Алое платье

Выразительное лицо!

И… очень красивое.

***

Ира не спеша шла по проспекту Победы и смущенно косилась на Виктора. До сих пор не понимала, как получилось, что они вышли из школы вместе.

Даже Таня не увязалась за ней. Гончаров как-то очень насмешливо намекнул — им в разные стороны. Мишина посмотрела на него с изумлением и отошла.

Зато противный Васька молчать не стал и ехидно пропел:

—Любовь, ребятки?

Ира чуть сквозь землю не провалилась! Светка Зимина засмеялась и с нехорошим интересом уставилась на нее, ожидая реакции.

Но не дождалась. Ее отвлек Гончаров. Он ядовито поинтересовался у Васьки:

—Завидуешь?

Пока Васька чесал затылок в поисках стоящего ответа, Виктор элегантно раскланялся со всеми и осторожно подтолкнул Иру к двери. И она пошла! Пошла, стараясь не оглядываться и с ужасом думая, что все-все глазеют ей вслед.

Интересно, что думает Танька?

Лишь на улице Ира поняла, что ни разу не вспомнила про Сергея Стрепетова. Ни разу!

Смешно, но Иру гораздо больше волновала реакция Мишиной. И довольно-таки длинный язык Светки Зиминой. Впрочем…

Пусть себе треплется!

На душе почему-то стало легче, будто Ира решила какую-то сложную задачу, и девочка улыбнулась. Шла, жадно посматривая по сторонам, и удивлялась Череповцу. Ира и не заметила, как в город пришла настоящая весна. Почти лето!

Небо сегодня казалось удивительно глубоким. Ни облачка. Солнце оранжевым апельсином висело над головой. На газонах среди густой травы золотились многочисленные одуванчики. Редкие вишни стояли в белой кипени. Над проспектом Победы плыл одуряющий аромат.

На Ирину ладонь спланировали белые лепестки. Она поднесла их к носу и удивилась: как из воска сделаны.

Виктор, незаметно наблюдающий за ней, сорвал целую гроздь воздушных цветов и протянул девочке:

—Попробуй эти.

На этот раз цветы пахли. Сильный, сладковатый запах кружил голову. Ира непонимающе посмотрела на одноклассника. Виктор усмехнулся:

—Больше пахнут пестик с тычинками, чем сами лепестки. Они ведь пыльцой покрыты. И пчелы на пыльцу летят. Ты разве не знала?

Ира отрицательно помотала головой. Расстегнула легкую джинсовую курточку и подумала, что ничегошеньки она не знала. Жила и ни на что не обращала внимания. Вот Таня Мишина…

Но вспоминать сейчас о Тане не хотелось. Наверняка подруга вечером позвонит и пристанет с расспросами, еще нужно решить, что ей врать.

Или сказать правду? Но какую? Она, Ира, совсем запуталась.

Девочка с усмешкой заметила себе: может, Мишина и не позвонит, она такая. Будет терпеливо поджидать, пока Ира сама расколется.

Да уж, долго ей ждать придется!

Ира покосилась на Петюнчика, неспешно трусившего рядом, и ее мысли перекинулись на Аленку. Ира мгновенно погрустнела.

Вдруг вспомнилось, что вчера вечером малышка ни с кем не хотела разговаривать. Лежала в постели и о чем-то думала. Ее личико выглядело по-взрослому печальным, а взгляд то и дело застывал на написанной когда-то акварели. Ира понимала — Аленка опять мечтала о встрече с отцом.

Ира тяжело вздохнула: а может, и не мечтала. Может, Аленка и сама уже не верила в эту встречу. Иначе почему глаза у нее такие потухшие и безразличные? Раньше они буквально светились…

—Что-то случилось? — осторожно спросил Гончаров.

Петюнчик поднял голову и почти по-человечески застонал. Будто понимал, о чем думала его временная хозяйка.

Ира открыто посмотрела на идущего рядом одноклассника и снова удивилась своей недавней неприязни. Сейчас во взгляде Виктора она видела только сочувствие. И желание помочь.

