Алькурд Пардес I. День Мира (СИ)

Глава 7

Инструктора по рукопашному бою звали Карл Лесанти, однако всё студенческое население академии знало его под именем “Злобный картофель”. Доподлинно неизвестно как к этому молчаливому и строгому преподавателю прилипло такое прозвище, но отставать оно явно не собиралось. Старшее поколение выпускников говорило о каком-то случае, в результате которого родилось прозвище. По Академии ходили сотни разительно отличающихся друг от друга вариаций истории и ещё большее количество иных предположений.

В любом случае как бы не возникло словосочетание “Злобный картофель” более точного определения для Карла Лесанти придумать было сложно.

Так думал Никро, низко согнувшись, удерживая руками дрожащие колени. Снайпер исподлобья смотрел на инструктора — коренастого, сурового человека, во взгляде которого никогда, наверное, не мелькало даже намека на жалость, а губ не касалась улыбка. Лесанти неизменно был подстрижен, что называется “под ноль”, но при этом постоянно ходил с легкой щетиной.

“Какие ещё истории нужны” — зло думал Никро, не сводя глаз с неправильного — без волос это было явственно видно — вытянутого строения головы инструктора. — “Одного взгляда достаточно. Картофель и есть. Злобный картофель”.

Группа № 36, все как один тяжело дыша после разминки, заключающейся в быстром марш-броске вокруг Академии, стояла перед инструктором неровной шеренгой.

Карл Лесанти беспристрастно смотрел на наручные часы — отмеряя положенные пять минут отдыха.

“И ведь ни секундой больше не даст.” — сокрушался про себя Никро, сплевывая тягучую и вязкую, как всегда бывает после тяжелых физических нагрузок, слюну.

— Так всё, — хлопнул в ладоши Карл Лесанти. — Разбились на пары.

Голос его был кашляющее сух и скуп на какие-либо эмоции. Он выполнял положенные инструктору функции с точностью и скрупулезностью запрограммированного автомата, но не более.

Никро неохотно поднял глаза и едва сдержался, чтобы не произнести вслух те грубые слова, что огнем ярости вспыхнули в его голове.

“Ну, отлично. Я пережил грёбаный марафон, чтобы быть прибитым этим медведем ”.

Двухметровый Майкл Фурье бросал на снайпера тень и заслонял своими широченными плечами солнце. Он действительно сейчас походил на средних размеров гризли, вставшего на задние лапы. Чернокожий зульфакарец в свойственной ему манере поприветствовал оппонента молчаливым кивком, после чего, к великому сожалению Никро — началась тренировка.

В бою с подобным противником каждый удар, которому удалось достигнуть цели, практически наверняка мог оказаться решающим и последним. Недостаток скорости и реакции Фурье компенсировал силой. Никро сосредоточился на том, чтобы уходить от всех выпадов зульфакарца и даже не пытался контратаковать, про себя отмечая, что сражение больше походило не на тренировку, а на пляски посреди оживленной автострады.

“Майкл Фурье — первый, кто оказался рядом с Келой. Он вполне мог ударить её в спину. На это нужны всего лишь секунды. А после — припасть на колено и самозабвенно изображать из себя героя кинобоевика с автоматом наперевес. Что я о нём знаю? Если рассудить, то только имя и родину — южную страну Зульфакар. Остальное — сплошная тёмная тайна. Он не общается ни с кем из группы, его не увидишь ни в библиотеке, ни в кафетерии, ни на улице. Его невозможно разговорить. Любые вопросы или обращения в свой адрес — попросту игнорирует, делая вид, что не понимает.”

Сдавливающая грудь боль, одним махом выбившая из легких весь воздух, заставила снайпера согнуться пополам. Локк беззвучно открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыбёшка. Удар Майкла Фурье был груб и прост, но чудовищен в своей мощи, точно грузовик, несущийся на полной скорости. Боль, растекаясь, медленно отступала, словно впитывалась под кожу. К вечеру на груди снайпера бесформенной амебой расцветёт огромный фиолетовый синяк.

Майкл Фурье отступил на шаг и замер. По его каменному лицу не было понятно, какие чувства по отношению к снайперу — жалость, озабоченность или злорадство он испытывает. Если вообще этот странный представитель чернокожей расы умел испытывать какие-либо чувства.

