Алеша Драконыч

5

Порубежье между Русью и самостийной Украиной.

Дремучий бор. Шесть месяцев спустя

— Да лезь же… лезь, тебе говорят! — Юноша поднатужился, упершись в мохнатый зад.

Медведя подбросило вверх еще на полметра. Он свесил голову вниз, грустно посмотрел на своего мучителя, сыто икнул и съехал обратно, царапая когтями коричневую кору.

— Гад! Совести у тебя нет! Я ж говорю, батя болен…

Получив пинка под зад, Михайло Потапыч меланхолически почесал пострадавшее место, после чего заснул прямо под сосной.

— Тьфу! — Алеша сел на мирно посапывающую тушу, вытер со лба пот, взглянул на часы. — Нет, тебя не добудишься. Придется самому.

Если «Сейко» не врали, то до экзамена у него всего полчаса. Юноша задрал голову. Тихо жужжащее дупло с лекарством для папы внутри было довольно высоко. Алеша поежился. Нет, высоты он не боялся, но когда-то давно, в детстве, его, сластену, здорово покусали пчелы, а потому с тех пор он для этой цели использовал товарищей с более толстой шкурой. Однако сегодня не повезло. Голодных товарищей рядом не было, а обожравшийся малиной медведь работать отказывался категорически.

— Значит, так… — начал мысленно репетировать предстоящую акцию витязь. — Руку туда… — рука юноши сделала загребающий жест, — потом оттуда, и деру! Ну, с богом!

Алеша поднялся, одернул кожанку, усеянную многочисленными медными заклепками, пригладил ирокез на голове (последний писк моды, которым он хотел порадовать папу) и быстро, как обезьяна, взметнулся вверх.

— Главное, не дать им опомниться…

Рука отрепетированным жестом вырвала из дупла соты вместе со всем роем. Рой обалдело посмотрел на Алешу. Алеша не менее обалдело посмотрел на рой и начал вытряхивать его обратно в дупло.

— Уй, вас тут скока-а-а…

Первым опомнился рой.

— Ой!!!

Три черных жала воткнулись в крылья носа незадачливого бортника. Юноша, ломая сучья, рухнул вниз, на лету освобождая нос от инородных тел правой рукой. Левая прижимала к кожаной безрукавке экспроприированный мед. В глазах потемнело…

Пришел в себя Алеша от свиста ветра в ушах. Он галопировал, вцепившись в мохнатые уши, на обезумевшем от страха медведе. Сзади гудел рой. Между ушей Потапыча лежали соты, истекая желтыми тягучими каплями.

— Михайло, не туда. — Алеша резко повернул голову мишки в сторону черного замка.

Поворот был настолько крутой, что его скакун вместе с сотами умчался в указанном направлении, а наездник кубарем улетел в кусты, ломая по пути тонкие ветки молодой ольхи. Рой сделал плавный поворот и исчез за деревьями. Он шел по запаху.

Поднявшись, Алеша сердито пнул ни в чем не повинную березку, заставив ее преломиться пополам, и, спустив таким образом пары, побрел домой. Не часто он возвращался без добычи. Нет, голодать его семье не приходилось. Свежатина к столу всегда была, а вот с лекарствами… Была здесь какая-то тайна. Сколько раз его мама одним мановением руки, шепотком, заклинанием поднимала на ноги заболевших буренок, сов, мышей, а вот папу не может… или не хочет? А у него не получается. Чего только ни пробовал. И подорожник, и малину, и… короче, все, что в лесу растет, скармливал, а папе все хуже и хуже. Сколько раз говорил: давай ветеринара пригласим. Отказывается!

Занятый этими горькими мыслями, юноша не заметил, как ноги принесли его к Черному Замку, у основания которого темнел вход в пещеру.

— Ну вот, сыночек на ноги встал, — донесся до него оттуда слабый голос отца. — Теперь и помирать не страшно.

— Говорила тебе: экономней надо было быть! — сердито прошипела мама Яга. — Все золото на ентих антихристов грохнул. Как хочешь, но больше ни одной монетки не дам!

— Неси! — Голос папы окреп. — Я свое слово всегда держу.

— Не понесу!

