ГЛАВА ВТОРАЯ

Ким не знала, что и делать. От Джерри, а именно на этом имени он теперь настаивал, не было покоя. Ее тихий, уютный домик превратился с его появлением в сумасшедший дом.

Ким понимала, что ей следует быть терпимее. Но Джерри ни в какую не соглашался называть ее Ким, только Адидас. Лишь после долгих убеждений и предъявления водительских прав он поверил ей. Его удивило, что Ким всего двадцать восемь… человеческих лет — так он выразился. Он то и дело задавал вопросы о простых вещах. Ким стоило огромных усилий сдерживаться. Можно подумать, он пришелец из космоса и впервые знакомится с жизнью на Земле.

Ким нарезала бананы и смешала с тестом. Затем вылила его на раскаленную сковородку. Получились четыре круглые лепешки. Ну и дела! Она, второй вице-президент компании Барнетов, привыкшая командовать подчиненными в офисе, готовит разносолы на завтрак своему временному постояльцу.

Мало того, что она взяла на работе двухнедельный отпуск, чтобы ухаживать за ним, хотя в конторе дел невпроворот, так Джерри будто бы доставляло удовольствие изобретать все новые и новые способы, как свести ее с ума.

Сначала он приклеился к телевизору. Проглатывал все: мыльные оперы, ток-шоу, мультфильмы, игры, образовательные передачи. Особенно рекламу. И упрашивал ее купить буквально все — от сладких хлопьев с призом внутри коробки до спортивного автомобиля.

Затем телефон. Сначала он просто слушал гудки, пока автомат не посоветовал ему положить трубку и попробовать снова набрать номер. Когда он понял, как нужно звонить, то принялся названивать в различные службы. Предсказания астрологического агентства весьма озадачили его. А набрав номер эротических услуг по телефону, он был совсем ошарашен:

— Зачем женщина, которую я никогда не видел, вдруг принимается рассказывать мне, что у нее под платьем?

Ким выключила плиту, разложила оладьи по тарелкам и налила кофе: черный — ему, со сливками и сахаром — себе. Все это она водрузила на огромный поднос и понесла в комнату, где обычно сидел Джерри, поудобнее устроив ногу в ярко-оранжевой гипсовой повязке на диване.

Комната оказалась пуста.

Ким поставила поднос на журнальный столик и отправилась на поиски. Пройдя по коридору, она обнаружила, что в ванной его нет. Как, впрочем, и в библиотеке, где он частенько выискивал значения слов в энциклопедиях и словарях.

Вдруг до нее донесся низкий голос, шедший из комнаты для гостей:

— Конечно, с радостью, но не будете ли вы так любезны сказать мне, чего я должен подождать?

Ким заглянула в приоткрытую дверь. Джерри сидел на кровати с телефоном.

Он заметил ее и улыбнулся. В его взгляде отразились тепло и доброта. Это обезоруживало, но Ким решила не поддаваться.

Одной рукой Джерри прикрыл трубку.

— Этот парень предложил мне подождать и включил музыку. Конечно, очень любезно с его стороны, но я бы предпочел поговорить с ним.

Ким присела рядом.

— И с кем ты говоришь?

— Кроме тебя?

Терпение, и еще раз терпение. Так говорил ей врач — запаситесь терпением.

— Да, кроме меня.

— С тем малым из телевизора, что обещал рассказать подробнее о страховании жизни.

— Но у тебя и так неплохая страховка как у служащего компании.

— Нет, нет, это для тебя.

Ким в удивлении уставилась на него. С чего это вдруг столько заботы о ней? Тут Джерри снова переключился на страхового агента, заговорившего с ним.

— Да, да, это для моего друга, — подтвердил Джерри. — Сколько стоит застраховать ее так, чтобы она прожила еще лет пятьдесят-шестьдесят?

Ким наблюдала, как на его лице появилось выражение недоверия. Обескураженный, он медленно опустил трубку.

