. Однако, повстречаться и поговорить он не против. Для этого он готов пригласить Викторию и Наполеона в Санкт-Петербург.

Взбешенные замаскированным под дипломатическими фразами издевательством, Париж и Лондон объявили России войну. В ответ Россия объявила войну Англии и Франции. Мир замер в ожидании новой схватки великих держав. Всем было ясно, что Россия попытается взять реванш за позорное поражение десятилетней давности. Но, никто не понимал, как государство, имеющее весьма слабый военный флот, собирается воевать с двумя крупнейшими флотами мира. Ведь у России совсем не было броненосных кораблей. А у Франции с Англией имелось по десятку новейших броненосцев. И по десятку более старых.

Срочно сформированная в Англии эскадра новейших кораблей вышла в поход. В состав эскадры вошли новейшие цельнометаллические броненосцы Уориор, Блэк Принц и Беллерофонт. Командующий эскадрой второй лорд Адмиралтейства Людвиг Харди держал свой флаг на только что принятом в состав флота Беллерофонте. Броненосец водоизмещением 8 тысяч тонн имел броню толщиной 15 сантиметров, был вооружен 10 нарезными дульнозарядными пушками калибра 11 дюймов и 5 пушками калибра 7 дюймов, развивал ход в 13 узлов.

Уориор и Блэк Принц были однотипными и чуть более старыми. Оба имели водоизмещение 9 тысяч тонн и были вооружены 28 гладкоствольными дульнозарядными 12-дюймовыми пушками и 10 нарезными казнозарядными пушками калибром 7 дюймов. Толщина их брони составляла 11 сантиметров, скорость хода — тоже 13 узлов. Однако, их казнозарядные пушки оказались неудачными, стрелять из них приходилось уменьшенным пороховым зарядом, и даже при этом они часто разрывались.

Довольно старые броненосцы Принц-консорт, Оушен, Каледония и Роял Соверен были переделаны из паровых линейных кораблей. Их обшили броней толщиной до 11 сантиметров. Вооружение состояло из 24 дульнозарядных нарезных пушек калибром 7 дюймов.

Кроме того, в эскадру были включены 9 деревянных бронированных фрегатов. Все фрегаты имели водоизмещение от 2 до 3 тысяч тонн, броню до 10 сантиметров и вооружение из 12 — 20 гладкоствольных пушек калибром 7 дюймов.

Из Плимута эскадра вышла 4 августа. 25 августа в порту Кальяри на Сардинии английские корабли встретили французскую эскадру адмирала Де-Лонжина. Французы смогли выставитьновые однотипные броненосцы Глуар, Инвинсибл, Прованс, Эроин, Гиень, Фландр, Голуа, Магнаним, Реванш иНормандия. Корабли имели водоизмещение 6 тысяч тонн, вооружение из 36 нарезных дульнозарядных 12-дюймовых пушек и скорость хода 11 узлов. Корпуса их были деревянными, прикрытыми броней толщиной 12 сантиметров. Два более старых переоборудованных линкора Мажента и Солфериннесли на деревянном корпусе броню толщиной до 11 сантиметров, вооружение из 16 гладкоствольных пушек калибром 12 дюймов и 24 пушек калибром 6 дюймов. Также, в эскадру вошли 7 бронированных фрегатов, вооруженных гладкоствольными 6-дюймовым пушками.

Объединенный англо-французский флот включал в себя 19 броненосцев и 16 бронированных фрегатов. Флот мог поддерживать эскадренный ход 11 узлов.

Кроме того, в составе флота имелось 19 паровых военных транспортов разного тоннажа, исполнявших функции кораблей снабжения с углем, снарядами и продовольствием на борту. Транспортный отряд объединенного флота нес на себе десант в количестве 18 тысяч солдат при 220 полевых пушках. Транспорта могли поддерживать эскадренный ход 10 узлов.

