Американский плохиш

— О!

Я не даю ей шанса подумать или заговорить. Опуская голову вниз, я облизываю её загорелую кожу на ключице, и направляюсь к её тёмному соску. Когда я смыкаю губы вокруг него, она стонет, откидывая голову назад. Я нежно сжимаю губами её вершинку, и щёлкаю по ней языком, я слегка прикусываю сосок. Я поднимаю на неё взгляд и жёстче впиваюсь в него зубами.

— Ааа.

Лорен вскрикивает, но продолжает потираться своей тугой киской о мой твёрдый член, всё ещё не вызволенный из грёбаных джинсов. Я никогда в жизни не ненавидел что-то сильнее, чем сейчас ненавижу эти штаны.

Я тут же ударяю языком по тому месту, где только что прошлись мои зубы, целуя его прежде, чем я передвигаюсь на другой сосок, и проделываю то же самое.

Блядь, какая же она сексуальная. Я даже не могу назвать точное количество женщин, которые просто приходили с друзьями на вечеринки или одевались, чтобы хотя бы наполовину возбудить меня так, как Лорен в своих камуфляжных шортах.

Её руки скользят вниз по моим плечам, и я чувствую, как она впивается острыми ногтями в мою кожу, пока её бёдра двигаются мне навстречу. Я жду вспышку боли, когда она ногтями впивается мне в спину оставляя на ней царапины.

— Эй! — я прекращаю дразнить её соски, чтобы поднять голову, и вижу ухмылку на её лице.

— Что? — она хлопает ресницами, словно кукла, — в эту игру могут играть двое, — её губы растягиваются в ненасытной улыбке.

— Вот значит как? Это мы сейчас посмотрим, — я хватаю её запястья, и прижимаю их к дивану, беря Лорен под свой контроль. Я позволю ей касаться меня, когда решу, что я хочу, чтобы она со мной это снова сделала. До тех пор, она будет лежать, и ёрзать подо мной, пока у неё будут на это силы.

— Боже, Мак. Я хочу тебя. Я всегда тебя хотела. Пожалуйста, позволь мне увидеть тебя? Позволь почувствовать тебя внутри, — умоляет она.

— Ты ещё не готова, — я позволяю себе упиваться её бесстыдством. Пожирая каждый сантиметр её кожи от длинной шеи до торчащих сосков на груди.

Она настолько сексуальна, а безумная часть в этого заключается в том, что она не знает этого. Не так, как я знаю. Большинство женщин, которые выглядят наполовину такими сексуальными, как Лорен, привыкли и к тому, что парни охотятся за ними. У них есть то осознание, которого нет у Лорен. Она самая невероятная женщина из всех, кого я встречал, и она — настоящая. Она бросает вызов логике. С ней не прокатят игры, и с ней не действуют законы. Чёрт, даже лёжа на спине, её торчащие сиськи, кажется, не поддаются законам гравитации. Так что может, она — воплощение магии.

И она — моя.

Мой взгляд привлекает внимание маленький клочок одежды под названием «её шорты», которые едва ли прикрывают её.

У меня нет грёбаного времени на скромность.

— Держи руки вверху, — рычу я, освобождая её запястья от своей хватки. Лорен прикусывает свою пухлую губу и кивает в ответ. — Хорошая девочка, — я люблю женщин, которые знают, когда бросить вызов, а когда отдать управление мне.

Я кончиками пальцев провожу по её рёбрам и плоскому животу, который немного больше чем был из-за того, что она выносила ребёнка. Идеальные изгибы. Я зарываюсь пальцами под каждое бедро по сторонам и стягиваю их вниз к её коленям одним рывком.

Толика моего оставшегося терпения вознаграждена, когда я смотрю на её блестящую от влаги киску. Всего лишь с маленькой полоской волос над ней и со сладкой влагой, которую я так жажду попробовать, она кажется мне персиком, который готов быть сорванным.

Я бросаю быстрый взгляд на лицо Лорен, и вижу, что она внимательно за мной наблюдает, а руки до сих пор идеально покоятся над её головой.

— Не переживай, я позабочусь о том, чтобы ты была готова.

Я стягиваю её шорты вниз до конца, и бросаю их через плечо на пол. Скользя вниз между её полных бёдер, я впиваюсь пальцами в плоть её ног, пока широко развожу их в стороны. Теперь её киска полностью открыта, и тёмные складки её кожи контрастируют с розовым бутоном её клитора.

Я хороню лицо между её бёдер и втягиваю одну из её тёмных складок в рот, нежно посасывая её, пока позволяю своему языку дразнить её чувствительный клитор. На вкус она как небеса и мне стоило знать, что я чувствовал именно её там, в пустыне. Смешно теперь, как в тот момент, когда я лежал в объятьях смерти, я видел её. Она должна быть моим бессмертием.

Я кружу своим языком вокруг её клитора, пока она пытается двигать бёдрами в нетерпеливом ожидании. Я прижимаю её руками к дивану, пока она не перестаёт двигаться, и не остаётся полностью в моей власти.

Скользя языком вниз вдоль её киски, я раздвигаю её полные ягодицы и скольжу языком по её щёлке, пока не чувствую кончиком её анальный вход.

Лорен хватает ртом воздух, когда замирает в моих руках. Но она не говорит мне остановиться или что ей это не нравится. Она просто кажется удивлённой. Я щёлкаю языком по её киске, пока она ёрзает подо мной и ещё больше насаживается на мой рот. Я снова скольжу по её клитору, чтоб подвести её к краю.

Наконец, я отпускаю её бёдра и вхожу в неё указательным пальцем, чувствуя, как её мышцы сжимаются вокруг него, пытаясь меня выдоить.

Всему своё время, детка.

Боже, она такая чертовски узкая! Она не изменилась с тех пор, как ей было восемнадцать.

Я знаю, что не могу больше ждать, чтобы сделать её своей. Мне нужно почувствовать её тугую киску вокруг своего члена. Мои губы сжимаются вокруг её клитора, и я слегка сосу его, пока беспощадно щёлкаю по нему языком. Лорен хватает воздух ртом и выдыхает поток нечленораздельных слов. По тому, как её внутренние стенки продолжаю сжиматься вокруг моего пальца, могу сказать, что она на грани.

— Мак! О, мой Бог! — её тело напрягается вокруг меня, и каждая её мышца сжимается, когда Лорен кончает для меня.

Я отклоняю голову, зная, какой чувствительной она будет после этого, но продолжаю трахать её пальцем, пока наблюдаю, как она пытается дышать. Линия её волос покрыта крохотными капельками пота, и она прикрывает глаза руками, которые я сказал не сдвигать с места. В этот раз я прощу ей это. Очевидно, что ей нужна минутка.

Лорен убирает руку и робко улыбается. Её бёдра продолжают двигаться мне навстречу, встречая мой палец, трахающий её киску.

— Думаю, теперь ты готова.

— Это было невероятно.

— Ничего ещё не было, — я неохотно прекращаю трахать её дырочку, и сажусь, чтобы снять с себя рубашку. Встаю, чтобы избавиться от штанов. Со своей искусственной ногой мне нужно быть осторожным с тем, как стаскивать джинсы. Это, вероятно, не самый грациозный способ раздеться, но я это делаю. Наконец-то, я стаскиваю с себя трусы и улыбаюсь Лорен, которая жадно облизывает для меня губы.

— Хочешь попробовать, детка? — я ласкаю свой твёрдый член и наблюдаю за её глазами, которые расширяются, когда она осматривает каждый сантиметр моего приятеля.

— Хочу, — мурлычет она.

Я придерживаю член за основание и прижимаюсь концом к её губам. Лорен быстро проходится языком по головке, слизывая маленькую капельку смазки, а затем берёт мой толстый член в рот. Я обхватываю рукой её затылок, медленно направляя её, пока она заглатывает мой ствол до тех пор, пока он не упирается ей в глотку, и она немного давится.

— Извини, я не буду входить так глубоко. По крайней мере, не в рот, — уверяю я, и её глаза немного увлажняются, когда она смотрит на меня вверх.

— Ммммм, — я не уверен, это одобрение или сопротивление, но всё равно, это чувствуешь чертовски невероятно.

— Да, малышка, вот так и продолжай,

Я отпускаю её голову и просто наблюдаю, как Лорен скользит губами вверх и вниз по моему члену. Я чувствую, как тяжелеют мои яйца, когда она проходится мягким языком по головке.

Блядь. Если она вскоре не остановится, я кончу просто ей в горло.

— Тебе нужно остановиться, — шепчу я неубедительно. Лорен или не слышит меня, или не слушается. Мои яйца снова поджимаются, и я вот-вот взорвусь, если не вытащу член из её влажного рта. Мне удаётся отступить, высвобождаясь из её идеального захвата.

Я знаю, что являюсь награждённым ветераном, но мне нужна ещё одна медаль за самоконтроль. Чёрт, я хочу полную грудь медалей!

— Я могу закончить то, что начала, и мы займёмся сексом позже, — она смотрит на меня, почти умоляя. Должен признать, это предложение соблазнительно, как ад.

— Нет, — рычу я грубо. Это невероятно, что я вообще сейчас способен говорить. — Я скучал все десять лет. Я больше ни секунды не хочу тебя ждать. Я хочу тебя прямо сейчас.

Становлюсь на колено между её ног, и она широко разводит их для меня. Я не единственный, кто больше не хочет ждать ни секунды.

Я хватаю член и скольжу им вверх и вниз по её щёлке, подразнивая её клитор, когда снова беру себя под контроль.

Нахер контроль.

Я прижимаюсь головкой к её влажной киске и обхватываю рукой её затылок, входя в неё на всю длину. Она резко вдыхает, пока я хороню всего себя в её киске. Она такая узкая, что я спрашиваю себя, удалось ли мне вообще лишить её девственности в наш первый раз. — О! — глаза Лорен расширяются, пока она ёрзает подо мной. Мне говорили, что меня тяжело принять за один раз, но я не могу сдержать себя рядом с ней. Я знаю, что мне стоит выйти, дать ей привыкнуть к моему размеру и двигаться медленно, но я не могу.

Я толкаюсь членом глубоко в неё, пока не чувствую яйцами её пухлую попку. Всё ещё удерживая её голову в мёртвой хватке, я наконец отпускаю её немного, и после начинаю жёстко её трахать. Я позволяю себе потеряться в ней, вонзаться своим членом в неё снова и снова, пока она стонет у моего уха.

Я не знаю, зачем я вообще терял время с другими девушками. Как я вообще мог тратить своё время? Как я вообще ушёл от неё? Она невероятная. Я трахал больше женщин, чем могу сосчитать, и ни одна из них не чувствовалась так, как она. Будто она была создана, чтобы удовлетворить моё тело, и быть исключительно моей.

Моё дыхание тяжелее, как и мои яйца, но я продолжаю трахать Лорен, будто меня только что выпустили из тюрьмы. В каком-то роде, так оно и есть. Даже если я сам создал себе эту тюрьму.

— О, Мак, я собираюсь… — её киска сжимается вокруг меня, и я выгибаю спину, чтобы посмотреть на слияние наших тел. Я хочу видеть, как то, что принадлежит мне, выдоит последнюю каплю спермы из моего члена.

Лорен возвращает свои ногти на то место на моей спине, где она оцарапала меня до этого. Острая боль и ощущения от сжимающейся вокруг моего члена её узкой киски — это слишком. Волна удовольствия накатывает на меня, пока я заполняю её своим семенем.

Я чувствую, как слегка кружится голова, когда падаю на диван рядом с Лорен. Её ноги ещё обхватывают моё тело, а мой член всё ещё подёргивается внутри неё.

Холодное понимание опускается на меня, когда до меня доходит, что я забыл о презервативе. Люди называют меня капитаном Америкой с тех пор, как я ступил на землю США, но они с таким же успехом могли бы называть меня Капитан Гондон.

— Чёрт возьми, — шиплю я, когда выхожу из Лорен. Её глаза темнеют, когда на лице появляется смятения.

— Что? Ты уже жалеешь? — каждое её слово пронизано болью. Жалею? Как она может об этом думать?

— Нет, я просто забыл о презервативе. Меня застали врасплох, — упрекаю я себя.

— Почему? То есть, с тобой ведь всё в порядке, да? — паника звучит в её словах, пока она ищет мои глаза.

— Нет, нет. То есть, да. У меня ничего нет. Дело не в этом, — я целую кончик её носа.

— О, — я вижу, напряжение покидает её плечи, и она откидывает голову на подушку. — Ну, значит, не беспокойся об этом. Я всё ещё на противозачаточных. Не знаю, почему не перестала принимать их после смерти Джоела. Думаю, просто привычка, — она пожимает плечами глядя на подушки между нами.

— Ага, но, кажется, противозачаточные с нами не работают, да?

Лорен перестаёт моргать. Она продолжает пялиться на подушки между нами, будто вспоминает.

— Что ты имеешь в виду? — шепчет она дивану.

— Я имею в виду, Криса. Он мой, так ведь? — я наконец-то задаю вопрос, который не давал мне покоя с тех самых пор, как я увидел фото. — Он мой сын, Лорен? — я смотрю вниз на неё, и, если бы не пульс, который бешено бьётся на её шее, я бы подумал, что она умерла. Она не двигается. Не моргает. Не думаю даже, что она дышит. — Лорен?! — я не хотел повышать голос, но это вышло грубее, чем я планировал. Она вскидывает голову, и просто смотрит мне в глаза. Её карие глаза потемнели, и от этого в них добавилось тревоги.

— Да.

Глава 27

Лорен

2014

Отодвинувшись назад по дивану, поджимаю колени к себе, и обхватываю их руками. Внезапно я чувствую себя такой открытой. Ранимой. И это не имеет никакого отношения к тому, что я голая.

Мак знает, что у него есть сын. Эту тайну, которую я хранила десять лет, сняли с моей души. Я думала, что в день, когда расскажу ему, я почувствую облегчение, но никак не тошноту.

— Да, он — твой, — снова отвечаю я. Опускаю голову на колени, и смотрю на него из-под ресниц. Я не уверена, как он отреагирует. Что он скажет. Я наблюдаю за тем, как его лицо темнеет от шторма эмоций, которыми он никогда не делился со мной. Мак никогда не был тем человеком, который говорил о чувствах даже до ухода в армию. А теперь и подавно.

— Почему ты мне не сказала? Почему избегала меня, когда я был в Вест-Поинте? — Он медленно качает головой, а его голос звучит монотонно. Я не могу понять, считает он это хорошей новостью, или наихудшей в его жизни. Его нахмуренные брови ни о чём не говорят.

— Я думала об этом. Поверь мне. Ты понятия не имеешь, сколько ночей я боролась с собой. Это было тяжело. Пожалуйста, не думай, что это решение мне легко далось. Это не так. Первые три года жизни Криса я была матерью-одиночкой. Я пересматривала своё решение не говорить тебе каждый божий день. Особенно, когда получала степень в университете и пыталась ухаживать за своим ребёнком.

