Алгебра любви

Глава 5. Пятигорск.

В Пятигорск мы приехали утром. Вылезли из поезда, покинули вокзал и первым делом отправились на поиски общежития, где обещали поселить участников олимпиады и их сопровождающих. Описание, как туда добраться, у Игоря Аркадьевича было. Первым пунктом там значилось отыскать ближайшую к вокзалу трамвайную остановку. Вышло так, что эта остановка, постоять на которой пришлось довольно долго, и стала для меня первым впечатлением от города, вроде как его символом.

Остановку украшали два ларька: деревянный и металлический. Витрины первого были завешены белой шторкой с кружавчиками, а на окошечке красовалась надпись: "Все справки и услуги платные". Слева от окошка кто-то поместил трогательное фото собачки, под которым значилась просьба не относить её к живодёрам на Верхний рынок. Что касается металлического ларька, то вывеска на нём была весьма романтичная: не какой-нибудь там "Табак" или "Роспечать", а "Женские грёзы".

- Так вот о чём грезят дамы! - глубокомысленно произнёс Лёва, осматривая наглухо зарешёченные витрины киоска.

Все эти витрины были сплошь заставлены рулонами туалетной бумаги "Универсальная" и банками консервированной фасоли. Похоже, продавец подбирал товары исходя из геометрической формы и очень боялся, что их разворуют.

- Да, мы только и мечтаем, что о цилиндрических объектах, - подыграла я.

Лёва усмехнулся. Впрочем, его смеха я не услышала: на остановке на полную громкость играла блатная музыка. Причём почему-то на украинском языке.

- Ну и деревня, - скривился Костя.

Игорь Аркадьевич цыкнул на него: было невежливо так отзываться о чужом городе, особенно, если вокруг тебя - его жители. Но, если честно, мне показалось, что Костя прав. На первый взгляд, Пятигорск показался уж очень провинциальным. Отсталым каким-то даже. И почему олимпиаду решили провести в этой дыре? Чего в ней хорошего?

Именно эти мысли вертелись в моей голове, когда мы зашли в трамвай. Но удивительное дело: чем дольше продолжалась эта поездка, тем сильнее менялось моё мнение о Пятигорске. Первым приятным сюрпризом оказалось то, что плата за проезд здесь значительно меньше, чем в моём городе. Судя по объявлениям на стенах трамвая, штраф тоже был отнюдь не таким пугающим, как я привыкла. И да и контролёр, когда он зашёл, показался каким-то совсем не злым. Даже заяц, которого он вывел, алкашистого вида мужичок, и тот вызвал мою симпатию: в капюшоне у дядьки сидел маленький пушистый котёнок.

А за окном, между тем, проплывали старинные двух-трёхэтажные домики с печными трубами: порой выходящие прямо на улицу, порой прикрытые полуразрушенными каменными заборами, они создавали ощущение, будто я перенеслась на сто, а то и на двести лет назад. Только теперь от этого ощущения было не скучно, а, наоборот, интересно. Пейзаж Пятигорска больше не виделся мне отсталым: одна за другой бросались в глаза любопытные детали, которых я не видела и ни за что не увидела бы у себя дома. Вот необычные деревья пирамидальной формы. Вот тюльпаны, уже расцветшие, и прямо на дороге, возле канализационного люка, там же, где одуванчики. Вот тротуар, представляющий собой лестницу: оказывается, здесь по улицам ходят не только вправо-влево, но и вверх-вниз! А вот самая настоящая гора! Костя даже присвистнул, увидев её.

- Да, потрясающий вид! - прокомментировал Игорь Аркадьевич, когда вагоновожатый объявил нужную нам остановку, и мы вылезли из трамвая.

Гора, самая настоящая гора, кажется, даже с ошмётками снега ближе к вершине, высилась над ларьками, магазинами, трамвайными путями и другими атрибутами заурядной человеческой жизни! Никогда ещё я не видела, чтобы цивилизация и природа сходились так близко!

- Всё равно, как если бы по городу ходил слон, - заметил Шаевич.

В точку! А ещё этот вид был невероятно красивым. Раньше я не понимала, почему некоторые люди могут восхищаться горами: ну вроде бы камни и камни, земля и земля... Теперь понимаю! Вот только... словами не передать.

Двадцать минут ушло на то, чтобы разыскать наше общежитие. Здание это тоже оказалось непростым: войдя внутрь, мы сразу оказались на втором этаже. При этом подниматься по лестнице не потребовалось: секрет был в окружавшем здание рельефе. В дальнейшем я обнаружила, что у общежития имеются и другие входы - и все они находятся на разной высоте.

Пока тянулась волокита с заселением, Лёва и Костя рассматривали только что купленную карту города. Поэтому, когда наши сумки были отнесены в номера, а одежда заменена на более лёгкую (здесь было значительно теплее, чем дома), вопроса, чем заняться дальше, не возникло.

- Игорь Аркадьевич! - закричали ребята, едва учитель, оформив все документы, вернулся к ним. - Тут есть канатная дорога, смотрите! Фуникулёр! Мы же никогда на нём не ездили! Пойдёмте, посмотрим!

