Американская сексуальная революция

Глава I РЕВОЛЮЦИЯ В СЕКСУАЛЬНОМ ПОВЕДЕНИИ

В последние десятилетия наряду с другими изменениями в жизни американцев происходит необычная революция. Совершенно непохожая на прежние политические и экономические революции, она почти незаметна. Ее бурные сцены проходят без шумных публичных проявлений, они ограничены уединением спальни и участием отдельных индивидуумов. Не отмеченная драматическими событиями большого масштаба, она обходится без гражданской войны, классовой борьбы и кровопролития. У нее нет революционной армии для борьбы с врагами. Она не пытается свергать правительства. Здесь нет главного вождя; никакие герои ее не планируют и ни какое политбюро ею не руководит. Без плана и организации она осуществляется миллионами индивидов, действующими по собственной инициативе. Она не фигурирует на первых полосах нашей прессы, радио и телевидении как переворот. Имя ей — сексуальная революция.

Несмотря на свои необычные черты, сексуальная революция так же важна, как самые драматические политические или экономические перевороты. Она изменяет жизнь людей более радикально, чем любая другая революция нашего времени.

Рождение, брак и смерть являются главными событиями в жизни человека, поскольку они отмечают начало, середину и конец каждой человеческой жизни. Во все времена они считались чрезвычайно важными не только для отдельного человека, но также для выживания и благополучия сообщества. Поэтому каждое общество тщательно определяло и регулировало обычаи, связанные с этими событиями. Среди них брак считался весьма значительным событием и регулировался так же тщательно, как и ритуалы, освящающие рождение и смерть.

Причины столь высокой оценки брака очевидны. Брак является общественным свидетельством физической, умственной, эмоциональной, духовной и гражданской зрелости человека. Он связан с важным превращением мальчика в мужа-отца, девочки в жену-мать, с соответствующими изменениями в их социальном положении, правах и обязанностях. Для подавляющего большинства мужчин и женщин брак является жизненно необходимым, самым тесным и полным соединением тела, разума и души в одно нераздельное «мы», признанное обществом. В успешном браке индивидуальные эго обоих участников объединяются. Радости и горести одного становятся радостями и горестями другого. Ценности, стремления и жизненный опыт становятся общими. Они клянутся во взаимной верности до той поры, пока смерть не разлучит их. Узы брака воистину священны и неразрывны.

Этот всеобъемлющий союз служит мощным средством от одиночества. Он развивает и выражает любовь самым наилучшим образом, нравственно облагораживает супругов и способствует подлинному воспитанию их детей.

С давних времен родители в семье были самыми эффективными учителями своих детей, а семья — самой важной школой для превращения новорожденных человеческих детенышей в разумные социально-ответственные личности. Эта решающая образовательная роль выражена в изречении: “Какова семья, таково и общество”.

Более того, поддержание взаимной любви и задача воспитания своих детей побуждает супругов проявлять и развивать лучшие творческие устремления. Ибо, несомненно, миссия формирования собственной личности и личностей своих детей воспитывает так же, как создание произведения искусства или научное открытие. Независимо от образования, социального статуса, религии или экономических условий каждая супружеская пара в успешном браке получает возможность наиболее полного использования этого творческого потенциала, свойственного всем нам. Потребность в творчестве является, может быть, самой отличительной чертой человеческого рода, а ее удовлетворение — абсолютно необходимо для человеческого счастья.

Наслаждаясь семейным союзом во всем его бесконечном великолепии, родители свободно выполняют много других важнейших задач. Они продолжают воспроизводство человеческого рода. Они передают потомкам наследственные и приобретенные качества, определяющие характеристики будущих поколений. В браке они достигают социального бессмертия для самих себя, своих предков, отдельных групп и общества в целом. Это бессмертие обеспечивается путем передачи их имени и ценностей, традиций и образа жизни своим детям, внукам и последующим поколениям.

Выполнение этих задач объясняет, почему во всех обществах брак рассматривался как кульминационная точка человеческого существования и как решающий фактор выживания и благосостояния самих обществ.