Никакой насмешки, с чего она вбивала себе в голову? И шрам Гончарова ничуть не портил. Подумаешь, щеку немного стянуло…

В памяти всплыл недавний разговор с Аленкой, ее горькие слезы, и Ира снова подумала: она — счастливица. У нее-то есть и папа, и мама. Они Ирину любят, только она, дурочка, никогда этого не ценила и не замечала.

Цеплялась к ним по пустякам, а с чего, спрашивается? Если честно, мама с папой даже ее свободу не слишком ограничивали. Волновались, понятно, но все-таки отпускали Иру из дома одну. И не слишком ругали, когда она возвращалась почти к десяти вечера.

Или они чувствовали, что ничего плохого с дочерью не происходит?

Вполне возможно.

Незаметно для себя Ира рассказала Гончарову о неудачной попытке найти Аленке отца. Неудачной по той причине, что теперь совершенно ясно — Аленке лучше с ним не видеться. Никогда. Как и Наташе.

Пусть лучше Аленка с Наташей по-прежнему живут в сказке. Пусть считают — Игорь ищет их. Просто что-то мешает ему с ними встретиться.

Жаль только, Аленка тяжело больна. Ире почему-то кажется — девочка каждый вечер ждет папу. Может, поэтому не может поправиться?

Ира раздраженно сдвинула брови: «Проклятая сказка про волшебные краски! Зачем только такие придумывают? Ничего нет опаснее ложных надежд…»

ГЛАВА 15

АЛОЕ ПЛАТЬЕ

Часы показывали шесть вечера, а Ира до сих пор находилась у Аленки. Она просто не могла уйти! Уж слишком малышке было плохо.

Бедную Аленку то бил отвратительный сухой кашель, и ее худенькое тельце жестоко сотрясалось, а бледное личико страшно краснело. То она лежала пластом, бездумно глядя в окно. Или просто прикрывала глаза, не желая никого видеть.

Она не спала, но и разговаривать ни с кем не хотела. И на акварель свою сегодня ни разу не посмотрела, Ира специально за ней наблюдала.

Аленкино личико выглядело отрешенным, почти прозрачным. На виске дрожала тоненькая голубая жилка. Тонкая слабая шейка, беспомощные ручки-веточки поверх одеяла...

У Иры сердце ныло от нестерпимой жалости. Временами казалось — девочка вот-вот заснет и никогда не проснется.

Ире страшно было уходить. Вдруг именно она, пока держит малышку здесь, в этом мире?

Даже Софья Павловна тревожилась, Ира видела. Третий раз за сегодняшний день прибегала. Прослушивала Аленку, измеряла ей давление. Потом зачем-то держала крошечную ладошку пациентки в своей и считала пульс. Пыталась развеселить Аленку шутками, но девочка ни на что не реагировала.

—Не нравится мне ее состояние, — шепотом сказала Софья Павловна в коридоре. — Попытайтесь расшевелить ребенка. Сказки, что ли, почитайте… – И она с отчаянием махнула рукой.

Несчастная Наташа буквально места себе не находила. Металась по квартире, заламывая руки. Хваталась то за готовку, то за уборку, то сидела около Аленки и уговаривала ее что-нибудь съесть. Кормила дочь с ложечки и едва не плакала, настолько покорно и безразлично глотала Аленка свой любимый куриный бульон.

Как, как Ира могла их оставить одних?!

С другой стороны, сегодня воскресенье, и родители скоро начнут беспокоиться. Они-то считали — Ира ушла в школу на репетицию. Могли пару часов накинуть на прогулку по городу и болтовню с подругами. Но явиться домой снова к десяти вечера?

Ира с тяжелым вздохом подошла к телефону. Она не знала точно, что сейчас скажет. Просто хотела предупредить родителей — придет поздно. А уж что они подумают…

Трубку поднял папа. Ира горько усмехнулась — как специально. С мамой договориться намного проще. А вот с папой…

Ира тупо смотрела на потемневшие от времени обои и молчала. Не представляла, с чего начать разговор.