— Что он сказал? — спросила Ким.

— Вот уж не знаю зачем, но… посоветовал мне засунуть трубку туда, куда она едва ли влезет.

— Он подумал, ты шутишь, — предположила Ким. Ей захотелось сгладить неловкость, вызванную грубыми словами агента. Не в пример прежнему Джеральду, Джерри оказался беспомощен перед стрессами и потрясениями. Хотя на месте агента она тоже решила бы, что звонит телефонный хулиган.

Врач предупредил Ким о его частичной потере памяти. Но она и не подозревала, как глубоки эти провалы. Ну и работенку же задал ей бывший жених! Пришлось заново обучать Джерри всему, что тот знал до аварии.

— Покупка страховки вовсе не страхует тебя от смерти, — объяснила она. — Просто, когда ты умрешь, компания выплачивает определенную сумму твоим родственникам.

Джерри искренне изумился.

— Тогда почему не назвать ее страховкой смерти?

Ким пожала плечами и положила телефонную трубку на место.

— Пойдем, завтрак уже готов. Я испекла банановые оладьи, как ты просил.

Она встала и протянула ему руку. Но Джерри отказался от ее помощи. Пока он ковылял на костылях, Ким опередила его. И только за дверью, услышав стук и грохот, поняла, что из комнаты Джерри так и не вышел. Она бросилась обратно. Джерри растянулся на полу: один костыль отлетел в сторону, другой покачивался у него на груди.

— Сильно ушибся? — Она опустилась на колени рядом с ним. Джерри в это время пытался сесть. — Не двигайся, пока я не выясню, все ли у тебя цело.

Легонько, боясь слишком сильно нажать, она ощупала его руки, грудь и ноги, проверяя, нет ли переломов.

— Здесь больно? — спросила она.

Джерри закрыл глаза.

— Наоборот, приятно.

Ким отдернула руки, будто обожглась. Достаточно с нее и того, что придется нянчиться с ним две недели. Не хватало еще создать впечатление, будто он может рассчитывать на нечто большее, чем жилье и еда.

Она помогла ему встать.

— Как это тебя угораздило?

Джерри виновато опустил голову и смущенно улыбнулся:

— Я хотел сократить путь — пройти сквозь стену.

Ким не могла скрыть удивление:

— Ты всерьез думаешь, что можешь пройти сквозь стену?

— Ты права, теперь не могу. — Джерри потер ушибленную голову. — Люди не могут проходить сквозь стены.

Ким двинулась к его комнате. На этот раз она удостоверилась, что он идет за ней следом. Джерри добрался благополучно и опустился на диван, после чего, взяв ногу обеими руками, положил ее на подушки.

— Пахнет вкусно, — одобрительно отозвался он о блюде на столике, шумно втянув в себя воздух.

— Приятно слышать. Надеюсь, тебе понравится. — Ей и вправду было приятно. Конечно, Джерри доставлял немало хлопот, но Ким забавляла его готовность восхищаться любым пустяком.

Раньше, до аварии, от него можно было дождаться лишь дежурной улыбки. Только заметное улучшение на рынке ценных бумаг да, может, поездка за границу на горнолыжный курорт поднимали ему настроение.

Джерри принялся за завтрак. Ким с удовольствием наблюдала, как предвкушение на его лице сменилось настоящим восторгом. Джерри не сразу научился орудовать вилкой, но теперь, к ее радости, делал это довольно сносно. Вдруг, глотнув кофе, он недовольно поморщился.

— Ты не обижайся, но вкус отвратительный.

— Ты всегда пил черный кофе. Говорил, что не протянешь до вечера, если не выпьешь хотя бы три чашки. — Потрясенная, Ким даже уронила свою вилку.

Джерри помолчал.

— Я уже говорил тебе… я теперь другой, — наконец ответил он и выразительно посмотрел на нее, будто пытался сказать что-то важное, донести до собеседницы скрытый смысл.