- Если дама не против, - сказал математик.

Дама была не против. Честно говоря, она даже не представляла себе, что такое фуникулёр и какая-такая дорога может называться канатной. Но от этого посмотреть на все эти вещи хотелось ещё сильнее!

Следуя указаниям карты, мы отправились в сторону неведомого мне транспортного чуда. Прошлись вниз по лестницам-тротуарам путём, обратным тому, что недавно проделали на трамвае, потом свернули в частный сектор. Здесь снова пришлось подниматься: по одну сторону от нас был ряд домов, увитых плющом, по другую - деревья с нависающими над головой ветвями. Будь на дворе не апрель, а июль, мы, наверное, шли бы по настоящему зелёному туннелю, но и сейчас вокруг было так уютно и романтично, что я осмелела и стала идти рука об руку с Костей, иногда даже как бы случайно касаясь его. Впрочем, Соболевского, похоже, мало интересовало моё общество: он вертел головой во все стороны, впитывая информацию о новом городе с жадностью настоящего исследователя. В какой-то момент дорогу перед нами перебежала белая кошка.

- К счастью! - сразу придумал Костя "антипримету".

А Лёва, забежавший несколько вперёд, закричал:

- Смотрите, а тут и другие животные водятся!

На воротах в металлическом заборе было написано: "Проезд занимают они", а чуть ниже изображались свинячьи физиономии. Кажется, мы забрели в настоящую деревню!

Спустя ещё несколько минут мы оказались в чём-то вроде лесопарка. Здесь, на ветке дерева, на глаза мне попалась белочка. Ну как может выросший среди бетонных коробок человек, у которого в кармане лежит телефон с пятимегапиксельным чудом техники, отреагировать на появление такого очаровательного пушистика, первого в своей жизни? Конечно, я бросилась фотографировать белку. Та, в свою очередь, бросилась от меня. Беготня за фотомоделью продолжалась минут двадцать, но ничего более удачного, чем хвостатый силуэт на расплывчатой ветке, у меня так и не получилось. В общем, спасибо ребятам, что увели меня: а то, чувствую, так и бегала бы за этой зверушкой, пока остальные катались бы по канатной дороге...

Что касается этой дороги, то её станция, наконец показалась за поворотом.

- В один конец или туда и обратно? - спросил продавец билетов.

Мы взяли туда и обратно. Кто его знает, чего там, на том конце!

Ехать нам предстояло на неком подобии маленького трамвайчика - то ли в треть, то ли в четверть длины обычного вагона. Только вот колёс у него не имелось: трамвай был подвесным и ездил, держась рогами за канатку. Водителя не было тоже. В общем, фуникулёр - теперь я знала значение этого слова - представлял собой что-то среднее между общественным транспортом и аттракционом из парка развлечений.

Мы вошли в "летающий трамвай" и заскользили над лесом к вершине горы. Ребята прильнули к окошкам. Я тоже. Вот это романтика! Вот это путешествие! Ни унылой школы, ни унижений в классе, ни склок дома... Только понимающие люди, чистый воздух, потрясающий пейзаж, чувство свободы и Соболевский! И почему я так привыкла быть несчастной и одинокой? Ведь у меня есть все возможности, чтоб радоваться жизни! Я ничуть не хуже любой из своих ровесниц! Лучше даже! И Косте вполне могу нравиться! Вот подойду к нему и...

У меня зазвонил телефон. Прямо посередине дороги. Номер на экране был не из записной книжки - но где-то я его как будто видела...

- Алло!

- Лена Кузнецова? - раздался на том конце требовательный голос, который не мог принадлежать никому, кроме Клары. - Ну как? Что вы там делаете?

Звонок одноклассницы вернул меня с небес на землю ещё до того, как это сделал фуникулёр. Смущение, неуверенность и чувство своей слабости снова оказались тут как тут.

- Гуляем, - ответила я.

Клара была не тем человеком, с которым хочется делиться радостями полёта.

- Гуляете?! Вы с Костей?! - раздалось с того конца.

- Да все вместе гуляем! Все четверо! - и не лень же людям тратиться на межгород, чтоб выспрашивать всякую чепуху!

- Тьфу ты! Какое мне дело до вас четверых! Ты же понимаешь, что я звоню по поводу Соболевского! Ты передала моё письмо?

- Да.

- А он прочитал?

- Я не знаю.

- Спроси.

- Ну да! Делать мне больше нечего! - я уже пожалела, что взяла трубку.

- Что значит "нечего"!?

- То и значит!

- Ты там, Кузнецова, я смотрю, дерзкая стала, - съязвила Клара. - Думаешь, раз с Соболевским в Петрозаводск укатила, так думаешь, что, круче всех?! Рассчитываешь, что он на твои старушачьи шмотки и китайскую помаду за три рубля поведётся?

- Не Петрозаводск, а Пятигорск, - буркнула я, проигнорировав высыпавшуюся на меня кучу гадостей. - Петрозаводск вообще в другом месте!

