Амбровое дерево

Эпилог

Я хотела бы сказать вам, что мы с Ником поженились через неделю и жили долго и счастливо, но не могу этого сделать. Мы были двумя людьми, которые причинили друг другу невыразимую боль, а такие вещи не так-то легко исправить. Прошло много времени, прежде чем боль начала ослабевать, и мы снова научились доверять друг другу, было проделано много тяжелой работы и еще более трудных разговоров.

Также были и другие проблемы. Все ошибки, которые мы совершили, не только повлияли на нас, они были подобны камню, брошенному в бассейн, рябь продолжалась еще долго после того, как камень достиг дна.

В конце концов, Дэниелу пришлось рассказать об обстоятельствах его рождения, прежде чем он узнал бы о них из местных сплетен. Как это ни было мучительно для них, Ник и Линдси усадили его и рассказали ему все, пока я ждала дома, грызя ногти от страха за всех.

Было уже поздно вечером, когда Дэниел появился в моем доме с чемоданом, полным одежды. Я проводила его в свободную комнату, уложила в постель и позвонила Нику, чтобы сообщить, что его сын в безопасности. В течение следующего месяца Дэниел жил со мной, молчаливый, бледный призрак, который занимал много места, но на самом деле его там словно не было. Я не давила на него, чтобы он вышел из этого состояния, потому что знала, что с этим он должен был разобраться самостоятельно. Пережив нечто подобное с собственным отцом, я могла понять, что он чувствует.

Но Дэниел – умный парень. В конце концов, он понял, что сперма еще не делает отцом. Именно безусловная любовь и забота, проявляемые человеком, который воспитывает вас, делают родителем. Для меня это был Судья. Для Дэниела это был Ник, и любовь, которую они испытывали друг к другу, наконец-то, преодолела боль.

С Линдси все было не так просто. Я думаю, Дэниел, наконец, понял, почему она игнорировала его все эти годы, и даже простил ее. Но какая-то часть его никогда не сможет по-настоящему принять ее как свою мать. Самое лучшее, на что она могла надеяться – это на его дружбу, и она медленно строилась.

Коди немного помогал ему, потому что Дэниел любил и уважал его. Коди и Линдси поженились через шесть месяцев после их первой встречи, и вы можете увидеть, как сильно они любят друг друга, просто взглянув на их лица, когда они находятся в одной комнате.

Признаюсь, довольно странно знать, что она теперь член нашей семьи, но я тоже научилась прощать и забывать. Мы никогда не станем лучшими подругами после всех тех лет, когда я ненавидела ее, и все же я обнаружила, что Линдси может быть очень милым, заботливым человеком, когда у нее появлялась такая возможность.

Ник, в конце концов, закончил строить свой дом, но так и не переехал в него. Я продолжала жить в маленьком домике, который сняла, и впервые в жизни мы с Ником попытались наладить нормальные отношения. Мы ходили ужинать, в кино, на спектакли, на все городские праздники. И вместе мы начали ходить в церковь, чего я никогда больше не делала. Тетя Дарла была почти вне себя от волнения.

Кстати, о тете Дарле: в последнее время она сверкает бриллиантовым обручальным кольцом размером с куриное яйцо. И если вспышка не привлечет вашего внимания, она не прочь сунуть его вам под нос. Она все еще заставляла Боуи гоняться за ней до самой свадьбы, но этот человек не знает, что значит сдаться. По словам Ника, одно из побочных преимуществ общения Боуи с тетей Дарлой заключалось в том, что он стал лучше готовить.

Я думаю, что у них будет хорошая, счастливая совместная жизнь. Боуи – энергичный, здоровый человек, который любит работать в гараже с Ником и не проявляет никаких признаков медлительности. И, конечно же, тетя Дарла замедлится только тогда, когда ее запихнут в ящик и похоронят.

Судья здоров и в полном порядке, по-прежнему каждый год работает в своем саду. Он оправился от удара без каких-либо серьезных последствий и теперь гораздо лучше заботится о себе. Я думаю, что он переживет всех нас.

Однажды я слышала, как он потчевал Дэниела рассказами о коте Ваузере, который жил под эстакадой у железнодорожных путей. Я невольно улыбнулась, увидев скептицизм на лице Дэниела.