Может, он пытается вернуть ее? Помнит ли он причину их разрыва? И сам момент расставания? Что он пытается сказать ей? Что после аварии исправился и больше не изменит ей?

Нет, быть такого не может. Ким уверена — он не помнит ничего из происшедшего до аварии. Как будто Джеральда подменили. Доктор Ричмонд предупредил, что у него могут быть повреждения мозга и его поведение может несколько измениться. Но настолько? Он стал совсем другим. И этот другой даже придумал себе имя.

С ума можно сойти, пытаясь разобраться в этом. Легче заново научить его всему. А пока пусть остается у нее — подлечит свою голову и тело. Потом, когда опасность увечий пройдет, он вернется к себе. Если ей нравится общество приятного и внимательного мужчины, расточающего комплименты и веселящего ее, что с того? Пройдет немного времени, к нему вернется память, и он снова встретится с той женщиной, которую возил в мотель.

Воспоминания заставили ее стиснуть зубы от боли. Но она отогнала их прочь. Ким всегда так делала, когда возвращалась мыслями к тому злополучному дню.

— Вот, попробуй мой кофе, — предложила она и передала ему свою чашку. — Может, тебе понравится.

Джерри поднес кружку ко рту и пригубил сладковатый напиток. Ким смотрела в ожидании. Уголки его красивого рта опустились вниз, он вернул ей кружку.

— Нет, спасибо.

Ким пошла на кухню за апельсиновым соком. Возвращаясь, она в который уже раз поймала на себе его пронзительный взгляд, словно стремящийся проникнуть в самую ее суть.

Она поставила перед ним сок, но он даже не посмотрел на него.

— Мне очень неудобно — из-за меня ты не ходишь на работу.

Сначала Ким решила, что он шутит. Джеральд принял бы ее жертву как само собой разумеющееся. Но Джерри говорил искренне, и она пожала плечами.

— Да ладно. Все нормально.

— А у Джеральда… у меня есть родные? Кто-нибудь, у кого я мог бы пожить?

Он уже расспросил ее почти обо всем, имевшем отношение к повседневной жизни, и Ким удивилась, что только сейчас ему пришло в голову спросить о своем прошлом. Как знать, может, ее ответы вернут ему память.

— Твои родители умерли. — Заметив вопросительный взгляд, она продолжила: — Отец умер давно — ты был еще совсем маленьким, а мамы не стало, когда ты учился в средних классах. Жива только тетя Ровена, она в доме престарелых. — Ким не стала говорить, что, не окажись он таким ничтожеством, у него сейчас была бы жена.

Джерри заерзал на диване, устраиваясь поудобнее.

— А твои?

— Что мои? — Ким по привычке резко откинулась назад, позабыв про вихляющую ножку стула, и тот просел под ней.

Джерри подался вперед, готовясь поймать ее.

— Все нормально, — успокоила она его. — Это всегда так.

— Почему ты не сядешь на диван? — Джерри похлопал рукой рядом с собой. — Мне все кажется, что ты вот-вот упадешь.

Ким не верилось: возможно ли, чтобы это говорил тот самый человек, который увивался за каждой юбкой и держал пари с сослуживцами, гадая, когда, наконец, она загремит со стула. Убедившись, что Джерри не шутит, Ким пересела на диван.

— В этом доме не мешает кое-что подправить, — заявил он. — У самого входа, на улице, разболталась ступенька. А вчера вечером, когда ты поднималась к себе, я заметил, что перила лестницы шатаются. Покажи мне, где ящик с инструментами, и я все исправлю.

Джерри был прав. В этом старом фермерском доме действительно хватало работы, но Джеральд ни разу не вызвался помочь. Частью из неприязни к черной работе, частью из-за того, что не любил этот дом. После их женитьбы он планировал перебраться в жилище попросторнее, и возиться с ремонтом, когда они все равно переедут, казалось ему глупым. Но хотя со свадьбой вопрос был решенный, насчет дома их мнения расходились. А тут ни с того ни с сего он готов засучить рукава и стать мастером на все руки. И это несмотря на больную ногу.