В отличие от брака, незаконные сексуальные отношения не могут выполнять и не выполняют этих задач. Отношения между проституткой и ее клиентом, между содержанкой и ее патроном, а также между всевозможными случайными «любовниками» никогда не считались свидетельством умственной, моральной или социальной зрелости партнеров. Напротив, они рассматривались как грех, или преступление, или признак морального и социального вырождения партнеров. Обычно незаконные сексуальные отношения редко заходят далее кратковременного “копуляционного” союза. Каждый партнер является лишь сексуальным аппаратом для удовлетворения похоти другого. Партнеры остаются в значительной степени неизвестными друг другу; их эго не соединяются в единое “мы”, а их себялюбие не умеряется взаимной преданностью и любовью.

Случайные сексуальные связи не приводили к consortium omnis vitae, divini et humani juris communicatio, как определяется брак в Римском праве. За краткий миг чувственного удовольствия партнеры обычно платят дорогой ценой частых и продолжительных периодов страданий, беспокойства, страха, раскаянья, ненависти и боли. Зачастую мимолетное сексуальное наслаждение разрушает всю их жизнь. Во многих странах прелюбодеи и блудницы даже наказывались смертью, увечьем, пытками, бесчестьем или тюремным заключением.

Эти связи, за исключением неофициальных “браков”, также не являются школой нравственного, интеллектуального или социального воспитания партнеров. Напротив, они часто приводят к деморализации, социальной безответственности, психическим расстройствам и преступлениям; и таким образом явно не способствуют развитию творческого потенциала.

Наконец, эти связи не служат решению жизненной задачи воспроизводства, определения качеств будущих поколений, социального бессмертия партнеров. Как правило, они остаются бесплодными и бездетными. Если иногда они приводят к рождению детей, то такие дети клеймятся как “незаконнорожденные” и “внебрачные”, жертвы животной страсти и человеческого безрассудства.

Всякое значительное изменение в брачном поведении, всякое увеличение сексуальной распущенности и незаконные половые отношения чреваты серьезными последствиями. Сексуальная революция оказывает решительное воздействие на жизнь миллионов, разрушает социум и, несомненно, влияет на будущее общества. Поэтому если американцы и, конечно, западное сообщество в целом, переживают такую революцию, то она заслуживает такого же общественного внимания, как и любые политические или экономические перевороты.

Перед нами сейчас стоят следующие вопросы: действительно ли Америка дрейфует в неизвестном направлении, уносимая мощным потоком сексуальной революции? Если так, то что об этом свидетельствует? Каковы возможные последствия? Куда это может нас привести?

Тщательное изучение фактического материала дает довольно убедительные ответы на эти жизненно важные вопросы.

В 1870 г. один развод приходился на 33,7 заключенных брака, а в последние несколько лет — один развод на 2,3–3 брака. В 1890 г. у нас было три развода на 1000 замужних женщин, а в 1946 г. — 17,8 на 1000. В 1867 г. у нас было 0,3 развода на 1000 населения, а в 1947 г. — 3,4. Считающиеся священными узы брака теперь разрываются в несколько раз чаще, чем в предыдущие десятилетия. А число разводов росло и постоянно продолжает расти с небольшими колебаниями.

Так же возрастает число “разводов бедняков”. По данным Национального бюро статистики, оставленные жены составляют 3–4% всех замужних женщин. В 1953 г. поддержка оставленных семей стоила американским налогоплательщикам около 252 миллиона долларов; около трех с половиной миллионов из этих женщин и детей получали от отцов очень мало денег или вовсе ничего не получали.

В результате растущего числа разводов, раздельного проживания супругов и оставления семей около 12 из 45 миллионов детей в Соединенных Штатах не живут с обоими родителями. Не по своей вине эти дети лишены защиты и любви, и вынуждены испытывать все трудности жизни в доме с одним родителем, или без родителей, или вообще без дома. Если развод или оставленная семья означают разрушение брака и семьи как союза мужа и жены, то эти брошенные дети символизируют разрушение семьи, как союза родителей и детей.

Дальнейшее разрушение проявляется в сокращении размера семьи. Доля семей, состоящих из 6 и более членов, составляла 51,8 % в 1790 г., 32,8 % в 1900 г., 20,1 % в 1930 г., и всего лишь 15,7 % в 1940 году. Доля бездетных супружеских пар достигла сейчас 1520 %; семьи без детей и с одним ребенком составляют 40–45 % всех семей. В бездетном браке семья как союз родителей и детей не существует; семья с одним ребенком не выполняет задачи обеспечения будущего американцев, т. к. для сохранения нынешней популяции в семье должно быть в среднем 2 или 3 ребенка.

