Альтаир

НОВАЯ КОЖА

- Наша кожа весьма несовершенна по своей природе. Вот вы говорите загар… Загар - это изменение пигментации клеток для защиты человеческого тела от действия ультрафиолетовых лучей. Попробуйте приобрести его сразу ничего не выйдет. Вспомните, как в санатории люди принимают солнечные ванны: точно по звонку переворачиваются с боку на бок, чтобы не сжечь драгоценную кожу. Чересчур нежная у нас с вами защитная оболочка.

Так говорил Костя Снетков своей спутнице Оле, когда уже к вечеру они возвращались с водной станции.

- А все-таки я бы хотела немного загореть, - сказала Оля, - вне зависимости от ваших биологических объяснений. Пигментация клеток, ультрафиолетовые лучи, прочие научные явления - все это очень важно, но я в этом ничего не понимаю. Когда я перед выходом на сцену загримируюсь и положу на лицо тонкий слой коричневой краски, стыдно признаться, я так нравлюсь самой себе, что не могу оторваться от зеркала.

Оля смутилась от этого признания и, видимо считая во всем виноватым Снеткова, недовольно спросила:

- Ну что вам стоит найти способ быстрого загара? Неужели это проблема?

Сказано это было в шутку, но Костя возразил:

- Никто еще этим не занимался. Да и зачем?

- Зачем? - Оля вынула зеркальце из сумки и посмотрелась. - Противно же. Краснеет один нос. В воскресенье приеду сюда дожариваться. Боюсь, что совсем облупится. Вы приедете?

И, попрощавшись, Оля скрылась за поворотом. Вспоминая свой разговор с девушкой, Костя шел задумавшись, пока не уперся в какую-то решетку. Заглянул вниз и невольно отшатнулся. Далеко под ним чернела вода. Он стоял на Крымском мосту.

«А что, если действительно создать искусственный защитный слой от ультрафиолетовых лучей?»

Зажглись огни Парка культуры и отдыха. Вычертились в небе силуэты вращающегося колеса, арки ажурных павильонов, как на негативе.

«Надо, чтобы пигментация кожи изменялась сразу. Как от проявителя на негативе. Проявителя? Стоп! Об этом стоит подумать. Спокойно, не торопись… Если впрыснуть под кожу каплю специальной фотографической эмульсии - а она на солнце темнеет куда быстрее кожи, - не будет ли это ускорителем данной реакции? А потом проявить… Правда, в этом случае неясно, в каком взаимодействии будут находиться биологические и химические процессы, но это надо проверить».

- Проверить… Проверить! - повторил он несколько раз, еще раз удивленно посмотрел себе под ноги и быстро зашагал по мосту.

Через несколько дней у себя в лаборатории Костя, захлебываясь, рассказывал друзьям о перспективах своего открытия:

- Нет, вы только подумайте. Вам нужно ехать в экспедицию, куда-нибудь на Памир. Вы, конечно, прячетесь от солнца. Надеваете широкополые шляпы, закрытые рубашки, иначе с лица слезет кожа, как кора, а шея и плечи покроются волдырями. Но стоит только предварительно впрыснуть под кожу мой состав, как все эти неприятности перестают существовать. Лицо и, если хотите, тело покрываются чудесным бронзовым загаром. Кожа становится плотной, действительно защитной оболочкой, как после дубления. В моем составе есть небольшой процент танина.

Он приводил всякие специальные подробности и наконец удивил всех небывалым заявлением:

- Человек получит новую кожу. Он не будет знать, что такое прыщи, ожоги, шелушение, потому что новая кожа приобретает особое свойство - плотность защитной ткани, как эластичная хлорвиниловая пластмасса. Даже царапин и то будет меньше. Смотрите…

На столе у Кости лежал странный кролик, как бы разрезанный пополам: с одного бока обыкновенный, с пушистой шерстью, а с другого - гладко выбритый, покрытый светло-коричневым загаром.

- Я царапаю ланцетом кожу кролика, - продолжал Костя, - но кровь не показывается. Видите, как трудно нарушить такую плотную ткань?