Лёва и Костя, услышав мои слова, засмеялись дремучести собеседника.

- Не умничай! Сегодня же спроси у него, слышишь? - закричала одноклассница.

В этот момент наш вагончик причалил к вершине горы.

- Всё, - ответила я. - До свиданья! У нас тут трамвай прилетел, так что некогда.

- Трамвай прилетел?! Ты, что, дура!? - послышалось из трубки перед тем, как я нажала "отбой".

Я шагнула на твёрдую землю, одной рукой пряча в карман мобильник, а вторую подав Лёве, изображавшего из себя любезного кавалера, который помогает даме выйти из ролс-ройса.

- Что, родители? - понимающе спросил он.

- Если бы! - вздохнула я.

Брови Шаевича поползли вверх.

- Да на тебе лица нет! Кто же ещё может так терроризировать человека, кроме родителей?

Я рассмеялась. Лёва изо всех сил изображал из себя взрослого парня, у которого "тёрки с предками", хотя одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что этот прилежный маленький мальчик живёт с родителями душа в душу. Что ж, зато с ним было весело!

- Хватит говорить о неприятностях! Смотрите, какой вид! - отвлёк нас Игорь Аркадьевич.

Вид с вершины и правда открывался замечательный. Под нами был весь город - такой маленький, словно в компьютерной игре, - а вдали, справа и слева, высились другие горы, сёстры нашей. Кстати, "наша" гора называлась Машук. Костя объявил это, посмотрев карту. Оттуда же он узнал, что на одном из склонов Машука находится памятник, отмечающий место, где дрался на дуэли и погиб Михаил Юрьевич Лермонтов.

Впрочем, к этому месту мы не пошли: слишком долго пришлось бы спускаться пешком, а потом подниматься обратно - ведь мы уже взяли обратный билет на фуникулёр. Просто немного пофоткались, побродили по склонам, осмотрели построенную на вершине телерадиовышку. К тому времени, как мы опять сели в "летающий трамвай", чтобы вернуться вниз, настроение у меня снова стало хорошим.

Оказалось, что ненадолго.

Стоило вагончику фуникулёра сдвинуться с места, как мой мобильный опять зазвонил. Номер вновь был неопознанный - не Кларин.

- Да.

- Привет! Это Оксана! Как дела?

- Ну, это самое...

- Слушай, у меня к тебе задание, - заговорила Кузя, не дослушав меня. - Сейчас я перешлю тебе своё фото по mms. А ты покажи его Косте. Немедленно, слышишь? А через полчаса я перезвоню, и скажешь, понравилась ли ему моя новая стрижка.

"Делать Косте больше нечего, как только рассматривать твою стрижку, когда вокруг красота такая!" - подумала я. Но вслух этого не сказала. Как обычно, побоялась спровоцировать конфликт. Ограничилась тем, что буркнула:

- Слушай, Оксан, давай не сейчас.

- Нет, сейчас! - возмутилась одноклассница. - Ещё она мне условия будет ставить, ишь какая!

- Он сейчас не захочет смотреть.

- Да откуда ты знаешь!? Ты, что, у него в голове сидишь?! День потусила и загордилась?! Решила, что ты его девушка?! Или что?!

Слушать дальше эти вопли не хотелось. Может, это был поступок страуса, предпочитающего прятать голову в песок, но я, как и в случае с Кларой, бросила трубку. Это же надо! Испортить мне обе поездки - туда и обратно!

- Да ты отключи его, да и всё, - посоветовал Лёва, видя мою расстроенную физиономию. - И деньги, и нервы сбережёшь.

Так я и сделала. Правда, оба путешествия по канатной дороге были уже безнадёжно испорчены, но всю остальную прогулку по Пятигорску я твёрдо решила сделать приятной.

Покинув остановку фуникулёров, мы немного прошли по дороге, потом поднялись на возвышенность и оказались на симпатичной площадке, которую украшала круглая белая беседка с колоннами в античном стиле. Вокруг беседки расположилось несколько торговцев сувенирами и едой: очевидно, это было туристическое место.

- Судя по всему, здесь находится некая Эолова арфа, - объявил Соболевский, глядя на карту.

- Эол - царь ветров в греческой мифологии, - глубокомысленно произнёс Лёва, который, кроме всего, не прочь был поумничать.

- А эолова арфа, насколько я знаю, это такой музыкальный инструмент, звуки из которого извлекаются с помощью ветра, - сказал Игорь Аркадьевич. - Вот только где она тут?

- Может, Костя на карту неправильно посмотрел? - предположила я.

- Да нет её давно, этой арфы! - неожиданно мешалась бабушка-торговка, слушавшая наш разговор. - Это в XIX веке здесь инструмент был, а теперь всё! Одна беседка осталась.

- Так вы здесь всё знаете, получается! - обрадовался учитель.

- Как не знать! Я уж открытки с этими видами который год продаю!