Эти цифры говорят о том, что свеча американской семьи сгорает с обоих концов — и как союз мужа и жены, и как союз родителей и детей. И по мере своего распада брак и семья становятся все более неспособными выполнять задачу поддержания благосостояния индивида и обеспечения выживания самой нации.

Ужасные последствия этого разрушения брака и семьи будут позднее рассмотрены более подробно. А пока давайте усвоим другие уроки, которые дают эти сухие цифры.

Является ли этот распад результатом притязаний сегодняшних американцев, особенно женщин, на более высокий уровень жизни, или выросшего эгоизма и неспособности переносить недостатки другого партнера, или отсутствия подлинной все отдающей и всепоглощающей любви, или это следствие чего-либо еще, — но факты свидетельствуют о возрастающей неспособности к гармоничному соединению личностей и их образа жизни.

Неумение приспособиться друг к другу — это скорее результат выросшего себялюбия, чем других причин. По крайней мере это верно в отношении много раз женатых и разведенных “звезд”, богатых наследников, наследниц и прочих знаменитостей, меняющих партнеров каждые несколько лет. Их новые супруги не отличаются более высоким духовным или интеллектуальным уровнем. Зато они известны своей половой привлекательностью, искушенностью в сексе, скандальными любовными связями или способностью платить большие суммы денег и покупать дорогие подарки. Это подтверждается фактом более краткой продолжительности каждого последующего брака (если взять среднестатистическую продолжительность первого, второго и последующих браков разведенных лиц).

Во всяком случае, возрастающая неспособность супругов к совместному приспособлению имеет важнейшее значение не только для их жизни, но и в еще большей степени для общества в целом. Ибо она предвещает еще большие трудности во взаимной адаптации членов всех других социальных групп: профессиональных союзов, коммерческих предприятий, образовательных и религиозных организаций, национальных и международных ассоциаций. Поскольку “школа брака-семьи” все больше оказывается неспособной выпускать социально адаптированных, зрелых индивидов, и поскольку, кажется, нет другого учреждения, которое могло бы выполнять эту задачу лучше, то нация и человечество в целом будут все больше и больше состоять из индивидов и групп, все менее и менее способных ладить с другими. Вероятно, в таком обществе будут усиливаться трения и конфликты, а также холодные и горячие войны межличностных и межгрупповых отношений. Это означает, что один из важнейших источников межнациональных и гражданских войн, бунтов, революций и других конфликтов и трений нашего времени можно проследить вплоть до разлада между членами современной семьи, который вызвал раскол общества, нации и, в конечном счете, всего человечества.

Возрастающее число бездетных пар, поскольку их бездетность является добровольной, и растущее число детей, брошенных своими родителями, служат симптомами прогрессирующего упадка “родительского инстинкта”, или точнее, родительской привязанности, любви и заботы о своем потомстве. Без ослабления этого природного “инстинкта”, свойственного почти всем видам, не было бы возможно ни возрастание добровольной бездетности, ни увеличение числа оставленных семей.

Это угасание самой сильной формы человеческого взаимопонимания и любви также чревато ужасными последствиями. Если иссякнет этот источник бескорыстной заботы и естественной приязни, то иссякнет также и большинство других форм человеческой солидарности. В конце концов, такое общество стало бы все в большей степени состоять из эгоцентричных эгоистов, неспособных поступать альтруистично и быть хорошими соседями. Результатом должно быть дальнейшее усиление борьбы за существование и умножение социальных трений. Эти соображения вновь наводят на мысль о том, что среди причин бесконечных конфликтов нашего времени видное место занимает иссякание родительской любви. И до тех пор, пока этот источник не наполнится снова, у нас мало надежды на то, что современные войны всех против всех могут смениться гармоничными и мирными отношениями. В конце концов, милосердие или любовь зарождаются именно дома, у колыбели беспомощного младенца. И если нет ни младенца, ни колыбели, то не может быть ни любящих и заботливых родителей, ни семейной школы обучения детей основным азам бескорыстного поведения по отношению к ближним, и к миру в целом.

Рост числа разводов, оставленных и бездетных семей означает рост сексуальной распущенности все большего числа людей. Большинство разведенных или вступают в брак снова или удовлетворяют свои сексуальные потребности вне брака. Те, кто разводится несколько раз, меняют своих партнеров с каждым разводом и новым браком; разводящиеся обычно не остаются целомудренными в период между браками, так же как не воздерживаются от связей на стороне, будучи в браке. Точно также и те, кто оставил семью, обычно заводят официально не зарегистрированные половые связи.

