ALT-КОТ

Глава 2

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, когда Жора еще не совсем решил, что пора вставать, и плохо понимал, сон это или явь. К тому же звонок наложился на вопли сигнализации под окном, под утро Жору во сне кто-то душил, а потом дул трубой в ухо.

— Да?

— Привет, сын.

— Да, папа, доброе утро, что случилось?

— Какое нахрен утро, день уже. Ты все дрыхнешь? — генерал Богданов с детьми особо не церемонился. — Слушай сюда новость. Приятель твой объявился.

— Какой? — Жора абсолютно ничего спросоня не понимал, но точно знал, что отец просто так, по пустякам, звонить не будет. Даже с днем рождения поздравить — и то обычно более весомый повод находился.

— Раздолбай этот, который пропал или утонул. Марк.

— Шутишь, — Жора скатился с кровати, краем глаза отметив, что в постели он — один, и тут же вспомнив, что жена с детьми уже второй день как в Тае. — Прилетел? И где он?

— У себя на квартире должен быть, в городе. Лену Сельчинскую помнишь, из следственного управления?

— Племянницу генерала ФСО, который год назад умер?

— Да, ее. Вот она его на дороге подобрала. Говорит — бежал непонятно откуда. Но вроде адекватный. Пробивала его адрес через контрольный отдел, они мне и позвонили.

Второй рукой Жора набрал телефон Марка, там никто не отвечал. Да, точно, Марк же сам ему этому отдал, как его, родственнику Пашки, Артуру.

— Я к нему.

— Давай, — Богданов-старший кашлянул. — Предупреди, что его вызвать могут в полицию, дело-то о пропаже до сих пор почему-то висит. И вообще, чтобы меньше мелькал, сам помнишь, какие с его дядей непонятки были, а он там тоже засветился.

Жора кивнул, хотя никто его не видел. С Марком вообще что-то странное творилось с момента пропажи. Сначала его искали, месяц почти, а потом появился странный парень Артур Громов, вроде как сын Анатолия Ильича, грозного спецназовца, которого даже отец слегка побаивался и очень уважал. Промелькнула мысль, что неплохо бы Артуру позвонить, а потом следующая, что только что это сделал.

Уже садясь в Мультиван — старую Тундру отдал дальнему отцову родственнику, дяде Саше, подумал, что Лехе Милославскому надо сообщить. Но ехать тому из Москвы часа три, не меньше, сначала с он сам Марком повидается, а потом уже видно будет.

Звонок домофона меня буквально из душа выхватил, хорошо, что кто-то оплачивал за меня коммуналку, и бдительные управляющие товарищи ничего не отключили. Я прошлепал по плитке к двери, снял трубку.

— Марк Львович, к вам Богданов.

— Старший или младший? — охранник по своей должности знал всех мало-мальски значимых в области людей.

— Георгий Павлович. Говорит, не пущу — убьет.

— Тебя?

— Вас.

— Запускай, а то и вправду убьет, он такой. Спасибо, Женя.

Жорик ворвался в квартиру, как ураган, схватил в охапку, потряс, как погремушку. Блин, до чего на Пашку похож, подлеца, такой же здоровый.

— Жор, ты чего к мужикам в халате приставать начал? — я кое-как освободился от дружеских объятий, мотнул головой, мол, на кухню пойдем, туда, где все нормальные люди важные дела обсуждают.

Жора никогда лишней стеснительностью не страдал. Вот и сейчас зарядил капсулы в кофемашину, обследовал холодильник на предмет пустоты, бар на предмет выпивки, достал бутылку вискаря, налил себе и мне по стакану и уселся за стол.

— Ты, засранец, во что влип? — вместо расспросов, где я был и чего вернулся, прямо заявил он. Вот что в Жорике ценного, никогда на мелочи не разменивался, если женился — так по любви, детей — так, чтоб погодки, и минимум трое, и вообще, умел отделять настоящее от наносного. И раз сказал, что проблемы, значит, это важнее всяких подробностей личной жизни.

— Поясни.

— Ты, когда утоп, — Жора отхлебнул виски из стакана, словно сок, не поморщившись, — тебя искали, тщательно, но сам понимаешь, обычный человек, пусть не совсем рядовой. Но и не чиновник важный пропал, и не авторитет криминальный. А потом брат Пашки откуда-то появился, Артур Громов, с твоим письмом, какими-то документами на имущество, а после этого вообще странные вещи начались. Что-то с партнерами твоего дяди связанное, он вроде как не с теми людьми скорешился перед тем, как в Южной Америке пропасть.