— Да нет, не стоит. Я как-нибудь сама займусь делами по дому.

Но это «как-нибудь» Джерри не понравилось. Он уговорил ее показать, где лежит инструмент, и собирался после завтрака взяться за работу. А пока, сидя на диване так, чтобы видеть Ким, решил вернуться к недавней теме. Чем больше он узнает о ней, тем легче ему будет выполнить задание. А потеря памяти — удобный предлог для расспросов.

— Ты так и не ответила мне. Расскажи о своей семье.

Ким рассказала ему о Максвелле, своем отце, о его молодой жене Кармен, своей мачехе. Рассказала, что у родителей она единственный ребенок, нет ни братьев, ни сестер.

Джерри слушал, внимая приятному звучанию ее голоса и чувствуя себя удобно в этой теплой комнате. Куда ни глянь, во всем ощущалось присутствие Ким. От обстановки, простой и незатейливой, веяло в то же время благородством классики. В целом создавалось ощущение уюта и тепла. Старый, выкрашенный белой краской каркасный дом стоял посреди участка в сорок акров. Половина всей территории оставалась свободной. Небольшой пруд за домом, рядом сарайчик, который служил убежищем диким гусям и уткам.

По обстановке жилища можно было судить и о самой хозяйке. Голубого цвета диван и кресло манили забраться на них с ногами. Деревянная мозаика пола и панели на стенах создавали ощущение близости к природе, а кружевные занавески и пушистый, кремово-голубых тонов ковер смягчали общее впечатление суровости.

Частенько наведываясь в библиотеку, Джерри выяснил, что Ким читатель разносторонний. Ее занимало все — от классики до научной фантастики, мистики и любовных романов. Среди прочих книг он обнаружил Библию. Его порадовало, что она имела изрядно зачитанный вид.

Ким рассказывала о процветающем пекарском деле отца, о том, что их выпечку покупают в трех штатах. Джерри в это время засмотрелся на картинки с лошадьми, украшавшие стены. На каминной полке стояла фотография в рамке. Запечатленная на ней маленькая девочка сидела верхом на пони, а рядом стоял мужчина и улыбался малышке с высоты своего роста.

Ким рассказывала о предстоящем расширении компании, когда Джерри внезапно сменил тему:

— А почему ты не держишь в сарайчике лошадей?

Ким откинулась на спинку дивана, мечтательно возведя глаза кверху.

— Я для того и купила этот участок — искала местечко, где можно было бы держать их. Мне всегда хотелось иметь лошадей. Но дела, связанные с расширением компании, занимают у меня все время. Я не в состоянии держать даже одну лошадь. Да чего там — кошку не могу завести.

— Как долго ты будешь работать над этим расширением?

— Полгода, год, два… как выйдет.

Джерри задумчиво почесал голову.

— Знаешь, я тут заметил розовый куст рядом с домом. Ты хоть раз останавливалась, чтобы вдохнуть аромат цветов?

Вопрос застал Ким врасплох. Задай его Джеральд до аварии, она приняла бы все за шутку.

— И это ты спрашиваешь меня о розах? Невероятно.

Джерри улыбнулся. И сразу стала заметна ямочка на левой щеке. Щеке, заросшей щетиной.

Ким никогда еще не видела его небритым. Он выглядел как-то по-другому, словно стал сильнее. Не сравнить с чисто выбритым, в деловом костюме мужчиной, к которому она привыкла. Темная щетина делала его голубые глаза еще бездоннее и резко очерчивала нижнюю челюсть.

— Ты удивлена?

— Конечно! Трудоголик несчастный… еще смеет упрекать меня. Вот уж поистине: горшок над котлом смеется, а оба черны. Сам же и втянул нас с отцом в эту канитель с расширением компании.

