Александра: Чужие берега

Глава 30

С тех пор как Иван неожиданно уехал в командировку, Людмила на удивленье засыпала сразу не принимая никаких снотворных таблеток. Тревога, не покидающая последнее время, отступила. Она опять, как в юности, почувствовала себя счастливой. Сонно посмотрев на часы, Людмила поднялась с постели и так, в одной ночной сорочке, не набрасывая халата, которого терпеть не могла, подошла к окну. Будь ее воля, она ходила б по квартире нагишом, любуясь своим телом без грамма лишнего веса, только Иван таких вольностей не признавал и не поощрял, считая, что все должно соответствовать норме. Только кто придумал эту норму конкретно для их отношений, так и осталось без объяснений.

Людмила прислушалась к царящей в квартире тишине. Какое счастье, что не надо готовить чай по тому особому рецепту и ждать, что бы Иван, под любим предлогом, обязательно его выпил.

Мысль о муже испортила так хорошо начавшийся день. Людмила взяла телефон, лежащий на тумбочке и, умостившись с ногами в кресло, просмотрела пропущенные звонки. С тех пор как Иван срочно уехал в офис, звонила только Вера. Савицкий и раньше особо не баловал ее своими звонками, но что бы вообще не звонить — такого не было. Людмила в очередной раз набрала номер Савицкого, стараясь смотреть мимо фотографии, всплывшей на дисплее телефона. Вскоре гудки прервались, экран погас и лицо мужа растворилось.

Иван умер… Ему стало плохо в самолете или в купе поезда. Ему никто не смог помочь. Сердце не выдержало. Она и сама, провожая Ивана в офис, понимала — муж не жилец на этом свете. Может, командировка и к лучшему. Умер не у нее на глазах. Только, как Вера ничего не заметила и отпустила Ивана в поездку, не отговорила, не забила тревогу? Вот вам и сторожевой пес Савицкого. Скоро некого и нечего будет сторожить. Фирму она продаст сразу. Антон обещал помочь. А деньги и есть многообещающая свобода, которую она давно заслужила.

Одно время, еще в начале их совместной жизни, когда чаще бывала на всех праздниках и корпоративных торжествах, она даже пыталась ревновать Ивана к Дмитриевой. Потом поняла, вернее, почувствовала тем женским внутренним чутьем, которое еще не подвело ни одну женщину — не стоит, нет между ними ничего, кроме бухгалтерии. Но неприязнь к Дмитриевой так и осталась. Уверенная, независимая, с заковыристыми тостами и пожеланиями с подтекстом, известным только членам коллектива, Вера была способна не только вогнать проштрафившихся в краску, но и сорвать аплодисменты.

Корпоративы, на которых Людмила, в своих бриллиантах чувствовала себя, не иначе как новогодней елкой, были скучны и не интересны. Разговоры касались в основном работы, смеялись над событиями минувших дней, обсуждали непонятные темы, опять же касательно работы. Она старалась не отходить ни на шаг от Ивана, чтобы не затеряться в этой чужой непонятной толпе. Хуже было, когда Иван, решая рабочие вопросы, передавал ее любезной Вере. Говорить кроме погоды и предстоящего отпуска было совершенно не о чем. Она тайком смотрела на часы, считая, сколько еще продлиться эта бессмысленная пытка. Со временем Людмила научилась находить веский предлог, чтобы не сопровождать Ивана на подобные мероприятия.

Она хотела выхода в настоящий, по ее понятиям свет, где по достоинству оценят не только ее молодость и красоту, но количество карат в ушах и привезенное с Европы наряды.

В тот вечер от выпитого шампанского и мужских взглядов у нее кружилась голова. Она любила такие выходы в свет — нечета тем утомительным корпоративам.

Только, в последнее время Иван Андреевич все реже принимал такие приглашения, объясняя тем, что кроме утренней головной боли, толку от таких мероприятий никакого. Все свои дела он предпочитает решать в офисе, а заводить какие — то дополнительные знакомства не было надобности. Кому надо его и так найдут. Возможно, он был в чем — то прав. Людмила старалась ему доказать обратное, что серьезные деловые люди ходят на приемы общаться, напомнить о себе, заявить о бизнесе, показать наконец — то жену…или новую любовницу. При слове любовница, Иван ее нежно обнимал и потакал женским капризам. И если б она не настояла, не покрутилась бы перед ним в новом платье, не блеснула в ушах бриллиантами, Иван Андреевич просто отослал бы с посыльным подарок и роскошный букет Беляеву.

Лысого мужчину Людмила заметила в средине торжества. Он улыбался ей как старой знакомой. Нигде раньше она его не видела, уж такую фактуру она обязательно запомнила б. Ей даже стало немного неловко, что его взгляды начинают каким — то непостижимым образом ее волновать.

С такой же не принужденной улыбкой он пригласил ее на танец. Возможно, надо было отказаться, сославшись на мужа, на то, что этот танец она уже кому — то обещала, что… Людмила глазами искала в толпе мужа как спасительную соломинку, но какая — то неземная сила заставила ее дать согласие на танец…

Людмила пыталась вспомнить, что же Задонский говорил ей в тот вечер. Каждый раз она придумывала себе новые и новые слова.

Телефон, лежащий на коленях, резко зазвонил. От неожиданности Людмила встрепенулась, почувствовав, как затекли в неудобной позе ноги. Звонящее чудо века упало на пол. Она недоуменно смотрела на неизвестный номер, боясь услышать то, к чему давно была готова. Звонить могли только с милиции. Людмила поднесла телефон к уху и ответила. Обычное «да» прозвучало сухо, как треснувший орех. В трубке, не обращая никакого внимания на треснувший орех, Вера Дмитриева по — деловому продиктовала адрес больницы, в которой находится Иван. Просила не волноваться так, как собственно уже нечего волноваться, Иван идет на поправку. Слушать дальше утешение Дмитриевой она не могла и отключила телефон. Что подумает Вера, ей было все равно. Людмила, как во сне, опустилась на пушистый ковер.

Иван идет на поправку. Такого не могло попросту быть! Это глупая ошибка! Это — неправда. Ей хотелось об этом кричать на всю квартиру. И пусть слушают соседи. Ей плевать на все законы придуманного приличия!

Людмила, уткнувшись лицом в ковер, подавила крик и только застонала.