Алый меч

Глава 26

Сквозь густую и промозглую ночь, укрывшую мрачный изуродованный лабиринт леса, путников вели факелы. Голые деревья угрюмо клонились к земле, напоминая увядшие стебли в пустом поле. Дождь и сажа покрыли их усталые лица грязными разводами. Плечи ныли, ботинки отяжелели от мокрой золы и глины. Полная луна скрылась в облаках, спрятав серебристый лик от посторонних глаз, будто скряга монету.

Если бы путники могли понять, где находятся, усталость отступила бы перед нетерпеливым желанием узнать, что случилось с их друзьями. Но земля вокруг превратилась в одно черное пятно под покровом горелого и гниющего дерева, стала неразличимой грудой углей, золы и веток, погрузившейся в кромешную тьму. Недавний пожар уничтожил все запахи, следы и знаки. Местность была знакома Килаку не лучше, чем Джерому или Эллайену. Друзья продолжали свой унылый путь. Головы их поникли от отчаяния и сомнений. Не верилось, что кошмар когда-нибудь закончится.

Вдруг Килак обнаружил ручей. Течение пробивалось сквозь спутанные дебри, тускло поблескивая в свете факелов. Ручей сворачивал на восток. Пронзительно вскрикнув, паренек ринулся к воде. Тяжелые мысли вмиг развеялись, и все трое бросились бегом по хрустящей под ногами почве. У Джерома и Эллайена замирало дыхание, сердце рвалось из груди, но они догнали Килака, прорвавшись сквозь стену обугленных сосен и елей, и остановились у знакомой поляны. Онемев от ужаса, смотрели друзья на опустошенный и выжженный дотла Феверрут.

Ледяной ветер пронзил Джерома и, острыми когтями полоснув по лицу, с диким воем улетел прочь. От деревни остались лишь тлеющие кучи золы, кирпичей и обугленных досок, сваленных в уродливые кучи. Насколько удавалось разглядеть сквозь туман, весь лес к северу был уничтожен, выжжен и втоптан в землю, лишь самые большие деревья стояли на корню, да и те казались не более чем пустой скорлупой обугленной коры. Ни живой души вокруг. Глазам спутников предстала тягостная картина: на мили к востоку простиралась изуродованная и опустошенная земля. Тишину нарушал лишь заунывный глухой стук дождя о вязкую грязь. Неведомая и ужасающая сила стерла с лица земли Феверрут и все, что стояло у нее на пути. Только пустошь, от которой веяло тяжелым запахом гари, осталась на месте богатого и прекрасного леса.

У Джерома заныло в груди при мысли о том, что было уничтожено. Дома, деревья, звери, люди, которые спасли ему жизнь — Мариша! Внезапная мысль поразила его. Кровь застыла в жилах, обжигающая волна гнева захлестнула сердце.

— Нет! — закричал Джером, выдернув из ножен Алый Меч.

Но в то мгновение, когда Меч вырвался на свободу, его умиротворяющее тепло разлилось по венам, утолив прожорливое пламя мести. Огонь Меча вспыхнул, будто почувствовав гнев хозяина, но отказываясь поддержать его безумную ярость. Окунувшись в ауру талисмана, Джером с болью в душе оглянулся вокруг.

Погрузившись в скорбное молчание, Джером и Эллайен наблюдали, как мрачный и угрюмый Килак бродил по обугленным руинам в поисках ответа. Лицо паренька скрывал опущенный капюшон, но Джером чувствовал его боль и горе, когда тот осторожно пробирался среди обломков, долго и внимательно изучая каждую деревяшку в попытке разгадать что постигло Феверрут. Окутанный туманом, в широком серо-зеленом плаще парень казался призраком.

— Смотри-ка, — сказал Эллайен.

Джером опустился на корточки рядом с охотником. Судя по следам на грязной земле, войско изменило маршрут и двигалось теперь с юга на северо-запад. Но зачем?

Наконец к друзьям бесшумно присоединился Килак.

— Никогда не видел такой разрухи, — признал паренек, и голос выдавал его напряженность. Несмотря на все усилия, он не смог понять причин свершившегося безумия.

— Колдун? — предположил Эллайен.

Джером кивнул, и ярость вновь охватила его.

— Подручные колдуна, должно быть, напали на след после нашего ухода.

— Но здесь прошло войско, — напомнил Килак, — Следы те же самые, что мы видели утром. — Паренек взглянул на Эллайена. — Здесь они повернули.

— Войско под предводительством колдуна, — продолжал настаивать Джером. — Они нелюди, ты же сам сказал.

