Амазонки за кромкой

Глава 26

— Рудольф, большая часть солдат, тех, что мы осматривали, убиты сверху, судя по характеру ранений. Что будем писать в отчёте?

— Так и напишем, что стрельба из автоматов и винтовок производилась с деревьев и крыш. Вон на том дереве, где рядом лежал убитый пулемётный расчет имеются явные следы. Кто-то сюда забирался неоднократно, а возможно сидел и наблюдатель, когда наши здесь устроили пост. Он их сверху и изрешетил. Поэтому очевидцы никого и не видели. А наших солдат на фоне пожара диверсанты видели прекрасно. Напишем, что стреляли из оружия с глушителем. Поскольку выстрелов никто тоже не слышал.

— Но угол вхождения пуль чуть другой.

— Не будешь же ты писать, что партизаны стреляли с низколетящего воздушного шара?

— Нас засмеют, если мы напишем такую ерунду.

— Вот и я о том же.

Криминалисты в Розничах работу закончили. Все солдаты были убиты пулями из от русских автоматов и винтовок (пулеметов). Тела осмотрели, погрузили и увезли для похорон.

Оберлейтенант Хост тоже отправил свой рапорт посыльным в Луцк. Приложив описание найденной на месте нападения на караульных гильзы и пули от неизвестного пистолета. На четырёх найденных гильзах была маркировка «38» и «К». Ясно, что 38 — год выпуска. «К» могло означать короткая гильза, название завода, название изделия, первая буква фамилии конструктора патрона. Эксперты вообще сказали оберлейтенанту, что, судя по размерам, гильзу от ТТ русские просто обрезали до 18 миллиметров, особо не заморачиваясь и сделали новую пулю крупнее калибром. Порох наверняка другой, а может просто изменили навеску. Больше их заинтересовала пуля от Вальтера. Она была штатная и не имела следов прохождения через глушитель. Значит глушитель имел другой принцип работы, чем на немецких пистолетах разведподразделений. Всё это Хост обстоятельно указал в рапорте, но гильзы и пули держал в кармане. У абвера есть свои эксперты — пусть посмотрят.

Вассар собрал все сведения для доклада и улетел в Берлин. Майор Штайнмайер пока оставался в Колках. Роты капитана Крайзе прочесывали местность, впрочем, без особых успехов. Диверсанты скрылись в неизвестном направлении, все кордоны на дорогах результатов не дали.

К Потанину по приглашению пришли Семенов и Потапенко — командир и комиссар партизанского отряда. Арестованного провели в землянку для допроса и оба партизана на него из-за кустов посмотрели.

— Ну что узнали этого человека?

— Да, — заявил Потапенко, — он из НКВД Ковеля. Несколько раз видел на партийных активах, если не изменяет память, фамилия его Новиков. Тогда он был старшим лейтенантом.

— Я тоже припоминаю, но близко не сталкивался, — сказал Семёнов.

— Его, если верить документам, заслали из Москвы, — пояснил Потанин. — Вынюхивает всё про Ветрова. В Камне, с его слов, имел явку, откуда его направили к нам в лес, объяснив, как добраться. Остановили мои посты. Сразу возникает вопрос, кто такой умный рассказал наше местоположение? Действительно ли имеется в Камне человек, способный сообщить такие сведения и оставленный на подпольной работе? Если желаете, то можете принять участие в допросе. Представлять я вас не буду, не зачем ему знать, что вы командир и комиссар отряда.

Вошли в землянку, расселись. Новиков мельком мазнул по лицам взглядом, но видно Потапенко узнал.

— Назовите фамилию человека, к которому выходили на связь в Камне-Каширском, — продолжал допрос Белов.

— Его фамилию я не знаю. При отправке дали только пароль и описание дома на Ковельской улице.

— Мы можем послать связного к этому человеку в городе, чтобы он подтвердил факт вашего прибытия из Москвы. Иначе вас просто расстреляем. Доверия вам нет. Назовите имя человека, к которому выходили на связь. Наверняка там отдыхали и общались и имя знаете.

— Я не желаю давать имя этого человека. Мне не положено раскрывать явку.