— Спалю, ведьма!

— Дур-рак!

Послышалось шуршание. Алеша осторожно сунул голову внутрь. Мама, пыхтя от натуги, волокла вверх по ступенькам в тренажерный зал мешок золота.

— Ящерица недоделанная! Помирать собрался… Сыночек извелся весь, лекарство по всему лесу ищет… Вот скажу ему, куда твое лекарство уходит…

— На пару дней мне хватит. — Ойхо посмотрел на три последние монетки, лежащие перед его мордой. — А может, и на три. — Дракон осторожно подцепил один золотой и начал втирать его в свою чешуйчатую шкуру. — А потом сынка в путь-дорогу. Невесту добывать. Не в деньгах счастье…

— А в их количестве, — прошептал потрясенный Алексей, медленно оседая у входа. — Особенно для тебя…

Дверь в тренажерный зал, занимающий весь первый этаж Черного Замка, с треском распахнулась. Юный атлет двинулся в сторону татами, на ходу приглаживая ирокез. В глубине зала мерцали порталы, из которых с достоинством выходили экзаменаторы. Алеша мрачно посмотрел на сэнсэев. Учителя, отвесив почтительные поклоны друг другу, не спеша двинулись каждый к своему мешку.

— Солидный гонорар, — пробормотал юноша.

Теперь он понимал, что в каждом — минимум три года жизни для отца. Лицо Алексея окаменело. Пинком ноги откинув в сторону подвернувшуюся на пути штангу, вышел в центр.

— Пасиму не в кимоно? — сурово спросил Хунь Чо Ли, поправляя свой черный пояс. Лучший специалист по айкидо и кунг-фу Поднебесной неодобрительно покосился на довольно экзотический наряд ученика.

— Без надобности, — буркнул Алеша.

— Наса усеника сегодня плохая, — сказал О’Мура, задумчиво почесывая плечо. Рука, словно невзначай, нащупала рукоятку катаны, замаскированной за спиной в складках черного трико лучшего ниндзя Страны восходящего солнца.

— Обычное волнение перед экзаменом, — успокоил коллег Николай Семенович, заинтересованно глядя на ученика.

— Все нормально, — хмуро буркнул витязь. — Просто хочу узнать, чего я стою без кимоно. Чему научился и, главное, у кого научился…

— Ясненько. — Николай Семенович окинул глазами зал в поисках подходящего оружия. Он преподавал русский стиль, и обычно оно, оружие, ему было без надобности, но внутренний голос говорил, что сегодня без этого не обойтись. — Ну, насчет первого — чему, понятно, а вот насчет второго не совсем понял.

— Сейчас поймете, — мрачно посулил Алеша. — Предлагаю ужесточить правила выпускных экзаменов. Раньше вы просто получали плату за обучение, а сегодня вам ее нужно отвоевать. Можно пользоваться любым оружием, можно нападать на меня скопом, можно по одиночке. Без разницы. В любом случае проигравший уходит без всего. Выигравший забирает все. Идет?

Сэнсэи переглянулись.

— А твоя месок? — поинтересовался О’Мура.

— Да? — сунул за пояс большие пальцы рук Хунь Чо Ли.

— Мои коллеги, — хмыкнул Николай Семенович, — намекают, что ты тоже должен что-то поставить. Жертвую свой мешок. Я за эти годы на тебе столько заработал…

— Не надо! Сейчас принесу.

Алеша был человек гордый. Лишнего мешка у него, разумеется, не было, но он был уверен, что что-нибудь придумает. Опрометью бросился назад — в недоступную для сэнсэев часть замка.

— Что, уже? — удивился дракон.

— Все только начинается, — успокоил его витязь.

Глаза юноши заметались по пещере, которую ослабевший Ойхо последнее время уже не покидал. Взгляд его упал на мышеловку. Их в замке было много. Васька неплохо ладил с летучими мышами, а вот ползучих почему-то недолюбливал. Эта мышеловка была особенная. Ее Васька заказывал у горных гномов, куда летал в отпуск полгода назад. Тогда они еще могли себе это позволить.

— О! То, что надо! Папань, сенсеям подарочек сделать хочу. Преврати ее во что-нибудь подходящее. А то все золото да золото.