Вскоре после этого моя семья подверглась некоторой перетасовке в обустройстве своих жилых помещений. Поскольку тетя Дарла скоро выйдет замуж и переедет к Боуи, а тетя Джейн практически в одиночку управляет «Саутерн Снабженс», Судья слишком часто оставался один. Поэтому мама с папой вернулись на ферму, а тетя Джейн заняла их маленький кирпичный домик. Ей действительно нравилось иметь собственное жилье.

Тетя Джейн, кажется, была счастлива своей жизнью больше, чем я когда-либо видела ее. Она с успехом управляла «Саутерн Снабженс». Я могла понять почему. В конце концов, я сделала то же самое. Долгое время этот бизнес давал мне повод жить, продолжать жить. Теперь у меня есть и другие причины, которые дают мне эти поводы, и я с радостью оставила большую часть бизнеса тете Джейн.

Через полтора года после того вечера на кладбище, почти в тот же день, Ник позвонил мне и попросил встретиться с ним в доме, который он построил. Поскольку уже стемнело, я была озадачена, но все равно согласилась. Я использовала любой предлог, чтобы встретиться с Ником.

Я выбралась из машины и остановилась, чтобы дать глазам привыкнуть к лунному свету. В ту ночь она был большой и круглой, и двор отливал серебристо-голубым блеском. Я все еще стояла там, когда Ник вышел из темной тени дерева.

– Привет, – сказала я тихим голосом, чтобы он не разносился в холодном ночном воздухе. – Что случилось?

– Я хочу тебе кое-что показать на заднем крыльце.

Я выгнула бровь, когда мужчина взял меня за руку и повел через двор. Я бывала в этом доме сотни раз и не могла представить себе ничего такого, чего бы не видела на крыльце бесчисленное количество раз.

Двор рядом с домом был погружен в кромешную тьму, но я видела мерцающий отблеск света за углом здания. Еще более озадаченная, я вышла на задний двор и резко остановилась.

Вдоль перил, окружающих крыльцо, стояли свечи, пламя которых отбрасывало золотистый отблеск на все вокруг. Еще больше света было на столе, аккуратно накрытом свежесрезанными цветами в серебряной вазе, бутылкой шампанского с двумя бокалами на ножках.

А перед бутылкой стоял предмет, который я узнала бы, даже если бы была слепа, как летучая мышь. Это была жестянка с «Пчелиным бальзамом».

Я посмотрела на Ника, мои колени внезапно задрожали, и он улыбнулся, прежде чем провел меня вверх по лестнице.

– Открой ее, – тихо сказал он.

С трясущимися руками и слезами, затуманившими мое зрение, я подняла крышку маленькой круглой банки и уставилась на кольцо, лежащее на подушке из синего бархата.

Ник обхватил пальцами мой подбородок, приподнял его, пока наши взгляды не встретились.

– Поздравляю, – прошептал он. – Двадцать шесть лет назад дерзкая маленькая девочка, вооруженная только банкой «Пчелиного бальзама», отправилась спасать оборванного одинокого мальчика. Она преуспела так хорошо, что остается сделать только одно. Выходи за меня замуж, Аликс. Пришло время наполнить этот дом любовью, смехом и семьей.

– Да, – выдохнула я, плача и смеясь одновременно. Я бросилась в его объятия. – О, да. Уже давно пришло.

Мама была на седьмом небе от счастья. Она, наконец-то, начала планировать большую свадьбу и полностью воспользовалась ситуацией, почти сводя всех с ума своим бешеным темпом и продуманными планами. Можно было подумать, что сама королева Англии собирается связать себя узами брака в Морганвилле.

Мне кажется, я, наконец, поверила, что это действительно произойдет, когда Ник ускользнул со своей холостяцкой вечеринки накануне свадьбы и появился у моей двери. Улыбаясь, я впустила его внутрь.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. – Ты же должен быть с добрыми старыми друзьями, смотреть, как голые девчонки выпрыгивают из тортов и пытаться выкинуть их из своей головы.

– Есть только одна девушка, которую я хочу видеть голой, – сказал он, обнимая меня. – Кроме того, у меня кое-что для тебя есть, и я не думаю, что Дарла позволит мне приблизиться к тебе завтра утром.

Сунув руку в карман, Ник вытащил коробочку.

– Я бы хотел, чтобы ты надела его на свадьбу.