- Но позволь, ты же хотел окрасить кожу в цвет загара, а показываешь еще какие-то новые свойства, - удивился химик из соседней лаборатории.

- Действительно, вначале я занимался только изменением пигментации кожи, но потом путем дополнительных экспериментов мне удалось изменить не только цвет ее, но даже структуру.

- Эдак ты можешь дойти до того, что у человека вырастет кожа слона, насмешливо заметил кто-то.

- Нет, моя задача значительно скромнее. Я хочу повысить защитные свойства кожи, защитить человека от укусов насекомых, от мозолей в походе, от царапин, которые потом загрязняются и болят. Ничто так не осложняет человеческую жизнь, как мелкие неприятности. Укусил комар - малярия, натер ногу - возможна флегмона. Поэтому я и хочу устранить из жизни человека хоть маленькую часть этих больших мелочей.

- Вы свой чудесный эликсир только на кроликах пробовали? - спросил студент-практикант.

- Нет, смотрите.

Снетков завернул рукав, и все увидели его загорелую руку, слегка оранжевого цвета. Кожа была гладкая и блестящая.

- Вы можете выбирать разные оттенки загара? - почтительно спросил студент.

- Несомненно. Они у меня даже занумерованы. Ведь это так же просто, как окраска фотографии в тот или другой тон. Представьте себе, что через несколько лет к врачу будут приходить люди, рассматривать альбомы и выбирать себе новую кожу любого оттенка. Может быть, женщины придумают «модную» кожу особого цвета, ну, скажем, цвета старой бронзы.

- Этого я и боюсь, - усмехнулся химик-сосед. - Не хватало нам еще модниц с зелеными лицами! Пусть уж красятся по старинке.

- Существенное возражение, - ответил Костя. - Но ведь и моду можно как-то регламентировать.

Это прозвучало не очень убедительно, однако никто Косте не возразил. Мало кто верил в его довольно странное изобретение.

Костя приехал на водную станцию и, шагая по пляжу, искал Олю. Но вот и ее условный знак, видимый издали: на ветке, воткнутой в песок, развевался цветной платочек.

Оля лежала, полузакрыв глаза, как бы впитывая в себя солнечные лучи. Косте показалось, что лучи эти падали только на нее, а другие люди оставались в тени.

После торопливого приветствия Костя высоко поднял чемоданчик и похвастался:

- Здесь то, о чем вы просили. У вас будет изумительная кожа. Загорелая и прочная.

Оля приняла это как шутку:

- Почему прочная? Разве я просила кожу для ботинок?

- Не смейтесь, Оленька. Я же говорю всерьез. Пойдемте на ту скамейку.

Пожав плечами, Оля поднялась и позволила себя увести в тень сиреневых кустов, где можно хоть немного передохнуть от жары. Не легкое это занятие загорать.

Она с удивлением заметила, что Костя не шутит. Вот он открыл чемоданчик и вынул оттуда что-то похожее на пистолет.

- Не бойтесь, это пневматический шприц для подкожного впрыскивания без иглы. Жидкость проходит сквозь поры кожи. Вы даже не почувствуете. Кролики… Но Оля его перебила:

- Вам их в лаборатории не хватает? Но я же не кролик!

- Я на себе пробовал. Смотрите. - И Костя завернул рукав. Великолепнейший загар!

Считая всю эту историю очередной выдумкой увлекающегося изобретателя, Оля согласилась на эксперимент. В конце концов, ничего с ней не случится.

Изобретатель протер ваткой, смоченной в спирте, маленький кружок на ее шее и приложил пневматический шприц.

- Ну, вот видите, совсем не больно. Теперь надо минут тридцать полежать на солнышке.

- А если я действительно стану загорелой от вашего лекарства, то это надолго?

- О, конечно! У вас будет постоянный тончайший загар чудесного цвета, его не смоют ни дожди, ни ветры, и… и он будет всегда напоминать вам обо мне, произнес восторженный изобретатель.

Оля благодарно посмотрела на Снеткова, потом в зеркало.

- А скажите, долго еще ждать? Что-то пока ничего незаметно.

- Так и должно быть ведь надо еще проявить загар.