— Приболел я, — расстроенно вздохнул дракон, — силенки уже не те.

— А морок навести сможешь?

— Морок смогу. Да разве ж это подарок?

— Еще какой, — успокоил Алеша. — Я типа приколоться хочу. Что-нибудь такое, чтоб у них глазки загорелись, а потом мы вместе посмеемся.

— Проказник… Ладно, попробую.

Ойхо начал колдовать. Мышеловка в руках юноши довольно ощутимо нагрелась.

— Что видишь?

— Мышеловку.

— Точно мышеловку? Не саблю?

— Нет.

Ойхо еще поднапрягся.

— А сейчас?

Алеша посмотрел на отца, наводящего морок из последних сил, и понял, что если его не остановить, то он умрет прямо тут. Сейчас и немедленно.

— Хорош! — поспешил тормознуть он отца. — Классная сабелька получилась.

Дракон облегченно обмяк:

— Врешь небось. Слабоватый морок. Ну да ладно. Кто-нибудь, может, и клюнет, из тех, кто пожаднее. Иди, прикалывайся…

В зал Алеша вернулся, бережно неся на вытянутых руках пыльный продолговатый сверток.

— Сто это? — заинтересовался О’Мура.

Алеша начал разворачивать мешковину… Раздался восхищенный вопль, а затем дикий смех. Смех был такой громкий, что задремавший под тренажерным станком Васька соизволил проснуться. Кот меланхолично зевнул, почесал задней лапой за ухом, сладко потянулся и только после этого пошел на звуки, ибо, как и все коты, был ужасно любопытен. Картина, открывшаяся его взору, заставила угольно-черного котяру напрячься. Его подопечный, которого он лично вскормил молоком (не своим, конечно, но все-таки вскормил!), азартно рекламировал мышеловку. ЕГО МЫШЕЛОВКУ!!! Мышеловку, за каким-то чертом превращенную в какой-то жалкий кривой меч, кованный явно с бодуна. Васька решительно двинул вперед…

— Сабля, — внушительно вещал Алеша, — Шемаханского царя, убиенного царицей, которая застукала его в экзотической ситуации с исполнительницей экзотических танцев.

Хунь Чо Ли как завороженный смотрел на расписные ножны, украшенные россыпью самоцветных камней. О’Мура трясущимися руками давил лезвием своей катаны на замагиченную мышеловку. Об пол звякнул клинок катаны. Сталь горных гномов оказалась крепче. Николай Семенович катался по полу, держась руками за живот.

— Экз-з-зотических, говоришь? — прорыдал он сквозь смех.

Алексей подозрительно посмотрел на учителя, перевел взгляд на свой заклад. Морок был на месте. Один все-таки оказался не алчный. Не повезло.

— Наложница его стриптизерша была, — мрачно пояснил он, выхватывая «саблю» у О’Муры. — Вот этим ножичком царица их и чикнула. Древность. Приблизительно 13-й век… — Алеша задумался, — …до нашей эры.

— Раритет… — всхлипнул специалист по русскому стилю, отползая в угол.

— Так вы согласны?

— Мая сагласна…

— Мая тоза, тоза…

Николай Семенович только рукой махнул. Он все никак не мог успокоиться.

Алексей отволок мешки в центр зала, рядом положил мышеловку.

— Ну, кто первый? Или все-таки скопом?

— Мая! — взметнулся Хунь Чо Ли, и тут же с грохотом рухнул на пол, запутавшись в собственных штанах, съехавших вниз вместе с перерезанным пополам черным поясом. Довольный О’Мура, сделав свое черное дело, отбросил в сторону обломок катаны.

— Мая первый. — Лучший ниндзя Страны восходящего солнца вышел вперед, остановился напротив ученика и отвесил ему ритуальный поклон, за что сразу же и поплатился, ибо Алеша в тот момент делал то же самое. Только на беду О’Муры на глаза ученику при этом попался кот Василий, уволакивающий из призового фонда свою родную мышеловку. Не поднимая головы, витязь отвесил смачный пинок похитителю, отделяя его от «сабли». С истошным мявом Васька взмыл вверх с огромным желанием порвать первое, что попадется на пути. Первым попался О’Мура, только начинавший поднимать голову. Обоих впечатало в стенку, где кот и отвел душу.