— Ну и что?

— Женщина, которая тебя подвезла — Лена Сельчинская, следователь. Она о тебе ни слухом, ни духом, новенькая, недели две назад перевели, по блату. Попросила в контрольно-следственном отделе тебя по адресу пробить, зачем, непонятно, может понравился ты ей, не знаю. И все, теперь полиция в курсе, что утопленник нашелся.

— Ну и ладно, — я равнодушно пожал плечами. — Что, арестовывать меня приедут?

— Нет, зачем ты им, наоборот, висяк с них снимут.

— Ну вот видишь. А Пал Евсеич-то что говорит?

— Отец сказал, чтобы я тебя предупредил, и чтобы ты осторожнее себя вел, а он, сам знаешь, просто так не говорит ничего. Марк, объясни, я вообще ничего не понимаю. Ты год пропадал, мог бы хоть через интернет сказать, что да как.

— Не мог. В джунглях жил, там интернета нет. Бразилия — страна диких обезьян, а они и без порнухи живут нормально.

— Хорошо, ты темнишь, но наверное, не просто так. Если схорониться надо, есть у меня одно местечко, там родич один живет, дядя Саша, полковник в отставке, сейчас дом у него пустует, деревенька небольшая, зимой почти никого нет. Отвезу, хрен кто тебя отыщет.

— Да кому я нужен? — я усмехнулся. — Что Анатолий Ильич тут крутил, мне-то откуда известно, ну подъедут, спросят, отвечу, как есть. Меня даже пытать не надо, явки, пароли, все сдам — личной выгоды у меня там не было почти, а дядя Толя в лучшем мире, ему все равно. И чего с меня брать-то? Сам знаешь, не миллионер, да и если было что, давно бы уже на родных наехали, в этой квартире другой бы хозяин был. Так что расслабься, глотни вискаря. Все путем.

— Да ну тебя, — Жора допил янтарный напиток, принялся за кофе, — я в ваши с дядей Толи дела никогда не лез, но говорят, у его партнеров деловых проблемы серьезные. Кое-кого даже убили.

— Кого? — вот это серьезно. Пашка что-то говорил про Лейбмахера, который его самого чуть ли не пристрелил, ну или подручные его, а тут еще и другие. Хотя нет, дядя Ёся не особо с отцом пересекался, правда вот с друзьями его — плотно общался.

— Я слышал только про Майера и Пименова.

Пименова я всего раз видел, дядя Толя в начале двухтысячных прикупил казино где-то рядом с Москвой, по Ярославке, и Пименов этот там управляющим у него работал. Потом бизнес этот прикрыли, на государственном уровне, и Громов из него вышел. Насколько я помню, с прибытком. А вот Викентий Павлович Майер личность была более чем солидная, хоть годков дедуле было под восемьдесят — и сам бодрячком держался, и очень много всего в своих руках держал. Я в этот бизнес не только не лез, наоборот, обходил за сто верст, потому что несло от него чем-то нехорошим. У Майера связи были на самом верху, и если такого человека грохнули, то меня не глядя сотрут. Попробуют стереть.

— Это серьезно, — озвучил я свои выводы Жоре. Без подробностей. — Но все равно, ты сам посуди. Твой отец что сделал?

— К тебе послал.

— Стал бы он так тебя подставлять, если бы мне что-то угрожало?

— Пожалуй, что нет, — согласился Жора. С соображалкой у него всегда тормоза были, не то что у Лехи, тот бы сразу все просчитал.

— Ну вот, тогда чего волноваться. Ты лучше расскажи, как тут мои, а то я сразу сюда, на дачу и не заезжал еще.

Вместо ответа Жора уставился на дверь.

— Марк, а это ты вообще? Или с твоим мозгом что-то сделали?

— В смысле? — я обернулся, котенок решил нам компанию составить, сейчас шел, смешно перебирая лапками, чуть покачивая большой головой.

— Ты и кошки. Нет, ты и собаки, я еще понимаю. Доберманы — это супер. Но кошек ты всегда ненавидел.

— Стоп.

Котенок подпрыгнул и заскочил мне прямо на колени. А оттуда — на стол. Палится, падла, не прыгают так маленькие мимимишные твари. Это Жоре вон похрен, а Лена эта кошатница опытная, застукает, задумается, хотя мозгов там немного, риск небольшой.

— Не ненавидел, просто мы не любили друг друга. Раньше. И — какие доберманы, Богданыч? — спросил я.

