Альбинос [СИ]

Глава 8

Их не было три дня, три самых долгих дня в моей жизни. Я сходил с ума, почти не появляясь дома, часами пропадая на опушке леса в ожидании возвращения близнецов. А когда отряд появился из зарослей ― первым бросился им навстречу.

По довольным лицам братьев было понятно, что надежда есть, и как только мы остались одни, я вцепился в рукав куртки Рика, требуя немедленного ответа.

― Успокойся, Лэнни, отпусти. Решил мне руку оторвать? ― усмехался он, но, увидев, как помрачнело моё лицо, рассказал, что они нашли нужное место на высоком холме. С ними говорил мужчина и пообещал подготовить наше возвращение домой. Через два дня Рик вместе с Даром и несколькими молодыми охотниками должны были быть там же; это совсем недалеко, не больше часа пути отсюда. Человек «с той стороны» предупредил, что передаст «заряженное» устройство для перемещения, нам только останется собраться всем вместе и «активировать» зелёную полосу. Если он не соврал, мы вернёмся туда, откуда нас «выбросило».

Я внимательно его слушал.

― Это всё, больше он ничего не добавил?

― Нет, Лэнни. Не волнуйся ты так, а то выглядишь, словно лицо решило поспорить с цветом волос, мне страшно за тебя…

Чувствуя, что злюсь от волнения, прикрикнул на него:

«У тебя одни шуточки на уме, Рик! Ты не понимаешь, что от этого зависят наши жизни? И объясни, почему с вами должны идти посторонние?»

Дар закрыл собой брата.

― А разве сам не заметил, что последнее время нам совсем не дают оставаться «в одиночестве»? За нами наблюдают, Лэнни, и я не знаю, чей это приказ. Возможно, шаман нашептал что-то вождю, или кто-то в клане недоволен, что мы стали слишком сильны. И не ругай Рика, он всё сделал, как ты сказал.

Я покраснел, взял братьев за руки и признался в том, что мне страшно. До окончания нашего «срока жизни» в этом времени осталась всего неделя, и если через два дня… У меня не было сил продолжать.

Дар меня обнял.

― Лэнни, нам с Риком тоже страшно; нет ничего стыдного в том, что мы молоды и хотим жить…

― А ещё мне не терпится встретиться с ведьмой и самому снести ей голову. Вот уже тринадцать лет думаю об этом, ― в голосе Рика боль смешалась с гневом, ― так мечтаю увидеть её мёртвой, что уверен ― у нас обязательно всё получится.

Я уткнулся носом в его плечо.

― Прости меня, Рик, это всё от переживаний. Как же мне здесь надоело, видеть не могу это место. Столько лет нашей жизни отдано ведьме на потеху. Она заслужила месть, и клянусь, не умру, пока проклятая не получит своё….

Братья присоединились к моей клятве. Я еле дождался дня, когда Рик и Дар в сопровождении нескольких охотников ушли в лес проверить ловушки. Неожиданное возвращение соседского парнишки с перекошенным от страха лицом, повергло меня в шок.

Он сбивчиво рассказал о внезапном появлении в небе светящегося шара, который вспыхнул, разбросав всех в разные стороны. Братьям досталось больше всего: они выглядели бледнее мертвецов и, по словам охотника, не двигались. Их уже несли домой…

Фло от такого известия упала на руки к зашедшей поболтать соседке, Джино бросился навстречу сыновьям, а я, обгоняя его, мчался вперёд. В голове крутилось:

«Что же произошло? Неужели мои друзья ― мертвы? Это невозможно, не хочу, не верю…»

Я встретил печальную процессию у края леса. Охотники положили братьев на траву и, окружив, испуганно переговаривались. Растолкав их и забыв про своё нежелание разговаривать, закричал так, что перепугал всех ещё больше:

«Разойдитесь, стадо баранов! Надо проверить, что с ними…»

Склонившись над телами близнецов, прежде всего прощупал пульс на шее каждого ― он был в порядке. Никаких внешних повреждений не было, напротив, от них веяло неизвестной мне силой, и, по всем признакам, Рик и Дар должны были скоро очнуться.