— Следующий, — почесал затылок юноша.

— Вообще-то не по правилам. — Николай Семенович уже сидел в своем углу, вытирая выступившие от смеха слезы.

— Я же сказал — любое оружие, — вывернулся Алексей.

— А я против? — опять закатился специалист по русскому стилю.

Хунь Чо Ли метнул на него подозрительный взор, решительно сорвал с себя обрывки кимоно и чуть не колобком выкатился на татами в чем мать родила. Учитывая опыт коллеги, отвешивать ритуальный поклон не стал, и правильно сделал. Единственное, что он сделал неправильно, так это то, что вообще вышел на татами, ибо туда уже шел Василий, оставив у стены слабо трепыхающегося О’Муру.

— Чья работа? — прошипел он.

— Их, — не моргнув глазом, перевел стрелки Алеша.

— Порву, как Тузик грелку, — посулил Васька, кот двинулся на оторопевшего Хунь Чо Ли, который был в тот момент к нему ближе. — А потом и Тузика порву…

Вообще-то коту было категорически запрещено говорить в присутствии преподавателей, дабы не травмировать их нежную психику, но на этот раз Васька не сдержался. Лучший специалист по кунг-фу Поднебесной начал пятиться от разъяренного кота, оттопырив зад в сторону ученика, старательно прикрывая лицо. Ну, тут уж сам бог велел.

— Ойи-и-и, — фальцетом пропел Хунь Чо Ли, шустро перемещая ручки с еще непострадавшего лица на уже пострадавшую часть тела, располагавшуюся гораздо ниже.

— Это моя добыча! — возмутился Васька.

— Так хорошо под замах шел, — извинился Алеша.

Хунь Чо Ли мягко осел на пол.

— Ладно. Но этот мой? — повернулся кот к преподавателю русского стиля.

— Твой, — не очень уверенно согласился юноша.

— Забавно. Рассказать кому — не поверят… — Николай Семенович уже не смеялся. Внезапно он сделал гигантский прыжок и покатился по полу. В зажатом кулаке сэнсэя что-то пискнуло. Меж пальцев извивался маленький мышиный хвостик. — Лови!

Увидев мышь, летящую в его усатую морду, Васька неприлично взвизгнул и пулей вылетел из спортзала.

— Что с ним? — удивился учитель.

— Да он у нас больше на медведей приучен, — признался Алеша, — а мышей с детства боится.

— Печенками чуял: что-то здесь не то, — покачал головой учитель. — Подряд по Интернету, расплата чистым золотом, вход через собственный сортир, на выходе спортзал с одним учеником. Бред. Ты ничего мне сказать не хочешь?

— Хочу, но не могу. Папе слово дал.

— Слово держать надо, — одобрил учитель, покосился на тонко подвывающего Хунь Чо Ли. — Кстати, где ты научился уличным боям? Я вроде за рамки русского стиля не выходил.

— Мама, — нехотя признался Алексей.

— Бурная молодость у твоей мамы была, — покачал головой сэнсэй. — Поклон ей… большой.

Заметив в интонациях учителя нотки недоверия, юноша насупился. Алексей не врал. На Лысой Горе, куда периодически затаскивала любимого отпрыска мама, он научился многому. Да так хорошо, что его туда почему-то перестали приглашать.

— Давно хотел спросить. С чего это ты под панка косишь? Гребешок нацепил…

— Папу хочу порадовать. У него такой же. Пусть видит, что я достойный сын.

— Давно?

— Что давно?

— Гребень у папы давно?

— Сколько себя помню… — Перед глазами Алеши возник великолепный гребень вдоль всего хребта Ойхо.

— Забавная у тебя семья. Значит, так. Этих предлагаю по домам, — кивнул Николай Семенович на отключившихся сэнсэев. — Будем считать: выпускные экзамены ты сдал на отлично. Биться с тобой за эту кучу я не буду. Чувствую, у тебя проблемы и золотишко тебе нужнее будет. Я не ошибся?

Алеша нехотя кивнул.