— Тогда почему ты этого не сделала? — Мак встаёт и проводит рукой по затылку. Он идёт к фотографиям, возле которых я застала его ранее. Его рука так и остаётся на затылке, пока он снова смотрит на них. Мои глаза скользят вниз по его голому телу, и как бы я хотела, чтобы он не отходил от меня. Я хочу, чтобы он сел рядом, и мы могли поговорить.

— Вместо этого ты позволила другому мужчине растить моего сына? Я имею в виду, по-твоему, это правильно? Я так сильно обидел тебя, Лорен? Я был настолько ужасным, что ты даже не дала мне знать, что в этом мире у меня есть сын? — мышцы на его спине напрягаются.

— Нет, ты не был ужасным со мной. Но, да, ты меня обидел, — признаю я. Свежие слёзы щиплют глаза, будто рана от того, что он выбрал страну, а не меня, была нанесена только вчера. Думаю, это больше похоже на ожог, чем на рану. Ожог, который снаружи выглядит терпимо, но внутри разрушает слой за слоем. Ожог, излучающий боль, от которой я давно должна была исцелиться.

— Но ты продолжила скрывать от меня Криса? — его голос дрожит, но он всё ещё не поворачивается ко мне. Я ненавижу разговаривать с его затылком, но я понимаю, что он не хочет сейчас смотреть на меня. Я сильнее обнимаю свои колени, отчаянно желая почувствовать руки Мака вокруг себя. Я задумываюсь, почувствую ли я их ещё когда-нибудь.

— Нет, это не имело ничего общего с этим! — я не могу вынести мысль о том, что он продолжает обвинять меня в том, что я скрывала Криса от него, потому что от этого мне становится больно. Что он вообще думает обо мне? — Да, мне было больно. Да, я была зла. Но я никогда не скрывала его из-за того, как ты ушёл. Давай я тебе напомню, что это ты решил уйти и оставить меня здесь, пока ты будешь преследовать мечты своего детства, Мак! — мой тон был острее края лезвия.

— Лорен, я думал, что делаю правильную вещь. Ты помнишь, как умер Бен. Что мне нужно было делать? Забыть о единственной вещи, на которую мне было не наплевать, и остаться здесь только потому, что тебе не нравилось моё решение? — он наконец-то поворачивается ко мне, и я жалею, что хотела этого. Его взгляд пропитан яростью, но под ней я вижу боль от предательства, которое плещется в голубых волнах океана в его глаз.

— Я думала, я была единственной, на что тебе было не наплевать, — шепчу я, чувствуя, будто глотаю камень.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — шипит он.

— Нет, не знаю. И я точно не знала тогда. Ты помнишь, что ты сказал мне в вечер выпускного? Что это было идеальное время для тебя, чтобы пойти в Вест-Поинт, потому что ты должен быть определённого возраста, не мог жениться, и не…

— Не мог иметь детей, — он заканчивает моё предложение. Злость испаряется из его глаз, когда он пялится в пол.

— Именно. Я не скрывала от тебя Криса из-за того, что ты ушёл в Вест-Поинт . Это не было местью, Мак. Я не говорила, потому что знала, как много Вест-Поинт для тебя значил. Я знала, что ты бы вернулся и заботился о нас, но твои дни были бы наполнены сожалением. У тебя никогда бы не было шанса вернуться обратно. Никогда. Я не хотела, чтобы мы были камнем на твоей шее, — признаюсь я.

— Тебе не стоило принимать это решение за меня, — его голос звучит ровно. Поражённо. Сердце в моей груди сжимается от мысли, что это я делаю с ним такое.

— Ты прав. Я была неправа и глупа. Мне также никогда не стоило отпускать тебя. Мне стоило попытаться построить отношения на расстоянии, когда ты заговорил об этом. Признаю, я не была гением в восемнадцать.

— А в двадцать? Что после того, как я окончил обучение? Ты всё равно не искала меня? — он встречается со мной взглядом, и я вижу вспышку штормовой молнии в его кристальных голубых океанах.

— Ты прав. Я встретила Джоела в колледже, и мы закончили тем, что поженились. Думаю, после этого я не думала связываться с тобой. Решила, что это только сделает всё более запутанным. Ты так и не вернулся в Колорадо, так что я не знала, женился ли ты, и были ли у тебя дети. Наверное, я просто думала, то не стоит ворошить прошлое, — я выпускаю всё, что так болело все эти годы. Сколько ночей я искала его в Фейсбуке? Сколько раз я пыталась найти адрес его электронной почты?

— Это так запутано, Лорен. То есть, как это вообще случилось? Разве тогда ты не сказала мне, что тоже была на таблетках? — Мак ходит туда-сюда перед диваном. Я протягиваю руку, и он смотрит вниз, будто я держу неизвестную еду.

— Пожалуйста, Мак, сядь со мной, — умоляю я.

Он смотрит на меня и хватает руку. От надежды моё сердце трепещет, словно крылья колибри.

— Ладно.

Он садится назад на диван и смотрит на меня. Я вижу, как подозрение струится по его венам, по крайней мере, он даёт мне шанс высказаться.

— Спасибо, — я делаю глубокий вдох, чувствую себя, будто делаю первый вдох после смерти. — Ты прав, я была на таблетках. То есть, ты помнишь, как щепетильно я относилась к их приёму, и даже выставляла напоминание в телефоне.

— Помню, — он сжимает челюсти.

— Я не знаю, помнишь ли ты, что за неделю до выпускного я подхватила ушную инфекцию? — я заглядываю в его глаза, но не вижу ни вспышки воспоминания. — Не важно. Доктор прописал мне ряд антибиотиков, и тогда я не понимала, что противозачаточные не будут работать так, как обычно. По крайней мере, не со мной. Так что, да, Крис случился. Но я бы не променяла его ни на что в этом мире, — мои материнские инстинкты берут верх. От всего этого разговора о том, что мой сын — ошибка, я чувствую укол прямо в сердце.

— Блядь, это нелегко осмыслить, — Мак смотрит вниз на свои ладони, будто пытается их прочесть. Если я прослежу по его линии любви, найду ли я там себя? Или моё место отныне будет в его прошлом?

— Я знаю. Просто, чтобы ты знал, когда умер Джоел, я начала искать тебя, чтобы рассказать. Нашла старых школьных друзей, чтобы узнать у них, что с тобой случилось. А потом однажды я смотрела вечерние новости, и увидела репортаж о тебе. Это было безумием. Я так отчаянно пыталась найти тебя везде, где могла, а ты появляешься на экране телевизора.

Я помню, как безудержно рыдала, когда увидела Мака, покрытого кровью. Во время съёмки оператор приблизил кадр с его ногой, и по тому, что её не было, я поняла, что случилось.

— Дерьмо. Ты видела это, да? — он смотрит на меня и придвигается ко мне ближе, нежно касаясь ладонью моей ступни.

— Все в Америке видели это, Мак. Президент видел это. Так что, да, я тоже видела. Зная, что тебе придётся проходить реабилитацию и всё такое, это будто был знак для меня оставить тебя в покое. Тебе бы и так не сладко досталось, знаешь? Как пить дать, это было не подходящее время для сообщения о Крисе, — я опускаю руку поверх его, и тепло его кожи меня успокаивает.

— Я это понимаю. В этом есть смысл, — он смотрит на меня, заглядывая в душу. — Он знает?

— Что ты его отец? Нет. Не знает. Крис знает, что Джоел не был его биологическим отцом, и что он его усыновил. Я имею в виду, он смышлёный ребёнок, и догадался об этом так же, как и ты, — я машу рукой в сторону фотографий на камине. — Я никогда не говорила ему, кто его настоящий отец.

Между нами повисает тишина, которая прорезает воздух, словно крик. Вообще-то, лучше бы это был крик. Мою кожу начинает покалывать, пока я жду, когда Мак хоть что-то скажет. Что угодно. Он ненавидит меня? Хочет ли он, нашего присутствия в его жизни?

— Мне жаль, — голос Мака прорывается сквозь мои мысли.

— Что? О чём ты сожалеешь?

— Мне жаль, что я никогда не возвращался. Я тоже был слишком молод. Мне было больно, что ты даже не попыталась остановить меня, когда я ушёл, так что я пытался стереть тебя из своей памяти. Я не понимал, что это невозможно. Ты держалась за мою душу. Когда я потерял ногу… своих людей… — его голос дрожит, пока эмоции одна за другой сменяют друг друга на его лице. Он откашливается, и его взгляд снова фокусируются на моих глазах: — Ты была там.

— Ты имеешь в виду, ты думал обо мне? — я пытаюсь уловить смысл в его словах.

— Нет, ты была там. Я тебя видел. Чувствовал твой запах. Твой вкус. Я ощущал твою руку в своей. Я знал, что, если бы я тогда умер, моё сердце было бы полно сожалений о том, что я вообще оставил тебя. Я знал, что не смогу быть счастливым, пока снова не найду тебя.

Слёзы щиплют уголки глаз, и ком в горле становится ещё больше, пока я пытаюсь сдержать их.

— Я никогда не думала, что снова увижу тебя, — признаюсь я. — Я чувствовала, что часть меня умерла в тот день, когда ты ушёл в Вест-Поинт.

Он подвигается ближе по дивану, и притягивает меня в свои объятья. Я кладу голову ему на грудь и позволяю его сердцебиению успокоить меня.

— Теперь мы снова вместе, — Мак начинает укачивать меня, пробегая пальцами по волосам. — Мы трое. У нас всё получится. Ладно? — он хватает меня за плечи и удерживает в миллиметрах от своего лица. Я теряюсь в его глазах, растворяясь в них.

— Да.

Глава 28

Мак

2014

— Привет, мисс секси.

Я прокрадываюсь к Лорен и обнимаю её руками, притягивая полную попку к своему члену. Я видел, как сегодня утром она вошла в здание. Волосы идеально уложены, а униформа — выглажена и накрахмалена. Просто космическая разница между той дикой кошечкой, которая ещё несколько часов назад давилась моим членом.

— Мак, ты не можешь вот так подкрадываться ко мне, — она спускает мои руки вниз со своих бёдер и поворачивается. Её губы сжаты в тонкую линию, а её маленький носик морщится, пока она на меня смотрит.

— Нууу, давай. Разве тебе не хочется быстренького секса в кладовке? Где та непослушная девочка, которая не давала мне покоя все выходные, а? — я притягиваю Лорен плотнее к себе, и вижу, как ускоряется пульс на её шее. Я позволяю рукам скользнуть вниз по её идеальной заднице и обхватываю её, притягивая к своему твердеющему члену.

Лорен бросает взгляд через моё плечо на дверь кладовой, о которой ей не стоит волноваться. Я закрыл её за собой.

— Быстренько секса? Ты с ума сошёл? Я здесь работаю, Мак. Это плохо, что ты провёл выходные в моём доме, — она сильнее прижимает руки к моей груди и отходит назад, — из-за тебя меня уволят.

— Я не проводил выходные у тебя. Я ездил к своей тётушке Милдред, помнишь? — ухмыляюсь я, но она не сдвигается. И не разжимает губ.

— Нет, я не могу, — шипит она.

Мне хочется смахнуть рукой всю эту медицинскую срань с этого металлического стола, развернув её нагнуть над ним. Мне хочется удерживать её одной рукой, пока второй я сорву с неё трусики, и буду дико трахать до тех пор, пока моя сперма не будет вытекать из неё. От этой идеи мой член болезненно пульсирует, и я поправляю себя, потому что чувствительная кожа прижимается к ширинке.

Я, может, и хочу сделать это, но не сделаю. Я настойчивый парень, но я знаю границу, которую не стоит переходить.

— Хорошо, — я поднимаю руки, сдаваясь. — Я просто подумал, что сегодня утром ты выглядела чертовски сексуально, и хотел показать, каким безумцем ты меня делаешь. Хотя я понимаю — никакого быстренького секса на работе, — я отхожу назад, давая ей пространство.

Лорен нервно поглядывает через моё плечо.

— Ничего не будет на работе, Мак. Я не могу потерять эту работу, и особенно вступать в отношения с пациентом. Я никогда не найду другую больницу, которая возьмёт меня на работу. Послушай, — она сокращает расстояние между нами и пробегает костяшками пальцев вверх и вниз по моей щеке. — Я хочу тебя, ладно? Поверь мне, ты и понятия не имеешь как сильно, — блеск в её глазах усиливается. — Мы разберёмся с этим, я обещаю. А теперь, пожалуйста, убирайся отсюда прежде, чем кому-то понадобится что-то здесь взять, — настаивает она, но не отходит от меня. Лорен стоит на своём, а её грудь слегка прижимается к моей.

Я удерживаю её подборок большим и указательным пальцами, и накрываю её губы своими — жёсткий поцелуй за то, каким жёстким она меня сделала. Лорен расслабляется и приоткрывает губы, приглашая меня углубить поцелуй. Когда наши языки сталкивается, я медленно наступаю вперёд, шаг за шагом, пока её спина не прикасается к стене. Я прижимаю её бёдрами и даю почувствовать свой твёрдый член, пока мы продолжаем целоваться. Как я и сказал, я настойчивый.

Луч света падает от двери, и я быстро отскакиваю. Лорен хватает ртом воздух и проводит ладонями по юбке, будто они помогут разгладить её.

— Оу, доктор Гэлт. Эм, Маку, то есть, эм… капитану Форрестеру просто нужны были… — её глаза бегло осматривают кладовку, когда я поворачиваюсь к дебилу в двери.

— Мне просто нужны были бинты, — чётко говорю я. Мои глаза останавливаются на нём.

— Отсюда всё кажется по-другому, — красные пятна покрывают его лицо, и он надувает щёки, как рыба-фугу. — Это крайне непрофессионально, — его лицо дёргается от раздражения, пока он смотрит на Лорен. Мне не нужно смотреться на неё, чтобы знать, как она сейчас выглядит. Я не хочу видеть, как позор навечно останется на её лице.

— Что непрофессионального в том, что моя медсестра ищет для меня бинты? — я привлекаю его взгляд к себе. — Если вы меня спросите, то именно это и есть определением профессионализма.

Его глаза дико блестят, пока он пытается выпятить грудь. Эти маленькие людишки всегда одинаковые: как маленькие чихуахуа, которые пытаются быть питбулями.

— Я не хочу этого слышать, капитан. Я знаю, что я видел. — Он смотрит на Лорен, которая молча пытается спрятаться за моим телом. — И если вы хоть на секунду задумались, то это останется безнаказанным, вы ошибаетесь. Я никогда не видел такого аморального поведения в больнице. Этот человек — ваш пациент, сестра Брикмэн. Эти маленькие… отношения, — он выплёвывает слово, будто оно обжигает его нёбо, — противоречат вашей медицинской клятве и противозаконны.

Я вижу, как он заводится всё больше и больше, как та заводная обезьянка, с которой мы играли в детстве. Нет. Не бывать этому. Внутри меня обжигает огнём, и языки этого пламени достают до моего горла.

