Амиль. Сделай меня... своей (СИ)

Глава 24

Кажется, я начинаю привыкать к такому утру. Когда ты, едва проснувшись, чувствуешь ее взгляд на себе. Или как прикасается долго, пока уверена, что ты спишь.

И я, черт возьми, рад, что она справляется с этим дерьмом, которое свалилось на нее. Хотя убить сукиного сына, ее бывшего мужа, хочу не раз. Чтобы воскресить — и так по кругу, пока не буду удовлетворен по полной.

Отбрасываю эти мысли и наслаждаюсь ею снова. Вот только сегодня она юрко уползает до того, как я пытаюсь ее схватить.

— Ну и куда же ты собралась? — хриплым от сна голосом спрашиваю, пока что не открыв глаза.

— Так и знала, что ты не спишь, — тут же прыгает под одеяло назад, снова сплетаясь свои стройные ножки с моими.

Крепко обнимаю ее и начинаю целовать, пока Ксюша не заливается смехом.

— Прекрати, Амиль.

Обожаю свое имя в эти моменты. Походу, влип я конкретно и вдобавок радуюсь данному факту, как мальчишка.

По сути, на данном этапе, когда у меня полно дерьма в фирме из-за этого гондона Глущенко, ее смех лучшее лекарство. Даже, наоборот, подстегивает уничтожать его еще более изощренно.

— Может, сегодня ты останешься дома, и мы не будем выходить отсюда никуда? — спрашивает и обцеловывает мое лицо.

Сжимаю сильней тонкую талию, снова удивляясь, какая она стройная.

Глажу ее бока, и машинально одна рука двигается к плоскому животу. Ксюша либо делает вид, что не замечает моих поглаживаний, либо реально просто не подозревает, что я сейчас трясусь от этого действия. Пока не понимаю, от чего больше. От счастья или страха.

Я хочу этого ребенка. Хочу, чтобы я был родным отцом, а не тот подонок. Но в то же время готов принять этого малыша ради Ксюши и воспитать его как своего.

— Пойду приготовлю тебе завтрак, — говорит еле слышно.

— Это превращается в ритуал, — закидываю ее на себя сверху. — Мне больше нравилось, когда ты оставалась подо мной до последней минуты.

— Тебе не нравится, как я готовлю? — хмуро, но наигранно спрашивает.

Ну что за девушка?

— Ксюш, я предпочту еще разок тебя трахнуть и ходить полдня голодным, чем сытым, но не удовлетворенным.

Смеется мне в шею и уползает.

Смотрю, как одевается, чуть стесняясь, но, благо, не уходит. Этот вид слишком мне нравится.

— Но на вопрос ты мне так и не ответил Алиев, — сурово тычет пальцев в зеркало, заплетая волосы, где явно видит мое отражение.

— А ты подойди ко мне, я тебе на ушко скажу.

— Нет. Ты меня снова разденешь, и мне придется заново себя в порядок приводить. Так что отвечай, лежа в кровати, — дерзко вскидывает подбородок.

— Не исключено, — подбиваю подушку кулаком и облокачиваюсь на нее и спинку. — Зато ты услышишь то, что желаешь.

— Ну, Амиль, — тянет буквы, а сама все ближе оказывается ко мне. Невинно ресницами хлопает.

Кладу ее так, чтобы она была ближе к моему лицу и шепчу на ухо, поглаживая по голове:

— Мне нравится все, что ты делаешь. Абсолютно все, — вытягиваю прядку и наматываю ее на палец. — Особенно как ночью ты встала красиво и изогнулась. Повторишь снова?

Смеюсь, когда она, вспыхнув от смущения, вскакивает, натягивает одеяло мне на голову.

— Ты невыносим.

Недолго лежу, проследив, как стройная фигурка скрывается за дверью спальни, а после беру в руки телефон и смотрю непрочитанные от Зверя и… Твою мать.

Мариб. Разговорчивый засранец прислал СМС:

«К одиннадцати будь в офисе».

Встаю и шагаю в душ, а потом спускаюсь к завтраку. Но, подойдя ближе к повороту, слышу звонкий смех моих дорогих сердцу женщин.

Встаю так, чтобы не было меня заметно, и наблюдаю за ними.

— Я знаю, что ты стоишь там, Амиль. Выходи, — окликает мама.

— Ну каждый раз одно и то же, — выхожу к ним и целую обеих в щеки. — Хотел подслушать немного, о чем вы тут общаетесь.

Сажусь за почти накрытый стол. Делаю глубокий вдох, собрав ароматы готовой еды.