— Помочь?

— С чем?

— С проблемами.

— Я обязан справиться сам, — твердо сказал юноша.

— Добро. Если что, где меня найти, знаешь. Не забудь мамаше поклон от меня передать. Забавно было бы встретиться с ней в спарринге. Ну, давай моих коллег по домам раскидаем.

Николай Семенович с Алешей вывалили сэнсэев каждого в свой портал, после чего специалист по русскому стилю весело подмигнул ученику и скрылся в своем портале, который немедленно потух за его спиной. Юноша испустил восторженный вопль. У него все получилось! Сделав на радостях заднее сальто, он взвалил на плечи разом все мешки и помчался лечить дракона.

— Папа, смотри, сколько я денежек выиграл!

Золотые монеты сверкнули в воздухе. Он окатил ими Ойхо со всего маху, как водой из ведра. Содержимое первого мешка блестящими струйками покатилось по бокам ящера. Ойхо встрепенулся и начал оживать на глазах. Зачерпнул горсть, другую, практически разом втер себе в шкуру полмешка и только тогда опомнился.

— Так, иди за мамой и прихвати ремень.

— Зачем?

— Маму на педсовет, а ремень для воспитательной работы.

— За что? — искренне удивился витязь, тряхнув ирокезом.

— Я тебе запрещал в азартные игры играть? Да еще на деньги!

— Запрещал.

— Вот и дуй за мамкой.

— Я ж на благо…

— Вот во благо и получишь, — хмыкнул Ойхо, втирая в себя вторую половину мешка.

Только тем, что дракон до конца еще не пришел в себя, можно объяснить тот факт, что он забыл про широкий кожаный ремень, опоясывающий его любимого сыночка. Пока он не опомнился, Алеша поспешил исполнить первую часть приказания, на ходу сдергивая с себя ремень и разрывая его на мелкие кусочки.

— Мама! — Алеша прислушался.

Найти маму не представляло особого труда. Она, как правило, всегда кого-нибудь отчитывала. Вот и сейчас, услышав шум наверху, он решил, что на этот раз под раздачу попался кот, и пошел, естественно, на звуки.

Алеша не угадал. Ей в тот момент было не до кота, ибо незадолго до блистательного окончания сдачи экзаменов в пещеру ввалились братки местного авторитета, некоего Ха Эм Вия, требовать виру за безобразное поведение отпрыска Ягуси на предпоследнем слете в районе Лысой Горы. Раньше они на такое никогда бы не решились, но слухи о том, что дракончик уже не тот, вдохновили пахана нечистых на сей неосторожный шаг. Впрочем, не настолько уж и неосторожный. Одним выстрелом двух зайцев — это красиво. Акция была доверена давно метившему на его место главе местной оппозиции, состоящей в основном из оборотней. Чтобы не будить задремавшего дракона, Ягуся сделала страшные глаза и замахала руками.

— Не хотите проблем — за мной и не дыша! Если зелененького разбудите — убьет.

Оппозиция покосилась на спящего дракона и, решив не рисковать, на цыпочках пошла вслед за Ягой по каменным ступеням вверх. Как только процессия поднялась на первый этаж, ведьма затолкнула всех в закуток рядом со спортзалом.

— Теперь дышите, — милостиво разрешила она.

Глава оппозиции Вервольф Вольфович задышал. Да так часто, что Яга чуть не оглохла.

— Мерзавцы! Все вокруг подонки и мерзавцы! Кроме меня, разумеется! Ты хоть понимаешь, кому приказала не дышать?

— Да! — дружно поддержали лидера оппозиции братки.

— Кому? — полюбопытствовала Яга.

— Она не знает! — возмутился Вервольф. — Когда я займу достойное место на Лысой Горе…

— Это когда?

— В следующие перевыборы, — отмахнулся Вольфович. — И не перебивать, когда с тобой разговаривает будущий президент нечистой силы Всея Руси.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Демократия в нашем лесу набирает силу и обязательно изрыгнет наверх самого достойного.

— Непременно проголосую за вас! — обнадежила его ведьма.

— Ты, старая, не крути. Не знаешь, за чем мы пришли?

