Александра: Единожды солгав

Глава 25

«Мазда» Лунина заехала между двухэтажными административными зданиями и остановилась. Через несколько минут пассажиры направились к зданию, что оказалось ближе к машине. Вывеска, видавшая лучшие времена гласила, что здесь находится администрация колхоза. Дверь, добротно смотревшаяся несколько лет тому, была закрыта изнутри. Саша несколько раз дернула за массивную ручку, залапанную множеством рук, но та только надсадно скрипнула.

— Кто — то должен быть. Закрыт изнутри. — Саша еще раз потянула дверь на себя, и она приоткрылась на несколько сантиметров.

В глубине здания послышались тяжелые неторопливые шаги. Сторож, довольно молодой мужчина, оценивающе окинул взглядом приезжих, стараясь вспомнить, кто пожаловал из районного начальства. Это занятие с похмелья оказалось довольно трудным. Чтобы не морочить себе и без того плохо соображающую голову, мужчина выбрал более простой путь:

— Выходной, дамочка, у нас. Начальства нет. Кроме меня — немного подумав, добавил мужчина.

Разговор ему давался с трудом. Он еще раз внимательно посмотрел на приезжих, готовясь захлопнуть дверь.

— Нам нужен сельсовет, — быстро, проговорила Саша, боясь, что сторож повторно дверь не откроет.

— Ну, так и идите в сельсовет, — в голосе появились плохо скрываемые нотки раздражения.

— А где он?

Поборов вновь подкатившую тошноту, он неопределенно махнул в сторону соседнего здания. Чтобы не отвечать на следующие вопросы, сторож быстро захлопнул дверь. Звякнул засов, заскрипели под грузным телом половицы, стало так вокруг тихо, словно никого и не было. Саша посмотрела вокруг. Нигде ни души.

Саша молча направилась вслед за Луниным. На здании, на которое указал с опохмелу сторож, даже вывески не было. Лунин, для достоверности, обошел его и вернулась к крыльцу.

— Вы думали, что в выходной день, кто — то будет сидеть в конторе? — затея Лунину не нравилась с самого начала.

— Все равно, кого — то с руководства мы должны найти. Иначе, зря приехали такую даль.

Саша с интересом смотрела на Лунина. Курящий мужчина больше всего хотел оказаться где угодно, только не здесь. Он готов был решать насущные проблемы кредиторов и шантажа, а не курить в этой глуши. А как же любовь к женщине, матери его ребенка? Пусть даже не любовь, но ответственность? Мы отвечаем за тех, кого приручили. То же слова классика. Ведь хорошо сказал. Отвечаем за тех, кого…Только, выходит не все способны отвечать.

Саша пристегнула ремень безопасности, когда Лунин сделал последнюю затяжку, и в то же мгновенье все тело окутала приятная невесомость. Голос Лунина долетал так тихо, словно в уши засунули клок ваты. Перед глазами мелькали отчетливые тени птиц, плавно переходящие в облака. С облака смотрело нетрезвое лицо охранника, потом проплыли чужие, незнакомые лица и все также внезапно исчезло, как и появилось.

— …да и зачем нам местная власть? Проще спросить у старожилов. Те точно будут знать… — голос стал отчетливым, облака рассеялись.

— С вами все в порядке, можем ехать? — Лунин повернулся к Саше и внимательно посмотрел на ее резко побледневшее лицо.

— Игорь, вы были правы, ее здесь нет.

— В смысле?

— Вашей жены здесь никогда не было.

— Вот, те на! Саша, а вы раньше не могли об этом сказать?

В голосе послышались скрываемые нотки облегчения. Лунину стало радостно на душе. Кристина — это выдумка. Его жена погибла больше года тому. Какая жена? Лунин оборвал себя на подсчетах. Кристина умерла еще раньше. Настоящая жена ушла из жизни три года назад. Он облегченно вздохнул. Зачем он только послушал эту фантазерку и поехал в эту глушь? Для очистки совести.

— Я сама только поняла, что ее здесь нет. — Саша почувствовала такую усталость, словно не сидела всю дорогу в салоне машины, пробежала впереди «Мазды».