— Ты что, не знаешь?

Следующие двадцать минут я много чего узнал о себе и других. Пока меня не было, жизнь-то на месте не просто не стояла, бежала с приличной скоростью. Пашка, хоть и просветил меня насчет двух месяцев после моей пропажи, но все равно, многого не застал.

Родители мои все так же жили на даче. И не одни. Во-первых, них появились два добермана, об этом я уже был наслышан, только насчет породы Пашка тогда не уточнил, для него все собаки были крупные или мелкие. А во-вторых, у них теперь жила маленькая девочка Вика. Откуда она взялась и зачем родители взяли ее себе, Жора не знал. Но как-то странно на меня поглядывал, когда рассказывал.

— Что, думаешь, моя? — в лоб спросил я друга.

— Не знаю, Марк, не то чтобы похожа. Но иногда как взглянет, вылитый ты сейчас, — дипломатично ответил Жора. — И вообще, тебе лучше знать, твоя или не твоя.

— Что я знаю точно, так это то, что детей у меня нет, — успокоил я Богданова. — За этим строго слежу. Ладно, съезжу к ним завтра-послезавтра, выясню, может, замену уже мне нашли.

— Звонить не будешь?

— Позвоню, наверное, мать нельзя так сразу своим появлением шокировать, мало ли что с сердцем. Только вот телефона у меня нет, свой Артуру отдал. Не знаешь, где он?

Где Артур, Жора не знал. Вообще видел его он всего три раза, первый — когда юный на вид повелитель потоков покупал у него мотоцикл, второй — когда он с моей бывшей на Лехину отвальную пришел, и третий уже здесь, в области. По всей стране реорганизовывались детские дома, какой-то фонд под это дело сделали, и Артур возглавил местный филиал, да так, что, говорят, его можно было иностранцам показывать в качестве витрины российской ювенальной системы. Вот только сам детдом находился под строгим надзором компетентных органов, и туда не то что иностранцев — своих не пускали. И вообще, вслух об этом не говорили, только шепотом, среди своих, но не только в стране — в мире начались какие-то странные шевеления и пертурбации, сначала вроде как эпидемия началась, потом также резко закончилась, под это дело одни люди уходили, другие, совершенно посторонние, появлялись, и тут же перераспределяли сферы влияния.

Странно все это. Жоре я, естественно, свои мысли озвучивать не стал, но шумеры никогда ничего просто так не делали, а тем более — такие могущественные. Можно пыжиться, считать себя близким корешем богини и великим прыгуном, но что такое повелитель потоков, я примерно представлял. Один по глупости подставился, точнее — по незнанию, но это не значит, что и остальные такие же долбоебы. И уж если Арраш отзывался об ан Уре Громеше практически как о равном, не мне с моим рылом в этот калашный ряд лезть. Хотя бы до тех пор, пока мои родители в заложниках, насчет реальной роли собак в их жизни я почти не сомневался.

— Катьке позвони, — Жора полумер не любил. — И спроси, она с него только что пылинки не сдувала. Любовь до гроба. Чуть ли не замуж собиралась.

— Так себе идея, — не согласился я.

— Да что там, дело житейское. Ну подумаешь, спали вместе, все в прошлом, теперь-то вы друзья. А Артур тебе зачем?

— Так, дела у меня с ним общие. Ладно, Жора, я только прилетел, отдохнуть надо. И не бойся, не тронет меня никто, а если попробуют, пообломаю. Я в Южной Америке научился боевому танцу, затанцую до смерти.

— Давай останусь, — предложил Богданов. — Если что, вдвоем отбиться легче.

— От гопников? — я усмехнулся. — Нет уж, потом Кира меня живьем сожрет. Так что давай-ка ты собирайся, и двигай на работу. А я сегодня высплюсь, а завтра с тобой к моим рванем. Только не с утра, а часов в двенадцать, ты как, свободен?

— В субботу? Конечно. Слушай, давай ко мне. Кира с детьми в Тае сейчас, — Жора долбанул себя в лоб, — как я сразу не сообразил.

— Я год шлялся непонятно где, дома побыть хочу, уж извини. И не выдумывай, никто меня убивать не будет. Да, и Лехе пока ни слова, сам ему скажу. Все, на созвоне, — выпроводил я упирающегося товарища, пожав на прощание руку. Какая-то хрень у него была в правой почке, это я еще при его обнимашках почувствовал, сомневаюсь, что местные врачи разглядят даже не опухоль, а пока еще скопление дефектных клеток, ну а мне несложно, небольшой и практически не требующий энергии конструкт проник через кожу в артерию, и дальше по кровотоку, дойдя до пораженного органа, должен был в течение десяти минут все поправить. Сбегает парень лишний раз в туалет, ничего, это даже полезно.

