Александра: Чужие берега

Глава 13

Ровно в десять утра водитель заехал во двор, когда — то элитного дома, и припарковался возле подъезда. Ловко достал с багажника припасенный Иваном Андреевичем пакет и направился вслед за ним. Пакет оказался довольно увесистым. Что бы удовлетворить любопытство, он незаметно заглянул внутрь. Коробки с консервами, икра, колбаса и еще какие — то деликатесы, названье которых он не знал, судя по фирменным упаковкам, стоили денег. Все это можно было без особых трат купить и в обычной кулинарии. Полуфабрикаты, как не крути, остаются полуфабрикатами, хоть в какую упаковку ты их не заверни. А бутылка и цветы, предполагаемые в таком случае отсутствовали. Знать бы еще к кому спозаранку направился Иван Андреевич. На визит к любовнице вроде не похоже, да и рано для таких визитов.

Возле двери Иван Андреевич взял пакет и дождавшись, когда водитель начал спускаться вниз, нажал кнопку звонка. Кто открыл дверь вчерашняя женщина или другая водитель не увидел.

— Саша, ты не передумала? — первое, что спросил у дочери Савицкий, после приветствия. — Может, зря вся эта затея? Я привез газету. Там статья, о которой говорил, — Савицкий достал с портфеля тоненький файл в котором лежала аккуратно вырванная страница. — Здесь продукты.

Он купил все без особого разбора, первое, что попалось под руку. На витрине яркие коробки смотрелись довольно аппетитно. Сам он привык обедать в ресторане, а с чего готовила Людмила, не вникал. В нее все получалось вкусно и изыскано. Обычно к ужину накрывался стол в гостиной, зажигались свечи. Ужин на двоих мог бы быть и по — проще, но Людмила к его даже позднему приходу делала это с нескрываемым удовольствием. Только в последнее время все стало проще и ужин подавался на кухне. Но ему уже стало безразлично. Аппетита не было. Что в ресторане, что дома — еда казалась одинаково престной, с непонятным пластиковым привкусом, словно варилось прямо с упаковкой.

— Скажите, у вас есть конкуренты? Статья похожая на заказную.

Саша разогрела еду, разложила по — тарелках. Кухня наполнилась давно забытым запахом котлет.

— Может кто — то хочет снизить ваш рейтинг, переманить к себе пациентов? — Саша подвинула тарелку поближе к Ивану Андреевичу.

— Начнем с того, что статья не заказная. Я говорил по этому поводу с главным редактором. А что касается конкурентов, то их тоже нет. Мощности центра не те, направление узкое, обследований не проводим. И понимаешь, все как — то совпало. Если то, что говорила мне приятельница матери, можно списать на старость, а слова пациентки — на слабоумие, то статью не на что списать. Я и сам не могу ответить ни на один вопрос. Ты понимаешь о чем я?

— Разберемся. Ситуация из нутрии может оказаться совершенно другой.

Конечно, ни в какие закулисные игры Саша не верила. Ничего криминального в центре нет. Все это — домыслы Савицкого. Мания преследования примерно у всех начинается одинаково. Иван Андреевич не исключение. Лучше, если он будет продолжать верить, что его травят лекарством. Так даже легче будет уговорить его поехать в Москву. А там — Степанков. Она была уверенная, что Степанкову под силу решить любую проблему. Если допустить, что отец прав, то как лекарство попадает конкретно к нему? Где центр, а где Савицкий. Права Лиза — нужна консультация хорошего психиатра.

— Ты думаешь, лекарство запросто можно найти? — Иван Андреевич спросил так, словно знал, о чем думает Саша.

— Лекарства пациенты получают по назначению врача, соответственно должна быть запись в истории болезни, в листе назначения. Иначе не бывает. Лекарство раздает медсестра — следовательно, получает его от старшей медсестры. Хотя, в нашем случае, скорее, непосредственно от врача. Так и цепочка короче и меньше народа в курсе. А я, как врач — консультант, буду иметь возможность посмотреть все листы назначения. А там видно будет.

— А если, это мои домыслы, и больше ничего? — В голосе Ивана Андреевича послышалась обреченность. Ему больше всего на свете хотелось верить, что все беды от этого загадочного лекарства и найдись оно, все станет на свои места, и жизнь будет продолжаться дальше.