Британское и французское адмиралтейства получили сообщения от своих посольств в Турции о том, что турецкие черноморские порты были обстреляны из дальнобойных и скорострельных пушек, установленных на быстроходных небронированных пароходах. Однако, калибр пушек был небольшим. Не более пяти дюймов. Поэтому чины обоих адмиралтейств были уверены, что крупнокалиберные пушки броненосцев успеют утопить русские пароходы быстрее, чем их пушки успеют нанести сколь-нибудь серьезные повреждения броненосцам. Они считали, что русские смогли утопить турецкие броненосцы сосредоточенным огнем с нескольких пароходов. Как именно погибли турецкие корабли, не было известно. Ни один моряк из их команд на берег не выбрался. Адмиралы предполагали, что русские заманили турок в огневую ловушку ложным отступлением, а потом расстреляли, обеспечив себе многократное превосходство в количестве орудий.

Объединенный флот шел двумя параллельными кильватерными колоннами: английской и французской. Впереди броненосцы, следом фрегаты, за ними транспорта. Перед главными силами дляохранения и разведки веером шли шесть фрегатов.

З1 августа объединенный флот подошел к острову Гёкчеада, расположенному у входа в пролив Дарданеллы. Адмиралы выслали вперед два быстроходных фрегата для проведения разведки входа в пролив.

В трех милях от острова английский фрегат Ганимед подорвался на мине, а продолжавший идти вперед французский фрегат Марсель, через несколько минут был обстрелян с острова береговой артиллерией. Получив два попадания, фрегат лег на обратный курс, но вскоре тоже подорвался на мине и затонул. Моряки спаслись на шлюпках и были подобраны другими фрегатами. Стало ясно, что русские прикрыли вход в Дарданеллы плотным минным заграждением и установили на острове дальнобойные орудия.

Посовещавшись, оба адмирала решили отвести эскадры назад, к острову Лемнос, чтобы провести тщательную разведку и организовать траление мин. Лемнос имел две обширные и удобные бухты, пригодные для якорной стоянки эскадр. В северной бухте расположилась английская эскадра, а в южной — французская. Эскадры готовились к проведению тральных работ.

Транспорты расположили внутри бухт вдоль береговой линии. Мористее встали на якоря броненосцы. Расстояние между линиями составляло 4 — 5 кабельтов. Во внешнюю линию на входах в бухты адмиралы выставили по 5 фрегатов. По два фрегата адмиралы направили на разведку вдоль берегов Македонии и Малой Азии. Что бы выяснить, не прячутся ли где-нибудь русские пароходы.

Получив сообщения о выходе английской эскадры и ее составе, а также о подготовке к выходу французской эскадры, командующий флотом Великий князь Константин Николаевич распорядился перебросить по внутренним водным путям еще 12 миноносцев с Балтики в Черное море и далее в Дарданеллы. На Балтике осталось 10 миноносцев. В Черноморской эскадре теперь стало 36 миноносцев, 18 больших и 8 малых кораблей-носителей. Все эти корабли были сосредоточены на выходе из Дарданелл в Эгейское море в порту Чанаккале. 8 миноносцев сосредоточили в порту Кузу на острове Гёчкеада. На входе в пролив и вокруг острова на глубине 4 метра от поверхности выставили две тысячи морских мин. Миноносцы, вследствие их малой осадки, могли ходить по этим полям, ничего не опасаясь. В то же время, любой корабль крупнее корвета неминуемо подрывался.

Александр шифром сообщил Константину и Михаилу, что по данным Госраз и МИДа, во Франции и Англии все еще не знают обстоятельств гибели турецкого флота. И не имеют понятия о наличии у русских миноносцев и их возможностях.

На Гёчкеаде поставили пять трехорудийных батарей морских пятидюймовок и поставили в оборону две бригады морской пехоты, усиленных пехотным полком и полком дивизионной артиллерии. На обоих мысах, окаймляющих вход в пролив, установили по дивизиону из 6 морских пятидюймовок и 8 пятидюймовых гаубиц. Прикрывали артиллерийские дивизионы два полка пехоты.

За три часа до заката четыре миноносца выскользнули из пролива мимо маяка Гелиоблу на Галлиполийском полуострове и вышли в Эгейское море. Разведка была доверена уже проявившему себя в Синопе капитан-лейтенанту Овчинникову. Экономическим ходом пошли к Лесбосу. 40 миль до острова прошли за 4 часа. К острову подошли уже в темноте. Ночь была безлунной, но звездной. Здесь корабли разделились. Одна пара пошла в обход острова с севера, а другая — с юга. Шли по-прежнему экономическим 14 узловым ходом, чтобы поменьше шуметь машинами и не разводить волну. Остров обходили на удалении трех миль от берега. Низкие серые силуэты идущих без огней корабликов уже на дистанции 500 метров были не заметны.