— Вы его уже назвали, товарищ Новиков. На Ковельской улице живут всего трое коммунистов. Два из них сейчас в отряде. Никакого труда не составляет вычислить третьего, — сказал Потапенко. — Мы сегодня же пошлём туда гонца. Если ваши слова не подтвердятся, то расстреляем, не задумываясь. Если вы тот, за кого себя выдаёте, то вас послали сюда не за тем, чтобы вы своими увёртками водили за нос командование отряда. От вашего задания за версту прёт тухлятиной. Вы хотите узнать секреты, к которым не допущены. Вы, как представитель НКВД должны знать и понимать простейшие истины контрразведывательной работы: чем выше штаб, тем больше в нём вражеских шпионов и завербованных предателей. Москва — рассадник шпионов. И вы хотите выяснить и предоставить совершенно секретные сведения в этот рассадник, чтобы они через сутки стали известны немцам. На месте товарища майора я бы вас расстрелял сразу, не заморачиваясь определением свой вы или чужой. Как говорят в народе: — Баба с возу, кобыле легче.

— У меня приказ.

— Нам на твои приказы, извиняюсь за выражение, насрать. Расстреляем при попытке побега и всё. Пусть покажет место, где закопал парашют, — сказал Потапенко. — Наверняка не очень далеко от города.

— Сможете на карте, а потом и на местности показать, где закопали парашют? — спросил Потанин.

— Да смогу.

— В каком направлении от города?

— С востока.

Белов свернул карту, так чтобы не было видно отметок — Покажите, где?

Новиков показал. Примерно в то место, где лежали сбитые немецкие истребители.

— Пошли сразу в город?

— Нет, спрятал парашют и остаток ночи отсиделся в лесу. Пошёл уже когда рассвело.

— Видели что-то интересное в лесу или заметили приметный ориентир?

— Видел упавший немецкий истребитель. Без крыльев. Остатки фюзеляжа и мотор наружу.

— Предлагаю арестанта отправить обратно в землянку, — предложил Белов. И по кивку командира вызвал конвой.

— Алексей Фомич, — обратился Потанин к Потапенко, — вы правду сказали, что можете вычислить явку на улице Ковельской.

— Да, там сейчас скрывается Горобец Мария Львовна — раньше работала на почте. У неё двое детей осталось у соседки, поэтому она в отряд не пошла. Дом с голубым флюгером в виде петуха, по правой стороне улицы, если идти с окраины к центру.

— Сможете послать кого-нибудь, чтобы разузнать?

Потапенко и Семёнов переглянулись:

— Человека найдём и отправим, вот только скажет ли она что-нибудь? — засомневался Семёнов.

— Да с этим НКВДшником одни заботы, — сказал Потанин. — Если не подтвердит — повезём выкапывать парашют.

Комсомолку с почты отправили в тот же день. Мария Львовна была у неё начальницей. Дали двух сопровождающих бойцов, чтобы довели до города и потом назад. Ребята к заданию отнеслись очень серьёзно — первое задание на разведку в город. Бандеры в городке притихли. За несколько дней убили тридцать полицаев, в полицию желающих не было. В городе ходили различные слухи о вездесущих диверсантах руководимых Ветровым, и многочисленных партизанских отрядах, готовых уничтожить немецкий гарнизон в любой момент. В лагерь никого больше не сажали. Комендант доложил, что у него просто нет солдат, чтобы охранять лагерь. Пятерых гренадёров отвезли в Ковель, показания с них снимали там. С комендантом, лейтенантом Вольбургом, сначала приехал побеседовал Хост, потом следователь гестапо. Всех интересовала личность диверсантки. Дополнительно выяснилось, что проникли нападавшие через запасной выход, вскрыв заколоченную дверь. Теперь часовой стоял и там. Удалось выяснить фамилию командира — Ветров. Но фамилия явно была не настоящей. Не станет здравомыслящий разведчик объявлять во всеуслышание свою фамилию. С тем же успехом он мог назваться Ивановым, Петровым, и Сидоровым. Допросили и фотографа. Но тот ничего не видел. По голове дали, как только он вошел с солдатом в комендатуру. Похитили саквояж с фотоаппаратом и принадлежностями для проявления плёнок. Врач-еврей пропал бесследно. Наверняка сейчас оперирует партизан, а фотоаппарат используют для изготовления поддельных документов.

На следующие сутки комсомолка вернулась. Горобец подтвердила, что был товарищ из Москвы и дала приметы: родинка на щеке, глаза серые, на указательном пальце правой руки незаметный шрам. Но Белов всё равно повёз его выкапывать парашют — шелк партизанам нужен. Перевели его в другую землянку, запретив покидать расположение. Документ пока не отдали.

— Если Ветров согласится с вами встретиться, товарищ капитан, то вы его увидите, — сказал ему Потанин. — Если вы будете ему не интересны, то через недельку пойдёте на все четыре стороны.

