Ангел из прошлого 1

7 глава

Вернувшись домой, Назарий застает отца в холле. Ну почему тот как всегда не вовремя появляется перед ним! Будто нарочно подкарауливает момент. Отец может по глазам распознать, где он только что был. В лучшем случае начнет говорить какие-то гадости, а в худшем – снова грозиться выгнать Фролыча из его квартиры.

В руке у отца рамка с фотографией. Он смотрит в нее и как будто бы ничего не замечает. Даже когда Назарий случайно задевает ногой полку для обуви, и та неприятно дребезжит, тот не поворачивает головы.

Не нужно быть слишком проницательным, чтобы не догадаться, что это за рамка. Вряд ли там фотография матери Назария, которая лет десять назад уехала в Германию, попала в автокатастрофу и умерла на месте. Почему она туда поехала – отдельная история. Просто отец выгнал ее за какую-то ерунду – она недостаточно хорошо похвалила его картину. Он тогда еще рисовал и пытался как-то раскрутить свое творчество, но ничего не вышло. Видать, таланта оказалось мало. Мама взяла свою крохотную дочь и ушла в тот же день, не попрощавшись с Назарием. Видимо, взяла то, что успела: отец ей всерьез угрожал, что было в его духе, жутко кричал и ломал мебель – у Назария тот день четко запечатлелся в памяти. И вот она как-то добралась до соседнего города, где жили дальние родственники, взяла денег взаймы и полетела в Германию к родителям. Как ее пропустили с ребенком в аэропорт без разрешения от отца – загадка. Наверное, поэтому отец не верит, что его дочь погибла вместе с женой, когда в автобус врезалась фура. Он упорно считает, что ребенка она оставила тем самым дальним родственникам, чтобы ему насолить, а в Германию уехала одна.

Отец внимательно рассматривает фото. На нем – его маленькая дочь, Сара. Ей там три года – фотография сделана как раз накануне семейного скандала.

– Снова звонил, снова пытался пробить линию, – бормочет он, не глядя на Назария. – Эти немецкие родственнички сведут меня с ума. Они что-то скрывают, иначе чего бы им уходить от разговора?

– Вряд ли они скажут тебе правду, – вежливо поддерживает разговор Назарий, только чтобы тот не устроил допрос, где он был сейчас.

– Я уверен, что моя дочь жива, а эти негодяи нарочно путают следы, – продолжает отец, взмахивая рамкой. – Вот я доберусь до них, и тогда меня ничто не остановит.

– Теперь ты думаешь, что она живет с ними в Германии? – Назарий давит подступивший зевок. Эта тема тянется из года в год и никогда не наскучивает отцу. Тот даже пытался поехать в Германию, но его не пропустили, и спрашивается, из-за чего? Из-за скандального характера! Умудрился поругаться с контролерами и еще какими-то высокопоставленными лицами – и все, прощай поездка. А потом его с головой захватил бизнес… Но тема о Саре всплывала неоднократно, причем отец умудрялся повторять одни и те же слова с завидным постоянством.

– Откуда мне знать? – раздраженно говорит отец. – Может быть, и там. Но, возможно, она осталась в Украине, и ее сдали в какой-то приют. У меня бы она ни в чем не нуждалась, я ее всегда любил, несмотря на то, что ее мать так со мной поступила, – отец понижает голос и становится сентиментальным, чем вызывает у Назария тошноту. – Моя Сара не могла меня забыть. Я уверен, она помнит, как я читал ей книжку, как мы вместе рисовали, и как я водил ее в парк и покупал мороженое… Я бы все отдал, чтобы ее вернуть в родной дом и позаботиться о ней, как должно. Да, она уже выросла, но это неважно – ведь даже взрослым детям нужен папа.

– Да, взрослым детям нужен папа, – рассеянно повторяет за ним Назарий. «Нужен папа», – продолжает вертеться у него в мозгу. Отца с каждым годом все больше и больше накрывает одиночество. Но кто в этом виноват? «Я подумала, что ты сможешь найти моего папу», – врывается другой, звучащий в голове голос, тихий и шелестящий. Это говорила та девушка на перекрестке в сумасбродно блестящей куртке, с открытым и доверчивым взглядом слишком больших, немного пугающих своей небесной чистотой голубых глаз.

«Сима, пойдем!» – это голос Олега, беспокойно посматривающего сверху вниз на странное создание. Сима. Ангельское имя. Оно, впрочем, ей очень идет.

«Ты ведь мне поможешь?» – снова она. Снова эти беззащитные глаза, эта вера в то, что иначе и быть не может. «Поможешь?..» – эхом отдает в душе.

