Амиль. Сделай меня... своей (СИ)

Эпилог

— Амиль, — зову мужа, заходя в кабинет, — ужин готов.

Он отвлекается от ноутбука, потирает лицо ладонями и, вздохнув, говорит:

— Ксюша, я же просил тебя… Зачем тебе на таком сроке крутиться у плиты? Я же предлагал нанять повара или заказывать еду из ресторана.

Опять начинается! Сколько раз объясняла, что я беременная, а не больная, все равно не понимает. Если я не буду хоть чем-то заниматься, то завою от скуки или просто свихнусь.

Тем более беременность моя протекает легко. Ничего не болит, токсикоза нет. И я совсем не устаю. В конце-то концов, я же не мешки таскаю, а всего лишь готовлю.

Сложив руки на груди, смотрю на Амиля и не выдерживаю.

— А вот мог бы меня тогда чем-нибудь развлечь. А то день тебя нет, с работы приходишь и снова дела, — тычу пальцем в ноутбук.

— Так-так, — улыбается Амиль, откатываясь на стуле чуть дальше от стола, — и кто у нас капризничает? Это известные капризы беременных?

— Это забота о твоём здоровье, — парирую в ответ. — Столько работать нельзя.

Амиль хлопает по бедру, приглашая меня сесть. Вот знает, как меня успокоить.

Устраиваюсь у него на коленях и обвиваю шею руками. Амиль гладит меня по спине, то задерживаясь между лопатками, то опускаясь к пояснице. Хочется свернуться от этих движений клубочком и урчать, как довольная кошка.

Вторая рука Амиля на животе. Он не упускает случая дотронуться, с тех пор как наш сын начал шевелиться. Вот и сейчас на лице мужа расплывается улыбка, когда он чувствует толчок.

— Боец, — комментирует, все ещё поглаживая мой живот.

— Есть в кого, — отвечаю я и тянусь за поцелуем.

Мы увлекаемся, забыв про ужин, но на столе начинает вибрировать телефон Амиля. Он нехотя прерывает поцелуй и со мной на руках подкатывается обратно. Смотрит на экран и говорит:

— Мариб как всегда. Знает, когда звонить не надо, но все равно звонит, — сдвигает слайдер и сразу же нажимает на кнопку громкой связи. — Дружище, если это не что-то срочное, то я тебя добавлю в черный список.

— Вот и помогай после этого людям, — ворчит Мариб, но по-доброму. — Я тут самым первым новости узнаю, хочу поделиться, а ты мне черным списком грозишь.

— Новости, надеюсь, того стоят? — спрашивает Амиль.

— Это насчёт Глущенко.

Услышав фамилию бывшего мужа, я непроизвольно дергаюсь. Надеюсь, он не откупился и не вышел на свободу. Если верить новостям, то его дело все ещё продолжается, суда не было пока. Но сам Толик дожидается приговора в стенах СИЗО.

Амиль смотрит на меня, будто спрашивая взглядом: "Будешь слушать?"

Я киваю, и тогда муж обращается уже к Марибу:

— И что там с ним?

— А нет больше Толика.

— В смысле? — вырывается у меня.

Смысл-то вроде и понятен, но, видимо, мозг не воспринимает информацию так.

— Ксюша, и ты здесь, — говорит Мариб. — В смысле, что умер он. Какая-то мутная там история, пока подробностей не знаю. То ли отравился, то ли помог кто. В любом случае проверка будет, а потом и я узнаю о ее результатах.

— Хорошо, звони, если что, — прощается Амиль и нажимает на сброс. — Ксюш, все в порядке?

Конечно, Толик редкостная сволочь и скотина, но смерти я ему не желала. Только ступор у меня не от этой новости. Как там сказал Мариб? То ли помог кто?

— Амиль, ты же к этому не имеешь отношения?

Боже, что я делаю? Что я говорю? Я сейчас практически обвинила своего мужа в организации убийства. Хотя ещё даже неизвестно, убийство ли это.

— Извини, — говорю, опуская взгляд и чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Извини, — повторяю.

— Ксюш, — Амиль берет меня за подбородок и поднимает мою голову, — я здесь ни при чем.

Морщусь, выгибая спину. Наверное, затекла. Но поясницу сводит так, будто ее ломают. Ещё и низ живота прихватило.

— Ксюш, что? — сквозь прострелившую боль до меня доносится голос Амиль.

— Спина, — снова морщусь. — И живот, — добавляю со стоном.

— В больницу, срочно! Идти сможешь?

— Не надо в больницу, — отмахиваюсь я. — Сейчас пройдет.