Парень покачал головой, выражая скорее досаду, чем несогласие.

— Не знаю. Не верится мне тока, чоб человек управлял такой силой.

— Он послал убийц вслед за нами, — напомнил Эллайен.

Паренек отвернулся, разглядывая призрачный туман.

— Может быть.

Бросив беглый взгляд на Джерома, Эллайен сказал:

— Если не колдун, то кто?

Килак ничего не ответил. Он молча разглядывал безжизненную искореженную землю, которая еще недавно цвела и дышала.

— Ты… нашел кого-нибудь? — наконец выдавил Джером.

— Никого.

— Значит, они живы? — с надеждой в голосе спросил Джером.

Килак устремил на него холодный взгляд, в самой глубине которого сверкал огонь.

— Давайте выясним.

Друзья двинулись в путь, не теряя более времени на разговоры и рассуждения, позабыв вдруг и Куурию, и Имперский совет. Время аудиенций и петиций прошло. Большая война началась, и необходимо поспешить, чтобы принять в ней участие. Джером в последний раз окинул взглядом развалины Феверрута перед тем как отправиться на север. Юноша хотел запечатлеть в памяти этот образ, как неугасимый источник силы и решимости в долгом и трудном пути. Спрятав Алый Меч в ножны, он побежал вслед за друзьями, охваченный недоумением и гневом, снедаемый жаждой мести и расплаты.

Задыхаясь от ярости, друзья продолжали свой путь за полночь. Они перешли вброд северное русло Изумрудной реки и двигались по следу врага сквозь мертвый лес и ледяной дождь. Черные тучи клубились над головой, землю окутала непроглядная холодная мгла. Сверху без конца сыпалась отвратительная морось. Друзья шли без отдыха уже более двадцати часов, и если бы не твердая решимость во что бы то ни стало настичь врага, опустошившего Феверрут, давно бы свалились от смертельной усталости. После всего, что он увидел, Джером ни за что не уснул бы. Только не теперь. Мариша погибла или страдает в лапах невиданного доселе злодея. Он будет шагать без устали всю ночь, целую неделю, если понадобится.

Килак, лучше подготовленный к трудным переходам, понимал, как глупо и ошибочно закрывать глаза на потребности собственного тела. Что толку от изнуренных дорогой воинов, которые не смогут и оружия поднять, защищая друзей, когда найдут их? И хотя стоны сердца заглушали боль в ногах и легких, Джером неохотно согласился сделать привал. По оценкам Килака враг опережал их на сутки или более, и нельзя покрыть это расстояние за одну ночь. При таком раскладе они попросту отнимали часы у следующего дня.

Килак повел друзей к западному краю широкой дороги, оставленной неприятелем, где стояли ели. Все чаще попадались им участки с мокрым подлеском, а земля, хотя и опаленная, по большей части уцелела. Вероятно, врагу надоело выжигать все живое на своем пути. Или, может быть, лес оказался чересчур влажным и сырым.

Ночь обещала быть дождливой, и спутники за несколько минут соорудили более или менее надежное укрытие из бревен и суков, накрыв их сверку мелкими ветками. Убедившись в надежности постройки, они поужинали кореньями и заплесневелым сыром и стали ожидать рассвета.

Во сне Джером продолжал путь и в предрассветные часы, но подсознательно понимал, что необходимо отдохнуть, пока есть немного времени, и заставлял тело расслабиться, прекратить борьбу хоть ненадолго. Ярость же, которая целые сутки заставляла его идти без остановки, и теперь не давала успокоиться. Образы и видения, сталкиваясь и сливаясь, закружились в лихорадочном вихре.

Наконец Джером открыл глаза. Изнуренное тело ломило. Лишь через мгновение юноша сообразил, где находится. Он лежал на боку, повернувшись к стенке шалаша. Тоненькие струйки воды бежали по краям. По крыше настойчиво стучал дождь, но земля под ним лишь слегка отсырела.

Джером сел, отбросил одеяло и вздрогнул от холода. Мышцы жалобно застонали, и только тогда юноша вспомнил, что привело его сюда. Джером усилием воли заставил замолчать свое несчастное тело и огляделся. Свернувшись калачиком у стенки, спал Эллайен. Рядом с охотником смятой кучей лежали вещи Килака, но самого паренька нигде не было видно.

Джером протер глаза, схватил Меч и одеяло и на ощупь пополз к небольшому покосившемуся отверстию, в которое уставила свои слепые глаза ночь. Порыв ветра обдал его снаружи, и юноша тут же накинул одеяло. Капли дождя били в лицо. Джером всмотрелся в темноту в поисках Килака.