Никро, всё ещё прижимая руку к отбитому месту, медленно разгибался, криво скалясь зульфакарцу. Где-то внутри нестерпимо жгло — то воздух, начавший вновь поступать в грудную клетку, наждачной бумагой царапал легкие.

Глаза Майкла и Никро на секунду встретились. Снайпер ни за что не смог бы сказать, выражали ли они хоть что-то, однако ему почудилось, что где-то там из глубин поднимался молчаливый вопрос. Или же Локку просто хотелось, чтобы эти непонятные, неживые, словно вырезанные из обсидиана гляделки обрели хоть какие-то человеческие черты.

Локк глазами проговорил: “Отличный удар. Со мной все в порядке. Я сам виноват, что так глупо открылся”. Майкл Фурье ещё мгновение держал эту невидимую нить двух сплетенных взглядов, а потом разорвал её, отвернувшись. На лице зульфакарца не дрогнул ни один мускул.

— Следующая пара! — громоподобно возвестил инструктор.

Заменил Майкла Фурье Зиг Заннинс. Никро не имел под рукой зеркала, но подозревал, что после спарринга с зульфакарцем вид у него не очень. Альбинос напротив — дышал весельем, нетерпением, и каким-то не совсем здоровым азартом.

— Ну что повеселимся? — плохо скрывая восторг, подмигнул снайперу Заннинс.

Никро хмуро сплюнул слюну, отмечая, проступивший металлический привкус крови. Локк неохотно встал в боевую стойку, оценивающе смотря на белоголового. В снайпере пузырилось чувство легкого презрения к этому человеку, который, казалось, получал удовольствие лишь от единственной вещи в мире — драк.

Зиг громко улюлюкнув бросился в бой.

“Зиг Заннинс. Загадочный альбинос, что появился в Алькурд Пардес в этом году. Сразу зачислен на итоговый курс обучения. Какие же у него должны быть связи, чтобы провернуть подобное? Мой отец — хренов главный генерал одной из трёх стран, что принято именовать “сверхдержавами” и то не смог бы провернуть подобное. А ведь, между тем, “блат” на лицо! Зиг не разбирается ни в политологии, ни в тактике, ни в дипломатии, ни даже в мировой истории. Его теоретические знания ограниченны базовой школьной программой, однако навыки рукопашного боя гораздо выше, чем у любого из группы № 36. Даже Рен, проведший в тренировках и потасовках по меньшей мере половину своей сознательной жизни не сможет сейчас показать подобного уровня, даже если будет лезть из кожи вон. Да кто же он такой этот альбинос? Ещё эта его сестра…”

Стоило всего на миг ослабить внимание, как Зиг наградил оппонента серией увесистых тумаков в верхнюю часть туловища, задевая и уже назревающий синяк — подарок Майкла Фурье — и награждая десятком новых — более мелких, но от этого не менее болезненных. Никро пришлось отступить на несколько шагов от спарринг-партнера. Стиснув зубы, он исподлобья бросил волчий взгляд на Заннинса. Белёсые брови альбиноса поползли вверх, он недоуменно развел руками. Растерянное выражение его лица говорило само за себя: “Так получилось. Не специально. Слишком увлекся”.

— Замена партнера, — решил вдруг Карл Лесанти. — Отрабатываем элементы Рунге. Начинают первые номера.

Скрестив руки на груди, перед Никро предстала Лусинэ Оуян. Кинтиянка холодным змеиным взглядом изучала Локка сквозь щёлочки прищуренных глаз.

Снайпер не придал этому взгляду особого значения и подошел вплотную к девушке. Он нарочито медленнее, чем нужно, чтобы не ошибиться в последовательности действий, попытался исполнить один из хитроумных приемов Рунге. Внезапно Локк с удивлением ощутил, что тонкие девичьи пальцы с неожиданной силой щупалец целесцеры обвили запястье. В колене вспыхнул фейерверк боли, а после этого мир словно спятившие качели сделав оборот, перевернулся. Снайпер растянулся на земле.