О том, что я рожаю, даже думать не хочу. Именно сейчас? Это ли не всем известный закон подлости?

— Ксюша, в больницу! — повторяет Амиль.

Он по каждому моему чиху готов ехать в больницу, лишь бы убедиться, что с нами все нормально. И спорить в такие моменты с ним бесполезно. Поначалу я ещё пыталась, потом смирилась. Проще съездить, чем пререкаться часами.

По дороге Амиль смотрит на меня так, словно я хрустальная ваза в неуклюжих руках. Боль не отступает, а только усиливается. Кусаю губу, держась за живот. И почему-то дорога кажется невыносимо долгой, хотя Амиль гонит так, что штрафов ему не избежать.

— Врача, срочно! — орет он на весь холл клиники, едва мы переступаем порог.

— Тише, тише, — пытается его успокоить регистратор.

Бедняга! Она просто не знает моего мужа. Его и танк не остановит. Хоть кто-то должен сохранять спокойствие. И я, облокотившись на стойку, называю свою фамилию и фамилию врача. К счастью, она сегодня на дежурстве.

Выпроваживает Амиля из кабинета и после осмотра говорит:

— Рожаем. Давайте на второй этаж, в предродовую.

Мамочки, страшно-то как!

— Что там? Что? — повторяет обеспокоенный Амиль, когда мы с врачом выходим из кабинета.

— Я рожаю, — испуганно отвечаю.

— Так, все спокойно. Папочка ждёт в холле, просит у регистратора валерьянку, если понадобится. Мамочка идёт со мной. Процесс это не быстрый, поэтому не волнуемся.

Не быстрый — это ещё мягко сказано. Минуты превращаются в часы, а часы — в дни. Если я думала, что по дороге болело, то тогда я ещё не знала значения этого слова.

Наконец-то меня переводят в родзал, и через три мучительных схватки я слышу детский плач. Хоть сил у меня почти не осталось, я жутко устала, но сразу же пытаюсь сфокусировать взгляд и найти глазами сына.

Плач повторяется откуда-то сбоку, со столика, но обзор мне заслоняет врач.

— Покажите, — шепчу пересохшими губами.

— Какая нетерпеливая мамочка, — улыбается акушерка. — Не переживайте, все с вашим мальчиком хорошо. Такой богатырь. Но ему надо носик, рот обработать. Сейчас покажут.

Она меня успокаивает. Слава богу, что с ним все в порядке. Но я хочу лично убедиться. Кажется, я стану одной из сумасшедших мамаш, помешанных на своих детях.

Мне его показывают, и я не могу сдержаться. Смеюсь и плачу одновременно. На меня смотрят глаза Амиля. И непослушные темные волосы тоже его у малыша.

— Какой ты красивый, — шепчу.

— Все, теперь отдыхать, скоро снова увидитесь.

Отдавать ребенка не хочу, но понимаю, что меня просто накрывает усталость. Даже когда моргаю, открываю глаза обратно еле-еле.

Меня переводят в палату, и когда я просыпаюсь, за окном уже светло. Рядом со мной на стуле сидит Амиль, а в кровати-кюветке спит ребенок.

— Доброе утро, — тихо говорит Амиль, касаясь моей щеки.

— У него твои глаза, — отвечаю я.

Муж смотрит с улыбкой, но в глазах у него читается вина. Да, я знала, всегда знала, что он сомневается. Никогда ни слова мне не говорил, ни о чем не спрашивал. Всегда повторял "наш сын".

— И твой нос, — улыбается Амиль.

— Твои волосы.

— И твои губы.

Мы смеемся, и тут муж наклоняется и целует меня, еле слышно прошептав:

— Прости.

Я знаю, о чем он. Но зачем лелеять обиды? Не знаю, какие мысли посетили бы меня, будь я на его месте.

— Знаешь, — говорю серьезно, — тебе придется подвинуться. В моем сердце теперь поселился ещё один мужчина. Маленький, похожий на тебя.

Амиль с привычной хитрой улыбкой произносит в ответ:

— Тогда моему сердцу нужна ещё одна женщина. Маленькая, похожая на тебя.

— А мне понравилось рожать от тебя детей, — парирую в той же манере.

Да, сложно, больно, но при взгляде на кроватку понимаю: оно того стоит.

Спасибо всем, кто все это время был со мной! Амиля можете встретить в романе Ангел для Цербера и Зверь. В плену его желаний. История Мариба планируется в ближайшее время! Подписывайтесь на страничку автора, чтобы быть в курсе всех новинок, новостей! Всего доброго вам, мои дорогие!

Конец