Наконец-то к нам прибежал Джино и с ужасом смотрел на сыновей. Я заметил зажатую в руке Рика коробочку и понял, что передача «устройства» состоялась. На душе сразу стало легче. Но я не был бы собой, не устроив «представление» на прощание. И, сделав «испуганное» лицо, гаркнул Джино:

«Беги за шаманом, они слабеют с каждой минутой!»

А потом с удовольствием наблюдал, как «папочка» послушно помчался прочь. Вскоре он вернулся со всполошившимся шаманом. Охотники смотрели на меня с недоверием. Ещё бы! «Немой» вдруг заговорил… А я от души потешался над ними.

Подойдя к шаману, зашептал ему на ухо:

«Если не хочешь сдохнуть прямо здесь, отдай мне свой ритуальный кинжал. Думал, не знаю, что ты плетёшь интриги за моей спиной?»

От такого нахальства его глаза полезли на лоб, но он покорно протянул мне своё «священное оружие».

Демонстративно порезав ладонь, я смазал кровью губы близнецов. Это привело всех в ужас, потому что как раз в этот момент братья очнулись и мысленно стали ругать меня за странные фокусы. Но я нахмурился, и они замолчали.

Помог им встать, хитро ухмыльнувшись на их вопросительные взгляды. В это время Джино, пошептавшись о чём-то с шаманом, обернулся ко мне:

«Анжело, иди за мной».

И я с видом покорной овечки пошёл следом, не забыв на прощание подмигнуть сердитому шаману, словно нечаянно уронив святую для него вещь ― дурацкий кинжал ― в траву.

Нервничавший по дороге Джино сказал мне с серьёзным видом:

«Анжело, мы с Фло решили отдать тебя в обучение к лекарю, давно ведь собираешь особенные травы. Мама считает ― это врождённый талант».

Я заглянул ему в лицо, и он отпрянул.

― Правда, что ли, Джино? Отлично, давно хотел посмотреть на город, ― нагло заявил я, чем заставил его ещё больше растеряться.

Дальше развлечься мне не позволило появление бегущей навстречу Фло. Она обняла меня так, словно это со мной, а не близнецами, случилась беда. Я улыбнулся ей:

«Не волнуйся, мама, с братьями всё в порядке. Ухожу с Джино в город учиться, как ты и хотела».

Она сразу поняла, что я с ней прощаюсь.

― Не забывай обо мне, мой мальчик! ― Фло крепко поцеловала меня на прощание.

― Клянусь, никогда не забуду! Ты ― единственная, кто искренне меня любил, ― и я ехидно посмотрел на Джино, опустившего испуганные глаза.

Она с грустью обняла меня и побежала навстречу братьям, а мы с Джино пошли домой. Взяв заранее приготовленную котомку, надел её на плечо, продолжая мучить «папочку».

― Я готов, отец, веди сына в город, пора. Что-то засиделся на одном месте, ― и после этого заявления всю дорогу изводил его мрачными взглядами, наблюдая, как он трясётся и считает минуты до того мгновения, когда сможет от меня избавиться. Это была моя месть за то, что он посмел бросить маленького ребёнка в лесу.

Конечно, я знал, что Джино давно раскаялся в том поступке, но вредный характер подстрекал меня напоследок посмеяться над ним. Как только мы вошли в город, я остановился.

― Прощай, Джино! Теперь наши дороги расходятся, возвращайся домой и хорошенько заботься о Фло. Ради неё я терпел, хотя руки так и чесались как следует тебя проучить.

Он побледнел, и что-то в тот момент перевернулось в душе, неожиданно подтолкнув меня обнять охотника.