Соврать, что она у Тани? Опять корпит над математикой или физикой? В воскресенье?

Не поверит.

Папа, к удивлению Иры, не стал набрасываться с выговором. Довольно мягко спросил:

—Иришка, ты ни о чем важном сегодня не забыла?

Сбитая с толку Ира пожала плечами. Потом сообразила, что папа ее не видит, и озадаченно сказала:

—Кажется, нет.

—Точно?

—Ну... да. Ничего такого, о чем стоило бы помнить.

Папа раскашлялся. Ире вдруг показалось, что он едва сдерживает смех.

—Ты ушла слишком рано, мы с матерью еще спали…

—Я же в школу, — торопливо перебила Ира. — Я вчера вечером вас предупреждала — у меня репетиция.

—Я помню, — успокоил папа.

Они немного помолчали. Ира неуверенно пробормотала:

—Знаешь, па, я сегодня попозже домой приду. У меня дела очень… очень важные, честное слово!

Папа хмыкнул. Ира невольно поежилась. Она словно увидела его жесткое лицо и насмешливый взгляд. И тут услышала невероятное:

—Ты у Аленки?

Ира уронила трубку. Зачем-то бросила взгляд на кухню, где находилась Наташа. Подняла трубку и испуганно пролепетала:

—Откуда ты знаешь?

После мучительно длинной паузы папа сказал:

—Ты бросила на журнальном столике газету. Там было подчеркнуто единственное объявление. И указан телефон.

—И… что?

—Когда ты в первый раз задержалась до десяти вечера, — абсолютно спокойно пояснил папа, — я позвонил по этому номеру. И поговорил с Наташей. Ты только-только от нее ушла.

—Но… но ведь я сказала, что буду у Тани!

—Танина мать никогда бы не позволила сидеть у них до десяти, — отрезал папа. — Если бы хорошо подумала, сама бы поняла!

Ира облизала пересохшие губы и с трудом выдавила:

—И как… теперь?

—Никак. Работай спокойно. Наташа говорила — ты прекрасно справляешься.

Такого Ира не ожидала. Она не поверила собственным ушам! Изумленно посмотрела на трубку, даже встряхнула ее и едва слышно прошептала:

—Ты позволяешь?

—Почему нет? — удивился папа. — Ты взрослеешь, я этому рад. Как и мама.

—Но… почему вы мне ничего не сказали?!

—Мама считает — это ты должна нам довериться.

Неожиданно для себя Ира громко всхлипнула. Папа встревоженно поинтересовался:

—Аленке совсем плохо?

—Ты… ты и это знаешь?

—Наташа упоминала, что девочка приболела. Бронхит, кажется.

—Да.

—Лучше не стало?

—Нет. Она… она…

Договорить Ира не смогла, только тихо, безнадежно заплакала. Папа торопливо воскликнул:

—Малыши частенько болеют, поверь мне!

Ира молчала. Она не знала, что на это сказать. И подумала — так всегда утешают. Мол, и с другими случается. Только от этого не легче. Для нее-то Аленка вовсе не «другие». Она единственная на целом свете.

Ира судорожно вздохнула. Размазала свободной рукой по лицу слезы и упрямо спросила:

—Па, я задержусь до вечера?

И вздохнула с облегчением, услышав короткое:

—Хорошо. Передавай от нас привет Наташе.

Папа положил трубку. А Ира еще долго стояла в коридоре и смотрела на молчащий телефон.

Ей никогда в жизни не было так плохо.

И так хорошо.

Ире вдруг показалось: она впервые разговаривала с папой на одном языке. И еще показалось — его отношение к ней изменилось.

***

К восьми часам Ира слегка охрипла. Она пыталась следовать совету Софьи Павловны. Хотела отвлечь больную Аленку.

Сначала читала Аленке русские народные сказки, одну за другой. Через час поняла — девочка совсем не слушает. Аленка лежала абсолютно неподвижно, и таким же неподвижным казался взгляд больших голубых глаз.