- А что это за гора там виднеется? - просил Лёва, указывая на странный, совершенно белый силуэт с двумя вершинами.

- На чёртика похож, - вставила я.

- Да это же Эльбрус! - улыбнулась бабушка. - Высочайшая точка России.

- А внизу что? - спросил Костя, указывая на здания, явно старинные, которые расположились над под нашей возвышенностью со стороны, противоположной той, по которой мы поднялись.

- То - Пушкинские ванны. Там водой из источника лечат, уж больше ста лет как. А то - галерея Академическая. "Герой нашего времени" читали? Это то самое место, где Печорин с Грушницким встретился и княжну Мери впервые увидел. Только деревянная была она, эта галерея, в те времена. А теперь вот каменная стала...

- Грушницкий ещё стакан уронил! - вспомнил Костя.

- "Люблю эти бархатные глаза без блеска, они так мягки, они будто бы тебя гладят!" - напыщенно процитировал Лёва, хвастаясь своей памятью и изображая "романтического героя".

- А как туда пройти? - спросил Игорь Аркадьевич.

- Да вон, по тропинке! Увидите! Там ещё грот Лермонтова, прямо под нами, отсюда не видать будет. Очень рекомендую! По книге там Печорин с Верой встретился. - Бабушка разыскала открытку со снабжённым металлическими воротами гротом и продемонстрировала нам, хитро улыбаясь.

Мы поняли намёк: купили открыток в качестве благодарности за справку и отравились по тропинке...

До самого вечера бродили мы по исторической части Пятигорска. Сверялись с картой, читали памятные таблички, спрашивали местных, прибивались к проходящим мимо экскурсионным группам. Никогда я ещё не бывала в месте, так плотно набитым интересными вещами! Дома ведь оно как: вот школа, вот дом, вот магазин - а между ними пространство, занятое скучными серыми зданиями, которых вроде бы как и нет для тебя. Можно, конечно, поехать в центр города, где есть архитектурные достопримечательности, приятные для времяпрепровождения места - но и это всего лишь отдельные яркие точки на ничем не примечательной карте. В сердце Пятигорска - совсем не то. Здесь можно было ходить не только вправо и влево, вперёд и назад, но и вверх и вниз. При этом на каждом метре пути, за каждым поворотом, на каждом холме и в каждой низине открывалось что-нибудь интересное. Любую точку этого места хотелось сфотографировать! Тут было удивительно уютно. А ещё я испытала непривычное для себя чувство свободы: не только от школы, не только от мамы и бабушки, не только от надоедливых одноклассниц и даже не только от душной зимней одежды и рамок бетонного города. На секунду мне показалось, что я освободилась от чего-то, что сидело внутри меня самой и мешало наслаждаться жизнью.

Что мне запомнилось больше всего? Пожалуй, китайская беседка, которую так интересно фотографировать издали, сквозь ветви цветущих яблонь... Нет, скульптура орла, которую я определённо уже где-то видела, но не могу вспомнить где! Или нет... Скорее, грот Дианы - такая искусственная пещера с колоннами. Говорят, в XIX веке светское общество любило организовывать в ней всякие вечеринки. А Лермонтов устроил в гроте бал за неделю до своей гибели...

Кстати, о Лермонтове. Честно говоря, его произведениями я никогда особенно не увлекалась - как и литературой вообще. А вот теперь как-то захотелось и "Героя нашего времени" перечитать, и с приквелом к нему "Княгиня Лиговская" ознакомиться. Наверное, даже стихи про Кавказ прочитаю, когда вернусь. Раньше ведь мне казалось, что всё это болтология просто. Кто бы мог подумать, что за рядами чёрных буковок на бумаге стоит живая жизнь, реальные образы, места, по которым можно пройтись, вещи, к которым я прикоснусь!..

Мальчишек лермонтовская тема, кажется, тоже зацепила. И Костя, и Лёва из кожи вон лезли, стараясь изобразить Печорина: соревновались, кто равнодушнее, кто надменнее, кто страннее, кто загадочнее. Играя в XIX век, ребята стали ещё более галантными, чем обычно: они только и делали, что любезничали со мной, расшаркивались, кланялись, делали комплименты, именовали "сударыней"... а Костя даже ручку поцеловал! От смущения и счастья я чуть не остолбенела. Кто бы мог подумать, что герой мечтаний всей женской части 9-Г будет целовать самую незаметную девочку в этом классе?! Что только ни делает с людьми прогулка по историческим местам! Или... или это не прогулка? А вдруг Печорин - только предлог? Вдруг это намёк на то, что я небезразлична Соболевскому?

Когда стало вечереть, мы, проголодавшиеся, усталые, спустились на равнину, купили по пирожку и запили водой из каких-то источников: её можно было брать сколько угодно в специально оборудованной галерее.

- Вы только много не пейте и не мешайте из разных мест, - посоветовал Игорь Аркадьевич. - А то желудок расстроится с непривычки. Кстати, завтра у нас как-никак олимпиада. Перед ней неплохо бы и выспаться. Так что давайте-ка двигаться к общежитию.

