Ангел для Бесов

Глава 17

Затуманенным взглядом я тупо следила за тем, как Леон снимает с себя брюки, но до конца словно не понимала, что он делает.

— Оближи губы, — приказал Леон.

Я все еще не отошла от пережитой эйфории, поэтому машинально лизнула губы. Совсем слегка, так, что тронула язычком лишь внутреннюю поверхность.

Тогда Леон раздражённо выдохнул, зажал мне щеки и впился в меня с поцелуем. Грубым, неаккуратным. Он словно хотел не поцеловать меня, а вылизать. На Рамина в этот момент я боялась даже взглянуть. А если и тут проснется его ревность?

Я замычала и задёргала руками, когда поняла, что задыхаюсь от поцелуя, но Леон не отпускал меня и крепко держал мои запястья, чтобы я не могла противиться.

В тот же момент, я почувствовала горячую мужскую плоть в ладонях. Леон заставил меня его трогать, пока сам продолжал вылизывать мои губы.

Ногами я обняла Рамина и потянула к себе, чтобы он не надумал себе лишнего, да и просто не стоял без дела.

Что тут ему зрительный зал, что ли?

Наконец Леон оторвался от моих губ. Он ещё сильнее сдавил мне щеки, чтобы я шире открыла рот, а затем проник мне между губ восставшей плотью.

Я замычала от нехватки воздуха и замотала головой. Леон по-прежнему держал меня за запястья, поэтому отодвинуть от себя мужчину я не могла.

— Я сказал: теперь поработаешь ты, — напомнил Леон. — Что тебе не понятно?

Он вошёл в мой рот глубже одной рукой все ещё сдерживая мои руки, а второй ласково поглаживая меня по подбородку.

— Расслабься, ангелочек, — Леон спустился рукой к шее, а затем к моей груди, — насилие не доставляет мне удовольствие, так же, как и пугливые безынициативные девочки. Где наша прежняя развратная кошечка?

Как тут можно быть развратной, если я не могу дышать? Но все же я и сама не хотела омрачать этот момент и постаралась расслабить себе руки и горло, пока ногами и бедрами ластилась к Рамину.

— Кис-кис-кис, — пошутил Рамин и на мгновенье отстранившись, вошёл в меня одним толчком. Он буквально натянул меня на себя, и я вновь напряглась. — Кажется кошечка хочет быть нашей пленницей. Чтобы она лежала, ничего не делала, а зато мы бы делали с ней все, что хотим. Так?

Я замычала и попыталась отрицательно замотать головой, но это лишь позабавило мужчин.

— Мы можем пользоваться нашей пленницей хоть до следующего утра, — говорил Леон, наращивая темп и всё глубже проникая мне в рот.

— Можем трахать все ее дырочки одновременно, — подхватил Рамин, так же проникая в меня грубее и глубже.

— Можем вообще больше никогда не выпускать из комнаты, а по вечерам... — многозначительно рыкнул Леон, но внезапно вышел из меня плотью и внимательно посмотрел мне в глаза. — Мне остановиться?

Я благодарно вдохнула воздух и мотнула головой.

— Нет, — я одновременно улыбнулась и поморщилась от ещё одного грубого толчка Рамина. — Ещё! Хочу быть вашей пленницей! Что вы там говорили? Лежать и ничего не делать? Мне подходит.

— Вот ведь мелкая... — Рамин так и не высказал оскорбление. — Молчаливая она мне нравится больше.

Леон вновь насильно сжал мне щеки и вошёл в меня, уже не пытаясь понять нравится мне или нет. Рамин тоже не пытался быть нежным. Он до боли сжимал бедра, резко проникал в меня, заставляя меня ещё глубже заглатывать плоть Леона.

И хоть минуту назад я действительно испугалась, но капелька юмора тут же развеяла мои тревоги, и я просто отдалась процессу. Мне действительно захотелось доставить мужчинам удовольствие.

Мои возмущённые мычания превратились в сладкие приглушённые стоны, тело охотнее давалось в руки мужчинам и отзывалось на ласки, а я наконец смогла подстроиться под ритм Леона и дышать в короткие промежутки.

В какой-то момент Рамин прошёлся большим пальцем между моих складочек, все больше и больше разжигая во мне естественную страсть, и я окончательно отдалась моим мужчинам, как вдруг...

Рамин огладил мои ягодицы и надавил пальцем на попку.