— У тебя взгляд слишком ощутимый, как у твоего отца, — улыбаясь, отвечает мать, но я вижу и слышу грусть в ней.

Она скучает по нему, и ей тяжело даются их разлуки.

Ксюша подхватывает тарелки, расставляет на всех. Видно, что немного скована, но все же я снова чувствую гордость за нее.

— Кстати, раз уж мы тут все собрались, пора и о свадьбе поговорить, — громко заявляю я.

Обе они смотрят на меня пристально, пытаются уловить сарказм или юмор, но я серьезно.

— Что? — отвечаю на их взгляды. — Такое золото легко приберут к рукам, глазом не успеешь моргнуть. К тому же года солидные. Пора и тебе, мам, о внуках думать.

— Ну я-то о них уже с десяток лет думаю, — садятся обе за стол.

Ксюша настороженно наблюдает за разговором, пока я не притягиваю ее вместе со стулом к себе ближе.

— Тогда можешь быть спокойна. Сейчас первого родим, пойдет сразу второй и третий. Ксюша обещала.

— Я? Амиль, — смущается-то как, даже краснеет.

Самое забавное, что после того, как я завожу разговор о свадьбе, они обе к концу завтрака распланировали ее почти до мелочей. Правда, больше всего мама свои мечты вслух произносит. Ксюша, кажется, немного в шоке.

Нужно головой думать и предложение ей сделать в первую очередь. А свадьбу когда угодно сможем сыграть.

— А вот место дислокации предлагаю оставить на этом месте. Чем плох дом?

— Тут? — обе спрашивают в один голос.

— Нет, ну если ты хочешь снять какой-нибудь загородный комплекс или вообще улететь на острова, то я не против…

— Нет, нет, — улыбаясь, Ксюша осматривается, — мне тут нравится.

— Замечательно. Задний двор как раз вместит человек пятьсот гостей.

— Сколько? Пятьсот? Но… — цветочек тут же теряется, зато мама не выдерживает.

— Ну хватит тебе уже. Чего девочку смущаешь?

В меня летит убийственный взгляд хищной кошки, но я чувствую… счастье? Осталось только разобраться окончательно со всем и к черту забыть. Избавиться от того гондона.

— Ладно, мне пора на работу.

— Ой, ты, наверное, опоздал уже? — встрепенулась на миг Ксения, заметив, что на часах почти десять.

— Нет, решил приехать к одиннадцати. Проводишь меня?

Делаю недвусмысленный намек, и она тут же шипит, чтобы уходил.

— До вечера, мам.

— Пока сынок.

Доходим до двери, и я тут же получаю толчок в плечо.

— Ты как мальчишка себя ведешь, еще и маму смущаешь.

— Маму? Ты одна сидела и краснела.

— Вот именно. За всех разом.

Обнимаю ее и просто вдыхаю аромат волос. Уходить совсем не хочется, но надо. Обязан преподать урок Глущенко.

— Давай целуй меня — и я поеду.

Ксюша тут же оттаивает и прикасается своими губами к моим.

Приезжаю в офис, как и планировал. Даю задания секретарю и спускаюсь на этаж ниже, к Марибу.

— Какой пунктуальный, — язвит друг.

— Что там у тебя? Только скажи, что ты не на кофе меня позвал. Я тебя прикончу, честное слово, — сверлю угрожающим взглядом.

— Лучше, — интригующе тянет. — У меня есть все, что ты просил.

Выдыхаю кое-как, чтобы не ударить по столу кулаком. Сажусь на стул, и брат моментально подвигает свой компьютер в мою сторону.

Все точно так, как говорила Ксюша. Двое ругаются, и один из них братишка цветочка. Шипит, матерится, угрожает. Даже несколько раз бьет кулаком в лицо противника. Мысленно выругавшись, я запоминаю эту сцену. Это была стопудовая подстава. Без сомнений. Факт! И этот ушлепок ничего не засек. Придурок.

А потом парнишка стреляет. Думает, убил? Сбегает, покидает пустое помещение. А второй поднимается сразу же, как только тот исчезает.

Усмехаясь, перевожу взгляд на Мариба.

— Ты когда-нибудь Ералаш смотрел? — спрашиваю.

— Ага. Это видео тоже прикольное.

— Отправь мне, — говорю. — Пойду поговорю с «мужиком» и урок преподам. Который никогда в жизни не забудет. Из-за него Ксюша столько всего пережила. Так еще и ее изгоем считают. Твари.