— Вопрос трудоустройства действительно можно так легко решить, как вы говорите? — сменила тему Александра.

— Да. Ты — дочь моего институтского друга. Окончила мединститут, работала, переехала в Киев. Я тебе помогаю по старой памяти. Нормальная версия.

И вовсе это не версия. Это и есть моя жизнь. Так коротко я и сама скажу о себе в Германии: училась, работала, сменила место жительства. И никому не будет дела до моих личных мотивов. Никому не будет дела до Стрельникова…

— Если ты еще не передумала, то можем ехать прямо сейчас. Я буду ждать на улице. Как ты догадалась мебель переставить? Сколько помню — все так и было. — Иван Андреевич выдавил улыбку и что бы скрыть слабость, рывком поднялся со стула.

Во дворе ему стало немного легче. Свежий влажный воздух действовал отрезвляюще. В голове прояснилось, наползающий туман рассеялся.

Против всех ожиданий, Иван Андреевич сидел в машине без водителя. Дорога в медицинский центр заняла около часа. За это время Саша успела узнать, что медицинский центр Савицкий открыл три года тому, хотя идея пришла Ивану Андреевичу гораздо раньше, сразу после смерти Маргариты Акимовны.

— Возможно, я был не лучшим сыном своих родителей, но я делал все, что было в моих силах.

Маргарита Акимовна слегла внезапно. Вечером позвонила Ивану, рассказала о планах на выходные, а утром соседка вызвала «скорую». Обширный инсульт изменил жизнь не столько матери, как сына. Возможно, с того момента в семейной жизни Ивана Андреевича и пошло все наперекосяк. Только сущий ад начался после выписки из больницы. У Савицкого намечался новый прибыльный проект. Сидеть возле матери он физически не мог, и даже если б и сел возле нее, то без женской помощи все равно не обойтись. На помощь жены рассчитывать не приходилось. Женщины поссорились в первый день выписки. После чего Людмила заявила, что ее ноги больше не будет в квартире свекрови.

Пришлось искать сиделку. Иван Андреевич вначале был категорически против постороннего человека, но другого выхода не было. Еще сложнее стало, когда состояние Маргариты Акимовны немного улучшилось. И без того сложный характер матери, после болезни стал невыносимым. Маргарита Акимовна придиралась к сиделке по каждой мелочи, агрессивно реагировала на замечания, снимала специально памперсы и пачкала постель. Сиделки, невзирая на щедрую оплату, долго не выдерживали. Иван Андреевич находился в состоянии постоянного поиска.

— Через год твоя бабушка умерла. Я был в Америке. На похороны не успел. Мать похоронили без меня.

— В смысле, без вас? — удивилась Саша.

— Это отдельная и неинтересная история.

Он так и не нашел логического объяснения поступку Людмилы. Почему его не подождала? Как она могла так поступить? Он даже поссориться не смог с Людмилой. Как — то стало пусто вокруг. Он собрал вещи и переехал в родительскую квартиру. А потом приехала Людмила. Он до сих пор не смог ни понять, ни простить жену.

— Тогда я и решил, что должен что — то сделать в память о матери. Так появился этот проект с центром по уходу за тяжелобольными.

— А кто организовал вам медицинскую часть? Нынешний главврач?

— Нет. Я тебе потом расскажу. — красноречие Ивана Андреевича иссякло, и он устало замолчал.

Место для открытия медицинского центра Иван Андреевич подыскивал тщательно и долго. Одним из условий, которое поставил Савицкий перед агентством по недвижимости — сельская местность. Но те места под центр, что предлагало агентство, находились сразу за Киевом и стоили баснословных денег. И даже суть не в деньгах. Деньги были. Ивану Андреевичу хотелось чистого, пьянящего воздуха, звенящей тишины и пространства. Но, как говорится, кто ищет — тот найдет. Знакомый пригласил Савицкого на рыбалку. Иван Андреевич, не привыкший терять время зря, рыбалки не признавал, но отказать не мог. И не пожалел. Пока приятели рыбачили, он от безделья пошел бродить поселком.