Кем, мать его, этот парень себя возомнил? Он не смеет разговаривать с моей женщиной в таком тоне! Руки сжимаются в кулаки по бокам, когда я прищуриваю глаза.

— Нет, это вы послушайте, док. Я сказал вам, что сестра Брикмэн проявила профессионализм, что гораздо больше, чем я могу сказать сейчас о вас. И, насколько мне известно, когда я сюда попал, меня сопровождала команда репортёров, которая сделала мировой репортаж обо мне и вашей маленькой больничке. Так что, если вы хотите, чтобы это продолжалось, кому вы, блядь, думаете, поверят люди? Национальному герою, который оставил свою ногу в пустыне за свою страну? Или вам? — я рычу на него сверху.

Грудь Гэлта опускается, и плечи поникают вниз, пока он обдумывает мои слова.

— Послушайте, я не пытаюсь начать что-то подобное, — он начинает ретироваться. — Не нужно вовлекать в это прессу. Я просто пытаюсь управлять этой больницей. Очень важно, чтобы наш персонал придерживался необходимых процедур и вёл себя подобающе, — его глаза мечутся к Лорен.

— Я знаю, мне жаль, — она наконец-то подаёт голос позади меня, и её слова царапают мой слух, словно кто-то скрутил лист пенопласта.

— Нет, вы не сделали ничего плохого. Не извиняйтесь, — я поднимаю руку в воздух, перебивая любое оправдание, которое она там себе придумала.

— Что касательно пациента, я могу покинуть эту больницу в любое время. По факту, выписываюсь сегодня, спасибо. Мне не нужно такое отношение или негативная настроенность в месте, в котором, предположительно, я должен исцелиться.

Гэлт сжимает губы, от чего они напоминают анус. С тем дерьмом, которым он плюётся, я думаю, это ему подходит.

— Вскоре я дам ещё одно интервью, в котором меня увидят с моим протезом, — продолжаю я. — Оно может пойти двумя путями. Я могу осыпать ваше заведение похвалой и блеском касательно того, какое потрясающее лечение я здесь получил, — я оглядываюсь на Лорен, и ненавижу страх в её глазах. — Или, если вы всё ещё хотите сделать выговор сестре Брикмэн, я могу выставить всё в абсолютно другом свете. Решать вам.

Я шагаю через помещение, и рот Гэлта открывается, словно чёрная дыра. Если пару секунд назад его губы выглядели как сморщенный анус, то теперь они выглядят, как трахнутый анус.

— Я высказал всё, что собирался. Остальное решать вам, — я пялюсь просто в его маленькие глазки и выхожу из кладовки.

— Капитан Форрестер, подождите! — выкрикивает он, но я продолжаю идти по коридору, оставляя карьеру Лорен висеть на волоске.

Дерьмо. И как мне теперь заглаживать свою вину?

Глава 29

Лорен

2014

Это был самый долгий день в моей жизни. Я каталась на американских горках эмоций часами, и это нервировало. Чувство такое, будто сегодняшнее утро с Маком в кладовке с препаратами случилось недели назад.

Теперь я чувствую, как немею. Из влажной, текущей от желания женщины до женщины, парализованной страхом и неверием, прошла секунда, пока я наблюдала, как Мак забросил за меня доброе словечко и свалил.

К тому времени, как Мак почти покинул помещение, доктор Гэлт практически умолял его остаться. Только Мак мог быть пойманным за нарушением правил, а люди после этого ещё и извиняться перед ним будут за то, что побеспокоили его.

Это было четыре часа назад. С тех пор я залегла тише воды ниже травы, притворяясь занятой, но я не могу перестать мучиться тем, что же Мак делает. Он не отвечает на мои сообщения или звонки. Я понятия не имею, куда он ушёл, или планирует ли он оставаться.

Это был полный хаос.

Через двадцать минут я ухожу домой, и надеюсь, к этому времени мы сможет всё выяснить. Лёгкое прикосновение к моему плечу заставляет меня подпрыгнуть.

— Мне нужно поговорить с вами мисс Тейлор, — мой шеф одаривает меня прожигающим взглядом и вздёргивает головой, пока отдаёт приказ.

Чёрт возьми.

— А, конечно, — я следую за ним, пока он шагает по коридору. Чувство в желудке такое, будто я на ланч ела свинец. Я горю. Нет ни единого шанса, что меня не уволят. И что мне теперь делать? Как мне заботиться о Крисе? Как выплачивать ипотеку? Мои мысли вращаются в циклоне паники, пока я приближаюсь к кабинету доктора Гэлта.

Он открывает дверь и проносится в комнату, предназначенную для шефа медицинского персонала. Я спешу за ним.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — он указывает на стул перед своим огромным столом, и не ждёт, пока я отвечу, прежде чем самому сесть с другой стороны.

Его стол выглядит смехотворно огромным по сравнению с ним. Он, правда, положил пару телефонных справочников сбоку? Я пытаюсь побороть улыбку, но он выглядит, будто из мультфильма.

Будь серьёзной, корю я себя. Что с тобой происходит? Может, все эти годы моя мама была права, когда в одиннадцать лет из-за дружбы с Маком, меня поймали за бросанием по машинам воздушных шариков, наполненных кетчупом. Тогда она сказала, что он плохо на меня влияет. Есть что-то в нём, что заставляет меня расслабляться и перестать делать из всего что-то идеальное. Что-то, что превращает плохое в чертовски хорошее.

— Вы знаете, что я не могу отпустить вас домой, не обсудив с вами некоторые проблемы, — Гэлт смотрит на меня через стол, вырывая меня назад в настоящее.

— Да, я понимаю, — мой пульс набирает темп, барабаня, словно маленький игрушечный мальчик-барабанщик.

— Не думаю, что мне стоит объяснять вам странное положение, в которое вы меня поставили, — он потирает обручальное кольцо большим пальцем. На секунду, я задумываюсь о женщине, которая решила, что этот мужчина для неё — один и единственный. Всё, что я могу представить, это брак по договору, либо приказ отца невесте, либо робот для секса. Ставлю на робота для секса.

— Если можете себе представить, то для нас важно поддерживать нашу репутацию, как мирового реабилитационного центра, — продолжает он. Меня начинает омывать волнами вины. — К нам на лечение приезжают люди со всего мира. И они делают это, потому что знают, что у нас самая современная клиника, и так же, потому что у нас работают первоклассные профессионалы, которые ведут себя соответствующе, — мой босс прокручивает кольцо на пальце, и волны вины во мне достигает уровня цунами.

— Я знаю это, сэр. И я не думаю, что то, что случилось сегодня, должно это изменить, — я надеюсь, он слышит мольбу в моём голосе.

— Не думаете? Как вы думаете, наше учреждение должно остаться высокопрофессиональным, когда… — он прочищает горло и каждая мышца в моём теле напрягается. Вот оно. Извещение об увольнении и поход к двери. Слёзы щиплют уголки глаз, и я пытаюсь думать о том, что я могу сказать, чтобы попытаться спасти свою работу. — Когда один из самых известных героев, которые Америка когда-либо знала, решает досрочно закончить свою реабилитацию здесь?

Что?

— Я, эм, не уверена, — моргаю я в удивлении. Мой мозг пытается разобрать его слова, словно золотоискатель ищет крупинки золота в земле Клондайка.

— Это выглядит абсолютно не хорошо, — он поднимает на меня глаза, и его брови вздымаются просто к небесам, пока тучи застилают его взгляд.

— Я не думаю, что кто-то заметит, если Мак, то есть, капитан Форрестер больше не будет наблюдаться у нас, — пытаюсь убедить его я. — Не то, чтобы они знали его программу здесь или сроки времени, которое он собирался здесь провести.

— Они знали. Я рассказывал им о них, когда давал пресс-интервью, — угрюмо отвечает он.

Ну, конечно же. Он рассказывал.

— Ладно, но всё равно, люди выписываются раньше срока по разным причинам постоянно. Я, правда, не думаю, что нам есть о чём волноваться, — уверяю я его.

Гэлт опускает брови, и уголки его губ едва заметно подёргиваются. Не уверенна, но думаю, он счастлив.

— Это — правда, пока он не польёт грязью наше учреждение вовремя своего скорого интервью, — уголки его губ снова опускаются. Было лучше, пока они были приподняты.

— Он этого не сделает. Я знаю Мака с детства. Это пустые слова. Он ничего не скажет, что могло бы навредить больнице, — моё материнское сердце сжимается при виде Гэлта и мне хочется потянуться через стол и сочувствующе сжать его руку.

Почти. То есть, давайте не будем сходить с ума.

Гэлт медленно кивает, переваривая мои слова.

— Он сказал тоже самое, когда чуть ранее я разговаривал с ним.

Подождите секундочку. Мак ответил на его звонок, но не мог ответить ни на одно сообщение от меня?

— Он попросил дать вам несколько дней отпуска, чтобы вы разобрались с вашими личными проблемами, которые у вас появились. Это не проблема, конечно, когда ваш единственный пациент сегодня уехал, и оставил в вашем расписании огромную дыру.

— Простите, но вы говорите о Маке? И что именно он вам сказал? — я отбрасываю своё постоянное «Капитан Форрестер», и перехожу к самой сути. Думаю, будет честно, если я выпущу кота из мешка.

— Он упомянул, что у вас проблемы с вашим сыном, а с разработкой вашей программы, я не вижу проблемы в том, чтобы вы взяли несколько дней отпуска. Конечно, было бы лучше, если бы вы сами рассказали мне о ваших проблемах. Поэтому я здесь, — он мимолётом ловит мой взгляд, но я не вижу в нём никакой искренности.

— Ну, это очень мило с вашей стороны, — отвечаю я через стиснутые зубы. Какого хера Мак о себе возомнил? Сначала, он идёт за мной в кладовку и из-за него меня почти увольняют, потом он пытается решить это, раскрывая мои семейные секреты? Чему я, блядь, удивляюсь? — Хотя, мне не понадобится много времени. Я всё держу под контролем, умеряю вас, — шиплю я.

— Не нужно меня благодарить, — перебивает меня доктор Гэлт. Он вообще слышал, что я сказала? — Я надеюсь, что за эти несколько дней вы успеете поговорить с капитаном Форрестеру и напомнить ему, как хорошо к нему здесь относились? На всякий случай, если у него остались какие-то обиды от нашей небольшой ссоры этим утром, — он не ждёт моего ответа. Вместо этого, окатывает своё кресло назад и выдвигает ящик стола, явно что-то ища.

— Уверяю вас, я точно поговорю с капитаном Форрестером, — киваю я. Я не рассказываю Гэлту, что вынесу Маку мозг, но у меня нет намерений становиться ходячей рекламой «Спэлдинга».

— Я очень ценю это, — он тянется к ящику, шарит внутри, и вытаскивает розовый лист плотной бумаги. — Вот, вы могли бы передать это ему? Это от моей дочери. Я должен был отдать это ему, когда он приехал, но, вероятно, забыл, — он протягивает мне сделанную вручную открытку.

Я поднимаю её и смотрю на растянутое сообщение, написанное детским почерком. На ней фотография — как я понимаю — Мака, окружённая сердечками. Внутри она написала: «Спасибо тебе мой герой!»

Рука слегка дрожит, и я чувствую, как сжимается горло. Пытаюсь проглотить ком слёз, которые грозятся прорвать плотину.

Я не уверена, что более грустно: тот факт, что моему боссу было наплевать на открытку, которую сделала его дочь, насколько, что он забросил её в ящик стола, или тот факт, что он отдаёт её только сейчас, пытаясь манипулировать Маком, чтобы тот не полил грязью его больницу. Моё сердце обливается кровью за маленькую девочку, с которой я никогда не встречалась.

— Конечно, я передам, — бурчу я, так и не оторвав глаз от карточки.

— Фантастика. Ладно, эм, наслаждайтесь выходными! — он отпускает меня, я встаю и направляюсь к двери. — И мисс Брикмэн?

— Да? — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в его лицо.

— Просто помните, насколько по-другому пройдёт эта встреча, когда вы будете с ним разговаривать. Ладно? — он прищуривает глаза и мою кожу начинает покалывать от злости.

— Запомню, — просто отвечаю я, и выхожу в коридор.

Какое же ёбнутое чмо.

Глава 30

Лорен

2014

Я знаю, что мне нужно ехать прямиком к маме и забрать Криса, но вместо этого я поворачиваю на свою улицу. Мне просто нужно спокойно всё обдумать. Ничего безумного. Просто, типа, часок для своей головы, чтобы переварить всё случившееся сегодня. Я снижаю скорость до черепашьей, когда подъезжаю к своему дому. Серебристый внедорожник Челси припаркован на моей подъездной дорожке.

Вот и подумала.

Я могу проехать дальше. Могу кататься, пока не закончится топливо, или моё сердце не отпустит всю ярость, или наконец-то не разгребу этот бардак.

Я останавливаюсь возле своего дома. Побег никогда ничего не решит. Я выучила этот тяжёлый урок. Я тянусь к пассажирскому сидению за своей сумочкой, и смотрю на розовый конверт, который бросила туда перед тем, как уехать из «Спэлдинга». Нет смысла отдавать его Маку. Он увидит жалкие попытки Гэлта манипулировать на расстоянии.

Я вздыхаю, глядя на рисунок на конверте. Ребёнок так старался нарисовать эти кривые сердечки. Нет, на хрен это. Я отдам его ему. Не потому что мне не наплевать на босса или его игры, а потому что кому-то нужно подумать о той маленькой девочке, которая так старалась, чтобы сделать это для Мака.

Хватаю конверт и спешу в дом, чтобы узнать, почему Челси здесь. Не одно, так другое.

— Она здесь! Она здесь! — я слышу крики своего сына через окно гостиной, пока иду.

Преступая порог, я вижу, как Крис прыгает от восторга. Челси сидит на диване, попивая кофе. Если бы она только знала, что мы с Маком вытворяли на этом диване прошлой ночью, она бы там не сидела. Она бы приняла душ с лизолем.

— Эй, что происходит? — я смотрю на свою сестру.

— Мы едем в «Элитч Гарденс»! Это отель! Это же будет круто! — Крис чуть ли не выпрыгивает из штанов.

— Что? — я поднимаю брови, глядя на Челси, но она просто отпивает кофе в ответ. Её глаза фокусируется на мне. Она что-то задумала.

— Доброго дня, красавица, — Мак шагает в комнату из кухни с кружкой в руках, на которой написано «Супермама». Не он один, к кому приклеилось имя из комиксов. Хотя, я не думаю, что дети готовы отдать свои сбережения, что купить последнее издание комиксов про супермаму.

Что он здесь делает? Просто расхаживает по моему дому, будто жил здесь сто лет. Он протягивает мне кружку.

— Вот, держи. Там много молока. Как ты любишь.

Его коронная ухмылка уже на лице.