Большая часть разводов и оставленных семей является прямым результатом адюльтера или других форм внебрачных сексуальных авантюр одного, или обоих супругов. И нередко эти отношения поддерживаются с несколькими разными «корреспондентами».

Эти выводы полностью подтверждаются рядом социологических исследований. Точные процентные данные об этих связях варьируются по обследованным социальным группам. Практически все эти исследования указывают на рост распущенности. Статистические данные о добрачной сексуальной активности колеблются в пределах между 7 % и 50 % для женщин и 27 % и 87 % для мужчин. По данным одного исследования, показатели добрачной девственности сократились с 65 % у мужчин, родившихся до 1890 г., до 18 % у тех, кто родился после 1910 года; и с 85 % до 32 % у женщин, родившихся соответственно до 1890 и после 1910 года. Показатели внебрачных связей колеблются между 10 % и 45 % у мужей и между 5 % и 26 % у жен.

Похоже, что эта тенденция подтверждается несколькими фрагментарными данными о внебрачных детях, число которых возросло с 28 внебрачных на 1000 родившихся детей в 1927 г. до 31,9 в 1929 г., 39,8 в 1937 г. и 38,7 в 1947 году. Так же и число абортов (чаще всего они делаются незамужним девушкам или неверным женам) достигло сейчас поразительной величины в интервале между 333000 и 1000000 в год. Наконец, об этой распущенности свидетельствует быстрый рост продажи противозачаточных средств.

Если нынешние темпы сокращения добрачной девственности будут сохраняться, то, вероятно, эта добродетель через несколько поколений станет мифом из прошлого. А нынешний рост внебрачных связей грозит заменой самого моногамного брака на что-то вроде полигамного, или полиандрического, или анархического, или “коммунального” псевдобрака. Этот распад брака и семьи не может продолжаться в течение длительного срока, но он может продолжаться некоторое время, как это было во многих странах, и, как совсем недавно произошло в Советской России, где с этим удалось справиться.

Нет необходимости указывать на серьезные последствия этой возрастающей распущенности для индивидов, для социальных групп и для нации. Назовите это “сексуальной свободой” или “сексуальной анархией”, но ее последствия, вероятно, будут более серьезными, чем последствия почти всех других революций, за исключением, пожалуй, тотальных революций, подобных русской.

Увеличение числа разводов и оставленных семей, а также добрачных и внебрачных сексуальных связей свидетельствует о том, что тяга к сексу сходна с тягой к наркотикам.

С помощью наркотиков наркоман стремится облегчить свои страдания и испытать самые сильные виды чувственных наслаждений. Чем больше человек привязывается к употреблению наркотиков, тем крепче их щупальца захватывают его. Чем больше он их употребляет, тем сильнее они изменяют личность наркомана.

Тяга к сексу не является исключением из этого правила. Погоня человека за сексуальными удовольствиями означает увеличение сексуального побуждения за счет других факторов, определяющих всю его деятельность; и она радикально меняет всю систему сил, управляющих проведением человека. Это похоже на изменение мотора и всего двигательного механизма автомобиля. Внешне машина выглядит так же, но ее внутренняя система и рабочие характеристики значительно отличаются от того, что было прежде. Точно также ощутимые изменения системы сил, обусловливающих человеческое поведение, преобразуют всю личность индивида, его тело и разум, его ценности и действия. Чем глубже эти изменения, тем больше трансформация человека, который им подвергается.

Это означает, что изменения в сексуальном поведении наших мужчин и женщин предполагают параллельное изменение их биологических и психологических характеристик, их научных, философских, религиозных, моральных, эстетических и социальных ценностей, а также изменение сравнительной эффективности мотивации каждого из этих ценностных факторов. Главная биологическая трансформация состоит из ряда физиологических и психологических изменений, которые приводят к чрезмерному половому возбуждению и сексуальной активности. Эта чрезмерная стимуляция может воздействовать на биологические (гормональные и др.) изменения в организме, или изменения в психологических факторах, сдерживающих и контролирующих сексуальные импульсы и действия. К примеру, если мотивационный контроль и сдерживание этих психосоциальных факторов ослабевает, или если вместо сдерживания они начинают утверждать, поощрять и оправдывать все более беспорядочную сексуальную свободу, то биологическое сексуальное побуждение еще больше растормаживается и приобретает гораздо большую “мотивационную силу” для подталкивания человека ко все менее сдержанным сексуальным отношениям. Почти во всех сексуальных революциях массового характера увеличение мотивационной силы сексуального побуждения связано в основном с ослаблением контроля со стороны психосоциальных факторов или ценностей и с заменой этих сдерживающих ценностных факторов на факторы, утверждающие сексуальную страсть, опытность и разнообразие сексуальных отношений.