Ильичевск был обычным поселком, без перспективы и будущего. А какое будущее, если остались одни старики. Правда, свой «золотой век» поселок пережил после Чернобыльской аварии, когда большая и богатая страна, бросила огромные деньги на помощь потерпевшим. В поселке срочным образом возводились новые блочные дома для переселенцев. Попросту говоря — «финские домики». Достроилась школа и новый двухэтажный детский сад.

После развала Союза, совхоз продержался еще на плаву несколько лет. На его базе организовался кооператив, возглавляемый бойкими ребятами из соседнего района.

Новые хозяева вначале распродали сельскохозяйственную технику, объясняя необходимостью модернизации техники. Может и правильно. Только никто новой техники в селе так и не увидел. Потом вырезал племенной скот. И когда красть стало нечего, руководители исчезли, оставив своего заместителя из местных, который толком ничего не знал. Работы в поселке не стало, молодежь постепенно перебралась в Киев.

— Я влюбился в это место, как только увидел. Сорняки росли в человеческий рост, еле пробрался до постройки — Иван Андреевич, снова вернулся к прерванному разговору. — Я выкупил и садик, и гектар земли вокруг него.

— Скажите, центр окупился? Приносит прибыль?

— Да бог с тобой! Учитывая львиные налоги, тех денег, что платят пациенты, хватает только на качественную еду, лекарство и профессиональный уход. А зарплата персонала, тепло, свет, газ, вода — из моего кармана. Это не коммерческий проект.

Иван Андреевич промолчал, что благодаря Наталье Михайловне, возглавившей центр, постепенно расширилась медицинская деятельность. Кроме ухода за пациентами, центр начал заниматься реабилитацией «колясочников». Нуждающихся в такой помощи было много. Постепенно элитный дом престарелых превратился в современный успешный реабилитационный центр. Запись пациентов была расписанная на несколько месяцев. Иван Андреевич видел результат работы и искренне радовался за успехи пациентов. Он знал, что Маргарита Акимовна все видит, и надеялся, что мать его простит. А потом все изменилось…

— Дорога скоро будет красивой. Деревья зазеленеют, — отметила Саша, посмотрев на обочину, густо засаженную кленами. Иван Андреевич не ответил. Толи не расслышал, то ли мыслями был далеко.

— Саша, здесь в центре работает моя жена Людмила. Она ничего не знает. Я не говорил о твоем приезде.

Иван Андреевич даже удивился, что действительно ничего не говорил Людмиле ни о здоровье, ни о мучивших страхах, ни о приезде дочери. Когда они последний раз разговаривали?

— Кем работает ваша жена?

— Да собственно ни кем. Занимается связью с общественностью или что — то в этом роде. Часто бывает в центре, но никакого прямого руководства.

Все понятно, — с некоторой неприязнью подумала Саша. Нашла о чем спросить. Кем может работать жена владельца центра? Не кормит же больных с ложечки и в туалет не водит. Не руководит, но присутствует каждый день. Это называется «связь с общественностью». Звучит хорошо и не понятно. Какая «общественность», если частный центр и проект не коммерческий? А может от того, что не коммерческий и нужна эта «связь», что бы привлечь спонсоров?

— Центру спонсорскую помощь кто ни — будь оказывает?

— Помощь? Нет. Правда, мы год сотрудничаем с одной киевской компанией. Но у них другое направление. Можно сказать, обычное сотрудничество. Но это все равно не помощь. Об этом лучше знает Людмила. Она все организовала. Я особо не вникаю в их проекты. Главное, чтобы польза была.

Лично он, в совместном проекте, ничего плохого не видел. Правда, Вера Васильевна изначально была против этого сотрудничества. Но Иван Андреевич, зная ее характер, списал на предвзятое отношение к Задонскому. А то, что Антон ей не понравился, Вера даже не скривала.

Год назад или около того Людмила изъявила вдруг желание работать в центре. Он никогда не допускал мысли, что жена может быть где — то вне дома. Но просьба Людмилы тогда совпала с его срочным отъездом за границу. В немцев дала сбой система, проект которой они купили у его компании. Педантичные немцы даже мысли не допускали, что сами напортачили при установке. Пришлось срочно лететь, что бы не платить неустойку, предвиденную контрактом. Брать жену не входило в его планы, и он откупился от нее, разрешив работать. «Да разве это работа. Съездит пару раз и все на том окончится, — решил Иван Андреевич» Только на этот раз он ошибся. Людмила стала почти ежедневно наведываться в центр. Единственное, о чем Иван Андреевич пожалел, что сам не разобрался тогда с ситуацией, почему ушла Наталья. Скорее всего, куда — то уезжал. А потом завертелся с новыми делами.