— Ооооуу, разве это не мило? — вмешивается Челси. — Лорен, почему бы тебе не перелить его в дорожную термокружку, чтобы мы могли насладиться шоу по дороге? Не хочу застрять в пробке, — моя старшая сестра командует мною в своей привычной манере.

— Куда мы едем? Что происходит? — я обхватываю пальцами тёплую кружку, игнорируя Мака.

— «Элитч Гарденс»! Мы будем кататься на всём, и будем жить в отеле, и у нас будет обслуживание номеров. Да, Мак? — Крис прыгает вокруг, будто ребёнок в Рождественское утро. Будто этот ребёнок ещё и на амфетаминах

— Ого? Что? — мой взгляд мечется от гиперактивного ребёнка к его раздражительному отцу. — Мак, я могу поговорить с тобой секундочку? — я ставлю кружку с кофе на камин, и прохожу через кухню во дворик. Я не проверяю, идёт ли он за мной. Я знаю, что он не настолько тупой, чтобы не пойти.

— Оу! А зачем им говорить? — воет Крис внутри.

— Просто дай им минутку, солнышко, — успокаивает его моя сестра, пока Мак закрывает за нами раздвижную дверь.

Внезапно, его руки спускаются по моему телу, и он обнимает меня сзади.

— Я хотел сделать сюрприз, и немного побаловать тебя, — мурлычет он мне на ухо, и я инстинктивно откидываю голову ему на грудь. — Я знаю, что сегодняшний день был весьма стрессовым для тебя, так что я заказал пару комнат, в «Четырёх Сезонах», и получил несколько пропусков в «Элитч». Думаю, отпуск посреди работы будет для тебя полезным. Челси разделит комнату с Крисом, так что у меня будет два дня в отеле тобой, и я смогу делать всё, что захочу, — его голос становится глубже от желания.

Ресницы на закрытых глазах трепещут, и я чувствую, как напряжение спадает с моих плеч. Тупое лицо доктора Гэлта, всплывает перед моими глазами, и напряжённость снова накрывает меня с головой.

— Мак, ты не можешь вот так вот взять и свалить все новости мне на голову, позвонить моему боссу и потребовать, чтобы мне дали несколько выходных, — я отталкиваюсь от него и разворачиваюсь лицом. — Сегодняшний день был просто смехотворным. Ты знаешь, что меня могли уволить. И ты срываешься с места, не отвечая на мои сообщения или звонки, что было весьма паршивым для меня. О чём ты думал?

— Я думал, что отреагировал слишком бурно. Я не собирался позволять тому ослу лишить тебя работы из-за меня. Знаю, что решил это не лучшим образом.

— Решил не лучшим образом? Мак, ты не можешь делать всё, что взбредёт тебе в голову. Мы теперь взрослые, поэтому иногда тебе стоит вести себя соответствующе. Я не уверена, что с тобой происходит. А после ты ещё строишь планы с Крисом и Челси, даже не поговорив со мной? Как ты думаешь, я должна реагировать? — зубы стиснуты так сильно, что челюсть начинает болеть.

Мак напрягается и расправляет плечи, заглядывая мне в глаза.

— Я знаю, что сегодняшнее шоу было показухой, Лорен. Я облажался.

Я чувствую, как злость вместе с энергией буквально сочится из пор моего тела.

— Послушай, я не хочу ссориться с тобой. Правда в том, что я переживаю за тебя. Крис сказал мне о том, что случилось на кладбище прошлой ночью, — понижаю голос, и слегка касаюсь его руки.

Ярость вспыхивает в его глазах. Мак отдёргивает руку.

— Я в порядке, — резко отвечает он.

— Ты уверен? Потому что я знаю, что все бы поняли, если бы тебе понадобилась помощь. Ты через многое прошёл. Больше, чем кто-либо может представить. Крис дважды побывал на сеансах групповой терапии, и посмотри, как сильно это ему помогло. Может, тебе нужно найти группу…

— Я сказал, что в порядке, — он выпячивает подбородок и сжимает кулаки. Я вижу, как он сражается со своим демонами и нравом. Не уверена, сможет ли он выиграть эту битву. Мак делает глубокий вдох, и закрывает глаза. Когда снова открывает их, ярость исчезает и на её место закрадывается сожаление.

— Я знаю, что не совсем справлялся лучшим образом, ладно? Но я в порядке. Просто дай мне возможность разобраться во всем лучшим для меня образом. Так или иначе, я хотел извиниться за то, как всё пошло сегодня. Это потому что я всё хотел сделать правильно, и провести с вами несколько весёлых дней. Я думал, что будет хорошо провести время вместе, как семья, — его кристально голубые глаза сканирует моё лицо, пока на нём сражаются злость и прощение.

— Семья? — бурчу я, но его глаза не покидают меня.

— Да. Ты, Крис и я. Наша семья. Я попросил Челси приехать, потому что у меня нет машины, и мне всё равно с новой ногой придётся заново учиться водить, — он устало смотрит вниз на свой протез. — И она согласилась приехать и присмотреть за Крисом. Теперь мы вместе можем начать навёрстывать упущенное время. Нам больше не придётся скрывать отношения, потому что я уехал из «Спэлдинга». Теперь всё в порядке.

У меня в голове всё ещё крутится слово «семья». Это то, о чём я всегда мечтала — разделить жизнь с Маком.

— Что у тебя в руке? — он нежно вытягивает карточку их моих рук.

— Это открытка. Дочка шефа сделала её для тебя, — я не берусь рассказывать ему о том, почему он отдал мне её. Это не имеет значения.

У Мака на лице появляется улыбка, пока он смотрит на розовую бумагу.

— Это мило, — он поднимает на меня глаза, — не могу дождаться, когда буду получать такие милые открытки от нашей дочери.

— Нашей дочери? — воздух застревает у меня в горле. Мак делает шаг ко мне и обнимает.

— Конечно. У нас получатся красивые дети. Было бы чертовски позорным останавливаться на одном, — его голос звенит у меня в ушах, и я чувствую, как тает моё сопротивление. — Почему бы нам не поехать в «Элитч»? Давай сегодня сделаем по-твоему? Я бы взял Криса куда-нибудь развлечься, а потом, когда бы мы оказались в комнате отеля, я бы сделал всё правильно, — его глаза блестят.

— Ну, — я прижимаюсь к нему, — думаю, теперь у меня есть свободное время.

— Есть.

— И Крис очень возбуждён поездкой.

— Возбуждён.

— Так что думаю, мы можем это сделать, — соглашаюсь я.

Мак целует меня, и я таю в его руках. Мне нравится то, как тот самый мужчина, из-за которого моя жизнь превратилась в полный хаос, может заставить меня почувствовать себя защищённой от этого хаоса. Как он это делает?

Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза.

— Но Мак?

— Да.

— Ты должен пообещать мне, что у тебя больше не будет вспышек прошлого, или чего-то подобного. Ладно? Я не хочу, чтобы Крис видел, как ты становишься таким. Его это очень расстраивает.

— Вот тебе крест на сердце, — улыбается он, и проводит пальцем крестик на груди.

Я не могу не рассмеяться. Мак никогда не повзрослеет, но именно поэтому с ним так весело находиться рядом. Несколько дней рядом, как семья, не принесут вреда. Семья. Это слово так прекрасно нам подходит. Теперь мы снова вместе.

Как семья.

Глава 31

Мак

2014

— Мам! Ты видела нас? С ума сойти! — Крис в восторге попрыгивает к Лорен.

— Так держать, малыш! Эти американские горки — просто сумасшедшие! Я бы на них умерла, — Челси поднимает руку вверх, чтобы он отбил ей «пять».

— Я тоже видела. Было весело? — Лорен смотрит на него с улыбкой.

— Это было потрясающе! Можно мне ещё раз сходить? Правда, мне сначала нужно пописать, но вы подержите для меня место в очереди, чтобы я успел, когда вернусь, — указывает он. Стоит уважать человека с планом.

— Нет, солнышко. Здесь я согласна с Челси. Они ездят слишком быстро. Мы не такие, как этот Капитан Америка, — она подмигивает мне. — Колесо обозрения будет таким же увлекающим.

— Это точно. Не все могут быть героями, — дразню я её.

— Ага, ага. Думаю, эту карту ты уже разыграл, — бросает она мне в ответ. Один-ноль. Боже, я её люблю — Кроме того, — она смотрит на Криса, — мы с твоей тётей проголодались. Разве вы не хотите поесть?

— Да! — подпрыгивает Крис, тут же забывая о том, что снова хотел проехаться на «Brain Drain».

— Вот, что я скажу тебе дружок, — Челси смотрит на него, — как насчёт того, чтобы вы с твоей мамой пошли и поискали туалет, а мы с Маком найдём какую-нибудь пиццу? И это сократит наше время ожидания в очереди, пойдёт?

Лорен смотрит на свою сестру с вопросом в глазах.

— Разве не будет больше смысла в том, чтобы ты пошла с ним, а мы с Маком заказали еду?

— Не-а, — как обычно отмахивается Челси. — Не то, что тебе нужно сводить его в туалет или что-то в этом роде. Он большой ребёнок. Кроме того, нам с капитаном будет полезно немного поболтать.

Лорен сначала смотрит на свою сестру, а потом на меня.

— Ладно, — медленно отвечает она. — Думаю, мы встретимся с вами у столиков для пикника, — она кладёт руку на плечо Крису и легонько направляет его от нас, бросая на свою сестру взгляд полный подозрения, прежде чем отойти с нашим сыном.

— Давай найдём нарезную пиццу! — Челси улыбается мне, и хлопает в ладоши, чтобы оторвать меня от наблюдения за тем, как Лорен в походке раскачивает бёдрами.

— Конечно, — мы идём мимо очереди из уставших родителей с их бесконечными жалобами на то, сколько же энергии в этих детях.

— Эй, это было потрясающей идеей, кстати. Думаю, Лорен нужно было некоторое отвлечение после проделок Криса, — Челси беспрепятственно прокладывает путь через неприветливую толпу. Должен признать, находиться в окружении такого количество людей целый день действует мне на нервы. Сейчас середина дня, парковка забита, и я чувствую, как у меня поднимается давление от того, с какой скоростью толпа вокруг меня сгущается.

Мне никогда не нравилась большое скопление людей, а Афганистан укрепил моё отвращение. Там, в окружении толпы означало, усиление концентрации, которая была необходима. Постоянное наблюдение за рынками ли улицами, переполненными народом в поисках опасности или врагов. Там наличие толпы означало, что ты видишь, как на твоих парней трусливо нападают из засады. Там слишком большое количество людей означало смерть.

— Я счастлив от того, что счастливы они, — и это не ложь. Это причина, по которой я борюсь со своими инстинктами убраться нахер отсюда каждый раз, когда я слышу звонкий смех или вижу странные лица, которые подводят меня к краю.

— А, я это вижу. Хорошо, что ты пытаешься сделать их счастливыми, Мак. То есть, Лорен очень долгое время было нелегко. Я уверена, ты в курсе. — Она стреляет в меня острым взглядом, который тут же вытаскивает меня из битвы со своей клаустрофобией и заставляет меня чувствовать так, будто я сейчас должен стать примерным семьянином. У неё и её сестры очень хорошо получаете этот взгляд. — Я имею в виду, потому что, когда ты отнял у неё десять лет жизни, не было похоже, что ты тогда думал о её счастье, — продолжает она. Изощрённый удар ножом в грудь, вы не находите?

— Я тоже тогда хотел остаться с ней, но она этого не понимала, — отвечаю я, но с тем, как Челси смотрит на меня искоса, убедительности в моём голосе не хватает.

— Ага, парочка тупоголовых сорванцов, — соглашается она. — И я вижу, что вы изменились. Ты стал хорошим человеком. Мужчиной, который будет иметь огромное влияние на жизнь Криса, — продолжает она.

— Спасибо, — я следую за ней, пока она проходит мимо пожилой пары, которая двигается со скоростью четверть мили в час. В воздухе витает смесь духов: похожая на смесь специй с рынка Афганистана. Зрение застилает туманом, и внезапно там, где несколько секунд назад под ногами был асфальт, хрустит песок. Я на своей коже чувствую жар афганского солнца и капельки пота на лбу. Сильно моргаю, и набираю воздух в лёгкие. Сфокусируйся.

Когда я открываю глаза, Челси пристально на меня смотрит. Наверное, я прекратил идти, потому что теперь мы оба стоим.

— Ты как? — она пялится на меня, как ребёнок на жука, которого видит впервые в жизни.

— Ага, в порядке. Просто, эм, голова закружилась на секунду. Я в порядке.

— Ладно, — она смотрит на меня, вздёрнув бровью. — Ну, давай найдём нарезанную пиццу. Может, и тебе нужна еда, — она кивает на вагончик с пиццей, и мы становимся в очередь.

— Как бы то ни было, я не пытаюсь усложнить тебе жизнь, — Челси продолжает с места, где закончила.

— Ты уверена в этом? — я смотрю ей в глаза. Не из-за нашего разговора, а из-за того, что это помогает мне остаться сфокусированным на настоящем.

— Да. Вообще-то, я пытаюсь тебе помочь. Я вижу, что у тебя доброе сердце и хорошие намерения касательно моей сестры. Я верю, что люди могут измениться в лучшую сторону, и ты точно это сделал.

— Спасибо. У меня вообще-то есть план на попозже, — я тянусь в карман.

— Эй, мне не нужно знать, что ты собираешься сделать позже. Мы даже не приблизились! — она смеётся и морщит нос так же, как это делает Лорен.

— Нет, не это. Ну… — я пожимаю плечами. — И это тоже.

— Фууу, — она высовывает розовый язык. — Можно мне четыре куска пиццы с пеперони и четыре банки колы? — она переводит своё внимание на мужчину, который принимает заказы.

Он кивает, и я убираю пальцы с бархатной коробочки в кармане, и вместо этого достаю кошелёк. Я передаю парню несколько купюр, а Челси бросает мне банки с колой, пока балансирует с четырьмя кусками пиццы в руках.

— Какая разница. Я собираюсь сделать ей предложение. Так что тебе не стоит переживать о моих намерениях, или о том, что я уйду. Я знаю, что ты просто выполняешь свою работу старшей сестры, и я ценю это, Челси.

Правда в том, что Челси, так или иначе, всегда присматривала за Лорен, даже когда мы были детьми. Я помню, когда мне было семь, я отрывал головы куклам Барби Лорен, и бросал их в грязь. Лорен плакала, будто я убил человека, а Челси преследовала меня по двору со скакалкой. И я не говорю о том, что она напугала меня ею, чтобы я ушёл. Я имею в виду, она обернула эту скалку вокруг руки и стегала ею, словно хлыстом. Она никогда не заморачивалась со мной, даже когда ей было девять.

Она останавливается, и её карие глаза расширяются.

— Ты делаешь предложение? Серьёзно? О, Боже, это же круто! — она обнимает меня своим руками, с которых опасно свисает пицца, и это самое странное объятие в мире.