Я дернулась от страха и снова замычала.

— Ти-ихо, — самодовольно проговорил Рамин. — Я не обижу. Будь послушной пленницей и прими меня.

Мужчина вновь прошёлся пальцем по складочкам и снова приставил к попке, под мой протестующий писк.

Его толчки стали жёстче, очевидно, отвлекая меня от главного. Леон же напротив ещё ласковее принялся гладить мое лицо и использовал мой рот с большей нежностью.

Рамин сильнее надавил пальцем и проник к мою попку фалангой.

Я замерла на месте, боясь пошевелиться, но продолжала послушно принимать в себя мужчин.

— А чего наша пленница замолчала? — Рамин стал совершать поступательные движения пальцем в такт своим толчкам. — Твои стоны так возбуждают. Продолжай.

На мгновенье я прислушалась к себе: мне не больно и не так уж страшно. А, значит, Рамин себя контролирует.

Я осторожно подалась бедрами навстречу мужчине и с большим энтузиазмом принялась ублажать Леона. Теперь я смело ласкала плоть мужчины язычком, совершая посасывающие движения каждый раз, когда Рамин вводил мне палец в попку.

Всеми силами я пыталась показать мужчинам, что мне все нравится потому как мне и вправду все нравилось. Это было так бесстыдно, так грязно в моем понимании и так порочно, что я заводилась ещё сильнее.

И когда я начала не просто стонать, а скулить от наслаждения, Леон вошёл в меня как можно глубже и его бедра задрожали. Я продолжала ласкать язычком извергающуюся плоть мужчины, совершенно не замечая его вкуса или того, что я опять не могу дышать.

Все мое внимание было сконцентрировано на Рамине, и на том, как он грубо, но умело подводил меня к разрядке. Он то возвращался к моим складочкам, то вновь проникал в меня сзади, и через пару секунд я почувствовала, как низ живота вновь обдало обжигающей разрядкой. Мне как будто вылили туда жидкое пламя, но при этом оно было не обжигающим, а ласковым.

Мои интимные мышцы сжались, и я почувствовала лёгкую боль от того, что Рамин не прекращал соития.

Когда же я протяжно застонала от обессилевший меня разрядки, Бесланов наконец закрыл глаза и тоже замер.

— Ммм... — облизнулась я, когда Леон наконец оставил меня и устало присел рядом. — А что ещё вы будете делать со своей пленницей?

И Рамин, и Леон рассмеялись в голос.

— Ты точно бессмертная, — изрек Бесланов и легонько шлепнул меня по ягодицам. — Иди работай, солнце ещё высоко.

Грубиян! Но ему я этого говорить не стала. Что с него взять? Разве что деньги и интересный сексуальный опыт.

Остаток рабочего дня прошел в обычных поручениях. Я снова бегала из кабинета в кабинет, совершала бесконечные звонки, все время ошибалась, делала что-то не то, забыла насыпать сахар в кофе, а под конец дня и вовсе допустила грубую ошибку в документах.

Не могу сказать, что я волновалась или думала о своих боссах, или о чем-то вообще постороннем. Просто работы было много, и я не считала это чем-то из ряда вон выходящим, что я допускаю в первые дни ошибки. Не смертельно же. Все можно переделать.

Но когда Анжела подловила меня на ошибке в смете, которую я перепечатывала за день уже раз пять по ее указаниям, она молча взяла тот самый договор и зашла в кабинет к Леону. Через минуту Леон вызвал и меня.

– Изида, – мужчина строго сдвинул брови, но я видела, как пляшут бесята в его глазах, а значит, он совсем не злится. – Ты вообще, как с русским языком? Это твой родной язык?

– Да, – я пожала плечами, невинно уставившись на мужчину.

– Тогда погляди что ты тут мне понаписала, – Леон передал мне ту самую смету, где среди прочего было подчеркнуто три слова.

Я внимательно прочитала их и поджала губы, чтобы не засмеяться.

Вместо башенного крана я написала бЕшенный, горюче-смазочные вещества у меня превратились в горюче-чмазочные, а срок сдачи вообще значился семнадцатого декаря.

Я сильнее поджала губы и посмотрела на Леона и Анжелу. Секретарша явно предвкушала мое увольнение, а Леон… после еще одной секунды борьбы над собой, прыснул со смеха, закрыв руками лицо.