— Как вы думаете, как информация попала в газету? И все эти вопросы о умерших пациентах?

— Здесь и думать нечего. Людмила дала интервью. А корреспондента почти я сам и пригласил.

— А может быть, что подозрения журналиста не беспочвенные?

— Этого я больше всего и боюсь. Боюсь, что уйду с клеймом, и все знакомые с облегчением скажут, что хорошо, что умер, а то бы губил бы дальше невинные души, — криво усмехнувшись, с плохо скрываемым сарказмом, Савицкий посмотрел на Сашу.

К Ильичевску они подъехали к полудню. Иван Антонович открыл дверцу и помог Саше выбраться с машины. За городом температура была еще ниже. Выпавший за ночь снег, в городе превратился в серую жижу, а здесь белел на клумбах.

— Начиная с ранней весны и до самых морозов — все в цветах, — Иван Андреевич обвел двор рукой.

Медицинский центр оказался типичной постройкой. В восьмидесятых годах такие детские садики строили по всей стране. Центральный вход и два крыла. Одно крыло отводилось для младших, другое — для старших групп.

Саша невольно оглянулась вокруг и мгновенно уловила, как опустилась штора на первом этаже. Кто — то внимательно за ними наблюдал. От чего — то стало тревожно на душе. И эта не знать откуда взявшаяся тревога, разлилась по телу. Ноги налились свинцом, и больше всего хотелось вернуться в машину и уехать отсюда. Кто — то тяжело вздохнул совсем рядом. Саша огляделась. В конце двора охранник закрывал ворота.

Иван Андреевич поднялся по ступенькам и дверь автоматически открылась.

— Специально заказывали. Всем удобно: коляски заезжают и на костылях удобно — не надо дверь придерживать. — В голосе Савицкого появились теплые нотки и гордость за свое детище.

За дверью, как и предполагала Саша, холл разделялся. Два рукава вели в два крыла здания. Но на этом сходство с садиком оканчивалось. Иван Андреевич, на правах хозяина, направился в левое крыло.

— Здесь водный комплекс. Бассейн остался с прежних времен, а комплекс пришлось достроить.

За стеклянной дверью Саша увидела предбанник. Возле стены стояли удобные небольшие кушетки, между ними в больших напольных цветочниках росли влаголюбивые папоротники. Вдоль другой стены выстроились шкафчики для одежды. Напротив — зеркало в полстены.

Окончив осмотр, они направились в левое крыло, где лестница, сделанная под мрамор, вела на второй этаж и такая же — в подвал. Иван Андреевич, несмотря на крутые ступеньки, быстро начал спускаться в подвал. Саша не совсем понимала, что интересного можно увидеть в подвале. Но оказалось, что большую часть подвала занимал, оборудованный по последнему слову, спортзал. Другая часть отведена под служебные помещения: раздевалка для инструкторов, бельевая, камера хранения, инвентарная. Остальные двери без табличек. Помещения, скорей всего, были свободные. Дальше — душевая для инструкторов и архив. Она успела обратить на дневное освещение и…свет погас. Иван Андреевич выругался. Не будь рядом Саши, он бы выругался по — круче.

— Электрики схалтурили. Свет включается только с поста. Занятие в спортзале окончились, вот и выключили. Экономят.

Иван Андреевич позвонил с мобильного телефона на пост и свет, как по мановению волшебной палочки загорелся.

— Надо давно было б переделать, да все руки не доходят.

— А как больные спускаются по таким крутым ступенькам? — В Саши проснулся профессиональный интерес.

— Пойдем, — улыбнулся Иван Андреевич и направился в противоположенную сторону от входа. В торце коридора Саша увидела…лифт. Иван Андреевич нажал кнопку, дверь беззвучно открылась. Бесшумным грузовым лифтом они поднялись на второй этаж.

— У вас продумано все до мелочей. Кто консультировал?

— Наталья Михайловна.

Саша невольно прониклась симпатией к незнакомой Наталье Михайловне.