— А почему именно такой срок?

— Мы меняем место дислокации. Если уж бабы наводят из города на наш лагерь, то значит знают и немцы. То, что знают двое, знает и свинья.

— Я попрошу забрать с собой пленных, за ними пришлют самолёт из Москвы, как только наладим связь.

— Правильно Ветров говорил, что у партизан не может быть пленных. Только язык. Допросил и уничтожил. И на мои глупые слова, что пленных расстреливать нельзя, он пояснил, что пленных надо охранять и кормить. И надо проявлять гуманность, зимой партизанам самим жрать нечего, пленные просто умрут от голода. Не хотите расстреливать и тратить патроны — просто зарежьте. Его слова я познаю на собственном опыте. Эти два офицера из маршевого батальона никаких особых сведений сообщить не могут. Командир роты и взвода — это не те фигуры, за которыми следует присылать самолёт. Но уже сейчас они объедают моих красноармейцев, и я вынужден несколько человек задействовать на охране. Вы и ваше начальство, капитан, не туда прикладываете усилия. Лучше бы вас направили взрывать мосты, а не выяснять, кто их взрывает. Если вы думаете, что здесь не догадываюсь о сути вашего задания, то вы глубоко ошибаетесь. Сведения о диверсантке, захваченной этими немцами, дальше моего отряда не уйдут. И немцев вы в Москву не повезёте, как бы вам не хотелось заработать орден на грудь. Как прибудет Ветров, так сразу и расстреляем, если он не захочет сам концы обрубить.

— Вы не можете так сделать, товарищ майор. Меня специально послали, чтобы выяснить всё по этой диверсионной группе.

— Я про это вам и толкую, капитан, что вы и тот, кто вас послал — мудаки. Вместо того, чтобы послать группу с боевым заданием, вы посылаете группу выяснять, кто так хорошо воюет. Чтобы потешить любопытство большого начальника, или чтобы эту группу на радость немцам выявить и истребить? Мне не нравятся оба мотива вашего задания и ещё более не нравятся последствия. Правильно Фомич сказал — от вашего задания за версту тащит дерьмом.

— Командование должно знать, откуда появилась эта группа.

— Советую разобраться с соседним ведомством. Ветров — боевой офицер, имеет орден Красной звезды. У бойцов исключительная подготовка, вооружение элитное. Половина оружия штучного производства. У него один боец взвода стоит, без всякого преувеличения. Вот и поинтересуйтесь у товарища наркома, где таких готовят. На худой конец к кадровикам сходите, они вам всё расскажут.

— Так вы думаете, что он из ГБ?

— Мне он представился старшим лейтенантом ГБ. Если будете с ним говорить, он и вам представится. Он не делает из этого тайны. А вот методы его работы — это секрет. И если вы в них залезете, капитан, то можете заранее читать отходную. Свои же вас и грохнут. Есть тайны, которые знать не рекомендуется. Сейчас вы сами в дерьме и нас туда пытаетесь затащить. Надеюсь я вам ясно всё объяснил. Меньше знаешь — крепче спишь! То, что вас после этого задания сошлют на Колыму охранять заключённых — это для вас не самый плохой вариант. Так что думайте, мой совет вы услышали. У меня и у Ветрова, в отличие от вас, задача абсолютно другая — бить немцев. Как Ветров говорит: Убил десять немцев — уже боец, убил сто — герой. У него в группе все — герои! Они только в районе Камня пять сотен фашистов уничтожили, не считая полицаев и прочую сволочь.

Потанин повернулся и пошёл. Новикову он сказал всё что хотел. Если не дурак, кому надо доведёт. Ветров собирался перебираться в другое место. Потанин даже предполагал куда — в Белоруссию. Немцы заняли уже всю республику, бои шли под Смоленском и в Псковской области. Радист регулярно получал сводки Совинформбюро на немецкую рацию. Здесь московские посланцы достать Ветрова не успеют. А в Белоруссии пусть ищут. Хреново будет, если этот капитан попадёт в руки к немцам. Наверняка сдаст. За Новиковым, конечно, наблюдают надёжные люди, как и за Климовым, но это в лагере. Если у него рация в городе, то придётся туда отпускать и сопровождать, чтоб не взяли. Одни неприятности и заботы от капитана. Проще застрелить и закопать.

Жора собрал у себя командование перед ужином. Показал на карте, что он хочет сделать.