— Спасибо, — улыбаюсь я, и похлопываю её по спине руками, в которых держу банки с колой.

— Ладно, это явно хорошие новости, — сияет она. — Давай найдём какие-нибудь места и станем их выглядывать, — она сканирует столики для пикника перед нами, которые усеяны людьми и едой. — О, подожди! Ты когда-нибудь видел этого парня? — Челси локтем указывает на один из вагончиков с едой. — Тебе нужно увидеть его! Это потрясающе! — она срывается в направлении вагончика с надписью «Фрут Ниндзя» сбоку.

Думаю, столик подождёт. Я лавирую между людьми к представлению, и борюсь с тревогой, которая карабкается вверх по моему горлу.

Мы с Челси присоединяемся к толпе зрителей сбоку вагончика. За прилавком белый мужчина, среднего возраста, с поясом боевых искусств, повязанным на голове, типа Карате-пацан.

Эм, ладно. Какого хера?

На разделочной доске перед ним лежит грейпфрут, арбуз, ананас и другие фрукты.

— В чём фишка? — спрашиваю я Челси.

— Он делает замороженный йогурт с этой начинкой, но просто смотри. Это круто. Я видела его шоу в вагончике по Food Network.

Мои глаза дрейфуют обратно к фруктовому ниндзя, пока он делает глубокий вдох и за чем-то наклоняется вниз под прилавок. Внезапно он появляется с японской катаной в руках. Лезвие блестит на солнце, пока он поднимает голову и меч вверх.

— Ха-йййя-аа! — выкрикивает он, взмахивая мечом, и разрезая ананас напополам.

Толпа вокруг меня взрывается восторгом и аплодисментами. Кто-то бьёт меня локтем, и я роняю банки с колой на землю.

Вот дерьмо.

Я не могу отвести глаз, даже когда вижу, как лезвие трансформируется у меня на глазах. Сверкающий меч трансформируется в короткий и грубый, и становится топором в его руках.

Блядь.

— Ха-йййя-аа! — кричит парень, и топор раскалывает грейпфрут, пока не веря, я пялюсь на то, как пояс на его голове превращается в тюрбан. Его белая кожа становится на тон темнее у меня на глазах, и его маленький подбородок выпячивается вперёд, обрастая седоватой тонкой бородой.

Я замираю на месте. Горло горит от сухости, и я не могу произнести ни слова. Вагончик с едой исчезает, и превращается в песок. Я снова на разведывательной операции.

Он поднимает топор, и снова громко выкрикивает.

— Нет! — удаётся крикнуть мне, но становится слишком поздно. Я вижу, как лезвие погружается в голову Томпсона, и кровь течёт по его губам, когда красное содержимое его мозгов, выплёскивается наружу.

Я заставляю свои ноги двигаться, и подо мной снова появляется асфальт, когда я перепрыгиваю через мусорный бак. Желчь поднимается по моему горлу, и меня тошнит в бак, пока я хватаюсь за его края для поддержки. Вытирая рот тыльной стороной ладони, я оглядываюсь через плечо на сцену. Вагончик фруктового ниндзя появляется перед глазами, и парень пополам разрезает арбуз. Это не голова моего Капрала.

Люди, которых я никогда не встречал, пялятся на меня и осуждают, но мне плевать. Нахуй людей.

— Дерьмо, ты в порядке? Что случилось? — Челси мгновенно мчится ко мне.

— Да, — лгу я. — Со мной всё хорошо. Я, эм, думаю, американский горки сказались на мне хуже, чем я думал, — я пытаюсь говорить убедительно.

— Правда? Значит, нам лучше найти Криса и Лорен и вернуться в отель.

— Нет!

Она отступает и пялится на меня.

— Прости, я просто не хочу портить такой хороший день. Со мной всё в порядке, правда. Я просто не так молод, каким привык себя считать, и больше не могу выдерживать такие дикие поездки, — в моём голосе теперь больше уверенности. Я почти сам себе верю. — Плюс, я всё ещё хочу сделать Лорен предложение на колесе обозрения. Вот где я хочу сделать это. Клянусь, я в порядке, ладно? Не говори ей об этом, иначе она снова начнёт переживать, — умоляю я.

Челси прикусывает губу и смотрит на меня в поисках подтверждения правды.

— Ладно, — наконец-то соглашается она. — Давай найдём их. Но больше никаких американский горок! — упрекает она.

— Вот тебе крест, — я следую за ней к столикам для пикника.

Я могу пообещать, что больше не пойду на американские горки, но как я могу пообещать, что это никогда не повторится?

Никак.

Глава 32

Лорен

2014

— Нам стоит уже, наверное, вернуться в отель, — я смотрю, как по небу вниз скользит солнце, словно барометр нашей энергии опускается в конце каждого дня.

— Ооооо, мам, я даже не устал, — зевает Крис, как только произносит свои слова. Я не могу не засмеяться. Он не изменился с тех пор, как ещё носил подгузники. Всегда пытается заполучить ещё одну историю или сыграть в ещё одну игру перед тем, как пойти спать.

— Ну, может, ты и не устал, но этого не скажешь обо мне, — я провожу рукой по его коротким чёрным волосам.

Мак ничего не говорит, он выглядит отрешённо. Так он ведёт себя с полудня. С тех пор, как они вместе с моей сестрой сходили за едой. Я знаю, что Челси хотела поговорить с ним о чём-то, и просто надеюсь, что она не забралась под его кожу. Я знаю, что у моей старшей сестры лучшие намерения, и что он рьяно защищает меня, но она может слегка перегнуть палку.

— Что думаешь? Готов продолжать? — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Мака. Он красив. Солнце пляшет в его голубых глазах и подчёркивает рыжеватый оттенок его щетины. Он выглядит сурово сексуальным. У меня даже может открыться второе дыхание, когда мы доберёмся до отельных апартаментов. Даже ещё больше воодушевления, когда я наслажусь таким представлением по дороге.

— Хммм, — он медленно стряхивает мысли, которые его поглощали. — Уходить? О, нет. Я хотел прокатиться ещё раз перед уходом, — он смотрит на меня, и затем бросает на Челси быстрый взгляд.

— Боже, ты такой же, как и Крис, — хохочу я. Конечно, он такой же. Каков отец, такой и сын.

— Нет, я имею в виду, я хочу взять тебя на колесо обозрения перед уходом. Только мы вдвоём, — от улыбки в уголках его рта собираются морщинки. Как я могу сопротивляться чему-либо, чего хочет этот мужчина?

— Эй, дружок, — вмешивается Челси, — что скажешь, если мы пойдём в нашу комнату и посмотрим телевизор: я разрешу тебе заказать обслуживание в номер и немного мороженого, — Челси закидывает руку на плечо моего сына и слабо сжимает его.

— Правда? Да! Ладно, — Криса легко осчастливить. Я так счастлива, что мой сын наконец-то вернулся. Беззаботный мальчик, которого так легко заставить улыбаться.

— Увидимся с вами двумя завтра за завтраком, — Челси подмигивает мне. По крайней мере, я думаю, что мне. У меня складывается ощущение, что это адресовалось Маку.

— Спасибо, — я улыбаюсь ей в ответ, но она даже не смотрит на меня. Всё её внимание на Маке. В чём дело?

— Веди себя хорошо с тётей, и не засиживайся долго, ладно? — я кладу руки на плечи Криса, и обнимаю его так сильно, как он позволяет обнять его на публике.

— Мам! — стонет он, тревожно оглядываясь по сторонам. Думаю, мне удалось смутить его.

— С нами всё будет в порядке. Ребята, просто наслаждайтесь ночью, — Челси наконец-то смотрит на меня, и подталкивает Криса, обняв его рукой.

Я смотрю, как они уходят, а потом поворачиваюсь к Маку. Он выглядит так хорошо в розоватом оттенке заходящего солнца. То есть, он в любое время дня выглядит красиво, но золотому часу не просто так дали такое название. Желание покалывает во мне, и я обнимаю руками его плечи, и становлюсь на носочки, чтоб подарить ему поцелуй.

— Ты знаешь, мы тоже можем пойти в отель. Я не заинтересована в просмотре фильма, но я думаю, что смогу тебя занять, — мурлычу я у его щеки.

— Я собираюсь туда подняться с тобой, — он скользит руками вверх по моей спине, и слегка прижимает меня к своему телу. — Сразу после того, как мы вместе сходим на колесо обозрения.

Серьёзно?

— Оу, ладно. Думаю, — должна признать, я слегка выпячиваю губы. Как тупой подъём может быть более важным, чем мы вместе голые?

— О, давай же, отпусти эту губу, — улыбается он, сдавливая меня немного, — Я знаю тебя с шести лет, а мы даже ни разу не прокатились вместе. Давай сделаем это на колесе, а потом я по-другому прокачу тебя, — тембр его голоса понижается, и моя киска сжимается от мысли.

— Ну, если ты так настаиваешь, — я отхожу от него, но удерживаю его руку, — веди.

Пока мы пересекаем парк, держась за руки, я вспоминаю, как мы ходили таким образом во время обеденных перерывов. Я так гордилась, держа за руку Мака Форрестера, пока остальные девочки давились завистью и хотели быть на моём месте. Когда я чувствую тепло его ладони, которое уверяет меня, что я всё ещё его девочка, чувство такое, будто между нами не было прошедшего времени.

Мы становимся в очередь на колесо обозрения, и я счастлива увидеть, что она редеет, и мы поедем со следующим подъёмом. Не то, что я не хочу провести время с Маком, я ценю сентиментальность и всё остальное, но у меня всё больше и больше причин отправиться в отель. Например, снять всю его одежду и боготворить каждый дюйм его точёного сильного тела. И другие подобные вещи.

— Подожди здесь секунду, ладно? — Мак ухмыляется мне, и я отпускаю его руку. Он отходит прежде, чем я отвечаю, и я наблюдаю, как он идёт в начало очереди, и начинает разговаривать с парнем, который отвечает за подъем колеса.

Что, мать его, он делает?

Парень встаёт и энергично пожимает руку Мака. Мак достаёт кошелёк и выуживает оттуда пару купюр, сворачивая их в руке и вжимая в ладонь паренька, но тот отказывается. Он машет руками, словно они щетки-дворники на машине, которые смахивают воду со стекла. И что он задумал? В последний раз, когда я видела Мака за подобным занятием, было в вечер нашего выпускного, когда он заплатил парню в гараже гольф-клуба Колорадо, чтобы тот дал нам гольф-кар. Они пожимают руки, и Мак возвращается ко мне коронной походкой и с улыбкой.

— И к чему это всё было? — я подозрительно смотрю на него.

— Ничего, о чём стоило бы переживать. Просто мило поболтали, — поддразнивает меня Мак.

— Аа-га, — я знаю Мака Форрестера, и я знаю, что он что-то замыслил. Хотя у меня нет времени выплёскивать это на него потому, что очередь начинает двигаться вперёд, и мы проходим к нашим местам.

Когда мы достигаем передней линии, где стоит управляющий колесом, он смотрит на Мака, и по-дружески кивает ему. Мы занимаем наши места, и я притягиваю решётку на бёдра, закрывая её.

— Я знаю, что ты что-то задумал, Мак.

Он широко распахивает глаза, в попытке изобразить невинный взгляд.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Ну да.

Кабинка двигается вперёд, и начинает подниматься на колесе обозрения. Что бы Мак ни задумал, это ускользает от моего мозга, пока мы поднимаемся на самый верх, и я окидываю тронутый розовыми лучами мир вокруг нас.

— О, Боже мой, какой же потрясающий закат отсюда, — шепчу я, и Мак обнимает меня рукой.

Стук!

Наша кабинка замирает на месте, как только мы достигаем пика подъёма. Вы надо мной издеваетесь? Я смотрю на Мака, я думаю, мне не нужно много времени, чтобы раскусить его план.

— Мак, если ты хоть на секунду задумался о том, что я займусь с тобой сексом здесь, тебе лучше подумать ещё раз, — громко шепчу я.

Он не говорит ни слова. Его глаза коварно блестят.

— У тебя абсолютно, серьёзно никакого шанса! Ты с ума сошёл? — нервно шиплю я, оглядываясь вокруг.

— Лорен, упокойся. Я не поэтому попросил его остановить колесо, — он засовывает руку в карман, и достаёт маленькую коробочку. Прежде, чем я могу осмыслить, он щёлкает бархатной крышкой, и вытаскивает кольцо с алмазом.

— О, Мак!

— Лорен, послушай, у меня были большие планы, привести тебя сюда и сказать тебе, как красиво ты выглядишь в лучах такого заката, — он кивает на темнеющие тени розового и фиолетового цветов, которыми окрашено небо вокруг нас. — И как блеск этих первых звёзд, которые ты видишь, не идёт в сравнении с блеском твоих глаз. Не пойми меня неправильно. Это правда. Но, на самом деле, я просто хочу, чтобы у нас были воспоминания всей жизни, которые будут стоить таких закатов. Я хочу, чтобы ты взяла мою фамилию, была моей женой, и родила мне детей. Ну, ещё детей. Я хочу тебя. Навсегда.

— Конечно. Да… Да! — мой голос дрожит, и я учувствую себя, будто во сне. Мак вытаскивает кольцо из коробочки и берёт мою руку, скользя сверкающим алмазом по моему пальцу.

— Ты — моя. Навсегда, — счастливо мурлычет он.

— Навсегда, — соглашаюсь я, опуская голову на его плечо, и поднимая руку к небу, любуясь кольцом в лучах уходящего солнца. Я хочу запечатлеть у себя я в памяти картинку этого момента и запомнить её навсегда как день, когда моя жизнь началась сначала.

Глава 33

Лорен

2014

Дверь лифта открывается, и Мак выносит меня из него на руках.

— Что ты делаешь? — пищу я, болтая ногами в воздухе. Мне нравится, с какой лёгкостью Мак может смести меня с ног. Буквально.

— Собираюсь перенести невесту через порог, — нет ни единой ошибки в его намерениях, которые написаны у него на лице. Если бы я была раненной газелью, я бы нервничала, видя, как животное смотрит на меня таким взглядом. Но Мак ещё не знает, что я — не газель. Я — лев.

— Мы ещё не женаты, — я изображаю фальшивый протест. Чётно говоря, я не надеюсь, что он поставит меня назад на ноги. Мне нравится быть в его руках.

Мак останавливается перед дверью нашей комнаты, и придерживает меня хваткой одной руки, пока второй выуживает ключ-карту из кармана.

Шш-вик! Бип! Дверь перед нами открывается. Мак проходит внутрь и протезом захлопывает дверь.

Он прошёл длинный путь, даже за короткое пребывание в «Спэлдинге». Теперь его движение грациозные, он овладел искусством маневра на ноге или ношения женщин в кровать. Могу поспорить, он готов снова сесть на мотоцикл. Мысль накатывает на меня несколькими волнами желания. Мысль о том, как он сидит на своём байке, в кожаной куртке и его татуировки выглядывают из-под горловины.