Когда Джерри понял, о чем она, то задумался.

— А что, я работал с вами в одной компании?

— Да, — осторожно подтвердила Ким, — и трудился над проектом больше, чем мы с отцом вместе взятые.

— Правда? Ну что ж, стоит изменить свои взгляды.

— Стоит, как же! — Врач даже не был уверен, сможет ли Джерри вспомнить себя такого, когда память окончательно вернется к нему. Ким не сомневалась, что, едва это произойдет, он сразу же станет прежним Джеральдом. А сейчас он не уверен в себе и как будто даже потерян. Отсюда и это новое отношение к ней.

— Да нет же, я серьезно.

Джерри коснулся ее руки. Ким вздрогнула от теплого прикосновения. Да, сейчас он кажется таким милым… Но как милый щенок вырастает во взрослую собаку, так и Джерри вскоре потеряет всю свою невинность и обаяние. Ким подозревала также, что он вернется к той женщине, с которой встречался. Джерри заметил, как она дернулась, и убрал руку.

— Похоже, у тебя и Джеральда… у нас разные взгляды. Невозможно любоваться прекрасным, когда только и думаешь, как бы побольше заработать.

Ким пристально вгляделась в него. Те же лицо, волосы, фигура, те же жесты. Не знай она всего, подумала бы, что перед ней близнец Джеральда. Добрый Джеральд.

— Неплохо бы нам сходить в церковь в воскресенье, — продолжил Джерри. — Побыть наедине с самими собой и покаяться Всемогущему. Мы забываем о том хорошем, что Он делает для нас. Уж я-то знаю, Ему совсем не нравится, когда люди забывают о Нем.

— В церковь?

— Ну да. Такой домик со шпилем и цветными витражами в окнах, — напомнил он, будто это у нее память не в порядке. — Можешь называть его храмом, если тебе так больше нравится.

Ким давно уже не посещала церковь. Во всем виноват этот проект. Либо она работает по воскресеньям, либо слишком устает, чтобы вставать к заутрене, и потому просыпает службу. Джерри, видимо, ощущал пустоту в своей душе и искал, чем бы ее заполнить. Может, если он обретет душевное спокойствие сейчас, оно останется с ним и после выздоровления.

— Хорошо, — согласилась она. — Мы пойдем в церковь в воскресенье, но при одном условии: сначала ты побреешься.


Наступило утро воскресного дня. Ким приготовила пену для бритья, новый бритвенный станок и оставила все в ванной у раковины, а сама села в гостиной. Перед тем, как собираться в церковь, она хотела почитать газету.

И тут же услышала:

— Это женская бритва… — Последовала пауза. — Она розовая.

— Ну и что? — отозвалась Ким. — Ею прекрасно можно побриться.

— А парень из телевизора говорил, что мужчине необходим станок с подвижной головкой.

Ким поднялась и, плотнее запахнув халат, направилась в ванную, пытаясь успокоиться. Ничего, через неделю-другую он вернется к себе. И она снова заживет спокойной, размеренной жизнью.

Ким дошла до середины коридора, когда Джерри увидел ее и улыбнулся, продолжая водить бритвой от одного уха через подбородок к другому.

Ким вскрикнула от ужаса.

— Господи, ты же так горло себе перережешь! Дай сюда.

Он послушно отдал ей бритву. Ким протянула руку, чтобы промокнуть кровь у него на подбородке кусочком туалетной бумаги.

— Смотри, я покажу тебе, как это делается. — Джерри с готовностью повернулся к ней, и она поднесла к его лицу бритву. — Рукой надо водить мягко, аккуратно, короткими движениями. Иначе ты будешь выглядеть так, будто побрился рубанком.

Рядом с ней он казался таким высоким… Даже когда сутулился, опираясь на костыли. Ким было неудобно брить его — вытянутые руки уже болели от напряжения. В конце концов она опустила их.

— Что-нибудь не так? — забеспокоился Джерри.