У каждого уважающего себя женатого мужчины есть заначка — не обязательно стянутая резинкой пачка сторублевок в старом ботинке, это может быть и отдельная карточка, и виртуальный счет, известный только ему, и стопочка тысячных в сантехшкафу. Я женат никогда не был, деньги мне прятать было не от кого, так что даже сейф я особо и не закрывал. Лежала там небольшая сумма денег, на случай, если произойдет локаут и банки работать перестанут. За время моего отсутствия сейф открывали, но вот деньги никто не тронул. Это хорошо, значит, у близких проблем нет.

Там же лежала карточка, полгода еще можно пользоваться. Вот есть на ней деньги или нет, я точно не помнил, но раз лежала, то не просто так, пин-код мне теперь никогда не забыть — потерял такую способность.

А еще в сейфе лежал телефон — совершенно новый айфон, купленный два с половиной года назад. Им я прямо в лицо получил от одной знакомой, которая посчитала, что раз мои подарки ей не нужны, то ими можно кидаться. Коробка была не распечатана, только один угол чуть замялся — а зуб, в который она попала, почти полтора года шатался, пока инореальная медицина не поправила. И паспорт лежал, с собой я в то утро только права взял. Кстати, и они тоже были в сейфе, значит, родители заезжали и позаботились. И верили, что я вернусь.

В ближайшем магазине прикупил симку, оператор в очередной раз предлагал самые лучшие условия, как было не согласиться на такое. Мог бы и восстановить, но с Артуром я еще рассчитывал связаться. Как-никак, мы тут практически родственники.

А потом сделал то, что, в принципе, местными технологиями не поддерживалось. Установил прямую связь телефона с модулем, и слил в него телефонную книжку.

Послание от модуля об установлении связи с сетью я получил еще утром, вместе с сообщением о том, что специфика узла связи предусматривает ограниченный режим работы моего паразита. В очередной раз восхитился теперь уже понятно кем — защита от всемогущего дурака работала во всех реальностях. Так что, как бы не хотелось мне побыть хакером, все, что я мог — так это взломать пароли от сетей, напрямую к ним подключаться, или вот так — с одного устройства на другое переписать информацию. Проникнуть в секретные хранилища я, наверное, тоже мог, но проще было хакеру заплатить. Так модуль напоминал мне, что я человек могущественный, но не всемогущий.

Родителям решил не звонить, отложил это на завтра, к разговору надо подготовиться, продумать, что и как говорить, чтобы не выдергивать пожилых людей из привычного мирка, где Марк — приличный молодой человек со скромными запросами и начальной стадией гастрита.

Погулял по городу, заглянул в пару знакомых мест, жизнь не менялась. В баре все тот же бармен разливал коктейли, которые после моего чамби просто помоями казались. Нет, вкус неплохой, на неискушенного дегустатора. Но все в сравнении познается. Впрочем, немного энергии, и вполне можно было пить. Даже угостил какую-то одинокую девушку, которая сидела у стойки в ожидании обеспеченных кавалеров, и халявную выпивку как должное принимала. После бокала мартини она уронила голову на столешницу и уснула. Неожиданный эффект.

Зашел в зоомагазин, что там толстый ветеринар поручил купить? Поглядел на цены, присвистнул, чтоб я так жил. Ягненка в гранатовом соусе для блохастой животины? Роскошно. На вид, правда, вся эта еда выглядела одинаково — что ягненок, что лосось с яблоками, или вальдшнепы с чечевицей, и воняла тоже мерзко, независимо от состава. Взял несколько пакетиков на пробу, может, для котов это такое же лакомство, как для шведов — лютефиск или сюрстрёмминг. И еще глазные капли.

— По капельке в каждый глаз раз в день, — продавщица магазина строго на меня посмотрела, видимо, доверия я ей не внушал. — Не перепутайте.

Сложно перепутать последовательность цифр 1-1-1 и место применения, когда на флаконе написано — глазные, но я пообещал.