Кто она? Если из детдома, то почему гуляет по улицам и так странно одета? Зачем нарисовала его портрет, да еще с такой точностью! Когда они виделись, когда? Загадка. Еще странно, что Олег знает ее – он ведь вел себя с ней, как с близкой подругой, даже очень близкой… Впрочем, у него много странных знакомых, чего только стоит та пропавшая Тамила или бомж Федот, которого Олег регулярно подкармливает в ночлежке… Ладно, это сейчас не важно. Сима. Вот почему-то она не уходит из головы, а ее взгляд будто преследует. Да что это такое с ним, в самом деле!

– Интересно, какую бы ты сумму заплатил за находку дочери? – как бы сам с собой говорит Назарий, все еще находясь под наваждением.

– Любую, – почти не задумываясь, отвечает тот. – Если нужно, я бы отдал всю фирму, ни за чем бы не постоял…

При этом отец взглядом как бы уходит в себя. Черты его лица делаются мягче и добрее, что с ним случается крайне редко. Это его единственное слабое место и то, что он сейчас говорит, совсем не вяжется с его принципами.

– А если я найду Сару? – Назарий тут же пугается своих слов, но продолжает:

– Если я верну ее домой, ты сделаешь то, что я попрошу?

Отец словно спускается с небес на землю. Сначала у него ошалелый, непонимающий взгляд, который тут же становится привычно надменным.

– Нет, – говорит он. – Ты ее не найдешь. Я перепробовал столько средств, столько времени потратил, а ты говоришь… Смешно просто. Ты же в этом ничего не смыслишь.

– Найду, – говорит Назарий твердо так, как только может, хотя на самом деле он ни в чем не уверен. – Я начну поиски уже завтра, но только в том случае, если ты мне подаришь кое-что.

– Что тебе надо? – лицо отца становится непроницаемым.

– Квартира, в которой живет Фролыч, и все его имущество, – говорит Назарий, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Не думаю, что это стоит так же дорого, как твоя фирма.

– Если бы тебя действительно волновала сестра, ты бы давно уже помогал мне в поисках, а не придумывал небылицы, – отец посматривает на него с недоверием. – И причем здесь этот человек? Я тебе сколько раз говорил не ходить к нему! Это не твоя забота. Я обеспечиваю его всем необходимым, а он приносит мне прибыль.

– Я хочу иметь эту прибыль, – говорит Назарий. – Мне тоже хочется денег, как и тебе.

– Так заработай свое, нечего наживаться на чужом труде! – отец тут же закашливается, но быстро приходит в себя. – Этот Фролыч, как ты его называешь, должен быть мне благодарен, что я до сих пор его содержу и не отправил в бомжатник, где ему и место.

– Отдай его мне, – говорит Назарий сквозь зубы, стараясь держать себя в руках. – Я хочу, чтобы он работал на меня. Взамен я исполню твою мечту.

– Ты что, фея? – отец смотрит иронично. – Да ты вообще ничего без меня не можешь. Кто тебя устроил в университет? На работу? Кто тебе нашел богатейшую невесту? Кто тебя обеспечивает, хочешь сказать, ты сам? Да ты ни на что не годен. Даже врать – и то не умеешь.

Это война. Назарий не собирается проигрывать. Слишком много стоит на кону.

– Скажу больше, я уже нашел Сару, – он старается говорить равнодушно. – Да, я почти уверен, что это она. Но она об этом еще не знает. И ты о ней не узнаешь, если я не получу того, что мне надо.

Отец хватает его за плечи и начинает трясти. На Назария подобные запугивания уже не действуют, он пережил немало – были и побои, и тычки, и бесконечная критика, да вообще много всего. От отца он не ждет ничего хорошего, поэтому сейчас просто спокойно снимает его руки и с силой отводит их от себя.

– Я живу так, как ты меня научил, – говорит он, глядя ему в глаза. – Выгода за выгоду. Я ничего для тебя не сделаю, пока не получу документ на владение имуществом Фролыча, чтобы я мог им распоряжаться.

– Только после того, как я удочерю своего ребенка официально, – говорит отец. Он не на шутку взволновался, его руки трясутся, глаза бегают. Он боится верить – нет, уже поверил. Но все еще боится, что не сбудется.

– Я еще посмотрю, как ты справишься с задачей, сомневаюсь, что она тебе по силам. Ишь, чего придумал. Да ты просто мне врешь. Врешь! Когда я удостоверюсь, что твои слова – это чистая правда, только тогда будет разговор об этом бомже. Но не раньше.

С этими словами он идет в прихожую, стараясь не растерять остатки достоинства. Назарий смотрит ему вослед. Ничто не шевелится в душе при виде его высокой статной фигуры. Русые волосы с долей седины, светло-серые глаза, загорающиеся только при разговорах о партнерах, прибыли или количестве бухгалтерской работы, которую должен для него переделать Назарий почти бесплатно, эти холеные руки, всегда аккуратно подстриженная рыжеватая бородка – все это вызывает только отвращение, которое Назарий день ото дня давит в себе. Потому что, сорвись он хоть раз – Фролычу не поздоровится. И в этом будет виноват не кто иной, как Назарий.