Юноша обошел вокруг убежища и направился из рощицы, в которой заночевали товарищи, к искореженной и выжженной вражеским войском полосе земли. Солнце еще не пробудилось, в мутном лунном свете кипели серые облака. Голые ноги озябли на мокрой траве, зато боль в мозолях и ссадинах утихла. Осторожно ступая по острым палкам и колючим веткам, юноша подошел к упавшему дереву и увидел закутанную в плащ фигуру.

Джером хорошо знал, что для Килака не стало секретом его появление, но он не обернулся, продолжая упорно смотреть на север, куда вела выжженная дорога.

— Похоже, они собираются идти через Баттлмонт.

Джером остановился рядом с Килаком. Взгляд его был прикован к горизонту.

— Через город?

— Аванпост, — покачал головой Килак. — Крепость построена, чтобы держать под контролем южные земли.

— Крепость? Думаешь, она устояла?

— У крепости больше шансов, чем у Феверрута. — Паренек замолчал и перевел взгляд на Джерома, а затем продолжил: — Наше путешествие этой ночью не завершится, приятель.

Джером угрюмо кивнул в знак согласия. Мысль о целом дне пути, за которым следовал другой, наводила на него тоску. Но в конце концов он оставался в долгу у Мариши и ее народа.

— Мы догоним их во что бы то ни стало, — заверил парня Джером.

Слова его, однако, прозвучали не очень убедительно. Из-под капюшона, которым он укрылся от дождя, Килак посмотрел на юношу потухшими от недосыпания глазами.

— Знаешь, я тебе завидую.

— Мне? — удивился Джером.

— Твоей целеустремленности. Уверенности в том, для чего ты рожден, в своем предназначении. Я уже три года ищу свой путь. Даже больше. И вот я стою здесь, бездельник и неудачник.

— Ты самый выдающий неудачник и бездельник из тех, что мне встречались, — усмехнулся Джером.

Паренек о чем-то задумался, но отвечать не стал. Джером нахмурился.

— Ты что-то знаешь и не говоришь?

— К сожалению, нет, — вздохнул паренек, снова подняв взгляд к горизонту. — Во всем этом есть что-то противоестественное. Знаешь, зачем я здесь? Я просто хочу разгадать тайну. Если бы мне это удалось раньше, Феверрут мог бы уцелеть.

Только теперь дошло до Джерома, что он всю дорогу рас тратил на пустые мысли о том, что могло бы случиться. Последние события развивались в мгновение ока, стремительно сменяя друг друга — от спасения королевы Эллибе в лесах Дилна до его падения на нижний ярус эльфийских катакомб, где они и обнаружили Алый Меч. И вот новое происшествие. Вчера, ослепленные ненавистью, не думая о последствиях своих действий, они пустились в погоню за неведомым врагом. И только теперь Джером в первый раз задумался, против кого они намеревались сражаться. Может быть, кроме колдуна у них появился новый противник? Или же колдун действительно обладает невиданным могуществом и управляет войском демонов? Как бы то ни было, при каждой из этих мыслей кровь леденела в жилах. Друзья делали все, от них зависящее, и Джерому было больно видеть, как мучается Килак. Такого развития событий никто не мог предвидеть.

— Иногда лучше не слишком задумываться. — Джером напомнил Килаку его слова по пути в Восгес. — Если хочешь выжить, надо уметь вовремя реагировать.

Удивленная улыбка заиграла на лице Килака.

— Я вижу, ты прислушался.

— Мне еще многому надо научиться, — пожал плечами Джером, почесав обросший щетиной подбородок.

Килак снова вздохнул и кивнул.

— Тогда пошли. Думаю, вместе мы найдем ответ. Джером и Килак вернулись к укрытию и разбудили Эллайена, который окончательно проснулся, только когда собрал вещи. Оставив шалаш зверю, который первым вернется в опустошенный лес, друзья молча тронулись в путь, избегая тяжелых и грустных разговоров. Килак вновь гнал нещадно, и к рассвету, когда солнце залило алыми лучами восточный горизонт, путники покинули пределы Кальмира и вышли к теплым равнинам южной Парты. На севере, где земля встречается с небом, бурые облака вздымались, будто горные пики в снежных шапках, купаясь в первых серебристых солнечных лучах. Над головой открылось ясное и приветливое небо, свежий ветерок гулял над равнинами.