Куда Аленка смотрела? Что видела? На стене ничего интереснее книжных полок нет. Да и они находились в тени, свет настольной лампы на них не падал.

Рассказы о сегодняшней репетиции Аленку тоже не заинтересовали. И успех Петюнчика она восприняла как само собой разумеющееся. Едва шевельнула пальцами, когда пес пристроил ей под руку свою голову. Ире стало не по себе — настолько это не характерно для девочки.

Она потрогала Аленкин лоб, но температура держалась в пределах нормы. И не кашляла Аленка после растирания и ингаляции, Софья Павловна постаралась. Откуда же такое безразличие?

Не зная как расшевелить девочку, Ира начала рассказывать о себе. Про алое платье к выпускному вечеру, из-за которого она вначале прогуляла уроки, а потом поссорилась с родителями. О Тане Мишиной, это именно она обратила внимание на Наташино объявление в газете. О своем желании заработать деньги и купить платье назло отцу с матерью. Доказать им — они не правы. И о том, как познакомилась с Аленкой и нечаянно привязалась к ней.

Рассказ вышел путанным. Ира сама порой не понимала, куда ее заносит. Зато в нем было все.

Ее беспомощная ненависть к собственным родителям и многолетняя любовь к Сергею Стрепетову. Страстная мечта — вот уж глупости! — быстрее повзрослеть и ни от кого не зависеть.

А быть взрослой, как Ира недавно считала — это покупать себе любые тряпки, срезать наконец дурацкие косы и сделать мелирование. Бегать на дискотеки, ни перед кем не отчитываясь. И не выслушивать вечные нотации, как должно жить!

Теперь… теперь получается — все пустое. Алое платье наверняка уже кем-нибудь куплено, и Ире на это почти плевать.

Нет, платье чудесное, пусть Аленка поверит на слово! Ира мерила, оно неузнаваемо меняет ее, но…

Черт с ним, с платьем, лишь бы Аленка быстрее выздоровела!

Ира вздрогнула от неожиданности, когда Аленка крепко сжала ее палец. Помолчала немного и тихо спросила:

—Оно, правда, красивое твое алое платье?

—Правда. Оно… оно без плеч и… с разрезами. Почти… бальное. Как в фильмах.

Аленка нежно погладила ее руку и, — Иру буквально затопила волна облегчения! — улыбнулась. Посмотрела на письменный стол, где уже несколько дней без дела стояли в бокале ее кисти, и мечтательно протянула:

—Я тебя нарисую в нем. Оно будет алое-алое как… маки! Без плеч и с разрезами. И подарю тебе.

Аленка шмыгнула носом. Бросила взгляд на свою любимую акварель и едва слышно прошептала:

— Вдруг… все же мои краски волшебные!

Ира встревожено покосилась на ненавистную картину. Пытаясь перевести разговор, весело воскликнула:

—А знаешь, кто нас с Петюнчиком сегодня домой провожал?

Аленкины глаза вспыхнули от любопытства, но сказать она ничего не успела, раздался пронзительный звонок в дверь.

Ира с досадой пробормотала:

—Интересно, кого в девятом часу принесло? Софья Павловна обещала зайти только к полуночи…

Она хотела побежать в прихожую, но не смогла. Аленка мертво вцепилась в ее руку. Ира посмотрела на девочку и испугалась: она вся дрожала.

—Что с тобой? Болит что-то? Тебе плохо?

Аленка ничего не ответила. Ее личико раскраснелось, огромные голубые глаза лихорадочно блестели, а взгляд был устремлен на дверной проем.

Ира попыталась позвать Наташу, но лишь хрипло раскашлялась. Голос внезапно сел, она и сама себя толком не услышала.

Уйти от Аленки Ира не посмела. Лишь укутала привставшую малышку одеялом и поправила марлевую повязку на тонкой шейке.

И Петюнчик повел себя странно. Обычно он на любой звонок выскальзывал из комнаты и гулким лаем оповещал о госте, а сейчас и с места не тронулся. Уселся рядом с Аленкиным диваном и тоже напряженно уставился на дверь.