И почему на нас сейчас до сих пор одежда?

— Может, это ещё и не наша первая брачная ночь, — Мак подносит меня к кровати и бросает на неё, — но я собираюсь трахнуть тебя, будто у нас медовый месяц.

— Разве не это ты делал на выходных? — мои глаза жадно блуждают по нему, пока он расстёгивает рубашку. Мак скользит ею по своим плечам, и татуировки показываются одна за другой. Каждая создана как этап его жизни, в которой меня не было. Так же сильно, как я люблю его тату, мне больно видеть, как время оставило свой вечный отпечаток на нём и его коже навсегда.

— Выходные были неплохим тест-драйвом, — он бросает футболку на пол позади себя, — но в данный момент я собираюсь объездить тебя, будто я тебя украл, — его голубые глаза блестят от приглушённого света, и я слышу у себя в своё сердцебиение.

— Стань сюда, — Мак тянется вперёд и тянет меня за руку, чтобы я могла встать на пружинной кровати. — У меня отсюда прекрасный вид, — ухмыляется он мне снизу.

— Вид на что? — я смотрю вниз на него и устойчиво становлюсь на кровати.

— Тебя, устраивающей мне стриптиз, солнышко, — он отпускает мою руку и разворачивается, хватая небольшой стул у стола через комнату. Подтаскивая его к кровати, он усаживается и выжидающе смотрит на меня.

Я никогда ни перед кем не раздевалась. Джоел был хорошим мужчиной, но он не был особо возбуждающим в постели. Я чувствую себя немного глупой, но огонь в глазах Мака помогает мне найти храбрость.

— У меня нет музыки, — говорю я, выпаливая своё самое лучшее оправдание.

— Ну, дай мне это исправить, — Мак встаёт и поворачивается к телевизору с MP3 станцией. Ники Минаж появляется на экране, пока голос Сэра Микс-Э-Лота даёт мне вдохновение. — Моя анаконда не хочет ничего, кроме твоих кроликов, зайчик (прим. перев. — слова песни «My anaconda don’t want none unless you got buns, hun»).

Мак садится назад на своё место.

— Идеальная песня для тебя, — улыбается он.

Ладно. Я поняла.

Я начинаю вилять бёдрами и просто падаю на свою большую задницу. Я не могу лежать…. Это смущает. Не обращая внимания на смех, который пытается подавить Мак, я смотрю на телевизор. Никки как всегда, заставляет Дрейка переоценить свою жизнь, пока он трясёт её задницей.

Хорошо, я поняла.

Я быстро стягиваю рубашку, и бросаю её в лицо Маку.

— Эй, ты что делаешь? — он стягивает рубашку, а я ёрзаю на спине, снимаю штаны.

— Тебе нельзя разговаривать. Ты должен смотреть, — мурлычу я, опуская джинсы на пол возле кровати. Сдавленный смех Мака прекращается, а его брови сходятся месте, но его внимание на мне.

Я переворачиваюсь на руки и колени, смотрю на изголовье кровати, поворачиваясь к Маку своими полными изгибами. Наклоняясь вперёд на локтях, я выставляю свою попку вверх и работаю бёдрами, пока моя полная попка не начинает трястись под бит песни. Я оглядываюсь на него через плечо. Мак сидит, будто под заклинанием. Порыв уверенности прокатывается по мне, и я по кровати ползу вперёд, медленно вытягивая ноги. Затем я отталкиваюсь назад, пока не остаюсь у самого края кровати, а моя попка и киска подрагивают в дюймах от лица Мака.

От его рта.

Снова опускаю голову к одеялу, но моя попка до сих пор дрожит, пока я прижимаюсь ухом к кровати. Я прижимаюсь грудями к матрасу так, что моя попка ещё больше становится центром внимания. Я слышу дыхание Мака внутренней частью бёдер, а моя киска становится всё влажнее от желания.

— Не двигайся, — рычит Мак. Прежде, чем у меня есть шанс, я чувствую его сильную руку на бедре, которая пришпиливает меня к месту. Он наклоняется вперёд, пока его губы не касаются края моих трусиков, и проводит зубами по коже моей попки, пока сжимает на них зубы и тянет вниз по заднице так, что киска становится выставленной напоказ.

Я дышу в одеяло, грудь прижимается к матрасу каждый раз, когда я делаю вдох. Тёплый язык Мака без предупреждения ударяет между моих складок и быстро находит мой уже болезненный клитор. Его нос прижимается между моих ягодиц, пока он хоронит своё лицо во мне. Он закручивает язык, проводит им по щели, а потом расслабляет его, заставляя меня застонать и сжать одеяло пальцами.

Руки Мака падают с моих бёдер, и тут же скользят между ними, зарываясь в мою плоть, и отрывают меня для него почти болезненно широко. К счастью для меня, его поцелуй там утоляет боль. Его губы окружают мой клитор, а его мягкий язык без устали ударяет по мне. Всё, что я могу делать, это стонать, пока удовольствие выворачивает моё тело.

— О, блядь, не останавливайся! — выкрикиваю я. Экстаз накатывает на моё тело, будто звезда взрывается в супернову. Взрыв начинается в моей киске и курсирует по мне. Пальцы на ногах подгибаются, захватывая простынь, пока я закатываю глаза назад и кричу.

Мак отодвигается от меня, и я замираю на месте. Ни один мужчина не заставлял меня чувствовать такое. Я чувствую себя богиней, которую боготворили языком.

Пора вернуть должок.

Я сажусь на пятки, кровь шумит в голове. Когда я прекращаю видеть звезды, я поворачиваюсь, и Мак уже стоит перед стулом абсолютно голый.

Чёрт подери, он большой. Его толстый член уже готов для меня, слегка покачиваясь под своим весом.

Скользя с края кровати, я становлюсь перед ним и стягиваю с себя трусики, которые до сих пор висели на середине бёдер.

— Тебе нужно сеть, — инструктирую я. — Я ещё не закончила шоу, — я легонько толкаю его, и он падает на стул.

— О, и что ты надумала? — мурлычет он.

Но я не скажу ему. Я покажу. Я скольжу между его бёдер и опускаюсь на колени перед моим мужчиной. Его прохладный протез касается моей кожи с одной стороны, и это ошеломляющий контраст по сравнению с теплом, которое исходит от второй его ноги. Я помню, что мы занимались сексом в моём доме, мне нужно было привыкнуть к новым ощущениям, но я люблю это.

Мак был моим героем с тех пор, как мы были детьми, и он врезал Бенджамину Риду в нос просто за то, что тот толкнул меня в лужу с грязью. Я помню, какой опустошённой я была, когда грязь пропитала моё пастельное жёлтое платье, и как Мак поднял меня на ноги, и направился прямиком к Бенджамину. Я не могла не улыбнуться, когда он стирал мои слёзы опухшими костяшками пальцев. Я знала, что он был героем моей жизни.

Его нога — всего лишь физическое напоминание того, что мне придётся делить моего героя с остальной Америкой.

Его член так близко к моим губам. Я могу почувствовать жар его кожи. Высовывая язык, я облизываю всю его твёрдую длину от основания и медленно возвращаюсь к головке. Я смотрю ему в глаза, пока обворачиваю языком вокруг его самой чувствительной части, и он стонет, пристально наблюдая за мной. Широко открывая рот, я беру его глубоко, скользя его членом по своему языку, пока он не касается горла. В последний раз, когда он вошёл в мой рот так глубоко, я подавилась. В этот раз я расслаблена и контролирую свои рефлексы, пока отталкиваю свой комфорт, пока мои губы не обнимают основание его члена.

— О, чёрт, — шипит он.

Я поднимаю голову, позволяя его члену скользить по моему языку, а потом в моё горло снова и снова. Это немного медленнее, чем когда я использую и рот, и руки одновременно, но я не думаю, что кто-нибудь из нас спешит. У нас впереди вся ночь.

— Встань, — хрипит Мак.

Думаю, один из нас всё-таки немного торопится.

Я выпускаю его член из своих губ и поднимаюсь перед ним в полный рост.

— Хорошая девочка. А теперь повернись. Я хочу увидеть, как твоя толстая задница дрожит, пока я трахаю тебя, — его руки направляют мои бёдра, с лёгкостью опуская меня на его толстый член. Я такая влажная от того, что он заставил меня кончить, что в этот раз он скользит во мне легче. Я полностью опускаю задницу вниз, пока не сажусь на его бёдра, а его член не наполняет меня до предела.

Используя подлокотники стула и силу ног, которая, я знала, у меня была, я объезжаю Мака, будто девочка-ковбой объезжает быка. Мак оборачивает руки вокруг меня, хватая меня за грудь, пока моя киска тесно сжимается вокруг него.

— Господи, Лорен, ты так чертовски красиво выглядишь, — мурлычет он мне на ухо. Мак внезапно подталкивает меня вперёд, и я падаю на кровать лицом вниз без предупреждения. Через секунду он стоит позади меня между ног, пока я нагнута над кроватью.

— Что ты делаешь? — я удивлена тем, как он меня бросил, будто тряпичную куклу, но я не расстроена. Это чертовски горячо.

— Я сказал тебе, что собираюсь трахнуть тебя, будто я тебя украл, — он оборачивает руку вокруг моего горла и тянет вверх голову от кровати, пока вколачивается членом обратно в мою киску одним гладким толчком. Я стону от ощущения наполненности им. Мак придерживает моё лицо под подбородком так, чтоб я смотрела на потолок, моя спина выгнута, и я полностью под его контролем. Его толчки становятся быстрее, и я стону, пока он продолжает жёстко трахать меня.

Я чувствую, как в моём теле зарождается всё больше удовольствия, пока Мак берёт то, что принадлежит ему. Моё тело резко напрягается, пока волна оргазма прокатывается по мне. Последний был горяч и интенсивен, будто взрыв, но этот — медленней, а блаженство больше напоминает жидкий огонь в холодную ночь.

Мак трахает меня ещё жёстче, и всё, что я слышу, это звук наших шлёпающих тел, пока он вколачивается в меня сзади, а его движения становятся безудержными до тех пор, пока он не наполняет меня спермой. Мак отпускает мой подбородок, и я падаю на кровать, счастливая лечь в объятия своего экстаза.

Он присоединяется ко мне на матрасе, притягивая к себе так, что мои ноги больше не свисают с края кровати.

— Я люблю тебя, Лорен, — шепчет он в мои волосы.

Я чувствую, будто обрела свой хеппи-энд. Я обручена с единственным мужчиной, которого любила с самого детства. Ради Бога, он — мой герой. Мак Форрестер.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я в ответ. Чувствую, как дремота накрывает меня, унося меня в царство сна. Я буду спать, зная, что у меня всё наконец-то получилось. У нас получилось. И что мы больше никогда не расстанемся.

Глава 34

Мак

2014

— «Потому что ты знаешь, что я здесь из-за басов, из-за басов. Никаких высоких частот!» (прим. перев. — слова из песни «Because you know I’m all about that bass, ‘bout that bass. No treble») — Лорен и Челси подпевают самому горячему треку в данный момент, пока мы с парнишкой едем сзади. Очень мило, что Лорен веселится и расслабляется хоть раз. Отдых за эти последние несколько дней пошёл ей на пользу.

— «Ага, совершенно понятно, что это не второй размер», — Лорен и Челси смотрят друг на друга с широчайшими улыбками, пока подпевают словам. — «Но я могу потрясти ими, потрясти ими, как и должна», — Лорен смотрит назад на меня и подмигивает.

Разве это не так? Она доказала это в отеле. Чёрт, я до сих пор не могу выбросить картинку из головы её, стоящей на четвереньках и трясущей своей попкой перед моим лицом. Не уверен, хочу ли я даже. Я всегда знал, что в ней есть диковинка, но тогда в школе мне стало намного легче, когда она позволила мне трахнуть её. Я был так счастлив снова и снова заниматься сексом в миссионерской позе. Теперь мне кажется, она могла бы научить меня одному-двум трюкам.

Я смотрю на Криса, но он прислонил голову к окну и закрыл глаза. Умный ребёнок. Я бы тоже хотел прикрыть глаза, но после армии я никогда не мог расслабиться во время длинных поездок. Отъезжать от базы на большое расстояние — одна из самых опасных вещей, которые ты можешь сделать в военной зоне. Это отличная возможность для врага окружить твой транспорт и открыть по нему огонь. Так мы потеряли очень много хороших мужчин и женщин, на которых я мог рассчитывать.

Вместо этого я пялюсь за окно и пытаюсь расслабиться. Мне стоит просчитать свой следующий шаг. Например, где я собираюсь жить. Лорен предложила остаться с ней. Переехать. Я хочу, но я не уверен, не будет ли это слишком быстро для Криса. Последнее, что я хочу сделать, это начать нашу семью с кислой ноты. Я хочу, чтобы ему было комфортно со мной всю жизнь.

Скажет ли Лорен Крису, что я — его отец? Как он это воспримет? Я не перестаю думать о том, что мы все приближаемся к минорной ноте. И под минорной нотой я имею в виду жизнь под влиянием перемен. Я предполагаю, что нужно сосредотачиваться на одной вещи за раз. Сначала прояснить ситуацию с жильём, а потом и остальное.

Песня подходит к концу, и начинается обзор новостей.

— Сегодня мы все скорбим, потому что мы потеряли ещё одного солдата в подстроенном взрыве в Афганистане. Всего лишь спустя три месяца после того, как наши подразделения были отозваны с войны, потеря девятнадцатилетнего Прайвета Беккета очень болезненна…

— Выключи, — шипит Челси на Лорен, и дёргает головой в мою сторону. Лорен быстро нажимает на кнопку, и в машине воцаряется тишина.

— Тебе не стоит делать это, Лорен. Я в порядке. — Но мой голос не соврёт за меня. Его тембр говорит мне правду. Они знают, как тяжело для меня слышать о том, что ещё один из моих братьев потерял жизнь там.

Девятнадцать. Господи, я почти на десять лет старше его. Он был ещё совсем ребёнком.

Мои глаза возвращаются к окну, и я наблюдаю за пылью, которая проносится мимо нас. Челси замедляет внедорожник, когда оранжевый знак на дороге сообщает нам, что впереди пробка из-за ремонтных работ. Проклятые дорожные работы. Почему нельзя было сделать всё ночью, чтобы сейчас люди могли спокойно проехать? Я никогда этого не понимал. Вместо этого они перекрывают дорогу, делая неудобным движение транспорта, когда все куда-то спешат. Кажется, смысла в этом предостаточно.

— Ты можешь как-нибудь объехать? — я пытаюсь скрыть резкость в своём голосе. Ладони начинают потеть от мысли, что мы застрянем в длинной пробке.

— Объехать? Нет, нам просто нужно подождать, — Челси замедляется до черепашьей скорости, когда мы приближаемся к машине впереди нас. Дорогу сузили до одной полосы, и все машины пропускают по очереди.

— Замечательно, — бурчу я, потирая ладони одна о другую.