Лежа на спине, он недвусмысленно недоумевающим взглядом взирал на кинтиянку. Хорошо, что он не мог видеть в этот момент собственного лица. Оно было настолько глупым, что Никро предпочел бы застрелиться на месте со стыда.

— Но ты же слышала! Мы должны были отработать элементы Рунге, — возмутился Локк, поспешно вскакивая и отряхиваясь.

— Вот ещё, — фыркнула девушка, отворачиваясь. — Мыши не кусают кошек!

“Да что с ней такое? Вечно высокомерна и ведет себя зачастую не менее странно и нелюдимо, чем Фурье. Иногда, пожалуй, даже может дать ему в этом фору. В бою с целесцерой проявила себя храбро, но лишь из-за этого не стоит снимать с нее подозрений. Уж слишком непонятный бульон варится у нее в голове. Вполне возможно, что у Лусинэ нашлись какие-нибудь мотивы желать смерти Келе.”

Нормального спарринга с надменной кинтиянкой у снайпера так и не состоялась. Следующим по очередности оказался Траст. Рен уже взмок, щеки его раскраснелись, глаза лучились огоньками радости. Он действительно получал удовольствие от происходящего, получал удовольствие от того, что у него получается хорошо, что придает ему уверенности в себе. Рыжие волосы были закреплены налобной повязкой, чтобы не лезли в глаза, и оттого ещё более хаотично, чем обычно, торчали в разные стороны.

“Рен Траст. Вспыльчивый бунтарь. Такие, как он есть, наверное, в любых учебных заведениях. Вечно влипающий в невероятные истории, вечно нарушающий дисциплину. О нём знает каждый преподаватель, но… и он знает каждого из них. Не без таланта и не без обаяния, что и помогает ему оставаться в стенах Академии. Всем поведением показывая насколько он презирает любые правила, Рен, по-видимому, считает, что преподаватели ограничивают его свободу. Он вполне мог затаить зло за что-то на Келу. Траст вспыльчив, но решился бы он на попытку убийства?”

Увернувшись от высокого удара ногой, Никро возликовал, радуясь представленной возможности опрокинуть оппонента оземь. Увлекшись мыслью, что сумеет сейчас подловить рыжего нахала, Никро без раздумий бросился вперед. Этим и воспользовался Рен. За счет своей скорости и инерции Никро пропахал по земле ещё около полутора метров, прежде чем осознал, что произошло.

Рыжий противно усмехнулся, довольный собой и тем, как легко снайпер попался на его уловку.

— Смена оппонента! Быстрее, быстрее, — торопил Карл Лесанти, видя, что некоторые из учащихся уже порядком устали.

Никро сделал несколько шагов по направлению к своему новому спарринг — партнеру “на десять минут”.

“Тагирон О’Хейл. Гений местного розлива. Тот человек, что разрубил целесцеру одним единственным ударом. И тот, кто, подхватив Келу на руки, донес девушку до медчасти ни разу не только не остановившись, но и даже не сбавив скорости. Стал бы он делать всё это, если желал убить Келу? Стал бы, если бы был уверен, что яд в крови непременно прикончит её!”

Несколько минут не слишком активного обмена ударами окончились стремительным броском Тагирона. Никро уже мысленно приготовился к падению и встрече с землей, как вдруг понял, что О’Хейл в последний момент удержал снайпера свободной рукой, заботясь, чтобы тот не грохнулся.

— Эй, ты в порядке? — поинтересовался Тагирон. — Постоянно думаешь о чем-то. Сосредоточься на тренировке лучше.

“Какой заботливый” — снедаемый желчью процедил про себя Никро. В ответ на слова Тагирона он, правда, только устало кивнул, нацепив слабую дежурную улыбку вежливости.

— …нет, работаешь в паре с Локком, — донеслось вдруг до Никро.

Шики Дильс пришел на смену Тагирону. Его помятый вид и разбитая губа говорили о том, что не для одного Никро сегодня тренировка рукопашного боя обернулась пусть мелкими, но крайне неприятными травмами.