— Да откуда ж мне знать, — начала ездить по ушам Яга, глядя честными глазами на оборотней. Ведьма прекрасно знала, за чем. Однако в связи с полным отсутствием всякого присутствия презренного металла старательно пыталась перевести разговор в нейтральное русло, в надежде, что пронесет. Последние три года в общак от нее не поступило ни одной полушки, а тут еще сынок учудил. И угораздило ж его на последней сходке набить морду внучатому племяннику самого Вия! — Вы ж общественные деятели! В трудах, в заботах. О нас, недостойных, печетесь денно и нощно!

— Это ты правильно заметила, — выпятил грудь Вервольф Вольфович. — Мы о народе печемся, а вот народ… Ты, например, за собой никаких должков не помнишь?

— Нет, — отрубила ведьма.

— Напомнить? — насупился Вервольф.

— Не вижу смысла.

— Не понял, — насторожился глава оппозиции.

— Прогрессирующий склероз, плавно переходящий в амнезию, — начала объяснять Яга, поднаторевшая за последнее время в медицине, — все равно не позволит мне запомнить такие сложные понятия, как долг. Я ясно выражаюсь?

— Нет, — обалдело затрясли головами посланцы Вия и на всякий случай отодвинулись подальше.

— Как бы вам попроще… Скажем так: старая я уже. Типа, что-то с памятью моей стало.

— А-а-а, — с явным облегчением протянул Вервольф Вольфович. — То-то я смотрю — заговариваешься. Ну, это не страшно, мы тебе все-таки напомним. А заодно, — в голосе главы оппозиции появились угрожающие нотки, — и кое-что припомним. Значит, так, старая. С тебя вира и налоги в трехкратном размере. Однократные в казну, двукратные на мою избирательную кампанию. Сейчас и немедленно. Не то…

Старушка поняла, что пора менять тактику, и срочно начала косить под дурочку.

— Ой, да хорошему человеку, — клятвенно прижала плотно сжатые кулачки к груди Яга, — и в десятикратном не жалко…

— Можно и в десятикратном, — согласился глава оппозиции.

— …да вот бяда, — заголосила старушка, лихорадочно придумывая на ходу, как бы вывернуться половчее, и, разумеется, придумала: — Навалились на нас захватчики, басурманы иноземныи-и-и! Третий год смертным боем бьемси-и-и! В наш нечистый лес заповедный не пущаи-и-им! Дракончика замордовали-и-и, я вся побитая хожу… Мы уж и златом, и серебром откупалися-а-а!!! И брыльянтами и самоцветами всякимя-а-а! Ничаво не помогаи-и-ит! Вся надежа на сыночка-а-а… Один, грудью, всю нашу нечисть поганую прикрываи-и-ит…

— Стоп, стоп, стоп, — замахал руками лидер оппозиции, — сдается мне, бабуля, что ты нам мозги пудришь.

— Я-а-а?! — возмутилась Яга. — Да мой сыночек… — Ведьма подбежала к стене, отдернула в сторону каменную панель и застучала по клавиатуре. — Вот, смотрите! Все смотрите!

Противоположная стена, оказавшаяся сплошным гигантским дисплеем, засветилась и показала посыльным Ха Эм Вия такое, что ножки у них подкосились. Это была демоверсия любимой игрушки сына. По экрану метались осатаневшие монстры (сплошные когти и клыки) и меч, безжалостно разящий рвущихся в бой жутких чудищ. От их яростного рева дрожали стены. Во все стороны летели окровавленные куски мяса, клочки шерсти…

— Глядите, как мой сыночек бьется! Не на жизнь, а на смерть, между прочим! Через его глаза смотрите!

Уговаривать не было нужды. Оборотни смотрели, мелко трясясь от страха. Меч распластал пополам слоноподобную тушу последнего противника. Капли крови брызнули на экран с внутренней стороны и начали стекать, оставляя за собой алые дорожки, складываясь в странные знаки.

— Мис-сия за-вер-ше-на, — по слогам прочел лидер оппозиции.