- Проявить?

- Ну, вроде как фотографию. Вот сейчас, видимо, солнце уже подействовало на пластинку… простите, на ваше лицо. Теперь поедем в лабораторию, я впрысну специальный проявитель, и все будет в порядке.

В лаборатории никого не было - воскресный день. Но Костя пользовался своим ключом, это ему разрешалось.

Уверенно он перезарядил шприц и прикоснулся им к Олиной шее. Настал решающий момент - проявляющий состав уже растекается под кожей. Проходят секунды, минута, наконец лицо Оли постепенно начинает покрываться еле заметным загаром. Она берет зеркало и удовлетворенно улыбается.

- Подождите смотреться, стойте спокойно, потом увидите, - нервно бормочет изобретатель.

Загар уже приобретает светло-коричневый цвет. Затем шоколадный… Еще темнее!

Перед испуганным Костей стояла негритянка, поблескивая ослепительными белками глаз.

…Профессор уже снимал свой халат, но в эту минуту вошла медсестра и взволнованно доложила:

- Борис Петрович, там прибежала какая-то девушка. Лицо закутано. Хочет вас видеть.

- Странно! Просите ее ко мне. - И профессор снова надел халат.

Повернувшись к пациентке, профессор взглянул через очки, потом протер их и снова посмотрел. «Негритянка? Как же с ней разговаривать?» - подумал он и спросил:

- Ду ю спик инглиш?

- Вы по-русски можете говорить? - неожиданно сказала она.

- Ну конечно… могу.

- Спасите меня, профессор! Я не хочу быть черной, это невозможно! Я с ума сойду!

- Извините, но я не вполне понимаю… Медицина не может изменить цвет кожи. И не все ли равно, темная она или белая…

- Но я была белой!

- Что такое?

Оля рассказала ему все.

Профессор покачал головой.

- Я пока не уверен, но, видимо, вам придется примириться с существующим положением.

- Неужели это безнадежно?

- Да вы не огорчайтесь. В нашей стране цвет кожи не помешает вам ни жить, ни работать.

- Но ведь я актриса!

- Гм! Тут уже дело другое. Надо прямо сказать - Анну Каренину вы не сыграете. Вот если бы Отелло… Впрочем, тут не до шуток… Чем бы вам помочь?… А где работает этот изобретатель?

Но Оли уже не было в кабинете.

…Художественный руководитель, он же режиссер эстрадного оркестра, с нетерпением поглядывал на часы:

- Безобразие! В десять часов назначена репетиция, уже одиннадцатый, а мы всё не начинаем!

Дверь со скрипом отворилась. Женщина под черной вуалеткой неверными шагами прошла через зал и бессильно опустилась рядом с режиссером.

Он привстал:

- С кем имею честь?…

Но женщина сняла шляпу с вуалеткой.

- А, это вы, Оленька? - облегченно вздохнул режиссер. - Что за маскарад? Впрочем, блестящая идея! Мы сделаем вечер негритянских мелодий. Второе отделение ваше. Петь будете в гриме, голуба. А сейчас попробуем. Начали…

Оля знала эти мелодии, несложные по рисунку, но пронизанные глубоким чувством. И лишь сейчас она поняла, что не только веселые танцевальные ритмы родственны ей как актрисе, но и песни, в которых скрыто большое человеческое горе.

- Я никогда не мог предполагать в вас столько чувства, - говорил режиссер, когда репетиция кончилась. - Откуда это взялось, голуба? Совсем новый жанр. Успех! Настоящий успех! Но поработать, голуба, придется.

Началась большая работа. Оля изучала английский язык, знакомилась с негритянской народной поэзией и литературой. Проводя время за книгами и роялем, Оля редко выходила из дому. О Косте не хотелось вспоминать, но это было трудно. Глядя на себя в зеркало, Оля видела не только свое изменившееся лицо, но и белый отпечаток березового листка на плече. Этот листик случайно прилип, когда она играла несложную роль экспериментальной фотопластинки.

Снетков писал, звонил по телефону, но безрезультатно: видеть его она не могла.