Путники не тратили времени на остановки, не обращали внимания на голод, промокшую одежду и усталость. Джером хорошо знал, что в движении мышцы не затекают. Поплатиться за нещадное к себе отношение предстояло в будущем, если им удастся дожить до того времени, что само по себе было сомнительным.

Жаркое солнце поднимало клубы пара из мокрой одежды, которые кружились и окутывали путников призрачной дымкой. Словно духи несчастных, которые были втоптаны в землю и сожжены вместе с нею, подумал Джером, и, поежившись, плотнее укутался в плащ.

Дневной свет не открыл ничего нового. Земля была опустошена и перерыта. Время от времени друзья останавливались в поисках хотя бы малейшего признака того, что Маришу и остальных живыми увели на север. Но несметные полчища затоптали любые следы. Земля вздымалась, будто беспокойное море, раздираемое штормами. Различить удавалось лишь знакомые уже трехпалые следы — единственное, что знали друзья о своем таинственном враге.

Поднимаясь над землей, туман окончательно рассеялся и открыл глазам путешественников столп черного дыма, вздымавшегося над горизонтом с севера. К полудню друзья добрались до сожженного и лежавшего в руинах Баттлмонта. Гостей встретила лишь гора обломков — жуткие призрачные руины в наполненном едким дымом воздухе. Джером вдруг ощутил, что может вот-вот расстаться с завтраком. Юноша не предполагал встретить такое разорение, да и не мог никак привыкнуть к запаху разлагающейся горелой плоти. Удивительно, но нигде не было тел. Изверги, должно быть, унесли их с собой или сожрали прямо на месте. Сомнений не оставалось — погибло множество людей. Крепость лежала в руинах, воздух пропах смертью. Килак снова принялся просеивать и перебирать пепел в поисках ответа.

— Они пытались сражаться, — с трудом сдерживаясь, сказал паренек. — Оружие повсюду. — Он прервал речь и оглянулся на своих спутников, зажавших рты и носы. — Пошли.

Друзьям не терпелось поскорее миновать страшное место, и они поспешили продолжить путь. Несчастному Джерому пришлось терпеть не меньше часа, прежде чем начал улетучиваться тошнотворный едкий запах. И все же полностью избавиться от него не удалось. Баттлмонт давно остался позади, но следы бойни и опустошения виднелись повсюду. Деревенские дома сгорели дотла, на полях не осталось ни единой скотины. Заборы были разбиты и повалены, а ручейки и пруды наполнились кровью. Землю окутал призрачный саван смерти, который временами исчезал под порывами ветра, а иногда опускался такой густой пеленой, что его можно было почувствовать на вкус.

Друзья ни разу не остановились, чтобы перекусить или напиться воды. Они почти полностью израсходовали провизию, а пополнить запасы было нечем. Впрочем, задерживаться они и не собирались — желание разгадать истину безжалостно гнало их вперед, и друзья всецело повиновались ему.

Джером ни на минуту не переставал думать о Марише. Удивительно, как медленно тянулось время, когда они были вместе в Феверруте. Ему не терпелось покинуть тихое и мирное селение. Воспоминания оживали в душе, и он все больше тосковал по девушке. Если она жива, Джером разыщет ее, если мертва… Сердце заныло от боли, и Джером сжал рукоятку висевшего на плече Меча. Если Мариша погибла, он отомстит.

Джером не без удивления заметил, что совершенно не уставал под тяжестью Меча, хотя преодолел с ним не одну милю. Зато книга древинов, ответственность за которую они разделили с Эллайеном, становилась тяжелее с каждым шагом. Меч вовсе не казался ему обузой. Древнее оружие стало для Джерома третьим товарищем, присутствие которого наполняло его сердце надеждой, поддерживало огонь его решимости.

Вскоре Джером почти перестал замечать признаки безжизненного опустения. Изуродованная земля монотонно скользила под ногами. Темная, испускающая струйки дыма почва хранила мертвое молчание. После Баттлмонта Джером более не испытывал благоговейного ужаса при виде черного ковра, на мили раскинувшегося перед ним. Спутников продолжал терзать лишь вопрос — зачем? Судя по всему, враг пробивался на север безрассудно и яростно, сметая все на пути в неистовом и слепом гневе. Останков несчастных, застигнутых зловещим ураганом, не было нигде. Их либо уничтожили, либо угнали в плен. Какое существо способно на подобное зверство, оставалось только гадать. А до тех пор, пока друзья не узнали, с каким врагом имеют дело, и зачем он вторгся в их земли, бесполезно рассуждать о его целях и намерениях.