Или пес боялся отойти от девочки?

Да что здесь происходит?!

Ира невольно прислушалась: вот Наташа открыла входную дверь… Вот почему-то вскрикнула… Вот с кем-то разговаривает… Вот они замолчали… Тишина…

—Вы кого-то ждете? — озадаченно пробормотала она.

Петюнчик заворчал и мотнул тяжелой головой. Аленка, дрожащая от непонятного возбуждения, пролепетала:

—Мой папа пришел…

Это было уже слишком. Ира с ненавистью посмотрела на проклятую акварель — все она! Несчастная Аленка и без того едва жива, только-только удалось ее немножко расшевелить, так нет — принесла кого-то нелегкая. Так не вовремя! Сейчас незваный гость уйдет, и что тогда будет с Аленкой?

Господи, да с чего Аленка взяла, что пришел папа?!

Ира почти со страхом смотрела на свою маленькую подопечную: может, это что-то нервное? Всю ночь держалась температура под сорок и вот результат — бедная Аленка путает фантазии с жизнью. Наверное, нужно срочно звонить Софье Павловне. Она сделает Аленке укол, она уснет, а утром…

Утром примет все случившееся за сон! Ира лично подтвердит — никто не приходил. Или скажет — соседка забегала за солью.

Мысли скакали как блохи. Ира отметала вариант за вариантом. Больше всего хотелось, чтобы Аленка вообще не вспоминала ни об отце, ни о волшебных красках.

Только как это сделать?

Ничего в голову не приходило. Аленка с Петюнчиком по-прежнему напоминали каменные изваяния.

Ира в отчаянии уставилась на дверь и едва не закричала от ужаса. Как раз в этот момент бронзовая ручка мягко опустилась, дверь пошла в сторону, а на пороге…

Ира гулко сглотнула. Она не верила собственным глазам — в дверном проеме появился высокий плечистый мужчина!

Горевшая в коридоре электрическая лампа четко освещала его силуэт. Крупную руку, аккуратно придерживающую дверь. И темные, волнистые волосы. Лицо гостя оказалось в тени. Точно, как на Аленкином рисунке.

Дрожащая от радостного волнения Аленка беззвучно прошелестела:

—Папа…

А Ире вдруг показалось, что она спит. Лежит в своей постели дома и видит сон. Ведь сколько об этом думала! И представляла невероятную встречу до мелочей.

В Ирином воображении она была именно такой. Как на Аленкиной картине. Той самой, что уж точно написана волшебными красками.

Ира тоненько всхлипнула. Даже в собственном сне ей не место в детской. Пусть Аленка останется наедине с этим призраком.

Ведь на акварели Иры нет. Нельзя нарушать композицию. Вдруг это все испортит? Как камень, брошенный в хрупкий лед, что за ночь стянул ранней весной лужицу…

Ира выскользнула из комнаты. Робко подняла взгляд: призрак в дверях поразительно походил на живого Игоря Сорокина. Того самого Игоря, что качал в своем дворе коляску.

В коридоре Ира едва не споткнулась о Наташины ноги. Аленкина мать сидела прямо на полу, и лицо у нее…

«Точно сплю»,— с облегчением подумала Ира.

—И я, — кротко согласилась Наташа.

Ира поняла, что сказала это вслух.

Чувствуя, что сходит с ума, она почти выбежала из Аленкиной квартиры. Ира не ждала лифта, вихрем понеслась по лестнице вниз. Вылетела на крыльцо и замерла от неожиданности — Гончаров!

Виктор улыбнулся ей и спросил:

—Все в порядке?

***

Это был самый лучший вечер в Ириной жизни. Она шла по череповецким улицам рядом с Виктором Гончаровым, изумленно слушала его рассказ и удивлялась собственной глупости.

Ведь она почти все сделала сама! И сдалась!