Оля сказала своим друзьям по сцене, что грим ее держится несколько дней и она не хочет его часто смывать.

- Я так лучше вживаюсь в роль, - с грустной усмешкой говорила она.

Ее считали чудачкой, но потом привыкли. У каждого есть свои маленькие странности!

Оркестр выехал на гастроли по городам страны. Оля была еще очень молодой певицей, ее почти никто не знал. Выходя на сцену, она чувствовала какую-то особую теплоту зрительного зала, будто бы она действительно чернокожая девушка и грустит по своей далекой родине.

Снетков не выходил из своей лаборатории. Вся энергия, опыт, знания, упорство и творческий фанатизм - все было брошено на разрешение задачи.

Новая человеческая кожа - стойкая защитная оболочка - уже проверена и показала свои исключительные свойства. Осталось решить вопрос дозировки химических элементов, изменяющих пигментацию, именно то, что привело изобретателя к столь трагической ошибке в экспозиции. Он никогда не сможет забыть первую жертву своего безрассудного эксперимента.

Надо найти способ нейтрализации столь интенсивного биохимического процесса. Ведь есть же способы ослабления темных негативов, есть химические способы обесцвечивания тканей.

Но все опыты Снеткова не приводили к желаемым результатам. В его лаборатории бегали необычайные кролики. Они были обриты наголо, и на отдельных квадратных участках их кожи, как на шахматной доске, темнели пятна загара разной интенсивности. Это изобретатель пробовал время экспозиции. В большинстве случаев квадраты были почти совсем черные - они ежедневно напоминали Косте о его первом эксперименте.

В лаборатории появились красноглазые кролики - альбиносы. Вылизывая свою ослепительно белую шкурку, они точно посмеивались над изобретателем: «Вот какие мы беленькие!»

Он прекратил опыты с кроликами и начал проводить их над собой. Возможно, что состав подкожного слоя играет существенную роль в стойкости фотоэмульсии. Он впрыснул в руку эмульсию, приложил негатив с портретом Оли, осветил и ввел под кожу проявитель. На руке отпечаталось четкое изображение, похожее на искусную татуировку. Это была Оля - тот же смеющийся рот, резкий поворот головы.

На другой день изображение потемнело и стало черным пятном. Оно не было зафиксировано.

Пришлось снова пробовать - в который раз - различные составы фиксажей и ослабителей в сочетании с выдержкой и температурой.

Но вот однажды утром изобретатель не обнаружил на руке темного пятна. Оно растаяло.

Со стен домов, рекламных будок и щитов смотрела негритянская девушка с тонкими чертами лица и сдержанной, застенчивой улыбкой. Казалось, что у нее темное лицо потому, что в типографии, где печатались эти афиши, пользовались чересчур густой краской.

Снетков шел с вокзала. Он никогда не был в этом городе и приехал сюда для продолжения своих опытов в местном институте. Все представлялось ему необычайным - новые дома, осыпающиеся листья каштанов, красные кисти осенних цветов.

Он смотрел на афиши, видел, чем живет город, что идет в театрах, какие знаменитости приехали сюда.

Вдруг чемодан его выпал из рук, оттуда посыпались пробирки, порошки, баночки. С афиши смотрела Оля.

Сегодня ее концерт, в восемь часов. Сколько еще осталось до восьми? Целых два часа - сто двадцать минут.

На другой стороне улицы опять ее афиша. Он перешел улицу. Здесь Оля показалась ему совсем светлой, как когда-то, давно.

Времени до начала еще много. На противоположной стороне - снова ее портрет. Так он шел к театру зигзагами, от афиши до афиши, и думал с усмешкой, что двигается «ходом коня». Неужели он проиграет эту партию? Сложное для белых положение.

В зале еще никого не было. За сценой глухо жаловался саксофон, вздыхая и кашляя.

Первых номеров программы Костя не слышал. Оркестр что-то играл, люди аплодировали. Но вот объявили выход Оли, и зал вздрогнул от аплодисментов.

Мелькнуло белое платье, искорки глаз, зубы на темном лице. Оля запела бесхитростную песенку о солнечном утре, тенистых пальмах, о разговорчивом ручье.