Двое уставших студентов сошлись в тренировочном бою. Никро позволил себе немного расслабиться — по сравнению с предыдущими оппонентами спарринг с Шики Дильсом был похож на передышку, во время которой можно побаловать себя чашечкой кофе. Невысокий рост, совсем ещё мальчишеское строение тела и природная худоба были плохими помощниками в овладении искусством рукопашного боя. Седемонец старался изо всех оставшихся сил — это было видно по лицу, вздутым щекам и сосредоточенному взгляду. Движения его были несколько медлительны, перегружены ненужными элементами, хотя Шики и делал всё правильно — точь-в-точь как в обучающих видеопрограммах.

Как и говорил Дильс — каждое движение у него получалось одинаково хорошо. С другой стороны — одинаково плохо. Дильс даже не надеялся достичь чего-то большего, чем просто “средний результат”. Все его действия были шаблонны. Он словно боялся оступиться, сделать шаг в сторону со знакомого пути. Шики боялся импровизировать.

“Мог ли он напасть на Келу Лейк? Да! Хайн его возьми! Мог! Здесь мог любой и каждый! А я слишком мало знаю об этих людях, чтобы суметь сделать хоть какой-нибудь вывод!”

Горькая волна злобы и отчаяния захлестнула Никро с головой. Жизнь совершенно не была похожа на те знаменитые детективные истории, что можно было прочесть в книгах или увидеть на экране телевизора, когда так удачно подвернувшиеся под руку доказательства накладываются друг на друга, словно кирпичики, образуя целостную и ясную картину произошедшего. Никро сам не замечал, как злость на самого себя, пульсируя где-то внутри быстрыми толчками, заставляла снайпера двигаться всё быстрее. Бедный Шики Дильс едва успевал за своим оппонентом, чудом избегая или блокируя удары, он громко и прерывисто дышал. Скулы Никро побелели, из-за непомерно сильно сжатой от негодования челюсти.

Именно в эту челюсть и пришелся удар Шики Дильса, опрометчиво проигнорированный снайпером. Боль царапнула щёку, волной отдалась в голове, и, словно окончательно определившись с локацией, обжигающим свинцом налилась в области подбородка.

— Ой, прости, — затараторил седемонец, вскидывая руки вверх. — Я не специально! Думал, ты заблокируешь.

Никро вымучено махнул рукой, давая Дильсу понять, что с ним всё в порядке. Совсем скоро раздался очередной выкрик инструктора. Шики Дильс, виновато посмотрев на челюсть снайпера, перешёл к следующему по очереди сопернику.

За время выдавшейся паузы Никро позволил себе перевести дух. Но удалось это ненадолго. Его ждал новый оппонент.

Найа Эспринтенсо тряхнула собранной в хвост рыжей копной. Этот рыжий цвет совсем не походил на то агрессивное пламя, что полыхало на голове Рена Траста. Её волосы скорее отдавали солнечным теплом, ласковым и ярким светом.

Никро тяжело вздохнул, грустно смотря девушке в глаза. Снайперу очень не хотелось, чтобы именно она оказалась той предательницей, которая пыталась убить Келу Лейк. Но освободить её от подозрений, пусть даже и для самого себя, снайпер не мог.

“Была ли у неё возможность? Была. За то время — между вскриком Келы и того мгновения, когда Найа выскочила из зарослей с глефой наперевес, вполне можно было успеть ударить куратора, а потом, обойдя по широкой дуге…”

Резкая боль в плечах прервала мысленный монолог рассуждений. Снайпер с удивлением отметил, что теряет равновесие, а поверхность земли, которая только что была под ногами, летит прямо в лицо. В который раз за этот день Никро оказался на мягком газоне, пахнущем землей и смятой травой. Локк не спешил вставать, будто впитывал и старался запомнить всю богатую гамму ощущений, доставляемых свежими ссадинами и синяками.

“Она что… По мне пробежала? А если бы я руку сломал или пальцы? Администрация Академии совсем не думает об этом”.

В прошлом году пропуск занятий по рукопашному бою был обычным делом. Беречь руки и особенно пальцы обязан каждый профессиональный стрелок, не хуже какого-нибудь пианиста. Снайперские курсы давали большие привилегии, и к будущим охотникам со снайперской винтовкой, относились достаточно бережно, однако с “неудачниками”, оставшимися на второй год никто не желал церемониться.