— Сынок колдует, — пояснила старушка, отключая экран. — Пытается вход запечатать, откуда чудища иноземные лезут. Вот и посудите теперь, откуда мне, старой, на общак деньги взять. Про виру и не говорю…

Зачинавшийся мирный диалог был прерван истошным воем Васьки. Метеором влетев в закуток, он дал по его потолку пару кругов, затем еще пару по стенам, прошелся по головам местной оппозиции, затем, подлетев к едва приметной выемке в стене, с размаху шлепнул по ней лапой и с воплем «перестреляю всех на хрен!» скрылся в образовавшемся проеме. В темноте провала загрохотало железо.

— Видали, до чего Васеньку нашего довели? — не преминула воспользоваться ситуацией Ягуся, жалобно всхлипнув. — Такой милый, добрый котик был. Мышку не обидит…

Про мышь она упомянула зря.

— Достали гады! Смерть оккупантам!

В проеме показался кот. На голове его была каска со специальными прорезями для ушей, в зубах торчал пистолет Макарова, на боку висел кинжал и… И вообще, он обвешался оружием так, что шерсти практически не было видно.

Васька загромыхал в сторону спортзала, волоча за собой станковый пулемет. Он чуть не сбил по пути Алешу, дорывавшего на ходу свой ремень, и скрылся за поворотом. Оттуда раздались взрывы гранат. Это не могло не насторожить. Юноша прислушался к голосам внутри закутка и сразу все понял. На ловца и зверь бежит, азартно потер руки Алеша. Теперь, когда он въехал в суть проблемы семьи, Ягусин план получения дополнительных налоговых льгот с одновременной отмазкой от виры его уже не устраивал. Отбросив в сторону обрывки злополучного ремня, юноша подтянул штаны, рванул на груди кожанку, взлохматил ирокез и только после этого ворвался внутрь.

— Мать! Кота прижали. Вторая волна пошла. Мы не справляемся. Подмога нужна.

Бабка всполошилась не на шутку. Она так старалась убедить оборотней, что и сама поверила своей сказке, а тут еще и сынок помощи просит!

— Да я их за Ваську… — задохнулась Яга от возмущения.

— За родину, — деликатно намекнул Алеша.

— …вместе с родиной на куски порву! — согласилась ведьма, запрыгивая на помело. — Бей басурманов!

Как только она исчезла за дверью, Алеша приосанился и напустил на себя строгий вид.

— Наконец-то наш глазастый догадался пополнение прислать. Долго до Вия доходило.

Оборотни вжали головы в плечи и начали прятаться друг за друга.

— Господа. Я дам вам парабеллум. Один на всех, — тяжело цедил юноша свинцовые слова, неспешно прохаживаясь взад и вперед перед окончательно выпавшими в осадок оборотнями. Тела их сотрясала мелкая дрожь. — Сами понимаете, с финансами напряженка. Поставки оружия задерживаются. Но вас наградят… посмертно…

Алеша смахнул со щеки несуществующую слезу и полез обниматься.

— Б-б-берем на себя финансирование этой военной кампании, — отстучал зубами стиснутый в медвежьих объятиях Вервольф Вольфович. — Мешка золота хватит?

— Издеваетесь? — возмутился Алеша, отталкивая от себя лидера оппозиции. — Мы на это предприятие уже целую гору грохнули, а они — мешок!

— Д-д-два, — внес предложение один из трепещущих соратников Вольфовича.

— Торг здесь неуместен, господа. Так, быстренько строиться — и на передовую. Родина-мать зовет!

В глубине замка грохнула еще одна граната.

— Три, — выдохнул Вервольф Вольфович.

— С каждого, — нахмурил брови Алексей.

— Идет! — облегченно выдохнул глава оппозиции. — Двенадцать мешков шабаш потянет.

Вервольфов как ветром сдуло.

— Тьфу! — расстроился витязь. — С каждого на шабаше требовать надо было.

Однако, как говорится, поезд уже ушел. Флегматично почесав затылок, юноша пошел усмирять Ваську. Главное, отнять у него пулемет. Это, пожалуй, сложнее, чем монстриков с шабаша на бабки разводить.

Пулемет отнимали долго. Яга с Алешей затаились с двух сторон около входа в спортзал, вжавшись в стенку, в целях предосторожности прикрыв дверь, чтоб невзначай не посекло рикошетом. Рядом стояла корова Мурка с дарами защитнику отечества. Треск пулемета и взрывы гранат за стеной не замолкали ни на секунду.