***

В тот день перед тем, как лечь спать, я часа два просидела в комнате, где поселили Игоря Аркадьевича, Лёву и Костю. Пили чай, говорили о сегодняшних впечатлениях, потом о математике, потом просто "за жизнь" - обо всём подряд. Уйдя к себе, раздевшись и устроившись под одеялом, я невольно начала обдумывать события дня и поймала себя на том, что общалась с ребятами и учителем из лицея как со "своими", как с хорошими друзьями, которых знаю давным-давно. А ещё я вдруг поняла, что за весь день ни разу, ни на одну секундочку не чувствовала себя одинокой. Ну и ну! Когда такое было в последний раз? Даже не помню. Получается, удачный день сегодня. И несмотря на звонки на фуникулёре...

Стоп! Я же за забыла включить телефон! А вдруг мама или бабушка звонили? Беспокоятся, наверно!

Свет был уже выключен, и три мои соседки - тоже участницы олимпиады - мирно посапывали. Пришлось вылезти из постели и разыскивать свою сумку в темноте. Хорошо ещё, что я помнила, где её положила. И мобильник нашёлся быстро, лежал в отведённом ему кармашке. Я нащупала кнопку включения, нажала... И аппарат, едва успев загрузиться, начал одно за другим выплёвывать сообщения о пропущенных вызовах - аж четырнадцать! К счастью, предки мне не звонили. Судя по всему, это могли быть...

Тут мобильник снова затрезвонил - прямо в моей руке. С соседних коек послышались сонное ворчание и скрип пружин. Чтобы не мешать людям спать, мне пришлось выйти в коридор (прямо в ночной рубашке) и только там принять вызов.

Это была Светка Топотун.

- Кузнецова! Ты что себе позволяешь?! - накинулась она на меня без лишних предисловий. - Отрубила мобильник и думаешь молодец, да?! Нормально, по-твоему?

- Что там, пожар, что ли? - сонно спросила я.

- А тебе надо, чтобы пожар был! Блин, люди звонят, у них дело есть, между прочим! Какого чёрта ты отключаешься?!

- Не до вас было.

- Что?! Не до нас?! Да что ты себе позволяешь вообще, а? Провела день с Соболевским и возгордилась! Думаешь, раз ты куда-то с ним едешь, так сразу крутая? Да ты пустое место, уяснила?!

- А для Кости вы - пустое место, - равнодушно отозвалась я.

- Что? Что за бред?! Что несёшь, дура?!

- Сама дура. Вы не нужны Соболевскому. Ни одна из вас. В поезде я передала ему письма, а он ответил, что прочитает, но встречаться ни с кем из нашего класса не будет.

- Что ты несёшь?! Он не мог так сказать!

- Нет, сказал, - желание поскорее закончить этот разговор и вернуться в кровать придало мне смелости и даже резкости. - Сказал, у вас лица у всех тупые.

- Ты гонишь!

- Нет, правда.

- Враньё! - Топотун прямо взвизгнула.

- Нет, так и было.

Несколько мгновений с того конца "провода" доносилось только молчание.

- Всё понятно, - резюмировала Светка уже спокойнее. - Ты возомнила себя красавицей и решила, что сможешь сама обольстить Соболевского. Смехота! Думаешь, он на тебя посмотрит?! Думаешь, этим дурацким враньём ты отстранишь конкуренток?! Ну ты, Ленка, и дура!

- Сама дура! - гаркнула я и нажала "отбой".

Надо же, третий раз за день бросаю трубку. Ну, а одноклассницы-то что? Тоже хороши, ничего не скажешь. Сговорились все звонить и капать на мозги! Хм... Сговорились? Ну а что, весьма похоже. По крайней мере, у меня создалось стойкое ощущение, что Светка знает про оба дневных разговора на фуникулёре. Значит, Клара и Оксана рассказали ей. А может быть, и не только ей?

Я проглядела список пропущенных вызовов. Значительная их часть была от Светланы - но не все. Видимо, звонили и другие одноклассницы. Если неуместно одновременные просьбы Оксаны и Клары и могли быть совпадением, остальные звонки случайными уж никак не были. Получается, две одноклассницы, "отшитые" мною днём, подняли тревогу и поставили на уши всех остальных. То есть, они объединились... Но что за бред?! Ведь цель каждой - это Костя, они друг другу соперницы! Невозможно, чтобы влюблённые в одного парня девчонки объединись в борьбе за него... если только... если только это не как в политике - временный союз, направленный на то, чтобы свалить общего, самого опасного и большого противника...

... Это меня, что ли?!

Ой.

Хорошо, что в тот момент в коридоре никого не было. А то этот кто-то узрел бы меня с самым идиотским выражением лица из возможных. По логике выходило, что одноклассницы считают меня опасной конкуренткой в борьбе за сердце Кости - но я никак не могла в это поверить! Они же никогда не замечали меня! Считали замарашкой, серой мышью, второсортным человеком! Старательно повторяли, что Косте я никогда не смогу понравиться! Стоп! Получается, специально? Стремились лишить уверенности в себе? Обезвредить, получается, хотели?!