Это, кажется, верно и в отношении рассматриваемой американской сексуальной революции. У нас недостаточно данных о чисто анатомических и психологических изменениях, прямо или косвенно связанных с сексуальной деятельностью, которые могли бы объяснить возрастание силы, мотивирующей сексуальное побуждение. Но у нас есть достаточно доказательств выхода сексуального побуждения из-под контроля сдерживающих психосоциальных ценностных факторов. Сила многих религиозных, моральных, эстетических и социальных ценностей, запрещающих все добрачные и внебрачные сексуальные отношения, постоянно ослабевала на протяжении нескольких последних столетий и особенно нескольких последних десятилетий. И многие из этих сдерживающих ценностей были заменены ценностями, одобряющими и рекомендующими более свободное удовлетворение сексуальной страсти. В моих книгах Social and Cultural Dynamics, Crisis of Our Age, Reconstruction of Humanity подробно рассмотрены главные изменения в этом направлении всех основных ценностей Западного мира. Обширный фактический материал, приведенный в этих работах, убедительно показывает кардинальную замену доминирующих средневековых (религиозных, идеациональных) ценностей на чувственные (светские) ценности в ходе пяти последних столетий. Эти данные также свидетельствуют о том, что в настоящее время и эти чувственные ценности разрушаются.

Если идеациональные ценности стремятся ограничить внебрачную сексуальную деятельность, то чувственные ценности направлены на ее освобождение и одобрение. На нынешней разрушительной стадии чувственные ценности стремятся утвердить потенциально неограниченную сексуальную свободу и рекомендуют наиболее полное, по возможности, удовлетворение половой любви во всех ее формах. Это существенное изменение психосоциальных факторов проявилось в переоценке прежних норм современными американцами и европейцами. Половое влечение теперь объявлено самым главным мотивом человеческого поведения. От имени науки утверждается, что наиболее полное удовлетворение его является необходимым условием человеческого здоровья и счастья. Сексуальные ограничения рассматриваются как основной источник фрустраций, умственных и психических заболеваний и преступности. Сексуальное целомудрие высмеивается, как ханжеский предрассудок. Верность до брака поносится, как отжившее лицемерие. Отец изображается как ревнивый тиран, желающий кастрировать своих сыновей, чтобы предотвратить инцест с их матерью. Материнство интерпретируется как “маммизм”, разрушающий жизни детей. Сыновья и дочери представляются переполненными “комплексами” совращения собственной матери и, соответственно, отца. Сексуальная распущенность и опытность гордо изображаются в привлекательном виде. Homo sapiens заменяется на homo sexualis, напичканного генитальными, анальными, оральными и кожными сексуальными влечениями. Человек, “сын божий”, созданный по образу Бога, превращается в сексуальный аппарат, движимый половым инстинктом, поглощенный сексуальными проблемами, стремящийся к сексуальным отношениям, мечтающий и думающий прежде всего об этом. Сексуализация человека почти достигла предела возможного. Такие кардинальные психосоциальные изменения произошли в образе мыслей, устремлениях, чувствах и ценностях современного человека параллельно с сексуальной революцией в его поведении.

Если сознание, поведение и ценности современных американцев настолько сексуализированы, то следует ожидать соответствующей сексуализации всей нашей культуры и всех социальных институтов. В этом случае, по глубине и масштабу современная сексуальная революция должна быть чем-то несравненно большим, чем просто изменение в личности и поведении наших современников.

Давайте посмотрим, подверглись ли в действительности этой сексуализации американская культура и американские общественные институты.

Примечания к Главе 1

¹ Союз мужа и жены, объединение всей жизни, общность божественного и человеческого права (лат.)

² «Социальная и культурная динамика», «Кризис нашего времени», «Восстановление гуманности» (англ.)