Левое крыло второго этажа напоминало гостиницу. Также вдоль коридора располагались добротные деревянные двери с табличками номеров. И только знакомые надписи «ординаторская», «процедурная» и «массажный кабинет» говорили о лечебном учреждении. Прежде чем они дошли до холла, Саша успела насчитать восемь палат. Дизайнеру удалось создать иллюзию дендропарка, столь умело были расставлены кадки и цветочные горшки. Может от этого пост медсестры, расположенный в углу, смотрелся как — то не серьезно, словно игрушечный. Дежурная, завидев нежданных гостей, оторвалась от компьютера и, как показалось Саше, стушевалась. Иван Андреевич, кивнул на приветствие и направился дальше.

Точно раскладывала пасьянс, — отметила Саша. — Да и что делать в такой тишине? Запросто можно уснуть от безделья.

На стене висел, как в кинотеатре, огромный экран. Кресла стояли полукругом. Саша представила, как вечерами здесь собираются пациенты. В конце коридора Иван Андреевич открыл дверь и Сашу окутал холодный воздух. Открытая терраса, смотрела на темный лес.

— Красота весной невообразимая. Представь: все в зелени, тишина и соловьи поют.

В голосе Савицкого сквозила плохо скрываемая грусть. Он знал, что скоро уже ничего не увидит и повинуясь внутренней спешке, прекратил экскурсию по центру.

— Сколько сейчас пациентов на этом этаже?

— Точно не скажу. Этаж арендует Задонский. Помнишь, я тебе говорил о нем. Его пациентами в нас занимается Елена Евгеньевна. Какая — то специальная программа. Потом сама узнаешь в Елены.

Первый этаж оказался зеркальным близнецом второго. Стена холла была полностью из стекла, от этого казалось, что снег лежит прямо на паркете. Такой же пост дежурной медсестры. Только здесь больше ощущалась жизнь. С приоткрытой палаты доносилась музыка. Нянечка в кресле — каталке везла пациента на процедуру, в конце коридора показалась медсестра. Пациенты готовились к обеду и дневному отдыху. Мысль, что сейчас она познакомиться с женой Ивана Андреевича, Сашу напрягала.

Кабинет главврача находился вначале правого крыла. Иван Андреевич, для приличия, коротко постучал и, не дожидаясь разрешения войти, открыл дверь, пропуская вперед Сашу. Тут же им навстречу из — за стола поднялась женщина. По выражению лица, Саша отметила, что главврач уже предупреждена о приезде работодателя. Среднего роста с короткой стильной стрижкой и, не к месту, в пестрой экстравагантной одежде, протягивая руки для приветствия, главврач направилась к Ивану Андреевичу.

— Знакомьтесь, Елена Евгеньевна Куриленко, хозяйка центра, а это обещанный врач — реабилитолог, Андреева Александра Ивановна, прошу любить и жаловать. Завтра Александра Ивановна приступит к работе, а сегодня Елена Евгеньевна введите ее в курс вашей работы. Я к завхозу.

— Иван Андреевич, вы располагайтесь здесь, а завхоза я сейчас вызову, — суетливо предложила Куриленко. — Я тем временем покажу Александре…

— Ивановне, — подсказала Саша.

— Александре Ивановне центр.

— Завхоза я сам найду. — Иван Андреевич направился к двери. — Центр я уже показал доктору, так что спокойно общайтесь.

Елена Евгеньевна устало опустилась в кресло, улыбка погасла на лице. Было видно, что визит Савицкого и появление нового доктора, не приятно главврачу. Эту неприязнь и едва уловимый страх Саша почувствовала во взгляде Елены Евгеньевны сразу, как только ее представил Иван Андреевич. Главврач была напугана, но вовсе не Савицким. Саша внимательно посмотрела поверх головы Елены Евгеньевны. Серое облако страха окутывало женщину. Поймав взгляд Александры, Елена Евгеньевна посмотрела то же в окно и не найдя ничего, что могло заинтересовать приезжую, бегло озвучила цели и задачи центра. Поинтересовалась, где Саша занималась раньше реабилитацией больных, напомнила о правилах и условиях работы. Еще собиралась оговорить зарплату, как дверь открылась и в кабинет зашла довольно молодая женщина.