Впрочем, как вскоре выяснилось, соблюдение мер маскировки было излишним. Корабли противника в бухтах несли сигнальные огни. На некоторых велись какие-то работы. Моряки копошились на освещенных палубах. Виднелись освещенные изнутри орудийные порты. Там тоже что-то ремонтировали. В бинокли можно было подробно рассмотреть тип кораблей и места их стоянки.

Командиры миноносцев всетщательно зарисовали. Обойдя остров по кругу, миноносцы дали полный ход и пошли к Гёачкеаде. У западного берега острова, до которого от Лемноса было всего 11 миль, их ожидали в полном составе 4 отряда миноносцев и 3 отряда кораблей -носителей. Носители прошли из Дарданелл через минные поля по секретным фарватерам.

Разведчики подошли к флагману флота большому носителю Саратов. Командиры миноносцев иподнялись на борт корабля к командующему флотом Великому князю Константину. На борту уже присутствовали все командиры отрядов. Овчинников доложил результаты разведки, отметив на висящей на стене карте расположение всех вражеских кораблей. Остальные лейтенанты дополнили его сообщение. После краткого совещания Константин огласил боевой приказ. Командиры отрядов разъехались на свои флагманские корабли, где их уже ожидали командиры миноносцев и носителей.

Четыре разведчика приняли со своего носителя заправочные шланги и принялись сосать с «матки» топливо.

Остальные носители пошли следом за миноносцами.

В 1 час 20 минут четыре отряда миноносцев взяли курс на Лемнос и дали полный ход. Два отряда пошли к северной бухте, а два — к южной. На подходе к острову перешли на малый ход и выстроились вдоль берега тремя шеренгами в трех — четырех милях от берега на траверсе бухт, развернувшись носом на входы в бухты. Их никто не видел.

Ровно в 2 часа 40 минут миноносцы дали полный ход. Топливные форсунки впрыснули в горячие котлы густуюмазутную пыль. Пар из доведенных до максимального давления котлов устремился в цилиндры паровых машин. Застучали клапана и поршни. Быстро разгоняясь, миноносцы устремились к беспечному противнику.

Идущие первыми отрядыминоносцев имели приказ двумя торпедами расстрелять стоящие в первой линии фрегаты. А третью торпеду выпустить по броненосцам. Каждому миноносцу была назначена конкретная цель.Миноносцы второго отряда, числом равные количеству вражеских броненосцев, должны были отстреляться по броненосцам всеми торпедами. Три миноносца, составлявшие резерв, сосредоточились против более многочисленной французской эскадры, имея приказ обстрелять корабли, которым удастся избежать попаданий.

Четыре миноносца — разведчика после заправки тоже полным ходом пошли к Лемносу, чтобы добить подранков, которые не захотят тонуть в английской бухте.

В 2 часа 50 минут первые торпеды вышли из аппаратов и устремились к целям с расстояния 500 — 600 метров. С 250 — 350 метров пошли вторые торпеды. После громких хлопков и вспышек торпедных аппаратов на кораблях противника всполошились и забегали. Но, было уже поздно. Менее чем через минуту торпеды поразили цели.

Флагман 1-го дивизиона миноносцев каплей Александровский шел на Ласточке-9 в атаку на англичан правофланговым. Его первой целью был броненосный фрегат Регул. Освещенный палубными фонарями фрегат был виден, как светящийся окнами городской дом в летнюю ночь. Первая торпеда попала в фрегату в мидель, вторая в носовую часть под якорные клюзы. Мощные взрывы приподняли корабль и взметнули высоко вверх огромные столбы воды. Миноносец проскочил под носом у фрегата, подпрыгнув на поднятых взрывами волнах, и устремился к стоящему за фрегатом флагману англичан броненосцу Беллерофонт, на полном ходу совершая циркуляцию, чтобы открыть директрису стрельбы кормовому аппарату. Открыв директрису, командир Ласточки-9 лейтенант Блохин спрямил на несколько секунд руль, давая расчету аппарата возможность поточнее прицелиться. Торпеда вышла из аппарата на дистанции 400 метров и попала броненосцу под корму. Многолетние тренировки экипажа не пропали даром. Все торпеды нашли свои цели.