И вопросительно сдвинул брови. Ким тут же вспомнила, как тянуло ее к нему. Это произошло, едва она увидела Джеральда. То была слепая страсть, но и она не шла ни в какое сравнение с тем почти животным желанием, что мучило ее сейчас. Джеральд выглядел все так же. Только шрам над бровью да следы синяков по всему телу. И все же что-то в нем было другим. Как-то странно он смотрел — будто запоминал ее облик до мельчайших черточек.

Ким мысленно одернула себя. Просто он вспоминает ее, узнает и пытается таким образом восстановить в памяти остальное. Если она не будет осторожна, может ненароком влюбиться в этого незнакомца, сидящего у нее в ванной.

— Просто неудобно… стоять вот так, — ответила она наконец. — Руки быстро устают.

— Может, так будет лучше? — спросил Джерри и, опустив крышку унитаза, сел на нее. — А ты сядешь на край ванны.

Тогда они окажутся примерно на одном уровне. Может, все дело в его росте? Не возвышайся он над ней, ее бы не посетили смутные желания. Ким прислонила костыли Джерри к стене и, сев напротив, снова поднесла бритву к его лицу. К ней вернулись воспоминания. Как она смотрела на него, когда он брился утром после ночи у нее. Джеральд, раб привычки, все, что ни делал, делал в определенной последовательности. Он довел свои привычки до автоматизма. И это каждодневное, из года в год, бритье стало частью его натуры, он совершал движения машинально, не задумываясь.

— Теперь сделай так. — Ким скосила рот на одну сторону.

Он повторил за ней. Она принялась брить его щеку. Джерри не сводил глаз с ее губ. Черты лица у Ким резковаты, но губы привлекали мягкостью и полнотой. Он сразу подумал о соблазнительных холмиках, видневшихся из-под края верхних одежд.

Ким подняла его лицо вверх, чтобы побрить подбородок и шею. Джерри подчинился ей, но не спускал глаз с ее рта все время, пока Ким снимала остатки щетины.

— Что-нибудь не так? — спросила она, заметив наконец его пристальный взгляд.

— Нет, нет, все замечательно. — Джерри знал, что у людей часто меняется настроение. И удивлялся ее ровному характеру.

— Слава богу. А то я уже подумала, что у меня на губах остатки яичницы.

Джерри сразу вспомнилось, как она недавно ела оладьи с сиропом. Ему стало интересно, осталась ли сладкая жидкость на ее губах.

Повинуясь порыву, он подался вперед… Так и есть. Едва их губы соединились, он уловил слабый привкус кленового сиропа.

Восхитительно… гораздо приятнее, чем вкус оладьев. Джерри перебирал в уме ощущения, знакомые ему, и не мог найти подходящего сравнения. Больше всего это походило на негу, которую он испытывал, когда возлежал на ложе, а его кормили очищенными от кожуры виноградинами. Но это лишь слабое подобие… Как ни странно, воспоминание о ложе и внезапная мысль совместить его с тем, что они делали сейчас, заставили пульс забиться сильнее.

Он с восторгом вкушал нектар ее губ. Но еще большее наслаждение получил, когда она ответила ему. Переместив больную ногу в сторону, он дотянулся до Ким и, обняв за талию, привлек ее к себе. Девушка оказалась зажатой меж его ног.

Руки Джерри слегка касались ее спины. Он принялся поглаживать пальцами нежную кожу, восхитившую его еще в больнице, когда Ким склонилась над ним. Нежность эта ощущалась даже через махровый халат. Затем пальцы перебрались к двум холмикам. Он удивился, когда венчающие их бугорки вдруг налились от его прикосновений.

Ким застонала. Джерри заметил, как участилось ее дыхание. И когда почувствовал, что уже готов взорваться, она вдруг отпрянула, прервав поцелуй и взглянув на него испуганно и смущенно.

— Господи, — вырвалось у нее, — как я могла!

Загрузка...