— Спросим в местных, чтобы никаких сомнений. — Лунин обрел почву и теперь был готовый спрашивать о Кристине у первого встречного. Он перестал бояться. Никакой встречи с Кристиной не будет. Машина медленно выехала на дорогу.

В воскресный день деревня словно вымерла. Даже во дворах, мимо которых медленно проезжала машина, никого не было. Почти перед самым выездом с деревни они заметили женщин.

— Я спрошу. — Лунин притормозил машину.

— Сидите. Я сама.

Лунин видел, с каким интересом женщины рассматривали фотографию Кристины, наперебой отвечая на вопросы. Вопросы им казались смешными. Что значит, не приблудилась ли в село женщина? Да и как это возможно? Да и случись такое, разве можно забыть.

— Нет. Ничего подобного не было. Кристины здесь нет, — Саша устало села в машину.

— Может, забыли?

— Нет, Игорь, если б кто внезапно появился, вернее, приблудился, то это для деревни событие. Собственная Санта Барбара. Такого не забудешь. Все, едем домой.

— Домой, так домой, — легко согласился Лунин.

Саша прикрыла глаза. Говорить с Луниным не хотелось. Лунин, объезжая колдобины, пытался найти ответы на мучавшие вопросы. На единственный вопрос: как же все так получилось, он до сих пор не нашел ответа. Никакого. Даже неправильного.

Почему он тогда не остановился. В тот первый день или в ту первую ночь. Он ненавидел жену за ложь. И таким образом мстил ей целый год, пока она не погибла. Он чувствовал себя обманутым с самого начала. В жены была своя, пусть ничего не значащая, но все же тайна.

— Саша, как вы себе вообще представляете, что Кристина жива? — Лунин нарушил молчание, как только машина выехала с проселка на трассу. — Допустим, вы правы. Но почему она не вернулась? Пусть не ко мне, — поправился Лунин, — но Настю, она бы ни за что не оставила б.

Лунин заметно успокоился. Свои вопросы он задал от нечего делать. Чтобы быстрее скоротать остаток дороги, он готов был слушать любую околесицу.

— Кристина жива. А почему она не вернулась к дочери — это еще предстоит выяснить. Да и потом, вы же не знаете, как все было на самом деле. Или Анита вам рассказала?

Лунин мотнул головой. Дальше говорить ему резко перехотелось. Всю обратную дорогу он ехал молча, и облегченно вздохнул только, когда высадил Сашу в подъезда.

Через день, предупредив Степанкова, Саша одна без Лунина, поехала Дмитровск. Звонить Лунину, с одной стороны, было уже неудобно, а с другой — его глубокая вера в смерть жены только мешала ей. Достаточно, что он съездил с в Иваново.

Дмитровск оказался самобытным, но довольно большим, как для районного центра, городком. Если верить информации, полученной в Интернете, в городе проживает до ста тысяч человек. Работает два завода, три школы, городская библиотека, музей и даже городская баня.

Почти до самого центра по обе стороны улицы красовались в частные дома. Осень еле заметно тронула сады, в которых утопали дома. В центре показались пятиэтажные дома, среди которых взметнулась пара девятиэтажных новостроек.

Саша притормозила возле указателя. Затертые дождем и временем надписи были еле видны. Чтобы прочитать объявления, пришлось выйти с машины. Она пожалела, что на этот раз поехала без Лунина. Зайдет она сейчас в милицию и с чего начать разговор? И Дмитровск — это не Иваново, где все знают друг друга с деда — прадеда. Вечером, когда она искала информацию о Дмитровске, все казалось таким простым.

Она представила, чтобы сама делала, окажись на месте Кристины. В милицию без документов женщина не пошла — это понятно. В любом случае было б возбуждено уголовное дело. Значит, ехать в милицию пока нет смысла.

Саша мысленно вычеркнула строчку указателя. Дальше шла школа, детский садик и больница. Тоненький, еле слышный колокольчик зазвенел в голове. Между лопатками пробежали мурашки.

Легкий ветер кружил по асфальту первую желтую листву. Время в городке замерло, а если и не замерло, то текло как — то иначе — более степенно и медленно. И даже старушка переходила дорогу по — особому: беспечно, не торопясь, не смотря, как обычно, по сторонам, а напрямую, не думая о правилах дорожного движения.