То, что это жена Ивана Андреевича, Саша не сомневалась ни минуты. Именно такой она и представляла жену отца. Людмила была, несомненно, красивая. Даже без украшений и макияжа. Лицо выглядело свежим и отдохнувшим. Волосы, черные, как смоль, от природы, спадали на плечи. Но больше всего Сашу поразили руки: длинные музыкальные пальцы с коротко остриженными ногтями, покрытые светлым лаком, украшенные только обручальным кольцом, смотрелись как ваяние древнего мастера. Точно такие руки Саша отчетливо видела во сне. Но и до этого она уже видела где — то Людмилу. Голова стала вдруг тяжелой, невидимый обруч до реальной боли тис голову и думать о Людмиле стало физически больно.

Людмила Савицкая безразлично скользнула взглядом по Саше и, узнав, что Иван Андреевич вышел во двор, направилась на поиски мужа.

Остальное время, до прихода Савицкого, Елена Евгеньевна знакомству с историями болезни немногочисленных больных, которые размещались на первом этаже. О пациентах второго этажа главврач не сказала ни слова.

Всю обратную дорогу Саша почти спала.

— Как вы нашли Елену Евгеньевну?

— Не понравилась?

— Сложно сказать. Я ведь ничего о ней не знаю ни какой она руководитель, ни какой врач.

— О Куриленко я услышал от Людмилы. А порекомендовал ее Задонский. В меня к ней претензий никаких.

Слабость разлилась по всему телу, думать ни о чем не хотелось. На вопросы Ивана Андреевича Саша отвечала невпопад и Савицкий, видя состояние дочери, оставшуюся дорогу ехал молча.

Домой Саша вернулась около шести вечера, как положено после работы. Во всем теле чувствовалась усталость. Наскоро приняв душ и заварив душистый чай, купленный накануне в местном гастрономе. Как ни странно, но именно «гастроном» было написано красными, немного выцветшими буквами, а не какой — то мини — маркет или супермаркет. В магазине, прямо на входе, продавались только — что вынутые с печи плюшки и рогалики. Саша покупала их такими горячими, что можно было обжечься. Их надо было сразу есть, запивая холодным молоком. Наутро выпечка становилась пресной и не вкусной.

Центр мне понравился. Я бы и сама работала б в таком центре. — Саша взяла в руки фотографию Розы Акимовны. — И двор мне понравился. Весна скоро придет, цветов будет море. Только, знаешь, бабуль, больше мне ничего и не понравилось. Атмосфера тяжелая. Не могу понять толи случилось что — то, то ли еще случиться? Потом расскажу тебе обо всем, а сейчас мне надо позвонить. Елизавета будет волноваться.

Саша поставила фотографию на комод, допила молоко и пошла за телефоном. Звонок настиг ее в гостиной. Подробный отчет не вдохновил Елизавету.

— Саша, говорю тебе еще раз глупость несусветная. Ну и что с того, что мало пациентов? Я ничего странного в этом не вижу.

— Лиза, ну посуди сама. Центр на двадцать пять человек рассчитан и обеспечен всем по высшему разряду. Я даже в Германии такого не видела, а там, поверь было на что посмотреть. И пациентов мало. Второй этаж почти пустой. Человека три не больше. Медсестра отдыхает на посту. Причем, второй этаж сдан в аренду неизвестно кому и зачем. Чем там занимаются, Иван Андреевич не знает. Он даже не может объяснить какая надобность в той аренде. И еще мне не понравилась главврач.

— Ну, ты скажешь. Назови тех главных которые нравятся всем.

— Лиза, я не о том, что бы всем нравиться. Скользкая она какая — то. Себе на уме. И в разговоре дала понять, что лучше поискать работу в Киеве, и зарплата в них небольшая, все зависит от количества пациентов. А Иван Андреевич мне говорил, что зарплату он сам платит врачам, независимо от количества пациентов. И напугана она чем — то не на шутку.

— О страхах сама говорила?

— Ничего она не говорила. Я видела этот страх. Такой серый, накрывает с головой. Как она живет?

Конечно, это все не главное. Все это можно как — то понять: и то что мало пациентов и то, что в аренду сдан второй этаж. С натяжкой, но можно все логично объяснить, но чем объяснить возникшее тягостное ощущение тревоги и безысходности Саша не знала.