— Рейд получается дня на три, ну может чуть меньше. Но две ночи придётся отдыхать неизвестно где, поэтому берём палатку и еду. Мешков с десяток — подстелем. Все одеваются в пиджаки и куртки, юбки иметь при себе. Может вылазку в какой-нибудь город сделаем. Рита остается здесь за главную. Давайте подумаем, кого в этот рейд брать.

— Саша и Миша просятся, — сказала Рита.

— Мишу однозначно не берём — ценный специалист, Сашу, думаю, можно взять, — высказался сержант. — Миша пусть с парнями начинают корпус ещё одного арилёта делать.

— Жора, я тоже хочу, — попросилась Ариша.

— А ты стрелять сможешь? — спросил сержант. — Тебе же плечо не даст приклад автомата приложить.

— Да заросла уже дырка, нажимать не больно, двигаюсь свободно.

— Уговорила, красивая. Значит Света в лагере.

Из девчонок определили Любу и двух лесных: Милу и Стефу.

— Что-то слабая у нас команда получается, — сказал сержант. — Александр из автомата ни разу не стрелял, а с винтовкой ему на арилёте делать нечего. Раненый маг, тоже неизвестно куда попадёт и как бросит, а рейд серьезный. Надо ещё кого-то брать или Сашку заменять.

Взяли Веру и Фаю. Вера поведет арилёт, с ней Люба, Саша и Мила.

С Принцем Ариша, Фая и Стефа на пулемёте. В лагере оставалось восемь амазонок, Михаил и ремесленники. Вполне достаточно, чтобы обеспечить порядок. Тем более вооруженный арилёт всегда под рукой.

За ужином сержант объявил кто летит и что надо сделать для подготовки. Брали сотню взрывателей «марисан» — практически почти весь запас. Жора приказал погрузить четыре пенька от дерева «керс» и вставить в них взрыватели на тридцать секунд — не зря же везли. В дополнение к гранатам в сумках, брали по двадцать гранат «аннасан» на каждый арилёт. Два бурдюка для фугасов. По восемь магазинов на пулемёт из них по четыре с заряженными пулями. Личное оружие каждый обеспечивал сам. Причём Жора потребовал, чтобы половина патронов была обычной. И каждый чётко знал какими патронами что набито. Рассказал и про форму одежды. Палатки брали две. Всю еду сухим пайком. Готовились практически до отбоя, но всё успели. Ариша пометила заряженные магазины белой полоской, чтоб и в темноте было видно.

Встали как обычно в семь часов, позавтракали, перелетели к переходу. Перебрались на ту сторону и взлетели. Пошли строго на север. Пересекли канал и Пинскую железную дорогу, вышли на ветку Брест — Барановичи. В районе Берёзы атаковали железнодорожный мост через Ясельду, потом автомобильный. Вдоль путей направились на северо-восток к Барановичам. Рядом шла автомобильная трасса и Принц решил попрактиковать пулемётчиков. Шла автомобильная колонна. Машин двадцать. Жора приказал установить обычные магазины на пулемёты и обстрелять.

— Бить по кабинам и в моторы! — приказал он.

Немцы сначала ничего не поняли, разбегаться начали только из последних двух машин. Колонна встала, одна машина загорелась.

— Вера, страхуй сверху, мы сядем и посмотрим, что везут.

Сели и невидимками пробежали вдоль колонны. Попали удачно. В двух машинах везли патроны и гранаты. Закинули десять ящиков патронов для автоматов и два ящика гранат. Сержанта душила жаба, содержимое надо было забирать, но некуда. Четыре машины со снарядами, восемь с вещевым имуществом. В двух машинах везли ящики с карабинами, в одной с автоматами и пистолетами. Всё новенькое в заводской упаковке.

— Жора сзади колонна идет, пятнадцать машин. Расстояние пятьсот шагов, доложила Вера.

— Атакуешь и расстреливаешь! — приказал сержант. — Мы пока этой колонной занимаемся здесь много нужного.

Он подогнал арилет и дал команду грузить. Девчонки быстро накидали два десятка ящиков. Сержант взлетел, лес находился в полукилометре. Глянул в бинокль на колонну. Вера долбила ей зачарованными патронами, и колонна горела. Долетел до леса, выбрал укромное местечко и разгрузился. Автоматы и пистолеты. За три рейса машину перевезли всю. Перебросили и часть патронов и гранат. Пробил баки в машинах и поджёг. Быстренько отлетел в сторону, девчонки уже сидели по местам. Справились за двадцать минут. Вера, расстреляв колонну, подлетела ближе. Добро здесь оставлять было нельзя. Начнут прочёсывать — найдут.