Миноносец завершил циркуляцию и полетел к выходу из бухты. Как было приказано, расчет стоящей на корме трехдюймовки открыл беглый огонь по броненосцу, увеличивая панику на его борту. Командир миноносца, артиллеристы и торпедисты увидели, как над броненосцем встали еще два столба воды от взрывов. Такие же столбы вставали над кораблями по всей бухте. Вслед отходящим миноносцам ударили несколько пушек. Потрясенные взрывами артиллеристы противника палили наугад в ночную тьму.

Лишь один из фрегатов избежал попаданий. А может, торпеды не сработали? Или прошли под килем. Его добили миноносцы третьей линии. По всей северной бухте яркими факелами горели корабли. На пяти кораблях взорвался боезапас. Впрочем, факелы быстро гасли, когда корабли уходили под воду.

В южной бухте дело у миноносников прошло ничуть не хуже. Подошедшему резерву осталось лишь добавить по паре торпед двум не желавшим тонуть броненосцам. Разгром англо — французского флота был небывалым в истории. Никогда еще такое количество первоклассных боевых кораблей не отправлялось на дно одновременно.

Потерь у миноносных отрядов практически не было. Лишь пятеро матросов были ранены прилетевшими с торпедированных кораблей обломками. Одного торпедиста зашибло насмерть прилетевшим куском стального фальшборта. И все.

С рассветом подошедшие носители взяли на буксир стоявшие в бухтах транспорта. Их экипажи даже не пытались оказать сопротивление. Напротив, они в панике, вместе с десантом на шлюпках еще затемно перебрались на берег. Шесть пароходов утонули от попавших в них торпед, прошедших мимо броненосцев. А 13 больших пароходов, набитых войсковым имуществом десанта стали трофеями русских моряков.

Высадившиеся на берег морские пехотинцы тоже не встретили сопротивления. Противник был полностью деморализован. Взяли в плен нескольких капитанов транспортов и броненосцев. Взяли обоих адмиралов. Остальных брать в плене не стали. Слишком их было много. Большая часть команд и десанта с торпедированных кораблей сумела добраться до берега.

Обыскали берега и дно обеих бухт на мелководье на предмет неразорвавшихся торпед. Все торпеды имели встроенный механизм самоликвидации, рассчитанный на полчаса. Миноносцы уже не были секретом, их видело слишком много глаз и в проливах, и бухтах Лемноса. Однако, торпеды все еще оставались совершенно секретным оружием. Тем не менее, после тщательных поисков неразорвавшихся торпед не обнаружили.

Команды английских и французских кораблей видели атакующие их маленькие быстроходные корабли, видели вспышки и хлопки выстрелов из неизвестного оружия. После этих хлопков корабли потрясли мощные подводные взрывы, подобные подрывам на минах. Что именно вызвало эти взрывы, было совершенно неясно.

Константин отправил с донесением о прошедшем бое Ласточку-9 с донесением Михаилу в Стамбул. Через 9 часов после боя при Лемносе телеграф отстучал в Санкт-Петербург сообщение о небывалом в истории разгроме двух сильнейших флотов мира. Из Петербурга сообщение полетело в Варшаву, затем в Берлин, а оттуда в Париж и Лондон.

Обе столицы не поверили сообщению. Такого просто не могло быть в принципе. Однако, через сутки в Афины пришел французский фрегат Калипсо, командир которого подтвердил, что объединенный флот уничтожен. Когда после разведки фрегаты вернулись к Лемносу, они были встречены сосредоточенным артиллерийским огнем двух десятков вооруженных пароходов. Причем, стрельба была весьма точной и велась с дистанции, недоступной пушкам фрегата. Калипсо получил повреждения, но смог оторваться, благодаря своему ходу в 15 узлов. Второй фрегат был утоплен. Впрочем, командир фрегата капитан Де-Бланж был уверен, что его отпустили намеренно, хотя могли и утопить, как и его напарника. Но, сообщать об этом командованию он не стал. Два английских фрегата из разведки не вернулись.