– Но… – опешила Анжела. – Она ведь это отправила! По почте!

– Вот мы и проверим насколько внимательно наши застройщики читают письма, – Леон пытался быстрее взять себя в руки, но не мог.

– Это вверх непрофессионализма! – кипела Анжела. – Она ведь это не от руки пишет, а в текстовом редакторе! Который и так подчеркивает ошибки!

– Анжела, – наконец серьезно выдохнул Леон. – Ты мне принесла распечатку с таблицы Excel. Единственное, что он мог там подчеркнуть – это неправильную формулу. Так что ты давай успокойся, а с Изидой я что-нибудь решу.

– Что-нибудь? – Анжела не планировала сдаваться. – Она ведь отправляет все это с моей почты! С моей корпоративной почты! А значит, она позорит лично меня как профессионала.

А вот теперь я расстроилась. Ситуация уже не выглядела смешной.

– Я буду внимательнее, простите, – я опустила глаза в пол и принялась теребить подол своего платья, чтобы подключить свою инфантильность. – Это ведь мой второй день всего. И моя первая работа.

– Вряд ли Рамин Закирович посмеется, когда получит ответ от застройщиков, – пригрозила Анжела. – Лично я сейчас же пойду к нему и сообщу, что это письмо писала не я. Я дорожу своим местом, в отличии от… Изиды.

Леон раздраженно выдохнул.

– Иди, Анжела, – наконец сказал он. – Я тебя услышал. Изида больше не будет тебе помогать.

Вот черт! Все-таки меня уволят! Согласна, я проявила невнимательность, но как же теперь исправить ситуацию? Я могу, конечно, попытаться соблазнить Леона, но Анжелу-то мне не соблазнить. Она вон уже копытом бьет, как хочет вышвырнуть меня из приемной.

– Вы накажите меня? – я состряпала несчастное личико, когда секретарша наконец вышла за дверь. – Леон, пожалуйста! Я больше не буду! Честно-честно! Буду все проверять!

– Изи, –Леон подошел ко мне и обнял за плечи. – Чего ты так вцепилась в это место? Разве тебе не хочется просто отдыхать и пользоваться всеми благами, которые и так достаются тебе бесплатно? Тебе в принципе не нужно работать.

– Нужно, – я прижалась к теплой груди мужчины. – Вы ведь не все время будете рядом со мной? И не всегда будете мне помогать и от всего защищать. Придет день, когда мне придется в вами расстаться. Только если… вдруг… кто-нибудь из вас не начнет испытывать ко мне более глубокие чувства.

Я смущенно потыкала пальцем в грудь Леону.

– Понимаете? Настоящие сильные чувства… Такие, какие испытываю я.

Я снова поджала губы, чтобы не улыбаться.

Нужно выдержать роль, Изида! Молчи и томно смотри в пол! Посмотрим, как Леон отреагирует на первую мою заброшенную удочку.

– Настоящие сильные чувства, говоришь? – задумчиво спросил Леон.

Да! Он попался! Поверил мне! Надо дожать!

– Да, – робко и несчастно подтвердила я.

Леон тяжело выдохнул.

– Мой милый ангелочек, – мужчина поднял мое лицо за подбородок и заправил мне прядь волос за ушко. – Ты сегодня на солнышке не перегрелась?

Леон вновь от души рассмеялся, но увидев мою обиду на его реакцию, прижал меня к своей груди.

– Изи, давай ты просто будешь мне говорить, что тебе надо, а я буду по мере возможностей это делать. Мне нравится твоя творческая натура, но мне бы не хотелось, чтобы ты меня настолько обманывала. Я ведь все-таки постарше тебя и прекрасно вижу все твои манипуляции. Я пропускаю их, потому что меня это в какой-то степени веселит и умиляет, но давай не переигрывать, да?

Ну вот, облом! Ничего. Это была только первая попытка.

– Хорошо, – беззаботно согласилась я, выбравшись из объятий мужчины. – Но в таком случае, не увольняйте меня. А то как же я к вам в кабинет буду ходить?

Я лукаво улыбнулась, хотя просила оставить меня на работе совсем по другой причине. Я должна быть рядом с Леоном, чтобы растопить его сердце, и чтобы не допустить возвращения его бывшей. Так что фиг он меня уберет с приемной!

– Я подумаю, – согласился он, и я снова улыбнулась, но уже своей победе.