— Значит так, девчонки! Добыли пистолеты, автоматы немецкие, патроны и гранаты. Ищем укромное место, чтобы спрятать, а потом забрать. Километров пять, желательно в болотах. Болот тут много.

Пока инструктировал, начали рваться снаряды в горящих машинах, разбрасывая горящие ящики во все стороны.

Жора погнал свой арилёт к югу, к лесу в километре от трассы. Лесок его не обманул, через полкилометра пошла заболоченная пойма какой-то речушки. Речушка двумя рукавами охватывала островок, заросший кустарником. Вполне подходящее место, никто в болото не полезет.

— Вера, я нашел подходящее место, возвращайся к ящикам оружием, отдал он распоряжение в амулет.

Сержант ссадил Фаю и Стефу на островке и взлетел. За пять рейсов всё перевезли и замаскировали, чтобы с воздуха не обнаружили. Все запомнили ориентиры. Дальше Берёзы на двадцать километров. Да и следы от горящих машин останутся. Всегда можно будет идя вдоль дороги определиться. Начало можно считать успешным, уничтожили два моста, две автомобильных колонны и взяли трофеи. Фашистов сержант не считал.

Восемьдесят километров до Барановичей прошли на полной скорости за полчаса. Перед городом разнесли мосток на неизвестной речке. Узел для диверсии был очень сложным. От Барановичей отходило шесть железнодорожных веток. Реки текли западнее и восточнее города и даже не имели на карте атласа названия, значит были маленькими и незначительными. Девчонки смотрели во все глаза, усмотрели мост в самом городе и взорвали его.

Ариша поднимись метров на сто, осмотримся, — приказал сержант, держа на коленях карту. Мосты в направлении на Слоним и Минск всё-таки отыскали с взорвали. Спустились южнее, ветка шла на Лунинец и Слуцк, долго кружили в районе Ляховичей, но мост нашли и тоже взорвали. Вернулись к Барановичам и пошли на северо - запад к Лиде. Через километров двадцать уничтожили еще один мост и Жора посчитал, что узел в Барановичах они отрезали. Дальше было проще. Около сотни километров до Лиды они прошли за полчаса. Уничтожили вокруг Лиды три моста через Неман и его притоки. В сторону Вильнюса летели минут двадцать, пока не попался мост через какую-то речку. Мост взорвали. Узел обрезали. Сообщений Лиды с Вильнюсом, Молодечно, Гродно и Барановичами прервали. Сержант подумал и пошёл дальше на Вильнюс, коли так близко к нему подобрались. Через него снабжалась северная группировка немцев. Из Варшавы, Кенигсберга и Риги грузы шли на Полоцк и Псков, Великие Луки и Невель, где шли бои.

Вильнюс был красивый город. Скопище костёлов, соборов и красноватых черепичных крыш. Через город текла река Вилия. Железная дорога проходила в южной части города. Река была, а мостов не было. Строители железной дороги хитро обошли реку, чтобы не строить моста. Ветка на Каунас, судя по карте, вообще не пересекалась реками.

Принц решил действовать методично.

— Фая, приготовь чурбак из дерева керс. Попробуем железнодорожные пути подорвать. По моей команде спокойно бросишь вниз на рельсы.

Сержант выбрал низину. Насыпь там была приподнята, сделан водосток, чтобы весной не размывало.

Вдалеке дымил паровоз, с натугой таща эшелон. Жора прошёлся над эшелоном — военный. Завис над выбранным местом и дал команду приготовиться.

Давай, Фая, бросай! — сказал он, прикинув, что чурка должна взорваться под первыми вагонами. Отлетели в сторону, наблюдая.

Взрыв был мощнейший. Как от очень крупной бомбы. Второй вагон подбросило в воздух поставив на попа. Вырвало кусок насыпи метров двадцать. Эшелон, вагон за вагоном, начал заваливаться под откос. Скрежетало железо, лопались доски на стенках вагонов, взрывался какой-то груз. Завал получился знатным. Разбирать пару дней.

Повернули на запад. Прошли еще раз над городом держась железной дороги. Дорога раздваивалась. Одна ветка шла севернее на Даугавпилс, другая южнее — на Молодечно. Пошли по северной. В километрах сорока наконец-то нашли приличный железнодорожный мост через Вилию. Тремя зарядами «марисан» арилёт Веры снес его в реку. После этого повернули на юг, высматривая вторую ветру.