Император Александр в своих посланиях королеве Виктории и императору Наполеону выразил глубокие соболезнования по поводу героической гибели их кораблей в бою и предложил заключить двухсторонние мирные договоры с признанием результатов русско-турецкой войны. Контрибуции за нападение английского и французского флота на Российские владения Александр обещал не требовать.

По всей империи зачитывали манифест Императора о полной и окончательной победе над исконным вековечным врагом. Стамбул был переименован в Константинополь, а над храмом святой Софии снова вознесся православный Крест Господень. В ознаменование небывалой победы в стране были объявлены два выходных дня. По всем городам, селам и деревням проходили народные гуляния. Мужскому полу за счет казны наливали по чарке казенной, женскому полувыдавали по большому печатному прянику, а детям — по малому. Гремели салюты, взлетали вверх фейерверки, на площадях играли оркестры.

В церквях и соборах священники творили торжественные службы и возносили благодарственные молитвы. Народ ликовал и славил Императора с братьями. Наконец-то народу русскому повезло с правителями! Ранее Александра именовали Освободителем. А теперь стали называть Завоевателем и Великим, как Петра-1 и Екатерину-2.

Константин, Михаил и Николай направили Императору телеграфом обширные реляции о проведенной военной компании и почтой длинные представления на награждение генералов адмиралов, офицеров и рядовых орденами Российской империи.

Российская пресса билась в экстазе. Во время войны все сообщения корреспондентов с фронтов подвергались жесточайшей цензуре офицерами Дотай. Не раскрывались географические названия, названия соединений и частей, фамилии генералов и офицеров, типы оружия. Типичные репортажи с фронта выглядели примерно так: «В №-ском государстве №-ская дивизия под командованием генерала № взяла штурмом город №-ск. Взято 1200 пленных и 8 пушек. Наши войска потерь не имеют». Понятное дело, обывателям читать такие новости было не слишком интересно.

Теперь почти все ограничения были сняты. В каждом номере все газеты печатали красочные описания триумфальных побед русского оружия. Приводились фамилии участников боев и выдержки из наградных реляций. Публика читала эти статьи с восторгом. Под цензурой оставались только миноносцы, торпеды и тактико-технические данные новых типов оружия.

Общественное мнение охватил верноподданнический восторг. Даже дворяне, ранее недовольные отменой крепостного права, теперь с воодушевлением славили Императора. Священство искренне радовалось восстановлению православия в Константинополе. Подданные готовы были идти за Императором в огонь и в воду.

Михаил, Константин и Николай находились в постоянном телеграфном контакте с Александром, в ожидании ответа великих держав на предложения России. Вся переписка между ними шифровалась.

Император Наполеон и королева Виктория, как люди здравомыслящие, готовы были заключить с Россией мир, поскольку им были совершенно непонятны причины столь быстрого и столь полного разгрома сильнейшего флота. Прежде чем воевать с Россией, следовало понять причины катастрофы.

Дипломаты и разведчики, обретавшиеся в Турции во время войны, в своих отчетах отмечали чрезвычайно высокую скорострельность новых русских винтовок и пушек, а также их высокую точность и дальнобойность. Добытые ими образцы винтовок, патронов к ним, а также неразорвавшиеся ракеты и артиллерийские снаряды уже были отправлены в Париж и Лондон. Но, с ними еще предстояло разобраться. И это никак не объясняло разгром флотов.

Однако, большинство палаты лордов, как большинство палаты общин требовали от королевы немедленно собрать новый флот, отправить его в Балтийское море и разгромить наглого русского императора в его медвежьем логове — Петербурге. Во Франции Государственный совет и Законодательный корпус требовали от Наполеона того же. Мирные предложения императора Александра были отклонены. О чем Наполеон и Виктория официально сообщили Александру в своих посланиях.

Пресса и в Англии и во Франции исходила злобой, обвиняя Россию во всех смертных грехах. Оказывается, это русские коварно напали на мирно стоящие на якорях корабли, предательски утопили их, и даже не оказали помощь героически тонущим морякам. О том, что перед этим союзники попытались атаковать Дарданеллы, пресса умалчивала.

В ответ Александр уведомил обоих самодержцев, что в ответ на нападение их флота на Российские владения, он отдает приказ своим войскам и флоту атаковать владения Франции и Англии.