То есть, я красивая?

То есть, я могу нравиться?!

В этот момент дверь соседней комнаты открылась, и оттуда появился ни кто иной, как сам Соболевской.

- Ой! - вскрикнула я и инстинктивно сжалась от смущения.

- Извини, я не знал, что ты тут, - сказал Костя.

Я быстро юркнула в свою комнату.

- Кстати, рубашечка симпатичная, - послышалось за спиной.

Через десять минут я лежала в кровати и думала о случившемся. Ошиблась я или нет? Нравлюсь или не нравлюсь? Про рубашечку - это был комплимент или так просто? Не напрасно ли я убежала так быстро? А может быть, надо было остаться?..

Вечер, вокруг никого, я не совсем одета... Вроде бы прекрасный момент для начала романа! Может, надо было сделать шаг навстречу? Пококетничать? Поцеловать?

Я представила, как возвращаюсь на четверть часа назад и целую Костю. Нет, сначала обнимаю. Нет, так смотрю на него, что он всё понимает и сам обнимает меня...

Эх, опять всё не то! Девушек же должны радовать такие фантазии! А я почему ничего не чувствую?

***

На следующий день началось то, зачем мы приехали - собственно олимпийские испытания. Так что несколько часов с утра до обеда я провела, решая задачи. Было сложно, но интересно. Нет, интересно, но сложно. В общем, сложно в первую очередь, а интересно - во вторую. В итоге мне поддались не более половины примеров. "Наверно, займу последнее место", - решила я, когда время вышло. Конечно, это было ещё не всё, и завтра нас ждали новые задания... Но я решила, что вырваться вперёд они мне вряд ли позволят и благополучно смирилась с поражением. В конце концов, победы от меня никто и не ждёт. Скаталась бесплатно на юг, потусовалась с Костей - и хорошо, и достаточно!

После организованного обеда нас повезли на экскурсию. Представьте себе полный автобус, набитый подростками-математиками! Если честно, были среди нас и те, кто оправдывал самые карикатурные представления о любителях науки: покрытые прыщами, в толстых очках, бесформенной грязной одежде - даже и не разберёшь на первый взгляд, девчонка или парень. Были обычные дети, с ничем не примечательной внешностью, такие, о которых ничего нельзя сказать, не пообщавшись. Была парочка неформалов: надо же, я думала, что рокеры и готы не любят учиться, а вот, на тебе! Были люди, по которым было видно, что они привыкли жить походной жизнью: оказывается, и им математика не чужда. Были гламурные девочки: даже поездки на природу они оделись так, словно собираются на приём к королеве; а сколько времени ушло у них на укладку, мне и предположить было страшно: наверное, без обеда остались. Честно говоря, эти девочки показались мне значительно красивее наших Поповой и Топотун. Наверное, потому что в их образе было больше вкуса, а на их лицах читался ум. Кажется, это был именно тот тип, который предпочитал Соболевский. Я немного опасалась, что он влюбится в кого-нибудь из них... хотя не слишком. В конце концов, Костя сидел со мной рядом. Сама не знаю, как так вышло, но, войдя в автобус, мы, не сговариваясь, разместились на соседних сидениях: он - возле окошка, я - возле прохода.

Я точно не поняла, куда мы отравляемся. Уяснила одно - едем в горы.

Автобус дольно быстро покинул городскую черту и поехал по сельской местности. Всем немедленно захотелось фотографировать. В отличие от деревень, которые мне приходилось видеть из поезда, на пробегавших сейчас за окном посёлках не лежала печать запустения: на фоне чистого синего неба и зелёных возвышенностей на заднем плане, они смотрелись исключительно гармонично. Там, где посёлков не было, нашим взорам представал причудливый рельеф, меняющийся с каждым метром дороги. На холмах, порой пологих, порой обрывистых, будто сломанных, как кусок хлеба, и открывающих путнику все секреты своего геологического строения, паслись лошади. Народ не отлипал от окошек. Фотоаппараты щёлкали один за другим. "Клёвые горы" - послышалось сзади.

- Это ещё не горы, - с улыбкой сказала экскурсовод. - Не спешите фотографировать. Настоящие горы будут впереди!

Не знаю, какие-такие ещё "настоящие горы" нас могут ждать! Лично мне окружающий пейзаж уже нравится настолько, что я почти забыла о соседстве Соболевского. Почти! Ведь раз уж я решила завоевать этого парня, такой прекрасный момент упускать не стоило.

- Классно, правда? - шепнула я Косте.

- Угу, - сказал он, не переставая смотреть в окно.

- Так и хочется остаться тут насовсем... - я из всех сил старалась быть романтичной. - Жить на вершине горы... в маленькой избушке... с любимым человеком... вдвоём...

За окном появились строения - началось очередное село. Костя взглянул на часы.

- Ты куда-то торопишься? - удивилась я.