— Заблудилась? — вопрос бабульки прозвучал так утвердительно, что Саша только улыбнулась проницательности местного населения.

— Вы не подскажете, где у вас больница?

— Чего ж это не подсказать? Больница в нас одна. Поедешь прямо в конец улицы, а там сразу направо и тоже в самый конец. Никуда не сворачивай.

Городскую больницу, после подробного описания дороги, найти не составило труда. И действительно, стоило свернуть с центральной улицы, как большое желтое здание в конце узкой улочки преграждало дорогу. Припарковать машину, не заезжая на стоянку для служебного транспорта, оказалось делом не простым. Немногочисленные машины стояли в разброс. Водители, нисколько не беспокоились об удобстве парковки для других. Пришлось проехать приличные метров сто вдоль забора, что бы пристроить машину. Стоило выйти с машины, как глаза наткнулись на дырку в заборе. В далекие времена здесь шла сплошная бетонная стена, ограждая огромную больничную территорию, но со временем в заборе появилась трещина, требовавшая ремонта. Смекалистый народ, чтобы сократить дорогу к больничным корпусам, сделал себе небольшой лаз. Через пару лет дырка в заборе расширилась — получился вполне приличный проход. Саша некоторое время, борясь с чувством приличия, шагнула в лаз и оказалась на территории больничного сада. Вытоптанная сотнями ног тропинка, изгибаясь между деревьями, вела к серым зданиям. Саша вдохнула воздух полной грудью. Все было такое до боли знакомое, как в ее былые времена: медсестра звала с балкона зазевавшегося больного на укол, звякнула ведрами санитарка, с силой хлопнула где — то дверь. Текла будничная больничная жизнь.

— Андреева!

От неожиданности Саша вздрогнула. Женщина, назвавшая ее по фамилии, стояла на крыльце.

— Рита? Ты как здесь?

— Я здесь живу, а ты вот как здесь оказалась?

К разным неожиданностям в своей жизни Саша до того привыкла, что даже не удивилась, откуда могла здесь возникнуть бывшая сокурсница Трофимова.

Они сидели в чистеньком маленьком, всего на пару столиков, больничном кафе.

— …Остаться в Москве без связей и денег, сама понимаешь, было нереально. Вернее, остаться — то можно было, но где жить. Нам, как предложили Дмитровск, так мы сразу и приехали. Мер, по меркам Дмитровска, выделил сразу квартиру. Так и живем здесь. Я с декрета вышла и стала начмедом, еще четвертушка в стационаре. Мой Трофимов заведует хирургией. И вот так, мечта покорить Москву, канула в Лету, — весело окончила свой рассказ Трофимова — Ты, как оказалась в наших краях?

— Примерно в это время, три года назад в меня подруга пропала. Москвичка. Ее не нашли после ДТП.

— Подожди, это ж сколько от Москвы?

— Не близко. Но ее, вроде, видели именно в вашем городе. Вот я приехала одна. Не захотела обнадеживать родителей. Знаешь, как бывает, боль немного улеглась, а потом снова ворошить раны. Посмотри, вдруг ты ее видела?

— Н — да. Красивая, — Трофимова внимательно рассмотрела фотографию. — А чего ты сразу к нам, а не в милицию?

— Она пропала после ДТП. Может, тяжелая травма, может, была не в себе. Вот я и подумала, что она могла оказаться вначале в больнице. А в милиции мне, кроме догадок и сказать — то нечего.

— Это точно. Заявление напишешь, а архив подымут через месяц, не раньше. Три года назад, говоришь. Я была в декрете, но если поступала к нам женщина, да еще с потерей памяти, то этот случай должны помнить. Тогда придется пойти в неврологию.

Трофимова быстро двигалась по коридорам, больше похожим на лабиринты, чем на простое соединение корпусов. Оказавшись на третьем этаже противоположенного здания, она толкнула ничем не примечательную дверь. Кабинет заведующей неврологическим отделением была закрытая. Трофимова мелодично постучала в дверь. Через минуту послышалось движение, и дверь распахнулась.