― Прости меня за противный характер, Джино. На самом деле я благодарен за то, что ты столько лет заботился о нас троих. И любил, как мог. Не беспокойся, мы возвращаемся к себе домой, так и скажи Фло. И будь на стороже в клане. Эти годы я берёг вас от неприятностей, но теперь всё может измениться. Тайком от тебя на каждый праздник Фло давала мне немного монет. Они лежат под подушкой. Если дела пойдут плохо, возьми деньги, и перебирайтесь в город. Обещай, что позаботишься о нашей семье. А то ведь могу и вернуться…

Услышав, как он облегчённо выдохнул, я засмеялся. А Джино, смахнув слезу, кивнул мне и, погрозив пальцем, с улыбкой махнул на прощание рукой. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся за воротами города.

«Джино, Джино… Надеюсь, у вас с Фло всё будет хорошо. Я не мог тебя терпеть, а теперь, едва потеряв, уже скучаю. Вот ты удивишься дома, увидев мой подарок ― новый лук, сделанный с помощью братьев. Такого ни у кого больше не будет, ведь с ним невозможно промахнуться. А деньги ― их гораздо больше, чем ты думаешь, вам хватит на безбедную жизнь. И пусть она будет долгой…»

Я тряхнул головой, отгоняя прочь глупые сентиментальные мысли, что так внезапно обрушились на меня, и пошёл искать ближайший к городским воротам трактир. Именно там мы договорились встретиться с близнецами. Они придут к вечеру, попрощавшись с родителями и многочисленными подружками…

Разыскать сомнительного вида заведение было просто. Долговязый, разбойничьего вида трактирщик указал мне на место за столом в дальнем углу, а страшная носатая служанка не хотела давать и миску каши, пока не заплатил вперёд. Впрочем, каша оказалась вполне съедобной, и я просидел в полупустом заведении до вечера, развлекая себя мелкими пакостями: у хозяина то и дело падали на пол разнообразные, в основном, легко бьющиеся предметы, проливалось на стойку пиво, а в конце концов служанка опрокинула на него горячее рагу. Я ухмылялся, слушая, как они бранятся между собой…

От этого весёлого занятия меня отвлекли заявившиеся уже в приличном подпитии братья. Они плюхнулись на лавку и стали кричать служанке, чтобы принесла еды и вина. Носатая толстуха разулыбалась «красавчикам», мгновенно уставив стол мясными закусками и кувшинами вина.

Я подпирал рукой щёку и укоризненно посматривал на телохранителей.

― Похоже, праздник в клане удался на славу. И как вы ещё на ногах держитесь?

Рик и Дар переглянулись и изобразили на лицах «раскаяние», в которое я, конечно, не поверил.

― Да брось, Лэнни, мы столько лет провели рядом с этими людьми. Что зазорного в том, чтобы чуть-чуть выпить? Да и с родителями надо было проститься по-человечески, ― пробормотал Дар, прикладываясь к кувшину.

― По-человечески ― можно, но не по-свински. Вас же качает как на ветру, а нам ещё надо «перемещаться» домой.

― Лэнни, у нас есть время, сделаем это завтра, ― икнул Рик, отпивая из своего кувшина, ― что тут за гадость подают? Вот я сейчас поговорю с хозяином…

Но не то, что поговорить, даже встать братья не смогли. Я быстро сообразил, что в вино добавлено в лучшем случае сонное зелье, чтобы обобрать их до нитки. Хозяин бросал на уснувших прямо за столом близнецов неприятные взгляды. Других посетителей не было, я в расчёт не принимался.

Как только трактирщик вынырнул из-за стойки и вместе с присоединившейся к нему служанкой направился в нашу сторону, я послал их «немного отдохнуть» в противоположный угол заведения. Удар вышел неслабый, они получили хороший урок, о чём свидетельствовали их стоны и завывания. Но мне было на это плевать.