Собственно говоря, других-то дел особо и не было. Что уезжал, что вернулся, никакой разницы. На улицах все так же шел ремонт, перекладывали асфальт — наверное, меняли летний на зимний, шипованный. Из магазинов выкатывали телеги продуктов, грузили в машины. Не везде, на некоторых улицах новый мэр ввел платную парковку, и там машин не было вообще, все — во дворах. Афиши зазывали на концерты, возле аптеки раздавали флайеры с рекламой нового барбершопа.

Можно было бы и постричься сходить, но я предпочитал сам регулировать рост волос. Только за то, что бриться не надо каждый день, адептам магии и чародейства стоило поставить памятник. Некоторым, мне знакомым — желательно, посмертно.

И все же какие-то изменения были, незримые, но я их чувствовал. Как там у классика переводов — в земле, в воде, и в воздухе чем-то запахло.

Достал телефон, повертел в руках, представил, как буду говорить в пустоту, руки в карманах, и набрал номер по-человечески. Трубку сняли почти сразу.

— Алло, Елена Павловна?

— Кто это? — в недовольном женском голосе читалось сожаление об ответе на звонок с незнакомого номера.

— Это Марк, хозяин черного котенка, — слово «хозяин» я специально выделил. — Хотел спросить, когда приедете его проведать. Что-то он заскучал, не ест и не пьет, ждет вас около двери.

На том номере воцарилось молчание, на несколько секунд, видимо, владелица решала, что со мной делать.

— Марк Львович Травин? — раздался мужской голос. Муж, наверное, судя по экспрессии.

— Он самый, — не стал скрывать я.

Собеседнику не мешало бы представиться. Вместо этого он спросил:

— Не могли бы вы заехать к нам, в следственное управление? Скажем, завтра, в три?

— Нет.

Мужчина озадаченно примолк. Я терпеливо ждал.

— Спасибо, — неожиданно отозвался собеседник и положил трубку.

Вот и поговорили. Что бы это значило?

Осенью темнеет рано, только пообедал, глядишь, и сумерки на двое, фонари зажглись, звезды на небе засияли. Так только говорят, на самом деле некоторые вовсе и не звезды, а целые галактики, одинаково недостижимые и для местных землян, и для нулевой реальности. Загадка, в которой старый Уриш, похоже, немного разобрался. Сжатый в информационную сингулярность кристалл, найденный в хранилище, все так же надежно сохранялся внутри модуля, тут, на этой Земле, я точно не найду достаточно мощностей, чтобы его раскрыть. Но кое-что урвать из того, что он в системе Оранжевой оставил, удалось, что с этим секретом делать, и секрет ли это вообще, не знаю пока. И, честно говоря, знать не особо хочу, даже на мою долгую пси-жизнь реальностей хватит, сумасшедший старик смотрел в будущее, в такое далекое, что никому из современников не дожить. Может, правнукам только проблемы разгребать придется.

Красный Лексус остановился возле подъезда обычной девятиэтажки. Светловолосая женщина выпорхнула с водительского сиденья, хлопнула дверью, достала из багажника объёмную сумку, уже отойдя, не глядя, нажала кнопку на брелоке сигнализации, и уткнулась в меня. Я, если хочу, могу быть очень настойчивым.

— Елена Павловна, что же вы меня игнорируете? — я отобрал у женщины сумку. — Да тут килограммов семь, куда же вы такую тяжесть тащите, могу помочь. Хрупким симпатичным женщинам носить сумки категорически противопоказано.

Лена посмотрела на меня мрачно, потом кивнула. Обреченно. В лифте она старалась отодвинуться от меня подальше, но в девятиэтажках только один, пассажирский, в нем особо личное пространство не сохранишь, волей-неволей ей приходилось терпеть мое близкое присутствие. Но бедная женщина зря беспокоилась, в квартиру я проходить не стал, оставил сумку на пороге, и ушел, оставив оторопевшую от такого нахальства Лену одну. С меткой, с утра не догадался поставить, а теперь вот исправился.

И отправился домой — хоть я и уверенный в себе Видящий, а может даже Усмиряющий, но перед разговором с родителями стоило подготовиться. Только когда поужинал и улегся перед телевизором, понял, что меня весь день беспокоило. Мое ядро. Пусть оно съёжилось, и вообще способности сильно ужались, но они были. А у того же дяди Толи, сколько я воспоминания не прокручивал, магию в этой реальности практиковать почти не получалось, хотя в обычных условиях мы сейчас на одном уровне должны были быть. И модуль тут проснулся, подтвердил, что какие-никакие, а гармоники пси-полей есть. Это что же за время моего отсутствия произошло?