— Олимпиада Ивановна, нужна ваша помощь, — звонко с порога заявила Рита — Это моя сокурсница Александра с Москвы. Я ее оставляю вам, дел сами понимаете.

— Олимпиада Ивановна, вы извините, что в обеденный перерыв к вам.

— Это хорошо, что в перерыв. Потом так закручусь, что не до разговоров. Я приучила персонал — если не горит и камни с неба не падают — полчаса меня нет. Но сами видите — для своих есть специальный код, — засмеялась Олимпиада Ивановна. — Так что не смущайтесь. Я пообедала. Присаживайтесь. Вам чай, кофе?

Говорила заведующая спокойно, как о чем — то само собой разумеющемся — что прерванный обед дело привычное и далеко не самое главное в ее жизни.

— Лучше чай.

— …Значит, говорите, ваша подруга потерялась. — Олимпиада Ивановна серьезно посмотрела в Сашины глаза, от чего сердце у нее забилось громче и быстрее. — Но, я вам скажу, не очень — то ее искали, раз столько времени прошло. Хотя, где та Москва — не близкий свет. Вот у нас на днях случай…

Через несколько минут Саша поняла, что Олимпиада Ивановна случай рассказывает не ради самого рассказа, а только потому, что чужую боль пропускает через свое сердце. И эта боль требует выхода. Иначе ни душа, ни сердце долго не выдержали б, если б эта боль оставалась навечно в сердце врача.

— Был такой случай. За мою память да при моих сединах — первый. Может это и не ваша подруга, но переполошились мы изрядно. Женщину нашли наши местные в лесу. Поступила в тяжелом состоянии. Сначала, как полагается, в реанимацию, а уж потом через неделю — к нам. Мы диагностировали тотальную амнезию. Мучилась она от этого — больно смотреть было на нее.

— А потом. Ее кто — то нашел?

— В том — то и дело, что никто. Я думаю, ее и не искали. Как пришла в себя, сразу милиция приехала. А толку? Ничего она не помнила о себе. Показали по местному телевидению, кажется, или по областном, обращались с просьбой, как обычно бывает, если кто видел, знает, помнит — звоните… Но так никто и не позвонил.

— А дальше?

— Мы отправили ее в областной психо — неврологический диспансер. А как дальше — я, увы, не знаю. Может, и нашлись родственники?

— Олимпиада Ивановна, посмотрите на фото. Не узнаете эту женщину?

— Нет. Красивая. — Заведующая протянула обратно фотографию — Хотя, может и она. Если сбрить волосы. Представляете, в каком состоянии я ее видела в реанимации?

Сердце, так радостно занывшее в груди, казалось, замерло. Кристина здесь в этом городе и она ее найдет. Саша готова была расцеловать седую голову Олимпиады Ивановны.

Обратный путь к начмеду занял всего несколько минут. Рита ждала Андрееву, готова к выходу.

— Ну, как Олимпиада удовлетворила твои запросы? Теперь поедем ко мне обедать. Возражения не принимаются! Посмотришь, как я живу. Вряд ли ты окажешься еще в наших краях. Да, собственно, здесь и поговорить не дадут.

В три часа дня, отказавшись от настойчивых уговоров Трофимовой остаться ночевать, Саша покинула Дмитровск. Погруженная в свои мысли она не сразу сообразила, что приглушенный звук, доносившийся с заднего сидения — звонок мобильного телефона.

— Саша, ты далеко? Возвращайся в обратно. Мне звонила Олимпиада Ивановна. Представляешь, она нашла адрес тех людей, которые нашли твою потерпевшую. Покажешь фотографию. Вдруг, это, действительно твоя подруга? Ну, то как?

— Возвращаюсь. Буду, — Саша посмотрела на спидометр, — минут через сорок.

Под ложечкой предательски опять заныло.

Возле калитки, которую она проигнорировала утром, Сашу ждала Ольга. На маленьком листочке, вырванном с записной книжки, размашистым почерком был написанный адрес Демидовых, доставивших потерпевшую в больницу.