— Отвлёкся! — воскликнула Найа, едва ли не хихикая.

Несмотря на смешок, в её голосе не было и капли злорадства. Скорее наоборот — слова были наполнены сожалением, за то, что всё произошло именно так.

— Давай встать помогу.

На эту девушку у Никро не получалось злиться, даже если очень хотелось…

Занятие подходило к концу, и Никро постепенно всё больше и больше хотел прекратить эту бессмысленную, с его точки зрения тренировку. Судя по измученному виду Сторла — его определили в напарники Локку после Найи — он был абсолютно того же мнение. Хотя Трайблу, наверняка, бессмысленными казались абсолютно все предметы и дисциплины, преподаваемые в Алькурд Пардес.

— Пожалуйста, скажи, что тебе тоже не хочется париться, — простонал Сторл, вплотную подходя к снайперу. — Давай только вид сделаем… Ну для инструктора. Ты не против?

Никро был не против.

Дальнейшие десять минут оба студента старательно изображали бурную деятельность, обменивались прямыми ударами, от которых легко было уйти или заблокировать их. Механическая работа для двух более-менее тренированных людей.

“Сторл Трайбл. Раздолбай и бездельник, который вечера напролет проводит в парке в обнимку с гитарой, в окружении восторженных первокурсниц. На лекциях ему не интересно, от практических занятий часто отлынивает. Как он вообще держится в академии большая загадка. Если у него и был какой-либо мотив покушаться на жизнь Келы Лейк, то до него просто так не додуматься. Сам факт того, что он единственный из группы, кто не участвовал в бою с целесцерой делает его едва ли не главным подозреваемым. Когда я спросил, почему так вышло, он сказал, что после взрыва у входа, решил не соваться в чащу, а сел у стены и закурил. А как он выразился — “две сигареты спустя” из джунглей вышли Тагирон с бесчувственной Келой на руках и вся остальная группа № 36”

— Сторл Трайбл! Не халтурить! — казалось, прозвучало над самым ухом, хотя инструктор стоял метрах в десяти.

Сторл вздрогнул, и в этот момент, Никро, вместо ожидаемого шлепка по руке, означающего отбивание оппонентом удара, почувствовал железную хватку. А в следующий миг оказался на земле.

“Твою мать. Да что ж за день то сегодня такой! ”

— Упс, — воскликнул Сторл. — Я не специально. “Картофель” так заорал, что я это… ну…рефлекторно.

Никро ждал, когда истекут последние минуты занятия, казавшиеся такими долгими, с нескрываемым нетерпением. Последним его оппонентом на сегодня была…

“Полли Смит! Как я мог о ней забыть! Она единственная из всей группы, кто не явился в тот день к полигону, сославшись на плохое самочувствие. А значит, она и не могла напасть на Келу Лейк”.

Мысли скрипучими шестерёнками завертелись в черепной коробке. Взбудораженный этим, Никро на время позабыл об усталости. Даже боль от саднящих синяков отступила.

Полли Смит выглядела гораздо хуже снайпера. Руки её дрожали от усталости, лицо побледнело. Было видно, что девушка держится только за счет своей силы воли.

Движения Полли были столь медлительны, что поймать её на захват оказалось проще простого. Никро вывернул руку девушки, ровно настолько, чтобы не причинить ненужной боли и рывком притянул к себе.

— Через два часа после занятий приходи в кафетерий. Одна. У меня есть для тебя разговор, — прошептал он, прижимая девушку к себе.

От этих слов Полли вздрогнула. Снайпер, удерживающий её, не мог не почувствовать этого. Девушка повернула голову и непонимающе захлопала ресницами.

— Занятие окончено, — раздалось именно в этот момент, — Можете быть свободны.

В кафетерий Никро пришел заранее благодаря выработанной с детства привычке. Он часто боялся разминуться с человеком, с которым у него назначена встреча, а потому предпочитал провести лишние минуты наедине с собой, чем прийти минута в минуту и нервничать — не ушел ли ожидающий его по какой-либо причине, например из-за неверно настроенных часов.