Ее долго не отпускали со сцены, вызывали еще и еще, а Костя уже стоял у двери артистической комнаты с чемоданчиком.

Взрыв аплодисментов. Актриса, задев плечом безмолвную фигуру у дверей, вбегает к себе.

Костя хотел постучать, но от волнения пальцы не слушались. Как она его примет? Захочет ли разговаривать? Наконец преодолел страх и легонько стукнул в дверь.

- Войдите!… Костя! Я так рада! Сегодня день моего рождения. Как это замечательно! На концерте были? Да что же вы молчите, чудак вы эдакий?

- Я, Оля, растерян… Я не знал, как вы меня примете. Не надо прощения, я виноват, эта была такая бездарная ошибка… Я только прошу дать мне возможность загладить свою вину.

- Я уже давно простила, не стоит об этом вспоминать. Больше того - я вам благодарна. Этот, казалось бы, печальный случай помог мне найти себя.

- Но теперь я исправлю свою ошибку. Я много работал и наконец… нашел препарат…

Оля переменилась в лице, и голос ее стал жестким:

- Я вас очень уважаю, дорогой друг, но поверьте, больше я не хочу этих экспериментов. Хорошо, что я стала негритянкой. А если бы мое лицо оказалось зеленым в розовую полоску, какой же тогда артистический жанр я могла бы выбрать? Ведь даже клоуны так не гримируются.

- Нет, это много раз проверено. Я прошу…

- Если хотите остаться моим другом, то не настаивайте. Я не хочу быть вашим подопытным кроликом. Понятно? А сейчас поедем праздновать мой день рождения, гости уже ждут.

Оля смыла краску с рук. Затем подошла к зеркалу и ватой провела по щеке. Несколько движений - и удивленный Костя увидел ее прежнее белое лицо.

- Как! Почему? Кто вам дал мой ослабляющий препарат?

- Не понадобился. Я постепенно стала светлеть. Ведь на солнце выцветают любые фотографии. Теперь я даже жалею, что каждый день приходится гримироваться. Впрочем, следует подумать, не повторить ли снова опыт. Но только при одном условии: сначала попробуйте на себе. Правда, это вам не очень пойдет - у вас светлые волосы. Будете белокурым негром. Но что вы на меня так удивленно смотрите?

…Вот и вся история одной ошибки. В науке они встречаются нередко. А если бы их совсем не было, то вряд ли я мог бы похвастаться своей кожей, которую получил в лаборатории К. Н. Снеткова.

Я пишу эти строки и невольно поглядываю на свою руку с плотной гладкой кожей загара № 4. Я царапаю ее пером, а царапины нет.

В окно влетела оса, жужжит над ухом и вот уже ползет по шее. Мне не страшно: она не сможет прокусить мою новую защитную оболочку, как бы ни старалась.

Я жил в самых комариных местах и не ощущал никаких неприятностей, путешествовал по тайге и не страшился гнуса.

Снетков брал в руки скорпионов - они не могли его ужалить. Однажды бросил мне за воротник фалангу, и я был спокоен: знал, что мою кожу она не проколет.

Новая кожа прекрасно защищает тело не только от солнца, но и от холода. В Институте физической культуры Снетков привил новую кожу группе спортсменов, и они могли совершенно не бояться обмораживания даже при сорока градусах мороза.

Я смотрю на себя в зеркало. Что делает новая кожа! Морщинки у глаз и на лбу исчезли, я стал моложе на десять лет! Вот, оказывается, где секрет вечной молодости.

Один из косметических институтов начал применять изобретение Снеткова. Тысячи женщин записались на очередь.

Такого успеха изобретатель не ожидал. Он находит весьма существенный недостаток у новой кожи: она толста - почти целый миллиметр толщины, - поэтому человек перестает краснеть, сквозь эту кожу не видны кровеносные сосуды.

И если читатель спросит у автора, верно ли здесь все изложено и существуют ли такая кожа и изобретатель Снетков, автор прямо посмотрит ему в глаза и убежденно скажет:

- Да, существует!

Видимо, он думает, что его защищает новая кожа.