Все уговоры заночевать у Трофимовых, Саша отклонила. Остановиться в небольшой квартире, где проживает четыре человека, было неловко. Может, если б в городе не было гостиницы, тогда другой разговор, а так…

Гостиница располагалась в самом центре, недалеко от площади, где еще утром она пыталась разобраться с дорожным указателем. На удивленье гостиница оказалась приличной не только с наружи, но такой же опрятной изнутри. Одноместный номер порадовал чистотой и свежестью. Правда, туалет и душ в коридоре, один на весь этаж. Благо жильцов на этаже было всего, вместе с Сашей, три человека. Поужинать можно прямо через дорогу от гостиницы. Приняв еле теплый душ, Саша вернулась в номер и с удовольствием вытянулась на прохладной постели. Звонить Стрельникову еще рано. В это время он еще на работе, а без крайней надобности, она никогда не звонила. Сон мягко окутал уставшее за день тело.

Спустя три часа она проснулась от телефонного звонка. Плохо соображая, где находится, Саша дотянулась до телефона, чуда мобильной связи. Так и есть — звонил Стрельников.

Узнав как обычно, как дела на работе, говорить Стрельникову, что сейчас она спит в гостиничном номере в Дмитровске, Саша не стала, сонно поведая, что остановилась в сокурсницы и говорить ей теперь не совсем удобно. Она быстро пожелала Стрельникову спокойной ночи и отключилась.

Но спокойной ночи не получилось. Саша полночи пролежала думая о той записке, бережно хранимой в косметичке. Простенький адрес она знала наизусть. Никаких тебе корпусов, домов, квартир. Проулок Лесной, дом десять — вот и весь адрес. Она пыталась представить людей, которые нашли где — то Кристину.

Что они могут знать о ее дальнейшей судьбе? Здесь, в районной больнице Демидовы навещали Кристину, а вот в областной город вряд ли ездили. Далеко, да и чем они могли помочь ей там? Ничем. И даже, если они, все — таки, и навещали ее в психбольнице, то врач мог с ними даже не встречаться. Кто они больной? Чужие люди.

Удивительное свойство — память. Бесценное свойство человека. Память. Мы живем только в настоящий момент. Секунда и все что только случилось уже перешло в хранилище памяти. И память у каждого из нас своя и свои воспоминания. Опыт. Прожитая жизнь. Саша прикрыла глаза.

Как жить, если забрать память? Она вспомнила ночной звонок Стрельникова, как открыла дверь и увидела его. А еще она помнит лицо и голос родителей, помнит деда и бабушку, своих коллег, пациентов…

Как жить без памяти? Может в будущем человечество так изучит мозг, что сможет влиять на память, избирательно «чистить» определенные участки и стирать память о физической боли или горечь безвозвратных потерь. А может, появиться какая — то специальная служба и она будет заниматься исправлением памяти, вносить коррекцию в нее. Может, станет меньше преступников и подонков разных мастей. «Стер», как ластиком память, дал другое имя, поместил человека в другую среду и — нет преступника.

Саша мотнула головой. Страшно. Как ни крути, но это будет другой человек, с другим отношением к жизни, с другими взглядами. Чужой человек.

Вот и Кристина, где — то живет все эти три года. Мир ощущает, себя в этом мире. Приспособилась. Выжила. Что даст ей возвращение памяти? Кроме боли — ничего. А как простить предательство? Предали самые близкие люди, самые родные. И надо ли ей после всего эта память? Станет ли она счастливее, вспомнив все? А имеет ли она Саша на это право — возвращать утерянное? Кто ее просит об этом?

Вопросы, стучавшие молоточком в голове, мешали спать. Саша встала с постели. За окном шелестел ветер. Напротив гостиницы, в кафе горел свет, доносилась музыка. Работает до утра. Нестерпимо захотелось кофе, или хотя бы воды, но ничего похожего на графин Саша не обнаружила еще при поселении в номер. Идти, беспокоить дежурную не хотелось. Саша, свернувшись калачиком, легла в постель.

А как же Настя? Кто поможет девочке? И смогу ли я жить с этим. Все зная.

Утром, простившись с дежурной, она зашла в кафе и наскоро выпила кофе. Держа в памяти адрес, направилась на поиски Демидовых.