- Нет. Просто хочется вычислить расстояние между здешними деревнями. Если ехать пятнадцать минут... Надо только спросить у шофёра, с какой скоростью мы движемся, и можно считать!

Я рассмеялась. Соболевский даже тут, на прогулке, не переставал быть математиком. Мои романтические потуги он оставил незамеченными. Но, если честно, меня это не расстроило. В том, чтобы нести ерунду про избушку на вершине, было что-то ужасно фальшивое, а в том, чтобы вычислять расстояние между деревнями - что-то такое понятное, близкое!

Оказалось, что село, которое мы только что проехали - последнее на пути. Дальше ни лошадей, ни других признаков обитаемости уже не было. А возвышенности за окнами из зелёных всё более превращались в белые...

Наконец, автобус остановился на какой-то заасфальтированной площадке. Этот кусок дороги, видимо, специально предназначенный для остановок туристов, был единственным затронутым цивилизацией местом в округе - и единственным плоским. Вокруг, куда ни глянь, были горы: с одной стороны виднелись заснеженные пики, до которых, казалось, рукой подать, с другой - оригинальное творение природы, нечто вроде каменного торта, или стола, или крепости с отвесными стенами, разместившейся на вершине холма. Мы, естественно, бросились фотографировать. Но фотография, как это, увы часто бывает, не могла ухватить всей красоты и величественности окружающего нас пейзажа. Язык был ещё более слаб в том, чтобы описать открывшееся нам необыкновенное зрелище. Я в очередной раз подивилась, какие удивительные вещи может создавать природа из скучных, казалось бы, деталей: камней, земли, воды и травы.

Налюбовавшись пейзажем, мы поехали дальше. Следующая остановка была возле самого странного чуда природы, какое мне приходилось видеть: невысокой желтовато-коричневатой горы, наверху которой находилось нечто вроде арок или колец. Оказалось, это место так и называется - Гора Кольцо. Экскурсовод напомнила, что и оно упомянуто в "Герое нашего времени": сюда ездила княжна Мери, чтобы полюбоваться заходом солнца сквозь каменное "окошко" - самую большую из арок и единственную сквозную.

На вершину горы вела дорожка - нелёгкая, но вполне посильная даже для неподготовленного туриста (если он не слишком толст и не на шпильках). У подножья, в самом начале пути наверх и вдоль нижней части дороги сидела куча торговцев разным шмотьём. Не обращая внимания на них призывы посмотреть товар, мы отправились к вершине. "Отправились", говорю я, потому что одним глаголом описать наш путь к "кольцу" невозможно. Сначала мы шли, потом шли с трудом, затем поползли, и, наконец, вынуждены были карабкаться. У самой вершины Костя и Лёва, оказавшиеся там первыми, взяли меня за руку и втащили наверх, как куклу. Мы полазали по круглым каменным гротам - это они снизу выглядели, как цепочка арок - и, наконец, добрались до "кольца". Внутри оно всё оказалось исписано разнообразными "здесь был Вася", но выглядело всё равно здоровски. По одну сторону "кольца" была, как на ладони, видна только что пройденная дорога с карабкающимися по ней человечками и маленькие, словно игрушки из Киндер-сюрприза, автобусы. По другую - открывался вид на город. Ещё подъезжая с горе, мы узнали, что это Кисловодск.

Костя бесстрашно бегал туда-сюда по вершине, словно это была не скользкая и неровная поверхность, а гладкий пол. Лёва без устали щёлкал фотоаппаратом.

- Ну-ка, встань над обрывом! - командовал он. - А ты зайди в грот с той стороны и просунь голову в эту дырку!

Здесь, как и на любой возвышенности, было ветрено. Видимо, благодаря этому на ум Шаевичу пришло сравнение горы с огромным кораблём, движущимся на полной скорости.

- Встаньте-ка на этот уступ! - скомандовал он нам с Костей. - Вот так, ты спереди, а ты сзади! Руки вот так! Как в "Титанике"!

Я краем глаза взглянула на Костю: кажется, его не смущала идея сфотографироваться в виде персонажей Леонардо ли Каприо и Кейт Уинслет. Тогда мне ли быть против?! Мы раскинули руки, улыбнулись дующему в лицо ветру и услышали щелчок фотоаппарата.

Спускаясь обратно к автобусу, я уже обдумывала, как изменю статус в социальной сети с "не замужем" на "есть друг", и как на это отреагируют все знакомые. "И первый поцелуй не за горами", - решила я. Обернулась, ещё раз взглянула на горы и засмеялась. Нет, если это будет в Пятигорске, то, наверно, за горами! Ведь они тут повсюду.

Наконец, мы вернулись в автобус и тронулись в обратный путь. Экскурсовод больше не вещала, народ подустал, пейзаж за окном был уже знакомым... Большинство из нас, участников олимпиады, больше не смотрело в окна, а предпочитало общаться или дремать. Я исподволь поглядывала на Костю - не собирается ли он предпринять каких-нибудь романтических действий в отношении меня? Но Соболевский, похоже, был полностью погружён в свои мысли... а может быть, просто спал? Да, точно, спал. Это я поняла, по тому, как он вздрогнул и резко открыл глаза, услышав резкий звонок мобильного.