Сгорая от любопытства, я открыла коробку и тут же расплакалась. Внутри лежала половина подвески в виде сердца на золотой цепочке. На обороте было выгравировано имя Ника и дата нашей свадьбы. Промочив его куртку своими слезами, я сунула руку ему под рубашку и вытащила вторую половину.

– Эй, если бы я знал, что нам придется управлять спасательными шлюпками, я бы тебе их не отдал, – сказал он, крепко обнимая меня. – Хочешь, я возьму его обратно?

– Только через мой труп, – всхлипнула я, когда коснулась его губ поцелуем.

На следующий день мама увидела, как я иду по дорожке в причудливом белом платье, чтобы встать рядом с одним самым красивым женихом в мире, чья любовь и гордость сияли в его глазах, когда он взял меня за руку перед всем городом. И мы оба знали, что на этот раз никаких пари не будет. На этот раз это было навсегда.

Наша свадьба была волшебной. Дженна, конечно же, была моей подружкой невесты, и она поймала букет после церемонии. К моему удивлению, когда пришло время Нику бросить мою подвязку, он направил ее прямо на Хью. Может быть, он надеялся, что Хью недолго останется один.

Я проверила, заметила ли это Дженна, но она демонстративно игнорировала моего бывшего мужа, и я усмехнулась. Хью сильно изменился за последние несколько лет, но Дженна не отступала ни на дюйм, пока он не стряхнул с себя хватку Хелены. Судя по тому, как он смотрел на мою лучшую подругу, я не думала, что ей придется долго ждать.

Во время нашего медового месяца мы с Ником провели две чудесные недели в уединенной хижине высоко в горах. По возвращении мы переехали в дом, который он построил для нас, в дом, который Ник построил для меня.

Двумя ночами позже, во время свирепой грозы, в старый амбар ударила молния. Мы с Ником стояли на заднем крыльце, прислонившись друг к другу для поддержки, и наблюдали за тщетными попытками пожарных потушить пожар. К рассвету не осталось ничего, кроме почерневшего квадрата, заполненного частично обгоревшими бревнами, и едкого дыма, лениво поднимавшегося от руин.

– Нам это больше не нужно, – тихо сказал Ник. – Мы есть друг у друга.

– Я знаю, – ответила я.

Но думаю, что мы оба испытывали глубокое чувство утраты, как будто умер наш любимый старый друг.

На следующий день к нам переехал Дэниел, и это была одна из моих самых больших радостей. Он называет меня мамой, звонит мне насчет денег и спрашивает моего совета о девушках. Я каждый день благодарю Бога за него.

В день его шестнадцатилетия я подарила ему ключи и права на старый «Шевроле», радуясь, что у меня снова есть для него место. Дэниел был в восторге. Радостно и с необузданным энтузиазмом, он разобрал его на части и восстановил с нуля, добавив вещи, которые никогда не должны были быть на такой старой машине. Но Дэниел был счастлив, и я тоже была счастлива. И я лежала без сна ночами, молясь, чтобы он не врезался на нем в дерево.

Ник смеялся над моими страхами и называл меня наседкой, но я замечала на его лице несколько тревожных морщинок, каждый раз, когда Дэниел уезжал в машине.

Это было почти год назад. Кажется невероятным, что Дэниел уже рассматривает брошюры для колледжа. Ник, похоже, смирился с тем, что наш сын покидает гнездо, и вроде как с нетерпением ждет, когда дом будет принадлежать только нам. Надеюсь, он не слишком на это рассчитывает.

Сегодня вечером я сидела в аудитории в банкетном зале загородного клуба и смотрела, как мой муж уверенно шагает к трибуне, чтобы принять пост президента Торговой палаты Морганвилля. Среди громовых аплодисментов его взгляд встретился с моим, и я почти могла слышать его мысли.

Наконец-то, он сдержал данное мне обещание. Сын Фрэнка Андерсона стал кем-то, он превратился в того, кем я могла бы гордиться.

Сейчас, когда я лежу в нашей постели и делаю эту последнюю запись в своем дневнике, одной рукой поглаживаю свой живот там, где под моим сердцем растет наш ребенок. Я точно знаю, что скажу Нику, когда он появится, чтобы присоединиться ко мне.

Ник всегда будет кем-то особенным. Потому что сердцевина амбрового дерева никогда не меняется. Как и Ник, темно-красное дерево остается верным своей природе. Сильным, устойчивым и чистым.