Алло, это дурдом?

Глава XX

Лёня похоже, купил ракету, потому что добрался от моей старой квартиры до новой за пятнадцать минут, хотя я на этот путь трачу не менее получаса.

Я открыла ему дверь, он вошел, огляделся и спросил:

— Ты выиграла миллион?

— А ты пришел, чтобы задать именно этот вопрос? — спросила я и стала расстегивать пуговички у себя на блузке. Раздевшись и обнажив грудь, я кинула блузку к его ногам. Леонид ошалело смотрел на меня. Я повернулась и направилась в спальню, снимая по дороге юбку и медленно потягиваясь, демонстрируя свои новые формы. Лёня догнал меня на ступеньках, схватил на руки и понес в спальню.

— Отставить! — приказала я. — Марш в ванную.

Приказного тона он явно не ожидал, но всё же поплёлся туда, как пёс на поводке. Я пошла за ним.

Я читала, что ванная комната — удачное место для любовных игр! Ты хотел поиграть? Давай поиграем. Только дирижёром буду я!

Опустившись на колени, я стала расстёгивать его брюки. Он замер, как изваяние Аполлона, ожидая продолжения. Но я, раздевшись и не обращая внимания на его возбуждённое состояние, стала натирать своё тело молочком. Я всем видом давала ему понять, что это я разрешаю ему здесь находиться, а не он пришёл ко мне, потому что захотел.

Он принял игру, и уже его руки плавно гладили моё тело, перебегая от одной части к другой.

К сожалению как я не старалась, но такого удовлетворения как с Романом у меня с Лёней не получилось. Да, Леониду очень понравилась новая я, моя фигура, моя игра, он шептал мне на ушко что-то сладко-приторное, но меня от этого только тошнило.

Когда все закончилось я встала и подошла к окну:

— Тебе пора.

— Почему я не могу остаться до утра? — спросил Лёня.

— Потому что этого не хочу я, — спокойно ответила я и поплелась в ванную.

Когда я вернулась его уже не было.

Весь последующий день я ждала звонка от Романа. К вечеру, так и не дождавшись, я позвонила сама:

— Ром, привет. Я соскучилась. Ты когда приедешь?

— Никогда, — спокойно ответил Роман.

— Что-то случилось? — сердце бешено застучало.

— Надеюсь, ты счастлива?

Я поняла, что ему известно о Леониде, но все равно решила вида не подавать:

— Нет, мне плохо без тебя.

— Ты очень умная женщина. Ты получила все, что хотела. У тебя есть и машина, и квартира, и любимый мужчина. Зачем тебе я?

Я не знала что ответить.

Роман молчал — он ждал ответа.

Я отключила телефон сама, но он сразу зазвонил. Это была Светка. Я ей все рассказала и спросила:

— Что делать?

— Не мельтеши. Дай ему остыть. Ему только что наставили рога, думаешь приятно ходить с такой головой? Подожди недельку и потом поезжай к нему.

Неделю я не выдержала. На следующий день я поехала к нему и, подъезжая, увидела, что его дом со всех сторон оцеплен милицией. Это было странно. Припарковавшись неподалеку, я вышла из машины. Один из милиционеров, пожилой мужчина, стоял ко мне спиной. Я подошла к нему и поинтересовалась, что произошло.

— Покушение на убийство, — ответил он машинально, даже не взглянув на меня.

— Боже мой! — это всё, что я могла сказать и села на бордюрный камень.

— Встаньте, мадамочка. Вы что его знали?

— Почему знала? Он убит? — меня затошнило.

— Жив, слегка ранен.

— Куда его повезли?

— В какую-то частную больницу удостовериться, что ничего страшного нет.

У меня подкосились ноги.

Я повернулась и пошла в сторону машины.

На следующий день я опять поехала к его дому. Долго никто не открывал. Потом появилась Замира.

— Вы что-то хотели?

— Замира, ты меня не помнишь?

— Помню. Но вам лучше уйти отсюда. Совсем уйти. Навсегда, — и повернувшись, пошла к дому.

— Замира, подожди! — я кинулась за ней. — Скажи, где он.

— Вам лучше уйти.

— Замира!

— Вы ему не нужны. Роман Григорьевич далеко. Он никогда простит вам измены.

— Скажи хоть как он?

Но она не ответила и ушла, быстро, не оборачиваясь.

Вот и всё. Мир рухнул! Его больше нет в моей жизни! Я свободна!

Я стояла с опущенной головой, не понимая, где я.

С понедельника я вышла на работу — декрет-то надо оформлять, да и пенсию надо зарабатывать. Когда я пришла, шеф обрадовался:

— Выздоровела? Нам сказали, ты тяжело болеешь.

Я вздохнула и уверила его, что мне легче.

На самом деле мне было очень плохо.