Джером вновь начал сомневаться в искренности Килака. В конце концов паренек не впервые скрывал свои подозрения. Странным казалось и то, что Килак настойчиво отвергал все заявления Джерома о том, что демоническое войско было очередной проделкой колдуна, не предлагая взамен иного объяснения. Не единожды Джером замечал, как парень оглядывался в сторону Скуллмарских гор и призрачного алого сияния, залившего горизонт с востока — вершины Краккен. На все расспросы Килак неизменно пожимал плечами и рассказывал, что лишь пытается собрать осколки воедино, а догадок у него не больше, чем у Эллайена или Джерома. Отговорки казались Джерому слишком наивными, и Эллайен, несомненно, подозревал то же самое. Тем не менее давить на Килака представлялось совершенно бесполезным занятием. Если ему и есть, что сказать, сделает он это, только когда сам посчитает нужным.

А до тех пор пускай в одиночку таскает за собой свои тайны, решил Джером. Следуя по выжженному пути, они и без того скоро узнают правду.

Остаток дня прошел под знаком боли и усталости, гнева и отчаяния. Дорога уходила на север, глубоким шрамом разрезав поля и деревни, города и баронства. Казалось, гигантское чудовище пережевало и перемололо мягкую землю в крошки, а потом выплюнуло ее обратно. Путешественники поднимались на холмы и спускались к заливным лугам, пока ноги не начинали неметь. Небо заслоняли назойливые тучи, ежеминутно грозящие пролиться дождем. Говорили друзья мало, стараясь сосредоточиться на единственной цели.

К полуночи они миновали развалины города Диррка и остановились перед разбитыми воротами Крилага. Друзьям многое довелось повидать, но к такому зрелищу не был готов никто. Доселе невиданная сила, которой, казалось, не было предела, сравняла с землей мощную крепость. Джером онемел от изумления и ужаса. «Не может быть». Юноша шептал эти слова снова и снова, словно произносил заклинание против неведомого зла. Он беспомощно замер перед разрушенными до основания стенами, не веря собственным глазам.

Ведь даже он, родившийся и выросший на востоке, знал о двух городах — Крилаге и Морийале. Единственным занятием их жителей была бесконечная война друг против друга. Именно здесь разворачивались ожесточенные сражения народов Парты и Мензо. Полдня пути по равнинам Равакоста разделяли две крепости, всегда полные оружия и воинов. Не проходило и месяца, чтобы один из противников не выходил в новый поход против ненавистного врага. Более трех столетий назад объявил о своей независимости Мензо. С тех пор противостояние двух народов — в частности двух цитаделей — продолжалось исключительно ради взаимного уничтожения.

Теперь Крилаг пал, крепости его, расколотые и обугленные, втоптаны в землю, как и все на пути чудовищного войска. Обходя руины, Джером едва не задохнулся от едкого дыма и вони. Юноша начал подозревать, что даже Алый Меч не сможет противостоять этому кошмару.

— Да кто же сотворил такое? — с горечью выговорил Эллайен.

Килак повел друзей на восток, свернув с пути смертоносного черного потока, продолжавшего свое течение на север.

— Надеюсь, скоро что-нибудь узнаем.

Не ожидая объяснений, Джером вопросительно взглянул на паренька.

— В Ливене, — пояснил Килак. — Похоже, войско обошло его стороной.

— Но мы свернули с дороги, — напомнил Джером, не желая оставлять то, ради чего они так решительно и самозабвенно проделали долгий и трудный путь. — Что насчет Мариши и остальных?

— Оглянись вокруг, приятель. Это одна из самых неприступных крепостей Пентании, а враг прошел через нее, не замедляя шага. — Килак покачал головой. — Пора узнать, за кем мы пустились в погоню, иначе не сносить нам головы.

Джером не обращал внимания на слова паренька, напряженно всматриваясь в мертвую дорогу сквозь темноту ночи, словно его отчаянный взгляд мог вызволить Маришу из-под ее мрачного полога.

Эллайен, однако, поддержал Килака.

— Нет смысла соваться в волчье логово.

— Кто-нибудь в Ливене расскажет, с кем мы решили сражаться. В любом случае нам понадобятся кони, чтобы догнать войско.

Джером медленно вздохнул. Он не мог пересилить себя и отвести тоскливый взгляд от черной дороги. В словах Килака есть резон. Почему же Джерому все равно?

— Думаю, ты прав.

Килак что-то буркнул и повел Эллайена вперед. С немой клятвой на устах Джером в последний раз остановил взгляд на останках крепости и последовал за друзьями.