— Вижу железную дорогу, — сообщила Вера. Зрение у амазонок было гораздо острее, чем у сержанта. Шли в направлении Молодечно, пока в районе Ошмян не попался мост. Здесь уже работали девчонки с арилета Принца. За Сморгонью взорвали ещё один приличный мост с эшелоном, закупорив ветку Вильнюс — Молодечно наглухо.

Пора было отдыхать. Нашли место в лесу у небольшого озерца и сели. Половина личного состава сразу разбежалась по кустикам, как только убедились в отсутствии вокруг людей, включив артефакт. Солнце стояло в зените, часы показывали пол второго. Сержант на карте ставил галочки, отмечая уничтоженные мосты. Там, где попадался эшелон проставлял рядом с галочкой букву «Э». Поработали за эти часы отлично. Вывели из строя три железнодорожных узла: Барановичи, Лиду, Вильнюс. Уничтожили две автомобильные колонны и три эшелона. Взяли нужные трофеи. Героические девки!

Поели. Запасов набрали изрядно, начиная от консервов, копченостей, и разных вкусностей их лётных немецких пайков. Жалко не было хлеба. Девчонки в лагере пекли лепёшки для себя и Принца. Сейчас обходились галетами. Героические девки попросились искупаться. Чтобы не смущать Сашу, ушли за кустики.

— Ну как тебе начало рейда? — спросил сержант у красноармейца.

— Страшно, и немцев жалко.

— Неправильно мыслишь, Александр. Это не немцы — это фашисты. Нас за людей они не считают. Ты просто не видел, что они в захваченных городах и деревнях делают. Вон у нас освобождённые женщины из лагеря есть. Их мужей расстреляли за то, что нам помогали немецкий склад разгружать. А женщин с детьми бросили в лагерь, объявив заложниками. Гитлер приказал на оккупированных территориях за каждого убитого немецкого солдата расстреливать по десять заложников. Если бы мы их не освободили — все бы уже в земле лежали. Так что жалеть фашистов нечего — это враг. А враг должен быть убит. Иначе он убьёт тебя, или дорогих тебе людей. Нет там сейчас ни рабочих, ни крестьян. Все они — солдаты Фюрера и пришли на нашу землю грабить, насиловать и убивать. Сейчас фашисты воюют хорошо, у них опыт двухлетней воны в Европе. Много ли бойцов от твоей части осталось в живых? А наша задача — повернуть всё в обратную сторону. Чем больше убьём вражеских солдат, тем быстрее они побегут обратно в свой Берлин. Они нас должны бояться, а не мы их. Вот для этого и воюем.

Пришли девчонки, мокрые и довольные.

Будешь купаться? — спросил Александра сержант.

— Я плавать не умею, товарищ Ветров, — сознался Саша.

— Люба, — позвал амазонку сержант. — После рейда научишь бойца плавать! — показал он на Сашу.

— С удовольствием, Принц.

Парень засмущался. Девчонки начали подшучивать, предлагая себя в учителя. Отдыхали почти два часа, кто хотел, постелил подстилку и подремал. Полчетвёртого взлетели и направились от Молодечно к Полоцку. Сержант хотел к вечеру перелететь в Псковскую область. Шли вдоль железной дороги. В районе Вилейки взорвали железнодорожный мост. Поездов на ветке не было. До Полоцка было сто семьдесят пять километров. Сержант мерил линейкой по карте. Прошли за час. Река в городе была солидная — Северная Двина. Все мосты в Полоцке были взорваны нашими войсками при отступлении, правки не требовалось. Немцы восстановит ещё не успели, поэтому и не шли поезда.

Повернули севернее. Железная дорога из Полоцка вела в Невель и Великие Луки. Из Невеля прямая ветка шла на Ленинград. Именно это НЕВЕЛЬСКОЕ направление и указывалось в сводке. Сто километров до Невеля проскочили за пол часа. Город был занят немцами. Судя по тому, что здесь уже обосновались немецкие штабы, дней десять как минимум город находился под немецкой пятой. Штаб выдавал себя антеннами и скоплением легковых автомашин. В километре-двух северо-западнее пикировщики кого-то обрабатывали. Восточнее в двух километрах висел дирижабль с корректировщиком. Висел невысоко, метров сто от земли. Но немцу видно высоты вполне хватала, чтобы корректировать огонь артиллерии.

Сержант навёл бинокль и присмотрелся. Немец имел рацию и телефон. От дирижабля вниз шёл трос. Артиллерия грохотала восточнее. Значит фронт был там. В нескольких километрах.