Ира недоверчиво косилась на спутника: неужели все правда? Игорь Сорокин в самом деле когда-то пытался найти смешную рыжую девушку, с которой познакомился на дне рождения Излучиной? И даже расспрашивал о ней Светлану и ее брата?

Но!

Светлана дружила с Наташей и очень неплохо к ней относилась. Что произошло с подругой ночью, Светлана не знала. Зато твердо знала другое — Наташа очень застенчива и не любит слишком наглых парней. А Игорь оказался чересчур настойчив.

Поэтому Светлана как могла прикрыла подругу. Заявила, что познакомилась с Наташей случайно. Мол, девушка гостья в нашем городе. Приехала из какой-то вологодской деревушки по делам. Кажется, купить что-то. Вот, чтобы Наташа не скучала, Светлана и пригласила ее к себе на субботу-воскресенье. На дачу. Просто Наташа ей понравилась. Однако ни адреса ее, ни фамилии Светлана не знает.

Зачем ей?

Случайное знакомство!

Если бы Наташа после выходных хоть раз поинтересовалась Игорем, Светлана наверняка бы позвонила ему, однако подруга молчала. Промолчала о настойчивом парне и Светлана.

Влюбленный Игорь напрасно несколько дней подряд продежурил на вокзале, провожая пригородные электрички — Наташи он так и не увидел. Правда, девушка вполне могла уехать автобусом, или ее подбросили до деревни на попутной машине…

Светлана даже названия села не запомнила!

Игорь Сорокин больше Наташу не искал. Но не забыл. Уж слишком она не походила на его знакомых девушек.

Наташа вообще ни на кого не походила!

А в синей велюровой коляске спал племянник, сын старшей сестры. Виктор сразу понял, что мальчишка не мог быть сыном Сорокина. Иначе бы Игорь не сказал: «Его в честь меня назвали».

Виктор усмехнулся: как правило, отцы и сами участвуют в выборе имени! А тут — «его назвали». Кто? Друзья? Виктор почему-то решил — брат или сестра. И угадал.

И потом, что Виктор терял? Ну, ошибся бы. Так ушел бы, ничего Игорю не сказав. Виктор же не сразу к нему сунулся, не сумасшедший. Сначала с мальчишками во дворе поболтал.

Узнал — Игорь Сорокин из седьмой квартиры никогда не был женат. Зато его родная сестрица перед Новым годом родила мальчишку. И назвала Игорем. Действительно в честь брата.

В дальнейшем ничего сложного не было. Виктор прошелся с Сорокиным до парка и дорогой переговорил с ним. Он вовсе не просил Игоря сломя голову бежать к дочери. Наоборот — пытался притормозить и заставить для начала побеседовать по телефону с Наташей.

Куда там! У мужика явно крыша поехала, когда услышал — у него есть четырехлетняя дочь. Несчастный ребенок тяжело болен, и самая страстная его мечта — увидеть папу. Виктор — явно сдуру! — немного рассказал Игорю об Аленке.

Ничего особенного, понятно. Что она рыженькая, кудрявая и очень забавная. Давно умеет читать. Добралась до русской классики и обожает выдергивать оттуда незнакомые словечки. Даже его младших братьев в это втянула, Виктору недавно пришлось разориться на толковый словарь. Надоело разжевывать мальчишкам, что же такое «пулярка», «веретено» или «экспроприация».

А уж пес у Аленки — тушите свет! Собака Баскервилей рядом отдыхает. И умен дьявольски. Даже за няньку одно время сходил.

Ведь Наташа сейчас учится. На вечернем отделении в университете. Виктор почти уверен — она так и не выходила замуж. Рыжая, как и Аленка, худенькая и глазастая. Внешне — девчонка девчонкой. Не верится, что у нее дочь.

Так что Виктору только и оставалось проводить Игоря до Аленкиного подъезда. Парень и лифта не дождался, помчался по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней.

Сам Виктор остался ждать во дворе Иру. Уже довольно поздно, и ее обязательно нужно проводить. Виктор не сомневался — она с минуты на минуту появится. Хотя бы из деликатности оставит троицу наедине. Ясно, он не ошибся.