Моего мобильного.

Номер вновь был незнакомый. "Неужели опять одноклассницы?" - с тоской подумала я. На миг пришло желание не брать трубку. Но телефон звонил как будто даже более настойчиво, чем всегда, окружающие начали оборачиваться, а заняться всё равно было нечем...

- Алло, - сказала я, нажав "приём".

- Это Лена Кузнецова? - спросил незнакомый девичий голос, который почему-то сразу же показался мне неприятным.

- Да. А это кто?

- Это девушка Кости.

Я побледнела. Так у Соболевского есть девушка?! Ну конечно, с чего вдруг такому классному парню быть одному! Строит из себя одинокого, а сам, поди, за спиной смеётся! Глумится над моими попытками понравиться! Господи, какая же я дура!..

- До меня дошли слухи, - продолжала, тем временем, девушка. - Что ты клеишься к моему бой-френду. Я полагаю, это неправда?

- Неправда, - без выражения сказала я.

- Очень надеюсь. А ты заруби себе на носу: если я ещё раз услышу про что, что ты к нему лезешь... попрощаешься с половиной зубов! И твои жидкие волосюшки мы тоже вырвем! Это понятно? У меня друзья бандиты, уяснила? И не думай, что милиция поможет! У меня папа богатый, он кого хочешь от ментовки отмажет!

Сама не знаю, чего во мне было больше, когда я нажимала "отбой": страха, что побьют или стыда, что возомнила, будто могу нравиться Соболевскому. Я чувствовала себя просто растоптанной. То, что Костя обратит на это внимание, мне и в голову не приходило.

- Что с тобой? - спросил он удивлённо. - На тебе лица нет!

- Ничего.

- Неправда! Я же вижу! Что-то случилось? Звонили из дома?

- Нет.

- А кто тогда?

- Твоя девушка! - выпалила я, разозлившись.

- Какая ещё девушка? Ты бредишь?

- Какая-какая! Твоя! Или у тебя их несколько?!

Кажется, последние слова я произнесла слишком громко. Ребята в автобусе, и так уже изучавшие меня слишком внимательно, стали шушукаться.

- Что болтаешь?! - Костя фыркнул. - Нет у меня девушки! И вообще, давай-ка потише!

- А дочка богатея, которая насылает бандитов на тех, кто ей не понравится?

- Ты, что, кино насмотрелась? Вот бред!.. А, постой! Тебя, что, обманули?

- Не знаю...

Я пересказала Соболевскому угрозы, которые только что получила.

- Я ей перезвоню! - решил тот. - Ещё не хватало, чтоб всякие криминальные личности приписывали себе роль моей девушки! Номер у тебя сохранился?

Костя взял мой мобильный и старательно набрал номер последнего вызова на клавиатуре своего.

- Это Соболевский! - сказал он, когда ответили. - Можно поговорить с моей девушкой? Я хотел бы с ней познакомиться! Что? Какую ещё сестру?

- Что там, что? - спросила я.

- Да что-то странно. Говорит, сестру сейчас позовёт... Алло! Здрасьте! Да, Костя, а вы кто?.. Что-что?.. Нет, постойте!.. Я понял, достаточно... Да замолчите же! Мне очень лестно, что я вам нравлюсь, но будьте добры с этого момента оставить Лену в покое! Ваш звонок с угрозами это верх бестактности и идиотизма!.. Ну, не ваш, ну, сестры, всё равно... Уф, больные какие... - эти последние слова Соболевский сказал уже не в трубку, а мне, опустив мобильный. - Послушай-ка, знаком тебе этот голос?

Я приложила к уху Костин телефон.

- Ну ладно, ну приходи, слышишь? Ни с кем тебе так хорошо не будет, я обещаю! Я уже опытная! Самая опытная в нашем классе! Хочешь фотку пришлю?

- Никому не нужна твоя фотка, Попова! - воскликнула я.

На том конце провода возникло секундное замешательство. Опомнившись, Лариса бросила трубку.

- И кто эта особа, сестра которой вообразила себя моей девушкой? - спросил Костя.

- Это Лариска из нашего класса. Она у нас что-то вроде звезды. Типа как главная из девчонок. Вот и решила, что ей всё можно. Видимо, подговорила сестру, чтобы та изобразила из себя твою девушку и запугала меня.

- Я ей, что, тоже нравлюсь?

- Лариска влюбилась в тебя самой первой. Она у нас что-то вроде законодательницы мод! - улыбнулась я.

- И она, значит, вообразила, будто бы между нами тут что-то есть, и заревновала. Ну и больная! Вот, Лена, не прав ли я был, когда говорил, что у твоих одноклассниц явная нехватка мозгов?

- Прав, - кивнула я механически.

В голове вертелось одно-единственное слово.

"Вообразила"!

Лариска "вообразила, будто бы между нами что-то есть".

Стало быть, и я - "вообразила"!