— Вера подлети посмотри, кого это там пикировщики долбят. Только аккуратно, под пули не попади. Мила может потренироваться из пулемёта зачарованными пулями, только место надо правильно выбрать, чтобы они на тебя шли. Стрелять короткими. Я пока попробую с аэростатом разобраться.

Арилёты разошлись. Сержант направил свой аппарат к дирижаблю. Дирижабль висел чуть выше, метрах на ста пятидесяти. На немце был одет парашют. Он держал у глаз бинокль и что-то бормотал в трубку. Внизу стояла машина и крутилось пяток солдат. Трос от воздухоплавательного аппарата тянулся к лебёдке, установленной на бортовом грузовике. В кузове лежало несколько баллонов, очевидно с газом.

— В дирижабль никому не стрелять, — сказал сержант — взорвётся!

Чем он там заправлен водородом или гелием выяснять у него желания не было.

— Поднимайся, — сказал он Арише, и та начала поднимать арилёт вверх, пока не сравнялась с корзиной наблюдателя. Немца он застрелил из вальтера в сердце, чтобы бинокль не упал вниз. Тело отбросило в центр корзины. Выключил двигатель и подогнал арилёт вплотную. Фая была готова перелезть. В корзину она заскочила лихо, перемахнув одним движением через борт. Передала парашют, всё остальное сложила в мешок: рацию, телефон, бинокль, оружие и документы немца. Забрала и карту артиллериста, прикреплённую к маленькому столику зажимами. С головы сняла лётный кожаный шлём и очки.

Сержант отвёл арилёт подальше и развернул.

— Стефа, пройдись по нему зачарованными пулями.

Амазонка выпустила короткую очередь, и дирижабль вспух огненным клубком пламени. Воздушная волна ударила по арилёту, качнув машину. Виз полетели остатки обшивки и корзина. Жора приказал опускаться на стандартные тридцать метров. Арилёт нырнул вниз. С четырьмя членами экипажа он был практически невидим.

Вера подлетела к месту бомбёжки, когда самолёты заходили на второй круг. Внизу виднелась линия окопов, вся перепаханная снарядами и бомбами. По самолётам никто не стрелял. Она развернула арилёт чуть боком, чтобы Миле было удобнее целиться.

Пулемёт задёргался на турели. Попала она только с третьей очереди, от крыла полетела обшивка.

— Под кабину целься, — посоветовала Вера, — девчонки говорили там у них топливные баки с бензином.

Следующий самолёт вспыхнул в воздухе, грохнувшись чуть дальше линии окопов. С земли заорали «УРА!». Слышно было хорошо. Кричал и Саша. Тело его, невольно сжавшееся от страшного воя пикировщиков, крепче утвердилось на жёстком сиденье, ноги уперлись в пол, плечи расправились. Мила зацепила ещё один самолёт, и он бочком стал откатываться в сторону от курса, сбросил бомбы, и с ревом перегруженного мотора вышел из пикирования. Бомбы до позиции не долетели. Два самолёта быстренько прижались к земле и скрылись в западном направлении. За одним тянулся слабый след, то ли дыма, то ли воды.

Немцы пошли в атаку. Из окопов жидко постреливали из винтовок. Мелькало десятка два красноармейцев не больше. Мила ударила по наступавшей цепи из пулемёта. Зачарованные пули просто смели немецкую пехоту серией разрывов. Даже если пуля не попадала в тело, то ударяясь в землю взрывалась, выбрасывая ошмётки земли. Немцы залегли, но потеряв десятка два солдат начали быстро отходить. Мила добила по ним остатки магазина. От наступающей роты вернулся едва взвод.

— Жора, — доложила Вера, — подбили один самолёт. Здесь красноармейцы дерутся в окружении. Пятачок с километр примерно. Осталось их немного. Всех не сосчитала, но думаю сотня живых будет. Мила им помогла атаку отбить.

Сержант посмотрел на часы: пол шестого. Немцы наверняка сегодня больше атаковать не будут, а танков у них здесь нет, иначе давно бы раздавили остатки окруженцев.

— Лети сюда, этими ребятами будем ночью заниматься.