Ира рассеянно слушала Гончарова. Всматривалась в ярко освещенные вечерние улицы и думала — скоро наступят белые ночи, и фонари перестанут включать. Город поплывет в жемчужных сумерках как огромнейший корабль, а воды рек Шексны и Ягорбы, делящих Череповец на три больших района, сольются по цвету с небом. Зацветут боярышник, рябина, яблони, и от их аромата закружится голова...

Ира шла, любовалась городом и жалела, что дорога к дому не бесконечна. Изредка она посматривала на своего спутника. Случайно касалась его руки, испуганно вздрагивала, и ее лицо заливалось краской.

Мысленно Ира подсмеивалась над собой — перечитать столько женских романов и смущаться из-за таких пустяков, но…

Она впервые по-настоящему счастлива!

***

Ире никого не хотелось видеть. Она не стала звонить. Открыла дверь своим ключом. И бесшумно сняла куртку.

Конечно, в зале горел свет. Папа наверняка сидел с книжкой или за компьютером. Да и мама не спала, они всегда ждали ее.

Ира обязательно зайдет туда. Чуть позже. Ей так хотелось сейчас хотя бы полчаса побыть одной!

Девочка мечтательно улыбнулась. Она все еще видела серо-голубые глаза Виктора, он смотрел на нее так странно. На Иру еще ни разу в жизни ТАК не смотрели!

Виктор ни словечка не сказал, когда они расставались у лифта. Легко провел пальцем по Ириной щеке, мягко улыбнулся и ушел. Не оглядываясь.

А она, дурочка дурочкой, глазела вслед. Уже и лифт подошел, и двери нараспашку, а Ира все никак не могла шагнуть в него. Так глупо!

Ира на цыпочках вошла в свою комнату. Включила свет и изумленно замерла на пороге. Она только сейчас поняла — на что во время телефонного разговора намекал папа.

Ира совершенно забыла про свой день рождения! Никогда такого не было, это просто невероятно.

Ира сморгнула невольные слезы: ну и денек сегодня! И звонко рассмеялась — на письменном столе стоял букет ярко-красных, почти пурпурных роз, она всегда обожала именно такие.

Роз в вазе ровно пятнадцать, Ира знала. По числу прожитых лет. Рядом лежала красочная поздравительная открытка. А на диване…

Ира зажмурилась, не веря себе. И кулаки сжала до боли — может, она действительно спит? И весь этот сумасшедшей день — обычный сон сентиментальной пятнадцатилетней девчонки?

Утренняя репетиция, одобрение Светланы Степановны, завистливые взгляды Светки Зиминой, озадаченные Танины и восторженные — мальчишек…

Потом — внезапно ожившая Аленкина акварель. Совершенно невозможная в реальной жизни встреча Аленки с папой, а Наташи — с Игорем Сорокиным, ее единственной любовью…

Все слишком похоже на сказку! Как и долгая-долгая прогулка с Виктором Гончаровым по вечернему Череповцу.

Как жаль, что это всего лишь сон!

Правда, очень-очень неплохой сон.

Ира неохотно раскрыла глаза, но ничего в комнате не изменилось: на столе по-прежнему стояли в высокой хрустальной вазе пятнадцать роз, а на спинке дивана висело алое платье.

То самое!

Без плеч и с разрезами по бокам.

Ира судорожно вздохнула и вытерла слезы. Никогда она раньше столько не ревела. Зато сегодня побила все рекорды.

Нет, что за день?!

Девочка недоверчиво рассматривала платье. Оно казалось ей сказочно прекрасным. Много лучше, чем то, в магазине. А на полу стояли новые легкие туфли на высоких каблучках. Такого же цвета. Алые.

Ира дрожащими руками коснулась мягкого прохладного шелка и невольно оглянулась на дверь. Потом взяла со стола открытку и вслух прочла:

—Ты научилась думать о других, значит, ты повзрослела. Счастья тебе, Иришка! И с днем рождения. С любовью, мама и папа.