Соединив руки спящих братьев, закрыл их сверху своей ладонью. В другой руке у меня уже лежало устройство, переданное нам людьми из будущего. Губы пересохли от волнения и, мгновение поколебавшись, я легонько провёл пальцем по зелёной полосе. Последнее, что увидел ― ярко вспыхнувший ослепительный свет, тут же сменившийся холодной тьмой…

Еле разлепив слезящиеся после вспышки глаза, подумал, что ослеп ― такой непроглядный мрак окружал меня со всех сторон. Хотелось кричать от отчаяния, но моё упрямство и в этой ситуации взяло верх над эмоциями. Я стал осторожно ощупывать место, на котором оказался. Это, несомненно, была кровать с мягким матрасом. Моя голова лежала на так знакомо пахнувшей подушке. Неужели у нас получилось, и я ― дома, в имении отца, где не был тринадцать лет?

Глаза постепенно привыкали к темноте, и, присев, я различил прямоугольник окна, сквозь который виднелся краешек луны.

«Так вот в чём дело ― на дворе ночь, неудивительно, что ничего не видно. Но где моя одежда? Почему я совершенно голый, и куда подевались Рик и Дар?»

Завернувшись в лёгкое одеяло, решился, наконец, осветить комнату. Повисший под потолком световой шар ответил на мой вопрос ― обнажённые братья лежали на полу и спали. Дар что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. А Рик даже сейчас ухмылялся, как будто ему снилось что-то забавное.

Я встал с кровати и подошёл поближе, с удивлением рассматривая их тела. Они очень изменились: плечи стали шире, на руках и ногах бугрились сильные мышцы, волосы отросли, на лицах появились кудрявые бородки. Они повзрослели и больше не были похожи на изящных семнадцатилетних юношей. А я? Что случилось со мной?

Ноги сразу стали ватными, по спине побежали холодные ручейки пота. Мне стоило больших усилий подойти к висевшему на стене старому зеркалу. Я застыл перед ним, боясь поднять глаза.

«Прекрати, Лэнни, ты не трус и никогда им не будешь», ― приказал себе и, сбросив одеяло, посмотрел на отражение.

Из зеркала на меня смотрел незнакомый мужчина со светлыми взъерошенными волосами и бледным лицом, на котором под белыми бровями выделялись пронзительные сиреневые глаза в обрамлении прозрачных ресниц. Красиво очерченный рот был упрямо сжат. Это был я, Лэнни, повзрослевший на тринадцать лет, отвратительная копия моей знаменитой прабабки. Прощай, красавчик Анжело!

С трудом скривив губы, попытался усмехнуться:

«Здравствуй, Лэнни! Давно не виделись. Тебе уже двадцать шесть, надо же… А куда же пропали твои восхитительные пятнадцать и чудесные семнадцать лет? Куда исчезли незабываемые двадцать и праздник совершеннолетия? Где юность, кто украл её у тебя? Молчишь, чёртов альбинос! А ведь знаешь ответ. Так найди ведьму и убей!»

Я схватил стоявший на подоконнике кувшин и с размаху запустил его в зеркало, тут же покрывшееся трещинами, но устоявшее под напором моего гнева.

«Ну вот, Лэнни, у тебя уже нет сил даже разбить собственное зеркало. Ты ни на что не годен», ― я взглянул на своё кривое плачущее отражение, «― тряпка! Возьми себя в руки!»

И с этими словами ударил кулаками по и так еле державшейся зеркальной поверхности. Она со звоном осыпалась на пол. Я рассмеялся, и это был грустный смех: «Вот так-то лучше!»

Равнодушно вытер разбитые в кровь руки о лицо, оставив на нём смазанные полосы. Ещё раз взглянув на спящих братьев, перешагнул через них и пошёл к сундуку, где они хранили свою одежду. Покопавшись в нём, нашёл какие-то штаны и, натянув их, вернулся на кровать, провалившись во тьму мрачных сновидений.