— Да что у него там, бесконечное оружие, что ли? — начал потихоньку закипать Алексей.

Словно в ответ на его возмущение, выстрелы затихли.

— Пулемет перегрелся, — обрадовался Алеша. — Воду в радиатор давно не заливали. Ленту заклинило.

— Васенька, — воспользовалась паузой ведьма, — меняю пулемет на сметанку.

— А она свежая?

Мурка возмущенно замычала.

— Свежая, свежая, — заторопилась ведьма, — с утреннего надоя. Муренка лично сбивала.

Полкринки сметаны исчезло за дверью. Послышалось чавканье и удовлетворенное урчание.

— Кислит.

Мурка села на хвост и начала рвать на себе копытами вымя.

— Пустите меня к нему-у-у! В клочки порву-у-у!

Дрогнул пол. Из-за поворота показалась голова дракона. Он был заметно посвежевший. От недавней хвори не осталось и следа.

— А чевой-то вы тут делаете? — бодро вопросил он.

— Помогаем Ваське с мышами воевать, — пояснил Алеша.

— Ясно. Вооружен?

— И очень опасен, — предупредил Алексей.

— Придется идти на крайние меры, — ощерился в довольной улыбке дракон, только что не подпрыгивая от переполнявшей его энергии. — Зачистка, — сообщил он, сунув голову в дверь, — на счет три. Кто не спрятался, я не виноват.

Ему даже не пришлось начинать отсчет. В дверном проеме молниеносно материализовался кот со станковым пулеметом в лапах.

— Видите, как все просто? — обрадовался дракон. — Киска здесь, мама тоже, а где ремень, сынок?

— Мыши съели, — ляпнул первое, что пришло в голову, Алеша, заставив всех рухнуть на пол.

Пулемет в лапах Васьки задрожал, рассыпая по коридору веер пуль. Кот рванулся обратно.

— Нет, ребята, пулемет я вам не дам, — донеслось из-за двери.

Взорвалась еще одна граната. Защитник отечества упоенно громил спортзал.

— Придется ждать, пока боеприпасы не кончатся, — шмыгнул носом дракон. — А пока обсудим твое поведение…

Алеша начал пятиться, схватившись руками за зад. До него начало доходить, что и через сто лет для мамы с папой он останется дитем неразумным, которому периодически надо вваливать ума в задние ворота…

Полученный урок пошел Алеше на пользу. В азартные игры он решил больше не играть.

— Доверять дело случаю глупо, — бурчал юноша в подушку. Его пострадавшая часть тела, нацеленная в зенит, мрачно соглашалась с ним. — Финансовое благополучие должно зиждиться на трезвом расчете.

Витязь беспокойно ворочался на кровати, не рискуя, впрочем, перевернуться на спину. Он напряженно вспоминал все, чему его учили преподаватели. Их у него было много, но вся их наука была такая отвлеченная… Алгебра, физика, геометрия… Что толку от того, что пифагоровы штаны во все стороны равны? Что у цветочков есть не только пестик, но и тычинки? Вот если бы каждая тычинка приносила полновесный золотой!

— Нет. На тычинках далеко не уедешь. Презренный металл есть только у людей. А какие мы имеем относительно честные способы отъема денег у населения? Самые разнообразные. Мне и надо-то всего ничего. Пару пещерок золотом набить. И тут он вспомнил недавно просмотренный мультик и расплылся до ушей. План вчерне был готов. Успокоенный юноша заснул сном праведника. Он спал и видел во сне, как они с папой зарываются с головой в сверкающие груды и кричат от восторга, затем выныривают, залезают на потолок и ласточкой пикирует в глубь живительного золотого склона. Только папа почему-то головой вниз, а он попкой, и ему от этого очень и очень больно. Но чем чаще они ныряют, тем дальше отступает боль…

— С гуся вода, с Алешеньки вся худоба… — Яга дочитала заклинание, поставила последний компресс на пострадавшее место разметавшегося во сне сына и на цыпочках вышла из детской.