Снаружи пыль от крупного песка и грязи из выкопанной впереди посреди дороги ямы окутывает машину со всех сторон. Это напоминает мне о песочных смерчах, с которыми мы сталкивались каждый день в Афганистане. Чёрт, я не скучаю по ним. Крупинки песка царапали мне лицо, словно маленькие лезвия. Я инстинктивно рту тыльной стороной ладони по лицу, и прищуриваю глаза. Пусть хоть крутящийся песок и снаружи окна, реакция — машинальная.

— Ого, посмотрите на эти огромные фуры, — Лорен смотрит за окно, когда наша машина начинает подрагивать и трястись. Массивные нагруженные фуры спешат вперёд нас, везя асфальтную крошку и камни.

— Они шумные, — жалуется Челси, повышая голос, чтобы её услышали.

Я закрываю глаза на мгновенье, и борюсь с паникой, которая поднимается по задней стенке моего горла. Дыши. Это строительная зона, а не военная. Просто дыши. Я оглядываюсь на окно позади, и чувствую, как от капелек пота покалывает затылок, когда перегруженные жёлтые грузовики исчезают за рядами старых жёлтых автобусов. Окна прикрыты чёрными пластиковыми пакетами для мусора, так что вы не увидите, что внутри.

— Езжай! Нам нужно ехать! Давай! — приказываю я, но мой человек за рулём не двигается. — Почему ты не едешь? Нас окружили!

— Я не могу проехать, — звучит отдалённый голос, будто плохая передача по радио. — Парень впереди меня не двигается!

— У нас нет на это времени. Нам нужно убираться отсюда, — я открываю дверь нашего «Хаммера» и выпрыгиваю. Песок окутывает мои сапоги, пока я марширую к водителю нашего конвоя, который решает рискнуть жизнями других, пока враг приближается.

— Что ты делаешь? — я барабаню в его окно. — Езжай! Сейчас же! Из-за тебя нас всех убьют! — я хлопаю ладонью по стеклу, водитель подпрыгивает на месте и смотри на меня. — Не смотри, блядь, на меня просто так! Я сказал заводи и езжай. Нас окружили! Неужели ты не видишь те автобусы?

Он ничего не делает, этот дезориентированный ублюдок. Может, он боится. Говорят, некоторые просто замирают с неподходящий момент. Этот парень худшего выбрать не мог. Я дёргаю ручкой его двери и хватаю его за униформу, моё лицо в дюймах от его:

— Послушай меня, тебе нужно ехать, или всех нас здесь убьют! Ты слышишь меня? Заводи свой транспорт немедленно! — кричу я. Его напарник тоже начинает кричать, но я не могу разобрать слов.

Водитель просто пялится на меня. Он явно не собирается убирать свою машину с моего пути. Я не могу вот так потерять своих людей. Мне нужно что-то сделать. Быстро. Я наклоняюсь вперёд, отстёгиваю его ремень безопасности, и вытаскиваю его из «Хаммера». Если он не сдвинет с места эту машину, это сделаю я. Я забираюсь внутрь, и у меня сводит живот.

Рядом со мной женщина. Откуда она взялась? Я осматриваюсь вокруг и «Хаммер», в котором я сидел пару секунд назад, исчезает. Вместо него я сижу в минивэне, ужас сковывает моё сердце, и в груди появляется чувство, будто её сжали до хруста, пока крик женщины рядом со мной наконец-то доходит до моего слуха.

— О, Боже мой! Пожалуйста, пожалуйста, не причиняйте нам боли! Отпустите нас. Можете забрать машину, просто отпустите нас с детьми! — визжит она.

Я смотрю в зеркало заднего вида на плачущих детей на заднем сидении. Что происходит?

— Выйдите из машины, и опустите руки за голову! — рявкает мужчина с моей стороны. Я поднимаю голову, и вижу полицейского, стоящего в полуметре от меня с наставленным пистолетом в мою сторону.

Блядь.

— Я сказал, выйдите из машины, сэр! — он повторяет, и я подчиняюсь, медленно скользя с сидения пока мои ноги не опускаются на асфальт подо мной. Я опускаю ладони на свою голову, и меня тут же прижимают к асфальту. Руки скручивают у меня за спиной, и холодный укол металла касается моих запястий.

Меня с лёгкостью поднимают двое мужчин, и я впервые замечаю красные и синие лампы полицейской машины. Всё кажется нереальным. Будто сон. Это не может быть на самом деле. Я просто моргаю, и жду, пока мой мозг проснётся, но он не просыпается.

Оглядываясь по сторонам, я вижу, как люди стоят у своих машин, вытянув руки с телефонами. Их лица перекошены от ужаса и неприятия.

— Мак! — я дёргаю голову на голос Лорен, и вижу, как она кричит с обочины. Крис под её рукой, и его лицо вжалось в её рёбра. Челси стоит рядом с ними обоими и смотрит на меня.

— Берегите голову, сэр.

Один из полицейских надавливает на мой череп, и я опускаюсь на заднее сидение полицейской машины. Он хлопает дверью перед моим лицом, и я вижу, как снаружи машины Лорен продолжает выкрикивать моё имя.

Это не сон. Это ебаный кошмар.

Глава 35

Лорен

2014

Как так получается, что я снова паркуюсь перед полицейским участком, чтобы забрать одного из моих мальчиков? Маку сказали, что после пару-часового задержания он может быть свободен. Он позвонил мне и попросил забрать его. Конечно, я сказала «да», но не по тому, что я счастлива это сделать. Нам с ним нужно серьёзно поговорить. Некоторые вещи выходят из-под контроля.

Мак, вероятно, заметил меня, когда я припарковалась, потому что он быстро пересекает парковку в направлении моей машины. По его обычной походке и лёгкой улыбке я бы никогда не сказала, что он тот самый человек, который сегодня в ужасном утреннем инциденте вытащил бедного мужчину из его машины.

Он открывает дверь и низко наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня.

— Эй, красавица, спасибо, что забираешь меня из этой дыры, — дразнит он с блеском в глазах.

— Садись, Мак, — звук моего голоса напоминает сигнал плоской линии на кардиомониторе. Счастьем здесь и не пахнет.

Улыбка Мака исчезает, и уголки его губ опускаются, скрывая зубы, но он не возражает. Он скользит на пассажирское сидение и закрывает дверь с громким хлопком.

— Как насчёт ужина? Я куплю бутылку хорошего вина, и мы сможем устроить тебе отдых, когда вернёмся домой. Твой сладкий нектар может стать моим десертом, — он прищуривает глаза, и понижает голос.

Он такой сексуальный. Я могла бы потерять все свои ощущение, своё зрение, слух, обоняние, и всё равно не ошибусь в этом. Мысли о его лице, похороненном между моих ног на самом деле достаточно, чтобы отвлечь меня на секунду.

Но этого никогда не будет достаточно, чтобы исправить то, что случилось сегодня на дороге.

— Мак, нам нужно поговорить, — ухмылка сбегает сего лица, и он отказывается смотреть на меня. Вместо этого, он сжимает челюсти, и просто пялится перед собой.

— Лорен, послушай, я знаю, что сегодня всё пошло немного по-сумасшедшему, но всё будет нормально. Полиция решила, что в этом случае не стоит выдвигать серьёзные обвинения, так что я не думаю, что нам нужно переливать из пустого в порожнее.

Если бы это был иностранный фильм, в субтитрах под его словами было бы написано только два слова: оставь это.

Часть меня хочет отпустить. Поверить, что это была лишь внештатная ситуация. Что ничего не нужно менять.

Та часть меня — сраная лгунья.

— Нет, Мак. Нам нужно обсудить это, потому что это не может так продолжаться. Ты хоть помнишь, что ты сегодня сделал? Ты помнишь, как выволок отца из его же машины перед его женой и детьми, и попытался уехать? Потому что это сцена, которую, я не думаю, что забуду.

Брови Мака сходятся вместе, будто тёмные тучи накатывают на небо. Я ищу признак воспоминания на его лице. Какой-то маленький знак того, что он на самом деле помнит, но его отсутствующий взгляд простирается вперёд на миллионы миль и говорит мне, что он не помнит.

— Полиция просветила меня по этому поводу, — наконец-то бурчит он.

Его веки выглядят, будто он не спал несколько дней. Ясно, что он не оставил войну в прошлом. Может, он и ушёл живым из Афганистана, но его душа всё равно барахтается в ловушке где-то там, и её, словно военнопленного, мучают до смерти.

— Мак, я… — мой мозг находится в поиске. Я хочу быть с ним нежной. Хочу найти правильные слова, чтобы сказать то, что должна. Хотя я знаю, что он просто почувствует дерьмо, даже если обложить его цветами.

— Я хочу, чтобы тебе помогли. Тебе нужна терапия.

— Нет.

В его голосе нет злости, но его единственное слово бьёт по мне, будто кулак по грудной клетке.

— Мак, пожалуйста, просто послушай.

— Нет, это ты послушай, — он опускает голову и его голос звучит едва ли громче шёпота. — Со мной нет ничего неправильного. Мне не нужен анализ меня от шарлатана и вопросы о том, любил я свою мать или нет. Я — солдат, Лорен. Я был на войне, и видел, как умирают мои люди. У меня есть плохие дни. Так это работает. Мне не нужно ходить к какому-то священнику Кумбая или на сеансы а-ля «обними меня», чтобы узнать это.

— Послушай, не мне судить, ладно? Так что я не собираюсь притворяться, что могу поставить тебе диагноз или что-то в этом роде, но я думаю, у тебя может быть посттравматический стресс, Мак. — Он фыркает, и кривит губы в возражении. — В этом нет ничего позорного! — быстро добавляю я, пытаясь сгладить удар по его эго. — Чёрт, после того, через что ты прошёл, было бы более шокирующе, если бы у тебя не осталось шрамов, которые нужно исцелять. Я просто хочу наилучшего доля тебя и для нашей семьи. Я не могу позволить, чтобы в жизни Криса ты ходил, словно тикающая бомба.

— Не говори мне о бомбах, Лорен. Я достаточно их видел. Ты единственная, кто раздувает из этого проблему. Я не собираюсь отсиживаться на кушетке терапевта просто потому, что у меня был плохой день. Этого не будет. Конец. Грёбаной. Истории. — Он вколачивает свой кулак в другую свою ладонь с каждым отчеканенным словом.

Огромная часть меня хочет просто отпустить и поставить точку в этой истории. Вспоминаю лицо нашего сына, когда он увидел Мака в смятении, и ярость бурлит в моём мозгу. Я не могу поставить точку в этой истории. Крису нужна стабильность, ему нужен отец, а Мак не в том состоянии, что им быть.

— Это не просто плохой день, Мак, и ты это знаешь. Челси рассказала мне о том, что случилось возле фруктового вагончика. Я знаю об этом. Крис сказал мне, что на кладбище с тобой было что-то не так. Мак, ты бросил меня на землю, когда мы были на беговой дорожке. Ты помнишь? Я думала, ты просто пытался валять дурака, но я много об этом думала. Это случилось потому, что раздался скрип тормозов машины, не так ли? Это не просто единичный случай, или один день. Становится хуже, и я не могу позволить этому стать частью нашей жизни.

Я тянусь через машину и кладу свою руку в его. Он пялится на меня, как и его сын, когда ему нужно утешение. Я достучалась до него?

Внезапно он отдёргивает свою руку, словно от укуса змеи. Нет, нет, не достучалась.

— Ты сама сказала, не тебе судить, Лорен. Ты не терапевт. В последний раз, когда я проверял, ты была медсестрой. Так что, что насчёт того, чтобы позволить большим мальчикам делать свою работу, а тебе переживать о своей? — Его глаза блестят от ярости, и лицо обретает алый цвет. — В последний раз говорю, со мной всё нормально. Я не какой-то изящный цветок, поняла? Мне не нужно сидеть и рыдать над и чувствами. И я не собираюсь на сраную терапию! — он выплёвывает последние слова, словно ядовитую отраву.

В машине воцаряется молчание, и накрывает нас, словно волной прилива.

— Хорошо, — я нахожу свой голос и смотрю на руль. — Если ты не хочешь помощи, тебе придётся уйти. Я не могу взять тебя домой, Мак, — слёзы колют глаза, когда я понимаю, что мне нужно сделать.

— О чём ты говоришь? Ты пытаешься шантажировать меня?

— Шантажировать? Нет. Это ультиматум. Ты или получаешь помощь, в которой нуждаешься, или больше не сможешь стать частью нашей жизни. Я не могу постоянно думать о том, когда же ты снова взорвёшься. В этот раз ты вытащил невинного человека из машины. Ты знаешь, как увиденное сегодня расстроило Криса? Что ты сделаешь в следующий раз? Изобьёшь кого-то до смерти? Нет. Ты или получаешь помощь, или уходишь, — мой голос дрожит, но я приняла решение.

Снова молчание. Оно режет мой слух больше, чем мой крик или крик Мака. Я продолжаю пялиться на руль, надеясь, что Мак услышит причину. Что он поставит семью, не говоря уже о его здоровье, выше своего раздутого эго и упрямства.

— Хорошо, — вздыхает он.

О, слава Богу. Я молча молюсь. Спасибо тебе!

Мак тянется к дверной ручке и открывает дверь, выходя из машины прежде, чем я полностью понимаю, что происходит.

— Значит, я уйду.

Он хлопает дверью перед моим лицом, и марширует назад в полицейский участок, пока я, не веря, наблюдаю за ним.

Мак Форрестер менее чем неделю назад, только вошёл в мою жизнь снова, и теперь он опять сбегает. И в этот раз, я думаю, это к лучшему.

Глава 36

Мак

2014

Дубовый стол под моей рукой — твёрдый, а кружка пива — холодная, словно мороз. Оба чувства удерживают меня в приземлённом состоянии. После того, что случилось сегодня, я знаю, что мне нужно это состояние. Нахмуренные брови Лорен и её мягкие глаза отпечатались у меня в мозгу, и внезапно я больше не хочу этой приземлённости. Я хочу нажраться в хлам.

Сейчас всего лишь четыре часа дня, и паб больше напоминает город-призрак. За исключением бармена есть молодая пара, хохочущая в кабинке и неряшливый пьяный парень, который вцепился за барную стойку, будто это жена, которая от него ушла.

Напротив меня новостной канал рассказывает нам своё мнение о фактах. Ведущие новостей продолжают кричать друг на друга, словно дети, сражающиеся за внимание матери. Они обсуждают каждый момент, будто всё имеет одинаковый вес, будь то инцидент с пьяным водителем, или Ким и Кейн — всё под одну гребёнку.

— Будут ли отбивание на каблуках в моде для хип-хопа? Выясните это в новостном обзоре для грядущего лета, который пройдёт в следующем часе.

Комментарий пытается заманить нас энергичными историями. Серьёзно? Это новости, или доктор Сьюс, мать его? Это раздражает больше, чем белый шум. Пока моё лицо не мелькает на экране.

О, это не хорошо.