Отлетели от города и сели в лесочке. Сержант внимательно изучил карту артиллериста. Великие Луки ещё держались. Наши заняли позиции по реке Ловать, немцы атаковали силами 2-го и 23-го армейских корпусов. У корректировщика были обозначены позиции четырех гаубичных батарей 86 — й пехотной дивизии и разведанные цели советских войск. Окружённая группировка под Невелем была помечена кружком в районе населённого пункта Смольники и обозначена «ост. 51 ск», что сержант расшифровал: Остатки пятьдесят первого стрелкового корпуса. Сплошного фронта, как понял Принц у немцев не было. 2-я моторизованная дивизия наступала на Великие Луки, 86-я пехотная пыталась вбить клин южнее между нашими 174-й и 186-й дивизиями. Сзади подпирали 206-я и 263-я. Через день-два как добьют окруженные части под Невелем наверняка к наступлению присоединится двенадцатая и четырнадцатая пехотная дивизия. Немцы сосредоточили в направлении Великих Лук мощный кулак.

Лист карты, забранный у наблюдателя, сержанта не устраивал. Он давал представление только на участке Невель-Великие Луки. Принцу нужна была карта и Белоруссии. Не всё же по географическому атласу летать. И он знал, где такую карту можно достать — в том штабе в Невеле, который он засёк сверху.

Арилёты высадили невидимок и опять взлетели. Их было пятеро: Принц и четыре амазонки: Стефа, Фая, Люба и Мила. Задача простая — уничтожить штаб и захватить документацию. Крови никто не боялся, страха не испытывал. Они были невидимы и быстры. Оружие бесшумное, при необходимости поддержат сверху. И вообще этот дом можно одним фугасом снести.

Дом был двухэтажный с колоннами. Мимо двух часовых у входа просочились свободно. Солдаты заносили мебель: два мягких дивана и кресла. Видно собирались обставлять чей-то кабинет. Поднялись на второй этаж.

— Жора там много людей, — показала на дверь Стефа.

В эльфийском слухе сержант не сомневался. У дверей стоял стол, за ним сидел дежурный офицер, возможно адъютант. Жора ударил его кистенём в висок, лейтенант завалился в угол.

— Приготовиться, — сказал Принц. — Валим всех из автоматов.

Открыли дверь и спокойно вошли в комнату. Генерал проводил какое-то совещание. В зале сидело человек двадцать. Полковник что-то докладывал с указкой у карты. Сержант закрыл дверь и дал команду. Ударило четыре автомата. Крики раздавались секунд пять. Немцы падали на пол, опрокидывались на стол, ничего не успев сообразить. Выстрелить никто не успел.

— Занеси убитого у дверей, — сказал сержант Стефе. Та вышла и принесла за шиворот убитого офицера. Дверь закрыла. В коридоре так никто и не появился. Поставив Стефу у дверей слушать, собрали все документы со стола в мешок. Девчата собрали с убитых пистолеты и документы. Сержант открепил от рейки повешенную на три кнопки карту. Проверил у генерала карманы и не найдя ключей, заглянул в ящики письменного стола. Бросил девчатам две пачки чистой бумаги и звякнув найденными ключами, направился к сейфу. Массивная дверь легонько скрипнула, открывая серое нутро. Пять папок с документами сержант не глядя отправил в мешок. Генерал ерунды хранить не станет. В сейфе еще на отдельной полке стояли две шкатулки. В одной лежали немецкие кресты, во второй — советские золотые червонцы, наверняка трофей, позаимствованный где-то на территории Белоруссии.

«Судя по весу, сотни полторы — две монет», — подумал сержант, оценив находку. Шкатулка весила килограмма два. Ценную добычу завернули в бумагу и обмотали ремнём — защёлка на шкатулке показалась Жоре ненадёжной. Люба всё складывала в мешки, документы в один, пистолеты с ремнями в другой. Управились за семь минут. Тихо вышли, закрыли дверь и спустились вниз.

— Внимание, мы выходим, — предупредил Жора по амулету. Открыли дверь и нагруженные вышли из здания. Вера держала часовых на прицеле. Отошли на сотню метров, завернули в проулок и погрузились по очереди в арилёты. Поднялись в воздух.

— Обратите внимание под деревьями стоят четыре замаскированных машины, у них торчат высокие штыри с метёлками антенн — это машины связи, от полкового звена и выше. С их помощью управляют войсками. Гранатами «аннасан» — уничтожить! По гранате на машину, — скомандовал Принц, направляя свой арилёт на цель. Ариша и Фая метнули по гранате, сзади грохнуло два взрыва. Следом атаковал арилёт Веры. Миша и Люба добили две оставшиеся цели. В Невеле началась легкая паника, забегали зенитчики, грозно зашевелились стволы эрликонов. Арилёты уходили к лесу.