Локк барабанил пальцами по столу, не спуская взгляда с входной двери. Кофе, стоящий рядом рукой, медленно остывал. К чашке снайпер так и не притронулся.

Мысли дождевыми червями беспокойно копошились в голове то и дело перебивая друг друга. Можно ли доверять Полли Смит? Не слишком ли опрометчиво было позвать её сюда? И вообще, стоит ли ей рассказывать о своих подозрениях, или пока не поздно встать и уйти? А что если предатель работал не в одиночку? Ведь тогда Полли может оказаться с ним заодно!

Локк забарабанил по столу с большей силой. Он не мог найти ответов на мучающие его вопросы, неведение медленно убивало. Никро вдруг четко осознал, что больше не может перебирать в голове одногруппников, подозревая всех и каждого. Не может постоянно вспоминать тот злополучный день в мельчайших подробностях. Не зная даже с чего начать, снайпер понимал, что не сумеет разобраться во всем этом в одиночку.

Как это обычно и бывает, при ожидании чего-то или кого-то важного, момент, когда Полли Смит переступила порог кафетерия, Никро пропустил, отвлёкшись. Спохватившись, снайпер поднял руку, жестом подзывая девушку к себе.

Она подсела за столик, опустившись на стул напротив, с некоторой опаской. От девушки пахло шампунем и смесью каких-то душистых трав. После тренировки Полли успела принять душ и даже вымыть голову. Это было заметно по свернувшимся в колечки кончикам ещё не до конца успевших высохнуть волос.

— Что ты хотел, — с опаской спросила девушка.

— Где ты была в день охоты на целесцеру? — напрямую спросил Никро, ненавидящий в разговорах “ходить вокруг да около”.

— В медчасти, — быстро ответила девушка и добавила неуверенно. — Я…болела.

— Испугалась? — спросил Никро, пропустив мимо ушей неумелую ложь.

Полли растеряно кивнула и опустила взгляд, уставившись куда-то в район своих коленей.

— Как ты это сделала? — поинтересовался Никро.

— Две таблетки тетрацелина… — тихо обронила девушка.

— …И два дня высокой температуры, — усмехнулся снайпер. — Я последний раз такое делал в начальной школе, когда не хотел идти на контрольную по математике.

— Что ты хочешь? — резко прервала Локка Полли, вскидывая на него глаза, полные влаги и злости.

Никро оторопел от подобной реакции. Потребовалось несколько секунд, чтобы до него дошло, почему девушка так себя повела.

— Что ты… Я не собираюсь тебя шантажировать, и рассказывать это кому-либо… Успокойся, — тотчас же стал спешно оправдываться Никро

— А что же тогда? — засомневалась Полли.

Снайпер глубоко вздохнул и, подавшись к девушке ближе, рассказал той всё о своих подозрениях. Полли слушала внимательно, не перебивая, лишь единожды утерев, выступившие ранее, неуместные слезы негодования. Когда Никро закончил она с самым серьезным видом произнесла:

— А почему ты решил, что это обязательно был кто-то из группы?

— Ты меня не слушала? — возмутился Никро.

— Слушала, — возразила Полли. — Но почему ты не рассматриваешь такой вариант, при котором нападающие могли заранее спрятаться в полигоне и дождаться, пока Кела вместе группой не попадется в ловушку?

Никро собирался было возразить, но так и не смог произнести и слова. Он действительно упустил подобную возможность, которая теперь казалась снайперу более чем очевидной. Гордость упрямилась, не желая признавать ошибку, но здравый смысл уверял, что девушка вполне может оказаться права.

— И что же делать? — согласившись с доводами девушки, но, не желая признать этого, задал риторический вопрос Никро. — У меня нет возможности проверять каждого на острове, чтобы узнать, кто и где был в тот день. Это же тысячи человек.

Полли на мгновение нахмурилась, а потом, широко улыбнувшись, поделилась пришедшей к ней в голову мыслью:

— Хорошо, что ты обратился ко мне. Может я и не могу похвастаться такой успеваемостью как у тебя, — легонько кольнула иголкой язвительности девушка. — Но у меня есть преимущество, которого нет у тебя.

— Какое же? — без энтузиазма осведомился Локк.

— Брат, — просияла Полли Смит.