Конечно, они используют фотографию с моего выпускного в военном училище, где я одет в униформу. Как долго нужно побыть бывшим военным, чтобы они перестали использовать такие фото? Пять лет? Десять?

Мой мозг возвращается к моему первому дню в Вест-Поинт е, когда Старший Сержант Скильник построил нас в гражданской одежде и обратился к нам со вступительной речью.

— Добро пожаловать в Вест-Поинт, дамы и господа. Давайте я проясню вам, что это будет последний раз, когда кто-то обращается к вам таким образом. Отныне не важно, что вы делаете. Не важно, куда вы идёте. В первую очередь вас будут узнавать по вашему отношению к армии. Для некоторых быть награждёнными — честь, и ни с кем не будут обращаться как с принцессой. Так что запомните это, когда будете покупать свой первый дом, или когда вас арестуют за первое преступление. Это будет ваше звание, ваша служба, и именно армия Соединённых Штатов — та, кто открывает для вас эти двери, и та, которую вы запятнаете плохими решениями. Выбирайте осторожно.

Блядь.

Моё внимание мечется обратно к телевизору, когда я пытаюсь вслушаться в комментарии того же ведущего, который секунды назад, я думал, подавится на смерть в прямом эфире.

Блондинка со строгим макияжем и слишком завитыми волосами вмешивается в разговор.

— … понято, что капитан Форрестер потерял его. — Она делится своим профессиональным объективным взглядом. — Вы видели видеосъёмку? — интересуется она. — Это просто постыдно. По моему мнению, ему стоит отдать обратно медали, которыми его награждали. Такой человек не должен иметь высшую награду за отвагу.

— Эй, — я перекрикиваю программу и машу рукой бармену. — Ты не против переключить канал?

Парень за прилавком даже не отрывается от своего телефона. Он просто поднимает пульт и переключает канал на кулинарное шоу.

— Эй, чувак. Прости за опоздание, — Камерон Армстронг подходит сзади, и ставит стул рядом. — Долго уже ждёшь? — он смотрит вниз на пиво, которое в глотке от того, чтобы закончится.

— Не-а, выпил только одно, — я поднимаю бутылку и приканчиваю пиво.

— Ладно, ладно, возьмём нам ещё парочку, — он подрывается со стула и направляется к бару.

Как насчёт парочки десятков?

Я отвлекаю себя, отдирая этикетку от своей пустой бутылки из-под «Стеллы», а Камерон со стуком ставит на стол ещё две, и снимает свою крутку, вешая на спинку стула.

— Я рад, что ты позвонил, старик, — он искренне смотрит на меня. — Я надеялся, что мы когда-нибудь сможем выпить.

— Спасибо за то, что выбрался. Я знаю, что это было по первому требованию.

— Я всё равно много не планировал на сегодня, так что это идеально, — от его куртки доносится звук булькающей воды. Камерон тянется в карман, и выуживает телефон. — Дерьмо, прости за это, — он проводит большим пальцем по экрану, и пара огромных сисек заполняет экран в сообщении. — Я забыл поставить на виброзвонок. Сейчас сделаю, — он оставляет сиськи, и роется в настройках.

— Кажется, у кого-то жизнь бьёт ключом, Армстронг, — я киваю на телефон. — Подфартило, а?

Мой старый капрал пожимает плечами.

— Ты знаешь, как это. Все эти девушки — всего лишь вспышка, и ничего стоящего. Не так, как у тебя с этой девушкой Лорен. Это дерьмо выглядит как реальная вещь, — он давится смешком, глядя на телефон, и прячет его в карман, делая большой глоток пива.

Будто нож в спине провернули, не так ли?

Вместо того чтобы смешивать себя с ещё большим дерьмом, я просто приканчиваю треть своего пива.

— Ты знаешь, это самая сумасшедшая вещь, — продолжает он, глядя на горлышко бутылки. — Мне доступна любая вагина налево и направо, но я не могу выбросить сестру Лорен из головы после игры. Она…эм… вообще меня не упоминала? — он смотри вверх на меня.

— Что? А, нет. Не при мне, по крайней мере. Мы с ней не близки или что-то в этом роде.

Его рот кривится в улыбке, будто он о чём-то глубоко задумался.

— Эй, старик, ты думаешь, смог бы привести её на ещё одну игру для меня? Или… может дать ей мой номер?

— Серьёзно? Армстронг, сколько нам лет? Мы что, в старшей школе? Может, ты ещё хочешь оставить ей записку в научном классе? — мои слова переплетены с раздражением, как узлы на шнурках кроссовок звезды Мистера Квотербека.

— Господи, чувак, кто нассал тебе в тарелку? — он хмурится на бутылку, и я улавливаю волну понимания на его лице. — О, эм… ты знаешь, что? Ты прав. Мой промах, старик. Я знаю, что у тебя был хреновый день, — он смотрит вверх и делает скромный глоток.

Я вздыхаю. Очевидно, он знает о сегодняшнем инциденте. Думаю, все знают. Эту пилюлю тяжело проглотить.

— Нет, об этом не переживай, — отмахиваюсь я, будто пытаюсь отвадить от себя плохие флюиды. — Я дёргаюсь, потому что мы с Лорен порвали.

Камерон медленно проглатывает полный рот пива, а его брови взлетают до небес, пока он осматривает меня.

— Я не знал. Это дерьмово, старик.

— Ага. Я просто пытаюсь понять, что делать. Я думал, что смогу пожить у неё, но теперь, думаю, мне нужен план Б.

— Ты остаёшься со мной, — быстро перебивает Камерон. Он не спрашивает меня. Это не приглашение. Это — утверждение.

— Это мило в твоей стороны, но тебе не стоит делать этого. Поверь мне, я не поэтому попросил тебя прийти.

— Нахер это. Ты остаёшься со мной. Решено. Бросишь кости у меня настолько, сколько потребуется, чтобы разобраться в себе... Эм, то есть, понять себя, — он нервно смотрит на меня.

— Спасибо.

Почему-то слово кажется мне таким ничтожным, чтобы выразить свою благодарность.

— Не начинай, — он пожимает плечами. — Звучит так, будто в последние дни ты побывал в аду. Если проживание у меня поможет, дом в твоём распоряжении. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал для меня, капитан. Немногие рискнули бы своей жизнью, как ты, чтобы спасти меня. Если сон на моём диване — это то, что может тебе помочь, значит, можешь оставаться столько, сколько понадобится, — он чеканит слово за словом.

— Ты хороший человек, Армстронг, — я отпиваю ещё немного моей девочки «Стеллы», и она так легко идёт.

— Не начинай, капитан. Но… — его глаза мечутся к моим, и он нервно облизывает губы.

— Да?

— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я помогу тебе всячески, как смогу. Типа, если тебе нужно будет плечо, чтобы опереться при ходьбе или что-либо ещё, с этим я тоже могу помочь.

— Мне не нужна помощь, спасибо, — мои ледяные слова заканчивают разговор.

Камерон поднимет этикетку от своего пива и странным образом скручивает её. Он выглядит будто на распутье.

— Я думаю, нужна, — наконец-то отвечает он, и его голос едва ли громче шёпота, но намёк ясен как никогда.

— Послушай, мне не нужна помощь, — в третий раз за день повторяю я. — Если это что-то типа верёвочек, за которые ты хочешь подёргать, чтобы я остался, значит, забудь, — я со стуком ставлю бутылку и встаю. Я не имею понятия, куда я направляюсь, но я не собираюсь сидеть здесь и слушать это дерьмо.

На экране начинаются пятичасовые новости, и включается дневное видео с дрожащей картинкой, которое я уже видел сегодня ранее. Я останавливаюсь и в ужасе пялюсь, когда я вижу себя — яростного, паникующего и кричащего на бедного мужчину в минивэне, чтобы он проехал. Ужас на моём лице — неоспоримый, и мой желудок бьётся в конвульсиях, как рыба на льду, когда я, словно призрак сверху, наблюдаю за собой возле машины.

— Это история сегодняшнего дня, — ведущая с ярко-красными губами сообщает в камеру. — Капитан Мак Форрестер, выпускник Вест-Поинта, и известный герой, ветеран, который потерял ногу, спасая несколько человек на войне в Афганистане, был арестован за инцидент, свидетелями которого вы только что стали.

Я плюхаюсь назад на своё место, разрушенный. Запускаю пальцы в волосы, и спускаюсь ими по затылку, пока пытаюсь переварить то, что только что увидел.

Блядь.

Я поднимаю взгляд на Камерона, и тяжело сглатываю, чтобы утрясти чувство, будто однотонная фура с кирпичами только что вывалила на меня всё своё содержимое, и придавила насмерть.

— Ладно, старик, — я киваю, и закрываю глаза, пытаясь найти слова: — Мне нужна помощь.

Глава 37

Лорен

2014

Мой телефон звонит, сообщая о ещё одном сообщении от Челси. Я уже проигнорировала пять её звонков на домашний телефон. Теперь она разрывает мой мобильный.

Я поднимаю его с кофейного столика и читаю сообщение:

«Прозвони мне. Это срочно».

Лучше бы кому-то быть мёртвым или попасть в неприятность. От такой мысли внутри меня тут же закипает вина. Я звоню своей сестре, но не проходит и одного гудка, как она берёт трубку.

— Лорен! Ты слышала что-нибудь от Мака? — задыхается она.

— Челси, ты, правда, названиваешь мне каждые две секунды, чтобы спросить об этом? Я кладу трубку, — то, что было виной несколько секунд назад, теперь кипит и шипит от злости у меня в желудке.

— Нет, подожди! Я не имею в виду вас двоих, я имею в виду, ты видела, что он даёт интервью? Я отправила тебе ссылку. Завтра у него встреча с Купером Сандерсом, и они запишут интервью вживую. Он никогда не даёт интервью на CNB, — тараторит она.

Я иду к своему компьютеру и открываю имейл, который она мне отправила. Конечно же, в нём ссылка с домашней страницей CNB. Кликаю по ней, и на меня пялится фотография Мака в военной форме. Та же фотография, которую используют в новостях всю неделю. Просто под ссылкой видео с YouTube с чрезмерно большим значком «проиграть» посередине. Мне не нужно кликать по нему. Я уже видела сцену с Маком на дороге сотни раз за несколько прошедших дней. Чёрт, я видела её столько раз, что крупнозернистое изображение видео проигрывается у меня в голове машинально.

Челси всё ещё булькает о чём-то в телефоне, но я не слушаю. Мои глаза сканируют статью под видео, и она права. Мак даёт эксклюзивное интервью с Купером Сандерсом завтра вечером.

— Ты думаешь, они будут говорить о нас? – я не могу сказать, льстит ли Челси эта идея или пугает. — Ты думаешь, он собирается рассказать о том, что случилось? – продолжает она.

— Я не могу тебе сказать, — угрюмо отвечаю я. Одно известно точно – я включу канал, чтобы узнать.

Глава 38

Мак

2014

— Я нанесу немного пудры на твой нос, и всё. Ты не захочешь, чтобы твоё лицо блестело перед камерой, — девушка, которую я трахнул на заднем сидении машины в Афганистане наклонилась ко мне и провела мягкой кисточкой для мейкапа по моему лицу. Её сиськи выглядывают из-под низкого декольте её рубашки. — Всё, готово, — она отходит на шаг назад и восхищается своей работой, моргая длинными ресницами.

Она хорошенькая, это грех отрицать. Слишком глупо смотреть в её глаза. Это будто посмотреть вниз из Великого Каньона. Бесплодная, лишённая чего-либо, безграничная пустота. Что там недавно Камерон говорил о таких чиках? Всего лишь вспышка, и ничего существенного.

Но не Лорен. Внутри всё выворачивается, когда я в десятый раз вспоминаю последний час, когда оставлял свою женщину. Снова.

— Спасибо, эм… — нет ни единого шанса, что я вспомню имя этой женщины. Лорен назвала бы её бимбо, приносящей карточки из моего фан-клуба, но она оценила бы её кличку. Хотя по бессодержательному взгляду, который она мне возвращает, я могу и не волновать её так, как вы думаете.

— Тиффани, — она радостно заполняет пробел. По тому, как её лицо не сдвигается ни на дюйм, понимаю, что в нём либо полно ботокса, либо ей всё равно, что я забыл.

Или и то, и другое.

— Ладно, давай уберём отсюда эту хрень, — Купер идёт к стулу, который стоит напротив меня и готовится к интервью. — Спасибо, Тиффани, ты тоже можешь идти, — приказывает он ей. Девушка практически подскакивает со своего места, взмахивая волосами, будто в рекламе шампуня.

Не могу поверить, что я находил девушек вроде неё сексуальными. Когда однажды оказываешься с такой женщиной, как Лорен, всё, что ты видишь, это как другие не дотягивают до её уровня. Как только у тебя в руках оказывается предмет искусства, рисование мелком на асфальте кажется насмешкой.

Купер сидит на самом краю стула напротив меня, держа в руках маленькую стопку бумаг. Его команда суетится вокруг нас, проверяя провода и настраивая камеры. Я никогда не понимал, как всё работает в интервью. Когда он присоединился к нам в пустыне, его подготовка была похожа на обглоданные кости по сравнению с этим.

— Ладно, я хотел пройтись с тобой по некоторым вопросам, чтобы у тебя было понимание, о чём пойдёт речь, — он опирается локтями на колени, и говорит едва ли громче шёпота. У меня складывается ощущение, что он не даёт предварительного ознакомления к своим интервью по самым накалённым вопросам.

Камеры следовали за мной весь день, записывая меня «настоящего». Они сняли, как я готовлю еду, бегаю на своём протезе и снимали посторонних людей, которые узнавали меня и благодарили за мою службу. Я начинаю чувствовать себя, будто в информационной рекламке, которая продаёт порции Капитана Америки ака Мака Форрестера.

Но подождите, если так пойдёт и дальше, они снимут, как я ласкаю щенят и целую детей.

— Очевидно, что мы покажем видео с трассы, ладно? После я собираюсь спросить тебя, думаешь ли ты, что это было подобающее поведение для высоко-почётного ветерана. Я знаю, что это звучит грубо, но не переживай, я собираюсь продолжить репликой о том, как тяжело тебе пришлось и что всё это раздутые инсинуации. Ладно? — он смотрит вверх на меня своими голубыми глазами почти стального цвета, и я вижу, что он переживает за меня.

Ему не плевать.

— Тебе не нужно делать этого, — я пробегаю рукой по подбородку и пытаюсь игнорировать внутренний голос, который говорит мне, что всё это можно прекратить, если я всего лишь позволю. Кажется, мой старый друг Купер Сандерс предлагает мне бесплатный билет из тюрьмы. Я буду дураком, если откажусь от него?

— Чёрта с два не нужно! — он повышает голос, а после осматривается по сторонам. Мы оба вскидываем головы, словно сурки, ищущие тень в феврале, но если кто-то из персонала и услышал его крик, то оказался слишком занятым, чтобы обратить внимание.